– И не говори, – засмеялась Ксюша, – Особенно вот эта маленькая штучка.

Ксюша бесцеремонно потрогала Саше писюнчик.

– Скажи, у восьмилетнего писюнчик уже немножко другой, – заметила я.

– Конечно, сравнила Алёшину крохотную пипетку с этой морковкой, – засмеялась Ксюша, – Правда точно такой же хоботок на конце.

– Это просто кожица, – пояснила я.

– Я знаю, – улыбнулась Ксюша, – Кстати, она у твоего оттягивается? Ленка как – то у Алёши пробовала оттянуть – и никак. Сказала, что подрастет, и все начнет открываться.

– У Саши оттягивается, – сообщила я.

– Откуда ты знаешь? – хитро прищурилась Ксюша.

– Проверила, когда купала, – улыбнулась я, – Смотри.

Я осторожно оттянула нежную кожицу, которой заканчивался Сашин писюнчик.

– Как сразу скривился, – засмеялась Ксюша, – Смотри, какое у него недовольное лицо.

– Что, Саша, надо было спросить разрешения потрогать твой писюнчик? – насмешливо обратилась я к мальчишке, вернув его кожицу на место, – Забыл, что тебе сейчас два годика? У ясельных малышей никто разрешения не спрашивает. Их везде можно трогать.

Довольная реакцией мальчишки на прочитанную ему нотацию, я принялась с деловым видом щупать Саше яички.

– Так интересно, – улыбнулась я, – Смотри, как у мальчишки подтягиваюся яички, стоит только до них дотронуться.

– Я тоже заметила, – сказала Ксюша, – Попробуй еще раз.

Я пошире раздвинула Саше ноги и провела кончиками пальцев по его яичкам

– Ага, сразу подтянулись, – кивнула Ксюша с улыбкой.

– Так нравится легонько щекотать эти шарики, – призналась я Ксюше, еще раз потрогав Саше яички.

Ксюша взяла в руки тюбик с детским кремом.

– Может и мне своего тоже помазать? – задумчиво сказала я.

– Конечно помажь, – засмеялась Ксюша, – Всех, кто мочит штанишки, мажут детским кремом, чтобы не было опрелостей.

– Как бы и вправду не появились от мокрых колготок опрелости, – с напускной серьезностью сказала я, подыгрывая Ксюше, – Что я тогда скажу Сашиной маме?

Ксюша с улыбкой протянула мне тюбик.

– Я подожду, пока ты своего закончишь мазать, – сказала я, отказываясь от крема, – Хочу посмотреть, как ты это делаешь.

– Сейчас я тебя научу, – улыбнулась Ксюша.

Выдавив на пальцы белый крем, Ксюша принялась мазать Алёше низ живота.

– Сначала животик, – пояснила она, – Вот тут, внизу.

Наблюдая, как быстро и ловко Ксюша мажет Алёшу детским кремом, я начала ей немножко завидовать. У меня не было такого опыта ухода за малышами. Зато в отличие от ее пятимесячного карапуза у меня была живая кукла постарше – восьмилетний мальчишка, которого можно раздевать догола и трогать, где хочешь.

– Писюнчик тоже помажешь? – поинтересовалась я у Ксюши

– Сейчас и до этой пипетки очередь дойдет, – улыбнулась она, – Сначала обведем вокруг одним пальцем. А теперь аккуратно помажем со всех сторон. Вот так.

Ксюша вытянула вверх крохотный Алёшин писюнчик и принялась обмазывать его кремом. Было заметно, что малышу ее манипуляции не очень нравились. Он беспокойно ерзал, стараясь увернуться от Ксюшиных пальцев. Один раз он даже изловчился и достал свою юную тётю ножкой.

– Ты чего дерешься? – засмеялась Ксюша, легонько дернув мальчика за писюнчик.

Алёша явно намервался лягнуть ее еще раз, но Ксюша быстро задрала его голые ножки вверх.

– Давай помажем попку, – улыбнулась она и выдавив на указательный палец капельку детского крема, провела им между Алёшиных ягодичек.

– Проводишь одним пальцем сверху вниз, – пояснила она мне, – Вот так. Ровно посерединке.

Ксюша снова взяла в руки тюбик. Только в этот раз она выдавила крем не на указательный палец, а на мизинец. Я улыбнулась, догадавшись, что она собирается сделать.

– Самое главное! – хитро подмигнула мне Ксюша, демонстрируя оттопыренный мизинец.

В следующую секунду она действительно бесцеремонно всунула его в Алёшину маленькую дырочку в попе.

– Чтобы лучше какал, – с улыбкой пояснила Ксюша.

Малыш отчаянно заерзал и, сделав несколько безуспешных попыток соскочить с Ксюшиного пальца, громко заревел. Ксюша принялась с невозмутимым видом крутить мизинцем у Алёши в попе, не обращая ни малейшего внимания на протесты карапуза.

– А теперь займемся вот этим маленьким мешочком, – объявила она, вытащив наконец палец из детской дырочки.

Ксюша выдавила на пальцы щедрую порцию крема и принялась аккуратно обмазывать им Алёшину мошонку.

– Вот так, со всех сторон, – приговаривала она, скользя пальцами по маленькому розовому мешочку, – И вот тут, за яичками, тоже.

Малыш сильно задрыгал ножками, отчаянно пытаясь вырваться.

– Алёша у нас так боится щекотки, – со смехом пояснила мне Ксюша, продолжая легонько гладить малышу блестевшую от крема мошонку.

– Саша тоже, – усмехнулась я, – Ты же видела, как он дрыгал ногами, когда я протирала его мокрой салфеткой.

– Все мальчики так себя ведут, – заметила Ксюша, – Сколько раз ходила к Ленке в больницу смотреть, как она возится с малышами – и всегда одно и то же. Ни один мальчишка не может лежать спокойно, когда медсестра трогает его между ножек.

– Интересно, а где у твоего самое щекотное место? – спросила я.

– Между ножек? – улыбнулась Ксюша, – Вот тут, за яичками. Смотри.

Ксюша легонько пощекотала Алёшу за яичками, заставив малыша задрыгать ножками.

– А еще Алёша не любит, когда легонько проводишь пальцами сразу по двум яичкам, – добавила Ксюша, – Вот так. Видишь, как он снова начал ерзать и вырываться.

Отчаянно дрыгающий голыми ножками пятимесячный малыш неожиданно замер и в следующее мгновение пустил из своей крохотной пипетки довольно сильную струю.

– Ой! – вскрикнула Ксюша, резко отдернув руку, – Ты что, снова решил меня забрызгать? Утреннего фонтана было мало?

– Так это у вас не в первый раз? – засмеялась я.

– Что случилось? – спросила прибежавшая на шум Лена.

– Опять пустил фонтан, – пожаловалась на маленького племянника Ксюша, – Посмотри, Лен, как он мне майку забрызгал.

Ксюша показала сестре мокрое пятно на груди.

– Алёша стал в последнее время таким вредным, – продолжала шутливо жаловаться на малыша Ксюша.

– Интересно, почему он у меня никогда не писает во время смены подгузников? – улыбнулась Лена, – Только с тобой так себя ведет. Очень подозрительно. А ну – ка признавайся, что ты с ним делала.

– Просто мазала между ножек детским кремом, – сделала невинное лицо Ксюша, – Скажи ей, Олька.

– Ага, мазала кремом, – подтвердила я, – Заодно показала мне все щекотные места у Алёши между ножек. .

– Все понятно, – сказала Лена, – Я почему – то сразу так и подумала. Ксюша еще как любит дразнить карапуза щекоткой.

– Вот он ей и отомстил, – засмеялась я, – Не удивляюсь, почему мальчишка ее так не любит.

– Ага, как же, отомстил, – улыбнулась Лена, – Такие маленькие еще не умеют это делать специально.

– Писать? – уточнила Ксюша, – А почему он тогда постоянно норовит меня обрызгать?

– Обычная реакция грудничков на щекотку, – объяснила Лена.

– Так интересно, – удивилась я, – Неужели действительно от щекотки пустил струйку?

– Конечно от щекотки. – ответила Лена, – Хотя мочевой пузырь, уверена, тоже был полным. Если б не хотел по маленькому, не устроил бы такой фонтан.

– Подожди, – растерянно посмотрела я на Лену, – Значит он по – любому бы сейчас пописал?

– Не сейчас, а минут через 5 – 10, – поправила меня Лена, – Щекотка просто не дала ему терпеть позыв. Она сразу заставляет ребенка расслабиться. Мы у себя в больнице часто пользуемся этим приемом.

– Щекоткой? – с улыбкой спросила я.

– Угу, – кивнула Лена, – Так проще всего заставить ребенка пописать. Особенно грудного, когда надо взять анализ мочи.

Лена взяла со стола голубой тюбик и демонстративно закрутила колпачок.

– Доверила ей помазать ребенка детским кремом, – проворчала она, – Алёша что тебе, живая кукла так баловаться? Не говоря уже, что ты полтюбика на него израсходовала.

– Извини, Лен, – опустила взгляд Ксюша.

– И когда ты уже повзрослеешь? – вздохнула Лена, оттеснив младшую сестру в сторону.

– Чего ты решила его раздеть? – удивилась я, наблюдая, как Лена освобождает ручки малыша от распашонки.

– Хочу, чтобы полежал голеньким, – объяснила Лена, – Я приучила его сейчас, летом, принимать два раза в день воздушные ванны.

– Закаливаешь? – улыбнулась я

– Ага, – кивнула Лена, – Хотя ему сейчас все равно нужно было пару минут полежать без подгузника, чтобы впитался крем.

Лена повернулась к сестре.

– Ну что, Ксюша, хоть это тебе можно доверить? – спросила она Ксюшу, – Присмотреть пять минут за ребенком, пока он лежит на столе голышом.

Ксюша молча кивнула.

– Можешь заняться с ним гимнастикой, чтобы не скучал, – бросила Лена и снова убежала на кухню.

– Сейчас будем делать гимнастику, – с ласковой улыбкой сообщила Ксюша пятимесячному малышу, осторожно взяв его маленькие ручки.

Я наблюдала, как она начала сгибать и разгибать Алёшины ручки.

– Сразу заулыбался, – сказала Ксюша, – Как мы любим детскую гимнастику.

– Было бы прикольно и с Сашей такой гимнастикой заняться, – заметила я.

– Попробуй, – улыбнулась Ксюша.

– Просто буду повторять все за тобой, – сказала я.

Бросив быстрый взгляд на Ксюшу, я начала делать с Сашей те же упражения, которыми она занималась со своим малышом.

– Поднимаем ручки вверх, – приговаривала я, – А теперь опускаем вниз. Вот так, поочередно. И в стороны тоже.

– Как у вас хорошо получается, – улыбнулась Ксюша.

Я тихонько засмеялась, наблюдая за Сашей – такое смущенно – обиженное у него было сейчас лицо.

– А теперь велосипед! – объявила Ксюша и принялась поочередно сгибать и разгибать своему голенькому малышу ножки, – Давай всем покажем, как мы умеем крутить педали.

Я улыбнулась и тоже начала делать Саше "велосипед".

– Такой большой уже сам может делать это упражнение, – заметила Ксюша.

– Правильно. – согласилась я и опустив Сашины ноги, выжидающе уставилась на голенького мальчишку.

Саша продолжал неподвижно лежать на столе.

– Ну что? – прикрикнула я на мальчишку, – Давай, дрыгай ногами!

– Я знаю, как заставить его дрыгать ножками, – засмеялась Ксюша и шепнула мне на ухо, чтобы я пощекотала мальчишку.

– Сейчас попробую, – улыбнулась я и легонько провела пальцами по Сашиному лобку.