Мужчина с нетерпением ждет посадки. Его боязнь самолетов улетучилась уже давно, еще в тот момент, как он получил согласие на свидание с этой несравненно прекрасной и одновременно загадочной блондинкой. Тошнота, заложенность в ушах, головокружение. Есть немного только от последнего, и то от переживаний и надежды на то, что все это сон. Как неожиданно и спонтанно организованная встреча, так и его мироощущение, еще не пришли к консенсусу с собой. События происходили и шли своим чередом, а разум мужчины еще не осознавал реальности и не в полной мере оценивал ее. Все было как в тумане.

Сколько было дружеских переписок, строк поддержки, утешения. Он знал почти все ее любовные приключения и переживания, участвовал во многих ее интригах и разочарованиях, поддерживал и советовал в меру своих жизненных познаний.

Ее внезапное «так все надоело, хочется друга, который отымел бы, но не трахал бы мозг». Он не долго думал. Предложил. И она не отказала.

В назначенное время она стояла и ожидала приземление самолета. Нужный рейс объявили к посадке. Она специально оделась в повседневную одежду, не собираясь производить впечатление. Стояла посреди зала, среди снующих людей, и ждала.

Он появился внезапно, вынырнув из толпы. Она чуть вздрогнула. Он здесь, после стольких лет заочного знакомства, идет к ней. Легкая небритость, темные короткие волосы, полуулыбка на лице, вид кота, увидевшего свежее масло, оставленное без присмотра.

— Ну здравствуй. — начал он чуть хрипловатым от волнения голосом. — Я что приехал: вчера ты просила показать себя, но я решил, что лучше уж ты потрогаешь меня. Попробуй.

Он взял ее за руку, чуть распахнул полы плаща и положил ладонь на горячее и пульсирующее, скрытое под одеждой.

Она от удивления смотрела на него распахнутыми глазами, но руку не вырывала, а сжала пальцы вокруг нащупанного предмета.

Девушка быстро сориентировалась и только сильнее сжала пальцы.

— Пошли, я тебе покажу мой мир. — Лучезарная улыбка озарила ее лицо, а в глазах играли не то что искорки озорства, а бушевал огонь и пламень разверзающегося вулкана великого шухера.

— Да стой, не отходи же, люди вокруг. — Шепотом прокричал гость.

Но та лишь подмигнула, повернулась в пол оборота и двинулась в направлении выхода. Икнув, бестактно и бескомпромиссно увлекаемый вперед, мужчина стал пристраиваться к такту ходьбы девушки. Стараясь держаться ближе, чтобы ничего лишнего не демонстрировать окружающим. И тут он спохватился, прежняя радость от долгожданной встречи сменилась некоторым спадом. Допустить того, чтобы самая стойкая его часть тела в руке дамы была не в полной боевой готовности, гость не мог. Сосредоточившись на походке, чуть пружиня, благодаря обхвату нежных пальчиков, вскоре тонус всего организма соответствовал допустимым стандартам и ГОСТам, удовлетворение которых предполагало минимальные условия покорения женского сердца... Понятно, что путь к сердцу мог лежать и через другие органы.

— Полин, Полин! Оторвешь жжешь! А люди то вокруг, смотрят, слышишь!? — семенил он за девушкой, вопрошая чуть более громким шепотом, срывающимся в писк. Прикрываясь полами плаща и скрывая от фронтальных взглядов руку девушки, мужчина, изредка подскакивая, как на кочках, прошествовал мимо пожилой женщины. Женщина хоть и пожилая, но разврат-детектор работал у нее отменно.

Взвившаяся клюка к потолку и открытый рот с последующим воплем заложил друзей с потрохами:
— Срамота какая! Дожили! С членами наперевес в международном аэропорту носються!

Ведомый мужчина был настолько загружен решением насущных проблем — контролем достаточного уровня давления в нижнетазовом выводящем органе, контролем расстояние до идущей впереди девушки, уровнем доступа посторонних взглядов в район контакта его тела с рукой Полины, так что дополнительный внешний раздражитель вывел его из хрупкого равновесия. Нога запнулась на ровном месте, руки взметнулись вверх для поиска равновесия. Но Полина на то и Полина, ее рука как и промежность, сжимались соответственно скорости нарастания панического настроения.

А гость хоть никогда и не катался на водных лыжах, но имел шансы отдаленно познакомиться с этим видом спорта. Перед глазами же у него маячила картинка из далекого детства, как курица в огороде у бабушки с надрывными усилиями пыталась выдрать длиннющего червяка из земли. А тот, показывая удивительное жизнелюбие, никак не хотел полностью выковыриваться, так что курица долго еще растягивала бедного червя, пока тот не треснул посередине.

Мужчина старался поймать равновесие, молотя руками в воздухе, и старался не смотреть вниз, так как нарастающая сила напряжения от тянущих усилий вполне могла закончиться аналогично проигрываемой в мозгу историей с курицей.

Время сжалилось над ним, и вот только что его тянут за член посреди зала ожидания, а в следующий момент он влетаем в салон машины, и его чуть ли не ногами пинают в салон.
Резкий толчок, тело вжимается в кресло, язык на плече, глаза на лбу, член все еще целиком, что немаловажно, в руке Полины. Такси сорвалось с места.

Пять минут позора, но зато продлена жизнь всем ржущим свидетелям данного инцидента.

— Руку, руку, руку!

Наконец до сознания Полины дошли пискливые звуки пассажира, восседающего рядом. С трудом разжав пальцы, она с неприкрытым интересом наблюдала за наступающим облегчением на лице Вадима.

— Дай гляну. Мммм, а ведь он же еще опухнет, здорово!

— Сдурела, что ли! Полина! Ты почему меня не предупредила, что ты чекнутая! Что это было вообще!

Ну что могла на это ответить добропорядочная жительница Санкт-Петербурга. В данной ситуации наличие высшего образования, литературной грамотности и знание классической литературы ей вряд ли помогли бы.

— Слушай, а где твой багаж? Или ты у меня в один трусах без сменки собрался рассекать? — очень удачно вывернулась девушка, сменив тему разговора.

Но от этих слов вид Вадима снова принял прежний вид. Багаж то он, естественно, не успел забрать, но возвращаться немедленно обратно... об это и речи не шло.

— Там остался, завтра заберу. — Махнул он и зашипел, когда застегивал молнию брюк.

— Смотри, не пережми там ничего. — Участливо посоветовала Полина. — Ну как тебе город? Давай я тебе экскурсию из окна проведу.

Вадим безучастно смотрел в окно и его взору предстал хмурый город, подернутый неплотным туманом и пеленой моросящего дождя.

— Полин, а напомни, почему я тут? — Прервал Вадим воодушевленный рассказ девушки, тыкавшей в какое-то здание с золотым шпилем.

— Наверно потому, что я лучше всех делаю минет. — Водитель закашлялся и чуть не проехал на красный свет. Вадим отвернулся в окно и все также хмуро продолжил смотреть в окно. Ну вот какой толк ему от ее умения, сейчас бы грелку со льдом между ног и виски, да по-больше.

— Полин, ты же знаешь, что насосать прощения ты не сможешь, по объективным причинам. — Весь вид Полины семафорил «а я бы могла попробовать! « — Поэтому поехали в ресторан, где много выпивки, и льда!

— Скотч, который виски, колу даме, но с виски, и ведерко льда! — Официант записал, чтоб не забыть, повторил вслух, уточнил, все ли верно, поклонился, притопнул, прихлопнул, и вальсируя, удалился.

— Полин, а у вас тут воздух чем-то пропитан таким, что действует на сознание, медленно, но верно? А сила воздействия прямо пропорциональна времени проживания здесь?

Полина, раскуривавшая сигарету в это время, надула щеки как у хомяка, потому как такой вопрос застал ее врасплох. Приняв замечание Вадима на свой счет, возмущение стало вырываться из нее, но сигарета была словно затычкой, приклеившейся к губам.

— Знаешь что! — В сердцах плюхнув недораскумаренную сигарету в вазу с цветами. — Хоть бы один комплимент сказал! Я его встретила, провела экскурсию, кровать и ночлег предоставила! А он меня чокнутой называет! Ты сюда не неси свои деревенские правила в мой культурный город! Это может

у тебя там жена сапоги стаскивает, а тут дам холят и лелеют!

Пришла очередь Вадима надуть щеки и выпучить глаза. .оrg Но природная сдержанность позволила ему раскурить сигарету и не швырнуть ее в прекрасное декольте возмущенной подруги.

— Полиночка, прости меня! Был не прав! Я так очарован твоими приветливыми и цепкими объятиями, что принял их за современные веяния по встрече гостей.

Полина все верно поняла, а Вадим признал нетактичность своего поведения. Потому долгожданную встречу скрепили звоном бокалов с их последующим осушением до дна.

— Ну, что повесил нос! Выше голову поднимешь-то сегодня? Ты ж можешь понадобиться, гад! Ну не гад, ну ладно. Ты что же, бастовать удумал? Я тебя спрашиваю, ослиный ты хвостик! Иль ты хочешь, чтобы «я б вдул» превратилось в буквальное выражение? Я тебя спрашиваю!? — Вопрошал Вадим кого-то промеж ног, находясь в кабинке общественного места коллективно обнажения интимных мест, в уборной. Но оттуда ему не отвечали, а полное отсутствие какого бы то ни было движения не рисовало радужных перспектив на ближайшую ночь.

Слева над кабинкой показалась макушка, затем лоб и, наконец, глаза на выкате. Глаза окинули пространство внутри и не найдя ничего достойного внимания, удалились вниз.

— Ну же, давай же, ну хоть на пол вершка. Отдавила! Ну как так можно! Еще и синяки будут. — Яркая картина из недавно просмотренного фильма, в котором у главной героини на руке остались отпечатки руки призрака. И вот что он будет жене говорить, если и вправду образуется синяк интересной формы на самом неподобающем месте.

Понуро возвращаясь за столик, в тягостных мыслях, Вадим с завистью посмотрел на Полину. Та под влиянием алкоголя развеселилась, довольно улыбаясь и с вожделением поглядывая на подошедшего. «Смотрит, как обезьяна на банан, а банан то не банан вовсе, а так, с фейхуа! Не больше...»

Взяв себя в реки, натянув улыбку на всю физиономию, Вадим игриво протянул:

— А как тут мой паучок поживает, не заскучала? — Улыбки на лице Полины как не бывало.

— Такая же толстая и некрасивая, что ль?

— Почему же, такая же цепкая и притягательная. Что делать то будем ночью? Я до утра пить не могу. — Вадим решил открыть свои карты по части временной мужской несостоятельности.

— Раз я виновница твоего состояния, то я должна его и поднять, то есть исправить! Поехали ко мне!

В каком бы состоянии ни был мужчина, а от предложения, поступившего из женских уст, редкий индивид откажется. Рюмка на посошек, лимончик с лаймом вдогонку, скривленное выражение лица и сквозь слезы от брызг лимона на заднем фоне Вадим различает, как макушка появляется из-за двери уборной, затем лоб и, наконец, выпученные глаза. Что-то юркнуло из туалета в направлении выхода, громко хлопнув дверью.

— О, и нам пора! — Обняв за талию находящуюся весьма навеселе девушку. Вадим желал всеми органами, чтобы Полина была не достаточно пьяна, чтоб показать путь до квартиры, но достаточно, чтобы домогаться до него.

Выгрузившись из такси, из салона стрелой вылетел Вадим. Полина, действуя как араб на войне, неумело, неказисто и грубо, все ж пьяна, но страстно, беззастенчиво и напористо, штурмовала его тело, пытаясь вытащить наружу то, что осталось от его детородного органа.

Поскользнувшись на льду и шмякнувшись на задницу, Вадим весьма удивился окружающей обстановке. За время их посиделок ударил мороз и пошел снег. Мимо покатилась Полина, вертя руками и стараясь пойти на взлет. Но удачи в этом деле не наблюдалось, Полина неумолимо катилась под горку навстречу движущимся машинам.

— Ээ, ты куда! — выловив девушку, пара вскоре добралась до нужной двери.

Предварительно в лифте Вадим еще раз отразил штурм, решив пойти в контратаку, целуя девушку и бесстыдно исследуя ее тело под юбкой, одновременно подумывая, а может все ж того...

— Полина, ты долго еще будешь ковыряться. — Девушка стояла в прекрасной позе попой к верху, и все время водила ею из стороны в сторону, ловя равновесие, при это на пол летели всевозможные предметы из ее сумочки. — А это что такое, зажимы для сосков? Полиинаа!

Вадим в очередной раз проник под юбку для поощрительного поглаживания нежных филейных частей, и не только.

— Знаете, Полина, вспомнился один известный анекдот. — Его рука проникла под ткань трусиков. — «Поручик Ржевский рассказывает приятелям, как он ходил к Наташе:
— Значит, господа, захожу я к ней в спальню и сразу, не откладывая, сую ей руку под юбку...
— Ну, и, поручик, как оно у нее там?!
— Гм... Господа, вы когда-нибудь кормили лошадь с руки?»

— Идиот! Ну все, давай звонить, пусть муж откроет. Да стой ты! Куда! Я ж пошутила! Дурень.

Вадим снова вышел из лифта.

— А, вот же они. — Резко наклонившись, Полина головой треснулась о соседскую дверь.

— Тссссс. — Прошипела девушка в темном коридоре.

— Полин! Что еще такое, почему «тссссс»? Дома еще кто-то есть? Кроме мышей и тараканов?

— Я тебе щас член дверным косяком прижму. — Опираясь о стену, и все равно раскачиваясь, откликнулась та.

— Прости, прости! Но я все равно требую объяснений.

— Да я не уверена, что родителей нет дома. Вроде обещали в гостях остаться до завтра. А то они строгие! У папы даже ружье есть! Ууууу... — Полина слегка промахнулась мимо стула и села прямо на пол.

— Полииинаа! Ты в уме!? Иди проверяй, дома или нет, а то в самый ответственный момент твой папа всадит мне из двух стволов в зад. Прикинь, как патологоанатомы будут ржать! Три дырки в жопе и член отдавлен.

— Ой, ну что ты такой нервный. Стреляют же вроде дробью, панику развел тут. Помоги мне раздеться, что ли!

Вадим, вглядываясь в темные проемы открытых дверей, помог девушке раздеться и подняться. Хотя нет, подниматься не помогал, она сама поднялась, вскарабкавшись по его телу.

— Ну что, мон сеньор, проводите девушку в ее комнату?

Вадим в тот момент не мог точно сказать, что им овладело. То ли ощущение безопасности, впервые посетившее его за весь вечер, то ли блеск ее глаз, то ли тот факт, что она стала раздеваться прямо в прихожей. Но дальнейшие события сплелись в один клубок тел, скрепляемый набором сексуальных подвигов. Да, да, даже о происшествии в аэропорту забыл.

Использовав первый контрацептив, остальные Вадим выложил на столике ровным строем. Стоя у кровати со стаканом воды, наблюдая как обнаженная Полина изображала кошку, пытающуюся достать до его причендалов, Вадим дождался пока те перестали раскачиваться как новогодние игрушки и снова стали пригодные для удовлетворения женских потребностей, развернул девушку к себе удобным ракурсом.

Долго ли, коротко ли, но как смог, Вадим выложился на все что смог. И только после этого уснул, обвитый ножками Полины.

Пробуждение было таким резким и неожиданным, что Вадим даже не успел подобраться и свалился с выдернутого из-под него одеяла на пол, как, бывало, падала рыба ну кухонную плитку. Или же если взять рыбу за хвост и шарахнуть ею хорошо о стену...

Пока суть происходящего Вадим не понял, но очень надеялся, что поймет. Созерцая на все вокруг одним глазом и не собираясь пока двигаться, ему и на прохладном полу было неплохо.

— Вадим, собирайся, мои родители уже у подъезда, а сын не должен тебя видеть здесь. Как же так получилось! Уже полдень! Вот как так, трахаться всю ночь и забыть будильник поставить! Что же делать! Вадим!! Вставай и собери презервативы, ты нахрена их по всей комнате раскидал, да еще использованные.

Этот вопрос она должна была задать в первую очередь себе, потому как зачастую с его плоти резиновое изделие снимала именно Полина.

Только Вадим было собрался попытаться встать, как снаружи входной двери раздалась возня и звук вставляемого в замочную скважину ключа.

— Быстро, под кровать! — Скомандовала Полина и запихнула Вадима под кровать, туда же полетела его одежда и презервативы.

Наслаждаясь неопределенностью, Вадим дремал, слушая, как Полина встречает родителей и сына. Внезапно возникшее желание сходить в туалет привело в движение его мысли. Возникла идея наделать прямо тут, под кроватью. Потому как обида выросла до неимоверных размеров. Это ж надо, заниматься сексом всю ночь, это можно, а чаем напоить, это нельзя! Ну что за глупость. А потом Вадим вспомнил, как кота отучивать ссать где не надо.

Выбравшись на свет, он приоткрыл дверь. До туалета не добраться. Но что-то надо было делать. Аккуратно побродив по комнате, он не нашел ни вазы для цветов, ни цветов в горшках. Зато был обнаружен балкон. Времени на раздумья уже не было. Натянув брюки, аккуратно приоткрыв балконную дверь и, выйдя на морозную свежеть, ступил голыми ногами на ледяной пол. «Отличные углы», мелькнула очередная мысль. Но нет, джентльмены не коты ж какие. Приоткрыв окно, приподнялся на носках, и вот он, момент облегчения. Ветер подхватил источаемую жидкость и понес ее куда-то в сторону.

Завершив процесс, Вадим стал прятать свое синеватое богатство. Он замер на минуты две, как и сосед справа, куривший на балконе и лицезревший все события. Он тоже пребывал в ужасе от увиденного. Сизо-желтые синяки красовались на причинном органе Вадима, словно кто-то сильно схватил его за руку, оставив отпечатки от пальцев, вот только в данном случаем схватили не за руку.

Выпав из обессиленных пальцев, орган стал болтаться в порывах ветра. Сосед сполз на пол и бесшумно скрылся в квартире.

Мрачнее белого медведя, Вадим тоже собрался вернуться в квартиру. Заперто, балконная дверь не открывается. Вот сейчас он осознал, что такое паника, и почему из-за этого люди делают совершенно нелогичные действия. Заледеневший от холода, со вселенской грустью в глазах и глубокой обеспокоенностью своей состоятельностью как мужчина, Вадим прошел в другой конец балкона, надеясь, что за следующим окном кто-то есть. Стекляшками пальцев стал негромко стучать. А паника заключалась и в том, что брюки то не застегнул, и те гармошкой собрались у его ног.

Выглянувшая из-за шторы мама Полины, завидев синеющего голого мужика за окном с фиолетовым отростком вместо мужских половых признаков, еще долго смотрела в глаза Вадиму, наполненного скорбью о своей сложной судьбе.