«Вдруг Белоснежка увидела маленькую избушку и зашла в неё отдохнуть. Избушка была чисто убрана, и всё в ней было такое маленькое и красивое. Стоял там накрытый белой скатертью столик, а на нём семь маленьких тарелочек, возле каждой тарелочки по ложечке да ещё семь маленьких ножей и вилочек и семь маленьких кубков. А у стены стояли в ряд семь маленьких кроваток, и были они покрыты белоснежными покрывалами.

Захотелось Белоснежке поесть и попить и взяла она из каждой тарелочки немного овощей да по кусочку хлеба и выпила из каждого кубочка по капельке вина — чтоб ни у кого не было меньше, чем у других»

Братья Гримм. Белоснежка и семь гномов.

... И стало у девушки так хорошо на душе, что вышла она крыльцо и запела. На мелодичный голос сначала робко, а потом все смелее начали из леса выходить разные зверушки, да пичужки прилетать...

Один нахальный олененок, которого Белоснежка гладила, приподнял подол своей лобастой головой и почти полностью забрался под юбку. Мокрый нос ткнулся между бедер. (Трусики с нее снял егерь, которому королева приказала убить падчерицу. Вот только ничего больше делать не стал, к огромному разочарованию Белоснежк).

Девушка засмеялась от щекотки, песенка прервалась. Разочарованные зверушки тотчас покинули полянку перед маленьким домиком. Только Бэмби ворочался под юбкой, пока наконец не ухитрился лизнуть девушку между ножек.

 — О-о, да ты просто маленький наглец, — улыбнулась девушка и развела колени пошире, чтобы шустрому язычку было легче добираться до чувствительных складочек, ставших вмиг влажными.

Тихонько постанывая, Белоснежка избавилась от юбки, распустила корсет, оставшись в короткой полупрозрачной блузке. Потом она и вовсе легла на мягкую травку, широко раздвинув стройные ножки. Бэмби с охотой воспользовался этим, его шершавый язык получил доступ ко всем уголкам нежных лепестков.

Ни смеха, ни песен на поляне больше не звучало, только всхлипы и стоны Белоснежки. А когда олененок проникал внутрь, во влажную глубину, девушка выгибалась на травяной подстилке и приподнимала бедра навстречу.

Наконец Белоснежка забилась в сладких конвульсиях, ощущая, как сокращаются мышцы ее влагалища на трепещущем язычке Бэмби.

Какое-то время девушка лежала без движения. Но потом она села и ласково отпихнула голову олененка:

 — Ну, хватит, мой маленький олень. — Полные коралловые губки чмокнули черный нос. — Надеюсь, ты придешь завтра?

Белоснежка легко вскочила на ноги, подхватила свои вещи и, напевая и кружась, поспешила в дом. Бэмби оставалось лишь смотреть грустным взглядом, как стройные ножки перебирают по траве, а тугие девичьи ягодицы танцуют вместе с хозяйкой. А когда она кружилась, Бэмби мог видеть как колыхаются под прозрачной тканью смутно различимые округлые груди.

В доме Белоснежка укоротила юбку и ушила блузку, а потом поспешно встала перед большим зеркалом в темной древней оправе. Увиденное ей очень понравилось — короткая юбочка едва прикрывала лобок, выставляя напоказ длинные ноги с маленькими ступнями в изящных туфельках на высоком каблуке, а блузка открывала большую часть плоского живота с аппетитным углублением пупка. Ткань обтягивала упругий объемный бюст с хорошо видимыми темными пятнышками сосков.

Белоснежка на пробу просунула руку между ножек и осталась довольна результатом — собственная киска теперь была всегда под рукой. В таком виде ее и застали гномы вернувшиеся из пещеры.

Белоснежка ойкнула и с любопытством поглядела на кряжистых человечков, самый высокий из которых был лишь немного выше ее пояса. В свою очередь гномы, открыв рты, уставились на девицу, жадно охватывая взглядом изящную фигурку. У некоторых даже появилась изрядная выпуклость в штанах, показывающая, что гномы могут поспорить с людьми по части размеров. А Глупыш, улыбаясь соответственно своему имени, и вовсе запустил руку в штаны. При этом он правда попытался спрятаться за спины собратьев. Однако происходящее не осталось незамеченным Белоснежкой. Она заложила руки за спину и, скромно потупившись, носком туфельки принялась чертить полукруги на паркетном полу.

 — Милые гномы, меня зовут Белоснежка. Я умею стирать, шить, стряпать... Ну, а еще я хочу многому научиться у вас, — девушка игриво стрельнула глазками. — Может, предоставите бедной девушке кров... и постель?

 — Ну, — Док важно заложил руки за пояс, — нам надо это обсудить. Так ведь, собратья?

 — Надеюсь, мы сделаем это за столом? — сварливо поинтересовался Ворчун.

 — Иди в спальню, Белоснежка, — сказал Док. — За трапезой мы решим как с тобой быть.

Белоснежка, взяв края юбки, присела, сделав книксен. При этом подол задрался так, что любопытствующим взорам гномов предстала лишенная растительности по греческой моде интимная складка между бедер. Под восхищенный ропот Белоснежка скрылась в спальне.

Уселись гномы за стол, а есть не могут. Стоит перед глазами виденье полной груди, просвечивающей сквозь ткань, да мелькнувший на миг уголок нижних губок. Оглядел Ворчун всех недовольным взглядом и говорит:

 — Ну, что оставим Белоснежку?

Все одобрительно загудели, а Док поднял палец:

 — Надобно нам заботится о ней и выполнять все ее желания! Прелестное дитя, как никто нуждается в заботе.

 — И в ласке, — ухмыльнулся Весельчак.

И гномы с облегчением принялись за еду, запивая ее из маленьких кубков вином. Никто не заметил, как Молчун потихоньку вылез из-за стола и на цыпочках прокрался к спальне. Осторожно открыв дубовую дверь, Молчун заглянул в комнату.

Белоснежка устроилась на одной из кроваток. Из-за того, что кроватка была совсем крохотная, ей пришлось свернуться калачиком. Молчун так и застыл, увидев, как юбочка полностью обнажает упругие ягодицы и розовую щелочку. На цыпочках, на цыпочках подошел Молчун к кроватке и с восхищением уставился на открывающееся зрелище. Ему ужасно хотелось потрогать нежные лепестки. Долго он не решался дотронуться до Белоснежки, теребя сквозь штанишки внушительный кол. Желание перевесило, и Молчун робко коснулся розового бутона. Белоснежка томно вздохнула и выгнулась на кроватке, пододвигая попку ближе к краю. Ободренный реакцией девушки, Молчун принялся ласкать интимные складочки, чувствуя как вздрагивает Белоснежка в такт прикосновениям. Скоро ее попка чуть свесилась с краю, и Молчун, спустив штаны, приставил головку, неимоверно раздутую, к мокрой щелочке.

 — О-о? — прозвучал шаловливый голосок Белоснежки

 — У-у! — выдохнула Белоснежка, когда Молчун слегка проник в нее.

 — У-у-ух... А-ааа... — Это Молчун полностью вогнал свой толстый ствол во влажную глубину. Молчун, сопя, принялся охаживать девочку, а та, постанывая от охвативших ее чувств, вся выгибалась навстречу пронзавшему ее естество тарану.

Возня и стоны в спальне не прошли полностью незамеченными. Глупыш и Ворчун, едва не столкнувшись лбами, заглянули в дверь. Глупыш спустил в штаны тут же, едва его рука дотронулась до писи. Ворчун же проворчал: «Ай-яй-яй! И как же так можно?». Однако он не мог оторваться от зрелища до того момента, как Молчун закряхтел и выпустил густую струю прямо в жаркую пещерку. Только после этого, Ворчун досадливо сплюнул и закрыл дверь в спальню.

 — Ах, как это было мило! — воскликнула Белоснежка, повернувшись к Молчуну. Она ласково взялась за все еще стоявший кол. Потом ее бровки жалобно поднялись над переносицей, а в голоске прозвучала обида: — Он становиться такой маленький!...

Молчун засопел, убирая хоботок в штанцы. Белоснежка засмеялась:

 — Но все равно — я успела два раза. Знаешь, ведь меня ублажали до этого только мой козлик и песик. Ну, и олененок. Я так хотела, чтобы егерь... Впрочем, это неважно...

Белоснежка

игриво подставила щечку и показала на нее пальчиком.

Молчун неумело ткнулся в нежную щечку и быстро вышел.

Белоснежка потянулась, вскочила с низкой кроватки. Улыбаясь, она прошептала сама себе: «Где этот милый ворчунишка, что подглядывал за мной?» С этим девочка вышла из спальни.

Чихун и Весельчак на дворе мастерили кроватку для гостьи, Соня набивал матрац, Док в кабинете подводил итоги проделанной работы, Глупыш мешался всем понемногу. Молчун в одиночестве пил молоко. Ласково улыбнувшись ему, Белоснежка спросила, где Ворчун. Молчун коротко мотнул головой в сторону, немного смущенно разглядывая красотку, которую только что поимел. Белоснежка снова улыбнулась и направилась разыскивать Ворчуна.

Она нашла его на заднем дворе в зарослях лебеды, яростно надраивавшего свой внушительный кол. При приближении девочки гном торопливо спрятал восставшее хозяйство в штаны и угрюмо спросил:

 — Что ты здесь забыла?

 — О, Ворчун, милый Ворчун, почему ты сердишься на меня? — с этими словами Белоснежка опустилась на колени и засунула руку в штанишки гнома, нащупав там то, что он безуспешно пытался там спрятать. — О-о! — Лукаво улыбнулась Белоснежка.

Ее рука принялась совершать ласкательные движения по толстому стволу.

 — Ты все еще сердишься на меня?

Ворчун хоть и млел от ласк мягкой девичьей руки, а все равно проворчал:

 — Посуда не мыта, одежда не стирана, завтрак не готов!

Белоснежка немного убыстрила свои движения, поплотнее обхватив тонкими пальчиками ствол.

 — Молчун сейчас помоет посуду, Глупыш уже отжал выстиранную одежду, а завтрак, может, ты приготовишь? Кстати, ты можешь наказать меня...

 — И накажу, — суровый голос Ворчуна дрогнул, так как ноготки девочки нежно впились в тугую головку.

 — Ну, так накажи, — мило улыбнулась Белоснежка и быстренько повернулась. Встав на четвереньки, она задрала повыше юбочку и призывно вздернула попку. Пальчиками она раздвинула влажные лепестки, приглашающе обнажив вход в пещерку. Ворчун недолго сопротивлялся. Спустив штанишки, он направил толстый стержень в Белоснежку.

 — О-о, да, да... — застонала девочка, закатывая глазки от нахлынувших чувств.

Ворчун вцепился руками в бедра и принялся наяривать девочку от души.

Белоснежка, постанывая и сотрясаясь от мощных ударов, вдруг заметила, что из-за угла домика выглядывает любопытная мордашка Глупыша. Она поманила его пальчиком.

 — Тебе... ох... интересно, малыш? Уф-ф... о-ооо... Иди сюда-а-аааа... У-у-уу, какой проказник этот... ох... уф-ф... Ворчун, правда? — обратилась Белоснежка к Глупышу, когда тот приблизился.

 — Что у нас тут есть? — Белоснежка улыбнулась и положила ручку на весьма ощутимый бугорок Глупыша. — О-о, да ты тоже весьма хорош.

Мило улыбаясь, Белоснежка ласково спустила штанишки гномика и очутилась перед твердым столбиком. Она нежно провела по нему пальчиками, стараясь подмахивать попкой продолжавшему буравить ее сзади Ворчуну.

 — Ты такой красивый! — сказала девочка и чмокнула Глупыша в навершие. — А-а, а-аа, а-ааа... — застонала Белоснежка, т. к. Ворчун, видя как она нежно целует столбик Глупыша, удвоил силу ударов. Когда запыхавшийся Ворчун взял небольшую передышку, Белоснежка снова чмокнула красную головку.

 — Я определенно хочу попробовать вот это. — Промурлыкала девочка и раскрыв ротик поглотила стержень, принявшись нежно посасывать его. — Какой вкусный!

Потом она принялась целовать кол, вылизывать его язычком, мурлыкая от удовольствия. Гномы не смогли долго выдержать и под стоны и мычания девочки пустили в нее жаркие струи с двух концов.

 — Вы — просто прелесть, мои хорошие. Я вас люблю!

Белоснежка поочередно чмокнула обоих гномов. Потом она поднялась на ножки, одернула юбочку и направилась за угол.

Док сидел за широким столом и деловито перебирал бумаги. Губы его едва заметно шевелились:

 — Тонна породы... Это здесь. Ага. Руды мы добыли... Белоснежка? — Док оглядел ладную фигурку девушки, не забыв полюбоваться просвечивающими сквозь ткань округлыми очертаниями с темными пятнышками сосков. — Ты хочешь поучиться вести дела? — Док напустил на себя деловитость.

 — Да-да, — мило улыбнулась Белоснежка.

Она подошла к столу и нагнулась над бумагами. При этом перед носом Дока открылась в вырезе восхитительное зрелище — упругие молодые груди, уже ничем не скрытые.

 — Вот здесь, — показал Док, — я записываю, сколько породы мы выработали.

При этом Док словно невзначай поднял руку и у него в ладони оказалось полновесная упругая тяжесть.

 — М-м... — выдохнула Белоснежка и проворковала: — А здесь что? При этом она потянулась вперед, отчего ее грудь в руке Дока заволновалась, как живая. Заодно ее попка почти обнажилась. Док отклонился, обозревая прелести девочки. Его вторая рука проникла между девичьих ножек и легла на розовые лепестки.

 — А тут у меня руда.

 — Да-а? — Белоснежка лукаво посмотрела через плечо на гнома. — О-о-о, Док... О-о-о!!!

Пальцы Дока вовсю исследовали девичьи глубины, а сама Белоснежка извивалась на них. Потом она наклонилась и, расстегнув штанишки, промурлыкала:

 — Ты такой милый, у тебя такой большой! М-м, м-м, м-ммммммм...

Нежный ротик поглотил увесистый кол, глазки закрылись от удовольствия, а язычок заметался по стволу.

Потом Белоснежка села на край стола, раздвинула ножки и раскрыла свою щелку, чуть смущенно глядя на гнома:

 — Док, ты не мог бы немного выработать меня?

Док долго упрашивать себя не заставил. Он встал на стуле и резким ударом протаранил нежный зев пещерки могучим поршнем.

 — А-а-аааа, — закричала Белоснежка, сдавливая бедрами бока гнома. — О, какой ты сильный... О-ооо, о-оооо, я не могу, о-оо!..

Девочка притянула к себе голову Дока, оказавшуюся на уровне ее грудей. Док тут же распахнул ее блузку и накрыл ртом нежный бугорочек соска.

 — О-оо, Док, что ты со мной делаешь? Ух, у-ууух.

Док обрабатывал Белоснежку так, что крепко сбитый дубовый стол ходил ходуном.

Когда, вдоволь натешившись с упругим молодым телом, Док излился в нее обильными струями, Белоснежка, все еще постанывая и вздрагивая от последних волн наслаждения, промурлыкала:

 — Куда ты запишешь это?

После она привела себя в порядок и вышла во двор.

Трое гномов уже завершили новую кровать. Она стояла на свежей стружке, пуховый матрац и подушка лежали на ней. Белоснежка подошла к кроватке и легла на матрац. Весельчак, Чихун и Соня, мастерившие еще что-то, тут же бросили работу и и восхищением уставились на девушку.

 — Ой, мальчики, я так устала!

Белоснежка откинулась на подушку, приняв расслабленную позу.

 — Вы не представляете, как мне хорошо. У вас тут так уютно, восхитительно...

Шаловливая маленькая ручка проникла в вырез блузки и тронула чувствительный сосок.

 — О-у-мм... — Шустрый язычок облизал полные губы. — Я чувствую себя такой свободной, такой счастливой.

Гномы заворожено наблюдали, как Белоснежка ласкает свою грудь под тонкой тканью, не скрывавшей движений ее руки. А другая ручка между тем поползла к краю юбки и, приподняв его, очутилась между упругих бедер. Ножки девочки слегка раздвинулись, и тонкие пальчики коснулись розовых лепестков. Трое гномов уже были рядом с ложем и восхищенно наблюдали за всеми манипуляциями, которые проводила с собой Белоснежка.

 — М-мм... Как хорошо! — Воскликнула Белоснежка, когда Чихун наклонился к ней и припал ртом к чувствительному языку. — У-у, сделай же это еще раз...

Белоснежка выгнулась на перине, закричала:

 — А-аа, твой язык... О-оо, еще раз!

Сотрясаясь от действий проворного языка в уголке своей пещерки, Белоснежка ухватила Весельчака за штаны и притянула к себе поближе.

Улыбаясь и иногда постанывая, она проворно расстегнула штанцы и, подавшись навстречу стоящему колу, потянула его в прелестный ротик. Соня прилег рядом и, прижимаясь твердым колом к теплому бедру, принялся ласкать аппетитные груди.

После того, как Белоснежка, забилась под напором языка Чихуна, не желая одновременно отпускать из губ толстый ствол Весельчака, Чихун встал между ее ножками на колени и воткнул багровый поршень в нежную трепетную глубину.

Белоснежка замычала, прилежно ублажая Весельчака. Ее рука уже вовсю ласкала ствол Сони, а попка подмахивала увлеченно обрабатывающему ее пещерку Чихуну.

Через какое то время Белоснежка обратилась к Соне:

 — М-мм, а ты у меня еще бедненький? О-оу, Чихун, ах, ну, погоди...

Девушка освободилась от гномов и повалив Соню на спину, оседлала его, приговаривая:

 — Вот, загоним его, такого хорошего, вот сюда... А... А-а... А-а-аах... Весельчак, миленький, у-ух, иди же к себе на место.

Девушка вновь вобрала багровую головку в ротик, азартно ее посасывая и стараясь, чтобы язычок внутри ротика как следует ласкал бугристый ствол.

 — О-ум-мннн, Чхун, о-о-о, у меня есть еще дырочка неиспользованная. А-а-аа... Ты не будешь таким милым, чтобы заполнить ее? У-ух...

Чихун тут же встал сзади и, приставив головку к маленькой дырочке, вдавил в нее свой поршень. Белоснежка закричала, даже оставив на какое-то время ствол Весельчака и забилась между двумя гномами.

 — О-ооооооооо, что-ооо же вы делаете со мной!!! Глубже, о-ооооооо, еще, ну, прошу вас, о-оооооооооооааааааа!!!

Белоснежка почувствовала, как Чихун извергается в ее попку раскаленным потоком и снова забилась в экстазе между двух гномов.

 — Весельчак, милый, прошу тебя, займи место Чихуна, ну, пожалуйста!

И снова два мощных поршня пронзили Белоснежку, заходили в ее теле, разделенные лишь тонкой перегородкой...

Когда гномы закончили, девушка даже мило улыбнуться не могла, только мурлыкала, ощущая, как из нее вытекают густые струи...

И внесли гномы кроватку в домик, и застелили ее свежими простынями. Потом и Белоснежку привели под белые ручки, раздели, уложили. Накрывать не стали, уж больно люба она им была. Отдохнула всего ничего Белоснежка, но уже снова встала на кроватке на четвереньки и молвила: «Ах, так мне хорошо у вас, хочу, чтобы спали вы сегодня крепко». И подняла попку повыше. И вошли гномы к ней по разу, а кто хотел и в ротике сладком был. И зажили они счастливо. Зачем им королевич?

[email protected]еt