После той ночи, когда мы с мамой развратили – таки наших родичей, моя сестра Людмила сказала, что теперь можно нам встретиться вместе с родителями моей жены Оли. Теперь нечего было скрывать, – все друг с другом перееблись. Не трахалась только моя жена Оля со своим папой, моим тестем Григорием Петровичем, и моя сестра Люда с ним же.

– Ну, это мы поправим, – самоуверенно заявила сестра.

Через недельку мы уговорились устроить семейные посиделки, снова дома у тёщи, но теперь уже осознанно планируя групповую еблю. Когда наступил день нашего «семейного единения», как выразилась моя сестра Люда, только её и тестя, Григория Петровича, пришлось долго дожидаться. Они оба были загружены на работе допоздна, и мы вчетвером – я, моя мама, тёща Вера Тимофеевна и моя жена Оля – сидели на кухне и угощались чаем.

– Да – а… кто бы думал, что всё так получится… Теперь у нас не дом, а бордель какой – то, – вздохнула тёща, прихлёбывая из чашки.

– Ну, Вер, ты прям скажешь! «Бордель»… – покачала мама головой.

– А что, не так? Мой Гриша с тобой переспал, а твой сыночек, мало того, что тебя с твоей дочей в постели обслуживает, так ещё и на меня, тёщу свою, залез!

– Но ведь тебе понравилось?

– Ну понравилось! Но ведь это грех… в глаза людям теперь посмотреть стыдно!

– А ты не смотри. А люди всё равно ничего не узнают… – невозмутимо произнесла мама.

– Ой, блин, я с утра сегодня теку… Как представлю, что вот придёт папка с работы, и мы с ним… – смущённо заявила моя жена Оля, засовывая свою ладонь себе между сжатых колен.

– А он, может, ещё и не захочет твою пипирку! – шутливо ответила тёща дочери.

– Почему это?! – вскинулась моя жена, покраснев.

– А скажет – маленькая ещё, и сопливая, чтобы с папкой ебаться! – заявила тёща, и мы все захохотали.

– Ничего себе – «маленькая»! Двадцать шесть лет уже, – заметил я.

– Ой, ну ладно… Пока Люда с Григорием Петровичем не пришли, пойду я в душ… – сказала мама, вставая из – за стола. Моя жена Оля осталась на кухне мыть посуду, а мы с тёщей отправились в зал. Я включил телевизор, а Вера Тимофеевна прилегла на диван. Посмотрев с минуту на экран, я решил перебраться поближе к тёще.

– Можно с вами рядышком прилечь? – промурлыкал я, залезая на диван.

– Попробуй, – ответила тёща. Я лёг возле неё и положил ладонь на её грудь. Громкость телевизора я убавил. Из ванны доносился шум и плеск воды, из кухни – звяканье посуды. А мы с тёщей нежились на диване в зале.

Вера Тимофеевна устроилась с краю, и лежала на спине, устремив взгляд в потолок, неподвижно и тихо, словно к чему – то прислушиваясь. А я, лёжа на боку за ней, около стены, обшаривал сквозь одежду тело моей тёщи. Она покорно принимала мои поглаживания. Когда же я начал тискать через юбку её пах, она негромко застонала, потом зашевелилась. Расстегнув кофту, она через край блузки высвободила левую грудь, и белая сиська, колеблясь, мягко расплылась на груди. Я потянулся к ней и, сопя, принялся осторожно лизать вокруг розового соска. Тёща тихонько охала, закатывая глаза. Я почувствовал, как её ладонь легла на мой затылок, и пальцы стали перебирать волосы. Затем рука тёщи надавила, пытаясь прижать моё лицо теснее к её груди. Я уткнулся в сиську, покусывая сосок и с засосом целуя вокруг него.

– От так!.. м – м – м… да, да… хорошо… мальчик мой… – шептала тёща, поглаживая меня по голове.

– О! Они уже начали!.. – раздался громкий недовольный голос. Я поднял лицо от тёщиной титьки: в дверном проёме, ведущем в коридор, стояла моя жена Оля. Лицо её слегка покраснело, брови нахмурились – для неё это было, конечно, необычное зрелище, ведь она впервые видела, как не в теоретических планах – разговорах или фантазиях, а на самом деле её мать ласкается таким бесстыжим интимным образом с мужем своей собственной дочери. Я ухмыльнулся; Вера Тимофеевна попыталась прикрыть грудь и начала подниматься с дивана. Но я повалил её обратно:

– Да лежи!

Жена моя, взяв какую – то понадобившуюся ей одёжку со спинки стула, стоявшего рядом с диваном, резко повернулась уходить. По всему её виду ясно было, что она взбудоражена тем, что увидела меня с её матерью.

– Не уходи! Куда ты! Давай лучше к нам присоединяйся! – ехидно воскликнул я, вскакивая с дивана и схватил жену за руку. Она выдернула руку, и быстро утопала в другую комнату. Я пошёл за ней. Жена стояла у окна, нервно трогая себя за подбородок. Я шутливо шлёпнул её по попе, она сердито отмахнулась.

– Ну чё ты? Мы же обо всём договорились… Ты что, ревнуешь, что ли? – пробормотал я, пытаясь обнять жену. Она повернулась ко мне, обвила мою шею руками и впилась в мои губы поцелуем. Оторвавшись от меня, она прошептала:

– Это я так, с непривычки… Мало ли, что договорились… Да вот – ревную!

– А ты не ревнуй. И вообще ты с ревностью поздно спохватилась – ты ж ведь знаешь теперь, что я с самой свадьбы тебе постоянно изменяю со своей мамой и сестрой. И ничего!

– Ну… то я как – то по – другому восприняла… не знаю, как объяснить… а тут… моя мама… – жена замолкла, покачивая головой. В это время в комнату вошла Вера Тимофеевна:

– Что, – жалко муженьком с мамой делиться?! – весело прищурившись на дочь, ехидно воскликнула тёща. Она уже успела снять кофту и полностью расстегнуть блузку, и в вырезе тяжело покачивались полушария её пожилых грудей.

– А я тоже так могу сиськи вывалить! – залихватски воскликнула Оля, и быстро стянув с себя футболку через голову, завела руки за спину, расстёгивая чёрный кружевной лифчик.

– Помоги жене – то, – кивнула мне тёща. Я стал ковырять застёжки, но ничего не выходило, потому что наши с женой пальцы сталкивались, и мы мешали друг другу.

– Эх вы, мужики, – ничего не можете! Дай – ка, я помогу, – сказала тёща, подходя к дочери сзади. Наконец, лифчик расстегнулся.

– Смотри, смотри, какие хорошенькие сиси! – сказала тёща, подхватывая снизу и подбрасывая на ладони одну из крепких молочно – белых грудей дочки.

– Мам, ну чего ты… – попыталась вывернуться Оля.

– А чего? Во – от, люби её! – с шутливой назидательностью обратилась ко мне Вера Тимофеевна и, не выпуская из ладони дочкину сисю, позвала меня:

– На, – поцелуй! Как ты там на диване мою целовал, – вот так же…

Я подошёл, склонил голову и вобрал в рот напрягшийся розовый рожок Олиного сосочка. «Чмоки – чмоки – чмоки!» – сладко разнеслось по комнате. Я поднял глаза – перед моим лицом было лицо тёщи. Склонившись, как и я, Вера Тимофеевна посасывала другую грудь своей взрослой замужней доченьки.

– А ну – ка, покажи, как ты мою дочу ублажаешь! Хочу оценить, – какой ей муж достался… – продолжая шутить, грозно потребовала тёща. Мы с Ольгой засмеялись. Жена моя быстро освободилась от одежд, я тоже. Оля, голая и белотелая, уперевшись руками в край кровати, выставила свой красивый округлый задок, прогнув поясницу, так, что хорошо была видна её гладко выбритая промежность и вертикальные коричневые губочки «бантиком». Я встал сзади жены, крепко взял её за бёдра и въехал членом в тёплую норку. С полминуты я активно дрюкал мою молодую супружницу. Взглянув в сторону, я отметил, что тёща изрядно возбуждена зрелищем ебли зятя с дочкой – у Веры Тимофеевны порозовело лицо, и стоял она в какой – то кособокой, напряжённой позе, не отрывая взгляда от нас и поглаживая собственную грудь. Жена, до того момента подмахивавшая мне задом, вдруг затормозила свои движения.

– Теперь давай маму! – сказала Оля.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)