Этот рассказ я посвящаю автору, которого очень люблю и уважаю. Автору, которого регулярно перечитываю, и которым восхищаюсь. Надеюсь, вы поймёте — кто он)))

День бабьего лета ощутимо перевалил за полдень, точнее — оставалось каких-то полчаса до конца рабочего дня, когда...

— Минуту внимания, господа. — Дмитрий Вячеславович, начальник небольшой торгово-посреднической фирмы, вышел из своего кабинета в середину офисного помещения.

Олег Игоревич Садовников оторвался от монитора, развернулся на стуле.

— Меня интересует — кто закрывал контракт на оренбургские поставки?

Интонация шефа, как и неснятые очки, не предвещали ничего хорошего. Олег Игоревич попытался вспомнить — что за поставки и какие подводные камни могли там быть? Заодно окинул взглядом зал, вспоминая — кто вёл контракт.

И почти сразу наткнулся на бледное лицо Маши Скворцовой. Точно, она и занималась.

— Чтобы освежить память. — Шеф выждал минуты две, но кроме перешёптывания ничего не дождался. — 3 тонны муки, сжатые сроки, неустойка за просрочку, бонусы за скорость... Нет? Не вспоминается?

— Дмитрий Вячеславович, да в чём дело-то? — спросил Борис Вершинин.

— С лёгкой неумелой ручки одного из вас из контракта пропал пункт о неустойке за просрочку. И фура простояла в отстойнике под дождём два дня. Заказчик требует крови. И она прольётся.

Лицо у Маши было уже не бледным, а белым, как мел. Глаза стеклянные, остановившиеся. Ну да, подумал с сожалением Олег Игоревич, натворила делов. Пожалуй, шеф её выгонит. Штрафом не отделается.

Маша понимала это не хуже его. Она вцепилась в край стола, едва удерживая себя в сознании. Блин, жалко девчонку...

— Дмитрий Вячеславович, можно не при всех? — услышал Олег Игоревич и спустя какой-то миг осознал, что это его голос. Встал. В голове удивлённо, как сурикат на автобане, застыла мысль: ты чего это, а?..

— Олег, — посмотрел на него шеф. — Не ожидал. Ну что ж, ко мне через десять минут.

Развернулся и ушёл к себе. Все тут же повысили громкость разговоров на десяток-другой децибел.

— Олег Игоревич, как вы так? — дёрнул Садовникова за рукав Серёжа Блинкин. — Не первый год же.

— Не спрашивай, — сказал Садовников. Потому что... Знать бы самому.

Он подошёл к Маше, смотревшей на него с выражением вынутого из петли смертника.

— Маша, — негромко сказал Олег Игоревич. — Соберись, пожалуйста. Найди мне контракт по Оренбургу, быстро. Пожалуйста.

Маша моргнула и часто закивала. Засуетилась, ища папку. Выдернула, протянула Олегу.

— Олег Игоревич... — прошептала она. — Не выдавайте меня, пожалуйста...

— Успокойся. — Олег листал контракт, чтобы прийти не с пустыми руками. — Попей чаю.

И отправился к шефу.

— Н-да, и на старуху бывает проруха, — философски заметил Дмитрий Вячеславович — а для Олега Игоревича просто Дима, когда других работников рядом не было — спустя десять минут, когда Олег закончил объясняться. — Ты, конечно, со мной давно, почти с основания... Но наказать я тебя всё равно должен.

— Да какой вопрос, Дим, — Садовников развёл руками. — Я всё понимаю.

— Считай, что остался без премии, — отрезал шеф. — Неустойку как-то покрывать надо. И так постарался скостить.

Внутренне готовый к этому Олег всё же не смог до конца подавить внутри себя вопль. Бл... ь, рыцарь хренов! 30 рублей уплыли из-под носа! Оно того стоило? Почему-то казалось, что да, хотя почему так казалось — решительно было непонятно.

— Спасибо за понимание, — он кивнул, виновато улыбаясь. — Пойду компенсировать потери.

Вернувшись к себе, Олег Игоревич шлёпнулся на жалобно просевший стул.

— Ну что? — насмешливо спросила его Инка Варварина, тоже отработавшая в компании немало лет. — Выпер?

— Не, пожалел, — Садовников мотнул головой. — Без премии оставил.

— Везунчик! — хмыкнула она, полируя ноготь. — В следующий раз так может и не повезти.

Садовников молча кивнул, глядя в монитор. Перед глазами стройно проходили парадом неосуществлённые планы: замена резины, поездка в...

— Олег Игоревич... — раздалось за спиной еле слышное. — Простите меня, пожалуйста... Мне сказали... я вам всё верну... Только не сразу... Я кредит возьму...

— Маша, уйди, пожалуйста, к себе, — ответил Садовников. — И до завтра мне на глаза не попадайся.

— Да... — прошептала она и ушла.

Вечером Олег Игоревич сидел перед телевизором и пил. Вторая бутылка пива почти купировала душевные муки. Надо, наверно, что-то от Машки потребовать, чтобы ей жизнь мёдом не казалась... Но, блин, что с неё взять? Года не отработала, зарплата от силы тридцатка... Она эту премию ему будет отдавать год, во всём ужимаясь...

— Олег Игорич, ты дурак! — с чувством сказал сам себе Садовников. — Думать надо было! Думать!

Утром он вошёл в офис с отвратительным настроением. Засел за работу, чтобы хоть как-то отвлечь себя. Позвонил, наорал на поставщиков. Потом, цинично усмехаясь, доделал документы по ТомскЦветМету. Не отказал себе в удовольствии позвонить их бухгалтеру, стервозной особе, и морально отыметь её за лажу с договором.

Догадливая Маша до обеда старалась вообще никак не показываться, даже кофе как будто не пила в столовой. И всё-таки они пересеклись, когда Садовников выходил из туалета.

— Олег Игоревич, — пискнула она. — Давайте как-нибудь договоримся...

— Маша, — нахмурился он. — Что «договоримся»? Ты всё равно финансово меня задобрить не сможешь, так что, пожалуйста, считай это моим тебе подарком. Но второго такого не жди!

— Олег Игоревич, — пролепетала она, краснея и бледнея поминутно. — Но я так не могу... Я должна вам как-то это возместить...

— Как? — поднял брови Садовников. — Натурой, пардон?

Она покраснела и замолчала.

— Ну вот и всё, — сказал он и пошёл от неё.

Однако мысль о компенсации неожиданно захватила его, всплывая то и дело весь день в голове. Олег Игоревич сначала посмеивался, представляя, как Маша берёт кредит, потом, немного воровато оглянувшись, представил, как Маша, теребит и начинает расстёгивать блузку...

— Бр-р-р! — помотал он головой. Но, вопреки желанию, мысль отвращения не вызывала. Присмотревшись незаметно к Скворцовой, Олег Игоревич вдруг увидел, что она симпатичная. Даже, пожалуй, красивая.

Где ж наши глаза были, подумал удивлённо Олег Игоревич, глядя как разрумянившаяся от падавшего из окна солнечного света Маша тянется за папкой с отчётами, блузка поднимается вверх, оголяя кожу животика, приобретающего от света какие-то совсем уж веласкесовские краски...

Помотав головой, Садовников снова нырнул в мир контрактов и поставок, но глаза его упорно возвращались к Маше. «Вот меня стукнуло в почти 40-то лет», подсмеивался он сам над собой. «Начинаю за молодыми волочиться».

Спустя пять минут такого самобичевания он ловил себя на разглядывании Машиной руки, играющей с прядью волос около уха. Выбегал в туалет, чтобы охолонуться под водой. Из зеркала на него смотрел ничем не примечательный мужчина с начинающими седеть висками, немного красными глазами и большими — ну ладно, не такими уж и большими! — ушами. Шансов никаких, кисло улыбнулся себе Олег Игоревич и вернулся за стол.

В конце рабочего дня он неизвестно зачем дождался пока Маша пройдёт мимо него, старательно не глядя на него. Поднялся, чтобы пойти за ней, но тут его остановила Инка. Когда-то, когда Олег Игоревич ещё только пришёл в фирму и попытался подкатить к Инке, та его прилюдно выставила посмешищем, чем надолго отбила желание общаться с ней.

— Олежа, — приторно обратилась она к нему, что всегда предваряло её желание сесть к нему на шею с какой-либо очередной докучливой просьбой. — Ты же у нас компьютерный гений, а у меня у дочки что-то ноутбук барахлит. Ты бы посмотрел, а?

— А? — переспросил он, вытягивая шею в сторону уходящей Маши. — А, хорошо, гляну.

— Давай тогда сегодня после семи, хорошо? — не отставала

от него Инка.

— Хорошо-хорошо, — замотал головой Садовников, подхватывая свой пусть и не такой знаменитый как у Жванецкого, но тоже старый портфель и выбегая из офиса на улицу.

Покрутившись у входа и побегав туда-сюда, он с досадой понял, что Маша ушла. «А на что ты рассчитывал вообще?», спросил он самого себя с досадой, направляясь к автобусной остановке. «Тоже мне, Ален Делон уценённый».

Так, коря себя, он проехал три остановки прежде чем вспомнил, что к Инке ехать совсем на другом маршруте, чертыхнулся и выскочил на улицу. Как назло, нужный троллейбус долго не подходил, народу с ближайшего завода набилось в него так, что Олегу Игоревичу было не то, что не вздохнуть, а и вообще ничего из себя не выдавить.

Инка встретила его в дверях в домашнем халате, немного обнажавшем её ногу до середины бедра. Раньше Олег Игоревич непременно бы глянул на это зрелище исподтишка, но сегодня настроение было решительно не то.

— Что ты так долго, Олег? — капризно сказала Инка. — Уже четверть восьмого!

«Тоже мне, жена нашлась», сморщился Садовников, разуваясь. «У самой муж получает столько, что спокойно могла мастера вызвать с любой компьютерной фирмы. Так нет, непременно надо показать, что она такая из себя повелительница!»

— Где пациент? — вяло улыбнулся он.

— Юленька, доченька! — вытянув шею, позвала Инка.

— Что? — недовольно отозвался очень на неё похожий голос из комнаты напротив.

— Тут пришли твой компьютер глянуть, — заискивающе сказала Инка.

В комнате оказалась девица лет 16—18, одетая в шорты и майку розовых тонов. Она недовольно покосилась на Олега Игоревича и встала с кровати, на которой стоял её ноутбук, весьма недешёвый, кстати.

— Расскажи — что у тебя с ним не так? — сказала Инка.

— Да откуда я знаю? — буркнула Юленька. — Тупит страшно, купили какой-то отстой, лучше бы айфон купили нормальный...

— Сейчас гляну, — сказал Олег Игоревич, ставя ноутбук на небольшой столик, заваленный вперемешку тетрадями, кремами и прочим дамским мусором.

— Это надолго вообще? — недовольно спросила Юленька. — Мне это... уроки делать надо.

На экране был открыт сайт с готовыми домашними заданиями.

— Постараюсь побыстрее, — ответил Олег Игоревич, сдерживаясь, чтобы не сказать вслух «дура!».

Фыркнув, Юленька ушла из комнаты, за ней выкатилась и мама.

Немного поковырявшись в ноутбуке, Олег Игоревич без труда нашёл с пяток троянов и прочего вирусного шлака, изрядно сжиравшего машинные ресурсы. bеstwеаpоn.ru Подцепила всё это богатство Юленька, гуляя по различного рода порносайтам, которые даже не трудилась скрывать.

Почистив и перезагрузив ноутбук, заметно повеселевший, Олег Игоревич прошёл на кухню.

— Всё готово, — сказал он.

Юля с миной «наконец-то» ушла к себе в комнату, откуда почти сразу раздался недовольный вопль:

— А почему у меня все вкладки пропали в инете, а?

— Я компьютер перезагружал, — отозвался Олег Игоревич, обуваясь. — А то вы его, похоже, вообще не выключаете.

— Юленька у меня учится постоянно, — гордо сказала Инка, глядя на появившуюся в дверях с надутым видом дочь.

— Ну да, — покивал Садовников, — я видел по закладкам. Как потрясти любимого мужчину тверком и техника глубокого минета для начинающих.

И не дожидаясь ответа от вытянувшего лица Юли и ошеломлённого Инки вышел в подъезд.

Дома он оказался уже около девяти. Устало погрел себе котлеты, пощёлкал каналами телевизора. День выдался неудачным, что и говорить.

Назавтра Инка встретила его на работе холодным молчанием, что, впрочем, его мало задело. Зато Маша, встретившись с ним взглядом, покраснела и виновато улыбнулась.

Весь день Олег Игоревич то и дело смотрел на неё, перекатывая в голове всё чаще и отчётливее стучавшую мысль. И в четыре дня пополудни не выдержал.

— Маша, — сказал он, стараясь, чтобы голос его не выдал. — Задержишься немного? Мне твоя помощь потребуется.

— Конечно, — поспешно кивнула Маша, не смея поднять на него глаза.

Дождавшись, когда в офисе остались они одни, Олег Игоревич, отчаянно труся, подошёл к ней.

— Маша, — сказал он. — Помнишь, ты на днях говорила, что хочешь мне как-то возместить...

— Олег Игоревич, — тихо сказала Маша. — Вы меня простите, пожалуйста. Я сама не знаю как всё так вышло...

— Что уж теперь, — Садовников нервно улыбнулся, переложил с места на место карандаш с ручкой. — Так вот, я тут подумал... И у меня для тебя два варианта.

Маша немного испуганно смотрела на него.

— Первый, — бодро подмигнул ей Олег Игоревич. «Не то, ну что ты себя как бабник старый ведёшь!». — Мы с тобой будем целоваться час... полчаса, — поспешно съехал он со своих требований. — По-настоящему целоваться, я имею в виду, — уточнил он.

Покрасневшая Маша Скворцова открыла рот... И спустя минуту выдавила:

— А... какой второй вариант?

— Ты пять минут постоишь передо мной голой, — несмело сказал Олег Игоревич, хотя изначально хотел установить десять минут.

Маша покраснела ещё больше, хотя казалось, что больше просто некуда. Олег Игоревич трижды успел пожалеть, что вообще всё это затеял: «потянуло балбеса старого на клубничку! Теперь презирать меня будет! А так мне и надо!»

— Олег Игоревич, а... разве я вам нравлюсь? — пролепетала Маша, не глядя на него. — Ну... чтобы целоваться... и... смотреть...

— Конечно, — не задумываясь выпалил Садовников. — Ну, то есть, — лихорадочно спохватился он, — ты же очень привлекательная девушка, у тебя наверняка от кавалеров отбоя нет... На моём месте хотел бы оказаться каждый, — неловко пошутил он.

— Олег Игоревич, я, наверно... не смогу... голой... — прошептала Маша, вскидывая на него взгляд. — А... а целоваться... Полчаса? Это много?

— Да ну что ты, — фальшиво засмеялся Садовников, сцепив дрожащие пальцы на коленке, — с такой красавицей как ты это как пять минут!

Маша отвела глаза, кусая губы. Потом тихо сказала, как будто на подвиг решаясь:

— Хорошо, я согласна. Целоваться...

— Ну, — хмыкнул Олег Игоревич, — жаль, что не на десять минут согласилась... Это я шучу! — поспешно добавил он, видя, как Машины глаза готовятся налиться слезами.

— И... как? — несмело спросила она.

— Вставай сюда! — скомандовал Олег Игоревич. Сам тоже подскочил, одёрнул рубашку. Вытер ладони о брюки. Подошёл к Маше.

Стоящая рядом, она оказалась совсем невысокой, хотя раньше Садовников считал её среднего роста. От неё исходил приятный запах духов и ещё чего-то такого, от чего он буквально терял голову. Осторожно обняв Машу за плечи, он чмокнул её в незакрытый воротом блузки кусочек шеи. Потом, не сдержавшись, рядом.

Маша вдруг хихикнула.

— Что такое? — опешил Олег Игоревич.

— Щекотно, — подняла на него смеющееся лицо Маша, Олег Игоревич против воли тоже улыбнулся...

... а в следующий миг уже целовал её в губы, видя размытым зрением как широко открываются её глаза.

Отпрянув от неё, чтобы перевести дыхание, он увидел порозовевшее Машино лицо и...

И принялся обцеловывать его слева-направо, сверху-вниз и в других мыслимых и не очень направлениях.

Спустя какое-то время, которое Олег Игоревич не смог бы отследить дай ему самые точные во Вселенной часы, он почувствовал робкий Машин ответ на своих губах. Обрадованно взглянув на неё, он бросился изучать, как это — когда отвечают.

Вынырнув из приятного омута целования в следующий раз, он удивлённо увидел, что целиком расстегнул на Маше блузку и мнёт ей грудь через красивый белый лифчик.

Маша ошеломлённо посмотрела на него, Олег Игоревич хотел отдёрнуть руки... Но уже через секунду снова втиснул, вмял Машу в свои объятья, целуя такие вкусные припухшие губы. А руки его тянули вниз замочек её юбки...

Дальше ему всё вспоминалось урывками. Вот он, стоя перед Машей на коленях, медленно тянет вниз её трусики... Вот Маша уже без ничего лежит на столе, с которого куда-то подевались все документы и вообще всё... Вот он, скача на одной ноге, снимает с себя брюки... Вот Маша стонет, хватая его за голову, когда его губы наконец находят её влажный и терпкий от соков бутон... Вот он перекатывает во рту ягодки её сосков, а её рука несмело изучает его давно напрягшийся и уже готовый разорваться отросток...

— Маша... — Олег Игоревич каким-то чудом выныривает из этого наваждения. — Ты бы хотела... Чтобы я...

И он трётся об её нижние губки своим копьём, не смея произнести это вслух.

Маша Скворцова смотрит на него большими и такими лучистыми глазами и тихонько тянет его к себе. Титанически сдерживаясь, Садовников проникает в неё, чтобы упереться в преграду. Коротко вдохнув воздуха, он резко входит весь и ловит губами с Машиных губ вскрик. А дальше, отпуская контроль, всё быстрее и резче начинает сновать в ней...

Потом он целует её заплаканные глаза, успокаивая:

— Больно было? Очень?

Маша мотает головой, как-то по-детски вытирая мокрые от слёз щёки. И тогда Олег Игоревич ныряет головой туда, где только что был сам. Не испытывая никакой брезгливости, он языком смывает ту небольшую боль, что осталась в разбитых Машиных воротцах...

Маша сидит у него на коленях, доверчиво свернувшись в его объятьях и щурясь, а он негромко шепчет ей на ушко все ласковости, что приходят ему на ум...

Именно такими их и застаёт уборщица, пришедшая мыть полы.

— Ой! — роняет она швабру. — А я это... Попозже тогда...

Маша испуганно смотрит на неё, переводит взгляд на Олега Игоревича. А тот вдруг расплывается в широчайшей улыбке:

— Кто лежал на моей кроватке и помял её?

Не выдержав, Маша прыскает.

... До остановки они идут рука за руку.

— Уже, наверно, все автобусы ушли, — говорит Маша.

— Не-а, — отвечает Олег Игоревич, — ещё непременно будет.

— Да? — доверчиво и с надеждой смотрит на него Маша.

— Непременно!