Меня зовут Феликс Шредингер, и я не понимаю шуток. У меня есть чувство юмора, но я не понимаю шуток. Особенно, если кто-то становится жертвой шутки, и особенно если жертвой становлюсь я.

И кстати у меня есть кошка, и как все кошки она любит залезать в ящики, а на самом деле во всякие контейнеры и замкнутые пространства. Понятия не имею почему. Это просто кошачья манера.

Я думаю, что вы, возможно, слышали о Коте Шредингера, хотя вы, возможно, немного не уверены в том, что это значит. Шредингер (знаменитый, не я и не мой дед) был физиком. Он дал свое имя мысленному эксперименту, в котором он поместил воображаемого кота в коробку с механизмом, который мог или не мог убить кошку, в зависимости от случайного субатомного события. Мы узнаем, жив кот или мертв, только открыв коробку. До тех пор кошка жива и мертва одновременно. То, как вы интерпретируете этот мысленный эксперимент, приводит к решению, живем ли мы в мультивселенной или нет, так что, по крайней мере, с точки зрения физики это довольно большое дело.

"Шутка" часто служит прикрытием для агрессии. Наехав на шутника, вы услышите:

— Ты что, не понимаешь шуток?

— Я просто пошутил.

— Потерял чувство юмора?

И много других вариаций на эту тему.

Я усердно работал в университете, потому что знал, что мои родители изо всех сил стараются помочь с учёбой, в то время как другие ребята веселились, и поэтому я стал центром розыгрышей от богатых детей, которые видели мою увлечённость как своего рода закодированную критику.

Это в какой-то степени объясняет мою аллергию на первоапрельский День дурака. Так часто он оказывается крайне неприятным. Кто-то слишком старается и совершенно лишён вдохновения, совершает "шутку", которая в любой другой день была бы воспринята как приглашение получить удар, но в этот день у него есть свободный проход, и если вы возражаете, это означает "вы не можете принять шутку".

ОК. И снова к моей истории.

В наши дни, вполне возможно, вы слышали обо мне, но в то время, когда произошли эти события, я был начинающим биотехнологическим предпринимателем. Я уже достаточно преуспел, чтобы иметь собственный дом в приличной части Лондона.

Это было в первый день апреля, а месяцем раньше можно было сказать, что всё идеально. Моя подруга Сара переехала ко мне, и мои друзья говорили, что она идеально подходит мне. Я признаю, что у меня есть склонность быть немного напряжённым, пытаться всё спланировать, и мне нелегко расслабиться, но это также является одной из причин, почему у меня был дом в Лондоне, когда мне ещё не было тридцати. Они видели, что Сара помогает мне не воспринимать всё слишком серьёзно. Она была весёлой.

Я работал довольно усердно, потому что была возможность заключить крупную сделку с крупным фармацевтическим концерном, чтобы обеспечить их важными прекурсорами для целого ряда лекарств по цене, которая была меньше обычной. Это было потому, что мы придумали другой способ их производства. Я знал, что если мы заключим сделку, я буду готов к жизни, и я был из тех парней, которые делают предложение своей девушке только тогда, когда уверены, что он сможет поддержать её и семью, которую он надеялся иметь. Я уже купил кольцо, но тянул с предложением.

К сожалению, Сара, казалось, не ценила этого. Веселье было важно для неё, и, насколько она понимала, я уже не был таким весёлым, как раньше. А потом её университетского друга Марка выгнали из квартиры, и она настояла, чтобы мы разрешили ему пожить в свободной комнате, сказав, что это займёт всего пару дней.

К первому апреля он пробыл там две недели и, казалось, чувствовал себя вполне комфортно. Что вполне логично, поскольку он не платил арендную плату и ещё не прошёл курс по загрузке и разгрузке посудомоечной машины. Когда он приехал, я ни о чем его не просил, так как это должно было быть только "на пару дней".

Как ни странно, хотя он и раздражал меня безмерно, я не видел в нем конкурента в романтическом смысле. Никаких амбиций. Незрелый. Не хватает манер. Некультурный. Гордится своим невежеством.

Надеюсь, вы поймёте картину.

Вдобавок ко всему Сара заверила меня, что у них никогда не было отношений, и, честно говоря, я почти уверен, что она не лгала.

Дело было сделано. Контракт был подписан, датирован пятницей первого апреля, и я мог двигаться дальше с нашими планами. Впервые за долгое время я уходил с работы в четыре. Я сказал своей секретарше Гейл, что ухожу. Она спросила, направляюсь ли я домой, что, оглядываясь назад, было странно, поскольку обычно она никогда не спрашивала меня об этом, но тогда я не обратил на это никакого внимания.

У меня были планы на вечер. У меня были планы, и они опредёленно не включали Марка. Он мог провести время, как всегда, за просмотром бессмысленного реалити-шоу. Мы пойдём в шикарный ресторан. И в какой-то момент я достану маленькую коробочку, опущусь на одно колено и задам вопрос.

Так я видел тот вечер, но, как сказал один известный немецкий генерал, ни один план не выдерживает контакта с врагом.

Предметы интимной одежды в холле и на лестнице. Звуки, доносящиеся сверху. Голос Сары кричал в экстазе. Марк хрюкнул потом сказал, - Вот именно. Возьми его, шлюха.

Сара закричала, - Трахни меня, Марк, трахни.

Там было одиннадцать ступенек, и каждая из них казалась высотой в метр. Я добрался до вершины. И стоял лицом к двери нашей спальни. Всё, что мне нужно было сделать, это протянуть руку и открыть её.

— Трахни меня, жеребец.

Меня вырвало. Тихо и без предупреждения. И вдруг я смог думать.

Я повернулся и пошёл вниз по лестнице. Странно, но наверху, казалось, стало тихо, хотя я был почти уверен, что они меня не слышали.

На кухне я написал короткую записку.

«Когда я вернусь, Марку лучше уйти, иначе его следующим жильём будет больничная палата. Тебе также нужно будет найти себе другое жильё.»

Я вышел, сел в машину и поехал в бар "Венера".

Я припарковался, вошёл и заказал себе диетическую колу. Я пью алкоголь только тогда, когда счастлив, но не в том случае, когда мне нужно подумать.

Бар "Венера" обслуживает в основном отбросы человечества, или так кажется. Как ни странно, он находится в довольно шикарной части Лондона, но это не соответствует ни интерьеру, ни посетителям. Вот почему я хожу туда в трудные времена. Это даёт мне перспективу.

Через несколько минут я начал видеть положительные стороны. На каком-то уровне я и так чувствовал, что что-то не в порядке. Вот почему я не сделал ей предложение раньше. По крайней мере, мы ещё не были женаты.

Странно, но больше всего меня в тот момент возмутила не неверность, не неуважение, а глупость. Кроме того, мне было интересно, что, чёрт возьми, она нашла в Марке. Я знаю, что смотрел на него глазами мужчины, но не думаю, что он был особенно красив. Он не держал себя в форме, как я, несмотря на мою загруженность, и, конечно, не был щеголеватым, и у него не было никаких перспектив.

Таковы были мои мысли, когда я сидел там.

Затем Она вошла в бар. Великолепная. Одета элегантно и сексуально. Высокие черные каблуки. То, в чем я был почти уверен, были чулки, а не колготки. Совершенно не к месту в баре "Венера" и я понимал это.

Все эти подлые парни повернули головы, как крокодилы на берегу реки, готовые соскользнуть в воду, схватить соблазнительного телёнка и утащить его под воду.

Она поднесла телефон к уху и ядовито разговаривала.

— Шутка? Первоапрельский дурачок? Я не могу поверить, что ты сделал это со мной, зная, как я к этому отношусь.

Было видно, что вот-вот потекут слёзы.

— Ты будешь здесь через полчаса? И что мне теперь делать? У меня даже нет ни денег, ни карточек, ведь ты вынул их из моего кошелька?

Её голос стал недоверчивым.

— Попросить кого-нибудь угостить меня выпивкой? Здесь??

В этот момент она сломалась и закончила разговор. Теперь она просто стояла, не зная, что делать.

Я сам не знал, что собираюсь вмешаться.

— Прошу прощения?

Она вздрогнула.

— Я не мог не подслушать ваш разговор, и у меня есть предложение.

Она повернулась и посмотрела на меня с вполне понятным подозрением. Затем она сделала что-то вроде двойного дубля.

— Ты выглядишь как-то знакомо. Мы уже встречались?

Теперь это я был застигнут врасплох, и я ответил со спонтанной честностью.

— Я так не думаю, я почти уверен, что запомнил бы тебя. Ты прекрасна.

Она слегка покраснела, и прежде чем она успела ответить, я добавил:

— Я Феликс. Феликс Шредингер.

Она улыбнулась. И это была самая очаровательная улыбка, которую я когда-либо видел.

— Ух ты. Понятно. Я видела сегодня вашу фотографию. Вы ведь хозяин сада Менделя, не так ли? Мой редактор хотел, чтобы я выяснила, получили ли вы тот огромный контракт, о котором все говорят, с "Парадиз Фармасьютикалз".

Я был поражён, что мне уделяют столько внимания.

— Я Эйприл. Эйприл Фуллер. Я только начала работать в "Файнэншл таймс", вроде как на испытательном сроке.

Я был рад, что она, по крайней мере, открыта для разговора со мной.

— Я хотел предложить тебе зайти в соседний бар отеля "Ридженси". Он немного более приличный, чем этот, и тогда тебя здесь не будет, когда он появится.

Она улыбнулась, но потом немного обеспокоилась.

— Как вы, наверное, слышали, у меня нет с собой денег. ..

Я рассмеялся.

— Ну, так уж получилось, что после подписания сегодня определённой сделки я могу позволить себе выпить пару стаканчиков.

Эйприл ухмыльнулась и кивнула. Я повернулся к бармену, положил на стойку десятку, намного больше, чем стоила моя диетическая кока-кола, и сказал:

— Сдачу оставь себе, а когда придёт парень и спросит о даме, просто скажи ему, что она ушла с богатым парнем в костюме. Ты можешь это сделать?

Он подмигнул нам и сказал:

— Конечно. Надеюсь, он поймёт шутку.

Мы пошли в соседний бар. Меня забавляло, что бар "Венера" может соседствовать с четырёхзвездочным отелем. Бар в "Ридженси" идеально подходил для частных бесед, и мы сидели в полузакрытой кабинке. Мы заказали кофе.

— Итак, Феликс, как получилось, что вы оказались в таком месте, как бар "Венера", один? Особенно когда кажется, что вам есть что праздновать?

Я понял, что ей это должно показаться странным.

— Ну, для меня это своего рода традиция. Когда что-то идет не так, я иду и сижу в баре "Венера" и наблюдаю за людьми, и вскоре я понимаю, что моя жизнь намного лучше, чем у большинства людей там, независимо от того, какое временное горе я переживаю. Наверное, это своего рода терапия.

Эйприл выглядела озадаченной.

— Мне показалось, вы сказали, что заключили договор?

Я невесело рассмеялся.

— Ну, сегодня в четыре часа дня я направлялся домой, собираясь отпраздновать это событие со своей девушкой и, возможно, даже сделать ей предложение. В четыре тридцать я слушал, как она уже празднует со своим "бывшим" бойфрендом.

Я объяснил, что произошло и что привело к этому.

И тут зазвонил мой телефон. Это была Сара.

— Извини, Эйприл, но, наверное, я должен ответить, она уже несколько раз пыталась.

Я глубоко вздохнул и нажал на иконку. Я почему-то включил громкую связь. Наверное, я хотел, чтобы Эйприл знала, что я не выдумываю то, что сказал ей.

— Феликс, слава богу, я тебя поймала. Это был просто розыгрыш. На самом деле мы ничего не делали. Если бы ты вошёл в спальню, то увидел бы это. Я не знала, что ты так отреагируешь. Просто вернись, и мы всё объясним.

Внезапно я почувствовал полное спокойствие. Внутри меня больше не было никакого конфликта, потому что я принял решение.

— Для начала забудь "мы". Лучше бы твой грёбаный дружок ушёл к тому времени, как я вернусь. Он жил в моём доме без арендной платы уже две недели, даже не поблагодарив меня, если, конечно, не считать сегодняшнего дня.

— Но Феликс. ..

— И тебе лучше поскорее найти себе другое жильё.

— Но, Феликс, ты все неправильно понял, это была просто шутка, первоапрельская шутка. На самом деле нет. ..

— Сара, как насчёт небольшого мысленного эксперимента? Попробуй представить, как ты рассказываешь кому-то эту историю и убеждаешь его, что не сделала ничего плохого. ... На самом деле, почему бы тебе не попробовать это по-настоящему, рассказать кому-нибудь, как ты была в нашей спальне со своим "бывшим" парнем, издавая все звуки, которые сопровождают страстный секс, но что всё это было совершенно невинно.

На этот раз последовала небольшая пауза.

— Феликс, всё совсем не так. ..

Эйприл удивила меня, подняв трубку и заговорив в неё.

— Привет, Сара, мы можем начать этот эксперимент прямо сейчас. Я только что услышала вашу историю, и вы, конечно, не убедили меня.

Ещё одна пауза на другом конце провода.

— Кто ты?

Эйприл ухмыльнулась.

— Я просто девушка, которую Феликс подцепил в баре и пригласил выпить. Наверное, можно сказать, что мы оба не понимаем шуток.

Тут я забрал телефон и отключился. Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, а потом Эйприл сказала:

— Знаешь, Феликс, самое смешное, что у меня такое чувство, будто она говорит правду.

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Я знаю. У меня то же самое чувство, но я уверен, что это не имеет значения.

Было ясно, что она поняла и согласилась, и я был счастлив, что ей не нужно было объяснять.

— Ладно, Эйприл, один хороший поворот заслуживает другого. Ты спрашивала о контракте.

Она улыбнулась и сказала:

— Послушай, Феликс, я не хочу использовать тебя в своих интересах. Пожалуйста, не говори мне того, чего не должен.

— О, не беспокойся об этом. Они уже согласились, что это может быть обнародовано, и оставили это мне. Наша компания не котируется на фондовом рынке, поэтому нет никаких проблем с манипулированием ценами акций. Я собирался подождать до понедельника, чтобы выпустить пресс-релиз, но ничто не мешает ему быть раньше, а сам контракт должен быть в открытом доступе из-за правил конкуренции ЕС.

Она выглядела заинтересованной.

— Дай мне свой электронный адрес, Эйприл.

Она так и сделала, и я отправил ей скан подписанного контракта.

— Почему бы тебе не позвонить своему редактору и не написать заметку?

Её глаза загорелись.

— Ты уверен? Я имею в виду, что это действительно помогло бы мне.

— Конечно. Я никуда не уйду. Можешь ли ты продиктовать заметку по телефону?

Она кивнула.

— Тогда действуй.

Она позвонила редактору.

— Привет, Редж, это Эйприл. Вы просили меня разузнать о сделке с садом Менделя.

Она включила громкую связь.

— Ладно, у тебя есть что-нибудь?

— Да, я могу подтвердить, что контракт был подписан сегодня, на три и две десятых миллона евро.

Я думаю, что наличие многолетнего опыта означало, что он был осторожен.

— Звучит заманчиво, Эйприл, но есть ли у тебя какие-нибудь доказательства? Возможно, кто-то просто играет здесь в игры.

— Нет, у меня безупречный источник. Я только что отправила вам скан контракта.

Последовала очень короткая пауза. Потом он вернулся, и голос звучал немного обеспокоенно.

— Ну, это выглядит подлинным, но как ты его получила, я имею в виду, что могут быть юридические проблемы. ..

В этот момент я поднял трубку.

— Привет, Редж, это Феликс Шредингер, владелец сада Менделя. Мы отправим моё селфи с Эйприл через минуту, чтобы доказать, что я не самозванец и всё нормально. Я собирался дождаться понедельника, чтобы сообщить новости, но мы случайно встретились, и Эйприл уговорила меня рассказать ей подробности.

Мы попросили официанта сфотографировать нас за столиком, фото мы отправили её редактору. Затем она продиктовала свой рассказ по телефону, что заняло на удивление мало времени и произвело на меня впечатление тем, как она смогла привести в порядок свои мысли и построить связную статью без ручки и бумаги. Интеллект может быть очень сексуальным.

Закончив, она рассмеялась и сказала:

— Ну, дела определенно идут на лад. Я чувствую себя намного лучше.

Как раз в этот момент зазвонил её телефон. На экране появилось имя Дэн.

— Чёрт.

Я догадался, что это был её парень.

Немного поколебавшись, она сняла трубку и также включила громкую связь.

— Да?

— Привет, детка. Где ты?

— В баре, выпиваю, как ты и предлагал.

— Хорошо, скажи мне, где это, и я приду и заберу тебя.

— Нет.

— Что ты имеешь в виду, детка? Ты злишься на меня? Это была просто шутка.

— О, я не сержусь. .. больше... Я отлично провожу время с Феликсом.

— Кто такой Феликс? О, я понимаю, ты просто дурачишь меня.

— Нет, Дэн. Феликс - прекрасный человек, который отвёл меня в гораздо более приятный бар и угостил выпивкой. И вот, мой день рождения начинает радовать.

Вау. Итак, это был её день рождения. Он сделал это с ней в день рождения. 1 апреля. Родители назвали её Эйприл.

А я думал, что это у меня всё плохо.

— Эй, детка, я понимаю, может быть, на этот раз я зашёл слишком далеко. Просто скажи мне, где ты. - Голос его начинал звучать немного плаксиво.

Я поднял трубку.

— Привет, Дэн, это Феликс. Мы, наверное, сейчас что-нибудь съедим и с шиком отпразднуем день рождения Эйприл. Не жди.

Я подумал, не зашёл ли я слишком далеко, и почти ожидал, что Эйприл вмешается, но она явно была довольна.

— Эй, Эйприл, хватит, ты уже повеселилась. ..

Теперь она забрала у меня телефон.

— В чем дело, Дэн? Ты что, не понимаешь шуток? Увидимся позже. .. или, может быть, утром.

Она закончила разговор, а затем сделала что-то сложное со своим телефоном.

— Что ты делаешь?

— Блокирую его номер. Я пока не могу выключить телефон из-за работы. Им может что-то понадобиться.

Когда я сказал о том, чтобы пригласить её на праздничный ужин, я не придал этому особого значения, но она восприняла меня всерьёз, и я решил, что более чем доволен этой идеей.

Мне потребовалось две минуты, чтобы заказать столик в ближайшем французском ресторане с хорошей репутацией.

Теперь она явно была немного обеспокоена.

— Послушай, Феликс, я чувствую себя немного неловко из-за этого, и, возможно, тебе будет неловко приглашать журналиста на ужин, так что я пойму, если. ..

Я рассмеялся.

— Как насчет того, что я просто приглашу Эйприл, умную и интересную женщину, с которой мне хотелось бы познакомиться поближе, на ужин? И в интересах полного раскрытия информации: она также довольно привлекательна и одета невероятно сексуально, и если ты не довольна этим, я бы понял, если. ..

Теперь она рассмеялась.

— В таком случае я с удовольствием поеду обедать с человеком, который умеет быть умным и чувствительным, не будучи слабаком. И в интересах полного раскрытия, он также является клише высокого, темноволосого и красивого незнакомца, и он выглядит очень хорошо в костюме. .. так что веди.

Войдя в ресторан с Эйприл под руку, я не мог не заметить, что внимание многих мужчин сразу же сосредоточилось на ней. Возможно, это была более шикарная клиентура, но реальность мало отличалась от неряшливых парней в баре "Венера".

Еда была замечательной, даже если официант был немного претенциозным, но это не имело значения, так как мы оба чувствовали одно и то же. Мы сели в семь, и вдруг оказалось десять. Мы так непринужденно разговаривали и так свободно смеялись, а потом стало ясно, что, пока они терпели, но им нужен был столик.

В течение вечера наши руки не раз непроизвольно соприкасались, и всё чаще я ловил себя на том, что смотрю в её прекрасные голубовато-зеленые глаза и физически реагирую на то, как она скромно опускает глаза, а потом снова поднимает их, и даже раз или два прикусывает нижнюю губу, что, я был уверен, не было намеренно соблазнительным, но тем более возбуждающим, что это было неосознано.

Выражение лица Эйприл внезапно стало серьёзным, и она сказала:

— У меня был такой чудесный вечер. Это лучший день рождения, который у меня когда-либо был, и я должна признать, что мысль о возвращении в квартиру и встрече с Дэном действительно угнетает.

Я чувствовал то же самое. Я знал, что мне придется иметь дело с Сарой, если она ещё там, но мысль об этом столкновении гарантированно испортит воспоминания об этом вечере.

— ЛАДНО. Так что, если я закажу нам пару номеров в "Ридженси"? Таким образом, мы можем спать здесь и разбираться со всем дерьмом утром?

Я надеялся, что, подчеркнув аспект двух комнат, она поймёт, что я не пытаюсь навязать ей себя.

Мы только что вышли из ресторана, как она вдруг остановилась на тротуаре и притянула меня к себе. Глядя мне в глаза, она сказала:

— Ты ведь не собираешься остаться с Сарой?

Мне даже не пришлось об этом думать.

— Боже, нет.

— Хорошо. И я покончила с Дэном.

Я задавался вопросом, к чему это ведёт, начиная ощущать шевеление чего-то, что я ещё не мог определить, но что заставляло меня чувствовать себя намного более живым, чем когда-либо за долгое время.

— Но, Феликс, ты и так уже потратил более чем достаточно денег. ..

Я хотел было возразить, но она продолжила:

— Так что давай экономить и снимем только одну комнату.

Я думаю, что моя улыбка сказала всё, затем она положила руки мне на шею и притянула меня к своему запрокинутому лицу, говоря:

— И я думаю, что мне пора получить поцелуй на день рождения, о котором я мечтала весь вечер.

Со времени изобретения поцелуя было пять поцелуев, которые считались самыми страстными, самыми чистыми. Этот оставил их всех позади.

Ни у кого из нас не было слов для того, что мы чувствовали. Мы молча шли в отель, моя куртка была накинута ей на плечи, чтобы защитить от вечерней прохлады, и я обнимал её.

На стойке регистрации отеля Эйприл не чувствовала необходимости держать дистанцию между нами, скорее гордо показывая языком тела, что она со мной.

Я выплеснулся на довольно роскошный номер.

Почему нет? Я только что подписал контракт на миллионы! Сначала мы просто смотрели вокруг, как дети в сказке.

Затем я повернулся к Эйприл и сказал:

— Я знаю, что сегодня день рождения твой, но могу ли я развернуть мой подарок?

Внезапно немного смутившись, она кивнула.

Я не торопился. Сначала просто взял у неё мою куртку.

Затем я немного отошёл, чтобы посмотреть на неё в изысканном темно-зелёном платье. Материал выглядел и ощущался как шёлк.

— Ты выглядишь так восхитительно. Такая красивая и такая сексуальная. Я не могу поверить, что это происходит.

Она застенчиво улыбнулась, не зная, что сказать, но явно наслаждаясь комплиментом. Я не стал говорить, но подумал, что Дэн действительно облажался. Он никогда не найдёт другую женщину, которая могла бы сравниться с Эйприл.

Затем я подошёл к ней и встал сзади, чтобы медленно расстегнуть молнию. В тишине комнаты я слышал её неровное дыхание. Мне потребовалось всё моё самообладание, чтобы не торопиться. Я хотел запечатлеть каждую секунду этого опыта в своей памяти, убеждённый, что жизнь никогда больше не сможет предложить мне что-то столь возвышенное. Я позволил платью упасть на пол у её ног. Возможно, это действительно был шёлк, поскольку он вёл себя почти как жидкость, а не как ткань.

— Я очень надеюсь, что тебе нравятся поцелуи в шею, Эйприл. Потому что я собираюсь поцеловать тебя.

Я почувствовал, как она вздрогнула.

— Обожаю поцелуи в шею. Но я думаю, что ты можешь целовать меня где угодно, и это заставит мою киску таять, а соски твердеть.

Я поцеловал её в шею, наслаждаясь тем, как мягко, гладко и тепло она ощущается под моими губами. Но я также вспомнил, что она говорила о своих сосках.

Я отпустил её лифчик и стянул его с плеч. Стоя у неё за спиной, я протянул руки, чтобы обнять её грудь. Я почувствовал их прежде, чем увидел, и они идеально легли в мои ладони, и её соски тёрлись о мои ладони так восхитительно.

— Я знаю, что моя грудь не очень большая. . - Как и у каждой женщины, у неё были свои сомнения, и, как во многих случаях, они были абсурдными.

Я шокировал её, внезапно повернув лицом к себе.

— Стой!

Она посмотрела на меня немного потрясённо.

— Эйприл. Все, что ты говорила сегодня вечером, было так умно, так правдиво, так смешно. .. и совершенно справедливо во всех отношениях. .. так что, пожалуйста, не порть всё сейчас, сказав какую-нибудь глупость. Твоя грудь - само совершенство. .. и к тому времени, как мы закончим, может быть чуть чуть больно.

Я протянул руку и ущипнул её за сосок, впервые проявляя к ней нечто иное, чем нежность. Было слышно, как она ахнула.

— Вылезай из своих туфель, Эйприл. - Правда заключалась в том, что мне нравилось видеть её в туфлях на шпильках и чулках, но её ноги должны болеть после вечера, проведённого в них, и я хотел, чтобы всё было только для её удовольствия.

Она сделала, как я просил, и стояла передо мной в чулках, подвязках и черных кружевных трусиках. Она явно не была экспертом в ношении такого белья, так как застёгивала чулки поверх трусиков, но, как ни странно, я нашел это милым. Может быть, это даже означало, что я был единственным мужчиной, который раздевал её в то время, когда она носила чулки.

Когда я был моложе, я уверен, что не справился бы с этим, не испортив всё, но я не торопился, и вскоре она стояла там в одних чулках и поясе с подвязками. Я никогда в жизни не видел более сексуального зрелища.

Мой член был таким же твёрдым, как и всегда. Когда люди пишут об этих вещах, они говорят, что они тверды, как сталь или алмаз, или настолько тверды, что причиняют боль. И всё это чепуха и не передает никакого чувства чистого чувственного удовольствия от ощущения.

Теперь заговорила Эйприл.

— Феликс, я не думаю, что смогу быстро раздеть тебя, а я отчаянно нуждаюсь в тебе. Пожалуйста, раздевайся как можно быстрее. Ты мне нужен.

Ей не пришлось просить меня дважды.

Как только я оказался голым, она удивила меня, опустившись передо мной на колени.

— Эйприл, в этом нет необходимости. ..

Прежде чем я успел продолжить, она ответила:

— Нет, но я хочу. Я не покорная. Ни капельки. По крайней мере, я так думала. Но с тобой, Феликс....

Эйприл потянулась к моему члену, который был совершенно твёрдым, указывая вверх и немного вправо. Она не делала мне минет в традиционном смысле этого слова, а скорее медленно целовала мой член сверху вниз. Никогда ещё ни одна женщина не поклонялась мне так, как в ту ночь. И я никогда не чувствовал себя таким желанным.

Я поднял её на ноги, обнял и крепко поцеловал, просунув язык между её губ. Хотя она не казалась особенно маленькой, я обнаружил, что без труда поднял её. Возможно, именно сила моего желания сделала меня сильнее, чем обычно. Я поднял её на кровать, оставив изящные маленькие ноги в чулках свисать с края.

Я встал на колени между ног и поцеловал левую ногу. Когда я добрался до вульвы, я почувствовал аромат возбуждения, и это было опьяняюще. У Эйприл там был нежный мягкий кудрявый мех.

Она приподнялась на локтях, чтобы видеть, что я делаю.

— Ты знаешь, что я атеист, но я думаю, что только что обрёл религию, а ты - моя богиня.

Она рассмеялась. Глядя на меня сверху вниз со страстным выражением на лице она сказала:

— Ну, я просто надеюсь, что ты собираешься совершить святотатство и осквернить мою святая святых.

Я воспринял это как приглашение. Я никогда не понимал мужчин, которые не заинтересованы в том, чтобы утонуть в киске. Эйприл была самой отзывчивой женщиной, которую я когда-либо знал. В мгновение ока её ноги оказались у меня на плечах, и она извивалась в оргазме под моим ртом. Сначала она осторожно положила руки мне на голову, но вскоре потеряла контроль, и её руки лежали рядом, судорожно подергиваясь, когда она выкрикивала моё имя. Очевидно, моё имя.

Придя в себя, она подтащила меня к кровати, уложила на спину и села верхом.

Я улыбнулся ей и сказал:

— Вот тебе и подчинение...

Она ухмыльнулась и ответила с насмешливой строгостью:

— Ты что, жалуешься?

Я сделал всё возможное, чтобы казаться наказанным, и сказал:

— Я и не мечтал об этом, госпожа.

Она сказала мне, что принимает противозачаточные средства, и мы согласились заняться сексом без презерватива. Я думаю, что мы оба хотели абсолютной близости, чтобы между нами ничего не было, когда я проникну в неё.

Затем она пристально посмотрела на меня и насадилась на мой член. Если бы я был главным, я был бы мягче, но она, очевидно, была так взвинчена, что нежность больше не была необходима. Она двигала бёдрами под правильным углом, чтобы мой член массировал её точку G, и она очень быстро кончала, что было хорошо, так как я не мог долго сопротивляться физическому стимулу в сочетании с невероятно эротичным видом её упругой груди надо мной. Как только она кончила, я протянул руку и сжал соски, и оргазм вырвался из неё так громко, что я испугался, что кто-нибудь может прийти и проверить.

Какое-то время мы просто лежали рядом, слишком измученные, чтобы делать что-то большее, чем дарить друг другу нежные ласки, глядя друг другу в глаза. Мы собирались принять душ, но в конце концов заснули, потные и сильно пахнущие сексом. У меня едва хватило сил натянуть на нас одеяло и выключить ночники.

Утром мы приняли душ. У нас был секс в душе, потом я попросил принести завтрак в номер, и мы провели декадентское время, кормя друг друга в постели, что оказалось довольно грязным, и моя совесть заставила меня оставить большие чаевые уборщикам.

Когда она включила телефон, ей пришло несколько сообщений от редактора. Её сенсация попала на первую полосу и была напечатана под её именем, и ей дали постоянную должность. Последнее сообщение заставило нас обоих рассмеяться. Это было от Редж, он спрашивал, не сможет ли она уговорить меня дать интервью.

Затем мы разошлись в разные стороны, чтобы заняться менее приятными делами, ожидавшими нас, но уже счастливые от сознания, что увидимся вечером, чтобы отпраздновать повышение Эйприл.

В то утро я вернулся домой в половине одиннадцатого. Я задумался, не придётся ли мне физически выселить Марка, но, как оказалось, он ушёл.

Я вошёл и обнаружил Сару, сидящую за обеденным столом в гостиной и потягивающую кофе. Она выглядела не слишком хорошо, и мне пришло в голову, что, несмотря на длительные занятия любовью с Эйприл, я, возможно, спал больше, чем она.

— Слава богу, что ты здесь, Феликс. Теперь мы можем все уладить.

Я пошёл и налил себе кофе. В этот момент меня осенило, что я не могу припомнить, чтобы она когда-нибудь готовила или наливала мне кофе.

Я подошёл и сел за стол, устроившись на противоположном конце.

— Где ты был ночью, Феликс?

Меня позабавило, что она почему-то считает себя вправе задавать мне вопросы. Тем не менее, я потакал ей.

— Я остановился в отеле.

— Один?

— Нет, я провёл ночь с Эйприл.

Просто произнеся её имя, я почувствовал тепло, но, очевидно, это не подействовало на Сару так же.

— Как ты мог это сделать, Феликс? А как же мы?

Я слегка склонил голову набок, как будто рассматривал особенно экзотического жука.

— Сара, по-моему, "мы" закончились вчера, точнее, чуть позже четырёх.

Она разочарованно посмотрела на меня.

— Но я же сказал тебе, Феликс. Это был просто розыгрыш. Если бы ты открыл дверь. ..

Она действительно не поняла.

— Сара, ты знаешь всю эту историю с котом Шредингера?

Она посмотрела на меня, не понимая, что происходит.

— Да, конечно, ты мне всё объяснил. Как вы открываете коробку, чтобы увидеть, жива кошка или мертва. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Кроме всего прочего, ты не открывал дверь. Жаль, что тогда ты этого не сделал. ..

Я остановил её.

— Нет. В том-то и дело. Мне не нужно было открывать дверь.

Я видел, что она всё ещё не понимает.

— Если бы я открыл дверь, то, может быть, увидел бы вас обоих голыми на нашей кровати, с грёбаными яйцами глубоко внутри. ..

Её разочарование снова проявилось.

— Но я же говорила тебе, Феликс, что ты этого не мог увидеть, потому что этого не было. Если ты спросишь свою секретаршу Гейл, она расскажет, как я просила её сообщить мне, когда ты направляешься домой. Я бы не стала этого делать, если бы это было реально.

Я продолжал, как будто она ничего не говорила.

— Или другая возможность состояла в том, что я поднялся бы по этой лестнице, мучаясь от этих звуков, блеванул бы наверху от отвращения и открыл дверь только для того, чтобы увидеть вас двоих, полностью одетых, далеко друг от друга, смеющихся надо мной и говорящих: "Первоапрельский дурак".

Наконец она замолчала.

— Видишь ли, Сара, я не открыл дверь потому что не нуждался в этом. В любом случае наши отношения были мертвы.

ЭПИЛОГ

1 апреля. Четыре года спустя.

Курорт Нефритовая гора. Сент-Люсия.

Я только что наблюдал, как Эйприл выходит из бесконечного бассейна, вырисовываясь силуэтом на фоне заката. Она ждёт нашего первого ребенка, и шишка только начинает проявляться. У нас вошло в обычай уезжать в конце марта и возвращаться в начале апреля, никому не говоря, куда мы едем.

Я слишком молод, чтобы уйти на пенсию, несмотря на то, что легко могу себе это позволить. Теперь я работаю только тогда, когда хочу, и я с нетерпением жду возможности принять самое активное участие в воспитании наших детей.

Недавно я узнал от тогдашней подруги, что, вероятно, был единственным человеком, который поверил Саре, когда она сказала, что не трахалась с Марком. Даже её собственная мать не поверила ей. Наверное, можно было бы сказать, что это была шутка над ней, но я думаю, смешно ей не было.