Две подружки-молодушки однажды пережили потрясение - за ними осенним вечером увязался один тип. Однако они отделались лишь испугом – тип, побежавший за ними в подъезд и гнавшийся по лестнице, удостоился лишь мацанья задастой подружки, кареглазая же в это время стала заводить сирену гласности. И не зря – вскоре из квартиры вышел хозяин и типа как не бывало.

Однако просто так для подружек это не прошло – кареглазая решила обязательно обратиться в милицию, но задастая не разделила ее мнение и заявила, что это не обязательно.

Услышав это, кареглазая тут же подняла новую сирену – Да ты что, совсем ! Не обязательно ей! Он же нас чуть не использовал...

— Вот именно, не использовал же – урезонивала подругу ягода-малина.

— Но сделал бы это, не явись тогда хозяин, ясно тебе?

— Вообще-то у меня есть еще одна причина не идти в милицию. Просто моя мать будет недовольна этим.

— Интересно, почему это.

— Да потому, что она скажет, что мы бродили не пойми где, раз за нами увязался какой-то тип.

— Прекрасно! Я не собираюсь пасовать из-за того, что твоя мать дура.

А она вспомнила, как однажды решила нарядиться в ее блузку и юбку, да еще для полного образа намазалась помадой разных цветов, на что мать завизжала громче ее  подруги о том, какая у нее ужасная дочь, что вырядилась, как шалава. И хоть она еще не знала, что значит это слово, ясно было одно - ей опять не угодили и что худшее впереди - она получила бусами, которые не успела надеть. Так что у нее были свои причины ничего ей не докладывать.

— Ну значит, когда пойдешь, скажешь, что была одна.

— Ээээ, а ты...- удивилась подруга, которая одна никуда идти не хотела.

— Так я ж тебе говорила, что не собираюсь ничего писать а значит, делать мне там нечего.

— Круто! Еще и ложные показания мне втюхиваешь.

— Ну вот сама подумай – ты помнишь его внешку?

— Помню только цвет его куртки и что он был в кепке и высокий. Морда обычная.

— Очень точное определение! Знаешь, сколько у нас в городе таких! Да они же первого подходящего под эти признаки загребут!

— Да ты все отмазки кидаешь! Тем более, нам не надо проходить никакую проверку у сильно важняцких медиков в кабинете, все будет просто, на словах.

— Ну иди себе на здоровье. Посмотришь, как с тебя смеяться будут и скажут, что он лишь решил провести тебя до дома.

— Но это не наш дом!

— Скажут, что спутала от волнения. Тем более, у нас дома похожи. Вот так. Тем более. он к тебе не приставал. Там и лапать нечего - сказала, словно хотя утешить худосочную подругу, но вышло так себе.

Но кареглазая заверила ее, что обязательно проучит того типа, хотя одной ей было не охота идти, вот за компанию – другое дело. Теперь кареглазая стала осторожнее по вечерам и постоянно оглядывалась – вдруг тот тип опять идет за ней, ведь он до сих пор гуляет по дворам. Теперь она ей была не подружка.

Задастая же не могла забыть, как он ее лапал и назвал при этом данным эпитетом. Ей казалось, что не просто так он выбрал именно ее и до ее подружки очередь бы точно не дошла, раз на нее он ни обратил никакого внимания. Хоть она и радовалась, что ее мамаша ничего не узнала, вскоре ей на ум пришла одна идея – она решила обманывать парней. Она заводила с ними встречи, чтобы проверить, действительно ли им нужно только одно, о чем всегда говорят дамы. Она даже не представляла, в какую опасную игру ввязывается. Создав образ ветреной девицы, она вела себя крайне сдержанно, когда дело доходило до спальни. А после говорила – Ой, что-то мне не очень хорошо, давай в следующий раз. Но конечно же, следующего раза не было – парням было просто западло ждать его да и она с одним и тем же не встречалась.

Максимум, на что могли они рассчитывать, так это на отсос и то не всегда – тогда еще не популярную ласку, да и то, сделанный тяп-ляп. Этого удостаивались самые милые парни и те, кто потратился на гулянке больше всех. Один даже сам послал ее, когда она подключила зубы. К тому же все думали, раз она сосет, то явно уже опытная особа. Но на самом деле, этим она тогда и ограничивалась. В тех ситуациях, когда парень решил стянуть ее юбочку с многочисленными складками, она тут же заводила разговор про ментов, которые проучат его. И те тут же забывали про траты и ее доступный видок. Но играть эту роль она должна была осторожно, так как с ней жило две шестерки - братец и отец. Жалобы первого она еще могла понять - мелкий ведь, а жалобы взрослого дядьки в ее парадигме не укладывались. Эта тварь бы ее мигом сдала мамаше, только заметив, во что она одета.

Но она не знала, что будет после того, как она познакомилась с очередным кавалером, которого тоже развела на хавчик. Он был очень серьезен, поэтому она решила, что это лучший кандидат для долгих отношений и выгоды. Она приманила его на зад в клубе и заказала пунш. А после и закуски. По принципу - самое дорогое. Никаких ухмылок, стеснения, глупой лести и тупого юмора от него не было. По внешнему виду он так же опережал всех остальных. И задастая пигалица, которая тоже была шатенкой, как ее бывшая подружка, что на метр не подходила к парням после того случая, предложила ему поскорее уединиться.

— Ух ты, деньги отца приносят пользу - решил он.

Не знал он, что она великая разводчица-воздоятельница, у которой только одна мантра на уме – все мужики одинаковые. И это его совсем не волновало. Ему нужно было лишь наслаждение. Он сам был ловеласом и хвастался победами друзьям, докладывая все как можно четче.

Она же в свою очередь, когда стала стягивать его джинсы, думала – Да все вы кобели. Вам только одного и надо. Вас только на хавчик разводить. А после или отворот или кое-как отсос в гандоне. Но у него их совершенно не оказалось. Вот еще! Кому надо, тот и должен брать, а если что – не жалуйся ему потом.

— Ну что смотришь,   как баран на новые ворота – удивился он – решила отсосать, так приступай. Видно же, что ты это умеешь.

Она не знала, радоваться ли этим словам или это обзывалка, ведь ей пришлось стать такой из-за "этих мужиков"! И сейчас один из них перед ней и он ответит...

— Но у тебя же нет защиты...

— Ну и что, я нормален, нечего переживать, скорей же. Еще никто не жаловался.

— Даже не знаю...- замялась она.

— Зато я знаю, знаю, что ты явно  лучшая сосалка у нас в городе. А это же талант. Каждый, как говорится, талантлив по-своему.

— Нет уж, ищи защиту лучше.

— Какая же ты упертая, не ожидал. Ну ладно, у меня есть пакет простой и тонкий. Салафановый. Пищевой. Обожаю эти пакетики, на них дух моей любимой Докторской. Все ее обожают.

— Да уж, нашел, что надеть..- негодовала она. - И никакого намека на Докторскую тут нет и близко. Ты остался в девяностых.

— Ну значит, будем без защиты. Пора бы узнать настоящий вкус члена. Это же такая возможность, сама подумай.

— А ты бы захотел так?

— А я что, педикантроп? Это же мой член и я подарю тебе кайф. Точнее, он. То есть, мы оба.

— Хорошо, что хоть не разговаривает с членом, как в одной комедии - подумала она и сказала - Как-то это все...

— Ну ладно, не мнись – сказал он ей и придвинул к себе плотнее.

Теперь она поняла, насколько тот серьезен. Но ей были не по нраву командиры и она по привычке немного куснула ему плоть фаллоса.

— Эй! Ты что это! Вот падла, ну...не банан это. Опытным такое просто не позволительно. Нормально же сосала и я еще не говорил глотать.

— Я тебе тоже не говорила. Сам ни разу не глотал, а мне предлагаешь. Вот возьми стакан и заполни своей жидкостью, выпей залпом, если не можешь просто так и потом посмотрим, как это.

— А мне и не надо, поняла, ты поняла? – сказал он, опять придвинув ее к себе – давай-ка продолжай, и чтобы без фокусов. Эякулят же нужно утилизировать.

— Кончишь на лицо - сказала она, хмуро посмотрев. 

На том и сошлись. 

После того, как она вынула его член из рта, он сказал – Ну что, сосалка, будем продолжать. Сосалка хочет меня еще обрадовать.

И мигом перевернул ее.

— Ну что же, продолжение банкета – сказал он и достал пробку розового цвета - суживатель переднего места.

— Какая же ты суетливая, не вертись так, ты меня сбиваешь с верного пути...Ну что, нравится вещица? - сказал он обернувшийся любительнице разводов - и не говори, что не знаешь, что это.

Он –то думал, что ее уже юзали там до размеров ведра или его половины ( он думал, что у потрахушниц между ног должно быть растянуто как у рожениц по определению). А там еще была броня, которую он не видел, как и сам туннель - таково было ее строение. К тому же в порыве страсти он свесил ее с кровати ниже, даже не знал сам, зачем. Это была его фатальная ошибка.

— Отвали, мудак! Ты не будешь первым. 

— Конечно, там же уже побывали другие. Поэтому сейчас ты станешь такой, как раньше. Это для нас. 

— Никто там не бывал, особенно такие как ты.

— А, значит бывали, открытая ты пробка, значит тебе нужна пробка. 

Раньше максимум, что она делала эдакое, это становилась как собачка на кровати, чтобы на нее подрочил один милый парень, у которого тоже не было защиты. А после она сунула ему в рот указательный в своих соках - потечь она изрядно успела и сама.

— Теперь лежи и наслаждайся. Не каждый день такое выпадет. Ты же не забугорная певица с застрахованным задом, хехе...И не зажимайся! - сказал он и шлепнул ее по заднице. После еще раз. Она от неожиданности только ойкнула, что очень завело его.

— Не боись, пройдет за сфинктер, а дальше как по маслу – приободрял он ее, сунув слюнявый агрегат мелких размеров. – Это же еще цветочки, мой ствол покажет класс. Меня друзья по приколу зовут газовщиком. Но это с другими девицами, а ты видно новенькая. Обойдемся по-простому. Это необходимая процедура. Пробка в жопу и поехали - вот мой девиз.

Но задастая даже не хотела думать о том, что будет после сей «заправки». Невиданное до этого ощущение показалось ей ужасно странным и она решила, что ничего такого проделывать никогда не будет - она и от медосмотров увиливала, наслушавшись рассказов знакомых, а этот тут со своей пробкой ей это устроил .

— Зря ты зажалась, крошка и не дергайся так, все же круто...Сейчас, сейчас...Вот тебе, хитрая жопа - шлепнул он слегка опять. - Мне трудно работать одной рукой, а второй разводить жопу. Вот тебе, вот! - резко завершил он, не желая больше возиться.

А она тем временем искала на полу туфли на шпильках. Ей казалось, словно ее решили растянуть изнутри. Долго слушать его философию ей не пришлось – она схватила туфлю и пустила ее в атаку.

Времени на то, чтобы забрать туфли у нее не было и она скорее побежала к выходу, радуясь, что дверь так легко открывается. Еще и врезать ему успела. А он, очухавшись, побежал ее догонять – только внимание привлекать. Теперь ее давняя история повторилась - она теперь бежит вниз, но ей повезло, что он жил на втором этаже и она просто решила переждать под лестницей, когда тот пойдет ее искать. Он-то думал, что она выбежит, как ненормальная и перехватит ее, так как бегал быстрее, но не тут-то было - она просто затаившись, дождалась, когда ему наскучит ее искать и улизнула, забрав туфли, которые он выбросил за дверь дабы не нажить проблем. 

Единственное, что осталось у нее после опасного вечера, так это горький осадок. Но тот грубиян помог ей бросить свою хитрую игру соблазнения, увиливания и жора за чужой счет и перестать наряжаться фривольно. И она решила вернутся к тому милому пареньку, который получил лишь дрочку и снова пошла в клуб. Это был ее план Б.

А после ей нужно было незаметно уйти к нему так, чтобы мать не догадалась. Даже не смотря на то, что она натянула несколько джинсов разом и несколько маек, у нее осталось вещей еще на пакет, который нужно было скорее собрать. Братец был на продленке. Мамаша как раз пошла в Магнит - там сегодня акции -  очередной развод покупателей. А второй жалобщик как раз шел домой, когда она ушла и увидев пакет, только заворчал про себя, так как заметил проходящих около нее и решил, что мать ей вечером устроит. Но ей стало смешно, ведь его донос уже ничего не менял, пусть хоть обругаются. Они даже не подозревали, что когда ругались, их спелое дарование стояло на кровати собачкой, упираясь руками в матрас и охало так, что партнера аж трясло. 

А после к нему вечером подкатили два типа, которые вперва слегка ему врезали а потом сказали, что у него сейчас будут не рога а гребень, на что он завизжал. Не знал он. кто их подослал. А те записали визг на диктофон и потешались вместе с ней. Все закончилось хорошо - он отделался испугом, но его трясло до дома.