Этот случай перевернул всю мою жизнь, разделил на «до» и «после».

Я люблю свою маму! Что казалось бы в этом удивительного. Редко кто не любит свою мать.

Но, я люблю её не только как женщину, подарившую мне жизнь, но и как ЖЕНЩИНУ.

Конечно же, все мальчишки подсматривают за тем, как мать моется в душе, переодевается. Это естественно. Кому посчастливилось иметь сестру, старшую или младшую, те, возможно, переключаются на них, и мама, как женщина уходит на второй план. Ну, а в юности, когда приходит пора любить, ухаживать за девочками, про маму как женщину забывают.

Так и у меня было в жизни. Вырос, отслужил в армии, вернулся, женился. На свадьбе танцевал с мамой, обнимал, и она меня обнимала, но глаза у неё были грустные-грустные.

– Мама, ты не рада, что я женился?

– Рада, конечно, – ответила она, но, у меня такое ощущение, что я тебя потеряла, что ты не мой уже.

Мы крепко обнялись, и кружили в танце. Она не хотела меня отпускать из объятий, и я не стремился освободиться.

Потом началась семейная жизнь, как обычно, по ночам мы с женой сливались телами,

Мама мама.

Сыну было 7 лет, когда мы на своей машине поехали отдыхать на море.

Мы с мамой и сыном поехали пораньше, чтобы снять жильё и обустроиться, а жена с подругой и её мужем должны были приехать через неделю.

Ехали через Ростов, Краснодар. Жара, на остановках продают жареных раков, отварную картошку посыпанную укропчиком, соленые огурчики, вишню, абрикосы.

Ну, надо ж так, прямо в дороге случилась поломка, не серьёзная, но пришлось поддомкратить машину и залезть под днище. Лежу я на пыльной земле, пот глаза заливает, и вижу, как мама, прикрывшись дверями присела пописать на обочине.

Я сразу вспомнил её письку, такую красивую и желанную когда-то.

Она присела рядом с машиной, раздвинула бедра и из её «киски» ударила струйка золотистой мочи. Я забыл про машину, жару и как зачарованный смотрел, как ручеёк побежал по придорожной пыли, пробивая себе дорожку. Две красивые губки её пизды, пизды взрослой женщины, складчатые, гармошечкой сложенные губки, с которых ещё свисали капельки мочи. В них отражалось вечернее солнце, отражался мир, мой новый мир. Промакнув письку, мама натянула трусики, оправила сарафан, и, обойдя машину, заглянула под днище.

– Что-нибудь серьезное?

– Да нет, мамуля, всё исправил, сейчас поедем, – ответил я, а сам зафиксировал свой взгляд на её свисающих сиськах.

Эти сиськи, её красавица пизда, стояли перед моими глазами. оставшиеся 300 километров. Хорошо, что под вечер движение было небольшое, иначе бы я мог забыться и врезаться в кого-нибудь. Но, бог миловал.

В Хосте нашли нужный нам адрес, и стали располагаться. Сын, вымученный дорогой лег поперек широкой кровати, предназначавшейся ему и маме, и быстро заснул.

– Ничего, переспим на моей полторашке, – предложил я маме.

Она не возражала. Я сбегал к хозяйке, купил у неё вино и чачу, и мы с мамой выпили за благополучный приезд.

– Ну, что, будем отдыхать? – спросила она.

– Да! Ты располагайся, а я пойду покурить.

Темное южное небо, усеянное крупными яркими звездами ещё больше раззадорило мою психику. Я вошел в комнату и на ощупь пробрался к кровати. Мама лежала на боку не шевелясь.

– Ты спишь? – взволнованным голосом спросил я.

– Не спится что-то, – тихо ответила она.

Я быстро разделся, нырнул под простынь и прижался своим вздыбленным членом к её попе. Нас разделяла только тонкая ткань ночнушки. Она придвинулась ко мне ближе и мой член оказался прямо между ягодиц. Мы лежали молча, вслушиваясь в дыхание друг друга. Я приподнял краай ночнушки и ещё сильнее прижался к её попочке.

– Что ты делаешь, – шепотом спросила она.

– Я видел сегодня, как ты писала? – шепотом же ответил я и поцеловал её шею.

– И что?

– Я видел твою «киску», и её образ до сих пор стоит перед моими глазами.

– Ты меня волнуешь своими поцелуями и словами, но, это же неправильно, когда сын говорит об этом с матерью.

– Но, ты же тоже хочешь этого, просто у тебя в голове есть какой-то пунктик, запрет.

– Да, милый, хочу, но боюсь.

– Чего? Боишься быть счастливой?

– Да, я всегда хотела этого, но скрывала свои мысли даже от себя. А сейчас, я не знаю, что со мной. Я и готова и боюсь.

Она повернулась ко мне лицом и поцеловала в губы. Поцелуй был коротким, но страстным.

Я припал к её губам, проник языком в ротик, потом стал целовать шею, попытался снять ночнушку.

– Что мы творим? – взволнованно повторяла она, но приподняла таз, помогая мне снять последнее препятствие, разделяющее наши тела.

Я опустился вниз, и припал губами к её «киске».

– Что ты делаешь? – испуганно зашептала она, туда нельзя.

– Почему нельзя? Тебе будет хорошо.

– Не знаю, меня ещё никто «там» не целовал.

Я провел головкой члена снизу вверх, поласкал языком клитор, от чего мама вся задрожала, и направил головку в её пещерку. Смазки было уже достаточно, проник ещё глубже и уперся в шейку матки.

Это явилось спусковым крючком. Мама дернулась всем телом и подала таз навстречу моему члену.

– Я не понимаю, что со мною происходит. Голова идет кругом. Я ничего не понимаю. Мне хорошо, и я боюсь.

– Чего ты боишься, глупенькая. Расслабься, получай удовольствие и ни о чем не думай.