В восьмилетнем возрасте я почти не помнил своего раннего детства. Ни отца, с которым мама развелась, когда я был ясельным малышом, ни оставшихся в Техасе бабушки с дедушкой. Мы с мамой уехали из Техаса в Пенсильванию через полгода после развода. Мне тогда было около трёх. Единственной, кого я смутно помнил, была мамина младшая сестра Дженни. Почему – то запомнилась только она – красивая старшеклассница, которую я, трёхлетний карапуз, просто боготворил.

Теперь, через пять лет, мне предстояло увидеть ее снова. И не просто увидеть, а жить с Дженни в одном доме. Уезжавшая в заграничную командировку мама почему – то решила отправить меня на месяц к дедушке с бабушкой.

– Ну вот и приехали, – сказала мама, расплатившись с таксистом, высадившим нас перед солидным двухэтажным домом.

– Привет, Мэгги! – радостно улыбнулась выбежавшая нам навстречу Дженни.

– Привет! – расплылась в улыбке мама, обняв сестру, – Целую вечность не виделись.

Я не мог оторвать взгляд от ослепительно красивой светловолосой девушки.

– Как Томми подрос, – улыбнулась Дженни, – А я его последний раз видела трёхлетним малышом. Помнишь, Мэгги, как мы приучали его к горшку?

– Еще бы не помнить, как ты Томми на горшок сажала, – усмехнулась мама.

– Только он предпочитал всё делать в штанишки, – засмеялась Дженни.

"Как мама может вспоминать такие вещи?" – обиженно подумал я, густо покраснев.

– Такой же стеснительный, – улыбнулась Дженни, бросив на меня беглый взгляд, – Ну что, идём в дом?

Мы зашли в дом, оказавшись в просторной гостиной.

– Тут за пять лет ничего не изменилось, – сказала мама, оглянувшись по сторонам.

– Скоро изменится, – усмехнулась Дженни, – Осенью наконец уезжаю от родителей.

– Точно, – вспомнила мама, – Ты ж поступила в университет в другом штате.

– Даже если б не поступила, все равно б уехала, – заявила Дженни, – В 19 лет уже пора жить отдельно.

– Хорошо, что ты пока здесь, – сказала мама, – А то пришлось бы тащить Томми с собой в командировку.

Я тяжело вздохнул, вспомнив, что маму ждала месячная комвндировка в Китай.

– У меня больше не с кем его оставить, – вздохнула она, – Только тут: с тобой или с родителями. А они еще шесть недель в разных круизах проведут.

– И почему все люди, выйдя на пенсию, начинают путешествовать? – улыбнулась Дженни.

Мама отнесла большую сумку с моими вещами в гостевую спальню на первом этаже.

– Справишься с Томми одна? – спросила она у сестры, вернувшись в гостиную.

– Конечно справлюсь, – улыбнулась моя молодая тётя, – Он же не годовалый. Подгузники менять не нужно.

– Как тебе сказать, – замялась мама и взяв Дженни за руку, увела ее на кухню.

"О чем они там секретничают?" – недовольно подумал я, прислушиваясь к доносившимся из – за прикрытой двери приглушенным голосам.

– Томми в последнее время начал часто мочить постель, – предупредила сестру мама.

– В восемь лет? – удивилась Дженни.

– Ага, – вздохнула мама, – Просто не знаю, что делать. Так не хотелось тебя обременять. Но у кого его еще оставить на время этой командировки? Особенно с этой проблемой.

– Не волнуйся, Мэгги, – успокоила мою маму Дженни, – Я найду, как с этим бороться.

Насмешливо – уверенный тон Дженни меня сразу насторожил, но я постарался отогнать неприятные мысли. Я просто не представлял, как можно в чужом доме описаться. Особенно при тёте, в которую я был тайно влюблён. "Никак нельзя перед ней позориться" – подумал я.

С этой мыслью я в тот день и заснул, твердо решив проснуться сухим. Впрочем несмотря на данное самому себе слово утром я с ужасом обнаружил, что описался. "Что делать?" – в панике подумал я и вспомнив, как все обычно происходило у меня дома, отнёс мокрое постельное белье в стиральную машину, а сам пошёл в душ. К счастью тётя ничего не заметила, потому что я проснулся на полчаса раньше ее. Я пребывал в счастливом неведении до вечера – пока не лёг спать, обнаружив под простынью голубую клеенку. Разумеется, от Дженни невозможно было ничего скрыть. Но моя тётя предпочла тактично промолчать.

Утром следующего дня история повторилась. Правда в этот раз судя по доносившейся из кухни возне тётя проснулась до меня. Решив, как вчера, "незаметно" отнести мокрое бельё в стиральную машину, я вылез из постели и начал быстро стягивать с матраса простынь.

– Оставь! – раздался у меня за спиной недовольный голос Дженни.

Я застыл на месте, чувствуя, как щеки быстро покрываются румянцем стыда.

– Опять описался! – проворчала тётя, подойдя к моей кровати.

– Я... я не специально, – смущенно выдавил я, не зная, как оправдаться.

– Вчера я тебе ничего не сказала, – вздохнула Дженни, – Но две ночи подряд? Придётся принимать меры.

Сказано это было очень спокойно, но таким ледяным тоном, что у меня по спине пробежали мурашки.

– Только посмотри на себя! – неодобрительно покачала головой Дженни, – Быстро в душ! Я сама займусь твоей постелью.

Я взял со стула свою одежду и поплёлся в душ.

– Не забудь почистить зубы! – крикнула мне вдогонку Дженни.

"Раскомандовалась" – недовольно скривился я. Дженни и вправду как подменили. Несмотря на 11 – летнюю разницу в возрасте тётя никогда не разговаривала со мной таким тоном. "Прям как с детсадовским малышом, – обиженно подумал я, – Даже мама так не командует. А эта вообще только год назад закончила школу"

За завтраком Дженни снова принялась меня отчитывать – таким снисходительно – насмешливым тоном, как будто разговаривала с трёхлетним малышом. Была еще одна еле уловимая интонация, которая сразу меня насторожила. Чувствовалось, что моя тётя что – то затеяла.

– Еще тот подарок мне достался, – вздохнула Дженни, складывая тарелки в посудомоечную машину, – Ты что из вредности это делаешь? Чем я тебе не угодила?

– Я... – промямлил я, краснея от стыда, – Я больше не буду. Этого больше не повторится.

– Ага не повторится, – усмехнулась Дженни, – Скоро и днём начнёшь в штаны писать. Прям как ясельный карапуз, которого никак не могут приучить к горшку. Ничуть не изменился с тех пор, как я тебя последний раз видела. Те же, что и пять лет назад, проблемы с мокрыми штанишками.

– Я не ясельный! – возмутился я, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь от обиды.

– Ты это кому другому рассказывай, – бросила Дженни, – И я с тобой в отличие от твоей мамы церемониться не собираюсь! Будешь у меня с сегодняшнего дня носить подгузники!

– Подгузники? – пробормотал я, шокированный заявлением тёти, – Мне не нужны подгузники.

– Еще как нужны, – усмехнулась Дженни, – И ночью, и днём.

– Днём? – удивился я, отказываясь верить тётиным словам.

– Да, да, днём, – язвительно улыбнулась Дженни, – Дети, которые каждое утро просыпаются мокрыми, обычно и днём писают в штанишки. Надеюсь ты их у мамы только мочишь. Или с большими делами такая же история?

– Что?! – закричал я, захлебнувшись от возмущения.

– Не соневаюсь, что ты до сих пор какаешь в штаны, – усмехнулась Дженни, – Такое чувство, что прямо сегодня меня кучей в штанишках осчастливишь. .

Сказано это было с такой коварной ухмылкой, что у меня по спине пробежал холодок. "Что за намеки? – с обидой подумал я, – И эта насмешливая уверенность. Явно что – то затеяла"

– Всё! – отрезала моя тётя, – Сразу после завтрака идём покупать подгузники. Доедай яичницу, а я пока сделаю тебе какао.

Дженни отошла за кухонную стойку и взяв с плиты чайник, стала наливать кипяток в чашку. Я не видел, что делает тётя, но она возилась с моим какао подозрительно долго – гораздо дольше, чем мама. Впрочем само какао оказалось довольно вкусным – более сладким и шоколадным, чем у мамы.

– Ну что, пошли в детский магазин, – сказала Дженни, дождавшись, когда я допью какао.

Я продолжал сидеть за столом, отказываясь верить, что тётя собирается купить мне подгузники.

– Кому сказала? – повысила голос Дженни и заставив меня встать со стула, буквально потащила за собой в спальню,

Неожиданно остановившись, тётя смерила меня оценивающим взглядом.

– Эти джинсы лучше поменять на что – то другое, – сказала Дженни, – Они явно на подгузник не налезут.

"Мне что теперь не только подгузники, но и одежду для малышей придется носить?" – обиженно подумал я.

– Пошли, поищем тебе подходящие штаны, – сказала Дженни, увлекая меня в мою спальню.

Там тётя сразу приказала мне снять джинсы. "Прямо при ней что – ли переодеваться?" – подумал я, чувствуя на щеках знакомый румянец стыда.

– Та – ак, – сказала Дженни, принявшись копаться в сумке с моей одеждой, – Такие брюки тоже на подгузник не одевают.

Я молча наблюдал, как Дженни быстро выкладывает содержимое сумки на кровать.

– И эти джинсы тоже слишком взрослые, – усмехнулась моя тётя, – Тебе надо носить что – то другое.

Дженни довольно улыбнулась, вытащив из сумки теплые спортивные штаны светло – голубого цвета.

– То, что надо, – сказала она, – Оденешь эти штанишки.

– Не хочу эти! – запротестовал я.

– Опять капризничаем? – прищурилась Дженни, – Кстати, почему ты до сих пор не снял джинсы? Ждёшь, что я это сделаю? Подумать только. В восемь лет приходится самой переодевать его как малыша. Хотя чего еще ожидать от того, кто писается по ночам.

Дженни подошла ко мне и присев на корточки, начала расстегивать мои джинсы. Я был так шокирован ее бесцеремонностью, что послушно позволил себя раздеть.

– Давай эту ножку, – ласково попросила меня Дженни, как малыша, – Теперь вторую. Вот так. Одели маленькому Томми штанишки.

"Сюсюкает, как с ясельным" – обиженно скривился я, размышляя, как эти штаны вообще оказались в собранной мамой сумке. "Мама ж прекрасно знала, что я их больше не ношу, – подумал я, – Мало того, что светло – голубые, как одежда для грудничков, так еще и с откровенно ясельным рисунком: Винни – пухом и Пятачком". Не говоря уже, что эти купленные два года назад штаны были мне сейчас явно малы.

– Маловаты, но ничего страшного, – улыбнулась Дженни, – Просто подтянем носки повыше – вот так.

"Как трехлетний карапуз, – обиженно подумал я, случайно увидев в зеркале своё нелепое отражение, – Хорошо, что хоть под этими штанами сейчас нормальные трусы, а не подгузник".

– Какая прелесть, – умилительно улыбнулась Дженни, бросив на меня оценивающий взгляд, – Ну что, идём?

Еще раз посмотрев на себя в зеркало, я не выдержал и горько заплакал от обиды. "Как она быстро записала меня в малыши, – подумал я, – И только из – за двух мокрых пижам".

– Пошли! – строго приказала мне Дженни и взяв за руку, потащила за собой.

– Пусти! – громко заревел я, пытаясь вырвать руку.

– Куда тебя пустить? – улыбнулась моя тётя.

– В туалет, – смущенно признался я, чувствуя быстро усиливающийся позыв по – большому.

– Не придумывай отмазки, Томми, – сказала Дженни, потянув меня за собой, – Я знаю, как тебе не хочется идти в магазин за подгузниками. Только мы их сейчас все равно пойдём покупать.

Я обиженно поджал губы. Снова проситься в туалет было стыдно. "Придется терпеть" – подумал я.