Время пролетало с фантастической скоростью. Со дня нашего знакомства прошло три недели. Мы очень много времени проводили вместе: ездили на озеро, жарили шашлыки, гуляли по магазинам, вместе делали уборку по выходным, вместе готовили, посещали ночные клубы, кино, театр... Деньги таяли стремительно. Я втянулся в свою новую работу в городской юридической консультации номер N. Уже через неделю Анна Степановна, увидев мои старания, решила взять меня в штат с постоянным окладом. Мила успешно защитила диссертацию и теперь искала работу, не собираясь возвращаться в родной город. Об этом, или почти об этом, у нас случился интересный разговор...

Мы вновь лежали на пляже и загорали. Бесстыдная Милка принимала солнечные ванны голышом, наплевав на мнение окружающих.

— Я решила остаться в Питере, — сообщила она и замолчала, изучая мою реакцию.

— Это отлично, зайка! Как только сделать так, чтобы родители не узнали о нас?

Мила неловко отвела взгляд и тяжело вздохнула.

— Мы слишком много проводим времени вместе, — удивила девушка первой фразой серьезного разговора.

Оторвавшись от зубрежки статей Гражданского Кодекса РФ, я удивленно посмотрел на любовницу, ожидая продолжения. Если в сексе, как мне казалось, полностью доминировал я, то в обычной жизни все же прислушивался к опыту взрослой соблазнительницы.

— Я боюсь, что ты слишком ко мне привыкнешь, я вижу, как ты уже на меня смотришь, я чувствую, как растворяюсь в тебе и боюсь, что нам обоим будет слишком больно в конце нашего... пути, — ответила она спокойно и ровно, лишь в самом конце старательно подобрала слово.

— Почему бы и нет? — пожал я плечами. — Если это суждено, так тому и быть.

— Кирилл, я действительно боюсь. Будь ты постарше, или я помладше, то это разговор никогда не случился бы. Что мы будем делать, когда тебе исполнится тридцать лет, а мне — сорок? Мне скоро тридцать, со временем я начну увядать, как сорванный цветок, и я не хочу оказаться у разбитого корыта, когда ты начнешь бегать к молодым любовницам и найдешь себе новую любовь, — на ее глазах блеснули слезы.

Она говорила, а на душе становилось все больнее и больнее. Умом я понимал, что она абсолютно права, но сердце уже жило рядом с ней, хоть я еще и не осознал этого. Биохимия секса делала свое дело, сведя нас с ума.

— У нас только два пути: вместе или порознь, — ответил я и прижал ее к себе. — Но я хочу идти вместе столько, сколько мы можем пройти.

Мила улыбнулась и продолжила:

— Поэтично... Но все же есть третий путь — идти параллельно.

— Это как, — удивился я.

— Скоро узнаешь, — загадочно ответила Милка, и стала похожа на довольную лисичку, отхватившую сыр у вороны.

До возвращения моей девушки из Египта оставалось меньше недели. В принципе, я уже не считал ее своей и собирался расстаться сразу после встречи. Не хотел этого делать по телефону, лучше глаза в глаза. Так честнее, все равно нам еще вместе учиться. Узнав об этом, Милка встала в позу, требуя этого не делать. Она решила, что мне обязательно нужно сделать женщиной, хоть одну девушку. Намного позже я понял, что она рассчитывала таким образом немного остудить захлестнувшие меня чувства...

Самолет из Египта приземлился по расписанию. Я стоял в зале ожидания с букетом белых роз. Оля летала со своей мамой, а папа остался зарабатывать деньги, чтобы снова и снова баловать своих девочек. Надо признать, что она действительно была малость избалована родительской любовью. Вскоре появились они: номинально моя Оля и ее мамаша, так похожая на наседку. Они ожидали увидеть отца, но я заранее позвонил и предупредил, что встречу сам. Идея, конечно же, принадлежала опытной Милке. Девушку покрывал густой загар, которого не добиться, загорая в Питере. Молочная шоколадка в коротеньких шортиках поначалу замерла, не веря своим глазам, но, уверившись, что это ее бойфренд стоит с цветами, бросилась ко мне на шею. Белоснежные зубки так контрастировали с кожей, что казалось можно ослепнуть от ее улыбки. Бесспорно, она была красива, дышала молодостью, выделялась высоким ростом и осанкой, впереди нее плыла грудь четвертого размера, а лишь потом гордо шагала Оля, скользя по окружающим холодным безразличным взглядом голубых глаз.

Весь пейзаж портила мамаша, расплывшаяся с возрастом до форм планетоида.

Мила ждала нас на стоянке. Она специально оделась поскромнее, на глаза нацепила темные очки и убрала волосы в большой пучок на затылке. Мне пришлось официально представить их другу другу; Оля с мамой подвох не заподозрили. Мамаша села спереди, а мы назад. Я заметил, что «все включено» не прошло бесследно для моего прежнего объекта вожделения. Бедра совсем чуток прибавили в объеме, грудь стала тяжелее, личико округлилось, чуть добавилось в животике, но она все же оставалась сексуальной и желанной. Если Милка была похожа на солнечную зайку, то Оле (с ее метр семьдесят семь) подходило определение сочной породистой кобылки, которую уже давно было пора распрячь и объездить.

Подружка приехала вечером уже после восьми. Ее круглую крепкую попку стягивали узкие голубые джинсы, грудь рвалась на свободу из тонкого лифчика, спрятанная под обтягивающую красную маечку, а выцветшие на солнце темно-русые волосы завитыми локонами свисали до плеч. Вечер начали с рассказов про отдых, но довольно быстро Оля выдохлась и за дело взялась опытная Мила, полетавшая по свету и уже накопившая солидный багаж историй. Не забывая подливать девушкам мартини, я все чаще тискал Олю за талию, ненароком спускал руку ниже, а когда Милка уходила покурить, то залезал и под майку. Пальцы все чаще нащупывали твердеющие соски, которые не мог скрыть лифчик, пошитый из тонкой полупрозрачной ткани. По сути, он только поддерживал сокровище четвертого размера, ничуть не мешая восхищаться им на ощупь.

Вернувшаяся с кухни Мила принесла колоду карт и предложила сыграть в дурака на раздевание. Оля опешила от такого поворота событий, на что моя лисичка осекла ее провокационным вопросом:

— Я что старая и страшная?!

Подвыпившая девушка не стала спорить и согласилась. Играли в долгую — раздевался только первый проигравший. Договорная игра подразумевала определенный сценарий, и я раздевался быстрее всех и остался в трусах. Потом полетела одежда Милки, также оставшейся в одних трусиках. Раскрасневшаяся Оля все чаще бросала на нас смущенные взгляды, так как за все время она потеряла только джинсы и носки. Только вот дальше мы ей фору не давали, и к общей куче вещей присоединились огромный лифчик и майка. Украшения в счет не шли. За игрой успело закончиться мартини, и я вызвался сходить за второй бутылкой, чтобы оставить девчонок наедине. Милка обещала управиться за полчаса.

Дверь предательски скрипнула, когда я по-партизански вернулся домой, но громко игравшая музыка скрыла посторонние звуки. Из гостиной доносились подозрительные стоны. Дверь была открыта, и я замер, увидев представшую картину: девушки лежали в позе «69». Оля лежала на спине, а прямо на меня «смотрела» ее девственная дырочка. Мила трудилась сверху, возбуждая партнершу языком и своими изящными пальчиками. Крепкие загорелые ноги были широко раздвинуты, а между ними ясно выделялся белый участок кожи, на фоне которого, в свою очередь, виднелся черный треугольник курчавых волосков. Я разделся и замер, но тут Мила подняла голову и с улыбкой поманила к цели. Любовница поднялась и села, чтобы дотянуться до отяжелевшего члена. Смотря на меня веселым взглядом снизу вверх, она провела языком по уздечке, усиливая возбуждение. Одна рука Милки ласкала клитор Оли, а второй она взяла в ладонь яички и принялась их настойчиво массировать. Вскоре она потянула меня

вниз, намекая, что пора бы уже приступить к основному действу. Я опустился на колени, а Милка вернулась к текущим смазкой половым губкам и клитору девственницы. Возбужденная плоть малых губок рвалась наружу, приоткрыв створки бутона. Обласканная Оля извивалась от захватывающих чувств, ее бедра инстинктивно подавались навстречу в ожидании члена. Ее ноги были согнуты в коленях и широко раздвинуты. Милка схватила меня за член и потянула ко входу, чтобы начать ласкать головкой ждущие половые губы.

Я уткнулся в сердце розочки, чувствуя девственное препятствие. Входить было тяжело и непривычно, Милка крепко держала член у самого корня, отчего он стоял, словно каменный. Усилив давление, я почувствовал, как начинаю погружаться, как скрытая от глаз преграда растягивается и поддается, уступив настойчивому вторжению. В какой-то момент Оля попыталась вырваться, но Милка крепко схватила ее за ноги и не дала отпрянуть от надвигающихся событий. Любовница снова усилила напор ласки на клитор, отвлекая девушку от болевых ощущений. Оля снова начала постанывать и вздыхать, делая это в такт моим движениям. Боясь сделать больно, я работал постепенно, методично, прислушиваясь, в том числе, к собственным ощущениям. Милка ушла в сторону, ее активное участие больше не требовалось.

Внутри было еще слишком тесно, что намного усиливало ощущения. Оля застонала громче, мои движения ускорились в ожидании бурного оргазма, но она все не кончала, как это обычно протекало у Милки. Девушку трясло, она извивалась, стонала от удовольствия. Закинув ее длинные ноги себе на плечи, я склонился над ней и поцеловал, не сбавляя при этом темп. В какой-то момент я понял, что больше не встречаю сопротивления и могу себе позволить входить на полный рост младшего брата, не боясь за него и за Олю. Я жарил ее, как грешницу в аду, словно наказывал за провинность, ее крепкое спортивное тело полностью находилось в моих руках. Начав уставать, я прервался, чтобы сменить позу. Не выходя из распаленного влагалища, я вытянул ее правую ногу и положил на кровать. Затем повернул девушку на тот же бок, оставив ее левую ногу согнутой в колене и прижатой к груди, а вытянутую правую перешагнул коленом, зажимая между своих ног... стоя на коленях, я двигался размашисто, агрессивно, руки были свободны и одной я мял грудь девушки, а второй потискивал ее задницу. Новая поза пришлась Оле по вкусу и она стала стонать громче, грозя перейти на крик.

И вот с очередным толчком я, повинуясь шестому чувству, впечатал ладонь по крепкой упругой заднице. В от же миг Олю скрутило в оргазме. Влагалище не реагировало столь бурно, как у Милки, но по остальной реакции я понял, что он самый настал. А дальше пошло по нарастающей: оргазмы «выстреливали» все чаще, пока девушка беспомощно не растеклась по полу. Тут же на горизонте появилась Милка и нежными руками увлекла в сторону. Мы встретились поцелуем, пока Оля беспомощно лежала на животе. Моя зайка смотрела с любовью и теплом, а я дрожал от возбуждения и желал продолжения. Я лежал на спине, а Милка не спеша целовала меня в губы и тихонько массировала член. Почувствовав, что сердце снова вошло в нужный ритм, я встал и глянул на распластанное тело.

Схватив Олю за волосы и под промежность, я поставил ее на колени, положив грудью на кожаное кресло. Она вяло попыталась сопротивляться, но это оказалось бесполезно. Неудовлетворенный член уперся в прикрывшееся и зажатое влагалище, которое словно не хотело признавать своего пионера. Новый шлепок по заднице исправил дело: Оля сначала сжалась от неожиданности, но тут же расслабилась, впуская захватчика. Я начал яростно долбить ее норку, требуя расплаты за усердие. Передо мной показалась Милка, оседлавшая задом наперед мою спортивную кобылку. Наши губы снова встретились, это было превосходно, трахать одну девушку и целоваться с другой. Та другая смотрела с любовью и нежностью, что заводило еще больше. Извержение страсти случилось, когда Милка вдруг крепко меня обняла и жарко прошептала на ухо: «Давай, мой мальчик, кончи в эту телочку. Ты достаточно вспахал своим плугом ее борозду, пора уже и засеять». И тут я действительно кончил, но моя солнечная зайка вовремя оттолкнула меня назад и, схватившись за член, вынула его из Ольги. Продолжая извергаться, я мелко трясся от оргазма, а она счастливая водила по стальному стволу, начавшему плавиться в ее маленькой ладошке.