В огромном зале с высокими мраморными сводами на высоком троне восседала королева амазонок. Голову властительницы украшал головной убор, выполненный из золотых пластин в форме перьев. Эти сияющие перья закрывали сзади голову и шею королевы, на лбу проходил золотой обод, увенчанный громадным рубином. Сложив на груди руки с кроваво-красными ногтями, Мариса смотрела перед собой. Её лицо, как всегда, было холодным. Мысли и чувства повелительницы оставались тайной за семью печатями.

— О, моя королева, — работорговец в длинных одеждах из коричневого бархата и с высоким белым тюрбаном на голове, склонился в почтительном поклоне, — извольте посмотреть на мой новый товар.

Он указал на девушек, выстроившихся чуть поодаль. Все рабыни были одеты в полупрозрачные одежды, почти не скрывавшие их прелестей. Лёгкие вуалевые палантины, расшитые точно паутиной золотыми нитями, были наброшены на пятнадцать прелестных головок с опущенными долу очами.

Взгляд властительницы внимательно скользнул по девушкам и замер на одной из них.

— Ты, — Мариса указала пальцем на рабыню, — подойди!

Девушка, изящно покачивая бёдрами, покорно исполнила приказание, поклонившись, замерла.

— Разденься! — вновь приказала королева.

И рабыня начала раздеваться. Сначала она сняла длинную голубовато-зелёную тунику из тончайшего шёлка, сверкавшего золотой вышивкой. Обнажённая высокая небольшая грудь, с розовыми, точно нераспустившиеся бутоны роз, навершиями открылась королевскому взору. На тонкой талии был повязан узкий поясок, поддерживающий полупрозрачные зелёные шальвары. В глазах королевы вспыхнул сладострастный огонь, и полуулыбка тронула губы.

А девушка, одним лёгким движением развязав на талии золотой шнурок, грациозно выступила из слетевших штанишек. Её изумительно нежное тело, не скрытое уже ничем, предстало перед очами королевы амазонок.

Мариса сошла с трона и подошла к юной рабыне. Взяв за подбородок, приподняла её лицо и заглянула в глаза. Тёмно-карие с золотыми искорками, они не отвели свой взор, прямо и открыто встретились со сверлящим взглядом королевы. Та медленно провела пальцем по грудкам девушки, едва касаясь, дразня, обвела ореолы и потом пощипала соски. Маленькие груди с крупными сосками, казалось, молили о ласках. Они трепетно отозвались на прикосновения Марисы, соски припухли и отвердели.

Королева ухмыльнулась, развернула девушку спиной к себе и ввела палец между пухленькими ягодицами. Они упруго сжали королевский перст. Потом погладила красавицу между бёдрами, чуть раздвигая маленькие тайные губки, и взяла палец в рот, пробуя на вкус.

— Да, пожалуй, я оставлю её, — сказала Мариса, продолжая скользить взглядом по девушке.

Она пристально рассматривала новую игрушку, изучая её, отыскивая возможные изъяны. Но их не было! Ни одного, даже самого крохотного изъяна! Красива, бесспорно, красива. Кожа нежная, словно восточный шёлк, так и манить прикоснуться. Ни единого волоска, ни единого изъяна. А эта родинка на правом плече... Искушение для глаз и мыслей, желание для тела! Пожалуй, слишком мала и хрупка. Но тем лучше — она будет покорна. Можно легко укротить эту юную газель.

— Отведи её, — королева выразительно переглянулась с амазонкой, — а этих — как обычно.

— Моя королева, этот бутон ещё не расцвёл, — сказал работорговец, подобострастно улыбаясь.

— Да? В самом деле? — брови королевы удивлённо изогнулись. — Ну, тогда она станет моей любимицей, украшением моего гарема, — она усмехнулась и добавила: — Если, конечно, выкажет покорность и послушание. Маленький невинный ландыш, как зовут тебя? — спросила она девушку.

— Пушпа, моя королева, — с почтением отвечала та, не отводя глаз.

— Цветок? Ха! Я угадала! — Мариса засмеялась. — Ты и, правда, похожа на цветок, — она подошла и, приподняв лицо рабыни за подбородок, заглянула ей в глаза. — Маленький цветочек, который завянет, если я захочу этого, — добавила тихо, словно прошипела.

Едва работорговец и рабыни удалились, амазонка — одна из самых приближённых к королеве особ, скромно сидевшая у трона властительницы — осторожно спросила:

— Моя королева, вы что-то задумали?

— Виджая, ты проницательна, — усмехнулась Мариса. — Ты прекрасно знаешь наш обычай. Семя самого заклятого врага, растёртое по телу, дарует вечную молодость и несокрушимую силу. Но, Виджая, мне мало его семени! — королева опустила сжатый кулак на подлокотник трона и, сверкнув глазами, заявила: — Пора подумать о наследнице. Он станет отцом дочери, которая когда-нибудь сокрушит Бригитанию. Тебе ли не знать пророчества?! Древние книги богини Свартши гласят: «Королева амазонок, рождённая от самого заклятого врага, превратит Амазонию в самое могущественное государство». Что же касается этого цветочка... — Мариса сделала паузу, задумалась на мгновение и твёрдо закончила фразу: — Она вполне сможет стать матерью... Наша принцесса родится истинной королевой, унаследовав красоту от матери, а силу и храбрость от отца...

— Но, моя королева, быть может, ещё не всё потеряно? — возразила та, имя которой на языке амазонок означало «победа». — Мы отправим гонцов во все уголки мира и найдём чародея, который поможет тебе самой забеременеть.

— Нет, — отвечала Мариса, качая головой, — моё бесплодие — это дар. Зачем сносить тяготы материнства, когда можно иным способом заполучить наследника? — королева усмехнулась и продолжала: — Моя стихия — война и пир, меня вовсе не прельщает стать толстой плаксивой гусыней, — её губы брезгливо изогнулись. — Если родится девочка, когда-нибудь она унаследует мой трон. Ну, а если судьба не будет милосердной и пошлёт мальчишку, он умрёт по обычаям предков. Бессмертная Свартши примет жертву. А мы поищем другую претендентку. Пока же решено, я сама подготовлю цветочек! — Мариса засмеялась. — Это будет приятное занятие.

— О, повелительница, — опять заговорила Виджая, — но почему бы вам не обратить ваши мысли на истинную амазонку? Вы не думаете, что наследница может родиться хрупкой, как её мать?

— Ах, моя Виджая, — королева покачала головой, — принцесса станет истинной амазонкой, потому что её взрастим мы. Увы, мы не можем остановить наш выбор на одной из наших дев. Он не примет ни одну из нас, так, как сможет принять её. Я слишком хорошо знаю Чёрного Дракона, мне ведомы его вкусы. Дитя же, будущая королева, должна быть зачата в настоящей страсти. Не в принуждении, Виджая, не в принуждении... — властительница погрозила указательным пальцем и продолжала рассуждать: — Конечно, я могу воспользоваться чарами, как пользовалась ими до сих пор. Но по завету Свартши зачатие наследницы престола Великой Амазонии должно происходить в истинной страсти. Сейчас его память чиста, словно свежий лист пергамента, а его вожделение доведено до крайности. Если сейчас он увидит эту прелестницу, семя взыграет в нём. Его будет много, и оно даст прекрасные всходы.

— Но, моя королева, — опять вступила Виджая, — а как же священный обряд зачатия? Неужели вы откажитесь от него?

— Конечно, нет! — твёрдо отвечала Мариса. — Обряд совершится по всем правилам. Твоя королева будет участвовать в ритуале, поэтому, милая Виджая, не тревожься — мы не нарушим завет богини. Ступай, прикажи отвести девушку в мои покои, — распорядилась она.

С поклоном удалилась привыкшая побеждать. На её правильных чертах застыло странное выражение, словно какая-то затаённая мысль не давала покоя амазонке. Подозвав к себе прислужницу, она что-то шепнула ей на ухо.

***

Пушпу вели по длинной узкой лестнице, ведущей в подземелье. Сырой воздух пах плесенью. Вокруг было так темно, что, если бы не свет тусклого фонаря, который несла амазонка, девушка просто не смогла бы двигаться в этом затхлом, замкнутом пространстве, никак не походившем на великолепие самого дворца, возведённого рабами-ремесленниками. Сами амазонки умели только воевать. Но из разных концов света они захватывали или покупали в рабство искусных мастеров, которые создавали всё великолепие города дев-воительниц. Убранство королевского дворца сияло от золота и драгоценных камней, ослепляло полированным мрамором, а здесь, в подземелье, всё походило на саму преисподнюю.

— Куда меня ведут? — осмелилась спросить Пушпа у стражницы-амазонки.

— Молчи, если тебе дорога жизнь, — был ей ответ.

И вдруг её резко толкнули в сторону, в тёмный провал в стене. Она упала и едва успела подняться, как поняла, что за ней захлопнулась тяжёлая дверь. Темнота поглотила деву. Ужас сковал её так, что она не имела сил даже закричать, у неё перехватило дыхание. Девушка с детства боялась темноты и замкнутых пространств. И сейчас едва не потеряла сознание от охватившего её страха. Но ей нельзя было лишаться сил, в её положении это было бы роскошью. Она должна, должна двигаться! Во что бы то ни стало! Вопреки страху.

Он потерял счёт дням. По ощущениям, прошла целая вечность. Хотя он точно знал, что когда-то был другим человеком. Единственное, что владело им изо дня в день — желание. Он хотел встречи с женщиной, жаждал напиться ею, как истомлённый путник в пустыне жаждет испить воды. Она приходила к нему во снах, маня улыбкой. Он брал её, как голодный зверь, грубо вонзался восставшим фаллосом, врывался в тесные недра. Она кричала под ним, извиваясь, царапала его плечи, старалась вырваться. Но вскоре затихала, покоряясь его натиску, и уже старалась двигаться в унисон. Он ощущал, как стройные длинные ноги сжимают его талию. Их языки сталкивались в неистовом противоборстве поцелуя. Но всякий раз он просыпался, не взойдя на вершину.

Дхирам пришёл в себя от скрипа обитой железом двери. И вмиг опять всё стихло. Однако — он это понял по едва уловимому дыханию — в его темнице кто-то был. Хорошо, что сегодня он не подвешен на цепях, хотя его руки в оковах, но он сможет защищаться, если к нему подослали убийцу. Цепь была достаточно длинной. Уловив осторожное движение, он кинулся туда и схватил вошедшую женщину. Она вскрикнула и попыталась вырваться, забившись в тисках его рук, но он зажал её рот ладонью и пригвоздил девушку к стене.

— Молчи, — прохрипел он, — иначе я сверну тебе шею.

Она попыталась что-то ответить, но он не хотел слушать. Он хотел её. Прикосновение к упругому юному телу разбудило в нём зверя. А ещё её запах! Он сводил с ума, заставляя терять самообладание. Второй рукой мужчина рванул ворот шёлковой туники. Разорвав ткань, принялся мять маленькие груди. Она дёрнулась и укусила его в ладонь, которая зажимала ей рот.

— Ах, ты тварь! — вскипел Дхирам и впился в её рот.

Он укусил её до крови. Девушка вскрикнула, и он почувствовал, как по её лицу потекли слёзы. Она вырывалась, царапая его ногтями, но сопротивление ещё больше заводило его. Вот она, амазонка, барахтается под ним, как обычная девка из таверны. Его буквально трясло от вожделения. Он содрал с неё остатки одежды, прижал к холодной каменной стене, раздвинул стройные бёдра и одним резким движением насадил на себя. Дикий душераздирающий крик потряс стены подземелья. И сразу его добыча затихла и повисла на нём.

— Дьявол! — выругался он.

Дхирам почувствовал, как его член ворвался в нетронутое маленькое лоно, и кровь потекла по его чреслам. Крови было много. Он вышел из неё и осторожно опустил на солому, сваленную в углу. Оторвав лоскут от изорванной туники, принялся вытирать ей бёдра. Судя по её одежде и хрупким формам, она не амазонка, а обычная рабыня. Впрочем, не обычная. На ней красивые одежды. Но главное — он никогда не встречал такой нежной кожи. Гладкая, как мрамор, и бархатистая, как лепестки розы. Под его ладонями её груди оживали, он ощутил, как напряглись соски. О, нет! Это выше его сил! Её тело, отвечавшее вопреки её воле на его ласки, лишило его последних остатков самообладания. Склонив голову, он осторожно скользнул языком по сосочку. Потом охватил его губами и принялся сосать. Он жадно сжимал губами этот напрягшийся бутон, ласкал его языком и втягивал в себя, будто надеялся вкусить молочное блаженство.

Вдруг она пришла в себя и, застонав, дёрнулась.

— Не бойся, — хрипло промолвил он, отрываясь от сладкого соска, — я не сделаю больно... Ты только лежи тихо.

С этими словами он охватил рукой свой член и провёл концом багровой головки по её груди. Обвёл одну, потом другую. Ниточка смазки оставляла следы на полукружьях вокруг припухших сосков. Застонал хрипло, словно умирающий зверь, и вдруг принялся неистово массировать каменеющий пенис. Через мгновения содрогнулся в страстном освобождении. Горячее семя мужчины потоком хлынуло на нежные груди девушки, застывая крупным жемчугом.

Слабый закатный луч пробился в крохотное оконце и упал на лицо Пушпы.

— О, святой Дамиан! — выдохнул Дхирам, придя в себя.

Только сейчас он увидел её глаза. Широко распахнутые, переполненные через край слезами, они смотрели на него с выражением неизъяснимого ужаса. Её лицо, бледное, с искусанными им пухлыми губами, было ему знакомым. Он где-то уже видел этот нежный овал подбородка, трогательные, почти детские щёки, с тенью длинных ресниц, лежащих на них, и маленький прямой нос. И вдруг в его сознании словно вспышка, возникло имя — Констанция. Её зовут Констанция!

Вдруг она очнулась от оцепенения: громко всхлипнула и резко села, прикрывшись руками, забилась в угол. Её трясло.

— Я не трону тебя, — сказал Дхирам.

— Зачем ты это сделал? — всхлипнула она, покачиваясь из стороны в сторону. — Зачем ты это сделал?! — повторила, точно безумная.

Рыдания душили её, и она содрогалась от них, удерживая трясущимися руками ткань на груди. Внезапно со скрипом распахнулись двери, и в темницу вошли четыре амазонки с мечами на поясе. Едва бросив на Пушпу взгляд, одна из воительниц, по виду — более старшая, тут же сделала знак, и двое стражниц, схватив под руки Дхирама повели его прочь из темницы.

— О, госпожа! — Пушпа кинулась в ноги старшей амазонке. — Куда его повели?

— Хм, сладко тебе с ним было? — злая усмешка исказила суровое лицо девы-воина. — Не тревожься, это не твоя печаль.

Две стражницы, подняв девушку с колен, тоже вывели её в тёмный коридор.

***

— Кто посмел?! — Мариса, словно раненая пантера металась по комнате. — Кто посмел отправить её туда?! — зелёные глаза повелительницы сверкали молниями.

— Моя королева, — Виджая почтительно склонилась, стараясь не встречаться с испепеляющим взором Марисы. — Я лишь передала ваш приказ отвести рабыню в ваши покои. Стражницы, исполнявшие этот приказ, уже наказаны.

— И что?! — опять вскричала Мариса. — Что это меняет?! Я хочу знать, почему они ослушались меня! Приведите их немедленно!

— Но это невозможно, моя королева, — голос Виджаи дрогнул.

— Почему?! — костяшки королевских пальцев, сжавших рукоять меча, висевшего на поясе, побелели.

— Они казнены, как и подобает... Всякий, нарушивший ваш приказ, наказывается смертью. Согласно закону Свартши, — Виджая вновь почтительно поклонилась.

— Закон?! Закон! — Мариса еле сдержалась, чтобы не кинуться с кулаками на свою советницу. — Мне кажется, Виджая, это заговор...

— Моя королева, вы... обвиняете меня? — амазонка прямо смотрела в побледневшее лицо королевы.

— Нет, о, нет, — Мариса усмехнулась, но в её глазах блеснул клинок, — тебе я верю. Но... скажи, кто мог подслушать наш разговор о планах на Пушпу?

— Я не могу знать этого...

— Так узнай! Узнай, Виджая! — Мариса вновь сорвалась на крик. — И клянусь, если ты в ближайшие дни не найдёшь заговорщиков, ты сама ответишь мне!

— Да, моя королева. Я могу удалиться?

— Нет, постой! Мои планы остаются в силе — Пушпа станет матерью наследницы престола.

— Но... Моя королева, — Виджая замялась, — ведь она... Дхирам изнасиловал её.

— Ну и что? — Мариса усмехнулась. — Свартши не завещала, что матерью ребёнка должна быть девственница. Подумай сама, что, если бы могла зачать я? Ведь я давно лишилась девственности. Это качество не имеет значения. Пушпа по-прежнему подходит на роль матери. Тот, кто толкнул её к нему в темницу, просчитался, — Мариса зло рассмеялась, и вновь приказала, взмахнув рукою: — Ступай, позаботься о церемонии. Пусть всё приготовят, как того требует завет Свартши.

Констанция сидела в маленьком бассейне с тёплой водой, ласкавшей её порозовевшее от купания тело. Пока чернокожая служанка мыла её косы, девушка размышляла. Уже несколько дней она в стране амазонок, а с ней обращаются, как с принцессой. Дважды в день она купается, эрилопка, дочь далёкого континента Эрилопии, попавшая в рабство к амазонкам, умащивает её тело благовониями. Чем-то смазывает волосы, ополаскивает их в отварах каких-то трав. Никогда она не ощущала такой лёгкости в ногах и совсем позабыла о своём недуге, лишь на рассвете страдала от боли, которая, впрочем, постепенно отпускала её.

Что ждёт её? Ах, если бы только она могла узнать это и могла увидеть, хоть издали, Дэймона! Она не может забыть их жуткую встречу в темнице. Благородный воин сэр Келли, её супруг, превратился в насильника. После того, как его увели стражницы, они не виделись. Констанция пыталась хоть что-то разузнать о нём у служанки, но эрилопка, чёрная, как сама ночь, была нема. Она лишь улыбалась, показывая крупные белые зубы, и покачивала головой.

Констанция с болью вспоминала то, что он сотворил с ней. Но вместе с тем она и не думала отказываться от своего замысла: во что бы то ни стало она должна спасти графа Олдриджа из плена. Она вспоминала его лицо, искажённое болью, когда он смотрел на неё. Раскаивался ли он в содеянном? Девушка не находила ответа на свой вопрос, однако чувствовала, что прежний сэр Келли, Чёрный Дракон, которым он был прежде, неспособен обидеть женщину. «Это амазонские чары превратили его сердце в камень» — размышляла Констанция.

Благодаря Кернунну, передавшему её в руки работорговца, она смогла попасть в сердце Амазонии — дворец королевы Марисы. И теперь во что бы то ни стало должна спасти супруга. Юная графиня прекрасно понимала, что её ожидает много испытаний, но её сердце не имело страха. Что ж, если она не сможет вызволить Дракона, то погибнет вместе с ним. Так решила смелая девушка.

Конечно, она не могла знать, что в этот самый момент Дхирам, сэр Дэймон Келли тоже купается. Он и сам не мог поверить в эти перемены. Мариса перестала играть с ним, истязая его гениталии, и каждый день его приводили в бассейн, где чернокожая рабыня растирала всё его тело приятно пахнущими маслами. Раны от пыток зажили. Но душа его продолжала стенать.

Всё это время он думал о той девушке, которая оказалась в его темнице. Да, он помнил её лицо. Но совершенно не помнил, кто она, и почему он знает её имя. Однако его сердце сжималось всякий раз, едва он воскрешал в памяти их встречу. Как он мог?! Никогда он не был насильником и вот стал им по вине чар амазонок. Где она сейчас? Что они сделали с хрупкой девой? Воображение рисовало ему сцены пыток, через которые прошёл он сам. И Дхирам сжимал кулаки, не в силах сдержаться. Он поклялся себе — во что бы то ни стало спасёт маленькую рабыню, которая проникла в его сердце. Её глаза, полные боли и отчаяния, стояли перед его мысленным взором, и этот взгляд он знал в своей прежней жизни.

Однажды его повели куда-то. На этот раз он не был в оковах. Вокруг чресел мужчины была обёрнута красивая, расшитая золотом, белая шёлковая ткань. Он был чист, его кожа источала какой-то незнакомый приятный аромат. Несколько амазонок, облачённых в длинные белые одежды с капюшонами, закрывающими их лица, вели его по длинной галерее. Повсюду горели факелы, закреплённые на стенах, откуда-то звучали глухие звуки, напоминающие удары барабанов.

Дхирама привели в огромный зал, стены которого облицовывал чёрный мрамор. В самом центре на полу был очерчен золотой круг. Дхирама поставили в середину круга. Жрица в белых одеждах, с лицом, скрытым капюшоном, подошла к нему и стала читать какие-то заклинания на непонятном языке.

— Свартши деневат! Свартши деневат! — то и дело восклицала она, воздевая вверх руки, и десятки амазонок в белых балахонах, выстроившиеся вдоль стен, повторяли её возглас и падали ниц.

Произнеся заклинания, жрица вдруг взяла горящий факел и поднесла его к золотой линии круга, в котором стоял Дхирам. В мгновение ока пламя встало сплошной стеной, отгородив Дракона от всего, происходящего в зале. Закрыв глаза, он стал прощаться с жизнью. Но вдруг почувствовал, что жар исчез. Перед ним была иная картина. Он стоял у высоких золочёных дверей, двери распахнулись, и теряясь в догадках, Дхирам шагнул в них. Он оказался в просторной комнате. Гладкий, из полированного мрамора, пол был устлан шерстяным ковром. Едва раб вступил на него, как его подошвы погрузились в мягчайший длинный ворс, лазурно-синий, словно весенний небосвод.

Дхирам осмотрелся, поражаясь простору комнаты. Здесь почти не было мебели. Лишь в самом центре, на золочёном постаменте возвышалась кровать под лёгким полупрозрачным балдахином. Ложе было столь велико, что больше напоминало корабль, плывущий по волнам с развевающимися парусами. Огромное зеркало во всю стену было установлено напротив ложа. В нём отражалось всё, происходящее на ложе, и блики от зажжённых повсюду свечей. Пламя плясало яркими языками, а воздух полнился благовониями.

Вдруг чья-то рука легла ему на плечо. Вздрогнув, Дхирам обернулся и увидел королеву. Обнажённое смуглое тело поражало своей грацией дикого зверя. Одну грудь королевы скрывал широкий ремень. А вторая, крупная, с тёмным соском, упруго подпрыгивала при каждом движении повелительницы. На этот раз её светлые волосы свободно сбегали прямыми прядями по широким плечам, и это шло ей, было необыкновенно женственно. Амазонка играла роль простой женщины.

— Не бойся меня, Дхирам, — улыбнулась она непривычно приветливо.

Он мог бы поклясться, что черты её лица стали более мягкими от этой улыбки. Но он насторожился — уж очень непривычным было это выражение на лице Марисы.

— Да, не бойся, — повторила она, продолжая улыбаться, — королева всегда заботится о своих любимых рабах, — Мариса обошла вокруг него и положила ему на грудь ладонь. — Ты принёс мне много приятных минут, и я решила вознаградить тебя. Мне кажется, ты оценишь мой подарок.

С этими словами она притянула его голову к себе и поцеловала в губы. Это был крепкий поцелуй, но в нём не было страсти. Её зык скользнул ему в рот, и у Дхирама закружилась голова. Мариса оторвалась от его губ и потянула его на ложе.

— Приляг, — с усмешкой сказала она, — забудь обо всём, мой Дхирам. Сегодня я подарю тебе рай.

И неожиданно он почувствовал, что стал совершенно спокоен. Напряжённость исчезла. Он почти поверил королеве, что его ждёт наслаждение. Ладони королевы с длинными сильными пальцами заскользили по его груди, заставляя его расслабляться. И вскоре он лежал на спине, раскинув руки, а королева продолжала гладить его, то и дело осторожно проводя кончиками пальцев по внутренней поверхности его бёдер, своей грудью с напряжённым соском, задевая его то тут, то там. Потом её пальцы ласково обхватили его напрягшийся фаллос. Дхирам вздрогнул — он помнил, что обычно следовало за этим прикосновением.

— Тсшш, — протянула королева, улыбаясь, — сегодня всё будет иначе, — сказала она и кончиком языка провела по своей верхней губе.

Вдруг он увидел обнажённую девушку. Её молочно-белая кожа оттенялась дивными тёмными кудрями, рассыпавшимися по спине и плечам точно шёлковое покрывало. А темно-карие глаза лучились золотыми искорками. Он узнал её, это её имя не давало ему покоя с тех самых пор, как он познал её в темнице,

это её глаза он помнил. Дхирам хотел вскочить, пасть на колени, чтобы молить деву о прощении, но тело не слышало его разума. Его тело жило своей особенной жизнью. Под умелыми неутомимыми руками амазонки его член стал расти.

— Посмотри на неё, — проговорила Мариса, на мгновение прекратив ласки, — я дарю её тебе, — и обращаясь к юной красавице приказала: — Поди сюда, моя Пушпа, — она указала рядом с собой на ложе.

Дева послушно скользнула на указанное место и присела рядом с Дхирамом, поджав стройные ножки. Он уловил тонкий аромат, исходящий от неё. И у него закружилась голова, руки сами собой потянулись к красавице. Он взял её за руку. Девушка испуганно вздрогнула, испуг же читался и в её взгляде. Она насторожилась, но всё-таки не отняла свою руку.

— Да, Дхирам, — с улыбкой кивнула королева, — она твоя, я знаю, она нравится тебе, — голос Марисы звучал вкрадчиво, он словно очаровывал мужчину, заставляя слушать и не думать о своём. — Бери её, Дхирам! — внезапно приказала Мариса. — Бери, как ты только хочешь, но не спеши. Не думай ни о чём! Наслаждайся! Но для начала, — Мариса потянулась к столику, стоявшему возле ложа. Взяв в руки два бокала с какой-то искрящейся синеватой жидкостью, в которой взлетали пузырьки воздуха, она протянула один Дхираму, а другой Пушпе.

— Выпейте это! — приказала королева. — Это сделает вас неутомимыми, я хочу, чтобы вы узнали истинный Рай. Это напиток богини Свартши. Пейте!

Дхирам сел, вытянув ноги, и послушно принял протянутый бокал. Пушпа последовала его примеру. И повинуясь приказу, они разом осушили бокалы. Дхирам обнял девушку, губами нашёл её рот. Её свежее дыхание словно опьянило его. Он позабыл обо всём и жаждал лишь сполна познать блаженство от юной девы. Мягкие тёплые губы раскрылись, пропуская его язык. И пока он наслаждался поцелуем с красавицей, руки Марисы продолжили путешествие по его спине. Застонав, от нахлынувшей страсти, мужчина ласковыми дразнящими движениями языка скользил по губам юной Пушпы, а его рука нашла её нежную маленькую грудь и принялась сжимать упругое тело. Потом его рот переместился к розовому соску. И едва взяв его своими губами, Дхирам застонал. Блаженство горячим вином разлилось по жилам, опьяняя, заставляя терять голову.

Вскоре затуманенным взором он увидел их отражения в зеркале. Королева, склонившись к его чреслам, лизала его восставший член, а он без устали целовал прекрасную девушку, отвечавшую на его поцелуи. Вдруг она чуть приподнялась, и его пальцы скользнули ей между бёдер. Он едва дотронулся до холмика и проник дальше, между повлажневших потайных губок. Пушпа протяжно застонала, отдаваясь его смелым рукам. Он пальцем отыскал её маленькую жемчужину стал осторожно поглаживать её, а потом, имитируя движения члена, стал проскальзывать пальцами в истекающее пространство.

— Попробуй её на вкус, Дхирам, — опять приказала королева, отрываясь от его члена.

Она жестом велела девушке лечь на спину, и сама раздвинула её бёдра. Опустив лицо к разведённым точёным ножкам, Дхирам осторожно лизнул припухшие створки девичьего лона. Она вздрогнула и застонала. Он, опьянев от её вкуса, изголодавшийся, принялся собирать языком пряно сладкую влагу, втягивал губами припухшие лепестки, посасывал крошечный бубенчик, который твердел и наливался с каждым мгновением. Искусный язык мужчины буквально порхал по маленькому сокровищу девушки, а все чувства Дхирама превратились в пылающий поток.

Мариса же, переместившись к голове Пушпы, осыпала мелкими, лёгкими поцелуями её лицо и грудь. Девушка вскрикивала под этими двойными ласками, которыми одаривали её буквально со всех сторон. О, да! Констанция никак не ожидала, что наслаждение будет на грани боли. Внутри огненный смерч разрастался, охватывая её тело, и грозил вырваться наружу. Кусая губы, она пыталась сдержать свои стоны, но это ей не удавалось. Теряя разум, юная графиня Олдридж ринулась в огненную реку страсти.

И когда она принялась извиваться и молить о большем, Дхирам вдруг охватил руками её колени, устроился между ними и одним толчком вошёл в узкое лоно. Красавица вскрикнула. Они оба не заметили, как королева осторожно покинула ложе и удалилась с довольной ухмылкой. Он вскинул девичьи ноги себе на плечи и стал раскачивающими движениями продвигаться в самую глубину горячего грота, плотно охватившего его член. Она стенала под ним, даря ему невероятные ощущения. Толстый крепкий фаллос Дракона ещё никогда прежде не имел дела с таким уютным тугим местечком и вскоре излился любовным соком, оросив им лоно Пушпы.

В этот момент в сознании Дхирама одна за другой пронеслись картины его прошлой жизни. Лицо исказилось мукой, издав звук, напоминающий рык раненого зверя, не выходя из лона, он рухнул, сжимая девушку в объятиях.

— Констанция, любовь моя, — хрипло выдохнул, закрывая глаза и подминая её под себя.

И та, к которой были обращены эти слова, прильнула к его могучей груди.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ