У Маркуса был шикарный член – средних размеров, но очень пропорциональный, обрезанный. Вначале я его намылила, используя эти мгновения для ленивых поглаживаний рукой. Как только смылась пена, язычком лизнула головку. Маркус вздохнул, стянул с меня шляпу и забросил ее на стиральную машинку:

– Мне так плохо видно. Хотя ты такая секси… Хочешь, в постель снова наденешь?

– Обязательно, – отвлеклась я на секунду и продолжила, то заглатывая член целиком, то выпуская почти полностью. Одна ладошка следовала за ртом по стволу, вторая ритмично ласкала яички. Маркус гладил меня по голове, и бормотал нечленораздельно, прислонившись к стене. Вот задышал чаще, яички подтянулись… Я ускорилась, а он крепче прижал голову, совершая небольшие подмахивания бедрами. Теплый фонтанчик брызнул мне в небо, пальчиками я сжимала ствол, помогая ему излиться.

Когда я встала, он поцеловал меня. Расслабленно обнял, направил душ на меня, включив на самый горячий поток. Так мы и стояли пару минут, не шевелясь, под струями, в клубах пара, потом он взял гель для душа:

– Давай, принцесса, я тебя помою…

И ведь помыл, тщательно, ласково, не упуская ни одного местечка, сверху вниз, губами исследуя каждый чистый участок. Когда дошел до колен, сел на край ванны, и поставил одну мою ногу на свое колено. Развернутые навстречу нижние губки оказались прямо напротив его мордахи. Придерживая левой рукой за попу, чтобы не упала на скольком полу, он погрузился туда лицом, посасывая клитор, запустив сразу два пальца внутрь. Я сняла с крючка полотенце, сверху в него завернулась, и, закрыв глаза, отдалась ощущениям. Правда, от его нежных губ, и от движений пальцев, мне все больше хотелось чтобы он вошел в меня членом, прижавшись всем телом. Я так ему и заявила…

Отняв у меня половину полотенца, он мне прошептал:

– Я просто обожаю девочек, которые вот так, прямым текстом, говорят, чего хотят…

И, уже по традиции, на руках понес в кровать.

Быстро откинул покрывало, опустил меня, сам упал сверху. Раздвинул ноги и засадил. Нет, не вставил, именно засадил – ритмично и глубоко. Я обняла его за поясницу пятками, чтобы уменьшить амплитуду и частоту. Он понял с полувзгляда, что хочу нежно и ласково, и продолжил более лениво, гладя по щекам, непрерывно целуя… Потом забросил ноги на плечи, одной рукой сжимая грудь, а второй дразня клитор. Взял один темп, и не сбивался с него, видя, что мне классно. Меня накрыло, но он не выходил, продолжая даже во время оргазма слегка двигаться. Я подтолкнула его пяткой, чтобы он лег, а меня пустил наверх. Я люблю быть сверху, особенно если парень красив – у меня не только контроль, но и максимальный обзор. Можно положить руки ему на грудь, слегка пощипывая за соски, или себе на грудь, делая то же самое. Можно либо наклониться к нему, и целоваться в «ритме вальса», или откинуться назад, и забыть о том, что есть что – то, кроме теплого члена, заполняющего тебя изнутри. В тот раз я предпочитала первый вариант – быть максимально близко, слиться в один потный пульсирующий клубок. Он возбуждал меня одним своим видом, вкусом, запахом… Так что через пару минут я снова кончила. Почти без рук. Маркус за мной следом – перевернул рывком, чтобы излиться на грудь и живот. Потом заботливо обтер меня салфетками, что стояли рядом с кроватью. Виновато посмотрел, и ответил на мой вопрошающий взгляд о близости бумаги к постели:

– Да, у меня уже месяц не было девушки. Поймала!

– А я и не ловила, – улыбнулась я и пошла в ванную. Нет, не купаться – за шляпой, а в коридоре захватила и гитару.

Увидев меня, все еще голую, но зато в головном уборе и с музыкальным инструментом, Маркус чуть не свалился с кровати от смеха. Потом спросил:

– О чем споешь?

– О лете и сексе, конечно же!

– Давай, – он подложил под спину подушку и подвинулся поближе. Я поставила правую ногу на постель, поставив гитару на колено, провела пару раз, проверяя настройки. И пошло… «Boys of summer», затем «Summer of love», и напоследок, уже забравшись в кровать, «This summer gonna hurt like a motherfucker». После Маркус забрал гитару, и спел пару песен в стиле рок – н – ролл. Голос у него был низкий, бархатный, так что к концу второй песни я опять возбудилась, и забралась вниз, под гитару, снова приступив к минету. Член у него почти не встал, но сам Маркус отвлекся. Хотя, оперев на мою голову инструмент, он еще умудрился закончить куплет… Потом поставил его на пол, меня поднял к себе и прошептал:

– Ты ненасытная, детка! Может, лучше поедим? Мне, в отличие от тебя, еще отдыхать нужно…