Решила тут выбрать из моего дневника один случай, совершенно нетипичный, в конце лета произошёл…
Возвращаюсь в автобусе из супермаркета, куда ездила одна, без Данилы. Купила там лёгкую куртку. Пассажиров много, салон переполнен. Вдруг кто-то проводит рукой сзади по моей попе. Конечно, замечаю прикосновение, но никак не реагирую. В тесноте такие случайные касания неизбежны. Однако, моей попы касаются ещё и ещё раз...
Немного напрягаюсь. Нет, не в том дело, что я ханжа, и совсем не против лёгкого флирта. Просто несколько напрягает сама ситуация, когда что-то происходит помимо твоей воли, а ты никак не контролируешь происходящее.
...На мне лёгкое платье, по моим смелым меркам так даже слишком длинное, лишь немного короче середины бедра. И даже под ним я одета — маленькие трусики-танга, мой любимый фасон...
Рука незнакомца плотнее ложится на попу, начинает ладонью охватывать ягодицу, очень осторожно поглаживать. Невольно сжимаюсь, моё напряжение приводит к сокращению мышц ягодиц прямо под ладонью инициативного незнакомца. Получается какое-то невольное как бы взаимодействие, как будто я поигрываю ягодицами под дерзкой мужской рукой, будто завлекаю его, предлагая продолжить заигрывание.
Осознав это, я резко прекращаю напрягать мышцы, чтобы не провоцировать мужчину их игрой. Но он, видимо, воспринимает мою внезапную пассивность как капитуляцию, и его напор усиливается. Рука оказывается под платьем и теперь гладит уже голую кожу бёдер и ягодиц. По всему телу пробегает дрожь, я в смятении. Просто не знаю что делать, как быть.
Кричать, поднимать шум, ругаться — всё это невозможно в сложившейся ситуации. Остаётся молча сопротивляться. Но как сопротивляться? Шокирует само это положение, когда я оказалась объектом постороннего домогательства. Ведь я привыкла всё контролировать, привыкла сама организовывать своё собственное приставание к мужчине. А теперь я в растерянности, совершенно не представляю что делать.
Но незнакомец всё решает за меня. Кажется, уже обе мужские руки у меня под подолом, они поглаживают, ласкают и ощупывают всю меня: ноги вниз аж до коленей, внутреннюю сторону ляжек, разминают ягодицы, щупают промежность… О-о-о! Вдруг рука уходит, изчезает, незнакомец убирает свою руку! Не могу поверить, но я вроде как запаниковала. Куда же он? Неужели уходит? Но вот рука возвращается и тыкается мне между ног.
Совершенно непроизвольно раздвигаю ноги, чтобы пропустить его, чтобы руке было удобнее проникнуть к моей промежности, и даже ягодицы стараюсь развинуть как можно шире, жаль, не очень получается, — всё для его удобства! Не могу поверить что я это делаю! И рука движется между ног, поднимается к межбедрию, касается… касается…
Властно, но не грубо, рука эта скользит по бархатистой коже ягодиц, приближается к ложбинке между ними и нащупывает тонкую ткань. Твёрдый палец уверенно и осторожно подцепляет полоску трусиков и отодвигает в сторону, руки развигают мои ягодицы…
…А я-то считала себя такой великолепной и никому не доступной женой. Вот тебе и недоступная жена! Какой-то совершенно посторонний мужчина, незнакомец в автобусе, хватает меня прямо в толпе и щупает как хочет, лезет под подол и лапает там у меня всё, абсолютно всё!
...Рука хозяйничает между моих раздвинутых ягодиц, пальцы ласково касаются половых губ, развигают их, начинают щупать и теребить малые губки, трогают уздечку, прижимают клитор… Вся моя киска оказывается сжата в мужской ладони. И самое ужасное — мне это нравится! Определённо нравится! Действия незнакомца, его такой властной руки, рождают отклик во всём моём существе. Писечка увлажняется, мокреет, и рука, интенсивно разминающая половые губы, уже хлюпает моими соками. Внутри становится горячо, жар концентрируется в животе, переполняет меня и поднимается по всему телу, кружит голову…
Мокрый жёсткий палец проходит по половым губкам, проникает между ними, и — да!, вот он входит в тесное влагалище! Стисна ждёт его, она наготове, она буквально всасывает этот палец, и тот сразу же проваливается внутрь ёмки! С трудом сдерживаю стон, сильные мышцы вагины начинают резко и ритмично сжимать мужской палец, так что он с трудом совершает поступательные движения туда-сюда. Мужчина, конечно же, прекрасно понимает моё состояние и знает, что довёл меня до сильного возбуждения, когда женщина уже не может сопротивляться. Ему остаётся только пожинать сладкий плод своего удачного наступления. Что он и делает таким приятным для меня образом…
Трусики он стащил вниз по бёдрам, и теперь они не мешают ему всё внимание уделять моей киске. Вот в придачу к первому пальцу он вводит внутрь второй, немного погодя — третий, потом четвёртый, и вот, кажется, уже все его пять пальцев, собраны щепотью и долбят меня внутрь. Эти его ритмичные толчки отзываются во всём моём теле и заставляют меня раскачиваться, шататься. Расставляю ноги покрепче для упора, рука, жёстко трахающая меня, принуждает наклониться вперёд.
По сути, я, как мне кажется, уже вообще стою раком, с попой, задранной выше низко опущенной головы. Но нет, наверное, это мне только так кажется под влиянием эмоций и возбуждения, а так-то я стою хоть и не прямо, конечно, само собой, но вполне прилично. Почти прилично… Почему же этот незнакомец не всунет в меня свой член и не оттрахает меня по-настоящему? Почему же? Ведь он МОЖЕТ сделать это! Может! А я не способна ему никак помешать, вообще никак! Да и хочу ли я мешать ему? Но мужчина всё же не делает этого — почему? Пытаюсь разгадать эту загадку, а в это время моё тело усердно подмахивает энергично трахающей меня руке.
Сознание мутится и плывёт, никак не могу решить задачу. А может быть, он не насаживает меня на член просто потому, что не хочет делать это так открыто посреди полного пассажиров автобуса? Ведь такой явный и откровенный половой акт никак нельзя будет скрыть от присутствующих людей. Да, наверное это так… Но тогда что он-то имеет от этого? Я, как следует ожидать, получу разрядку, хотя и в необычном месте и слишком уж неожиданно, хоть непрошенную, но всё же разрядку.
Я кончу, а вот он — что получит он? Даст удовлетворение совершенно незнакомой попутчице, а сам уйдёт с гордо поднятой головой, без всякой корысти и довольный исключительно наслаждением, подаренным женщине? Да он тогда просто ангел какой-то! Хоть и непрошенный, да и нежданный ангел… Но задуматься особо мне не позволяет рука моего насильника.
Незнакомец долбит и долбит моё нутро рукой, и я теряю вообще всякий контроль за своим состоянием. Ощущение необычности и невероятности происходящего, то самое, что не давало мне отвлечься от этого акта полового насилия, как-то растворилось и отступило, потом вообще растаяло. Теперь я погружаюсь в текущий процесс, и я уже не жертва насилия, я сама этого хочу. Да-да, я хочу этого! ХОЧУ! Продолжай, мой добрый ангел! Продолжай же! Трахай меня! Трахай как хочешь! Я полностью покорна твоей руке, делай со мной что пожелаешь!
Тягучая волна возбуждения полностью затапливает меня и смывает последнюю связь с реальностью. По-моему, я уже даже не могу полностью сдержать стоны, но окружающие люди для меня не существуют, ничто не существует. Кроме чудесной руки. Я хочу… я чувствую… да… да… о-о! да-а…
Кончаю… кончаю в автобусе, посреди толпы людей, с пальцами незнакомца во влагалище…
Руку он из меня медленно вытягивает… как пробку из бутылки... Ничего не соображаю, так хорошо… Мой насильник обеими руками сжимает мою попу, не даёт мне упасть. Чувствую его горячее дыхание на щеке, нет сил повернуться и посмотреть на него. Незнакомец легонько целует меня в шею, будто благодарит. Чуть щекотно, но приятно... Мы стоим совсем прямо, я — только благодаря его поддержке, мы почти как пара, он поддерживает меня, обнимает…
Мужчина заботливо обтирает мне вздрагивающую киску ладонью, натягивает трусики, расправляет их, легонько одёргивает подол платья, приводит меня в порядок… и исчезает в распахнувшихся на остановке дверях... Нежный ангел… Прощай навсегда…
Домой пришла насквозь мокрая…
Мой рассказ произвёл на мужа сильнейшее впечатление, и я опять возбудилась. Мы очень красиво и приятно совокупились, а потом я предложила Дану попробовать воспроизвести ту ситуацию с насильником в автобусе, только в нашем подъезде. Давно мне хотелось реально поёмиться на лестничных пролётах или в лифте. Данила с восторгом поддержал меня, и мы стали в волнении ожидать вечера…
Готовилась к предстоящему событию я тщательно, долго подбирала гардероб. Почти всю одежду выбрала чёрную: короткая юбка с кожаным поясом, чулки, приталенный жакетик, короткие сапожки на высоком каблучке, сумочка, даже лента в волосах. Даже серьги в уши вдела с чёрными камушками. Чёрный цвет должен хорошо подойти к ярким серым глазам.
А цветовым акцентом будут золотистые волосы, их убрала в большой конский хвост, от которого Дунадан без ума.
Только блузка на мне не чёрная, серая…
И да, чуть не забыла: приподняв юбку, натягиваю чёрно-серые стринги, совсем без них нельзя, они обязательны в нашем сценарии, я ведь стану в подъезде жертвой внезапного нападения сексуального маньяка, и ему придётся сорвать с меня эти трусики, чтобы овладеть беззащитной девушкой…
Ну вот, покрутилась перед зеркалом, вид вполне аккуратный, и вроде нарядный, но и деловой, даже строгий…
Когда муж увидел как я собралась, он буквально оцепенел:
«Римка, да ты просто в романтическом готическом стиле нарядилась! Но вообще здорово! Вся одежда чёрная, а тут твоя белая кожа, и сияющие глазищи, и волосы цвета мёда. Контраст просто убойный! Ха, ты теперь и римлянка, и готка! Но так изысканно одеваться — и всего-то для того, чтобы выйти в подъезд? Не слишком ли»?
«Милый, я думаю, никакие усилия не будут чрезмерными для создания желанного образа в наших с тобой отношениях. Я делаю это для тебя, для нас. И ведь это не на один миг. Мы сохраним это в памяти, и такие воспоминания будут греть сердце и в будущем, не так ли, любимый»?
«О, Миела моя, я хочу тебя прямо здесь, прямо сейчас! Не могу больше сдерживаться»!
«Данилушка, нет! Не вздумай! Нельзя! Сейчас, уже скоро, мы выйдем и исполним задуманное. Хорошо, солнышко моё»?
«Да, любимая, конечно. Как скажешь»…
...А, да… Вроде раньше я не упоминала это имя...
Мой Данила часто называет меня Миелой — из-за медового цвета волос.
Ну, это как Алёнка из-за глаз зовёт меня Льдинкой, к примеру…
...Я вхожу в подъезд, но не успеваю дойти до лифта, как меня внезапно хватают сзади. А-а! Я не вижу нападающего, но по большим рукам и прерывистому дыханию понятно, что это мужчина. Боже мой, нет! Это насильник!
Маньяк зажимает мне рот горячей рукой и уволакивает за угол в тёмный закуток. Пытаюсь вырваться и убежать, но никаких шансов ни сбежать, ни сопротивляться, у меня нет. Мужчина слишком силён. Он упирает меня грудью в стену, властная рука задирает сзади юбку и залезает между ног. Он жадно ощупывает мои ягодицы, попа буквально трещит в его руке.
Насильник нащупывает в ложбинке между ягодиц тонкий шнурок стрингов, пальцем сдвигает трусики в сторону и его палец прижимается к моему анусу. Я вся трепещу, рот зажат, с трудом дышу через нос, перед глазами круги… Сейчас я упаду в обморок! Твёрдый палец маньяка двигается по анусу, нажимает на упругий сфинктер, чудь вдавливатся в него, эластичное колечко слегка растягивается, палец чуть входит в кольцо. Я ахаю, мои стоны зажаты горячей ладонью, наружу прорывается лишь какое-то нечленораздельное мычание...
Медленно-медленно он вводит мне в анус самый кончик пальца, а когда тот немного расширяет узкую дырочку, мне в попу погружается весь палец. Насильник упорно разрабатывает мою задницу, затем вставляет второй палец... Да, всё точно так, как тогда в автобусе. Это ОПЯТЬ повторяется! Только тогда сексуально озабоченный попутчик насиловал меня пальцами в вагину, а сейчас — в попку. И в автобусе маньяк ввёл в меня все пять пальцев, а сейчас в подъезде — только два. Но в попу же! Мне больно.
Попка совершенно не привычна к таким процедурам, тесная дырочка аж как будто стонет от грубого обращения… Я, возможно, ещё могла бы как-то согласиться на один палец незнакомца, но два — это уж слишком! Мужчина интенсивно долбит меня двумя пальцами, потом вынимает руку из задницы и принимается мять и ощупывать мою нежную писечку. Она вся течёт, естественно. Рука гнусного насильника влезает внутрь меня, шевелится там, внутри… Вот маньяк отпускает мой рот и двумя руками хватает меня и нагибает, ставя раком.
Твёрдый член врывается в распаренную ждущую ёмку, сильные ритмичные толчки качают меня головой к стене, почти бьют об стену. И хотя его рука больше не зажимает мне рот, я не кричу. Даже говорить я не могу, да мне и в голову это не приходит. Я мычу, постанываю, охаю и ахаю… И вот опять, как и в автобусе, совершенно непроизвольно начинаю подмахивать сокрушительному напору насильника…
С каждой минутой мои фрикции всё откровеннее, всё интенсивнее и размашистее… Мужчина подхватывает меня под ляжки, поднимает и теперь ярит, держа меня на весу, спиной к нему, лицом к стенке… Мои ноги широко разведены в стороны, промежность полностью открыта, и если бы сейчас присутствовал наблюдатель, он мог в мельчайших деталях рассмотривать агрессивные движения огромного члена в моей тесной ёмочке. Погружение глубоко внутрь и возвратное вытягивание почти до конца, почти наружу…
Маньяк не удовлетворяется таким моим унижением, он снимает меня со своего ствола, поворачивает и вновь насаживает, но теперь уже лицом к нему. Обхватываю ногами поясницу мужчины, руками его шею, прижимаюсь и подмахиваю… подмахиваю…
Шепчу насильнику нарочито неприличные похабные слова… Матерные слова, которые я старательно произношу прямо ему в ухо, заставляют маньяка буквально выть от возбуждения. И он тут же взрывается оргазмом. Мощная струя спермы ощутимо бъёт меня в самую матку и наполняет влагалище… Сперма переполняет меня — как же её много! — и просачивается между входом в стисну и работающим поршнем члена… Сперма вытекает на основание члена, обильно капает на пол…
Толчки яра во мне затихают, мужчина замирает…
...Вдруг он вытаскивает из меня своё орудие и внезапно переворачивает меня вверх ногами. Тихо взвизгиваю, но не успеваю ничего ни сообразить, ни предпринять, как моя юбочка свисает мне на грудь, широко разведённые ноги оказываются по сторонам от его головы, а дырочка письки дерзко открыта прямо вверх, в потолок! Он впивается ртом мне в наполненную его же спермой кисулю и приступает к ланету. Теперь этот ужасный насильник лижет меня, прямо с собственной спермой, облизывает всё, что у меня есть в промежности, сосёт мой бедный натруженный клитор, обсасывает и облизывает со всех сторон…
Моя голова тем временем болтается где-то внизу, волосы конским хвостом почти метут пол, краем глаза успеваю заметить на полу скомканный шнурок — это мои стринги, маньяк по ходу дела умудрился стянуть трусики с меня и бросил их под ноги; я вцепляюсь руками в огромный ярище маньяка, сую его в рот и тоже начинаю сосать. Вынимаю, облизываю, сосу… И опять, и опять: вынимаю, облизываю, сосу…
Мне очень нравится знакомое сочетание вкусов на его головке: доминирует яркий вкус спермы, но на уздечке языком нахожу горьковатый остаток смегмы. Член очень велик, длинный, толстый, с большой залупой, яички крупные. Очень красиво всё у него. Меня переполняет гордость за этот великолепный член — ведь это именно я сделала его таким красивым!
...Мы растерянно смотрим друг на друга, оргазм был замечательным, но я всё ещё не удовлетворена. Вталкиваю Данилу в лифт, прижимаю его к стенке. Лифт поднимается, наши губы сливаются, чудесна смесь вкусов моего сласто и его молофьи, отрываюсь на мгновение чтобы развратно промурлыкать ему матерные слова...
...Домой я ввожу моего ненаглядного, крепко сжимая рукой его ещё твёрдый ствол. Захлопываем входную дверь, терзая друг друга в объятиях, быстро продвигаемся к спальне… Наш путь усеян брошенными предметами одежды… Вот и долгожданная кровать…
«Боже мой! Миленький, я люблю тебя! Как же я хочу! Всего тебя»!
...Мы не можем успокоиться всю ночь, а наутро обнаруживаются непредвиденные последствия нашего эксперимента: мой любимый пребывает в глубоком шоке от произошедшего. Читаю в его чудных глазах и во всём лице глубокий страх и пытаюсь разобраться в его природе. Он смотрит на меня с нескрываемым ужасом, такое у нас впервые, и я очень встревожена. Оказывается, Данила потрясён тем, что был настолько груб со мной.
«Римм, я же изнасиловал тебя! Я больше не могу делать такого»!
Мой Дан чувствует свою вину настолько остро, что не знает как искупить её. Он готов вечно стоять на коленях у моих ног. Если иметь дело с Игнатом, то надо просто исполнять роль госпожи, и Игнат будет полностью удовлетворён. Но с Данилой я так не могу. Он — часть меня, а я — частичка его. Не могу быть неискренна с ним, с моим любимым. Муж, конечно, считает меня очень умной, но на самом деле это я преклоняюсь перед его умом, перед его, и особенно — перед умом нашего друга Слона. Сила даже для Данилы — непререкаемый авторитет…
Я так здорово «оттопырилась» в той сценке с изнасилованием, так остро примерила всё на себя, что почти что сама поверила в реальность происходящего. Это было потрясающе!
Чувствую, что Дан тоже был очень-очень возбуждён в ходе нашего эпизода в подъезде, да что там! Он был просто в восторге! И в искренности его я не сомневаюсь. Но в результате Данилушка мой оказался так подавлен…
«Родненький мой, ведь это же я сама инициировала наше действие. Ты не сделал НИЧЕГО против моей воли, вопреки моему желанию. Это же я хотела всё именно так, как мы и совершили. Мы ВМЕСТЕ сделали всё. Это же прекрасное расширение нашего опыта. Тебе не в чем винить себя. Примени же методику Карлоса Кастанеды, ну же, где наш знаменитый сталкинг? Ведь мы с тобой стали после этого больше и сильнее. Это пойдёт нам на пользу, миленький».
«Любимая, есть ещё кое-что. Там, в лифте, ну, когда мы только вошли в лифт, ну, после всего… понимаешь, когда ты прижала меня к стенке, твои глаза на мгновение показались мне совсем белыми, ну как бы призрачными какими-то, почти цвета серебра. Я испугался, но потом всё сразу стало обычно», — Данила обеспокоенно вглядывается в моё лицо, пристально ищет в глазах ведомое только ему…
Постепенно мне удаётся успокоить мужа, он даже вновь возбуждается, но в его взгляде я всё ещё читаю скрытый страх…
Утром вышли из дома вместе. В подъезде на полу всё ещё валялись мои трусики и тускло поблёскивали пятна подсохшей спермы. При виде всех этих откровенных следов нашего ночного приключения я ощущаю смущение, стыд и сразу же — волну безумного возбуждения; да и Дан, вопреки моим опасениям, начинает дышать тяжело, а его глубокие глаза, устремлённые на меня, темнеют от страсти. Предупреждаю стремление мужа поднять мой шнурок: «Оставь, милый. Пусть они останутся здесь и будут выставленным на всеобщее обозрение свидетельством моих похождений. Хочу чтобы их увидело больше людей. Они будут гадать — чьи же это стринги? Кто та развратница, что потеряла трусики в подъезде?».
Когда мы сели в машину, Данила непривычно робко попросил: «Римм, знаешь, ты не могла бы хоть иногда быть вот так во всём чёрном? Понимаешь, этот образ»… Прижимаюсь к нему и нежно целую. Мой любимый восстанавливается, уверена. А что касается образа готик, то теперь у мужа появился ещё один, новый фетиш.
