Макс не спеша рулил по пустынным городским улицам. Впереди маячила башенка особняка, который был ему нужен. После того, как он встретил следы странной бойни посреди дороги, ничего пугающего ему больше не попадалось.

Даже брошенных машин был минимум. Если бы дело происходило на рассвете, то на некоторых улицах он бы и не догадался, что город — мертв. Разве что было слишком мусорно и грязно, как и в фильмах про апокалипсис — летали газеты, какие-то клочки бумаги, пакеты. Погода была ветреная, поэтому весь легкий хлам норовил сменить место дислокации.

Недолгая дорога

Ехать пришлось дольше, хотя в обычное время этот путь занял бы минут 20 с учетом пары светофоров. Макс не рискнул соваться в запутанные улочки старого частного сектора и объезжал добрую четверть города по кругу. Он ехал медленно, не более 20 км/ч и рассматривал окрестности.

Он старался запомнить мельчайшие детали постепенно менявшего свой облик родного городка и размышлял о том, что обычно в фильмах и играх все кругом разрушено, разбито, даже когда речь идет о тихой эпидемии, безо всяких зомби или ядерных ударов. Видимо, сценаристы не представляли, как оно могло быть на самом деле. И тут же нашел ответ — ведь те, кто мог уехать — уехали из городка еще до того момента, когда наступила полная анархия, а остальные заболевшие тихонько ждали своей смерти в домах. Им было не до разрушений. «Черная смерть» имела все симптомы обычного тяжелого гриппа, с той лишь разницей, что они не снимались ни таблетками, ни уколами. На финальной стадии человек хоть и был в полном сознании, но катастрофически терял силы, испытывал регулярные обмороки и единственное, чего ему хотелось — это лежать без движения, укрывшись от озноба теплым одеялом. Всю смуту и хаос в городе навели те, кому даже болезнь не помешала реализовать свои низменные инстинкты и сделали они это еще тогда, когда минимум треть населения была жива и уже просто пряталась по домам или пыталась сбежать отсюда. Вот их тела как раз и попадались периодически в поле зрения. А вот еще одно, привязанное к столбу с какой-то картонкой на груди.

Макс подъехал поближе и притормозил. Молодой парень, не переживший встречу с топором или чем-то подобным. Картонка оказалась куском фанеры, на которой кровью было выведено «Убийца детей». Справедливость по новым правилам. Видимо награда заслуженно нашла своего героя, здесь Макс был целиком на стороне наказавших подонка. Никаких эмоций вид мертвых тел у Макса не вызывал. Запах — да, а вот вид нисколько не пугал и не провоцировал отвращения или страха.

Еще он думал о том, сколько людей оказалось с иммунитетом и куда они делись. Если верить заявлениям властей, иммунитет был примерно у 1% населения. Может быть у 2%. В городке проживало более 80 тыс. человек, то есть минимум 7—8 сотен должно было выжить. Даже если половина погибла от рук лиходеев, где еще четыреста человек?

Но и тут, если подумать, все было понятно. Кто-то уехал сразу, кто-то — позже. Люди не болели и сохраняли надежду выжить. До последних часов работы Интернета все сайты, форумы, соц. сети пестрели слухами то о больших лагерях избежавших заражения, то о вакцинации. Многие в это верили и уезжали, находя смерть в дороге.

Поэтому если и осталось в городе около десятка человек, но и они предпочитают не высовываться.

С такими мыслями, Макс повернул на нужную ему улицу и увидел цель своего визита — «замок» на холме.

Витя Кабан

Дом бизнесмена Виктора Кабаненко по прозвищу «Кабан» был чем-то вроде местной достопримечательности. Эдакий замок Франкенштейна, только более приятный на вид... Три уровня выше земли, центральная башня высотой как 4—5 этажный дом, огромный подвал, гараж под домом (зачем?!) и капитальный отапливаемый гараж на 5 машин. Плюсом гостевой дом квадратов так в 100, автономное водоснабжение, освещение и отопление. Даже солнечные батареи на крышах, установленные пару лет назад, и мини-подстанция с мощнейшими аккумуляторами. Их при полной зарядке, как говорил знакомый Макса, что-то чинивший на участке Кабана, хватало на неделю полноценного использования дома и 2—3 дня отопления зимой, а заряжались они с нуля до 80% за 1-1.5 солнечных денька.

Чем таким занимался этот мужик, что приносило ему столь высокие доходы — никто толком не знал. Ничего из легального бизнеса, куда входила пара фур для грузоперевозок, пара точек разливного пива и несколько зданий в аренде, едва ли могли приносить ему большие доходы.

В начале двухтысячных в жилище к Кабану, проживавшему тогда в достаточно скромном кирпичном домике (и поныне стоявшем на территории в качестве гостевого) завалились залетные бандиты — молодые беспредельщики лет 20.

Он и тогда был далеко не бедным человеком и будущий замок уже несколько лет находился в стадии строительства, имея лишь стены первого этажа и законченный подвал. Подвал, к слову, построили за полгода, а вот стройка основного дома застыла на пару лет.

Налетчики сработали слаженно — отключили телефон, электричество и вошли прямо через парадную дверь, застрелив в упор охранника. Самого Кабана жестоко избили, его жену изнасиловали в особо извращенной форме, истязая ее не только предназначенными для секса органами, но и подручными средствами, вроде бутылок. Городок маленький, шила в мешке не утаишь. Со слов бывшего одноклассника Макса, чей отец работал на скорой помощи, медики и менты, прибывшие на вызов, так и нашли жену Кабана — с бутылкой от пива в заднице и с широкой водочной — во влагалище. Обе были засунуты донышком вперед, а о смазке особо никто не заботился, ею послужили лишь естественные жидкости насильников. Что странно, кровоточила немного лишь задница — видимо Кабан сам любил пользовать женушку нетрадиционными способами, потому как нормальный человек от таких травм порвался бы и истек кровью.

Почему Кабан не помог жене и не извлек бутылки? На этот счет была другая теория, который делились некоторые знакомые менты: якобы Кабан сам сделал это с собственной женой, чтобы добавить больше драматизма и оправдать жестокую расправу над нападавшими. Видимо ему пришли мстить за какие-то его грешки, о которых никто не должен был узнать, потому он и отправил всех налетчиков к праотцам.

Сам же Кабан, смахивая скупую слезу на допросах, рассказывал, что после жены похожая участь наверняка бы ждала и его дочку, а потому он вынужден был действовать решительно. Экспертиза врать не могла — сперма в жене была чужая, а потому никаких пересудов по делу не могло быть учтено.

Спас же Кабана случайно приехавший друг предпринимателя.

Почуяв неладное — распахнутые двери и посторонний автомобиль, а во дворе увидев лежащего охранника — приятель зарядил ружье, благо, что возил его рядом с собой, и дал предупредительный выстрел в воздух, заняв позицию возле машины. Бандиты вынуждены были оставить семью бизнесмена и сосредоточиться на прибывшем «подкреплении». Двое рванули на улицу. Один остался сторожить пленников. Кабан, воспользовавшись моментом, смог развязать руки, забил насмерть руками, ногами и подвернувшейся вазой оставшегося его караулить бандита, сбегал за карабином и без тени сожаления разрядил его прямо из окна в спины двоих беспредельщиков, занявших оборону против его приятеля.

Правоохранительная система с огромным скрипом и благодаря труду (и занесенным в нужные места бонусам) трех нанятых из региональной столицы адвокатов квалифицировала его деяния как превышение самообороны, наградив только условным сроком. Впрочем, в городе его никто не осуждал и даже считал героем, которому удалось отстоять свою семью перед бандитами и свою свободу перед государством.

С тех пор предприниматель выстроил из своего жилища настоящую крепость, и по слухам хранил где-то в ней целый арсенал не совсем легального оружия. Туда-то и направлялся Макс, решив на время

обосноваться именно там, вместо своей тесной квартирки.

Шансов на то, что сам Кабаненко или кто-нибудь из его семьи могли быть живы и оставались там, практически не было.

Сбылась мечта идиота

На территорию двора домовладения Макс проник достаточно легко — калитка ворот была не закрыта. Из четырех машин, принадлежавших семейству Кабаненко, в открытом настежь гараже было лишь две — пикап Fоrd и BMW седьмой серии. Отсутствовал «двухсотый» LаndCruisеr и минивэн. Видимо семья бизнесмена все же предпочла уехать в самом начале эпидемии. Вандалы и прочие вредители до основного дома не добрались, лишь разбитое окно гостевого домика, закрытое какой-то фанерой, намекало, сколь суровые времена настали вокруг. На болтавшейся веревке, брошенной от домика к столбу, болтались какие-то тряпки, будто хозяева ушли на пару часов и вот-вот вернутся.

Стоп. А ведь тряпки-то достаточно свежие на вид. Да и веревка смотрелась ни к месту в столь шикарном местечке, ее явно натянули позже. Неужели кто-то здесь остался...

Макс насторожился, достал травмат и, стараясь не маячить, пошел по большому кругу к гостевому дому. Окно! Ведь если его разбили вандалы или воры, зачем им закрывать его фанерой?!

Перспектива встретиться с самим Кабаненко вовсе не прельщала Максима, а убивать полноправного хозяина дома ему не хотелось, от чего он уже было хотел вернуться назад, как вдруг присмотрелся к болтавшемуся на веревке белью. Женские трусы. Трусики, даже так можно сказать. Лифчик. Шорты. Вот так новости!

Макс обошел домик по кругу, пригибаясь под окнами. Из приоткрытого зарешеченного окна доносился мерный гул. Генератор! Даже в гостевом домике был генератор.

Подойдя к двери, Максим, стараясь не скрипеть, открыл ее и осторожно шагнул в дом. До него донесся звук телевизора. Телевизора, мать твою! Как давно он не слышал этот звук! Осторожно ступая по мягкому паласу, он прошел по коридору и замер перед дверью, ведущей в спальню. На кровати, головой к двери, лежала девушка и смотрела какой-то фильм. О, да это же «Я — Легенда». Символично как...

Лет 20—22 или даже меньше, судя по телосложению. Не очень длинные, но стройные ножки, закинутые одна на одну. Макс вытянул шею, стараясь разглядеть за грядушкой кровати остальные подробности. Коротенькие шортики на крутых, пухловатых бедрах и топ, сжимавший ее крупные груди не менее чем третьего размера. Штаны Макса готовы были лопнуть... еще бы, живая девка! Живая!

Макс осторожно шагнул в комнату с пистолетом наперевес.

— Привет! — ясно и громко сказал он.

Девица, вскрикнув от испуга, взвилась с кровати и замерла, во все глаза уставившись то на Макса, то на его пистолет. Ох и хороша была, бестия! Чуть больше 160 сантиметров ростом, темноволосая, с карими глазами и вздернутым носиком. Пухлые губки испуганно поджаты, а загорелое тело приятно контрастирует с белым топиком, обтягивающим ее крупные сиськи с острыми, выпиравшими через тонкую ткань сосками. Широковатые для ее пропорций бедра плавно переходили в аппетитные и самую малость пухловатые ножки.

— Ты одна в доме? Есть еще кто?

— Д-д-д... это... Да... никого, — девица продолжала смотреть на него так, будто увидела привидение.

— Повернись, — негромко скомандовал Макс, махнув пистолетом.

Девица повернулась к нему боком, показав круглые, выпирающие как у бразильянок, ягодицы. Макс опустил свой взгляд вниз, на свои штаны, в которых колом стоял его поршень, распирая материю спортивных штанов. Туда же посмотрела и девка.

— Т-ты... тебе потрахаться надо? Так я сама все сделаю, убери свой ствол. Блин, живой мужик, я людей вблизи не видела уже месяц... Ну зачем ствол? — она дернулась было к нему, но Макс направил ей пистолет прямо в голову.

— Замри, а то пристрелю. На кровать, быстро. Будешь дергаться или сопротивляться — тебе хана.

— Ты че, дурак?! Я на все согласна, не дури! — с надрывом вскрикнула девка, в глазах ее появились слезы. — За что? Я все сделаю!

— На кровать, я сказал!

Шмыгая носом, девка робко забралась на кровать и села, поджав под себя ноги. Макс подлетел к ней, на ходу снимая штаны, и приставил свой стоявший во всей красе елдак к ее губам.

— Соси! Царапнешь или укусишь, прострелю голову! — с этими словами он приставил ствол к ее виску.

Девка весьма умело обхватила губками головку и заиграла с ней язычком, неспешно заглатывая его до половины. Головка, судя по ощущениям Макса, уперлась ей в горло и дальше не шла. рассказы эротические Одной рукой он наминал ее грудь, а вторую положил на затылок и надавил, намекая расслабиться и взять член целиком. Девушка захрипела, забулькала, но все же пропустила головку дальше. Вдруг она дернулась и рванулась в сторону — ее вывернуло куда-то за кровать.

— Слабачка, — хмыкнул Макс, схватив за ноги и притягивая к себе. Жертва сдавленно рыдала, уткнувшись лицом в покрывало.

Резким движением он сдернул ее короткие шорты, едва прикрывавшие круглые ягодицы и одним движением поставил ее задом к верху.

— Ладная жопа! Как тут у нас? — с этими словам Максим облапил гладенько выбритую промежность девушки и запустил два пальца внутрь, большим же надавив на анус. Девица напряглась, всхлипывания стихли.

— Узенько, но податливо, — продолжал комментировать издевательства Макс и вдруг смачно харкнул между ягодиц, утопив слюну большим пальцем в анусе. Он, к слову, легко скользнул туда, и пальцы сомкнулись через тонкую перегородку. Ленка замычала, но в этих звуках уже не было страха или обиды.

— Ой-ей, а ты течешь, шлюшка! — Максим потер пальцами между стенками и добавил во влагалище еще один. Уже три пальца шуровали во влагалище, растягивая его и хлюпая стремительно выделившимися там соками.

— Хватит там ковыряться, е*и уже! — вдруг выдала «насилуемая» им жертва, отклячив задницу навстречу парню.

— Как скажешь, шлюха... — такое поведение Максу не понравилось. Ему хотелось страха, паники, сопротивления. А тут какая-то проститутка, изголодавшаяся по члену! Он грубо забил свой торчком стоявший болт ей во влагалище, войдя разом, на всю длину и без малейшей осторожности. Девица протяжно заорала, дернулась и вдруг перед второй фрикцией сама рванула ему задом навстречу. Вбивая его что есть силы, Макс чувствовал, что его накопленное семя буквально через пяток движений готово затопить все глубины развратного нутра этой потаскушки. Грубо схватив ее за волосы, он откинул ее голову назад, вцепился ей сперва в ухо, а потом в шею своими зубами, продолжая качать мясным поршнем внутри нее.

Толчок. Еще Толчок. Еще толчок. Девица протяжно орет, стонет, трясется и расслабляется в его руках. Он отпускает ее и валится следом, вбивая в нее все свои 20 сантиметров мяса, уничтожая ее и чувствуя касание головкой конца судорожно сжимающегося тоннеля. Звериный рык, и вот уже его сперма заливает ее глубины, а Макс всем своим телом накрывает девушку. Сокращающееся влагалище выдаивает его жезл, будто живое, и, судя по стонам — девица все еще кончает или же ловит «остаточные» оргазмы. Сука. Когда он последний раз дрочил? Дней 5 назад?

За удовольствие надо платить

Казалось бы, с оргазмом должно прийти облегчение, но нет — Максу хочется еще! Еще!

— О-о-о, ты просто Бог! — сдавленно стонет его «жертва», придавленная здоровым мужиком. — Б*я-я-я... это было супер!

И тут его замкнуло. Ее насилуют, а ей нравится! Что за дичь?! Так не должно быть! Резко поднявшись, он извлек свою продолжавшую стоять елду из влагалища и приставил к сжавшемуся анусу.

— А сейчас будет еще приятнее! Расслабься, сука! — прорычал Макс.

— Стой!!! Не надо так, подожди-и-и-и-и!!! Я сама все... Ай-яяя!!! — сорвалась на визг девушка, когда пенис Макса одним движением вошел больше чем на половину всей длины в ее тугой, но явно не девственный зад.

— А-а-а-а!! Не нада-а-а-а!! — от наслаждения не осталось и следа, девица орала благим матом, когда его член продолжал погружаться в ее прямую кишку.

Еще толчок и член вошел еще глубже.

Подержав член погруженным в зад пару секунд и наслаждаясь конвульсиями травмированного ануса, он выдернул его полностью, но лишь затем, чтобы снова вставить. Именно так было наиболее болезненно для неподготовленной задницы.

Девка пыталась вырваться, но он крепко прижал ее и вогнал орудие пыток вновь, теперь уже проникнув почти до самого лобка. Он ощущал, как упирается во что-то внутри нее и даже не задумывался — был ли это «конец» ее тоннеля или же его содержимое.

Погрузив член на всю длину, он заработал им, размеренно раскачивая не только вперед назад, но и из стороны в сторону. Девица протяжно выла в подушку, болезненно дергаясь, когда он упирался ей во внутренности.

— Вот такая ты мне нравишься, дрянь. Это не п***й насаживаться, да? — зловеще шептал Макс, обхватив ее круглые груди и трамбуя всем своим весом анал бедной девчонки.

— Н-на! Получай! Й-эх! — резко вбивал что есть силы свое копье Максим, с силой сжимая ее сиськи и вгрызаясь в ее шею. В какой-то момент ему все же стало жалко эту шлюшку, да и воспоминания о Маринке все еще бередили душу, и он вдруг решил доставить ей немного удовольствия.

Снизив темп, Макс просунул руку между ее ножек и накрыл горячую, влажную промежность. Едва заметно двигая введенным в попку членом, он стал стремительно натирать ее клитор, пощипывать половые губки и совершать другие «фирменные» движения. Всхлипов стало меньше, девица больше не дергалась и стала вздрагивать, когда он особенно жестко щипал ее интимное местечко. Кольцо ануса при этом силилось сжаться, играя с его членом у самого основания. Макс понимал, что через десяток резких движений он зальет ее задний тоннель спермой, но навязчиво хотел кончить вместе с ней.

Бедняжка задышала очень часто, мышцы ануса запульсировали и еще через пару мгновений поршень Макса начал плавные движения в ее растерзанной кишке.

— Н-н-ый-я-я-ааа!! — нечеловеческий вопль вырвался изо рта девушки, она выгнулась дугой и едва не сбросила Макса, который грубо сгреб в охапку ее пи*ду, будто сминал бумагу и стал неистово долбить пульсировавший анус. Через несколько секунд он разрядился в глубины ее прямой кишки. В глазах засверкали звезды — настолько яркого оргазма он не испытывал никогда! Дернувшись несколько раз, девка затихла. Макс выдохнул и вернулся на грешную землю после яркого полета.

Жестоко содомированная им девчушка лежала без чувств. С чавкающим звуком Макс выдернул свою дубину из раскрытого ануса, вновь начиная испытывать возбуждение — растянутая дырка приятно манила его каким-то темными разводами и сгустками вытекавшей спермы с розовыми вкраплениями. Заметив стоящие на туалетном столике салфетки, парень стал вытирать свое хозяйство.

— Ай, але, — сказал он, хлопнув девку по крепкому, покрасневшему от соития заду. — Протрись, грязная сука. Жопа у тебя класс, но грязновата!

Девчонка сдавленно застонала, потихоньку приходя в себя. Кажется, Макс наконец-то попал в мир своих самых грязных грез. Настоящий рай для его больного сознания.

Продолжение следует