Однажды мама пришла домой раньше времени и с удивлением обнаружила в своей супружеской постели постороннюю женщину. Та не просто перепутала квартиру и легла спать в чужой кровати. Нет, она лежала, задрав ноги к потолку, а меж её ног расположился папа и наяривал заблудившуюся даму так, что только брызги летели. Мама не стала поднимать шум, не устроила скандал с битьём тарелок и прочей посуды, просто забрала меня и уехала в другой город. Будучи отличным специалистом, проблем с трудоустройством не имела. Правда с жильём не всё ладно вышло, но и это, как потом оказалось, получилось очень даже замечательно. Правду говорят, что всё, что ни делается, всё к лучшему. Не совсем согласен с этим, тем не менее наше новое жильё в будущем доставило нам много прекрасных моментов.

Поселили нас в коммунальной квартире, в которой уже жили три одиноких женщины. Поселили с перспективой получения отдельного жилья. И стали мы жить в любви и дружбе, почти как в фильме "Покровские ворота."

Женщины, живущие в этой коммуналке, приняли нас как родных. Они до нас жили практически одной семьёй. Так что мы вписались в женский коллектив, будто тут родились и выросли. Правда Светлана, одна из женщин, при первой же встрече, всплеснув руками, затараторила

— Ой! Какой хорошенький! Молоденький! Так бы и затискала!

Тётя Таня, степенная женщина, заворчала

— Как же, затискала. Меж ног своих затискала бы. Лена, ты смотри, эта шалава вмиг совратит пацана. Ей хоть кобель дворовой, лишь бы дрючить её мог.

Мама махнула рукой

— Большенький уже, сам разберётся. Как бы он её на замучал.

А Света (просившая никогда не называть её тётей, пусть и возрастом едва ли не вдвое старше меня) отбрехалась от наездов тёти Тани

— Ой, можно подумать, ты всю жизнь держала ноги плотно сжатыми. Скажи честно, трусы-то промокли, как такую шарлотку сладкую увидела. Что, не хочешь заполучить его меж своих ляжек?

— И ничего не промокло. Нечему промокать. Лена, мы тут одни бабы, так твоего хлопчика не шокирует, что мы дома вольно ходим? Всё же мужик, хоть и тощенький. Ты его не кормишь, что ли? Так мы подкормим.

Тётя Нина, ещё одна жиличка, предложила

— Бабоньки, а давайте сегодня за новоселье вечеринку устроим. Вы как?

Все были за.

Так мы и влились в коллектив. И потекла простая коммунальная жизнь. Первое стеснение от присутствия представителя мужского пола быстро схлынуло и короткое стремление задрапировать себя кусками ткани, пряча в них телеса, довольно упитанные, прошло. Теперь женщины стеснялись меня не больше, чем друг друга. Будто специально демонстрировали свои прелести, доволя меня до состояния белого каления. Бедный туалет принимал меня по несколько раз в день. И как я не натёр на руке мозоли, до сих пор не понимаю. Однажды ночью, когда я, понадеявшись на крепкий сон мамы, уставшей на работе, стянув с себя трусы надрачивал член, не дающий мне заснуть, мама тихонечко проговорила

— Сын, то, что ты делаешь, нормальное явление и не стоит этого стесняться. Да, не первый день за тобой наблюдаю. И всё же это ненормально. Лучше этим заниматься на пару с женщиной.

Как вспыхнуло моё лицо. В комнате стало светло, как днём. Ну, может и не как днём, но как утром точно. А мама, встав со своей кровати подошла к моей, присела на край.

— Сын, я помогу тебе. Да что я вру тебе и себе? У меня давно не было мужчины. Я понимаю, что это неправильно, грешно. Но я так же понимаю, что эти сучки похотливые совратят тебя не сегодня, так завтра. И я хочу быть первой. Сынок, не суди меня строго. Подрастёшь - поймёшь, что твоя мама не блядь. А сейчас просто подвинься, лежи и не шевелись. Я всё сделаю сама.

Мама сняла ночнушку и осталась совершенно голой. Она никогда не надевала на ночь трусики, так что и раздеваться особо не пришлось. Легла рядом на бок, повернула меня лицом к себе.

— Руки убери, дай маме подержаться. Господи! Да как же я не заметила, как быстро ты вырос! Когда-то я целовала твою писю, брала её в рот. А сейчас, наверное, и не влезет.

Повернула меня на спину, погладила напряжённый член и поцеловала головку. Я замер. Не успев отойти от щекотливой ситуации, когда мама увидела, как я онанирую, попал в новую.

Я рос на улице. Уличное образование не идёт ни в какое сравнение с официальной программой школьного образования. Те предметы, которым учит улица, в школе не преподают. На улице мы узнавали всё, что от нас скрывали взрослые. Степень полученных знаний зависела от авторитета и знаний самого преподавателя. Были мифы, сродни тем, что, якобы, дрюкнешь девчонку в попу и она на всю жизнь твоя. Пробовал. Ничего подобного. Была у нас Машка Перенкова, которая давала пацанам за какие-то услуги. Мне, например, давала за то, что я таскал воду в бочки из колодца. Мать заставляла её, она просила меня и расплачивалась натурой. Мне не тяжело, ей хорошо, а уж как мне приятно - словами не выскажешь. А вот в другую дырку не давала никому, утверждая, что будет беречь для мужа. Правда кто-то из парней не удержался и засунул не туда, когда она стояла раком. Накрылась её целка. Да она особо и не горевала о потере.

Был ещё один миф о девочках, сосущих у парней. Называли их всяко разно, не всегда приятными словами, но каждый стремился засунуть свой член девочкам в рот. Мне до этого дня пробовать такое не довелось. Где-то, кто-то, кому-то...Всё на уровне ОБС - одна баба сказала. В конкретном случае один пацан сказал. А кто проверит? А за навет спрашивали строго. Так что не пробовал, а тут мама.

Мама сосала с упоением. Изредка отрывалась, гладила член, переползала чуть повыше и целовала меня в губы. Вновь сползала и продолжала сосать. Напряжение достигло пика и я понял, что вот прямо сейчас я кончу. И кончу маме в рот. Такого конфуза просто не переживу. И так зажался насколько мог, да ещё и это. Потом хоть в окно прыгай. Так у нас первый этаж. Разбиться не разобьёшься, а народ позабавишь, когда будешь орать, зашибив задницу. Ну не головой же вниз прыгать. Вдруг шею свернёшь. Чувствуя кульминацию, попробовал оторвать мамину голову от себя. Она затрясла головой, что-то промычала сунув мне под нос кулак, яросто задвигала головой.

Вцепившись в её волосы, выгнувшись и почти встав на мостик, задёргался, изливаясь маме в рот. И затих, сгорая от стыда. Одно дело спустить в кулак, или в Машкину задницу, и совершенно иное - спустить в маму. И не прост в маму, а маме в рот. А мама глотала сгустки спермы, облизывала головку, выдавливала рукой из члена последние капли и слизывала их. Закончив, села на колени передо мной.

— Ну и что тут у нас творится? Лёнечка мой совсем засмущался? Или сын теперь будет с отвращением смотреть на мать? Как же - хуесоска. - И так называли подобных девочек. Девочек. Чужих. А это мама. - Дурак ты, сын. Это высшее доверие женщины по отношению к мужчине. Вот скажи, ты станешь тянуть в рот что-то противное, всякую пакость? Нет. А почему женщина должна разевать рот, если ей противно? Теперь я жду от тебя вопрос, как я на такое решилась. И просто, и сложно. Ты думаешь, что прийти сегодня к тебе было спонтанным решением? Так просто матери решиться лечь со своим сыном? Я столько дум передумала. Сын, Лёнечка, мне, как любой женщине, мужчина нужен хотя бы для здоровья. Мы с бабами столько переговорили, столько мозолей на языках натёрли, что...Это они посоветовали мне не маяться дурью, не искать приключений на стороне, да ещё в нашем городишке, что хуже деревни, а отдаться сыну. Они меня поддерживают. - Мама засмеялась. - Ты знаешь, они устроили тотализатор: кого из них первую ты разложишь. Сын, тебе кто-то из них нравится?

— Ма, они же старые.

— А я?

— А ты мама.

— Ах ты, поросёнок, как ловко с темы соскочил. И за это сейчас ты будешь наказан.

— Как?

— Сын, скажи, а маму поцеловать там, - она показала где находится это там, - сможешь? Если тебе противно, то лучше не надо. Когда делаешь это по принуждению, то лучше не делать совсем.

Пацаны во дворе называли мужиков, которые целуют женщин там, куда показала мама, пиздолизами. И пусть. Кто узнает, что я целовал маму там? И кто мне запретит целовать маму там? И вообще, это моя мама и я делаю с ней что хочу. Точнее, что она позволит. Вот бы она позволила вставить член туда, где я буду целовать. А мама смотрит ожидающе, спрашивает

— Ну, сын, что решил?

— Мам, но я ведь не умею. Вдруг что не так и тебе не понравится.

Мама с облегчением рассмеялась

— Лёнечка, сынок, научу я тебя, всему научу. Ты ещё таким любовником станешь - бабы штабелями будут вокруг тебя валяться. Ложись на спину и расслабься. Я скажу, что нужно делать. - Посмотрела на мой член, уже восстановивший свою работоспособность. - У тебе хорошая регенерация. Сын, не торопи события. Сегодня ты попробуешь маму везде.

Расслабленно лежу на спине, а мама присела над моим лицом, развела рукой половые губки и подсказывает, что нужно поцеловать, что полизать и как лучше это сделать. Мамина писюня оказалась очень вкусной и приятной и очень ароматной. Слегка кисленькая, будто чай с лимоном. Век бы такой чай пил и не напивался. Из неё вытекал какой-то сок и я слизывал его. Мама крутила попой, то садилась мне на лицо, перекрывая дыхание, то поднимала зад, давая вдохнуть. В какой-то момент мамуля быстро развернулась и теперь перед моими глазами оказались полушария её попы с морщинистым анусом светло-коричневого цвета, раскрытая писюля с розовыми лепестками малых губ, истекающая соком. И эта пися медленно опустилась мне на лицо. Руками поправил мамину попу, чтобы мне было удобнее слизывать вкуснейший сок. Вкуснее в жизни ничего не пробовал. И почувствовал, мне же не видно, что мамин ротик вновь втянул в себя напряжённый ствол, губы сомкнулись на головке, язык заскользил по ней, лаская.

Удвоил, утроил старания. Теперь мой язык то порхал меж губок, то врывался грубо, будто грабитель врывается в чужую квартиру. Даже не грабитель, а отряд ОМОНа. Мамуля уже подсказала, что маленькая пипочка в капюшончике - самая что ни на есть чувствительная часть писюни. И я сосал эту пипочку, втягивая её губами, лизал мягким языком, сделав его лопаткой. Облизывал место вокруг больших губ и вновь возвращался к малым, к клитору, к этой восхитительно отзывчивой кнопочке. Это было что-то вроде кнопки включения телевизора. Прикоснулся, лизнул - чик! - включено. И мама изгибается в сладких муках. Не знаю почему, только вот захотелось лизнуть анус. Может быть я прирождённый пиздолиз? Нет, жополиз. Мама сжала анус, превратившийся в морщинистое, в виде звёздочки собрание кожистых складок. Расслабила. Простонала

— Палец! Палец сунь!

В непонятках замер. Куда его совать? Мама подсказала

— В попу, в попу всунь.

И расслабленная попа приняла в себя палец, насадилась на него до самого упора. Мама задвигала задом, застонала и я почуял, как колечко ануса крепко обнимает палец, то сжимая его, то расслабляясь и отпуская объятия.

Через некоторое время мама, полежав на мне, приподнялась и поползла вперёд.

Господи, неужели это наяву, а не снится? Мама, придерживая член рукой, поводила им меж губ, потёрла головкой вход от попы до клитора и медленно опустилась, сев плотно, до самых бёдер, упёрлась в них ягодицами. Посидев так некоторое время, задвигалась, то привставая, то опускаясь, насаживалась на член и стеночки её влагалища нежно и трепетно обнимали головку, весь ствол, скользя по нему то принимали его, то медленно выпускали на волю. Мама слегка наклонилась и мне было хорошо видно, как член растянул малые губы, как скользит меж ними, то погружаясь, то выходя.

Долго терпеть такие муки невозможно. Застонав, начал помогать маме, поддавая задом. Она задвигалась быстрее, ещё быстрее. Пацаны говорили про такое, что строчит, как на швейной машинке. Теперь я точно знаю, что говорили они это с чужих слов, ни разу не попробовав это с женщиной. В лучшем случае пробовали со своим верным другом - правой рукой. В головке росло напряжение. Знакомое чувство, указывающее на то, что сейчас произойдёт извержение вулкана. Мама простонала

— Подержись немного, не кончай, ещё чуток. Не кончаааа...Аааййй!...Мммм!

Упала мне на ноги. И мне хорошо было видно, как вход во влагалище сокращается, как малые губы обнимают член. И я прекрасно чувствовал, как стенки влагалища трепетали, выдавливая из него капли спермы.

Лежим рядом. Уставшие, потные, но счастливые и довольные друг другом. Мама водит пальчиком по груди, спрашивает

— Сын, только правду: где ты всему этому научился? С кем? Только не ври мне.

— Ма, честное слово - ни с кем.

— Не может быть. Твой отец научился этому года через три после свадьбы.

Не знаю, почему, но после того, как мы с мамой почти одновременно кончили, после того, как моя сперма заполнила её влагалище, мне стало легко и свободно. Куда-то исчезла скованность, стеснительность. Теперь я держал себя с мамой, как любовник держится с любовницей. Я смело гладил мамины вкусные выпуклости, целовал соски, отвлекая маму от разговора. И она, будто шаловливая девчонка, шлёпала меня по слишком смелым рукам, отвечала на поцелуи, в ответ на ласки её писи, ласкала мою.

— Ма, клянусь, что до тебя у меня не было ни одной женщины. Почти ни одной.

— А кто она, эта почти?

— Машка Перенкова.

— Господи, сын, ты ебал...ээээ....сын, ты её в попу?

О Машке ходили легенды. И не знали о ней лишь те, кто был полностью глух и слеп.

— Маааа...

— Засранец. И я облизывала твою письку. Оторву!

Мама принялась тянуть и крутить член, будто правда хотела его оторвать.

— Ма, не надо! А то...

— А то что?

Мама заинтересовано смотрит на сына. Что за отговорку он придумает

— Мам, встанет.

— Правда? Так это же замечательно. Ну-ка, ну-ка, приласкаем этого любителя задниц. Может ты ещё и мамину попку захочешь попробовать?

— А можно?

Мама замерла от такого хамства, оторопела, быстро взяла себя в руки

— Сын, всё сразу в одну ночь? А много не будет? Харя не треснет?

— Ма, а харя при чём?

— Точно, не при чём. - Задумалась на минутку. - Ааа, была не была. Грешить, так до конца. Точнее, попой на конец. Только, Лёнечка, если скажу прекратить, сразу стоп.

— Как скажешь, мам.

— Я сейчас. Нужно хорошо смазать.

Это сейчас в любой аптеке, да почти в любом чипке можно найти необходимое для смазки специализированное средство. А в те времена вазелин был наше всё. Им смягчали руки, мазали обветренные губы, смазывали лицо от обморожения. Пригодился он и для смазки попы. Мама сама, не доверяя, смазала задний проход, смазала головку и лишь убедившись в том, что смазки достаточно, встала на четвереньки и позволила ввести в попу член. Медленно, буквально по сантиметру вдавливал в мамину попу вначале головку, потом в попе скрылся и сам ствол. Мама помогала, надвигаясь попой на член. Коснувшись ягодицами лобка, замерла.

— Не двигайся! Я сама.

Сама, так сама. Маму нужно слушать, тогда будешь вкусно есть, мягко спать, сладко пить.

Как приятно лежать на мягком женском теле, будучи полностью опустошённым. Излишки спермы не давят на уши, не затуманивают глаза. Яичками можно звенеть, как в колокольчик, до того они пусты. Всё, всё, что копил столько времени, всё отдал маме. И она, переполненная спермой со всех сторон, лежит подо мной, сытая и довольная. Ей даже лень шевелиться. Только физиология требует своё.

Мама пошевелила попой, вздохнула

— Лежала бы и лежала. Так приятно чувствовать на себе тяжесть мужчины, его тепло. Ладно, свинёнок, слазь.

Делано возмутился

— Почему свинёнок?

— А кто маму изгвоздал со всех сторон? Мало было туда, так ещё и зад под завязку заполнил. И откуда у тебя столько спермы? Не поделишься секретом?

Мама шутит. Интересно, почему мне вдруг стало так легко и просто общаться с мамой после того, за что я должен был бы испытывать стыд и раскаивание. Напротив, произошедшее как-то сблизило нас. Не стало запретных тем, не стало того, что называют стыдом, часто вкладывая в это понятие пуританство, заставляющее стыдливо прятать то, что естественно для человека. Почему ты, если хочешь кушать, говоришь об этом прямо, а если тебе приспичило посетить туалет, стесняешься сказать, при этом что мужчины, что женщины не особо стесняются справить нужду в самых неподходящих местах. Или, когда прижмёт, налёт шелухи стыдливости куда-то исчезает? Конечно, ходить в мокрых трусах не совсем в кайф. Те же отношения мужчины и женщины. Зачем прятать свои чувства и желания за водопадом слов, призванных обозначить то, что можно сказать парой-тройкой фраз. Почему я должен стесняться своих желаний целовать тело любимой женщины, каковой стала мама? Почему я не могу целовать её попу, если мне это нравится? Что постыдного в том, что я покрываю поцелуями эти прекрасные полушария, эти волнующие меня изгибы тела, эти холмы с бархатистой кожей, напоминающей кожуру персика? Мама не говорит, что она "грязная", что попу целовать не принято, что...Да мама просто наслаждается ласками, которые ей дарит её же сын, теперь её любовник, её мужчина, на которого она заявила права.

Сколько не лежи, сколько не терпи, но проза жизни заставляет подскакивать и стрелой мчаться туда, куда даже королям принято ходить своими ногами. То же самое касается и королев. И мы пошли, нет, мы побежали, стараясь на расплескать по пути содержимое мочевых пузырей. Это в сказках о прекрасных принцессах не акцентируют внимание на таких вещах. Как же, принцесса же. В животе бабочки. Зато в голове тараканы.

Мама сказала

— Всё, вставай, иначе сейчас описаем постель и будем спать на мокром. Не маленькие, пелёнку не подстелешь. - А когда я потянулся за трусами, добавила. - Брось. Куда на грязную задницу чистую одежду? Так иди.

Я заметил, что в общем коридоре нам могут встретиться соседки. Ночь, конечно, но мало ли что. Мама рассмеялась

— Сын, ну и глупый же ты у меня. Да они кипятком писают от желания увидеть тебя полостью голым. Они на кухне фантазируют, представляя твой размер. Точнее, размер твоего члена. Они давно бы изнасиловали тебя всем скопом и по отдельности, если бы я не запретила им делать это, заявив на тебя право первой ночи. Да, да, и не смотри таким взглядом. Можешь считать меня падшей женщиной, кем угодно, но я ни капли не сожалею о произошедшем. И мне плевать на то, что кто-то по этому поводу скажет. Ты осуждаешь меня?

— Ма, ты моя мама. Ты моя самая любимая женщина. Ма, ты первая женщина, с которой я...Ну, мам, не пытай меня. У меня и слов-то таких нет, чтобы рассказать, что вот здесь творится.

И я постучал себя по голове. Мама смеётся

— Слова со временем найдутся. Будешь развешивать лапшу на уши бабам, затаскивая их в постель. Всё, побежали, а то у меня сейчас потечёт.

В коридоре мы не встретили никого. В туалете мама села на унитаз, посидела, подтёрлась и рассмотрела бумажку.

— Крови нет, значит всё нормально. Саднит слегка, так это пройдёт. Дефлорация прошла успешно.

— Ма, это ты про что сейчас сказала?

— Ты не знаешь, что такое дефлорация? Э-эх, темнота! Ещё и мой сын. Стыдобушка ты моя. Дефлорация - нарушение девственной плевы. Проще говоря, это ломание целки. Так понятно?

— Угу. - Соглашаясь, потряс головой. - Ма, а там откуда целка?

Мама, стоя в ванне и намыливая низ живота, писю, попу, бёдра в пятнах засохшей спермы, смеётся.

— Ну, в заду целки точно нет. Это в переносном смысле. Ты первый мужчина, который попробовал меня с этой стороны. Так что гордись. И не смотри на меня таким сальными глазами. И успокой своего дружка. Я ещё в ванне раком тебе не давала. Может быть в будущем, но не сейчас.

Лежим с мамой, прижимаясь друг к другу. Непередаваемое ощущение близости, тепла любимого тела. Волосы пахнут ромашкой, чем-то ещё. И от тела исходит восхитительный запах, кружит голову, возбуждает.

— Всё, сын, всё. Возьми себя в руки. Я тоже хочу. Только не хочу пресыщения. Чтобы почувствовать вкус, нужно быть слегка голодным. Переешь - и самое вкусное лакомство не в радость. Давай будем спать. Мне с утра на смену. Это ты у нас каникулярный тунеядец. Да, сын, вот что я тебе хочу сказать, о чём предупредить...

Я навострил уши. Когда мама говорит таким тоном, нужно слушать очень внимательно.