— Егорушка, передразнил он меня, тьфу на тебя, иди к берегу, тут мелко, он показал на недалекие заросли кустов и несколько деревьев. Я вещи выловлю и приплыву.

Я побрела к берегу. Идти было тяжело, ноги проваливались в ил выше колена, из воды поднимались пузыри газа, пахло тухлыми яйцами. А на маленьком островке была тень от деревьев, стоял черный от старости деревянный стол и две вкопанные лавки. Маленький сарай или хижина, собранная из хлама была опутана проводами. Странно выглядела солнечная батарея на низкой крыше, не по комызяцки.

Егор подогнал лодку к берегу и привязал к деревяшке, вбитой в землю.

— Ну, ты на месте, куда так хотела попасть, можешь радоваться. Наверное, на моем лице были только вопросительные знаки.

— Можешь посмотреть на своем навигаторе, убедишься. Здесь какая то аномалия для ДжиПиЭс сигналов, если по навигатору плыть никогда не доберешься, а как приплыл, координаты точно показывает.

— Почему проклятое место?

— Почему, почему, да потому, станция спотовая здесь стоит, сеть и телефонный трафик отсюда идут, вот тебе и выдали координаты, как место откуда звонили, а на самом деле. .. он махнул рукой в безнадежной попытке объяснить очевидное ему.

— Но зачем?

— Раньше у нас деревня браконьеров была, жили с рыбы и икры, а сейчас ни икры, ни рыбы, ничего нет, кончились, пустая река, а жить надо. Народ перестроился, кредиты берет без возврата и лохов по телефону разводит на бабки. Сидят по домам целыми днями и уговаривают дураков им деньги отдать. Я и сам всего не понимаю, но официально из деревни никто не звонит, все по хитрому сделано. Только нельзя про это говорить и сюда чужих водить, голову открутят сразу. Если не дура, будешь молчать, а проговоришься, он развел руками, хорошо если сразу придушат, без мучений. Твое начальство в доле, а ты видно накосячила, раз сюда прислали.

— Зачем ты мне все рассказал?

— Пизда у тебя красивая и ебешься сладко. Если дура, вместе с ней и прикопают, а если жить хочешь, то фишку просечешь и сообразишь чего и кому говорить.

Егор не стал одеваться, развалился на скамейке спиной к столу, оперся на него локтями, член болтался, открытый ветру и солнцу.

— Ты мне должна в позе коленками на фуфаечке, а за твой косяк я долг увеличу. В ротик возьмешь и в попу дашь. Я сидела на другой лавке и он повернулся ко мне – возьмешь в ротик? Капризничать не будешь?

— Молчание есть знак согласия, давай приступай. Я была оглушена его словами, не вмещал мой ум, что меня послали на смерть за отказ раздвинуть ноги. Поднялась и подошла к Егору как во сне, опустилась на колени, подняла голову – а ты меня можешь прикопать?

— Нет, он мотнул головой и вяло улыбнулся, я не душегуб, на это специальные люди есть, ты не про то думаешь и вопросы задаешь не те. Нельзя про это говорить, никому и ни одного слова, сболтнешь, оговоришься, поймут тебя неправильно, или похвастаешься и все, какой-нибудь шофер или охранник к тебе подойдет и через полчаса трупик твой в мешок с камнями зашьет. Так и не узнаешь, кому ты проболталась и кто приказ отдал.

Егор достал из своей сумки начатую бутылку водки и стакан. Налил половину, протянул мне – пей. Я глотала теплую противную водку, Егор пил из горла. Поставила стакан на лавку, голова у меня стала тяжелой и закружилась. Взяла в руку его член, наклонилась, запах болота и солнца, на вкус. .. да обыкновенный вкус члена после моей пизды с ароматом речной воды.

Сосу, заглатываю, лижу его яйца, все делаю на автомате. Страшно мне, поверила я ему и все никак не привыкну и в голову новые правила не уложу.

Егорушка застонал, на ноги со скамейки поднялся, стоит босыми ножками на песке, руки на голову мне положил и наяривает, чтобы я значит поглубже заглотила, чтобы мне, значит, прямо в самое горло хуй его горбатый пролез, чтобы струя его мне прямиком в желудок полетела. Давлюсь, слюна ручьем мне на подбородок льется и на сиськи стекает, слезы из глаз, сопли из носа, это я значит удовольствие получаю и долг отрабатываю. Почувствовала, что член его кривой из горла вышел и он им мне по губам водит, глубина, понимаешь, ему наскучила и на мель потянуло, по слюнявому рту моему, подбородку и сиськам хуем поводить, оказать мне изысканную ласку. А я ему палец свой в жопу засунула, да и шевелю там. Видно, он там еще целочка, сразу кончать стал. Зажал своего дружка в кулачок, сам сгорбился и давай своими струями гасить пожар моей страсти (мне так друг журналист сказал, я запомнила, правда, романтично).

— Ну ты блядь шлюха, ну проститутка, ах тыж блядь, блядь, сука ебанная, немного однообразно, но видно других комплиментов у него для меня не было. А струи на меня шлепаются, вторая или третья, по помню точно, в глаз мне засандалила, щиплет зараза и протереть не могу. Мне полагается сейчас широко открыть рот и ловить кайф в каждой капле. Ну, во всех фильмах так делают, а если в жизни по другому выходит, то мальчики обижаются.

Мы плывем обратно. Я валяюсь на дне лодки, подо мной мягкая фуфаечка, смотрю в небо. А небо смотрит на меня, ему все равно, кого и как ебут на далекой земле, кого могут прикопать за длинный язык, а мне нет, не все мне одинаково. Думаю, но слишком непривычная ситуация, слишком много надо понять. Внезапно мотор начинает чихать и глохнет. Вопросительно смотрю на Егорку:

— Бензин кончился, поясняет мой проводник, сейчас к берегу пристанем и пешком пойдем, отсюда до поселка километра два, разомнемся.

Опять высохшая степь и жара, здесь, вдали от воды она невыносима. Егор внезапно сворачивает в сторону и ускоряет шаг. Недалеко я вижу шалаш, струйку дыма от костра, фигурки людей.

— Догоняй, зайдем на недолго, воды хочу попить, я плетусь следом, с моей обувью за ним не угнаться.

Когда подхожу к костру, Егор уже вгрызается в здоровый кусок арбуза. Рядом с ним трое парней. Маленький, лицом с морщинами, похожий на мужика, а телом на ребенка, отламывает руками от разбитого арбуза куски, раскладывает на земле, один передает мне. Второй, здоровенный, как слон, с руками лопатами и лицом трехлетнего дебила глупо улыбается и подпрыгивает на месте, у него явно хорошее настроение. Последний сидит на кирпиче и равнодушно смотрит на недоеденный кусок у себя в руках.

Присаживаюсь на корточки, пробую, теплый, не очень спелый, но очень сочный. Жуем, молчим, дебил начинает напевать что-то, слышу «А мы девочку. ..» и меня валят на спину. Третий завел руки за голову, прижал к земле телом, дышит над ухом, дебил навалился на ноги, здоровая туша, не дернешься, а шибздик командует:

— Держи, чтобы не вырвалась, Жир, ноги ей разведи и не отпускай, еще шире разведи!

— Егор, ору я и кручу головой. Слева свежая коровья лепешка лежит, справа ноги Егора и капли арбузного сока падают мне на лицо, арбуз, он падла, продолжает кушать.

— Не ори, отзывается Егор, по разику пацанам дашь, с тебя не убудет.

— Да, по разику, всего по разику, щерится мелкий. Он уже успел стянуть с себя штаны, опустился рядом на колени и дрочит свой членик. Что тут у нас вкусного ? Его рука тискает мою грудь. А где самое вкусное? Сдвигает пальцами трусики в сторону и лезет пальцем внутрь. Ой, как там вкусно, тут-тук, шлюшка, мы к тебе в гости. Пристраивается со своим карандашиком ко мне, дебил держит ноги и смотрит как дергается жопа шибздика прямо у него под носом, дебилу очень интересно и очень нравится, рот раскрыл и сопля из носа качается.

— А, сука, мелкий кончил через минуту, влепил мне пощечину и заорал – нравится, тебе нравится сука, смотри, какой у меня, трясет своим писюном, капля с него попадает мне на лицо, я морщусь. Чего ты кривишься, сука? Держите ее, пацаны, я сейчас. Убегает и возвращается с большой палкой, на конце изолентой примотан заточенный гвоздь. Приставляет его мне к горлу и орет.

— Вот только дернись, сука, тока шевельнись, блядь, сама вскроешься. Жир, давай, твоя очередь. На меня наваливаются, в меня вваливаются по правде большой елдой. Такой вот кукурузный початок, мне больно, меня распирает, сопля из его носа качается перед моими глазами и я их закрываю. До этого я занималась сексом, много занималась, а сейчас меня ебут как никогда в моей жизни.

Жирный прямолинеен, как горизонт в этой драной степи. Засунул-вытащил, засунул – вытащил, только теперь я кончила через минуту и кажется вырубилась на немного.

Очнулась от того, что мои руки вжали в землю сильнее и услышала голос:

— Я после жирного туда не буду, давай перевернем и я в жопу первым буду.

— Переворачивайся, сука, орет мелкий, а гвоздем на шею сильнее давит, совсем охуел, как я могу перевернуться. Он со своим копьем с одной стороны, с другой Жир, жопу свою необъятную выпятил, чтобы членом в землю не упираться, а ноги держит, и теперь у него сопли из двух ноздрей сразу.

— Да заебали вы, друг друга будете в жопу ебать, это вмешался Егор. Он толкает мелкого в грудь и тот пятится назад, а обгрызенную арбузную корку Егор одевает жирному на голову, как панамку.

— Э-э, ты чего? Обижается Жир и пытается смахнуть с головы неожиданный убор. Мои ноги свободны.

Раз – мое колено улетает мне за голову, там как комар размером с ворону лопается, теперь у меня свободны руки.

Два – пятка бьет жирного в глаз и он заваливается назад.

Три – я кручусь на спине и подсекаю мелкого. Он падает рядом, я вцепляюсь в его волосы и мордой, его поганой и противной мордой в коровью лепешку. И держу, а потом головенку его поднимаю и опять со всего размаха вниз, в дерьмо, и чтобы кровь из носа с этим дерьмом мешалась. И такое у меня от этого удовольствие, такое блаженство, что даже наверное больше чем от кукурузины жирного.

Вскакиваю на ноги, мелкому вдогонку, промеж его ножек, прямо по самому драгоценному, пинком со всех своих девичьих сил. У него бедрышки затряслись, как у лягушки под током и он так тихонько завыл, не отвлекаясь больше ни на что.

Оглядываюсь по сторонам. Который мне руки держал весь залит кровью, будто ему горло перерезали, наверное я ему нос сломала и очень для меня удачно. Сейчас он равнодушен к драке и сексу. А Жир сидит голой сракой на земле, держится за глаз, вторым смотрит на мир. Не поймет, глупенький, а что делать надо, указаний не поступало.

Хватаю палку с гвоздем и жирного по голове – хрясь. Он взвизгнул и руками голову прикрыл, а я бью, не выбирая места, просто озверела. Чуть опомнилась, когда палка посередине сломалась. Жирный сжался весь, маму зовет, плачет, обидели его, понимаешь.

— Все, остановись, всех победила, собирай трофеи и пойдем дальше, слышу голос за спиной и вспоминаю про проводника Егорку.

(и еще продолжение будет)