Эту историю рассказала мне моя бывшая учительница русского языка и литературы, Елена Сергеевна, которая первая из учителей вошла в нашу “турбаверу”. “Турбаверой, напомню тем, кто не читал (или читал но забыл, первые части из этих историй) мы называли наше крепкое сообщество друзей. Елена Сергеевна добрая внимательная и честная наша училка, которую мы все любили и доверяли ей. Посвященная во многие наши шалости, она никогда “не выносила их из избы” нашей компании, тем более не делала их достоянием учительской. Мне эту историю она рассказала в качестве иллюстрации к своей мне заповеди, что не следует девчонке ночью гулять одной по Москве. Дальше повествование пойдёт от её имени:

Как-то я поссорилась со своими родителями и, хлопнув дверью выскочила на улицу. Уже вечерела. Я была молодая – только закончила школу– поэтому была неопытна и глупа. Я решила не возвращаться больше домой НИКОГДА! Вечерело. Словно лунатик, я шла по смеркавшийся Москве. Вышла на бульвары, по Бульварному кольцу добрела до Никитских ворот и села на лавочку в крошечном парке перед церковью, где венчались Пушкин и Натали. Сижу в депрессии – унываю... вдруг подваливают ко мне прое парней – явно поддатые и начинают:

– Что, красавица, сидишь тут?

– Хочешь, чтобы тебя сняли?

– Почём сдаёшься?

Я им говорю:

– Ребят, отвалите... – а они:

– Ты чё нам грубишь, падла?! Пизды захотела.

А я им грубо так отвечаю:

– Это вам захотелось пизды, у вас ведь её нет! Или есть?

Они аж встрепенулись от злости:

– А вот и есть! Сейчас мы тебе её и отвалим!

Кинулись они все трое ко мне – один по шее меня ударил, но я увернулась, головой пнула другого в живот и кинулась, было, бежать, но мне кто-то из них ударил ногою по пятке, я себе ногой за ногу зацепилась и чуть не упала... Они подскочили, а я же айкидо занимаюсь, увернулась и засветила одному под глаз, а второму нос разбила. Тут меня один схватил сзади, а тот, с фингалом под глазом, озверел и стал меня бить куда ни попадя... И тут раздался женский крик:

– А ну ка! Оставьте её, мерзавцы!

Они сразу меня бросили, повернулись, глядят – девчонка стоит невысокого роста, ниже меня, злющими глазами на них смотрит. Они кинулись к ней, а она тремя короткими мощными ударами сбила их одного за другим с ног. Лежат они, стонут, а она мне:

– Быстро, девчонка – за мной!

И кинулась бежать, я – за ней. Бежим, по улице Алексея Толстого, а дальше я уже не помню куда. Петляем по переулкам, наконец добежали до сталинского дома в одном из переулков. Она говорит:

– Пойдём ко мне. Тебе надо себя привести в порядок.

Поднялись по широченной лестнице на верхний этаж, заходим в квартиру. Квартира большая, но однокомнатная. Девчонка мне:

– Раздевайся – иди в ванну – тебе вымыться надо. Смотри, как изгваздалась. – и сама начала раздеваться.

Без всякого смущения разделась она передо мной догола. Я смотрю и не знаю, что делать, замерла, глазами стою – хлопаю, а она:

– Да ты не смущайся – я всегда дома так хожу. У меня тепло...

Я смотрю: фигурка у неё крепкая мускулистая без единой жиринки, и она вся в наколках. А наколки у неё, надо скать, очень красивые в основном с геометрическими плетениями, типа, как у викингов, и узоры переходят в головы змей, драконов и ещё каких-то фантастических гадов. Я засмотрелась, а она мне:

– Да чего ты стоишь? Раздевайся и лезь в ванну!

Тогда и я разделась, и тоже догола. Зашла в ванную – ванная просторная – танцевать можно. Залезалп под душ она мне тёплую воду включила и начала поливать меня из бронзовой леечки с головы до ног.

– Глянь-ка, они тебя как, – приговаривает, – во гады! Как это ты с ними сцепилась? Небось нагрубила им?

– Да. – говорю, – было дело...

– Ну и правильно, – говорит, – надо себя уважать и не давать спуску... Тебе бы драться тока потренироваться... уходить от ударов правильно... удар отработать... – Я ей говорю:

– Я айкидо занимаюсь... – а она:

– Это всё ерунда – танцы одни! Надо настоящую драку изучать удар держать, свой отрабатывать. Давай, я тебя учить буду.

– Давай, – говорю, – я с радостью, – а она:

– Где ты живёшь? Семья есть у тебя? – а я:

– Нигде, – говорю, – нет у меня семьи, я из дома сбежала! – а она:

– Зря, – говорит, – была бы у меня семья – я б ни за что не сбежала. Я детдомовская.

– А тогда квартира у тебя эта откуда? – спрашиваю, – Снимаешь?

– Моя это квартира, – потрясла она своими коротенькими кудряшками, – я долго её зарабатывала, три года с лишком!

– А где ты работаешь? – спрашиваю.

– Завтра узнаешь, – отвечает, – завтра пойдёшь со мной на работу!

– Ты проститутка что ли? – спросила я, испугавшись своей догадке, – а она мне:

– Ща врежу! Если так будешь говорить, ты знаешь, как я это умею!

– Прости, – говорю, я не знаю...

– Не знаешь, значит, молчи. Неча болтать пустое. Вощем, завтра – увидишь. Дай я тебе ссадины твои и раны боевые помажу.

Я хотела надеть хотя б трусики, но она остановила:

– Погоди, – говорит, – одеваться. У тебя и на жопе синяк, и в паху ссадины.

Положила она меня животом вниз на диван и начала меня зелёнкой измазывать. Потом:

– Переворачивайся, говорит, я тебя ещё спереди намажу, – и с усмешкой добавила: – расписною красавицей станешь. Зовут-то тебя как?

– Лена я, – отвечаю, – а ты?

– Ритка я, – говорит, и добавила: – Маргарита, то есть. – потом спрашивает:

– Ты чё письку-то не бреешь?

– Я пробовала, – отвечаю, – но неприятно. Чешется она...

– Чешется... – усмехнулась Рита, – надо брить каждый день и хороший станочек иметь... мужики, вон, каждый день бреются, и у них ничего не чешется.

Она чуть ни насильно отвела меня в ванную, и сама выбрила мне там всё. Надо сказать, мне это было в удовольствие. Потом она угостила мен ликёром и мы завалились вдвоём не её диван, поболтали немного и заснули в обнимку.

(Продолжение следует)