Вкусивший полную чашу мучительных колебаний и противоречивых решений,  Борис не мог утешить свое самолюбие. Эгоизм требовал причинять жене страдания, снова и снова испытывать ее преданность. Чувство собственничества граничило с безумием. Мужчина сам толкал Инессу в руки других мужчин, чтобы потом каленое железо прожигало его душу. И Борис сполна расплачивался за собственные безумия. Инесса, горделивая и заносчивая, нет бы ей хоть раз опустить глаза и посетовать на совершенно бесчеловечные душевные пытки. Куда там, она наоборот, вскинет голову, взглянет презренно и выполняет любую прихоть. Как бы ее не выворачивало от противоестественных выдумок Бориса, никто не видел на ее лице и тени отвращения.

Сколько же недалеких дурочек ходит кругом, а бедной Инессе не досталось и капли спасительной глупости, чтобы в бесконечном противостоянии уступить деспоту. Давно бы лежала покорная в ногах и не пришлось бы испытать боль и унижение от поводка, тянущего в лапы чужих вожделеющих мужчин. Как же страшен оказался этот кожаный ремешок, однажды снятый с глупой собачонки.

Инесса смотрела в окно автобуса, мимо пролетали деревеньки в три избы, бессчетные почерневшие столбы с обвисшими проводами, одинокие торговцы медом. Рядом, ближе к проходу сидел Борис. Он нервно теребил лямку поводка и думал. Еще не поздно остановить это безумие, можно сойти прямо здесь и с попутками вернуться домой. Можно, в конце концов, просто прогуляться по Питеру и вечером вернуться домой и забыть все это.

А можно и довести дело до конца, чтобы в сердце больше не свербела язва, чтобы освободиться от точащего червя раз и навсегда. Упертый, он разумеется сочтет разворот бегством, нерешительностью, достойной только труса. Сердце сжимается при взгляде на Инессу, ее лицо, прочерченное серыми, глубокими линиями сильно изменилось за последнее время. Может быть, достаточно? Пора остановиться?

Но автобус идет своим маршрутом, никто не собирается его останавливать. Вот и окраина Санкт-Петербурга, многолюдные улицы, каналы, мосты, вокзал. Вышли из автобуса, Борис держит супругу за руку, не за поводок. Спустились в метро, здесь не так часто люди обращают внимание на вульгарный облик Инессы. Мегаполис, кого здесь удивишь облачением шлюхи?

Они прошли по широкой старой улице, завернули в ворота арки, двор, с четырех сторон окруженный окнами, снова арка, снова двор. Как же этот бездонный колодец с серым кусочком неба сверху символично характеризует всю безысходность Инессы. Борис подошел к металлической двери и нажал кнопку домофона. Короткий диалог, дверь разблокировалась. Внутри темно, узкая лестница, пыльная лепнина на стенах, второй этаж, снова домофон.

После всей серости и ветхости дома помещение показалось уютным и светлым. В вестибюль вышел молодой человек в стильно разорванных джинсах и дружелюбно предложил присесть. Когда все трое заняли места в глубоких кожаных креслах, Инесса из разговора поняла, где находится. Порностудия. Изощренный мозг Бориса не придумал ничего лучше, чем отдать жену на поругание общественности. Затуманенными от слез глазами Инесса пробежалась по тесту договора и размашисто подписала. Какое унижение!

– Сначала к доктору на экспресс-анализ, потом душ, бритье, макияж и прошу на съемочную площадку к партнерам, - не нарушая белоснежной улыбки комивояжера заключил молодой человек в модных джинсах.

– Он будет не один? - спросил Борис.

– Не один? - усмехнулся молодой человек в рваных джинсах, - да знаете ли вы (он сделал ударение на слове Вы), что наша студия - главный конкурент ЛигалПорно?

Молодой человек в дорогих джинсах самодовольно хмыкнул и удалился, одарив на прощание супругов жестом вытянутого указательного пальца на манер ковбоя. Инесса была поражена, но не позволила себе даже скупой слезинки. Только мертвенная бледность выдавала ее состояние. С этой минуты на ее лице можно было прочесть только непроницаемое равнодушие. Когда у доктора она снимала вульгарный наряд была равнодушна, когда сдавала кровь на анализ, когда стояла на весах и даже когда в присутствии мужа доктор похотливо ковырял пальцами в ее влагалище, Инесса сохраняла пугающую холодность.

Инесса вышла из душа, накинула белый махровый халат и босая прошла по ковру в сопровождении ассистентки и мужа. Ассистентка усадила начинающую актрису на кожаном стуле и с лицом, не менее безразличным обильно нанесла помазком пену ей на промежность. Инесса сидела с широко раздвинутыми ногами, ее глаза как стеклянные бусины, не выражали ничего. В них можно было увидеть только отражение лампы, что освещала большое, белое помещение без окон. Борис склонил голову, подперев щеки. Комок заметно продавился в его горле.

Все, что ему было видно, так это спина ассистентки в светло-бежевом халате и торчащие в стороны ноги Инессы. Несмотря на подписанный договор, в его силах было остановить это безумие. Дамы закончили, не успела Инесса встать, как ассистентка любезно ее опередила.

– Справа на полочке, выберите, я помогу вставить.

Инесса посмотрела в сторону, на полочках стояли разнообразные по цвету и форме, но одинаковые по назначению предметы.

– Без этого у нас никто не снимается, - в голосе ассистентки появилось сочувствие, - пока будете на макияже, успеете пообвыкнуться.

Инесса задумалась, закусила нижнюю губу и показала пальцем. Ассистентка встала с табуреточки и, поднеся руку к полке, вопросительно посмотрела на Инессу. Та кивнула.

– Ножки ближе к груди, пожалуйста, и расслабьтесь.

Инесса послушно прижала колени к грудям и перекрестила под ними руки, попа округлилась. Ассистентка извлекла из бокового кармана флакон, надавила сверху и на кончик конусообразной анальной пробки выделилась густая, прозрачная смазка.

– Расслабьтесь и глубоко дышите.

Инесса, как ни велико было желание из присущего своенравия саботировать процедуры, все же не решилась рисковать - слишком велика была пробка. А инструмент действительно был не мал, в толстой своей части превосходил диаметр даже весьма крупного члена многократно. Ассистентка поднесла холодный резиновый носик к дырочке и с твердостью профессиональной медсестры надавила. Носик, раздвигая края сфинктера, вошел внутрь, излишки смазки выдавились наружу.

Инесса старательно совершала глубокие вдохи. Ассистентка, женщина приблизительно сорока лет, начала улавливать выдохи и в моменты наибольшего расслабления сильными движениями проталкивать все более расширяющийся к основанию предмет. Анус уже сильно растянулся, его края побелели, Инесса от боли стиснула зубы. Даже многоопытная в прошлом медсестра заметила самоотреченность очередной актриски и не сумела сдержать сочувствия. Сколько же таких дурочек проходит через нее каждый день! Несколько болезненных попыток и пробка звучно всосалась в ректум, оставив снаружи розовую шляпку. Лицо Инессы медленно начало обретать краски.

– Посиди, не спеши, время еще есть, - запас нерастраченного сочувствия за раз выплеснулся в голосе ассистентки, - не очень больно?

Инесса кивнула, больно, очень больно.

– Терпи, маленькая, зато на съемках легче будет.

Ассистентка взяла с полки бланк, проставила галочки, расписалась и положила назад, возле Бориса. Она неодобрительно посмотрела на мужчину, едва удержавшись, чтобы не упереть руки в бока и недовольно покачать головой.

– Инесса, - тепло спросила медсестра, - а почему от клизмы отказалась?

Инесса пожала плечами.

– Вот и зря, надо было сделать, еще успеем, если поторопиться, - настаивала ассистентка.

Инесса закрутила головой, на лице было страдальческое выражение от растягивающей боли.

– Зря! Тебя же ректально будут сношать, а потом... - она прервалась, подбирая выражения, - потом в рот... в душ никто не поведет, обычно одним дублем снимают.

– Много их будет? - раздался голос из-за спины.

– Много, - недовольно ответила ассистентка, - сценарий надо было просить, бывает и десятеро.

Борис замолчал, Инесса, чем страшнее рисовались картины, тем сильнее воспряла духом от предстоящего неминуемого самоистязания.

– Они же без разбора, - ассистентка зашептала на ухо, загоревшись исконным бабским сплетничеством, - в жопу ебут по очереди, потом в рот.

Ассистентка достала из кармана тюбик поменьше и вложила в руку Инессы, сама зажала ей пальцы и пожелала глазами удачи. Она проводила актрису к гримеру и посоветовала подольше не вынимать пробку.

– Все-таки зря без клизмы, - сама себе сказала ассистентка, провожая взглядом Инессу.

Наша героиня шла по коридору, не естественно оттопырив таз. Ее белый халат остался в процедурной. Красивая попа, налитая и упругая, стала еще привлекательней от странного прогиба спины. Сзади плелся Борис, заложив руки за спину и понурив плечи. В его пальцах был небрежно зажат бланк.

*  *  *  *  * 

Инесса опустилась в кресло перед большим зеркалом, в руке она зажала единственный дорогой символ сострадания к себе - маленький тюбик любриканта. Гримерша, такая же отстраненная женщина, как и ассистентка, холодно окинула взглядом свою очередную подопечную и разгребла груду дешевых флакончиков на тумбе перед зеркалом. Инесса присаживалась осторожно, но все-таки не смогла предостеречься от болезненного проталкивания анальной пробки в глубину прямой кишки.

— Так, так, так, вы уже здесь... - в гримерную ворвался молодой человек в стильных джинсах.

Он взял из рук Бориса бланк, закусил в раздумье верхнюю губу и просиял.

— Умница! - воскликнул молодой человек в рваных джинсах, - розовую пробочку осилила! У нас еще полчаса и начинаем съемку. Успеем?

Гримерша равнодушно кивнула.

— Инесса, там такие парни будут, ммммм, пальчики оближешь!

Борис грозно смотрел на продюсера исподлобья. Его глаза начали наливаться решимостью, ноздри раздувались, жилки на шее напряглись и задрожали. Молодой человек выкруживал вокруг сидящей на прозрачном пластиковом стуле Инессы, тщательно осматривая образ, пока женщина в синем фартуке обходила ее лицо кистью.

— Нет, я передумал, никаких румян, оставь ее, как есть, - продюсер обернулся в сторону Бориса, - сначала думал вырядить ее шлюшкой. Но походу, сейчас она лучшего всего соответствует образу.

Инесса сидела с закрытыми глазами, новая порция унижения - оказывается, ей грим не нужен, чтобы казаться шалавой! Слезинка просочилась в уголке глаза сквозь сомкнутые веки.

— Валера, сюда с камерой, срочно, - вдруг закричал продюсер, хлопая ладонями, - бегом, бегом, бегом!

Запахло творческой находкой! На зов тут же прибыл оператор с маленькой камерой в руках, сходу он начал снимать босса. Молодой человек в стильных джинсах небрежным жестом удалил из кадра гримершу и велел оператору обойти Инессу с тыла.

— Девочка моя, наклонись на столик и прогни спинку, мо-ло-дец.

Оператор опустился на пол, чтобы снизу взять крупным планом сквозь прозрачный стул красивую попку Инессы, между ягодиц виднелась розовая шляпка пробки. В этой позе зад актрисы округлился и расширился больше обычного. Продюсер махнул в знак смены позиции.

— Инесса, теперь перевернись грудью на спинку стула, - издевательски-ласковым тоном говорил задумчивый режиссер.

Молодой человек замер, подперев растопыренными пальцами подбородок. Инесса покорно пересела, теперь она смотрела прямо в глаза Борису, он не посмел разрушить зрительный контакт.

— Валерчик, поехали, - скомандовал молодой человек в стильных джинсах.

Оператор снова лег позади нашей героини, теперь пластиковая перегородка не отделяла объектив от живого тела. Рука режиссера показалась в кадре, пальцы режиссера, тонкие и женственные, вцепились в резиновую, розовую шляпку и потянули. Инесса поморщилась, но не отвела взгляда от мужа. В кадре толстое основание пробки болезненно растягивало и увлекало побелевшие края сфинктера. Казалось, разрыв неминуем.

— Девочка моя, помогай, тужься, - говорил продюсер, - я сам такую штуковину из тебя не вытащу.

Инесса напряглась, но стоило ей вытолкнуть изнутри посторонний предмет, как острая боль пронзила все ее тело. Камера не запечатлела ее лицо, весь свет был на ее растянутом анусе. Вдруг пробка поддалась и начала отторгаться, молодой человек, удерживая ее за ножку, вынул ее целиком и брезгливо бросил в раковину. Камера задержалась на красном отверстии, медленно смыкающем воспаленные края; остатки любриканта блестели по всей промежности.

— Умница, теперь пойдем на съемочную площадку!

Инесса с трудом встала со стула, но боли от этого не почувствовала. Она пошла за оператором, сзади поплелся, осунувшись, Борис. Негодование сковало ему язык, иначе он непременно бы остановил это отвратительное зрелище. Но Инесса не просит, не умоляет, не заливается слезами... В большой зале было пусто и очень светло, окна завешаны плотной белой тканью, режиссер сразу сел на раскладной стул, вслед за Виталиком собралось еще несколько операторов. Инесса по указке молодого человека прошла в круг света и села на диван, в руках она все еще незаметно сжимала драгоценный тюбик. У стены возле входа встал, скрестив на груди руки, Борис.

— Как тебя зовут? - громко спросил режиссер.

Все четыре камеры были направлены на актрису, операторы хаотично обходили комнату, стараясь не попадаться в кадре.

— Инесса, - твердо ответила наша героиня.

Твердость в голосе женщины заставила Бориса скрежетать зубами, он был близок к тому, чтобы прервать съемки, уплатить неустойку и сбежать отсюда вместе с женой. Но Инесса не сдавалась. А вдруг она действительно шлюха и получает от этого удовольствие?

— Инесса, ты здесь из-за бабла?

Женщина кивнула и улыбнулась уголком губ.

— На что ты готова за бабки?

— На все! - для пущей убедительности Инесса кивнула.

— У тебя есть бойфренд?

Инесса кивнула, принужденно улыбаясь. Борис скрежетал зубами.

— А как насчет нескольких партнеров?

— Я не против...

Режиссер направил на Инессу указательный палец на манер ковбойского жеста и громко щелкнул пальцами. По сигналу в комнату начали входить раздетые мужчины. Они шли один за другим и останавливались позади дивана, их свисающие орудия вряд ли могли кому-нибудь показаться менее внушительными, чем нездоровая самоуверенность на их лицах. Вереница членов завершила шествие, все восемь актеров выстроились за диваном для обложки фильма. Инесса натянула дежурную улыбку, но и ее для статуса этой студии оказалось предостаточно.

— Все, ребята, поехали, оральная сцена!

Парни обошли диван и, толпясь, начали подсовывать свои налитые, но пока еще свисающие органы к лицу Инессы. Крупные головки беспорядочно тыкались ей в лицо, елозили по щекам, вдавливались между губ. Инесса только и успевала глубоко вдыхать между тем, как члены, несколько раз углубившись в рот, сменяли друг друга. О том, чтобы самой по очереди отсасывать эти тяжелые болты, не было и речи. Борис за все это время не издал ни звука. Актеры уже складывали на голову Инессы свои ладони и намного грубее трахали ее в рот, пытались, но безуспешно, засунуть сразу два члена. Разумеется, два таких монстра поместятся только в опытном рту. Операторы сновали то тут, то там, стараясь уловить каждый момент, ухватить взгляд Инессы, пока ее рот растягивает огромный хуй. Казалось, они не брезгуют случайных прикосновений к орудиям труда своих коллег.

Что Вы можете знать о ревности, если не имели возможности присутствовать в этой студии рядом с Борисом? Он сходил с ума, затыкал свои уши, чтобы не слышать слюнявое хлюпанье ее рта, зажмуривал глаза, чтобы не видеть ее головы, затерявшейся среди уймы членов.

— Стоп, я не могу больше это видеть! - прокричал Борис.

— Вы мешаете съемке, - сохраняя сдержанность обернулся молодой человек в стильных джинсах, - время - деньги!

— Прекратите, мы уходим, сейчас! - Борис решительно рванулся к дивану.

— Секьюрити, срочно на площадку, - равнодушно сказал режиссер в рацию.

Два крупных атланта в черных футболках не заставили себя ждать, они ворвались в дверь и по жесту хозяина схватили возмутителя спокойствия. Не успел Борис пробраться к своей возлюбленной, как был схвачен. Сколько ярости и неуемной силы было в его сопротивлении, но, к сожалению, все безрезультатно. У охранников рукава растянуты на бицепсах так внушительно, что сама картина не требует объяснений физического неравенства. Атланты обездвижили Бориса, но по знаку хозяина, не увели его из зала, а вернули на прежнее место.

— Хорошо, поехали дальше, ребята, - режиссёр звонко хлопнул ладонями и актеры отступили, оставив задыхающуюся Инессу на диване.

Все ее лицо было искажено от страха, страха за мужа. Борис стиснул зубы и не оставлял попыток вырваться. Внезапно женщина потеряла равновесие - сильные руки перевернули ее как куклу. Оператор вперил объектив в стоящую на диване раком актрису.

Атлетичный актер кивнул режиссеру и согласно роли вошел в кадр, он вульгарно присвистнул и шлепнул Инессу по широкому заду. Остальные невольно засмеялись. Мужчина, раскачивая длинным, полувставшим членом обошел нашу героиню и пристроился сзади. Операторы облепили диван, снимали снизу, раздвигая камерой коленки Инессы, сверху, с боков. Снимали даже ее лицо, а сколько на нем выразилось страдания.

Толстый член уткнулся в гладкие половые губы Инессы и, раздвигая стенки влагалища, начал погружение. Казалось, член имеет такую длину, что обязательно должен выйти с противоположной стороны. Инесса зажмурилась и сжала зубы. Проникновение было слишком болезненным, чтобы доставить ей хоть грамм удовольствия. Расплата за мимолетную измену оказалась слишком жестокой. Режиссер не удержался, покинул свой пост и кружился вместе с операторами.

— Схвати ее за волосы, - в запале приказал молодой человек и заглянул в лицо актрисы.

Операторы старательно снимали движение члена, акцентировали кадр на пульсирующем, приоткрытом анусе, пока режиссер не подал команду сменить дырку. Подумать только "сменить дырку", Борис в плену атлантов терял самообладание, он то повисал без сил, то, как дикий зверь, пытался повалить охранников. Безрезультатно. Между тем, дырку все-таки сменили, как ни странно, Инесса не почувствовала боли, длинный член легко заполнил ее прямую кишку, не вызвав ни растяжений сфинктера, ни уткнувшись в нежные области нутра, как это бывает во влагалище. Даже припасенный тюбик с любрикантом пока не требовался - проникновение было на удивление легким. Но глубоким. Если Вам довелось видеть своими глазами такую длину члена, боюсь, чувство зависти навсегда бы застлало Вам глаза. 

Вездесущий режиссер снова щелкнул пальцами и выдал привычный жест ковбоя и диспозиция изменилась. Крепыш вытащил своего удава и отошел, его место занял другой актер, но Инессе было не суждено увидеть его лица, поскольку первый занял место за спинкой дивана прямо перед ее лицом. Только теперь, ощутив закономерный запах, Инесса осознала всю необходимость утренней клизмы. Сколько бы она сейчас отдала, лишь бы не брать в рот этот "ароматный" по ее собственной безалаберности член. Камера уставилась на ее лицо, рука режиссера крепко схватила Инессу за волосы и заставила раскрыть рот. Немытый член втиснулся между беспомощных губ, щека вмиг оттопырилась.

Слезы выступили из глаз Инессы. Сзади хрипел Борис, он давно сорвал голос и все еще, собрав силы, иногда пытался вырваться. С тыльной стороны женщины актер менял дырки, потом менялись актеры, время от времени щедро выдавливая любрикант на раскрасневшиеся половые отверстия. Режиссер посмотрел на часы и приблизил лицо: "Еще десять минут. Вытерпишь?". Инесса не ответила ни словом, ни взглядом. В это время очередной член надувал ее щеку или упирался в гортань.

— Все, стоп, - режиссер поднял руку.

Все остановились, извлекли свои орудия из отверстий Инессы.

— Финальная сцена - Инесса на середину комнаты на колени, актеры вокруг, - молодой человек снова хлопнул ладонями, - быстрее, быстрее, быстрее, время - деньги!

Инесса растерла коленки и прошла на середину, туда, где софиты сфокусировали световой круг. Режиссер любезно подложил подушечку под колени актрисы. Операторы окружили Инессу, но вдруг отступили под натиском восьми профессиональных трахателей. Сверху это было особенно хорошо видно, как огромные пенисы со всех сторон облепили голову нашей несчастной Инессы. Мужчины шлепали ее по лицу, тыкали в губы, но пока режиссер не подал команду, женщина не открыла рот. Она так широко раздвинула челюсти, как никогда этого не делала. Каждый из большой восьмерки начал грубо надрачивать, струя грозила вырваться в любой момент из любого из орудий. Инесса невольно зажмурилась.

— Стоп, остановитесь, я сказал! - крикнул истерично режиссер.

Он прорвался в толпу и одел на глаза Инессы стильные очки с круглыми стеклами.

— Глаза не закрывать, - строго приказал молодой режиссер, - поняла?

Мужские стоны возобновились, снова ложа дробовиков заработали в полную амплитуду. Началось, плевки спермы, неожиданно скудные и бледные, полетели на лицо Инессы. Кто целился в рот, угодил прямо туда, оставив на языке солоноватый привкус; кто метил на очки - залил стекла, лишив актрису возможности смотреть в камеру; те, кто не хотел целиться вообще - залили щеки, лоб и волосы Инессы.

Наступила тишина, женщина не решалась пошевелиться. Она так и стояла на коленях с разинутым ртом, боясь сглотнуть. Смесь спермы и слюны сбегала по губам и подбородку. Вдруг заботливые руки сняли с ее глаз очки. Борис упал на колени и, плача, прижал изможденное тельце к своей груди.

* * * * *

Инесса вышла из душа в белом халате, Борис тотчас подскочил к ней. На женском лице поверх измучанной гримасы зародилась едва заметная улыбка.

— Ничего личного, только бизнес, - с дружелюбностью комивояжера оправдался молодой человек, продавший свою заднеприводную душу демону порнографии.

Он выложил на столик обувную коробку, сам сдвинул ее крышку, чтобы продемонстрировать содержимое - пачки долларов, и пригласил ассистентку. Дамочка в бежевой униформе вошла и первым делом взглянула в лицо Инессы. Ассистентка принесла на плечиках костюм и пару туфлей. На прощание, она с сочувствием посмотрела в глаза Инессы и хлопнула дверью.