Заканчивался год, и Мэрилин, босс Дес, как всегда устраивала огромные рождественские вечеринки, и этот год не стал исключением. Мы получили приглашение по почте. Как ни странно, Дес не выглядела заинтересованной, на самом деле она сказала, что ее не стоит беспокоить. Ее сдержанность была настолько не свойственна ей, что мне было трудно это понять.

Я решил, что сделаю большой романтический жест и куплю ей новое платье. Я узнал размеры от ее подруги Джесс и пошел по магазинам. Я не пожалел денег и пошел на все. Я принес ей новое нижнее белье. Самую сексуальную пару телесного цвета из бюстгальтера и трусиков, и такое же сексуальное платье, с очень низким вырезом сзади и спереди и с прозрачными рукавами. Оно должно было выглядеть на ней потрясающе. Я спрятал его в гараже и по мере приближения события сказал, что с нетерпением жду его. Сам я купил новый костюм и носил его в течение недели, чтобы показать ей, но ее уровень безразличия вырос до тревожного, мне было очень неуютно, и я нервничал, животрепещущий вопрос был: «ПОЧЕМУ?»

Когда я спросил, она сильно оживилась и была непреклонна в том, что не хочет идти, но накануне вечером, как ни странно, все изменилось, внезапно ей стало интересно.

Я имею в виду, что это был полярный сдвиг, внезапно ее ответ изменился с «нет, мы не пойдем» до «не могу дождаться». Когда она сказала мне, что собирается купить новое платье, я вытащил то, что я уже принес, и взгляд на ее лицо оказался бесценным. Ей оно понравилось, и она сразу же примерила его и устроила мне мой личный показ мод.

Будучи в таком настроении, она — сексуальная бестия, и позже в постели она показала мне, насколько ценит мои усилия.

***

Мы вошли в ресторан и выглядели чертовски хорошо, и я был так горд, что она держит меня за руку. Даже в своем возрасте она была самой красивой женщиной в комнате.

Мэрилин забронировала уголок в самом шикарном заведении в городе, и мы быстро расселись за большим столом, весь персонал и их мужья — как одна большая счастливая семья. Вскоре мы обменивались историями и глотали шампанское как воду. Когда официант подошел спросить о закусках, Валери, одна из других бухгалтерш, спросила:

— Так где же сегодня вечером Стью? Ведь он только и говорил об этом всю неделю.

— Кто такой Стю? — спросил я, а затем посмотрел на Дес, ее лицо было красным, и она выглядела чертовски виноватой.

— Стю — мое последнее приобретение, — хмыкнула Мэрилин. — Он великолепен, не так ли, Дес?

Та немного поперхнулась, прежде чем пропищать:

— Да.

Мой гнев быстро рос, и я изо всех сил пытался его сдержать. На протяжении всего ужина Дес пыталась поддерживать разговор, но я закусил губу. Я боялся, что если начну говорить, то скажу то, о чем потом пожалею.

Все странно смотрели на меня, пока мы проходили через это. Дес напустила на себя бравый вид, игнорируя меня, и провела остаток ночи, сосредоточившись на остальной группе, оставив меня тихо курить в углу.

В конце концов, я больше не мог сдерживаться.

— Дес, нам пора идти.

— О нет, пожалуйста, останьтесь, — умоляла Мэрилин.

— Да, подождите, после этого мы все поедем на лимузине в маленький танцевальный клуб, — добавил ее муж.

— Нет, извините, но нам пора идти, — огрызнулся я. — Сожалею.

Дес схватила меня за руку:

— Не сегодня, — наклонилась она ближе ко мне и прошептала: — Пожалуйста, детка, давай закончим вечер, не испортив его.

Я встал, быстро схватив ее за руку, и грубо потащил за собой.

— Я сказал, что нам пора идти.

Она быстро попрощалась с остальными, и я вытащил ее.

В тот момент, когда двери машины закрылись, я неистово закричал:

— Он, блядь, работает с тобой!... Он, блядь, видит тебя каждый день!... Сколько раз ты трахала его на работе? Сколько?!

Я отъехал на машине от обочины под визг шин.

— Ничего не было, я же сказала тебе, что та ночь была разовой.

— Чертова лживая шлюха! — закричал я. — Ты — чертова интриганка, сука, ты видишься с ним каждый гребаный день, не говори мне, что ты никогда ничего не делала.

Она зарыдала, слезы текли, как струя воды, ее тело бешено содрогалось, когда она пыталась взять себя в руки.

— Клянусь, мы ничего не делали.

Я резко перебросил машину через полосу и мгновенно разогнал ее, сопротивлявшуюся моему крутому виражу.

— Ты, блядь, врешь мне, я могу это сказать. К черту! Что случилось с незаметностью и с тем, что «никто не будет знать»? Что с этим случилось?

— Ты не знал его, и никто не знает. Мы уехали в небольшое местечко за городом, так что, это было незаметно.

— Пошла на хуй, дрянная маленькая шлюшка, все это время ты видишь его каждый гребаный день. Не говори мне, что это не так.

— Детка, клянусь тебе могилой моей матери, это был единственный раз, когда мы спали вместе.

— Ага, а как насчет минета и траха на заднем сиденье его машины?

— Я клянусь тебе, детка, это был единственный раз.

— Сколько раз он просил сделать это опять?

— Несколько раз, — призналась она между всхлипами.

— А сколько раз он тебя целовал?

Отсутствие ее ответа вызвало мой гнев, и я закричал в полный голос:

— Я спросил, сколько раз он тебя целовал?!

— Пару, — рыдала она. — Но это все, больше ничего.

— Значит, он не лапал тебя по-быстрому, пока вы были в принтерной комнате или за обедом?

И снова отсутствие ее ответа и полный вины взгляд были всем, в чем я нуждался. Мы подъехали к подъездной дорожке, и я зарычал:

— Выходи, чертова шлюха, выходи, пока я тебя не вышвырнул.

Она вылезла из машины, уставившись в открытую дверь:

— Что ты делаешь? Давай, Блейн, пожалуйста, не реагируй так сильно. Зайди внутрь, чтобы мы могли поговорить вменяемо.

— Ебать вменяемость, где живет этот хуй?

На ее лице отразился ужас:

— Нет, Блейн, пожалуйста, не делай глупостей, пожалуйста, мы ничего не сделали.

— Чушь собачья, каждый день на работе вы целовались и тискались, ты, изменяющая лживая шлюха. Не говори мне, я знаю сам, и когда я его поймаю, ему будет чертовски жаль.

Я злобно развернулся, оставив ее рыдать, уткнув лицо в руки.

Первой остановкой у меня была мастерская и компьютер, чтобы я смог узнать адрес этого хуя. Я быстро нашел его на веб-странице фирмы, а затем пролистал желтые страницы и узнал его адрес. Шины горели почти всю дорогу. Я съехал боком на его подъездную дорожку и подбежал, стуча в его входную дверь и крича:

— Вытаскивай свою задницу, ты изменяющая липкая пизда.

Включился свет, и он, казалось, нервно попытался выскользнуть из двери, захлопнув ее за собой, но я налетел на него, размахивая руками как газонокосилка, попав ему по лицу. Он схватил меня, пытаясь поймать голову в замок, но я сильно наступил на его босую ногу, и он позволил своей хватке ослабнуть. Я отступил и изо всех сил ударил его по носу.

Во все стороны хлынула кровь, прежде чем он опять схватил меня, и на этот раз крепко держал, оттолкнувшись и жестоко ударив меня по лицу. Я почувствовал, как мой нос наполнился кровью, и мое зрение затуманилось. Он сильно ударил меня в живот, и я согнулся пополам.

В этот момент разразилась криком молодая женщина:

— Прекратите, уходите, оставьте нас в покое. Я позвонила в полицию, они уже едут.

Он удерживал меня в своем удушающем захвате головы, и мы наклонились, когда я попытался вырваться из его рук. Его хватка была настолько сильной, что он не устоял на месте, и я нанес удар кулаком, попавшим прямо по его яйцам, и услышал, как он закричал от боли и сложился пополам рядом со мной. Я оттолкнул его в сторону, и он рухнул на землю. Я заполз на него и собрался разбить его голову об пол, когда рядом с матерью появилась маленькая девочка, крича:

— Пожалуйста, не бейте моего папу.

Ее глаза были полны слез, и мне стало стыдно. Стю воспользовался этой возможностью, чтобы схватить меня за лицо и ударить, и я упал рядом с ним.

Вдруг послышались сирены и мигалки, и меня схватили полицейские. Они разняли нас, и начались вопросы. Я слышал, как его жена сказала:

— Он появился на пороге без приглашения и совершил неспровоцированное нападение на Стю.

Полицейский повернулся ко мне и спросил:

— Ну, и что это такое?

— Этот член завел роман с моей женой, вот что случилось, — залаял я, не заботясь о том, что кто-то слышит.

Я увидел выражение ужаса на лице женщины, и она ахнула:

— Что?... Стю, скажи им, что это ложь.

Он закрыл лицо руками, не в силах смотреть ей в лицо.

Она посмотрела на меня:

— Кто твоя жена? — В тот момент, когда я сказал «Дестини», она закричала и налетела на него так свирепо, что полицейским пришлось ее схватить. — Ты, изменяющий ублюдок, ты, лживое дерьмо... — Она схватила свою дочь и затащила ее внутрь с криком: — Стю, не смей входить сюда, мне все равно, куда ты пойдешь, но уходи и не возвращайся.

Она захлопнула дверь, и я услышал, как закрылась задвижка. «ХАХ, ЕБАНАЯ ПИЗДА, СОСИ ТЕПЕРЬ», — размышлял я.

Копы были на моей стороне и спросили его, не собирается ли он подавать жалобу. Когда он прошептал, что нет, большой коп-маори оттащил меня в сторону:

— Мистер, если вы сможете пообещать мне здесь и сейчас, что пойдете домой, и что все кончено, то можете идти.

Я кивнул:

— Я не пойду домой, но я закончил.

Он похлопал меня по спине, провожая обратно к машине:

— Я сочувствую тебе, братан, но насилие — это не выход. Иди и поговори со своей женой, посмотри, сможешь ли ты все исправить. У тебя есть дети?

Я кивнул:

— Да, двое, и они классные.

Он обнял меня:

— Братан, семья... подумай об этом, я не говорю, что это правильно, но подумай о семье, братан. Нам не нужно еще больше детей, растущих без отца. Давай, убирайся. — Перед тем, как я уехал, он подсунул мне свою визитку. — Если захочешь поговорить, братан, просто позвони мне.

Ехать было некуда, и я поехал в мастерскую. В таком виде я не мог идти домой. Я пошел в туалет и смыл всю кровь. Мой глаз был черным и опухшим. Мой нос был сломан и имел порез. Моя губа была опухшей, разбитой и залитой кровью, даже один из моих зубов шатался.

Я заварил чай и понял, что оставил телефон в машине. Взяв его, я увидел все пропущенные звонки, а затем множество сообщений от Дес. Я начал с конца, ее первая фраза просто спрашивала:

«С тобой все в порядке?»

Предпоследнее же сообщение было совершенно другим:

«ТЫ, ЕБАНЫЙ МУДАК, ТЫ — НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ ДЕРЬМО».

Очевидно, ей позвонил Стю или, что более вероятно, его жена.

Я мучительно потягивал чай и размышлял о своем будущем. Что, черт возьми, мне теперь делать?

На следующий день снова была масса неотвеченных звонков от Дес, а затем и сообщения.

«По крайней мере, сообщи, все ли с тобой в порядке?»

Я послал ей простой ответ:

«Я в порядке».

«А ГДЕ ТЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?»

На этом этапе я выключил телефон и поехал в ближайший «Макки», чтобы поесть.

***

Утро понедельника все еще заставляло меня страдать, а ребята на работе не давали мне покоя. В обеденное время в офис вошла Дес и покачала головой:

— Черт возьми, ты, гребаный идиот, посмотри на себя... ты гордишься собой?

Я пожал плечами:

— Мне как минимум стало лучше.

Она усмехнулась:

— Да, Господи, посмотри в зеркало, для меня ты выглядишь неудачником.

Когда я не ответил, она нахмурилась:

— Что ж, если ты хотел отомстить, то это сделал. Жена Стю выгнала его, и сегодня он узнал, что она разводится с ним. — Она расплакалась и застонала: — Ты — злобный мерзкий придурок, ты разрушил идеальный брак, эта бедная маленькая девочка вырастет без отца, ты счастлив? Разве это заставляет тебя чувствовать себя большим мужчиной... ну? Заставляет?

Она плюхнулась на стул рядом со мной:

— Черт возьми, Блейн, ты его уничтожил. Мэрилин не обрадовалась, когда вошел ее главный бухгалтер в виде головореза. Она сделала ему повязку и отправила домой. Если она узнает, почему он так выглядит, то уволит нас обоих.

— Отлично, если она и впрямь это сделает, я могу ей позвонить.

— Если ты, черт возьми, сделаешь это, мы закончим, ты меня слышишь? Позвони ей, и это все.

Я хихикнул:

— Что... а ты думаешь, что это уже не так? Наш брак окончен, Дес, ты не понимаешь? Мы закончили.

Ее лицо затемнил ужас, и ничто не могло остановить слезы.

— Как ты думаешь, почему я не вернулся домой?

Она всхлипнула:

— Я думала, ты, должно быть, чувствовал смущение и стыд, и не хотел, чтобы дети видели тебя таким.

— Я не пошел домой, потому что боялся, что не смогу себя контролировать. Все, чего я хочу, это дать тебе пощечину, встряхнуть тебя, ты сломала меня, изменяющая сука, продолжая так вести себя за моей спиной...

— Ради бога, Блейн, ничего же не произошло, да, мы поцеловались несколько раз, и да, он пару раз ущипнул меня за грудь, но на этом все. Черт возьми, ничего не произошло, ничего такого, что заслуживает всех этих разрушений!

— Дело не только в сексе, как часто ты говорила с ним о наших проблемах? Как часто он обнимал тебя и говорил, что все будет хорошо, утешал тебя, ответь мне на это.

С гримасой она всхлипнула:

— Да, после того как ты отрезал меня от своей жизни, я пошла к нему, но кроме этого никогда. Наша жизнь — не его дело. Это не было любовной интрижкой, Блейн, это был глупый момент, в нем ничего не было.

— Извини, но я не куплюсь на это, я думаю, что роман — это именно то, что было.

Она вышла, оставив меня сидеть и жевать опухшую губу.

Позже после работы, когда я убирался, снова вошла Дес:

— Блейн, я иду к Стю, чтобы извиниться перед Анжелой, не мог бы ты пойти со мной? Я подумала, если бы ты и я могли показать единый фронт, она смогла бы передумать и вернуть его.

— Нет, Дес, иди, если хочешь, но я... Я думаю, ей без него будет лучше. Он — изменщик, бог знает, сколько жен было у него в постели.

— Это не твое дело, правда? Все, что мы можем сделать, это попытаться исправить нанесенный тобой ущерб.

Не получив ответа, она зарычала:

— Ладно, тогда я сделаю это сама, если ты ссышь пойти и признаться, я скажу это за тебя.

— Я навещу ее, когда буду готов, и скажу ей правду, она должна знать, за каким мерзавцем она замужем.

— Не смей, ты, черт возьми, я пытаюсь исправить твою херню, пожалуйста, не будь злобным придурком! — Ее конфронтационное рычание смягчилось, и она прошептала: — Блейн, оставь свою боль, все еще есть шанс, что они смогут помириться, пожалуйста, детка, давай посмотрим, сможем ли мы помочь, они невиновны во всем этом, я умоляю тебя прямо здесь, пожалуйста, пойдем со мной, прояви немного сострадания.

— Делай то, что считаешь необходимым, а я буду делать то, что считаю правильным я.

Она вылетела, оставив меня с холодным чувством пустоты. Может, я говорил правду, может, мой брак распался?

Мне не требовалось идти к жене Стю, она пришла в мастерскую на следующий же день. Когда я увидел, что она вошла, то отложил свою работу, и помахал ей рукой. Я пригласил ее в офис и спросил, не хочет ли она чая или кофе. Она покачала головой, и я закрыл за ней дверь.

Она попыталась заговорить, но текли слезы, и мне пришлось принести ей салфетку. В конце концов, выкатились слова:

— Прошлым вечером ко мне пришла Дестини и поговорила со мной, ей было много чего рассказать. Она сказала, что вы знаете о том, как они однажды встречались?

Я кивнул:

— Да, она говорила мне, но это не то, что вы думаете, я не знаю, что она сказала вам, но меня она обманула.

Затем я продолжил объяснять, что именно произошло, и увидел, как она, слушая, кивает и вытирает слезы. Я объяснил, что Дес сказал мне потом, что Стю много раз просил повторить. Я не нагнетал, это была всего лишь правда.

Когда она заговорила, то спросила:

— Почему вы позволили этому случиться?

Я пожал плечами:

— Не знаю, это произошло так быстро и неожиданно. Я был ошеломлен, и вплоть до того момента, когда она вышла за дверь, я все думал, что она шутит.

— Но почему вы пришли прошлой ночью? Почему дрались?

— Потому что она солгала мне, сказав, что это была всего лишь одна ночь, она не сказала мне, с кем это было, и что они работают вместе. Однажды вечером я узнал, что они продолжали это на работе, и это оказалось для меня слишком.

Она всхлипнула:

— Что мне делать? Я не работаю, мы не сможем выжить без его денег.

— Тогда ударьте со всей силы, найдите хорошего юриста и обдерите его до нитки, вы получите пособие на домашние цели и надбавку на жилье, там есть помощь женщинам в вашем положении. Подайте в суд на фирму, попытайтесь получить что-нибудь от них.

Ее слезы неудержимо текли:

— Я хочу, я хочу причинить ему боль, но если он потеряет эту работу, ему, возможно, придется переехать, и тогда Карен никогда не увидит своего отца.

— Я не могу сказать вам, что делать, если вы думаете, что сможете простить и забыть, тогда сделайте это, но предупреждаю, я думаю, что он — изменщик, а вы знаешь, что о них говорят: «они как леопарды, никогда не меняют своих пятен».

Она посмотрела на меня, после того как высморкалась:

— Что вы собираетесь делать?

Сильно пожав плечами, я прохрипел:

— Я не знаю. То, что произошло между мной и Дес, — это также и моя вина. Я, черт возьми, позволил ей это сделать, и я зол также и на себя, но не думаю, что смогу простить тот факт, что она солгала мне.

— Что значит солгала?

— Возможно, она и не солгала, но когда я спросил ее, виделась ли она с ним снова, она сказала, что пару раз, так, словно столкнулась с ним в магазине или что-то в этом роде, а не то, что они работают вместе, не то, что у них были постоянные отношения на работе и продолжались как у любовников.

Она покорно всхлипнула:

— Но она же не лгала, и ей, кажется, очень жаль, вчера она была очень мила.

— Да ну, это то, что есть. Вам требуется принять собственное решение. Мне жаль, что вам пришлось это увидеть. Я не знал, что он был женат, когда наскочил на его, и увидеть вас и вашу дочь оказалось шоком.

— Но вы пришли его избить?

— Да, я хотел причинить ему боль.

Когда она уходила, я недоверчиво покачал головой, она говорила так, словно собиралась вернуть его. Ну, что ж, это было ее решение, я чувствовал, что сделал все что мог.

***

Двумя днями позже меня снова посетила Дес, и выглядела несчастной. Ее обычно яркие глаза были темными с мешками под ними. Очевидно, она плохо спала. Это создало внутри меня тепло, потому что спать здесь тоже было не очень весело. Все что у меня было — это диван в офисе, а он был совсем неудобный.

Мы сидели в офисе, и я сварил ей кофе, и пока мы потягивали ее, она выпалила:

— Блейн, когда ты придешь домой? Мы все скучаем по тебе, это безумие.

Пытаясь сдержать ярость, я возразил:

— Я не уверен, что вообще вернусь, Дес, уже несколько дней я раскидывал мозгами, и не думаю, что могу тебе доверять. Возвращаясь к той вечеринке, ты подняла хай, говоря что не хочешь идти, а когда, я полагаю в последнюю минуту, Стью сказал, что останется дома, ты сразу же обрадовалась и решила пойти, это так?

Она кивнула:

— Видишь ли, Дес, именно в этом — моя проблема, ты солгала мне, ты обманула меня, ты знала, что случится, если я увижу его там, поэтому убедила его остаться дома и надеялась, что никто ничего не скажет.

— Да, я знала, как ты отреагируешь, Стю хотел с тобой встретиться и поговорить, все объяснить, и я тоже хотела этого, но после того что случилось после нашего свидания, я испугалась.

— Так ты солгала?

— Нет, я никогда не лгала, я говорила тебе, что видела его после свидания, я не лгала.

— Не упоминание чего-либо — это тоже ложь, а если ты думаешь, что это не так, то полагаю, что найду кого-нибудь другого, кто будет делать мои налоговые декларации.

— Да, я согласна, это было неправильно, я должна была что-то сказать раньше. Я хотела... я хотела, чтобы ты знал правду, но это не было романом. Мы могли поцеловаться не более трех раз, самое большее, когда он неожиданно поймал меня, и ущипнул мою грудь примерно так же, но на этом все. Больше ничего не было... никогда.

— Как я могу тебе верить, разве ты не понимаешь, это для меня важно, когда ты солгала однажды, и просто продолжаешь это делать и прикрываться, ты не хотела причинить мне боль?

— Пожалуйста, Блейн, приходи домой, если мы сможем разумно поговорить, то сможем все решить, как раньше.

— Я не уверен, все это имеет склонность взрываться прямо в лицо. Что произойдет в следующий раз, когда я буду занят на работе, и ты почувствуешь себя брошенной, а он будет там целовать тебя и сжимать твою грудь, что тогда произойдет?

— Я думала, что делаю что-то, что даст нашему браку толчок, я прочитала пару статей в Интернете, «Космо» и других журналах, и там говорится, что если обе стороны согласны, это может стать настоящим сексуальным стимулом для пар, которые начинают отдаляться друг от друга. Мы так часто шутили над этим, что я подумала, что все будет в порядке, я имею в виду, что мы оба согласились, я говорила тебе снова и снова на той неделе, и ты был так взволнован, что я подумала, что они правы. На той неделе у нас было больше секса, чем в предыдущие два месяца.

— Да ладно, это не была полностью моя вина, не так ли? Если бы ты только удосужилась спросить, мы бы поговорили и разобрались, и тебе бы не пришлось идти на свое гребаное свидание.

— Это была ошибка, теперь я понимаю, но мы не можем позволить ей разрушить нашу жизнь, это был всего лишь один глупый момент.

Сжимая сумочку, как будто это была скрипучая игрушка, она добавила:

— Как я могу это исправить? Пожалуйста, что бы это ни было, я все сделаю?

Я не ответил, поэтому она вмешалась:

— Ты хочешь, чтобы я уволилась с работы? Это поможет?

— Пусть уходит он, если он наполовину тот парень, которым, ты говоришь, он должен являться.

— Он уже предложил это, но я сказала нет, у него семья с одним кормильцем, мы же можем обойтись без моего дохода, пока я ищу другую работу, а они не могут.

Я кивнул:

— Хорошо, тогда... Ладно, это будет хорошим началом.

Я думаю, она была шокирована, думая, что я скажу: «нет, не делай этого, мы можем заставить все работать» или что-то в этом роде. Она тяжело сглотнула:

— Хорошо, завтра я подам заявление об увольнении, но мне потребуется отработать свой срок после уведомления.

Я нахмурился:

— Это начало.

— Блейн, на следующей неделе Рождество, дети задаются вопросом, что, черт возьми, происходит, они больше не младенцы, но... Я умоляю тебя вернуться домой, не порть им Рождество.

Это странно, я совсем забыл о Рождестве, она была права, я не хотел его портить, Рождество всегда было таким чудесным временем в нашем доме. Независимо от того, сколько у нас было денег, мы всегда делали его веселым и увлекательным для детей. Они давно уже не верили в Санту, теперь они были достаточно взрослыми, но праздник был большим семейным днем, чем-то таким, что мы всегда держали близко к нашим сердцам, и это много значило для всех нас.

Подавив гордость, я пробормотал:

— Да, ты права. Сегодня вечером я буду дома, и мы можем постараться сохранить это в секрете до окончания праздников.

Она обняла меня за шею и заплакала:

— Спасибо, детка, ты не пожалеешь об этом.

Ха, она еще не вышла за дверь, а я уже об этом пожалел.

***

Дес приготовила ужин, и он пах замечательно, в любом случае лучше, чем у чертова «Макки». И Джоэл, и Бейли выглядели смущенными, и у них были вопросы, но они остались без ответа. Мы все чувствовали боль.

Джоэл в особенности выглядел так, будто хотел что-то сказать, но не знал, с чего начать, поэтому я сделал объявление:

— Послушайте, ребята, вам обоим должно быть очевидно, что мы с мамой сейчас не ладим. Я не хочу, чтобы это помешало нам отпраздновать. Мы разговариваем и пытаемся понять, что нас ждет в будущем, но прошу дать нам немного времени, хорошо?

Дес сердито посмотрела на меня, но улыбнулась ради детей.

После ужина, когда дети ушли, атмосфера изменилась, стало холодно и отстраненно. Опустилась тишина, как туман над озером. Мы сели за стол, глядя друг на друга; оба хотели поговорить, но боялись раскрыть то, что, как мы понимали, перерастет в войну.

Но спрятаться от времени отхода ко сну было нельзя, и когда я выключил свет и вошел в спальню, Дес уже была там, сидела, опершись на изголовье и играя на своем телефоне. Я разделся и забрался рядом с ней. Она положила телефон, и пока я стягивал одеяла, как всегда прижалась ко мне за спиной, в позе идеальной ложки.

— Что ты делаешь, Дес?

— Мне холодно и неуютно, нет причин, по которым мы не можем устроиться уютнее, я не собираюсь тебя насиловать.

Ее горячее тело прилегало к моему, и не оставалось ни сантиметра открытого тела. Ее влажные сексуальные губы прижались к моему плечу, а затем опустились на грудь, в то время как ее руки крепко держали меня в объятиях.

Сон давался нелегко, у меня был такой стояк, что я чуть не помер. Она не пыталась меня насиловать, но и я не отбивался от нее. Иногда гнев проявляется странным образом. Я все еще злился, но моя маленькая головка была в полном порядке, мой член болел и пульсировал, умирая от внимания.

Утро, как всегда, застало нас прижатыми друг к другу, и было трудно вырваться из ее объятий, чтобы подготовиться к работе.

До праздников оставалось всего несколько дней, а работы было много. Во время обеда у меня был странный визит, которого я точно не ожидал. Пришел Стю, смелый как Брюс. Он подошел ко мне, и я подумал: «ну, вот, началось», но он, остановившись в нескольких сантиметрах от меня, рявкнул:

— Нам нужно поговорить.

Я указал ему на офис, и тут подошел один из моих сотрудников:

— Ты в порядке, босс?

Я кивнул:

— Да, дружище, у нас все будет хорошо.

Когда я вошел, он дождался, пока дверь закроется, прежде чем начать:

— Ты должен знать, что я чувствую ответственность за то, что произошло между Дес и мной. Это я соблазнил ее, и знаю, что ты злишься на нее, но заставлять ее уволиться — смешно, она любит эту работу. Работа — одна из причин, почему она успешна. Она была там, когда Мэрилин все начинала. Когда она подала заявление, Мэрилин сломалась и умоляла ее остаться, она была так разочарована.

— Это была ее идея, а не моя.

— Да, она так и сказала, но ты ведь не пытался переубедить ее, не так ли? — саркастически отрезал он.

— Нет, я с ней согласен, ей нужно уйти от тебя, ты — токсичен.

Проглотив все оскорбления, которое хотел высказать, он рявкнул:

— Слушай, я не знаю, что ты думаешь о том, что там происходило, но да, я пытался уговорить ее согласиться на второе свидание, но она всегда отказывала мне. Я сорвал пару поцелуев, но они было не хуже, чем те, что она могла бы получить на тоннах новогодних вечеринок, а ты бы об этом даже не подумал.

— Это не меняет того факта, что ты собираешься продолжать к ней приставать, и думаю, ей будет лучше находиться подальше от тебя.

— Блейн, предлагаю сделку: заставь ее передумать, и я никогда больше не буду к ней приставать, и буду искать другую работу, а как только найду, то уйду. Это обещание, которое я даю здесь и сейчас. Мне нравится Дес, мы большие друзья, и я все испортил, как и всю оставшуюся жизнь, но она любит эту чертову работу.

Мы стояли оглядывая друг друга с ног до головы, и он протянул руку.

— Она любит тебя, чувак, не будь дураком, эта работа для нее значит очень много. Заставь ее отказаться от нее, и это всегда будет гноиться в ней, а когда дело выйдет на поверхность, пути назад не будет.

Я посмотрел на его протянутую руку и вздохнул:

— Да, ладно, но я даже не знаю, будем ли мы с ней вместе после Рождества.

Он засмеялся:

— Не будь идиотом, в фирме достаточно одного развода.

***

В тот вечер за ужином Дес была сварлива, как медведь с больной головой. Она мало говорила и срывалась на всех.

— Будь доволен, сегодня я подала заявление об уходе.

— Круто, и как это восприняла Мэрилин?

— Не очень хорошо, она пыталась меня отговорить.

— Ну, ты — ее лучший сотрудник, без сомнения, она злится. Теперь ей придется учить кого-то еще.

— Да... она предложила мне больше денег, лучший процент.

— Молодец, и как все прошло?

— Ты уже знаешь ответ. Я сказала «нет».

Кивнув, я полез в холодильник, чтобы взять пива, на что она фыркнула:

— Ты доволен?

Глубоко вдохнув, я отрезал:

— Нет, на самом деле меня это огорчает, грустно, что это была единственная реакция, потому что моя жена не может держать ноги вместе, грустно, потому что ты любишь эту работу, и я это знаю, но грустно потому, что ты поняла, что это был единственный выход, помнишь, это ведь была твоя идея.

— Я сказала это только потому, что знала, что это то, чего хочешь ты.

— Я думаю, что мы уже прошли по этому пути раньше, ты предлагала уйти в отставку, надеясь, что я скажу, чтобы ты этого не делала.

— Да, я не ожидала, что ты скажешь «да».

Открыв свое пиво, я протянул ей и взял себе еще одно. Мы подошли к столу, и она сказала:

— Есть ли у нас какая-нибудь надежда или мы закончим, как Стю и Анджела?

— Дес, если ты хочешь остаться с Мэрилин, сделай это, не уходи из-за меня, потому что мы можем даже не быть вместе в Новом году. Но, предупреждаю, если ты дашь мне хоть одну причину не доверять тебе, все будет кончено.

Она улыбнулась:

— Так у нас есть шанс?

— Может быть. Извини, но это лучшее, что я могу сделать.

Она улыбнулась:

— Может, нам лучше лечь спать и отпраздновать?

Вздохнув, я прошептал:

— Ага, давай сделаем это.

Мы как бы спотыкались в течение Рождества, и ссорились, мы ссорились, как кошки с собаками, казалось, что малейшее событие выводило нас из себя, будь то источником она или я.

После Рождества, когда мы оба вернулись к работе, Дес потребовалось на несколько недель больше, чтобы провести с детьми, видя, как приближается время, когда мы в последний раз можем вместе провести каникулы, она чувствовала это больше чем я. Мэрилин была взволнована, когда Дес сообщила ей, что все-таки остается.

***

Все стало сложно, когда ко мне обратился новый заказчик, который хотел, чтобы новое оборудование было изготовлено по каким-то старым чертежам.

Заказчиком оказалась женщина по имени Леонора. Она выращивала грибы на своей маленькой ферме и сама хотела начать их обрабатывать. У нее были старые чертежи со старого завода. Я встретился с одним из моих сотрудников, и мы составили план изготовления и взяли некоторые двигатели, вентиляторы и тому подобное у разборщиков и ремонтников.

Это было сложно, потому что дома все успокоилось, а на этот проект должно было уйти много человеко-часов, особенно с учетом того, что половина моих сотрудников не работает, находясь в отпуске.

Леонора была очень умной женщиной и, не считая ее быстрой деловой хватки, она была привлекательной, я имею в виду, что когда она тебе мило улыбается, замирает сердце. Она была полной противоположностью Дес: блондинка и пышная, ее обильные сиськи переполняли ее натянутый бюстгальтер, и она любила выставлять их напоказ. Когда мы собрались командой на рабочей площадке, я заметил, что парни сплетничают о ней и, конечно, о том, как они хотели бы надрать эту мясистую задницу.

Да, она была совсем другой: я слышал, что женщин описывают как женственные из-за их широких бедер для деторождения, Леонора была именно такой. Ее ноги не были длинными и стройными, как у Дес, потому что она была невысока, но они были стройными, чертовски красивыми и сексуальными.

Когда она улыбалась, ее светлые лазурно-голубые глаза были яркими и умными. Там, где Дес была глубокой, как колодцы эмоций, Леонора была как неон, яркая и сияющая.

В то время как мы работали над проектом, нетрудно было заметить, что я ей нравлюсь, она всегда была рядом со мной, всегда наклонялась ко мне через плечо и за всем наблюдала.

В то время было несложно попасть под ее чары. Ее духи были сильными и чувственными, и когда они окутывали тебя, то полностью поглощали. У нее всегда были остроумные возражения, и это был ее способ флирта. Шутки быстро нарастали, а когда я как-то задержался допоздна, чтобы закончить часть проекта, она принесла немного еды и бутылку вина. Пока мы уговаривали бутылку за говором, с ней оказалось так легко болтать, что внезапно из ниоткуда я рассказал все начистоту о романе Дес и обо всем, что произошло, включая глупый свободный проход. Она обняла меня, что было больше, чем просто утешением, а пока длилось это объятие, она приблизилась для поцелуя. Я отшатнулся, слегка удивившись ее внезапной атаке.

— Леонора, стой, я женат и не могу этого сделать.

Ее кокетливая дразнящая улыбка подкрепляла ее прямоту:

— Блейн, позволь мне сказать тебе, я — взрослая женщина. Я путешествовала по миру и многое испытала, и не боюсь просить то, чего хочу... ты понимаешь, к чему я веду?

— Леонора, ты — красивая сексуальная женщина, и я хотел бы пойти дальше, но не могу рисковать.

Она протолкнула мою поднятую руку и втянула меня в поцелуй, ее рот был сладким, ее губы были полными и сочными. Ее руки ласково скользнули по моему лицу. Ее ногти скользили, вызывая у меня покалывание.

— Скажи мне, Блейн, если бы ты не был женат, ты бы сказал: «стой»?

Я усмехнулся:

— Думаю, ты знаешь ответ.

Она медленно кивнула:

— Да, думаю, знаю. Значит, то небольшое соглашение, которое было у твоей жены, распространяется и на тебя?

Я засмеялся:

— Да, распространяется, но я не хочу снова открывать эту рану, нам потребовалось много времени, чтобы встать на твердую почву.

— Я понимаю, но что ты скажешь, если передать мяч на ее сторону и позволить решить ей, потому что, говорю тебе, мне бы ничего больше не хотелось.

Ух, ты, мой разум забуксовал.

— Нет, Леонора, я бы с удовольствием, но ответ — «нет».

***

Когда поздно вечером я вернулся домой, Дес поняла, что я пил, а на мне повсюду были духи Леоноры, а на воротнике даже была помада. Она выглядела сбитой с толку:

— Стоит ли мне об этом беспокоиться? — спросила она, указав на помаду.

Чувствуя себя виноватым, я покраснел:

— Нет, ничего не произошло.

— Давай, Блейн, мы можем быть честными друг с другом.

Вздохнув, я рассказал ей о том, что произошло. Она вздрогнула, когда я выплеснул все детали:

— Вау, звучит, что она как настоящий торнадо.

Я засмеялся:

— Ты не знаешь и половины.

В ту ночь наши занятия любовью были жаркими, и я бы солгал, если бы не признал, что пару раз появлялся образ Леоноры.

В следующие несколько дней я ограничил свое время на площадке проекта и сосредоточился больше на надзоре за производством в мастерской.

Дес не допрашивала меня каждый вечер о моих дневных делах, но проявляла гораздо больший интерес, чем обычно.

Суббота застала меня в мастерской, когда появилась Леонора, выглядевшая сокрушительно. Упругое тело и джинсы, облегающие и проявляющие каждый изгиб. Ее светлые волосы были уложены в прическу, где спадающие кудри обрамляли лицо. Ее пухлые губы подчеркивала шикарная ярко-красная помада.

Сверху на ней была майка с блестками, переливавшаяся на свету. Ее обильные сиськи выходили за пределы черного бюстгальтера, изо всех сил старавшегося удержать их. Подойдя к тому месту, где я работал, она поприветствовала меня легким поцелуем:

— В последнее время я не видела тебя на площадке и скучала.

— Да я вроде как подумал, что лучше дать тебе немного времени, пусть все уладится.

Она засмеялась:

— Я — не глупая школьница, Блейн, я — взрослая женщина, которая знает, чего хочет. Тебе не стоит прятаться от меня, я не собираюсь к тебе приставать. Я тебе кое-что предложила, а если тебе это не интересно, то я достаточно взрослая, чтобы сказать: «ну, и хорошо».

Ее духи окутали меня, они ударили по моим ноздрям, заставив мой член пульсировать.

Я вернулся к примерке вентиляторов, а она наклонилась и внимательно наблюдала.

Как раз в этот момент подъехала Дес и вышла из машины, неся мне обед.

Она подошла, и я заметил, что ее глаза не отрывались от Леоноры. Она подошла и поцеловала меня гораздо глубже, чем обычно перед кем-то, она определенно помечала свою территорию. С таким же успехом она могла бы поссать мне на ногу.

Когда мы расцепились, она сказала:

— Я тут принесла тебе кое-что на обед.

Я кивнул:

— Спасибо, малышка. Это — Леонора, наша клиентка.

Леонора шагнула вперед и протянула руку, чтобы пожать ей:

— Привет, Дестини, я много слышала о тебе. Кстати, красивое имя. Красивое имя для красивой женщины.

Дес, чтобы не отставать, пожала протянутую руку и поцеловала ее в щеку:

— Спасибо, должна сказать, что описание Блейна не было полным.

Леонора усмехнулась:

— Ну, он так много работал, что глаза у него нацелены только на работу.

Шутки продолжались, пока Дес не сказала:

— Мне пора идти, нужно забирать детей.

Я поцеловал ее и проводил до машины. Забираясь внутрь, она прошептала:

— Вау, она — нечто иное, не так ли?

Я тихонько засмеялся:

— Да, она такая.

— Сегодня вечером ты не задержишься? Я приготовлю лазанью.

— Я буду вовремя, это займет всего час или около того.

Она уехала, и ее глаза ни разу не отвлеклись от Леоноры. Леонора подошла ко мне, и, когда я собирался вернуться к работе, пробормотала:

— Разве ты не собираешься сначала пообедать?

Я согласился:

— Ага, не хочешь выпить?

— О боже, да у меня жажда.

Мы вошли в офис, я распаковал бутерброды и взял из холодильника пару бутылок пива. Когда я предложил ей одну, она хихикнула:

— Ух, ты, я уже много лет не пила пива, особенно из бутылки.

Прихлебывая пиво, она соблазнительно провела губами по краю, слизывая капельки, боже, она была сексуальной и знала это.

— Так ты говорил о моем предложении с Дестини?

— Нет, не как о предложении.

— Что ж, мое предложение все еще в силе, я счастлива, что у тебя есть бесплатный проход на одну ночь. Она может быть особенной, знаешь ли.

— О да, не волнуйся, я мало о чем еще думал, но не могу этого сделать, просто не могу.

Она удрученно улыбнулась:

— Ну, и ладно.

***

В тот вечер, находясь дома в душе, я мог думать только о Леоноре, и намылившись, начал шуровать свой пульсирующий член. Прошло много времени, с тех пор как я мастурбировал, но я ничего не мог с собой поделать, она сводила меня с ума. Намыливаясь, я все время ощущал ее духи, они проникли мне в душу.

Когда я дрочил, мои глаза были закрыты, а дверь душа открылась, и там стояла Дес и смотрела. Прежде чем я понял, что она вообще находится там, она зарычала:

— Держу пари, ты думаешь не обо мне, не так ли!

Она захлопнула дверь и ушла. Ее гнев лишь подстрекнул меня, и, в свою очередь, вырос мой собственный гнев. Я оделся и, спустившись к ужину, застал ее на кухне и принял решение:

— Завтра вечером я воспользуюсь своим вариантом бесплатного прохода.

Она уронила тарелки в раковину, разбрызгав повсюду воду:

— Хорошо, делай

то, что должен.

Ужин прошел в мертвой тишине, а в постели, вместо того чтобы прижаться к моей груди, она откатилась от меня:

— Ты уже дрочил, так что я тебе не нужна, — рявкнула она.

Я не спорил, но теперь мне было жаль, что я не кончил.

На следующий день я позвонил Леоноре и спросил, занята ли она или есть ли у нее планы на вечер?

Ее живой, игривый ответ: «Ну, теперь есть», — вызвал на моем лице улыбку.

Дес весь день бродила по дому, и все, что делала, заканчивалось хлопком двери или чем-то еще. Когда время подходило ближе, и я был в спальне, переодеваясь, она вошла:

— Тебе не нужно идти, я позабочусь о том, что если ты останешься, тебе понравится.

— Нет, думаю, мне нравится мое решение.

— Готова поспорить, — зашипела она, но затем ее тон смягчился и стал примирительным... — Пожалуйста, дорогой, не делай этого.

— Извини, Дес, но я пойду. — Чем больнее было ей, тем решительнее становился я.

С последним рычанием она выплюнула:

— Хорошо, будь кретином, мне все равно. — Дверь захлопнулась, когда она рванулась прочь, о, ей точно было не все равно.

***

Я подхватил Леонору, и она выглядела красиво, ее зеленое шелковое платье облегало ее как перчатка, а макияж подчеркивал лучистые черты. Я открыл дверцу машины, чтобы восхититься ее сексуальными ногами, поскольку разрез на ее платье обнажал не только икры, но и верхушки чулок.

— Ебена мать, — вздохнул я.

Она хихикнула:

— Спасибо, полагаю, это — комплимент.

В ресторане разговор был поддразнивающим и кокетливым. Она соблазнительно играла со своими волосами, покусывала крендель, словно крошечный член, медленно скользя по нему губами, затем двигала им внутрь и наружу, в то время как ее язык скользил по нему.

Я одним глотком проглотил свое вино, и она хихикнула:

— Здесь жарко, не так ли?

— Для меня да, боже, ты сексуальная.

Мы вели разговор, и с наступлением вечера флирт стал жарче. Ее ступня скользила вверх и вниз по внутренней части моей ноги. Ее рука упала мне на колено, она сжала его и погладила. Потом взяла мою руку, положила ее себе на ногу и, крепко удерживая, двигала ею вверх, пока я не почувствовал ее бедро там, где кончался чулок.

Это было для меня уже слишком, и я выпил последний бокал:

— Думаю, нам пора идти.

Она хихикнула:

— Слава богу, я уж думала, ты никогда не предложишь.

Пока мы ехали к ее дому, ее рука легла мне на колени и погладила мою пульсирующую эрекцию, она даже вытащила ее и провела пальцами вокруг головки:

— Ооооо, кто-то так возбужден...

В то время как ее глаза сосредоточились на мне, она наклонилась, ее рот широко открылся и опустился на мой член, всасывая его глубоко в себя. Черт возьми, машина чуть не свернула с дороги, когда она сосала и сосала его, ее пальцы плотно обвились вокруг вала, она работала, как тогда с кренделем, ее голова покачивалась вверх и вниз, и я не мог удержаться:

— Черт побери, Леонора, Если ты не перестанешь, я кончу в этот милый маленький ротик.

Ее язык обвился вокруг головки, она начала посасывать сильнее, ее пронзительные глаза смотрели на меня, и, как и обещал, я не выдержал... Я выплеснул глубоко в рот свою сливочную сперму...

Она втянула всю ее в себя, а затем неожиданно придвинулась для поцелуя. Я думал, что это будет отвратительно, но все, что я на самом деле чувствовал, — это вино, может быть, немного солоноватое, но когда она облизала мои губы, наши языки начали свой скользкий танец, и я совсем забыл об этом, поскольку поцелуй возродил нашу страсть.

У себя она не притворялась, проведя меня прямо в спальню, и быстро разделась. Она толкнула меня на кровать, извиваясь и корчась, скользя платьем по своим изгибам, снимая его. Когда она забралась на кровать, я почувствовал шелковистый удар электрическим током от ее чулок.

Вместо того чтобы прижаться рядом со мной, она оседлала мое лицо, прижав свою пухлую сексуальную киску к моим сосущим губам:

— Вот и все, дорогой, полижи мою маленькую киску.

Я начал лизать ее, отчаянно пытаясь отплатить за ее прежнюю активность. Она скакала по моему лицу, как другие катаются на лошадях, скользя своей киской по лицу, потирая клитор о мой нос, в то время как мой язык трахал ее. Она скакала на мне все быстрее и сильнее, и тут ее извивающееся изгибающееся тело содрогнулось в последнем яростном дрожащем оргазме...

Передышки не было, потому что она сползала по моему телу, пока мой член не погрузился глубоко в нее.

Она была громкой и требовательной, когда говорила и приказывала мне. Она определенно была доминирующей сильной стервой...

***

На следующий день перед отъездом было уже хорошо после обеда. Сидя в машине и ожидая, пока прогреется двигатель, я улыбался: «Черт побери... что за женщина? За всю свою жизнь я никогда не испытывал ничего подобного». Она была сексуальным адом, и ее желания не знали границ. Мы делали то, о чем я только читал в журналах. Со все еще расплывающейся на лице улыбкой я развернулся и направился домой.

Поездка домой была наполнена множеством противоречивых эмоций: радостью, восторгом, удовольствием, но затем, когда я подъехал, — чувством вины и, возможно, даже намеком на раскаяние. Заезжая в гараж, то подумал, что-то меня ждет?

Я вошел, радостно крикнув:

— Дорогая, я — дома.

Тишина, дом был пуст... Я побродил по нему, поел, и смотрел телевизор, когда вошла Дес и язвительно сказала:

— Ты выглядишь по-домашнему.

Я сосредоточился на телевизоре, и она, наконец, подошла и села рядом со мной, воскликнув с гневом:

— Хорошо было?

Я покосился на нее и решил, что честность — лучшая политика:

— Да, на самом деле, это было очень хорошо.

Ее тело дрожало:

— Ты собираешься повторить?

— Нет, ты же знаешь правила: только на одну ночь.

— Так она была лучше меня?

— Это не было соревнованием, дорогая, она была отличной любовницей, и я наслаждался этой ночью, давай оставим все как есть.

Она не могла все оставить и задавала вопрос за вопросом. Было страшно, как много деталей она хотела узнать. Я отклонял ее вопросы, объясняя, что джентльмены не любят трепаться о своих похождениях.

К счастью, она не хотела заниматься любовью, потому что не думаю, что смог бы это сделать, даже если бы захотел.

***

В течение следующих нескольких дней ситуация накалилась, Дес подняла свои защитные щиты и отказалась разговаривать.

К концу недели с меня было достаточно, и снова были те же слова, но на этот раз это был я:

— Ладно, Дес, думаю, нам нужно поговорить.

Оставшись дома наедине, я усадил ее и спросил:

— Так почему ты не разговариваешь? Что, черт возьми, происходит?

Она вздрогнула с виноватым видом:

— Я чувствую себя ужасно, все это было моей идеей, и я знаю, что это — лицемерие, но мне было неприятно знать, что ты был с этой женщиной. В тот день в мастерской я была ошеломлена. Боже, она красивая... не просто красивая, но чертовски великолепная, и я чувствовала себя... как будто я не могу соревноваться с ней, она могла просто взять тебя.

Я хихикнул, надеюсь, ободряюще.

— Дес, да, она красива, но тебе она не соперница. Если бы мне пришлось выбирать, а мне этого не надо, я бы каждый раз выбирал тебя.

По ее щеке потекла слезинка:

— Но ты же сам сказал, что секс был невероятным.

— Да, но, как ты мне много раз говорила, это был просто секс. Я люблю тебя, Дес, и это никогда не изменится.

Ее рука сжалась в моей:

— Но она хочет тебя, женщина такое может видеть, я видела это в ее глазах.

— Да, но давай не будем забывать, что она взяла меня, проглотила целиком и выплюнула. Я давным-давно выбрал тебя в качестве своей жены. Это была твоя идея, а не моя.

— Я знаю, и поэтому чувствую себя так ужасно, теперь я знаю, что, должно быть, чувствовал ты, но в то время я не могла этого видеть. Мне очень жаль. — Она крепко обняла меня, а я наклонился, чтобы поцеловать ее:

— Так можем ли мы оставить всю эту глупость позади?

— Разве ты не хочешь увидеться с ней снова?

— Нет, черт возьми, все, что я хочу, — это оставить эту глупую ахинею позади. Если ты можешь пообещать, что все свободные проходы уже истекли, и ты готова связать себя узами нашего брака, тогда это все, чего я прошу.

Ее сокрушительные губы на моих показывали, что она чувствовала то же самое:

— Да, пожалуйста, и если когда-нибудь я снова предложу что-то подобное, то разрешаю отшлепать меня.

Я засмеялся:

— Для этого мне твое разрешение не требуется, наверное, это то, что я должен был сделать с самого начала.

Она улыбнулась:

— Да, это так, я была дурой. Весь этот ущерб, брак Стю, он потерял все. Анджела, боже, бедная Анджела, она тоже этого не заслужила.

— Стю получил по заслугам, он знал, что делал, он знал, что ты замужем. Извини, но к нему я сочувствия не ощущаю. Да, мне жаль Анжелу, но думаю, что в какой-то момент это все равно бы произошло.

Она поморщилась:

— Может быть, но все же, я чувствую, что это была моя вина.

— Дес, я готов оставить все это позади и двигаться дальше, но обещаю, что если что, следующий раз будет последним.

Она вздрогнула:

— Клянусь, следующего раза не будет, я усвоила урок.