Кате исполнилось двадцать четыре, когда она закончила медицинский. Но праздновать и отдыхать не было времени, девушку ждала интернатура в родном маленьком городе, одним из самых маленьких в области. Пришло время паковать чемоданы, прощаться с шумным мегаполисом, имя которому Киев, и садиться на поезд, идущий до мало кому известного Дрогобыча.

Конечно, Кате страшно не хотелось расставаться с украинской столицей. За пять лет обучения и проживания здесь она обросла кое-какими связями – друзьями, полезными знакомствами, планами на будущее. Она видела перспективу остаться здесь, и осталась бы с большим удовольствием, если бы не одно «но»... Катя была обязана своим успехом Вадиму Петровичу, старому другу ее отца, главному врачу одной из больниц ее родного города. Именно Вадим Петрович помог ей поступить на медицинский, снабдил деньгами на первое время, всячески помогал в учебе, натаскивал перед экзаменами. С одним маленьким условием – взамен Катя, когда получит диплом, вернется, и устроится работать в его больницу под его началом. И теперь у девушки сжималось сердце от мысли, что вся ее жизнь снова превратится в сплошное «работа-дом-работа», да еще и под присмотром строгих, консервативных родителей. Которые, когда она вернется, подождут некоторое время, а потом начнут вовсю штурмовать ее разговорами о замужестве – ведь Катя единственный ребенок в семье, а значит, надежный зять и маленькие внуки именно с нее требуются. А значит, нужно срочно что-то придумывать, иначе предки ей сосватают какого-нибудь местного красавца, который хочет всю жизнь сидеть в своей захолустной дыре, и никуда не дергаться. В общем, такая тоска, хоть волком вой.

И вот Катя, все обдумав, решила для себя следующее: скучная жизнь в родном городе ее давно не привлекает, замуж пока совершенно не хочется, а значит, нужно искать дальнейшие пути для карьеры. Было ясно, что Вадим Петрович заманивает ее к себе в больницу на должность медсестры – опять же, по просьбе родителей, которые всегда страшно боялись, как бы профессиональные проблемы настоящих врачей не сотворили с ее любимой доченькой чего-нибудь ужасного. Значит, нужно переубедить его, показать, что у нее есть потенциал, который нужно использовать в другом месте и более широком аспекте. Катя всегда хотела стать терапевтом, но для ее родного городка это слишком мелко, нужно убедить Вадима Петровича, что родной город задушит ее на корню, сгубив все таланты. В общем, у ее выработался план – стиснуть зубы, работать, не жалея сил, показать себя перед покровителем с лучшей стороны, а потом (по примеру родителей) начать его штурмовать насчет того, как бы продвинуться по карьерной лестнице, и желательно со сменой места проживания на более приятное. О трудностях она не думала – она думала о своем будущем.

С трудоустройством проблем не было, когда ты хорошо дружишь с главным врачом, то перед тобой все двери открыты. Еще в столице Катя предусмотрительно заработала достаточно денег, чтобы в родном городе снять квартиру, и жить отдельно от предков, дабы они не нудели у нее над ухом каждую свободную минуту. Предки, конечно, поупирались, но согласились с тем, что молодой трудоустроенной девушке в самом соку негоже до сих пор жить с родителями. И вот, в знаменательный день двадцать четвертого августа молодая и амбициозная Катя, будущий врач и отличный специалист, начала свое восхождение к пьедесталу с должности медсестры при терапевтическом отделении.

В первые дни Катя показала неплохой результат, продемонстрировав свое искусство ставить уколы, капельницы, а заодно проявив своим опытом в области фармакологии, ошеломив коллег своим знанием лекарств. Пациенты мгновенно заметили молоденькую медсестричку, и со всех сторон посыпались комплименты – особенно после того, как один из их пошутил, что у Кати, мол, легкая рука, поэтому уколы она ставит безболезненно, не то, что другие коновалы. Пройдя положенный испытательный срок, девушка была зачислена на должность, и получила график «сутки через двое» - сутки в отделении, присматривая за пациентами и день, и ночь, два дня – соответственно, дома. А поскольку ночью присматривать за пациентами особо не требовалось, так как они просто спали, то Катя решила, что ей это подходит, поскольку после работы у нее было достаточно времени, чтобы устроить свою собственную жизнь, в основном, личную.

Днем основная нагрузка приходилась на утро – раздать таблетки, сделать уколы, проследить за посещением пациентов врачей, собрать анализы. С обедом наступало затишье, и Катя получала немного времени на передышку перед аналогичными вечерними мероприятиями. Сидя в «сестринской» (отдельная комната специально для медсестер), девушка грустно ковыряла пластиковой вилкой дешевую китайскую лапшу в пластиковой тарелке, совершенно не чувствуя аппетита. С самого утра настроение было просто паршивое, возвращение в родной город подействовало на нее угнетающе. Была в этом настроении еще одна причина – в последнее время Кате очень сильно хотелось секса. В столице у нее был парень, Паша, который лишил ее невинности, и раскрепостил в постели, но пришлось с ним расстаться.

Ах, как он был хорош в постели! Паша не только открыл Кате дорогу в мир секса, он разбудил в ней чувственность, похоть, страсть и желание. Глаза девушки мечтательно затуманились при воспоминаниях о тех сладких, наполненных жаром ночах. С каким смущением она впервые потрогала его длинный, слегка изогнутый у основания член – а спустя месяц уже с аппетитом сосала его, добывая такую невероятно вкусную мужскую сперму. А как он ласкал ее в ответ – лежа между ее ног, зарывшись головой между ее бедер, с жадностью вылизывая ее мокрую, истекающую от желания щелочку. Именно с Пашей Катя поняла, что в сексе ей больше всего нравится, когда мужчина сзади – и немного грубости, что бы он сильно вколачивал в нее свой твердую, горячую плоть, оттягивал за волосы, шлепал по ягодицам, шептал развратные слова.... Именно от этого она кончала слаще всего, без остатка отдавая свое тело оргазму. А теперь все кончено, Паша канул в небытие, а с ним и удовлетворение.

Стук в дверь вырвал ее из воспоминаний.

— Здравствуй, Катенька. Ну, как ты тут?

На пороге с улыбкой стоял Вадим Петрович, главный врач и ее покровитель. Он был крупным, черноволосым мужчиной приятной наружности, и Катя не раз ловила себя на мысли, что при виде него у нее учащается дыхание и возбуждающе твердеют сосочки. Но девушка не особо обольщалась, списывая все на недотрах.

— Здравствуйте, Вадим. Все хорошо, спасибо.

— Обедаешь? – мужчина нахмурился, взглянув на ее тарелку. – Ну, и что это такое? Разве ты, как будущий врач, не знаешь, как вредна нашему организму эта дрянь? По гастриту соскучилась?

— Да не очень, - ответила Катя. – Деньги экономлю.

— А потом на лечение будешь собирать, да? – покачав головой, он вышел из комнаты, и скрылся из виду. А спустя десять минут вернулся, нагруженный продуктами – видимо, из собственного запаса.

— Вот, держи.

— Ой, да не надо, ну что вы... - Катя попыталась отказаться, но он просто свалил ей все на стол. – Я честное слово, я сама бы все купила, просо не хотелось.

— Держи-держи, и впредь питайся правильно, - Вадим Петрович сел рядом. – Здесь и йогурты, и фрукты – все свежее. Не возражаешь, если я с тобой посижу?

— Да, конечно, - спохватившись, девушка вскочила. – Давайте я вам кофе сделаю.

Пока закипала вода, она отодвинула тарелку с лапшой, и схватила большой, изогнутый банан. От одного только вида фрукта у нее потекли слюнки. Когда же она ела нормально в последний раз? Даже дома, и то лапша. Стоило только задуматься об отдельном жилье, и деньги, которые она заработала в столице, словно растаяли в воздухе.

А еще банан вызвал у нее другие эмоции – по форме он был точь-в-точь, как член Паши, о котором она грезила десять минут назад. Очистив фрукт от кожуры, Катя погрузила его между губок, и на секунду задержала, прикрыв глаза, представляя, как это мужской горячий фаллос входит в ее похотливый, развратный ротик. Сосочки затвердели, киска увлажнилась, и жалобно захныкала, прося заполнить ее. Шире приоткрыл ротик, девушка вобрала фрукт почти наполовину длины, нежно посасывая сладкую мякоть. Свободная рука почти непроизвольно легла на живот – привычка, во время минета Катя всегда ласкала собственную киску, и сейчас ладонь стремилась скользнуть вниз, к влажной плоти. Но пальцы наткнулись на ткань белого халата, и это ее отрезвило. Внезапно девушка поняла, что Вадим Петрович не отрывает от нее пристального взгляда.

— Извините, - покраснев, она быстро сжевала банан, и метнулась к чайнику. – Задумалась.

— Я так и понял, - ответил он с непонятными нотками в голосе. Передавая ему чашку с чаем, Катя мельком взглянула в его глаза, и едва удержалась от чувственного вздоха – глаза мужчины горели огнем вожделения. Несомненно, он понял, о чем именно она задумалась, и те несколько секунд открыто любовался ею. Вконец смутившись, она метнулась в коридор, и быстро очутилась в туалете – с красными от стыда щеками. «Господи, что я творю? Совсем уже крыша едет, не могу так больше. Нужно с этим что-то делать, и срочно, а то недолго так с ума сойти».

Обычно, если уж становилось совсем невмоготу, Катя снимала напряжение собственными пальчиками. И поэтому девушка с нетерпением стала ожидать наступления ночи, когда можно будет уединиться на рабочем месте.

Находясь в каком-то своем сомнабулическом состоянии, но продолжая машинально делать всю работу, Катя не заметила, как подошло время вечерних уколов, и перед процедурной начала выстраиваться очередь пациентов. И первым зашел незнакомый ей молодой парень.

— Новенький? – спросила Катя, сразу поняв, что не видела его раньше

— Вчера поступил, что-то плохо в последнее время стало, решил подлечиться. Самсонов моя фамилия.

— Лекарства купил?

— Да, - он подал ей пакетик. Катя сверилась с записями, кивнула, и достала из пакетика все необходимое.

— Остальное забирай, на следующий укол принесешь.

— Штаны снимать? – спросил Самсонов.

— Нет, спусти сзади, и ложись на кушетку лицом вниз.

Он выполнил указания, но когда Катя подошла к нему со шприцом в руке, то на несколько секунд потеряла дар речи. Крепкие, мускулистые ягодицы пациента привели ее в трепет, руки задрожали. С Пашей она любила делать минет, стоя перед ним на коленях и обнимая его руками за задницу, и сейчас, при одном только виде на незнакомого парня все воспоминания нахлынули с новой силой. В мозгу сразу возникла картинка – она наклоняется к нему, и начинает с удовольствием сжимать эти крепкие булки, пока его член принимает восхитительно твердое положение, готовый заполнить ее изголодавшуюся плоть...

— Катерина Сергеевна, ну мне еще долго ждать? – спросил Самсонов.

— Сейчас, - глубоко вздохнув, она ввела иголку шприца под кожу. – А как ты узнал мое отчество?

— У вас же на бейджике на груди написано, - ее вопрос позабавил парня.

— Раз так, то можно просто Катерина.

— Тогда меня можно просто Иван.

— Хорошо, Иван. Вставай, одевайся.

— Что, уже?

— Конечно.

— Я даже ничего не почувствовал, - с восхищением сказал Самсонов, натягивая штаны обратно. – Обычно, когда врачи делают уколы, то всегда жутко больно, а у вас ну точно как комарик укусил.

Хоть Катя и слышала это далеко не в первый раз, ей была приятна его похвала.

— Раз так, то без проблем пройдешь полный курс, - она сверилась с записями. – У тебя десять уколов, каждый вечер по одному, и две капельницы. Капельницу я тебе завтра поставлю.

— Буду ждать, - и он вышел, впуская следующего «желающего». На этот раз желающим был дряхлый дед, и его дряблая задница уже не вызвала у медсестрички прилив сексуального желания, и хорошо, что не вызвала – еще одного такого она бы так хладнокровно не выдержала.

С вечером в отделении наступила тишина, в девять скомандовали «отбой», хотя многие пациенты в палатах при выключенном свете бодрствовали, сколько им душе угодно. Катя с удовольствием приняла душ, поужинала подаренными Вадимом Петровичем продуктами, и ушла в палату рядом с постом коротать ночь. Палата была пуста, но там был телевизор, удобная кровать, а главное, необходимо было все время находиться рядом с телефоном на случай внезапного звонка. Отделение насчитывало немало случаев, когда новых больных привозили прямо посреди ночи, так что Катя была готова ко всему.

Поборов с искушением начать ласкать себя, она включила телевизор, нашла какой-то нудный сериал, и принялась смотреть, нетерпеливо поглядывая на часы. Несмотря на раскрепощенность, девушка как-то стеснялась мастурбировать на рабочем месте, поэтому дожидалась момента, когда хотя бы все пациенты уснут. Постепенно стрелка на часах перевалила отметку двенадцать, в отделении полностью воцарилась сонная атмосфера. Выйдя в коридор, Катя прислушалась – тишина, только негромкий храп да сопение. Вернувшись, она плотно прикрыла за собой дверь, сняла белый халат, и легла на кровать.

Что обычно представляют девушки, когда мастурбируют? Наверное, Бред Питта в обнаженном виде, или женатого соседа, у которого очень мускулистые руки. А может, у них есть для этих случаев свой личный образ идеального мужчины? Сие, к сожалению, автору неизвестно. Что касается Кати, то она представила мужчину, очень похожего на Пашу, только без его лица, но зато с таким же сочным, мощным хером. Весь Паша был ей нахрен не нужен, пусть горит в Аду, сволочь, ей нужна была только его одна конкретная часть.

Погрузив два пальца в хлюпающую писечку, Катя задвигала ими, теребя набухший клитор. Пальцы другой руки она взяла в рот, и начала посасывать, представляя, что это член. Сразу вспомнился утренний случай с бананом. Может, взять один? Нет, потом, сейчас ей не хочется останавливаться, сейчас она просто хочет кончить...

И тут вдруг, как гром среди ясного неба – трель телефона. Она взлетела, как ужаленная, и, схватив халат, бросилась в коридор. Сорвала трубку, и резко выдохнула:

— Терапия!

— Катька, спишь? – послышался в трубке голос певучий голос Яны. Это была вторая медсестра, и ее напарница, дежурившая на женской половине отделения.

— Обалдела? – Катя посмотрела вдоль коридора, различив на женской половине склонившуюся над таким же телефоном девичью фигурку. – Какого ты звонишь по городскому? Мобильника нет?

— Ой, да все равно никто не узнает. Слушай, приходи ко мне, а то скучно.

— Не хочу. И ничего я не сплю. Отбой.

Раздраженная, она вернулась в палату, но желание уже ушло, сработал механизм тревоги. Она-то уже подумала, что что-то серьезное, а это просто Янке скучно. Вообще, с напарницей ей не повезло – Янка училась не в Киеве, а в каком-то из областных городов, и ее уровень квалификации, прямо скажем, не дотягивал до нужного. Что она и демонстрировала почти постоянно. Особенно Катю раздражали ее дурацкие шутки по поводу их работы – ведь работа сама по себе серьезная, но Яна к ней слишком большой ответственностью не страдала. Похоже, ее полностью устраивало быть медсестрой, поскольку с таким подходом выше она уж точно никуда не продвинется.

Может, все-таки взять банан? С ним и возбудишься быстро, как утром.

Окончательно приняв это решение, Катя вышла из палаты... и замерла, как вкопанная. По коридору тихо крылась на цыпочках сама Яна – вышла из женской половины отделения, пересекла холл с лестницей и лифтом, и зашла на мужскую. Не заметив, что за ней наблюдают, напарница открыла дверь первой по порядку палаты, заглянула внутрь, что-то тихо сказала (с такого расстояния Катя не услышала, что именно), улыбнулась, вошла, и закрыла за собой дверь.

Так вот значит, зачем Яна ей звонила! Чтобы убедиться, что Катя никуда не уйдет в ближайшее время. Но что ей нужно в палате с пациентами, да еще и ночью? Чувствуя неладное, Катя отправилась следом.

Подкравшись к двери, она приложила к ней ухо, но ничего не услышала – дверь была хорошая, деревянная, еще старых времен, когда больница строилась. Значит, оставалось два варианта – либо тихо приоткрыть ее, и заглянуть, либо распахнуть, и сразу включить свет, застав Яну на месте преступления, чем бы она там не занималась. Но включить свет – значит, разбудить всю палату, а пациенты ведь не виноваты. А если просто приоткрыть дверь, то в темноте ничего не увидишь, да и Яна сразу затаится, сделав вид, что ее там нет. Проблема...

Но в итоге Катя выбрала первое. «Может, она там, у больных, кошельки чистит, а спрашивать потом с меня будут» - решила девушка, и толкнула дверь от себя, распахивая ее на полную. Ладонь сразу легла на выключатель, нажала, и палату осветил свет лампочек. Палата была пуста.

Почти.

На самом деле, здесь был только один пациент, лежавший на дальней койке возле окна. И это был Самсонов, тот самый парень, которому она делала укол сегодня вечером. На этот раз его штаны были спущены полностью, обнажая торчащий вверх твердый, слегка изогнутый член. Рядом с кроватью на коленях стояла Яна, и с упоением заглатывала багрово-красную головку мужского пениса, сладко причмокивая от удовольствия. Ее длинные светлые волосы были собраны в кулак парня, белый халат лежал на полу, а кофта задрана вверх, являя взору округлую крепкую грудь с бесстыдно торчащими сосками. Катя вытаращила глаза.

— О, здрасьте, - Самсонов дернулся, и прикрыл глаза ладонью – резко вспыхнувший свет застал его врасплох. – Катерина Сергеевна, я....

Яна тоже заморгала, но не смутилась – вытащила головку из ротика, облизнула пухлые губки, и подмигнула.

— Кать, закрой дверь, пока нас кто-нибудь не увидел.

— Ага, - Катя машинально выполнила просьбу, не отрывая взгляд затуманившихся глаз от такой вожделенной мужской плоти. Но спустя несколько секунд пришла в себя. – Яна, какого... какого... какого хера ты тут делаешь?

— Если ты не заметила, то вот этого хера, - Яна ласково погладила член кончиками пальцев, и улыбнулась, когда он дернулся. – Хочешь тоже?

— Ты... ты... - Катя не находила слов. – Я сейчас же вызову охрану!

— И что ты им скажешь? – спокойно поинтересовалась напарница, сжимая крупные мужские яички. – Что я посреди ночи отсасываю пациенту? Так я буду все отрицать. И кто тебе поверит, интересно?

— Катерина Сергеевна, не кричите, - попросил Самсонов. – Все отделение разбудите.

— Вот именно, хватит кричать. Лучше присоединяйся, тут на всех хватит.

— Я пожалуюсь Вадиму Петровичу... - сказала Катя, но уже слабым голосом, сама не веря своим словам. Нежная плоть между ног увлажнилась от одной только мысли о том, что будет, если она присоединится. От этого все другие, лишние мысли из головы моментально словно ветром выдуло. Все отошло на задний план – и врачебная этика, и правила, и всякое такое. Даже то, что она еще во время учебы, наслушавшись всяких жутких историй, дала себе зарок ни в коем случае не спать с пациентами – даже это исчезло в глубинах сознания.

Яна сразу поняла, что напарница согласна на все – один только ее взгляд выдавал натуру голодной самки, течной сучки, истосковавшейся по крепкому мужскому хую. Мысль о групповушке прямо на рабочем месте приятно отозвалась жаром внизу живота. Встав с пола, она подошла к Кате, и схватила ее за руку.

— Давай, ну что же ты стоишь? Давай, подойди ближе, не бойся.

И сама расстегнула пуговицы на белом халате напарницы, сбрасывая его с плеч. И тут Катя внезапно почувствовала непередаваемое облегчение. Казалось, вместе с халатом с нее исчезли все причины, почему не стоило это делать – теперь вместо медсестры была обычная девушка, желающая хорошего секса. Нет, даже не секса. Хорошего, мощного траха.

Поэтому она уже без лишних разговоров заняла место подружки на полу. Откинула волосы за спину, и с наслаждением насадилась ротиком на мужской фаллос, вобрав его глубоко в себя. Ох, хорошо, какой же он горячий и твердый! Ладошки сжали яички, наполненные вкусной спермой, язычок начал обрабатывать головку, жадно слизывая чуть солоноватую жидкость. Испуг Самсонова прошел – он уже тоже понял, что перед ним не строгая Катерина Сергеевна, а переполненная возбуждением Катя. Точно также как и с Яной, парень собрал ее волосы в кулак, и положил ладонь ей на макушку, буквально насаживая на свой эрегированный орган. Эта легкая грубость, которая так нравилась Кате в постели, отозвалась в ней волной возбуждения, клитор пульсировал, сосочки затвердели.

— Давай я тебе помогу, - Яна ухватила ее футболку, и потянула вверх. Катя на секунду оторвалась от пениса, позволяя стянуть с себя одежду. Щелкнула застежка, лифчик отлетел в сторону. Грудь напарницы – большая, упругая, с темными сосками – восхитила девушку, и она тут же наклонилась, нежно пробуя языком твердые вишенки на соблазнительных полушариях. Катя что-то тихо замычала с членом во рту.

— Ничего, не отвлекайся, - Яна провела рукой по ее груди. Проводя время как с мужчинами, так и женщинами, она сразу заподозрила, что и Катя недалеко ушла от «игры на два фронта» - уж слишком спокойно она отнеслась к этому. Надо будет потом это проверить. Сделав заметку себе в голове, Яна передвинулась к Самсонову, и положила его ладонь уже на свою грудь. Пальцы парня, сжавшие набухший сосок, заставили ее тихо охнуть. Наклонившись, она впилась поцелуем в его губы, жадно исследуя язычком его рот.

— Все, не могу больше, - простонала Катя, встала на ноги, и рывком спустила с себя джинсы вместе с мокрыми, хоть выжимай, трусиками. – Если меня сейчас не трахнут, то я умру!

— Не умрешь, - Яна дернула Самсонова за руку. – Засади ей!

К сожалению, кровать стояла вплотную к стене, и перекинуть через нее ногу, чтобы сесть сверху, не представлялось возможным. Но Катя нашла выход – согнула ноги в коленях, и уперла их в матрас. Кровать была узкая, рассчитана только на одного человека, но сейчас ей было на это пофигу. Она так страстно желала ощутить его в себе, что готова была заплакать.

Большая красная головка раздвинула нежные набухшие половые губки. Закусив губу, она медленно насадилась на член до упора, и уселась сверху на пациента, не сдерживая короткие, тихие стоны.

— О-о-о-х.... Д-а-а-а...

Голодная самка внутри нее ликовала – наконец-то, ее похотливую пизденку пронзает крепкий мужской хуй! Так хорошо Кате не было еще никогда, даже с Пашей, долгожданное удовольствие заполнило каждую клеточку ее тела. Наслаждаясь пульсирующей внутри горячей плотью, Катя прикрыла глаза в сладкой истоме. Она словно попала в рай.

— Хорошо, скажи? – шепнула Яна, и Катя молча кивнула, не желая тратить силы на слова. А когда руки Самсонова легли на ее грудь, сжимая соски, она слегка выгнулась вперед, беззастенчиво предлагая ласкать ее как можно сильнее.

Между тем Яна, которая тоже сгорала от похоти, тоже не могла ждать – по примеру напарницы спустив джинсы и трусики, она с размаху оседлала голову парня, подставляя ему пышущую жаром влажную щелочку. Внезапное вмешательство Катерины заставило изменить первоначальный план насладиться любовником в одиночку, но девушка надеялась, что он компенсирует ей это своим языком. И Самсонов ее не разочаровал – обхватив руками бедра медсестрички, удерживая ее в одном положении, он вонзил свой язык в ее мокрую, сладкую пизденку. Яна тихо вскрикнула, но тут же зажала себе рот, и задергалась, пока мужской рот вытворял чудеса с ее истекающей соками вожделения вагиной.

Услышав вскрик, Катя приоткрыла глаза – зрелище, как напарница елозит на лице парня, тихо поскуливая от похоти, ей очень понравилось. Настолько, что она решила переходить к действиям, и начала покачиваться на члене, сжимая его внутри узкими стеночками. Затолкав в рот собственные пальцы, чтобы глушить стоны, девушка плавно ускорила темп, двигая бедрами. Внутри нее бушевал пожар страсти, ей хотелось съесть молодого человека живьем!

— Ах! М-м-м... Да... Да... - шептала она, как в бреду, ускоряя движения. Клитор бешено пульсировал, сочная вагина сжимала член, скопившееся за долгое время напряжение внизу живота готово было вот-вот взорваться. И вот это случилось, взрыв породил огненную волну невероятного, абсолютного наслаждения, которая прошлась по ее телу, обжигая самые дальние уголки. Тело Кати переломилось, и она упала сверху на Самсонова, содрогаясь в сладостных конвульсиях. Она словно тонула в пучине, погружаясь в сладкую негу, маленькие иголочки приятно покалывали клитор.

— А-а-а-а... - зажимая себе рот ладонью, Яна тоже кончила – язык парня довел и без того возбужденную от ситуации девушку быстрее, чем это удавалось кому-либо из ее прежних любовников. Самому Самсонову, в отличие от девушек, приходилось совсем несладко – одна навалилась на него, сжимая член внутри себя, другую ему приходилось поддерживать под бедра руками, дабы она не раздавила ему лицо, и крепко сжимать губы, когда из кончающей писечки Яны брызнул сладкий нектар. Но он мужественно терпел, и, когда девушки потихоньку начали приходить в себя, сбросил с себя одну, а потом вторую.

— Ну, вы и даете, - утершись полотенцем, он встал с кровати. – Никогда бы не подумал, что в больнице такие развратные медсестры работают.

— Да, мы такие, - томно промурлыкала Яна, вытягиваясь на кровати. Катя легла рядом, расслаблено поглаживая ладонью лобок, и все еще переживая бурный оргазм. Но сексуальный голод все еще давал о себе знать, и один только взгляд на крепкий, блестевший от ее смазки член заставил девушку снова ощутить желание.

— Хочешь еще? – Самсонов правильно расценил ее взгляд. – Тогда поласкайте и меня тоже. Вдвоем.

Он встал возле кровати, и его твердый фаллос гордо устремился вперед. Девушки быстро приняли сидячее положение, и припали к нему губами, нежно целуя и облизывая. Не сговариваясь, они распределили мужское орудие между собой – и пока нежная ладошка Яны сжимала и поглаживала ствол, а ее язычок щекотал головку, Катя старательно вылизывала яички, жадно втягивая носом исходящий от них мускусный запах. От этого запаха закружилась голова, между ног снова стало горячо и жарко. Она сжала бедра, мечтая, как он снова окажется в ней.

— Ох! Хорошие сосочки, - Самсонов нагнулся вперед, грубо ухватил Яну за голову, и протолкнул член ей глубоко в горло. Девушка захрипела, слюна потекла по подбородку. Катя с интересом наблюдала, искренне завидуя напарнице. Яне было тяжело, но она сумела расслабиться, подавить рвотный рефлекс, и раскрыть рот максимально широко. Ее нос уперся в пах парня, а он кайфовал.

— Хорошая сосочка, - похвалил Самсонов, вытаскивая хер наружу, от кончика протянулась тоненькая ниточка слюны. Яна быстро смахнула с глаз выступившие слезы, и несколько раз кашлянула.

— Кого трахнуть? - спросил пациент.

— Меня! Пожалуйста, меня! – Катя улеглась на кровать, на спину, и широко развела ноги в стороны. – Очень хочу!

Самсонов кивнул, наклонился, приставил головку между набухших половых губок, и резко вогнал пенис на всю длину. Катя тихо вскрикнула, и обвила ногами его талию. От каждого толчка ее трясло, голова съезжала с подушки, но ощущения от того, как мощный стояк грубо пронзает ее изголодавшуюся киску, не шли ни в какое сравнение с этим.

— Ох, как хорошо... Да, еби меня... Ох, да... Еще, еще... Не останавливайся, трахни меня, хочу кончить....

Негромкие хлопки, сочное чавканье, с которым член входил и выходил в гостеприимное лоно, тихие стоны Кати и ее слова чрезвычайно возбудили Самсонова, и теперь уже он прикрыл глаза. Но вдруг резко дернулся, напуганный неожиданным прикосновением к собственному паху – а это Яна, которая, не пожелав остаться в стороне, просунула руки между двумя сношающимися телами. Одна ее ладонь легла на лобок напарницы, умело теребя пальчиками выступающий из-под капюшончика клитор, вторая крепко обхватила яйца парня, сжимая и надавливая на какие-то особенные, только ей известные точки.

— Кончаю!!! – не в силах больше сдерживаться, Катя утопила лицо в подушке, и уже тогда дала волю, крича во всю глотку от раздирающего ее тело острого удовольствия. Тихо зарычав, Самсонов вышел из нее, ухватил Яну за талию, толкнул на соседнюю кровать лицом вниз, поднял вверх ее попку, и одним мощным движением овладел ее возбужденной вагиной.

— Д-а-а! – ухватив подушку, Яна закусила ее уголок, глуша восторженные крики. Двигая бедрами, парень быстро и уверенно накачивал ее своим крепким хером, доводя до точки кипения. От каждого движения нижняя часть ее тела елозила по кровати, набухшие соски приятно царапала грубая поверхность больничного матраса. От всего этого Яна впала в какую-то прострацию, погрузившись в иную реальность, где не существовало больше ничего, кроме горячей и твердой плоти, заполнившей ее мокрую щелочку. Кончая, она на миг замерла всем телом... а потом выпустила длинный, облегченный вздох, и расслабилась, отдавая себя в руки оргазму. В это же время на нее сверху падали крупные, белые капли – Самсонов едва успел вытащить пенис, кончив на сексуальные ягодички медсестрички.

— Ох, и хорошие же бляди, - одобрительно сказал парень, доставая из тумбочки салфетки. Он едва успел передать их Яне, когда Катя скользнула на пол, ухватила мокрый от семени и выделений фаллос, и затолкала его себе в рот, жадно слизывая всю эту смесь своим язычком. Обычно она такого не делала, но в этот раз крышу у нее сорвало нереально, хотелось не останавливаться, пробовать что-то еще, отчего потом будет стыдно. В итоге она вылизала член начисто, и только тогда отпустила с явной неохотой.

— Я здесь дней на десять задержусь, - Самсонов погладил ее по голове. – Можете приходить каждую ночь.

— А больше ты разве не сможешь? – удивилась Яна, которой было мало на сегодня.

— Наверное, смогу, - он пожал плечами. – Только вот передохнуть надо.

— Не надо, - Катя подобрала свой белый халат. – У нас дежурство, мы пойдем, пока чего-нибудь не случилось.

— Тихо! – Яна вдруг вскинулась, и насторожилась. – Слышите?

Откуда-то из коридора, приглушенная закрытой дверью палаты, доносилась трель телефона.

— Звонят! – Катя опрометью ринулась в коридор, на ходу застегивая на себе халатик. Яна на секунду задержалась, подбирая свой, и только тогда последовала за напарницей.

— Терапия! – задыхаясь, Катя прижала трубку к уху. – Да! Что? Да, места есть.... Троих? Через десять минут? Хорошо, ждем... Ян, нам троих человек везут, они уже в приемном отделении, «скорая» забрала с чем-то, похожим на пищевое отравление. Двое мужчин и одна женщина.

— Вот и потрахались, - Яна с глубоким сожалением посмотрела на палату, откуда они только что выбежали. – Жаль.

И вдруг без предупреждения притянула Катю к себе, впиваясь в ее губы поцелуем. Та вздрогнула, и попыталась отстраниться, но почти сразу же машинально ответила, лаская язычок напарницы своим. Ладонь Яны забралась ей под футболку и сжала все еще твердые после секса соски, заставив Катю тихо охнуть ей в губы, и податься вперед, прижимаясь к девушке бедрами.

— Утром, после дежурства, поедем ко мне, - сказала Яна, отрываясь от Кати. – У меня никого нет, там и продолжим.

Она глубоко вздохнула, и кивнула, соглашаясь. Самка внутри нее вполне была готова к новым приключениям.

Продолжение следует....