Я был далеко от тихого тупика и его неизменного комфорта. У нас есть два гаража и одинаковые почтовые ящики, аккуратно выстроенные вдоль улицы, на каждом заднем дворе — грили для барбекю. Типично по-американски — повторяющиеся участки площадью в двенадцать соток с более чем милыми домохозяйками в каждом третьем доме, а в остальных, в основном, средне симпатичными.

Сегодня вечером я иду на Рэйнбоу Роу вдоль Бэттери на Ист-Бэй-стрит. На этой открытке изображен полуостров Чарльстон, Южная Каролина, и последнее место в городе, куда детектив первого класса мог бы прийти в дождливый вечер пятницы в конце октября. Когда я прибыл, там уже проблескивали синие и красные цвета, и стояла пара в форме на страже на тротуаре перед пастельно-зеленой фламандской туристической достопримечательностью.

Я включил мигалки и припарковал машину во тором ряду рядом с обозначенной машиной в следующем доме, чтобы осмотреть всю сцену. Несколько прохожих наблюдали с обеих сторон улицы, любопытствуя узнать, что происходит на оживленной пешеходной улице. Один из сотрудников махал людям рукой, и изо всех сил старался удержать место свободным.

— Добро пожаловать в строй богатых и красивых, Джордж, — сказал мне пухлый крупный мужчина, когда я вошел в гостиную на первом этаже.

Здоровяк был сменным ночным сержантом на этой неделе — общительный парень по имени Пол Монтегю, установивший районный рекорд по величине сэндвича, когда-либо съеденного офицером из отдела шерифа округа Чарлстон. Это была шестидесятисантиметровая французская булка, начиненная фрикадельками, маринарой и полукилограммом сыра моцарелла. Он сделал это еще раз через неделю.

Помимо всего прочего, он был искусным офицером, и мне нравилось с ним работать.

— Место преступления наверху, вторая комната справа. На этот раз там не слишком грязно.

Я взглянул на него и слегка усмехнулся.

— Это хорошо, так ведь?

Последнее дело, с которым мы работали вместе, было в Северном Чарльстоне, когда три мексиканских нелегала устроили моду на галстуки Картеля, что, очевидно, было плохой сделкой с наркотиками и убийством из мести. Там было очень плохо. Если бы сейчас такого беспорядка не было, я был бы благодарен.

Я начал подниматься по ступенькам и заметил, что пара досок заметно скрипнула. Когда я добрался до лестничной площадки и свернул в коридор, ничего, казалось, не было не на своем месте, но если что-то и есть, технари с этим разберутся.

Дверь в комнату была двойной, и войдя, я осмотрелся. Было две жертвы... возможно, две жертвы. Это ведь могло быть убийство и самоубийство. Впрочем, проехали, это все же было двойное убийство. Мужчина лежал спиной к изголовью кровати, обнаженный, с двумя входными ранами на груди, точно посередине. У женщины, лежащей поперек нижней части его туловища, было пять входных ран посередине спины и четыре на ягодицах. Кому-то она действительно не нравилась. Техники нашли двенадцать гильз, одна из которых пробила изголовье и впилась в стену за ним.

— Джордж, этот парень — Карлос Пинья, двадцать восемь лет, родом из Сент-Люсии и работает в строительной компании в Эдисто. У него жена и, судя по фотографиям в его бумажнике, пара детей. Женщина — Люси Стейнман, тридцать девять лет, светская львица в городе, замужем за Марином Стейнманом, официальным владельцем крупной недвижимости. Мы все еще пытаемся найти его.

— Спасибо, Пол. Техники говорят, что пули девятимиллиметровые, но никакого оружия на месте происшествия не обнаружено, поэтому кто-то убил их и сбежал. Есть ли в доме охрана?

Пол только пожал плечами и сказал, что узнает, но ему требуется найти мужа, чтобы получить полный доступ без ордера. Когда я снова осмотрел всю сцену, то заметил желтый шелковый шарф в стороне от боковой стены комнаты, рядом с комодом, обращенным к кровати. Наклонившись, чтобы поднять его, я ощутил ударил аромат. Он был знакомым и дорогим, но я знал, что это такое — это были туалетные духи Флауэрбомб от Виктор энд Рольф.

Я был знаком с ним, так как несколько месяцев назад купил этот дорогой подарок на день рождения Мишель вместе с коллекцией шелковых шарфов. Адское совпадение.

***

Мишель Рогин была в гостях у своей сестры в Саванне и уехала туда вчера утром, поэтому, когда я повернул ключ во входной двери, то понял, что дом будет пуст, за исключением сторожа — сорокакилограммового комка радости в виде Максвелла, нашего доберман-пинчера.

Он был у двери, прежде чем я вставил ключ в замок, фыркал в ожидании, а когда дверь открылась, он уже сидел практически на корточках, ожидая своего поцелуя. Он получил его, и я вернулся на кухню, бросив ключи и мягкий мешочек на кухонном столе.

Мишель и мне было по тридцать три года, у нас не было детей, зато мы были любителями фитнеса и пытались осуществить американскую мечту здесь, в этом небольшом пригородном районе на севере Маунтин Плезан. Это был мой первый брак, ее — второй, и через четыре года все, казалось, налаживалось.

Пару лет назад Мишель оставила свою работу в комиссии по планированию Маунтин Плезан и начала продавать недвижимость. На первый взгляд в этом не было ничего особенного, но она работала с Кэрол Бигсби на фирму Картера. Кэрол была шлюхой по соседству, у нее был дом на соседней улице.

Ее муж бросил ее и забрал их двоих детей три или четыре года назад, после того как застал ее с боссом в своей постели в середине дня. С тех пор, согласно сарафанному радио, она перетрахала множество мужчин из пары соседних кварталов. Я знаю, что сарафанное радио — не всегда надежная вещь, но шлюха наткнулась на меня прямо в гостиной, когда Мишель была в душе, запрыгнула на меня верхом, ерзая по члену в нужной позиции. Конечно, у него есть собственный ум, но, к счастью, у меня оказалось достаточно силы духа, чтобы легко его одолеть.

Так что, у меня были опасения по поводу того, как Мишель будет работать с ней, особенно потому, что босс оставался тем же самым, кто трахал Кэрол, что ускорило ее развод.

В конце концов, Мишель победила и теперь продает элитную недвижимость в Чарльстоне и Киавах. Ее часы работы почти такие же ненормированные, как и мои.

Я — детектив первого класса Джордж Рогин из отдела по поддержанию государственного правопорядка Южной Каролины, более известного в просторечии как ОГП, работаю в Службе расследований в Чарльстоне. Нас вызывают в случаях подозрительной смерти иностранца, как и в случае с Карлосом Пинья, который был иностранцем, проживающим в стране на законных основаниях. Это дало нам любезное согласие на участие на данном этапе.

***

На следующее утро я встал рано, вышел из дома и направился в центр города. Мы получали обработанные пакеты криминалистической экспертизы первым делом, и к тому времени, когда я прибыл, пакет уже был готов для меня. Прежде чем я успел разобраться в нем, в дверь просунула голову одна из сотрудниц службы поддержки.

— Джордж, сержант Монтегю из округа Чарлстон доставил комплект улик на DVD. Он наказал сообщить тебе, что вчера вечером они получили судебный ордер и изъяли несколько DVD-дисков из системы безопасности и жесткий диск. Это — копии. Мне просто нужно, чтобы ты расписался за них.

Она наклонилась надо мной своей полной грудью, почти касаясь моего лица и, улыбаясь, протянула мне свою ручку. Если бы я был прохвостом, то уже много месяцев назад был бы в ней по яйца. Я расписался в нужном месте и смотрел, как попа, прикрытая юбкой, выплывает из двери. Какому-то будущему мужу очень повезет.

В записке сверху стопки говорилось: «Не просматривай это рядом с детьми, Джордж, и держи под рукой несколько бумажных полотенец».

Хорошо, он хитрожопый, но по-прежнему он — лучший сержант в Чарльстоне. Я отложил стопку в сторону и обратил внимание на пачку улик. Г-н Марин Стейнман еще не был найден, но считался заинтересованным лицом, что может измениться, как только на DVD будут идентифицированы другие лица, если они существуют. В любом случае все мы хотели его найти. Я был почти уверен, что Джордж и люди из округа Чарлстон уже занимались этим.

Позже в тот же день пришел отчет лаборатории ОГП о баллистике и указание, что все выстрелы были произведены из одного и того же девятимиллиметрового оружия, скорее всего, из полуавтоматического пистолета, и что каждый выстрел был произведен со стороны кровати возле изножья. Основываясь на траекториях, они оценили, что стрелок держал оружие примерно в полутора метрах от пола, в результате чего рост преступника находился между метром шестьдесят восемь и метром девяносто восемь, в зависимости от того, как он держал оружие.

Пришлось улыбнуться точности лаборатории. Они всегда говорили такое с абсолютно каменными лицами. Насколько я знал, это могла быть также цыпочка ростом метр пятьдесят семь, стоящая на приступке у кровати.

В пакете улик было несколько фотографий погибшего, а также несколько фотографий пары Стейнман, найденных в доме. Согласно удостоверению личности ему было пятьдесят два года, но он не выглядел старше сорока пяти, казался подтянутым и привлекательным в добавление к этому его очевидному богатству. Это объясняло привлекательность его для жены, впрочем, умершей жены.

По любым стандартам миссис Стейнман была красивой женщиной, используя все аксессуары хорошей жизни. Размер камня, снятого с ее руки, почти оплатил бы мой дом или, по крайней мере, оставил бы в ипотеке адскую вмятину.

Карлос Пинья, с другой стороны, был ничем не примечательным коренастым качком. Похоже, он работал по субподряду на строительстве нескольких проектов между здешним местом и Хилтон-Хед. Я предполагал, что он был просто красавчиком-игрушкой для миссис. Скорее всего, мы обнаружим, что их пути пересеклись где-нибудь на территории отеля или в баре, и следующее, что он узнал, это то, что трахнул жену какого-то богатого парня и получил обычную плату. Это история, с которой мы все сталкивались сотни раз на нашем пути, хотя большинство из них не попадает в убитые на Рейнбоу Роу...

— Эй, детка, у тебя все хорошо? — спросила меня Мишель, когда я позвонил ей поздно вечером после возвращения домой.

— Со мной все в порядке. А как насчет тебя и Моник? Вчера рано утром звонила твоя мама, пытаясь связаться с тобой, и я сказал ей, что сотовая связь от ТелКом в Саванне — отстой, и пусть она звонит Моник. Ну, я сказал не «отстой» но ты понимаешь.

— Ты рассердишь маму, если начнешь говорить с ней грязно, Джордж Рогин! — пошутила она.

Это была одна из наших внутренних шуток. Ее мать рассказывала девочкам, что несколько раз пробовала секс по телефону и пристрастилась к нему на пару месяцев, пока не поняла, что предпочитает настоящий секс, и не начала встречаться с парой других вдов в процессе своего развития. Это все, что я хотел знать.

— Я собираюсь переночевать еще одну ночь и приеду завтра вечером. Может, мы сможем попасть на поздний ужин, когда я вернусь.

— Мишель, дорогая, это было бы здорово, но только предостерегаю: я могу быть несвободен. Я работаю над делом об убийстве в Ист-Бэй на Бэттери. Кажется, прошлой ночью было расстреляно любовное гнездышко в денежном районе, и у меня — два тела и пропавший муж.

Прежде чем она ответила, последовала долгая пауза. На мгновение мне показалось, что звонок сбросился.

— О, это ужасно. Будем надеяться, что все же мы сможем это осуществить. Слушай, я люблю тебя, Джордж. Увидимся завтра.

Мы закончили разговор, и я настроил свой ноутбук, чтобы просмотреть DVD от системы безопасности о вчерашнем месте убийства...

Марин Стейнман потратил много денег на видеобезопасность. Это не было обычным черно-белым зернистым дерьмом, которое вы покупаете в магазине со скидками. Это был высококачественный продукт: цветной, цифровой, высокого разрешения с прецизионным зумом, выгружаемый на чудовищный многотерабайтный накопитель. У него стояли камеры во всех комнатах внизу и по одной в главной спальне и коридоре на втором этаже, а также камеры в каждом коридоре на следующих двух этажах.

Я налил себе светлого пива и откинулся на спинку кресла с наушниками, чтобы заглушить фоновый шум. Я поставил первый DVD в очередь, начиная с девяти вечера, когда движение и звук активировали камеру на входе в дом на первом этаже. Там были две жертвы, вошедшие в дом и не особо сдерживавшие голос. Судя по звуку, они оба были пьяны.

Они болтались по дому, готовя напитки, и через несколько минут миссис Стейнман повела явно благодарного мистера Пинья вверх по лестнице в главную спальню. Главное в моей работе — мне необходимо обращать внимание на детали. Именно так мы раскрываем большинство преступлений, кроме как по глупости преступников. По крайней мере, Марин Стейнман предоставил детали с потрясающей четкостью высокого разрешения.

Люси Стейнман упала на колени, медленно расстегнула штаны своего любовника и полезла в трусы, вытаскивая то, что должно было быть членом порно-размеров, так что она не могла обхватить его рукой сомкнув пальцы. Когда брюки и шорты упали до его лодыжек, они открыли набор огромных гребаных бычьих яиц. Вскоре стало очевидно, что Люси Стейнман была королевой размеров или, по крайней мере, стала этой королевой прошлой ночью.

Работая с его членом обеими руками, ее рот накрыл сверху толстую необрезанную головку, а губы растянулись, обхватывая ее, в то время как он трахал все что мог внутри. Насмотревшись порнухи в студенческие дни, я догадался, в чем дело. Я воспользовался функцией масштабирования на ноутбуке, и она позволила мне приблизить их так, что казалось на расстоянии руки в высоком разрешении. Она определенно была этим увлечена и тихонько постанывала в процессе.

В какой-то момент он поднял ее и уложил на кровать, сняв при этом с нее одежду, прежде чем лечь обратно на подушки. Теперь обнаженная Люси Стейнман начала гладить член перед собой, лизать и засасывать его толстую головку в рот. В течение следующих нескольких минут Карлос просто лежал, наслаждаясь этим, пока я не увидел, как он схватил Люси за затылок и прижал ее рот к головке своего толстого члена.

Потом началось: самая массивная эякуляция, которую я когда-либо видел. Я думал, что мы все это видели в студенческие годы, но это было настолько чрезмерно, что на мгновение я подумал, что это было постановкой. Карлос с ворчанием выплеснул несколько струй молочной спермы в рот Люси, пока та не начала вытекать из ее рта. Когда она не смогла больше вмещать, он толкнул ее обратно на подушку и продолжил извергать капли спермы на ее лицо и грудь.

Я посмотрел на таймер, чтобы засечь время. Это была сорокасекундная эякуляция, и все это не было слабым потоком. Она была похожа на японскую жертву букаке и закатывалась от хохота по окончании:

— Боже, ты — долбанное животное! — крикнула она, слизь стекала с ее носа, губ и бровей. — Это никогда не перестает удивлять меня, — а затем она упала на кровать, все еще смеясь.

— Пососи еще, и я дам тебе еще больше в этой маленькой розовой киске, — ответил Карлос.

Теперь я понял, что имел в виду Пол, когда говорил, что ему потребовались бумажные полотенца. Я чуть не позвонил ему, чтобы сказать, чтобы он прекратил дрочить, но, к сожалению, я знал, что должно было произойти.

Миссис Стейнман устроилась на нижней части туловища Пиньи и медленно принялась за его член. Через несколько минут он вернулся к форме, и прежде чем он смог сделать свой ход, схватив ее, мне пришлось вернуть сцену чуть назад. Я услышал то же самое, что слышал прошлым вечером — скрип досок на лестнице.

Несколько мгновений спустя в поле зрения появилась подтянутая фигура в черном, с капюшоном на голове, которая, не колеблясь, быстро произвела два выстрела в Карлоса Пинья. Следующий выстрел попал в изголовье, и стрелок жестом приказал Люси Стейнман лечь поперек первой жертвы. Мгновение спустя последовали пять выстрелов в середину ее спины. Затем преступник ударил миссис Стейнман ногой по пятке и подошел к краю кровати, после чего четыре раза выстрелил ей в ягодицы, явно в гневе.

Я снова отмотал назад, чтобы посмотреть на запястье преступника. Когда стрелок в ярости выстрелил, черный рукав на правой руке приподнялся настолько, что можно было разглядеть серебряный браслет с тем, что я принял за индийский узор; Я не разобрал, сделал снимок на диск и снова запустил видео.

— Больше ты не будешь трахать других шлюх, это точно, ублюдок, — сказала с акцентом убийца.

Теперь я знал, что она находилась ближе к нижней границе — метр семьдесят или около того, и знала Пинью. Стейнман была второстепенной «шлюхой»...

***

— Пол, полагаю, ты видел, как стрелял преступник. Ты уже говорил с миссис Пинья?

— Сегодня утром туда ездил один из заместителей шерифа с сотрудником полиции Чарльстона, но ее там не было. Основываясь на том, что я видел на записи, мы выпустили на нее ориентировку и уведомили управление по безопасности на транспорте, но не знаю, успели ли мы. Вчера утром она забрала детей из школы.

Она может быть совершенно невиновной, но ее действия до и после стрельбы вызывают тревогу, и мы хотели бы вызвать ее на допрос. Округ Чарлстон получит ордер на полный обыск помещения в ее отсутствие.

— О, кстати, сегодня вечером мы нашли Марина Стейнмана. Он был в отеле «Даблтри» в Саванне и вернулся час назад. Совершенно ясно, что он — не преступник. Он утверждает, что случайно выключил телефон. Он отсиживался с какой-то цыпочкой, которой не было, когда с ним разговаривали офицеры. Они просто отметили сексуальное нижнее белье цвета лаванды и пару обуви на шпильках с леопардовым принтом, которые были, они почти в этом уверены, не его размера.

Пол посмеялся, закончив, и мы завершили разговор...

Какова была вероятность того, что они обе окажутся в Саванне одновременно? Конечно, это могло быть совпадением. Я достаточно много видел таких за свою сравнительно небольшую карьеру. Дверь шкафа все еще немного заедала, когда я ее открывал, и я напомнил себе, что мне нужно это исправить. Она так щепетильно хранит все свои вещи — все в ряд и в одном месте. Я искал их и не мог найти. На их месте в ряду появилась пустота.

Думаю, это были высокие каблуки. На самом деле это были сапоги Гомма пони Челси, которые подарила ей мама на Рождество пару лет назад. Более пятисот долларов в онлайн-магазине Харродс. С парой обтягивающих штанов для йоги и ее убийственными ногами она выглядела в них великолепно, а их там не было.

Подозрение может вызывать в сознании мужчины странные вещи, и если одна мантра проникает в нас больше, чем какая-либо другая, то это «оставь эмоции в стороне». Меня научили распознавать, когда я действую или реагирую скорее эмоциями, чем фактами. Я сделал именно это, позволив руководить моими действиями эмоциональной подозрительности. Было одиннадцать часов вечера, двадцать четыре часа после того, как я вышел на место происшествия на Рэйнбоу Роу. Мне придется пройти через оставшиеся DVD, но это может подождать и до завтра.

Максвелл объявил, что ему нужна поздняя прогулка, и мы вдвоем направились в район с фонариком и мешком для собачьих экскрементов в руке. По большей части было тихо, и через несколько минут я обнаружил, что подхожу к дому Кэрол Бигсби и вижу, что у нее — компания на вечер. Ничего не меняется. Максвелл сделал свое дело рядом с ее почтовым ящиком, я подобрал, и мы двинулись дальше.

Было уже за полночь, когда я свалился в кровать и не двигался до восьми утра.

***

После быстрой пробежки и легкого завтрака я установил другие DVD-диски, намереваясь начать просматривать их в целях поиска улик, но прежде чем успел начать, мне позвонил Пол Монтегю.

— Джордж, мы узнали, куда вылетела миссис Пинья. Г-жа Кастельда Порталла Пинья — гражданка Белиза, и вчера поздно вечером она прилетела в город Белиз, после прибытия в Доминиканскую Республику на лодке. Она также сняла приличную сумму наличными со своих банковских счетов и получила доступ к семейной банковской ячейке в пятницу днем. Ей наверняка пришлось побегать с деньгами в таком месте.

— У США с Белизом есть договор об экстрадиции, чтобы попытаться вернуть ее, но после разговора с прокурором США вчера вечером это, вероятно, будет долгой историей, если она вообще осуществится когда-либо. Они не выдают легко своих собственных граждан, а когда делают это, то обычно требуют свидетелей для всего, что может привести к смертной казни или пожизненному заключению.

— Я буду иметь это в виду, если мне потребуется кого-нибудь вздуть, Пол. У тебя есть еще хорошие новости? — Он просто посмеялся надо мной.

— Позже мы собираемся поговорить с Марином Стейнманом, ты не хочешь присоединиться к нам?

Я захотел и договорился присоединиться к ним в доме Стейнмана в час дня...

Со свежей кружкой кофе и довольным Максвеллом, стоящим на крыльце веранды, я поставил DVD в очередь в обратном порядке, начиная с девяти вечера пятницы. В течение дня единственным занятием было снование по дому миссис Стейнман и домработницы, которая пришла в десять минут десятого.

На следующем DVD была показана более ранняя встреча двух умерших, начиная с десяти часов вечера в четверг и до тех пор, пока он не ушел в два часа ночи. Более ранняя активность была повторением предыдущего дня, а DVD за вторник и среду не были богаты событиями. Судя по всему, Марин Стейнман все эти дни дома отсутствовал. Только в понедельник интерес снова повысился.

В понедельник утром в обычное время пришла экономка, и к полудню ушла. Утром Люси Стейнман не было видно, и наверху она не передвигалась. В час двадцать дня домой прибыл Марин Стейнман, позволив войти в гостиную себе и миниатюрной брюнетке. Между ними было знакомство, указывающее на то, что это был не первый их опыт. Женщина подошла к бару и приготовила две рюмки.

— Я так понимаю, твоя жена не вернется до завтра? — спросила она Стейнмана, протягивая ему напиток.

— Ее рейс прилетает завтра в одиннадцать утра, так что, спешки нет, детка.

Я смотрела, как он взял напиток из ее руки и стянул с нее через голову обтягивающее платье четвертого размера, оставив стоять в трусиках размера 4SX и бюстгальтере третьего размера. Она стояла перед ним, будучи ростом метр пятьдесят семь, потирая рукой его растущую выпуклость на штанах. Канареечно-желтый шарф уже упал на пол, и Стейнман наклонился, поднял его и поднес к ноздрям.

Женщина весом около пятидесяти килограмм присела на корточки, балансируя на семи с половиной сантиметровых шпильках, вытащила член своего любовника из штанов, затем погладила его по всей длине и взяла головку в рот.

Через пять минут она оторвала свой влажный рот от члена, и Стейнман уложил ее на спину на мягком диване, снял с нее трусики и направил свой член в ее открытую киску.

Я должен был прекратить смотреть, но не смог. А если бы сделал, то не увидел бы, как он опустошил свои покрытые мошонкой яйца глубоко в ее утробу... Когда они закончили, она почистила его губами, и они оба направились наверх. Камера в главной спальне показала, как они оба входят в ванную комнату, а через двадцать минут выходят, и женщина спускается вниз, забрать свою одежду. Когда она вернулась, Стейнман снова взял желтый шарф и вдохнул его аромат, прежде чем бросить его на комод. Я вспомнил аромат — это была Флауэрбомб от Виктор энд Ральф.

Я поставил DVD на паузу, вышел на веранду и потрепал своего верного друга.

— Макс, это — дурацкий мир. Поверь мне.

Вернувшись к DVD, я быстро промотал запись всей повседневной жизни, а около девяти часов вечера Стейнман с любовницей вошли в спальню и возобновили свои любовные дела с предыдущего дня. После формального минета она накинула свои обнаженные бедра на его и опустила мокрую щель на его возбужденный фаллос. Толкая бедрами вверх и вниз свой хуй, Стейнман постепенно глубоко вошел в нее... Весь процесс не занял у него

много времени, и по все окружности влагалища просочился молочный эякулят...

Некоторое время я смотрел, а потом увеличил изображение татуировки на ее правой ягодице. Я видел одну такую же раньше, и с этим я выключил DVD-проигрыватель и приготовился к встрече с Марином Стейнманом...

***

Запись с места преступления была сделана тем утром, еще до нашего приезда. Поль Монтегю работал быстро. Мы перекусили на обед в Хьюманс Дели, перед тем как идти к нему, и я поднял свои недавно обнаруженные проблемы.

— Да, я прошел через все до прошлого понедельника.

— Так ты знаешь, что мне придется с ней поговорить? — спросил он меня.

— Стандартная процедура, Пол, я знаю. Мишель вернется сегодня вечером. Я дам ей знать.

Едва сверив наши записи, мы двое направились к Стейнману, чтобы встретиться с другим следователем округа. Г-н Стейнман ждал нас вместе со своим личным поверенным. Лично он был довольно невпечатляющим. Теперь я мог видеть на его лице его года, но он все еще выглядел подтянутым и в хорошей физической форме.

Пол представился, и когда мы пожали друг другу руки, я не увидел ни единого намека на признание, хотя и не ожидал, что он меня узнает — мы, естественно, никогда не встречались, и я никогда не чувствовал, что люди, занимающие такие руководящие должности, обращают какое-либо внимание на простых людей, если чего-то не хотят от них. Пол начал допрос.

— Г-н Стейнман, позвольте мне выразить наше соболезнование в связи с вашей утратой и заверить вас, что мы вложили значительные ресурсы, чтобы довести это дело до удовлетворительного завершения. Теперь что касается жертв, вашей жены и человека по имени Карлос Пинья. Вы знали об их романе?

Стейнман только покачал головой:

— Нет.

— Тогда ладно. Что касается г-на Карлоса Пинья, встречались ли вы когда-нибудь или имели ли, возможно, каким-то образом какие-либо дела с ним, его бизнесом или другими членами семьи?

— Не то чтобы я припоминаю, — ответил он.

Здоровяк просто делал свои записи и продолжил:

— Хорошо, теперь давайте вернемся на несколько дней назад. Вы в курсе, что у нас есть DVD-диски с вашей системы безопасности, которые сохраняют записи за несколько дней, да? — Он кивнул в подтверждение. — Хорошо, не могли бы вы назвать имена тех, кого вы развлекали в этом помещении в понедельник днем и вечером?

Стейнман посовещался со своим поверенным и назвал ее имя. Когда он это сделал, Пол украдкой бросил на меня озабоченный взгляд, и Стейнман его поймал. В этот момент вмешался его адвокат и настоял на том, чтобы никакие посторонние третьи лица не участвовали в этом допросе. Пол этого не хотел.

— С нашей точки зрения, консультант, женщина, о которой идет речь, остается важным свидетелем, до тех пор, пока мы ее не допросим. Мистер Стейнман, были ли за последние две недели другие женщины, посещавшие эти помещения с вашей женой или без нее?

— Я советую своему клиенту не отвечать на этот вопрос. Мы считаем его несущественным.

Пол лишь слегка улыбнулся, достал из своей записки три увеличенные фотографии.

— Вы узнаете женщину на этих фотографиях?

Стейнман долго смотрел, обдумывая свой ответ. Он посовещался со своим поверенным, и на этом встреча была внезапно прекращена.

— Мой клиент больше не будет обсуждать какие-либо вопросы с каким-либо представителем шерифа округа Чарлстон или любым другим правоохранительным органом в это время. Если он не задержан для допроса, я прошу вас покинуть помещение.

Мы с Полом этого ожидали. Мы не стали раскрывать личность женщины Стейнману, ведь тот, кому нечего скрывать, обязательно сам поделился бы этой информацией. В его же случае он не раскрыл, что обедал с миссис Кастельда Порталла Пинья, не зная, что это было заснято камерами наблюдения в прошлую среду в том же заведении, где мы только что обедали, — в Хююман Дели.

Уже были выданы ордера на изъятие банковских документов при открытии в понедельник утром и на обыск офисов Стейнмана на Митинг-стрит. Пока мы говорили, Офис шерифа и ОГП уже проводили выемку. По завершении нашей первой встречи мне пришлось выйти из этого дело. Тем не менее, Пол держал меня в курсе, конечно, неофициально.

На нашем обеде чуть раньше он объяснил:

— Вчера в Дели, когда я пришел за сэндвичем, наш хозяин болтал со мной. Он слышал о стрельбе в доме Стейнмана и сообщил, что несколькими днями ранее Марин Стейнман был в его заведении. Он был здесь частым покупателем. Ну, я и запросил записи с камер наблюдения, и, конечно же, в прошлую среду он обедал тут с женщиной. Как ни странно, женщина выглядела как миссис Кастельда Порталла Пинья, и на ее правом запястье был браслет, подобный тому, что носил преступник во время стрельбы. В качестве доказательства он предоставил фотографии, которые у нас есть сейчас, а также оригинальный DVD.

— На данный момент мы предполагаем, что Стейнман знал, что его жена занимается прелюбодеянием, а миссис Пинья либо тоже знала об этом, либо дал ей об этом знать. Я думаю, он заплатил ей, чтобы она напала на него, но теперь мы должны это доказать. Возможно, ему не пришлось даже ей платить. Она могла получить удовольствие от того, что мы видели. В любом случае он определенно передал ей через стол конверт, и теперь она, как говорится, помахала ручкой. Дополнительные улики смогут помочь нам спровоцировать ее выехать из Белиза. Полагаю, Джордж, раз сто уже говорил: глупость каждый раз все разваливает...

Вечером того же дня, ожидая возвращения Мишель, я вспомнил о нашей первой встрече. Она и ее сестра Моник были поклонницами Дедхэд и мы были на одном и том же шоу Фил Леш энд Френдс в Колизее. Мы сразу нашли общий язык, и на той же неделе я позвал ее на свидание.

С этого момента мы стали чем-то особенным, и неделю спустя я имел удовольствие наслаждаться особыми талантами ее тела ростом метр пятьдесят семь, весом пятьдесят килограмм, четвертого размера, трусиками 4SX и грудью размера третьего.

Я помню, как на заднем плане играли Дед-шоу 1973 года в Бостон-Гарден, и когда я пошел лизать ее симпатичную киску сзади, то столкнулся лицом к лицу с удивительной татуировкой Америкен Бьюти на ягодице ее обнаженной попы. У той были идеальные детали и цвет, почти как на обложке альбома. Кажется, Марин Стейнман тоже видел такую, когда его член был глубоко внутри нее...

***

Мишель повернула ключ во входной двери в четверть десятого, и Максвелл тут же помахал обрубком хвоста. Его личность рядом с ней была другой, нежели со мной. Между нами было все по-мужски и мужские связи, а с Мишель он снова был щенком.

Она прошла на кухню и бросила ключи на кухонный стол, а затем подошла, обняла и поцеловала меня.

— Как твое дело? — спросила она.

— Сейчас я отстранен от его, — ответил я. — Да, кстати, а где сапоги Гомма, которые мама подарила тебе на Рождество?

Она как-то странно посмотрела на меня, прежде чем ответить.

— Зачем тебе знать о моих Гоммах? Я знаю, что ты их не наденешь!

— Просто любопытно; я искал кое-что в шкафу и заметил, что их нет.

— О, ну... я поменяла их у Моник на туфли Фенди. Я не знала, что они тебе нравятся.

Я ничего не сказал.

— Эй, послушай, почему бы тебе не принять душ, а я приготовлю тебе выпить, когда ты вернешься. — Когда она вернулась, я принес ей бокал вина и светлое пиво. Прошло почти сорок восемь часов, с тех пор как я вошел в тот дом на Ист-Бэй в пятницу вечером.

— Во-первых, позволь мне рассказать тебе о деле, над которым я работал. Потрясающе! Над ним работал Пол Монтегю, и как всегда, великолепно. Ну, дом № 95 по Радужной улице был местом, принадлежащим парню по фамилии Стейнман. Жертвами были его жена и ее любовник. Жена парня — главная подозреваемая, но Пол считает, что этот парень, Стейнман, тоже замешан.

Я наблюдал за ее реакцией и увидел на ее лице некоторую нерешительность, мельчайшее проявление узнавания.

— Пол хочет поговорить со всеми, кто связан со Стейнманом, включая всех, кто мог быть в том же доме раньше. У нас есть записи с камер наблюдения, сделанные несколько дней назад. — Я сделал паузу для эффекта и увидел, что Мишель становится неуютно, хотя она изо всех сил старалась скрыть это, но безуспешно.

Она поняла, что я знаю, и не было смысла это отрицать.

— Как долго?

— Думаю, почти шесть месяцев.

— Зачем ты вообще в это ввязалась? Ты ведь знаешь, что я думаю о неверности!

— Джордж, я не знаю почему. Моник продолжала рассказывать мне о том, как это захватывающе, и что она уже делала это дважды ранее, а Донни об этом ничего не узнал.

Донни был мужем Моник и, черт возьми, не хотел бы слышать такой разговор о своей любимой невестке.

— Мы с Моник всегда делали все вместе, с тех пор как были маленькими девочками. У нас никогда не было секретов друг от друга. Если бы она что-то сделала, я сделала бы это же, и наоборот. Если я покупала новое платье, она — тоже. Если она покупала новые духи, я тоже должна их попробовать. Вот почему она купила тот Виктор энд Рольф, который ты подарил мне несколько месяцев назад. Вот такими мы были всегда.

— Ты думаешь, это было настолько захватывающе, что можно было рискнуть браком?

Теперь в ее глазах стояли слезы, а передо мной всплыла фотография татуировки Америкэн Бьюти на правой ягодице очень красивой женщины, которая была очень близка мне.

Мишель встала, пошла на кухню и вытащила из шкафа пакет с фруктовыми закусками. Когда она это сделала, ее футболка задралась и обнажила твердую, обнаженную и очень красивую попку. На левой ягодице этой красивой попки была татуировка «Америкэн Бьюти», идентичная той, что была у ее однояйцевой близняшки Моник на правой.

— Полу придется поговорить с ней, ты же понимаешь?

Она просто кивнула, вернулась к столу и поцеловала мужа.