Лагерь. Август. Последняя смена. Я – младший тренер.

Тоска. Даже ходил на вечернюю дискотеку, где под присмотром воспитателей дёргался под ритмичную музыку лагерный молодняк. Время было советское, нравы строгие и максимум, что позволяли семнадцатилетние девушки, это дружеский поцелуй в щёчку. Мне же этого был до смешного мало. К тому же за две прошедшие смены успели сформироваться пары и компании, для которых я был чужим.

А на следующее утро я обнаружил в кармане записку. Ничего особенного, всё в стиле лагерных приколов. «Ты мне очень нравишься, почему бы нам не встретиться, бла-бла-бла». Помнится в 16 лет я писал вожатым подобную-же ахинею, а потом с приятелями из кустов у назначенного места свидания с интересом наблюдал, как они ждут таинственного отправителя. Однако меня тут смутила одна вещь. Алина. Девчонка из первого отряда. Куда бы я не шёл – я постоянно натыкался на неё. Она не заговаривала со мной, кроме обычного: «добрый день», но постоянно провожала непонятным взглядом. Я решил пойти.

Встреча была назначена в здании бассейна. Август был тёплый и все предпочитали купаться в озере, но бассейн тем не менее поддерживался в состоянии «хоть сейчас ныряй». Двери обычно не запирались, замок был сломан ещё в начале заезда, да и что там было красть? После отбоя же мрачная коробка с тёмными окнами, мало кого могла привлечь. К тому же он стоял немного на отшибе. Так что, когда я подходил к входу, звуки дискотеки были почти не слышны. Я прошёл тёмным коридором, повернул к тренерской комнате и присел возле неё на жёсткую скамейку. Из окна светил фонарь, да и луна добавляла света. Никого не было, впрочем, я пришёл раньше. Я огляделся. Всё знакомо, я был тут множество раз. Справа выход, слева вход в тренерскую, сейчас естественно запертую. За спиной ещё одна скамейка и окно, а прямо передо мной стоял старый шкаф. Я мельком удивился – зачем он здесь? Никак не мог придумать, что в нём можно хранить? Неожиданно мне на глаза легли маленькие ладошки. Вкрадчивый шёпот.

— Угадаешь, кто я?

— Алинка Лоскутова.

— Угадал, угадал.

Ручки, обхватившие мою голову исчезли, я обернулся. Алинка прямо затанцевала вокруг.

— Ты почему раньше пришёл? Может ты подсмотрел?

— Нет.

Она перепрыгнула через лавку и встала передо мной, глупо хихикая.

— Давай знакомиться. Я – Алинка-корзинка. А ты – Стас... Эээээ... придумай сам рифму.

Я начал злиться. Всё-таки это - дурацкий розыгрыш. Она не замечала. Выдернула из кармашка маленькую записную книжку и сделала какую-то пометку. Быстро села рядом, потом соскочила.

— А ты кого ждал? – прощебетала она. И опять хихикнула. – Надеюсь не Аллу Пугачёву?

— Брось кривляться!

Я встал.

— Подожди, Стас.

Что-то появилось другое в её голосе и я опять повернулся к ней.

— Подожди, - повторила она. – Не уходи, пожалуйста.

Она опять насмешливо смотрела на меня своими огромными глазищами, но в голосе насмешки не было. Он был просто умоляющим. И я вдруг понял, что это не насмешка, нет. Она просто старается не расплакаться. Но почему? Я ничем не обидел её.

— Зачем ты меня позвала?

— Ты мне очень нравишься, - прошептала она. – Ты не такой, как остальные. Но я не знаю, как себя вести с тобой.

Я опять сел на лавку.

— Не кривляйся.

Она молча кивнула. Поправила платьице и тоже села рядом.

— Знаешь... Я ведь тоже не знаю, как вести себя с тобой. Это как-то неожиданно.

Она слегка улыбнулась.

— Я давно за тобой наблюдаю. С начала смены. Ты не такой, как все, - повторила она.

— И что мы будем делать?

Она пожала плечиками. Мы помолчали. Было неловко и я действительно не знал, что сказать. Наконец я спросил:

— А ты из какого города?

— Из того же, что и ты. Из Свердловска. Только я с окраины. А ты в центре живёшь?

— Почти. Ну расскажи что-ли о себе?

Она опять слабо улыбнулась.

— А что рассказывать? Я обычная заучка. У нас таких как я зовут «букварями». Мне и вправду интереснее дома с книгой, чем на улице.

— Ты же в волейбол хорошо играешь. Я видел.

— Ну, это в основном из-за роста. Видишь, какая я длинная. Почти сто семьдесят сантиметров. К двадцати годам, наверное, два метра буду. Мать говорит жениха не найти.

Она невесело усмехнулась.

— А сейчас тебе сколько?

— Семнадцать.

Она опять вздохнула.

— Девочки всегда быстрее растут. Я лет до семнадцати совсем маленький был. А потом за год вырос. А тебя не потеряют?

— Не должны. Дискотека ещё не кончилась. Пусть думают, что я на ней.

— Ты же не ходишь. Кстати, почему не ходишь?

— Да я и танцевать-то не умею.

Я усмехнулся.

— А ты приходи. Я научу.

Она вскочила.

— Честно?

— Честно. К тому же это лагерная вечеринка, а не конкурс танцев. Здесь никто не умеет.

— Ладно. Ну, я побегу. А ты не забудь. Пока, Стас.

Она развернулась и бесшумно исчезла в темноте, словно её и не было. Я некоторое время задумчиво сидел, потом тоже встал и пошёл к выходу. Я пытался ступать тихо, но каждый мой шаг негромко, но всё же ощутимо, шлёпал по полу и отдавался сдержанным эхом. Как она здесь бежала? Мы проговорили не больше десяти минут, но что-то было в этом, то, что не сказано, но повисло, где-то между нами и я ощутил это.

На следующий день Алинка не показывалась на глаза, а когда я пошёл по лагерю её искать, то обнаружил в углу пионерской комнаты с книжкой. Кругом толпился её отряд и я, постояв немного в дверях, пошёл в свой зал. Весь день она делала вид, что вчера ничего не было. Я сходил к начальнику и попросил данные об Алине. Соврал, что хочу провести соревнование по плаванию. В её деле была всего одна страничка, да и немудрено. Это же летний лагерь, а не школа. Попала она к нам через профком, родителей нет, опекунство у бабки. А она вроде маму упомянала? Школьная характеристика чистенькая и гладенькая. Отличница, активист в сборе макулатуры. Странно, что не комсомолка. Справки о прививках, посещает кружок информатики и т.д. Я закрыл тоненькую папку.

Вечером опять была дискотека. Вообще-то полагалось следить за порядком, но всё и так было в рамках дозволенного. Младшие не дрались, старшие не пытались закупиться в соседней деревне дешёвым вином. Самыми серьёзными происшествиями в эту смену были самовольные купания после отбоя.

Когда я пришёл, Алинка весело щебетала в кругу подружек. Киномеханик Костя включил бабиник и девчонки стайкой высыпались танцевать. Алинка осталась. Я помнил обещание, но тут ко мне подскочила вожатая второго отряда Людочка и потащила за собой. Я танцевал не особо хорошо, но в лагере никто не умел и так. После двух песенок, мы раскраснелись.

— Ты танцуешь, как спортсмен, - весело сказала Людочка.

Я и сам это знал и в ответ отвесил церемонный поклон.

— Медляк, медляк... - зашелестели голоса. Я обошёл пару и оказался перед Алиной. Она стояла у шторы и внимательно разглядывала пол актового зала у себя под ногами.

— Мадемуазель, Вы свободны? Позвольте пригласить Вас на танец и скрасить одиночество своей компанией?

Алинка вздрогнула и вскинула голову, а стоящая рядом Катька прыснула со смеху.

— Она не танцует, Стас. Пригласи меня.

— Извините, Кэтрин, но тогда мне придётся танцевать стоя на коленях.

Катька была очень маленького роста и в ответ расхохоталась, запрокинув голову назад. Я взял Лоскутову за руку и повёл в круг. Костя поставил Джо Дассена.

— Всё просто. Держись за меня и иди, куда веду тебя. И старайся не ступать по ногам.

Алинка молча кивнула. Ладошки у неё оказались сухие и неожиданно сильные. Разумеется, то, что мы постарались изобразить, нельзя было назвать вальсом. Мы просто стояли, взявшись за руки, потом начали медленно кружиться. У неё хорошо получалось.

— Теперь давай немного наклоняться в сторону поворота.

Она, наконец, подняла голову. Глаза блестели и сама она вся словно засветилась изнутри.

— Оказывается это весело.

— Не отвлекайся.

Медляки включали два через четыре и, спустя десять минут я отпустил её к подружкам, а сам прошёл к вожатым. Алинку окружили девчонки, и через минуту оттуда уже послышался весёлый смех. Пару раз они оглядывались на меня и опять начинали хохотать. «Теперь будет обсуждений на весь следующий день» – с досадой подумал я.

Однако на следующий день я ничего такого не заметил. Видимо многие решили, что это самое обычное дело, поучить девчонку танцевать. К тому же мы были из одного города, так что всё вроде бы логично.

Впридачу, с утра началась такая жара, что просто кошмар. Столбик термометра поднялся до отметки +38 в тени и остановился при полнейшем безветрии. Практически всё время мы проводили на пляже. Медичка и вожатые выбивались из сил, пытаясь выгнать детей из воды. А потом ещё как-то нужно заставить их пообедать, когда кусок не лезет в горло. Каждый выпивал компот и рвался из-за стола обратно на озеро. Организованные походы для купания канули в Лету. Сообразив, что у меня весьма немного обязанностей, меня догрузили следить, чтоб никто не заплывал за буйки. Решить это оказалось проще, чем я сначала подумал. Нужно было только объявить по лагерной трансляции, что любой, кто будет замечен за буйками – будет отлучён от купания до конца смены. За всё время таких желающих не нашлось. А до буйков глубина увеличивалась очень медленно и была старшим максимум до подбородка. Так что я проводил день развалившись на своей вышке спасателя и лениво поглядывая на бултыхающуюся детскую массу. Алинка плескалась вместе со всеми, дурачилась и играла в мяч. Однажды я всё же заметил, что она украдкой бросает на меня внимательные взгляды. Как ни в чём не бывало, помахал ей рукой и она помахала в ответ. У неё был сплошной чёрный купальник с золотистыми звёздами на боку. Очень красивый по тем временам.

Вечером воспитатели с трудом собрали отряды и повели на ужин, а вожатые смогли искупаться сами. Здесь уже не стояло никаких запретов и мы могли заплывать куда угодно. Вот только не хотелось.

Незадолго до отбоя перед старшими отрядами выступила начальник лагеря. Под угрозой всяческих кар и репрессий было строжайше запрещено самовольное купание. Но этим дело не ограничилось. До утра отобрали плавки и купальники – это было некоторой гарантией.

Меня никак не оставляла мысль, что Алинка просто разыгрывает меня и просто ждёт удобного случая, чтобы понасмехаться. Кто её знает, что у неё на уме. Решение проверить эту девчонку созрело ближе к ночи. Перед сном я лежал, уставясь в потолок и представлял себя в роли Алена Делона, со всех сторон увешенного обнажёнными красотками. И вдруг меня осенило. Точно! Как я сразу не подумал? Проверка была несколько подленькой, но я заглушил слабый голос совести, убедив себя, что всё это игра и мне нужно остаться в ней, если и не победителем, то хотя бы не проигравшим.

Как я и ожидал днём меня опять нашла записка с приглашением в бассейн. Привычной тропинкой я дошёл до здания и прошмыгнул в дверь. В отличие от первого раза, Алинка была уже там. Она сидела на моём месте, но сразу же соскочила.

— Привет, Стас.

— Виделись уже.

Несомненно, она почувствовала отчуждённость в моём голосе и вопросительно посмотрела на меня.

— Скажи, зачем мы здесь?

Было видно, что она не знает, как ответить. Она стушевалась, вскинула глаза на меня, потом сразу потупилась. Слегка пожала острыми плечиками.

— Почему ты опять спрашиваешь? Я же говорила...

— Я объясню. У меня есть подозрение, что всё это розыгрыш. Что кое-кто хочет запудрить мне мозги и понасмехаться всласть. Попросту выставить посмешищем на весь лагерь.

Она опять вскинула голову и сразу опустила. Потом помотала из стороны в сторону.

— У тебя уже была девушка? – тихо спросила она.

— Да, - соврал я.

— Тогда ты знаешь, как вести себя. А я не знаю. У меня никогда и никого не было. Меня никогда не целовал мальчик. И ты мне правда нравишься. И... я не знаю, что ещё сказать, чтоб ты мне поверил.

На секунду я заколебался, но сейчас же одёрнул себя.

— Не надо ничего говорить. Пришло время действий. Ты ведь наверное знаешь, что если парень и девушка хотят быть вместе, у них нет тайн и секретов друг от друга. У них появляется то, что писатели называют родством душ.

Алина кивнула.

— Так вот. Я хочу проверить, насколько ты серьёзно настроена. Я хочу, чтобы сейчас разделась. Покажи, что у тебя нет тайн от меня. Я хочу увидеть тебя голой.

Алинка в который раз вскинула голову, на этот раз с изумлением. Её глаза стали совсем огромные, губки задрожали, казалось, она сейчас расплачется. Она хотела что-то сказать, но прижала ладошку к губам и молча смотрела на меня некоторое время. Потом убрала руку и прошептала:

— Ладно. Но обещай, что не тронешь меня.

Настала моя очередь молча кивнуть. В горле пересохло.

Алинка обошла скамейку и остановилась у окна, из которого падал на неё слабый свет луны. Закинула руки за спину и начала расстёгивать молнию на платьице. У неё это долго не получалось, наконец послышалось «вжжжик», она стянула ткань с плеч вперёд, вытащила руки и платье упало к ногам. Она вышагнула из него и без паузы, просунув пальчики под резинку трусиков, спустила их почти до коленок, потом сдвинула ноги и трусики упали рядом с платьем. Она нагнулась, подобрала одежду с пола, положила на подоконник и повернулась ко мне, снова опустив голову. Я онемел. Постоянно переглатывая, я пожирал Алинку глазами. Ещё на пляже я обратил внимание, что она довольно стройная, но без купальника она казалась скорее худенькой. Загорелые и исцарапанные ноги обнажённой девочки робко переминались в полутора метрах от меня. Грудь у неё была маленькая, совсем детская, коричневые соски, хорошо видимые даже в полумраке, бесстыдно торчали, а лобок зарос тёмными волосками.

Не помня себя, я перешагнул через лавку и оказался вплотную к ней. Она вздрогнула и попыталась закрыться руками.

— Ты обещал, - еле слышно прошептала Алина.

Не слушая, взял ладонями её личико и поднял кверху. Потом прильнул губами к её губам. Я целовал её нежно и старался не переусердствовать. Почти сразу она стала отвечать мне своими сухими неумелыми губами. Ещё через какое-то время я почувствовал, что она перестала закрывать себя руками, боязливо обняла меня и прижалась ко мне нагим телом. Я целовал её и не мог, не хотел остановиться. Десяток эмоций возникали во мне, а вкус её губ сводил с ума. Наконец я закончил целовать эту девочку, но отпускать не торопился.

— Извини меня, - прошептал я, гладя её по волосам.

В ответ она лишь крепче прижалась ко мне.

— Я спрошу тебя, - после длинной паузы заговорила Алина, - Та твоя девушка, она ждёт тебя в городе?

— Мы расстались, - нехотя соврал я. Врать ей не хотелось, но раз уж начал, нужно было как-то выкручиваться.

— Я оденусь?

— Да.

Я мог бы смотреть на неё бесконечно, но перегибать было нельзя.

— Отвернись всё-таки...

Она отстранилась от меня и, снова закрываясь руками, присела на скамейку. Я отвернулся и опять вперился взглядом в этот шкаф. Зачем он тут стоит?

Обратно мы шли, взявшись за руки, как первоклашки. Я проводил её до корпуса, оглянулся по сторонам и воровато поцеловал ещё раз. Она ответила. Потом отстранилась и растворилась в темноте. Даже дверь не скрипнула. Хотя, наверное, она оббежала здание с обратной стороны и залезла в окно... Я медленно побрёл к себе. Разные мысли теснились в голове, но одно для себя я решил: похоже, теперь у меня появилась девушка. Всё-таки это был не розыгрыш.

Утром, на зарядке, она смотрела на меня во все глаза и даже однажды озорно подмигнула. Скорей бы вечер. На волейбол Алина не пришла, видимо пошла на свой литературный кружок. Я нехотя перебрасывался мячом через сетку с несколькими фанатами. Для настоящей игры было слишком жарко. Обедать не стал, попросил три стакана компота. Первые два выдул залпом, потом, присев в тени большого тополя, медленно потягивал третий стакан и смотрел на выходящих из столовой. Алина вышла в числе последних. Огляделась по сторонам, увидела меня, заулыбалась и подошла.

— Вечером придёшь?

— Приду.

Я понял, что глупо улыбаюсь в ответ и сердито стёр веселье с лица. Она засмеялась и побежала вприпрыжку к своему отряду. Дальше был обязательный сончас. Даже малыши не спали после обеда и тем не менее вожатым предписывалось следить, чтобы каждый был в своей комнате. Старшим проще. Можно было играть в шахматы или просто болтать друг с другом. Мне вдруг стало интересно, чем занята Алинка. Что-то я много думаю о ней.

После сна опять пошли купаться. На этот раз какой-то пацан наступил на стекло и пришлось тащить его в медпункт. Когда я вернулся на пляж, детей уже выгнали на берег. Алина купаться не ходила и это меня слегка беспокоило. Может что-то случилось?

Наконец начало смеркаться. Младшие уже давно лежали в своих кроватях и лишь в спальнях первого и второго отрядов ещё горел свет. Наконец потух и там и я не спеша направился в сторону бассейна. Зашёл, присел на знакомую скамью. Надо наконец проверить, что там лежит, в шкафу. Но сидеть было хорошо и спокойно, вставать было лень. Алина возникла сбоку опять совершенно бесшумно. Вот только что её не было и вот она уже тут. Я вздрогнул и встал.

— Сидите, месье.

Она слегка надавила ладошками мне на плечи. Засмеялась. Я сел. Потом повернулся, обнял её рукой за талию и рывком посадил себе на колени. Я целовал её долго и страстно, она отвечала, как и прежде неумело. Губы у неё были сухие и вкусные и, когда она целовалась, из её глаз пропадали весёлые искорки. Для неё это было серьёзно. Я погладил её по щеке, она смущённо отстранилась, и сразу же вновь прижалась ко мне. Положила голову на плечо и несмело погладила меня по голове. Я замер. Хотелось просто сидеть вот так, в полумраке и чтобы эта доверчивая девчонка нежно гладила меня по волосам. А она зашептала мне в ухо. Ничего такого, просто рассказывала, как провела день. Но этот её горячий шёпот, щекотание её волос, близость юного девичьего тела сводили меня с ума. И я тоже в ответ нашёптывал ей свои новости, хотя вполне мог бы говорить в голос – нас никто не мог слышать. И мы снова целовались, целовались до умопомрачения, а потом просто молчали обнявшись. Я слегка отодвинул рукавчик с её плечика и поцеловал загорелую кожу. Она беззвучно засмеялась и прошептала:

— Не хулигань.

Потом поднялась. Я не хотел её выпускать, но она сказала:

— Жарко.

Было действительно жарко. Не удушливым зноем, а просто очень тепло. И если бы мы вышли на улицу, то на ветерке было бы полегче. Но на улицу нам не хотелось.

— Мы ведь в бассейне, - вдруг вспомнила Алинка, - У тебя есть ключ?

— Я знаю, где он лежит.

— Так чего мы ждём?

Она взяла меня за руку и, опять дурачась, потащила к выходу.

— Куда? Сюда?

Я просунул пальцы под наличник, нащупал ключ и открыл дверь. Мы вошли. Сразу за входом были ещё три двери: мужская и женская раздевалки с душевыми и непосредственно бассейн.

— Ну что, рыцарь? Направо, налево или прямо?

— Сама реши, я же знаю правильный ответ.

Я понял, что улыбаюсь совершенно глупой улыбкой. Это была очень заводная девчонка.

Алинка сделала вид, что размышляет и уверенно потянула на себя среднюю дверь. Сразу стало ясно, что это правильный выбор. Резко напахнуло, пусть и не морской, но свежестью. Мы шагнули внутрь. Было светлее, чем в коридоре, потому, что луна отражалась в воде и лунные блики плясали по стенам и потолку.

— Вот это да... - только и сказала Алина. Она медленно пошла вдоль бортика, пока не очутилась возле прыгательной вышки.

— Отвернись, пожалуйста.

Я понял. У неё же нет купальника. Во рту пересохло, а лицо, словно обдало жаром из раскрытой печи. Я заторможенно повернулся и принялся сосредоточенно рассматривать кафельную плитку на стене. Очень быстро за спиной донёсся лёгкий всплеск. Совсем тихий. Вот это да!

— Ныряй.

Стараясь не смотреть на плещущуюся в воде нимфу, я быстро разделся. Разумеется у меня были плавки. Я оттолкнулся и прямо с бортика прыгнул в воду. Я хорошо плаваю и нырять умею тоже неплохо, но по сравнению с Алинкой мой всплеск был словно в бассейн уронили полено. Когда я вынырнул, брызги ещё не опали.

— Догонишь?

Я бросился к ней кролем, это самый скоростной стиль. Десяток взмахов и вот я уже должен её настигнуть. Однако она меня обманула. Пока я плыл в её сторону, Алинка поднырнула подо мной и оказалась в другом углу бассейна. Ну, держись. Я поднажал, но уже не опускал полностью голову в воду и не терял Алинку из вида. Она плескалась на одном месте, а когда я приблизился – повторила старый трюк. Нырнула и опять оказалась в стороне от меня. Я снова бросился в погоню. Это было просто прекрасно, после жаркого дня окунуться в живительную воду. На этот раз я поступил хитрее. Не доплывая до неё, я притормозил, заметил, в какую сторону она ушла под воду, и повернул туда же. Пару взмахов и я тоже нырнул. В воде было видно плохо, но я всё-таки различил впереди светлое пятно, рванулся к нему, вытянул руку и схватил девчонку за пятку. Мы вынырнули.

— Молодец! – она смеялась и отплёвывалась от воды. – Я не ожидала. Ты хорошо плаваешь.

— Я же спасатель, - буркнул я.

Она опять засмеялась.

— Поплыли к вышке...

Мы медленно плыли, почти беззвучно. Всплесков не было, молчали и мы. Не спеша сделали круг по бассейну наслаждаясь спокойствием и прохладой и остановились примерно посередине. Алинка повернулась ко мне. Она явно стояла на дне и вода доходила ей как раз до подбородка. Я слегка подался вперёд и прикоснулся губами к её виску. Она слегка улыбнулась и продолжала смотреть на меня своими бездонными глазами. Потом положила руки мне на плечи. Мы немного постояли так, просто смотря друг на друга и словно ожидая чего-то. Наконец она спросила тихо-тихо:

— Хочешь меня потрогать?

— А можно? – задал я глупый вопрос. Алина быстро кивнула и продолжала смотреть на меня, словно умоляюще.

Я протянул к ней под водой руки, взял за плечи и осторожно погладил.

— Не бойся, - проговорил я, хотя боялся сам.

— Я не боюсь, - раздался в ответ шёпот, - только волнуюсь.

— Тогда не волнуйся.

Медленно я заскользил ладонями с её остреньких плечиков вниз. Потом совсем убрал руки и вновь протянул их навстречу. Было почти темно, да и вода была мутная, но всё же я не промахнулся. Ладони легли точнёхонько на грудь. Я почувствовал, как Алина вздрогнула.

— Тихо, тихо, родная, - шептал я.

Ещё в первый раз, я заметил, что грудь у неё совсем небольшая, но прикасаться к ней оказалось божественным ощущением. Я чувствовал твёрдые сосочки, и, не имея опыта ласк, боялся сделать больно. Нежно и медленно я начал просто поглаживать под водой Алинкины упругие титечки. В ответ она несмело провела ладонью по моей груди. Потом вдруг резко прильнула ко мне.

— Обними меня, Стас.

Я постарался прижать её к себе. Она несколько раз глубоко вздохнула.

— Знаешь, ко мне ещё никто не прикасался. Тем более тут. Тем более мужчина, - прошептала она.

— Знаю, Алин. И очень этому рад.

Она вскинула на меня свои глазищи и сразу снова положила голову мне на плечо.

— Это приятно, - наконец прошептала она, - но если ты будешь продолжать, я могу сделать то, что будет неправильно.

Чувствуя, что во мне разгорается небольшой пожар, я тихо ответил:

— Почему же неправильно? Всё, что происходит между любящими людьми – это правильно и хорошо.

Она опять вскинула на меня глаза. Некоторое время смотрела, словно раздумывала над моим ответом. Я продолжал обнимать её, поглаживая руками по загорелой спине и постепенно приближаясь к ягодицам.

— Я очень хочу, чтобы ты заканчивался во мне, - раздался у моего уха совсем тихий шёпот.

Я не сразу понял, а когда понял – возликовал внутри. Моя рука уже уверенно скользнула на упругую попу и начала её поглаживать.

— Подожди. Я не закончила. Я хотела сказать, что смогу сделать это только с мужем.

Я замер.

— Ты хочешь за меня замуж?!

Молчание.

— Не знаю. Я люблю тебя. Но я не совсем дура. Редко первая любовь приводит к свадьбе. А я должна сделать это только с мужем, - повторила она.

Был момент такого возбуждения, что я готов был пообещать ей тут же жениться, а сам тем временем продолжал гладить её попу. Она прижималась ко мне всем телом, я чувствовал кожей её твёрдые соски, а бедро щекотали волосики её лобка.

— Я очень боюсь, Стас.

— Всё хорошо, родная.

— Говорят это очень больно. Мне сейчас очень хорошо с тобой, я просто теряю голову. Но я верю тебе, ты не обидишь меня, родной. И мне очень хочется сделать это с тобой.

Она задрожала. Будучи не опытен в таких делах, я, тем не менее, понял, что она может заплакать от отчаяния. Надо её успокоить. И вдруг одна мысль пришла мне в голову.

— Послушай, - горячо зашептал я ей, - есть способ. Я знаю.

В который раз она подняла голову и я шептал ей глаза в глаза, прерываясь, чтобы покрыть её лицо поцелуями. Сначала она просто недоверчиво молчала, потом, мне показалось, немного расслабилась и стала отвечать на мои ласки.

— Можно сделать это не нарушая твоей невинности. Это называется анал. То есть через попу.

В этом месте она резко стала пунцовой, это было видно даже в темноте. Она дёрнулась, чтобы возразить, и тогда я зажал ей рот своим поцелуем. Потом продолжал.

— Ты сохранишь непорочность, не будет риска беременности. И при этом мы с тобой сделаем всё словно муж с женой. Нам будет очень хорошо. Ведь это будет результатом нашей любви.

Я ещё шептал и шептал горячим шёпотом, вспоминал и придумывал новые доводы и с радостью видел, как на милом личике Алинке сначала появилось сомнение. Постепенно морщинки разглаживались, и даже я уже понимал, что она практически согласна, нужно только совсем чуть-чуть подтолкнуть её. Тогда я добавил свою руку и на вторую ягодицу, но не стал гладить, а легонько сжал. Посмотрел Моей девочке прямо в глаза и зашептал:

— Я хочу называть это всё моим. Я хочу, что бы ты была моей девочкой. И ничего не бойся со мной. Я буду нежен.

Казалось, Алинка разучилась говорить. Она просто смотрела и постоянно переглатывала, словно загоняла внутрь слова, готовые прорваться наружу. Потом несколько раз быстро кивнула. Я опять обнял её. Потом приподнял над водой, перехватил рукой под коленями и понёс к краю бассейна. Сначала она ойкнула, но потом доверчиво прижалась ко мне и обняла руками за шею. Я вылез на кафель, потом легко выдернул из воды Алинку.

— Не здесь, - прошептала она.

Взяла меня за руку и виляя узкими бёдрами пошла по кромке воды. Я понял. Мы зашли в женскую раздевалку. Здесь было чуточку светлее, под потолком было длинное окно, в которое светила луна. У стены стояли кожаные лавочки, как в больнице, вот они то и были нужны. Я сдвинул две вместе и повернулся к Алинке. Когда я вновь положил руки ей на грудь, я почувствовал, что её сердечко готово выпрыгнуть.

— Ты боишься... Может тогда не надо?

В ответ она снова прильнула губами к моим губам. Потом прошептала:

— Я решилась. Не отговаривай меня. Иначе я никогда не смогу...

Потом отошла. Достала из висящего на стене шкафчика с красным крестом аптечку и стала судорожно рыться. Наконец вытащила широкий пластырь.

— Я верю тебе, Стас, - голосок дрожал, - но хочу подстраховаться.

Я непонимающе смотрел на её действия. Она взяла марлю и вытерла от воды кожу живота и ниже между ног. Потом оторвала полоску пластыря и наклеила её себе от попы до живота. Она заклеила вход! Я не знал, умиляться мне или смеяться, а она протянула мне руки.

— Давай, не тяни.

Я подхватил её на руки и положил на кушетку. У неё было сосредоточенное лицо, словно она готовилась к экзамену. Потом на нём проступила улыбка.

— Нечестно. Я голенькая перед тобой, а ты?

Я почувствовал, что краснею. Однако без промедления снял свои плавки и присел рядом с ней. Я медленно гладил её тело, теребил соски и пытался ласкать самое привлекательное для меня место, скрытое пластырем. Потом начал опять целовать. Интересно, какие на вкус девичьи грудки? Я немедленно проверил это и почувствовал, что ей приятны прикосновения моих губ. Алинка оставалась зажатой, но всё-таки слегка расслабилась. Я не останавливаясь покрывал её поцелуями продолжая гладить ладонью её упругое юное тело. Она положила свои маленькие ладошки мне на голову и перебирала волосы. Это было приятно. Её дыхание учащалось. Наконец она глубоко вздохнула и прошептала:

— Давай сделаем то, зачем сюда пришли.

Я встал. Подхватил её подмышки и поднял со скамейки.

— Развернись.

Она послушно повернулась попой ко мне и нагнулась, уперевшись ручками в скамейку. Теперь я гладил её между ног. Её пластырь закрывал от меня самое вожделенное, но тем не менее я всё чувствовал. Я нащупал её вторую дырку и попытался сунуть туда палец. Было туго. Очень туго. Всё таки я взял пенис в руку и попытылся протолкнуть его в мою девочку. Это не получалось.

— Алинка, расслабь попку, - взмолился я после нескольких безуспешных попыток.

— Не получается, почему-то. Страшно, – виновато прошептала она.

Меня осенило. Я вскочил и кинулся в душевую. Наощупь нашёл там кусок детского мыла и вернулся обратно.

— Сейчас всё получится, солнышко.

Я обильно намылил свой пенис и смазал Алинкину попку вокруг входа. Вытер руку.

— Сейчас... Постарайся расслабиться...

Неожиданно легко пенис проскочил внутрь и моя девочка охнула.

— Остановись, Стас. Дай я это пойму.

Я послушно придержал коней, хотя мне это и стоило большого усилия воли.

— Это немного не так, как я себе представляла. Странные ощущения... Давай поглубже, но не торопись. Медленно...

Я начал свои движения. Было туго, хотя мыльная вода очень упростила дело. Я чувствовал, как Алинкина попка плотно обхватывает мой пенис, сжимая его со всех сторон. Как она сопротивляется проникновению. Но теперь остановиться было уже выше моих сил. Мне казалось, что это продолжается довольно долго. Я вышел из Алинки, добавил волшебного мыла и снова накинулся на девочку. Она начала едва слышно постанывать. Я слегка пришёл в себя и притормозил, не вынимая из неё своего дружка.

— Тебе больно?

— Нет. Не останавливайся.

Этот её шёпот окончательно сорвал все преграды. Я накинулся на неё словно древний охотник на свою жертву. Дальше, то, что я делал, можно описать только словом долбил. Я действительно долбил эту девочку в попу, а она дёргалась от каждого моего удара. Где-то ближе к концу, мне вдруг захотелось увидеть её лицо, захотелось прочитать на нём, что она чувствует. Но в полумраке была видна только её загорелая спина с разметавшимися по ней волосами. Тогда, не прекращая движений, я наклонился, обнял Алинку руками и положил ладони ей на грудь. У неё оказались сильно припухшие и твёрдые соски. Я ухватился за них, последним проблеском сознания, стараясь не сделать ей больно, слегка сжал их. Видимо всё же чересчур сильно, потому что Алинка застонала в голос. Потом резко осеклась и в этот момент я в последний раз резко насадил девичью попу на свой ствол и начал разряжаться. По моему я тоже застонал или даже зарычал. Помню, что сжал зубы и только иногда продолжал вздрагивать. Алинка заворочалась и выскользнула из под меня. Потом, часто дыша, просто свалилась на спину на кушетку. Я упал рядом и обнял её правой рукой. Она крепко прижалась ко мне и затихла.

Не могу сказать, сколько времени мы так лежали, однако в себя меня привёл тихий всхлип. Я встрепенулся.

— Что с тобой, солнышко?

— Мне кажется я чем-то больна. Я явно ненормальная, - после длинной паузы прошептала она. – Может это даже заразно.

В противоречие своим словам, она ещё крепче прижалась ко мне.

— Не бросай меня, пожалуйста.

Волна нежности поднялась во мне. Я в ответ тоже покрепче прижал её к себе, а потом спросил:

— Что с тобой? Почему ты так решила.

Опять долгая пауза.

— Мне кажется я описялась. У меня даже пластырь промок и отклеился.

Я провёл рукой по её телу и опустился к попе. Алинка вся сжалась и закаменела. Действительно, пластырь отпал, а кругом всё мокрое. Я слегка поколебался, потом поднёс пальцы к носу. Запах незнакомый, но мочой не пахло. О чём я сразу же и сообщил, моей подружке.

— Тогда что со мной?

— Я читал, что в теле смазка выделяется. Может это она?

— Может быть...

Мы были молоды и наивны...