По дороге в продуктовый магазин он отвез меня на автобусную станцию, где я забрала свои вещи из камеры хранения. Также я перезвонила своему боссу и сказала ему, что увольняюсь.

Первые две недели были потрачены на то, чтобы вернуть дом в нормальное состояние. Со мной очень тесно работал Брэндон, так что, я могла за ним проследить. Каждый раз, когда я видела, как он начинает думать о своей бывшей, я изо всех сил старалась его подбодрить. По вечерам вначале у нас было обучение. Мы с Брэндоном разбирали по одной теме каждый вечер четыре вечера в неделю, чтобы помочь мне подготовиться к возвращению в колледж.

Он многому научил меня, чего я никогда не знала. Фактически он научил меня учиться. Он научил меня делать заметки и быстро выделять ключевые моменты, которые мне и впрямь требовалось запомнить из каждой главы. Я была счастлива.

После первых двух недель Брэндон также стал выглядеть намного лучше. Он уже не смотрелся таким замкнутым и подавленным. Именно тогда мы начали работать вне дома. Мы начали с того, что просто убрали листья, которые так и не сгребли до того, как пошел снег. Теперь, когда у нас было несколько более теплых предвесенних дней, поскольку мы позаботились об этих вещах, у нас стало намного меньше дел, пока не придет весна. Также нам очень повезло. Брэндон забыл осушить и подготовить к зиме бассейн, и в нем осталась лужа грязной, заплесневелой воды, которая все еще была заморожена. Пока стояла достаточно теплая погода, мы откачали воду и использовали неабразивное чистящее средство для избавления от плесени и обесцвечивания бассейна. Мы пропустили немного чистой воды по трубам и убедились, что в бассейне и трубах нет утечки и трещин.

Также Брэндон решил выйти на пробежку. В тот первый день он хотел пробежать пять миль в медленном темпе. Он, вероятно, и сделал бы это, если бы не одно обстоятельство — я. Я никогда в жизни не пробежала ни одного квартала. Прежде чем мы пробежали полмили, я уже задыхалась и чуть не умерла. Вместо этого мы выбрали спортивную ходьбу, и к тому времени, когда прошли милю, стало очевидно, что у меня нет сил даже для этого.

Мы также получили много по-настоящему грязных взглядов от женщин, гуляющих в парке. На нас также обращали внимание мужчины, но я не возражала против них. Хотя несколько раз и не возражала против того, чтобы просто вырубиться. Когда мы вернулись домой, Брэндон повел меня за покупками в поисках спортивного снаряжения, потому что мои сиськи были слишком большими, чтобы их можно было оставить на свободе, а обычный бюстгальтер их бы не выдержал.

Я провела свои исследования и выяснила, чем нам нужно питаться, чтобы вернуться в форму. Это было первое, что мы с Брэндоном сделали вместе. В тот вечер я еле двигалась, все болело. Мои плечи болели от взмахов руками в спортивной ходьбе. У меня болела спина от уравновешивания моей груди. Мои ноги болели, потому что мышцы не привыкли к тому, что ими так часто пользуются, а моя задница болела, потому что движения ног проистекали от бедра. Мои ступни болели, потому что у меня не было подходящей обуви.

Я приготовила нам на ужин огромную миску салата, в котором было мясо для белка. После ужина мы устроились на диване и стали смотреть телевизор. Брэндон заметил, что я почти не могу двигаться, и сделал мне массаж плеч. Его руки были похожи на руки волшебника. Мне было все равно, где он меня касается. Мне просто нравилось, когда он это делал.

Но я понимала, что он делал. Я знала, что он использует массаж, просто чтобы разогреть меня. Мой единственный вопрос заключался в том, собирается ли он отвести меня к себе в кровать или сделает все прямо на диване.

Он начал с моей шеи и плеч и перешел к моей спине, затем к нижней части спины. Он пропустил мою попу и перешел к ногам. Затем он перевернул меня и обработал переднюю часть ног, а после... просто пожелал мне спокойной ночи. Он сказал, что у него есть идея, как облегчить для меня следующий день, но не сказал, в чем она заключалась. Мне было все равно, меня все еще шатало оттого, что он не попытался заняться со мной сексом.

В ту ночь мне было так жарко от его массажа, что я мастурбировала, представляя себе Брэндона. Я представила, как он входит в мою комнату, чтобы проверить меня, а я даю ему... что-нибудь, чтобы проверить по-настоящему.

***

На следующее утро я была готова к новой боли. Брэндон меня удивил. У него нашелся для меня велосипед. Он смог пробежать все свои пять миль, в то время как я не отставала от него на байке. По дороге домой я даже обогнала его. Байк мне понравился. Это было великолепно для тренировки моих ног и попки. Он также помог бы мне сбросить жир по всему телу, но не давал полной нагрузки на спину и устранял движение моих грудей.

В ту ночь мне все еще нужен был массаж, а он по-прежнему пропустил все хорошие моменты. Еще мне приснился очень странный сон. Во сне я принимала душ и готовилась ко сну. Я выключила душ и насухо вытерлась полотенцем. Затем намазалась лосьоном и легла в постель. Через несколько минут вошел Брэндон и лег рядом со мной. Мы немного поговорили, а потом он поцеловал меня. Поцелуи начали становиться все более интенсивными, и он начал водить руками по моему телу, только это было намного лучше, чем массаж, который он делал мне в реальной жизни.

Его руки не были робкими, и он не пытался вести себя хорошо. Он дразнил меня и разжигал во мне огонь. Его пальцы слегка касались моих ног, приближаясь к киске, но так и не касаясь ее, хотя от этого мне было очень больно. Затем он легко провел линию, которая начиналась у моего пупка, и медленно приближалась к тому месту, где я хотела бы иметь эти пальцы.

Я раздвинула ноги в предвкушении, а также, чтобы поторопить его. Когда он придвинулся, это было так приятно... Я вздохнула и позволила своим ногам раздвинуться. Он нежно массировал мою вульву, заставляя меня задыхаться от удовольствия. Я была уже горячей и влажной для него. Он погрузил в меня один палец, и я не смогла больше ждать. Я потянулась к нему, а он уже был твердым, поэтому я перевернула его на спину и села сверху. Я расположилась своим отверстием над его пульсирующим членом и толкалась на нем вниз и вверх.

— О, Мона, — выдохнул он. Он потянулся к моим сиськам, свисавшей прямо над его лицом и раскачивавшейся взад и вперед при каждом толчке моих бедер. Он начал их нежно сосать и сжимать. Он втянул один из моих больших сосков в рот и пососал его. Комбинация ощущений подтолкнула меня к кульминации.

— Ооо, Брэндон!... — закричала я. Это было очень интенсивно. Я чувствовала в своей киске то, к чему никогда раньше даже не приближалась. В моей голове и во влагалище произошел одновременный взрыв, и я тоже почувствовала поток жидкости. — Дааа!... — громко закричала я... и тут загорелся свет.

Я была сбита с толку на мгновение, пока не поняла, что это уже не сон, и что в моей комнате на самом деле горит свет.

— С тобой все в порядке, Мона? — спросил Брэндон. — Ой, извини, — сказал он. — Я подумал, что ты позвала меня. Это звучало как... извини, — а затем он вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и оставил меня на кровати, в поту, с руками между ног.

Следующее утро было неприятным. Я даже не хотела выходить из своей комнаты. Он осторожно постучал в дверь, чтобы узнать, готова ли я выйти на пробежку.

— Брэндон, сегодня я не хочу, — сказала я. Он очень медленно открыл дверь. Когда он вошел, я лежала на кровати. Он отвернулся в сторону, чтобы не смотреть на меня, и накрыл меня одеялом, сев на кровать.

— Почему ты не хочешь сегодня? — спросил он. Я ничего не сказала. Я просто отвернула голову в сторону. — Я думал, тебе понравились наши утренние тренировки. — Одеяло сдвинулось, когда я повернула голову, и обнажило верх одной из грудей. Он снова осторожно накрыл ее.

— Боже, мы перешли от того, что у Моны Фуллертон невероятная грудь к тому, что ты даже не хочешь смотреть на нее, не так ли? — тихо спросила я.

— Нет, Мона, я не думаю, что такое когда-нибудь случится, — улыбаясь, сказал он. — Фактически, после краткого взгляда на них, пытаясь не смотреть, я думаю, что они еще более невероятны, чем я когда-либо мог себе представить.

— Тогда почему ты их прикрываешь? — спросила я.

— Потому, Мона, что это только тебе решать, кто их увидит, и никому другому. Я и впрямь хочу еще раз извиниться за прошлую ночь. Мне очень жаль. Я правда думал, что что-то не так. Ты как бы кричала, а раньше я никогда не слышал, чтобы ты это делала, и заволновался.

Ублюдок говорил совсем не то. Практически каждое сказанное им слово только ухудшало ситуацию. Думаю, я всегда была немного влюблена в него. Я не возражала. Он дал мне образ, на который можно было мастурбировать. Но время, которое я проводила с ним, и то, как он относился ко мне, было просто хренью. Он пытался сделать меня одной из них. Я никогда не собиралась влюбляться. Любовь заставляет людей совершать глупости. Посмотрите, что она сделала с моим отцом. И Брэндон был не лучше. Я точно знала, что если его жена вернется или даже просто позвонит, он бросится к ней, как летучая мышь из ада. И точно так же, как и мой тупой отец, она могла вернуться в этот дом, и он сразу же примет ее обратно.

Она могла просто сказать: «Послушай, я вернулась. Я не хочу об этом говорить. Если ты хочешь, чтобы я осталась, не поднимай эту тему». И он лишь спросит ее, что она хочет на завтрак? Влюбляясь, мужчины глупеют и слепнут. Они откажутся от всего ради любви. Здравый смысл каждый раз проигрывает любви. Самоуважение уступает место тому, чтобы спать рядом с человеком своей мечты. Любовь подобна раку. Он разъедает мозг и оставляет бесполезную почерневшую кашицу. Любовь — она для лохов.

Думаю, именно поэтому, особенно после того как выросла рядом с моим отцом, я решила, что любовь — это единственная болезнь, которой я никогда не поддамся. Я старалась быть милой со всеми, кого встречала, но никогда и ни с кем не выходила за рамки дружбы. Любовь и секс тоже не связаны. Все мужчины, которые меня трахали, никогда не делали этого потому, что любили меня. Они делали это потому, что у меня большие сиськи и круглая задница, а это мужчин возбуждает. И я позволяла им, потому что мне нужно было что-то, что они могли предложить. Может быть, это была работа или место для проживания или что-то еще, но это всегда было «дашь на дашь».

Если у каждого есть присказка или мантра, помогающая им пережить трудные времена, я знала, что было у меня. Еще до моего рождения была такая чисто женская группа-металлик. Группа называлась «Пойзон Доллис». Да, они произносили это неправильно, но потом это сделали «Деф Леппард» и многие другие группы. В любом случае моей любимой песней этой группы была «Любовь — для лохов».

Изначально песню написала другая группа — «Твистед Систер», но Доллис изменили текст и переделали его. Их версия четче и лучше. Она — как музыкальная тема моей жизни.

Снаружи очень жесткая, внутри я вся дрожу.

Никто не будет у меня внутри, если сама я этого не захочу.

Хочу все будущее, а не мгновение, все совершенство, чтобы не сдерживаться.

Не хочу остаться полуголой. Не хочу знать, что меня использовали.

Любовь — для верующих, любовь — для мечтателей.

Любовь — для неудачников, любовь — для лохов.

Любовь — для лохов, любовь — для лохов.

С годами я забыла часть текста, но смысл все еще находил отклик в моей голове. Большинство примеров я видела сама: мой отец и мой Брэндон лишь подтвердили эту гипотезу. Любовь — она для лохов, а я не хотела быть лохом.

Но с каждым днем я все больше падала в кроличью нору. Каждый шаг, который я делала, приближал меня к тому, чтобы переступить черту лоховства. Прошлая ночь была так близка к этой черте, что это было просто безумием. Я не могла поверить себе. Выкрикивать его имя, в момент, когда кончаю, было смешно. Но сон был таким реальным, и мне на самом деле было интересно, в каком я состоянии. Я всегда считала себя сильной независимой женщиной. Неужели я была неправа?

— Ну, а что, если я сама хочу их видеть? — сказала я, возвращаясь к реальному миру за пределами моей головы.

— Это было бы не очень умно, — сказал он. — Мона, я на девятнадцать лет старше тебя. Это означает, что я уже был взрослым, еще до того как ты родилась. И у меня в голове какая-то херня. Я все еще безответно влюблен в женщину, которая явно меня не любит. Ты уже высказала свое мнение о любви, и с логической точки зрения твое видение безупречно. Я — тупой, каким был, как ты сказала, и твой отец. Только мне повезло больше, чем ему, потому что у меня есть ты, чтобы надрать мне задницу и заставить вернуться к тому мужчине, которым я должен быть. Ты, наверное, лучший мой друг. И я не хочу сделать ничего такого, чтобы все испортить. За последний месяц, Мона, ты спасла меня. Кто знает, что бы я делал, если бы мы оба не оказались в этом переулке?

Я была так подавлена. Какого черта он так легко отдал всю заслугу мне, а никому другому? Даже члены моей семьи не были обо мне такого высокого мнения, как Брэндон. Папа меня почти не замечал. Мой брат так хотел убраться из дома, что забыл обо мне. Мои кузены видели только пару сисек, с которыми хотели поиграть. Моя тетя видела меня какой-то шлюхой. Но Брэндон постоянно говорил мне, какая я умная или как много работаю. Он хвалил мою настойчивость и мои организаторские способности. Он упомянул о моем теле, только однажды, когда был пьян.

— Но... — начала я.

— Никаких «но», — прервал он. — Я знаю, что ты считаешь меня дураком, и я признаю, что ты права насчет Мириам. Но это — единственное, в чем я дурак. Ты также рассказала мне о своей жизни. Ты столкнулась с рядом придурков, которые хотели эксплуатировать тебя или использовать в своих интересах. Я не собираюсь становиться одним из них.

«Это означает», — подумала я, — «что единственный парень, который бы хотелось, чтобы воспользовался тобой, — обычно тот, кто этого не сделает».

— И, Мона, это также и твой дом. Если мы живем вместе в одном доме, будут случаи, когда мы увидим друг друга на разных стадиях раздевания. Мы оба взрослые, не стоит придавать этому большого значения. В твоем случае двум большим значениям, — улыбнулся он. Я покраснела еще больше.

— Так что, вытаскивай свою попу из кровати, садись на этот байк, и почапали. — Он закрыл за собой дверь. Мое смущение прошло, и я снова была счастлива.

***

У нас была очень приятная утренняя тренировка. Брэндон увеличил пробег до семи миль, а я проехала их вместе с ним. К концу Брэндон снял куртку и завязал ее вокруг талии, когда начал потеть. На обратном пути нам в лицо дул ветер. Мне было холодновато, и Брэндон отдал свою куртку мне. Мы даже остановились, и он прижался ко мне, чем смягчил ситуацию. Сначала я подумала, что это из-за того, что у меня от холода торчат соски. Я подумала, что, может быть, он смутился или не хотел их видеть. Потом поняла, что, поскольку он бежал за мной, то не видел их. Он просто опять был милым.

Когда мы шли по улице, некоторые соседи смотрели на нас или отгребали свои дворы. Брэндон помахал им и даже перекликнулся с несколькими из них. Мы остановились у одного дома, чтобы поговорить с мужчиной и его женой, и Брэндон познакомил меня с ними.

У нас был короткий, но приятный разговор, и Брэндон снова похвалил меня за то, что помогла ему вытащить свою голову из задницы, после того как Мириам его бросила.

Когда мы вернулись в дом, лишние мили еще не сильно отразились на мне, и я чувствовала себя хорошо. Этот ублюдок сделал это снова. Он говорил с теми людьми обо мне так, будто я действительно была кем-то особенным. Он просто продолжал пробираться в мое сердце.

— Мона, — сказал он, когда мы затаскивали наши уставшие тела в дом, — я не могу дождаться завтрака. Ты приготовишь блины, которые готовила в воскресенье?

— Как только приму душ, — сказала я. Мне было приятно, что ему тоже понравилась моя готовка. Я все еще улыбалась, когда он сделал нечто действительно грязное.

— Смотри Мона, — сказал он, указывая на улицу через окно. Я подошла к окну и огляделась.

— Что? — спросила я, гадая, на что он указывает.

— Лохушка, — крикнул он с лестницы. Он направился в ванную комнату, оставив меня стоять там в поту. Он явно хотел быть в душе первым.

— Все, чего ты добился, это отложил свой завтрак, — ухмыльнулась я. Но внутри я думала о том, как он меня назвал. На самом деле с каждым днем я становилась все ближе к тому, чтобы быть такой же большой дурой, как он и мой отец.

Наш завтрак в то утро был веселым, мы, как всегда, говорили об утренней тренировке, о том, что видели и что чувствовали. Когда я начала убирать посуду, Брэндон отправился в гараж. Раздался звонок в дверь, и я открыла.

Там стояла женщина из той пары, с которой мы познакомились ранее. У нее была широкая улыбка и тарелка домашнего печенья.

— Привет, я — Трейси с улицы по соседству, — улыбнулась она. — Мы познакомились чуть раньше. Мы с мужем Клиффом были снаружи оглядывая наш двор, когда вы с Брэндоном проходили мимо.

— Я помню, — сказала я, глядя на нее. — Не хочешь войти?

Она кивнула и вошла.

— Боже мой, — сказала она. — Здесь кто-то прибрался. И пахнет очень вкусно. Что ты использовала?

Я с любопытством посмотрела на нее.

— О, я почти забыла, — хихикнула она. — Это — для тебя. — она протянула мне тарелку с печеньем. — Добро пожаловать в соседи.

Мы сели за кухонный стол и поговорили минут десять-пятнадцать. Она начала рассказывать мне все, что могла о районе проживания. Я внимательно смотрела на нее и не могла поверить в некоторые вещи, о которых она мне рассказывала.

Во-первых, сорокашестилетняя Трейси не выглядела так, будто ей даже за тридцать, не говоря уже о пятидесяти. Ее муж Клифф был на десять лет моложе нее, и всего пару лет назад они родили ребенка. Ребенок был их четвертым. У Трейси была еще дочь по имени Эмбер от ее предыдущего брака, а также они воспитывали двоих детей Клиффа от его предыдущей жены.

Взгляд на Трейси меня просто поразил. Она была, может быть, сантиметров на пять выше меня, где-то метр шестьдесят три, и тоньше меня тоже. Но ее сиськи были такими же большими, как у меня. Тогда я решила, что буду придерживаться тренировок и тоже начну лучше питаться. Я хотела быть такой же как она, когда вырасту.

Также я поняла, что Трейси тоже была лохушкой. Просто казалось, что все ее фразы были о муже или касались его. Что меня шокировало, так это то, что она сказала мне, что ее муж Клифф на самом деле убил ее предыдущего мужа. Это была странная история, когда Клифф застукал предыдущую жену на том, что она трахалась с предыдущим мужем Трейси.

Мы с Трейси уже успокоились, когда из гаража вернулся Брэндон. Он помахал Трейси, идя мыть руки.

Трейси посмотрела на меня и улыбнулась.

— Когда он вошел в комнату, твои глаза просто загорелись, — улыбнулась она.

— Ничего подобного, — отрезала я. Но она лишь посмеялась надо мной.

— Мне пора идти, — сказала она. — Мы с Клиффом ведем наших детей на весеннее цветочное шоу. На обратном пути мы остановимся в Макдональдсе, если они не уничтожат какие-либо растения, за которые нам придется заплатить. Но я еще приду и, возможно, заходить буду часто. С тобой приятно поговорить.

— Похоже, кто-то подружился, — сказал Брэндон. — Это хорошо. Вы с Трейси — хорошая пара.

— Она такая милая, — сказала я.

— Да, но когда ты такая же красивая, как она, и сложена, как она, многие женщины тебя бы боялись, — сказал он. — С другой стороны, тебе не о чем беспокоиться. Вы, девчата, примерно равны с точки зрения ммм... ну, ты понимаешь, и у тебя нет мужа, к которому можно было бы ревновать.

«У меня есть ты, болван», — подумала я. Это был первый раз, когда такая мысль закралась мне в голову, но я знала, что не последний.

— Пойдем, пройдемся по магазинам, — сказал он, снова удивив меня. Он взял меня с собой за покупками в торговый центр, где позволил выбрать несколько нарядов, которые мне понравились, потому что считал, что мне нужно больше одежды. Я старалась не тратить много денег и покупала только практичные вещи. Незадолго до того, как я подумала, что мы уже закончили, он вручил мне свою кредитную карту и сказал, чтобы я пошла и купила себе то, что захочу, в качестве награды за его спасение. Он встретится со мной на стоянке, потому что ему тоже нужно кое-что прикупить.

Когда я встретилась с ним в машине, он улыбался до ушей, как ребенок на Рождество. Он даже не посмотрел на пакеты, которые я несла.

— Эй, ты странно ходишь, — сказал он.

— Думаю, я начинаю чувствовать на себе эти лишние мили, — сказала я. — Наверное, сегодня вечером мне понадобится массаж.

На стоянке нас подслушивали несколько человек. Когда он сказал, что я странно хожу, их грязные умы создали у них неправильное впечатление. написано для bеstwеаpоn.ru Слова о массаже еще больше подпитали их воображение. Черт, я даже хотела, чтобы это случилось. Двое из них, пожилая пара, не отвернулась. Они подошли к нам.

— Привет, Брэндон, — резко сказала женщина. Я сразу поняла, что старая грымза меня просто не любит. А ее муж мысленно снимал с меня одежду. Он ни разу за весь разговор не отвел взгляда от моей груди.

— Привет, Миранда, привет, Саймон, — сказал Брэндон. Он протянул руку, чтобы пожать ее мужчине, но им было трудно схватить друг друга за руки, потому что Саймон, очевидно, нашел мои сиськи более интересными, чем рука Брэндона.

— Мона, это — родители Мириам, — сказал Брэндон.

— У тебя уже есть известие от нее? — спросила Миранда.

— Нет, — грустно сказал Брэндон.

— Что ж, ты не облегчаешь ей задачу, — отрезала Миранда. — Кто знает, возможно, она наблюдает за тобой и пытается решить, не пора ли уже вернуться к тебе. Она может увидеть, как ты гуляешь с одной из своих студенток, и получить неверное впечатление. Помни, если хочешь, чтобы она когда-нибудь вернулась к тебе, то нужно дать ей знать, что ты готов.

Эта старая сука была сумасшедшей. Она пыталась заставить Брендона почувствовать себя виноватым, и я разозлилась.

— А может, он уже забыл о ней и его не ебет, вернется она или нет, — сказала я.

Миранда выглядела так, будто пыталась проглотить баскетбольный мяч, а тот застрял у нее в горле.

— Я имею в виду, только между нами, что именно Миранда, твоя дочь, все испортила. Брэндон легко может заменить ее кем-то помоложе и посвежее. И то, как она бросила его, было похоже на то, что сделала бы шлюха. Ему без нее лучше.

Миранда внезапно вдохнула и покраснела. Ее муж старался не смеяться. И вдруг, хотя он все еще смотрел на мои сиськи, старик мне понравился.

Миранда все еще глотала воздух и пыталась придумать, что сказать. Было похоже, как будто на официальном обеде она обнаружила в тарелке дымящуюся какашку.

— Она не понимала, как ей повезло, — продолжила я. — Ей особенно повезло, если учесть, что у нее, ммм, нехватка активов. Не многие мужчины ныне кидаются на такие костлявые худющие скелетообразные типы фигур, а еще у нее как бы длинные зубы.

Брэндон схватил меня за руку и потащил к машине.

— И тем более, я — не его студентка, мы просто живем вместе, — сказала я, когда он пытался побыстрее оттащить меня. — Было приятно с тобой познакомиться, — закричала я, когда он закрывал дверь.

Брэндон кипел. За всю дорогу домой он не сказал ни слова. Я впервые увидела Брендона таким. Я была уверена, что он рассердился, но не могла понять почему. Был ли он зол на эту глупую старуху или на меня?

Войдя в дом, я пошла и убрала новую одежду. Я посмотрела на все, кроме купленного платья. Я даже не осмелилась посмотреть на него из страха, что мне снова снится сон. Брэндон пошел и положил в гараж несколько своих пакетов.

— Что ты хочешь на ужин, Брэндон? — спросила я его, когда он возвращался из гаража. — Думаю, нам следует подождать моего массажа до ужина.

— Лучше сразу, — отрезал он.

— Почему? — спросила я. — Я просто хотела немного подождать, потому что мне нравится, когда ты меня массируешь. Я просто хотела сначала поужинать, чтобы потом этим насладиться.

— Мона, если я сделаю его сейчас, то, наверное, все равно разозлюсь и в конечном итоге отшлепаю тебя по заднице так, как ты того заслуживаешь, — сказал он.

Не знаю, зачем я это сделала. Я знала, что тут что-то происходит, чего я не понимаю, но все равно сделала это. Я просто начала смеяться над ним как над сумасшедшим. Как будто я пыталась разозлить его еще больше, чтобы заставить его сделать это. Еще до того как я успела понять, что происходит, Брэндон поднял меня, отнес к дивану и уселся, уложив меня поперек своих колен. Я начала извиваться, будто пытаясь вырваться, но не делала ничего, что на самом деле помогло бы мне встать. Также я не сказала ни слова. Мне требовалось, чтобы он оставался злым. Я была уверена, что если попрошу его этого не делать, он остановится.

Брэндон поднял руку и шлепнул меня по заднице, а я просто перестала двигаться. Мне было так тепло, когда он обнимал меня, пытаясь не дать убежать, хотя на самом деле я бы не двинулась, даже если бы он попросил меня об этом.

Он снова шлепнул меня по заднице, и я издала легкий стон. Я и впрямь считаю, что Брэндон подумал, что это было больно, потому что третий удар был мягче. После второго удара моя киска начала увлажняться, а мои соски вылезли, как ластики. Я была рада, что на мне не было юбки, потому что, если бы она поднялась, он, вероятно, увидел бы мокрое пятно на моих трусиках. Я совсем замолчала, ожидая следующего удара. Мои ноги слегка раздвинулись, и когда его рука ударила меня по заднице, то по инерции коснулась кончиками пальцев моего закрытого джинсами влагалища. Я была на небесах. Я невольно начала тереться промежностью о его ногу.

Я была уверена, что если он продолжит, я кончу. Бывали ли вы когда-нибудь в одной из тех неловких ситуаций, когда испытываете сильный стресс и понимаете, что чувствуете запах, и вам нужен душ? Вы надеетесь, что никто не почувствует ваш запах, но не можете просто уйти в этот момент, потому что вы — на работе или что-то в этом роде. Ну, вот так я себя и чувствовала. Каждый раз, двигаясь, я чувствовала запах своей киски. Она истекала, и я надеялась, что Брэндон не почувствует ее запах, потому что на самом деле не хотела, чтобы это когда-либо прекратилось. Я уверена, что он думал об этом как-то тупо, как мачо, как будто вбивал в меня дисциплину. Но для меня это был особенный момент, потому что Брэндон прикоснулся к моей заднице по собственному желанию, так что, в тот вечер мой массаж был другим.

И как вы могли понять, как раз перед тем, как я достигла точки невозврата, он остановился. Он позволил мне встать, и я отряхнула заднюю часть штанов.

— Брэндон, я отплачу тебе за это, — пробормотала я. Затем я посмотрела на него и увидела, как по его щекам текут слезы.

— Мне очень жаль, Мона, — сказал он. — Я просто разозлился.

— Брэндон, дорогой, все в порядке, — сказала я. Я схватила его за подбородок и заставила посмотреть на себя. — Может, я немного странная, но мне это понравилось.

Я одним из пальцев вытерла слезу с его щеки и лизнула этот палец.

— Ммм, соленая, — сказала я. — Интересно, что еще у тебя есть, что может быть солоноватым?... И, Брэндон, я отплачу тебе за это. — Он кивнул, а я пошла готовить ужин. Перед тем как начала, на кухню зашел Брэндон и сказал, что заказал пиццу, поэтому мне не нужно готовить. Я улыбнулась ему и сказала, что мы, конечно, съедим пиццу, поскольку он ее уже заказал, но я хотела бы, чтобы он знал: мне нравится готовить для него и заботиться о нем. Он выглядел удивленным. Тут как раз пришел доставщик пиццы, я взяла бокалы для наших напитков и отнесла их в гостиную, чтобы мы могли расслабиться и посмотреть телевизор, пока едим.

Мы присели, но я притворилась, что моей заднице еще слишком больно, чтобы сесть на нее, поэтому легла животом на диван. Брэндон включил телевизор, и мы ели и смотрели на самых глупых преступников в мире.

Когда мы закончили еду, я спросила Брэндона, почему он так разозлился на меня? Он сказал, что Миранда — старая женщина, чья дочь сбежала неизвестно куда. Мириам была единственным ребенком Миранды, поэтому она переживает утрату сильнее, чем любой из нас. Если ей хочется создать впечатление, будто в том, что Мириам сбежала, есть его вина, он с этим бременем справится. Лишь бы это облегчило ее боль.

Я объяснила ему, что моя задача — заботиться о нем, и что пока я могу дышать и думать, я никогда не позволю никому причинить ему боль или оскорбить, независимо от того, является ли он пожилой женщиной или нет. Он улыбнулся, но посоветовал мне подумать об этом так, как если бы у меня была дочь, и она сделала что-то подобное. Родители никогда не хотят верить, что их дети — монстры.

Я растянулась на диване как кошка, и отодвинула плечи назад, чтобы грудь сильнее выдавалась. Затем спросила его, нельзя ли мне сделать массаж. Он подошел к дивану и взялся за мои плечи.

— Брэндон, ты тоже пытался защитить меня, — сказала я, когда он начал массировать.

— Ммм? — сказал он.

— Это ведь именно то, что ты делал сегодня утром? — спросила я. — Когда ты накинул на меня свою куртку. Было холодновато, и ты не захотел, чтобы кто-то увидел, как торчат мои соски. — Я заметила, что он перестал массировать, а его руки стали более напряженными, чем мои плечи.

— Это не так, — сказал он. — Послушай, Мона...

— Тогда что же это было? — спросила я. — Я слишком уродлива, чтобы на меня смотреть? — Он начал смеяться и попытался сменить тему.

Я продолжала возвращаться к ней. Наконец, он просто выдал:

— Мона, не все на планете вращается вокруг твоих сисек. Я бежал за тобой и продолжал смотреть на твою попу. Ты знаешь, как тяжело бежать, когда твой член торчит, как чертов флагшток?

И тут начала смеяться я.

— Прости, Мона, но я — тоже человек, — сказал он.

— Брэндон, я считаю это комплиментом и шагом в правильном направлении, — сказала я.

Я снова устроилась поудобнее и позволила двигаться его волшебным пальцам. Когда он добрался до моей поясницы, ему пришлось провести там больше времени, потому что мышцы были и впрямь сильно сжаты. Едва он услышал, как я вздохнула и расслабилась, как перепрыгнул к моим ногам.

— Подожди, Брэндон, — сказала я. — Нам надо делать все правильно.

Я сняла джинсы и вернулась на место. Я вела себя так, будто быть рядом с ним в одних трусиках — это нормально. На самом деле это было стрессом для нас обоих. Я хотела, чтобы он кое-что попробовал, а он боялся, что сделает это. Он взял себя в руки и начал растирать мне заднюю часть ног чуть выше колен.

— Хм, Брэндон, ты пропустил всю область от моей поясницы до того места, где ты находишься сейчас, — ухмыльнулась я.

— Но, Мона... — сказал он.

— Нет, Брэндон, не «но, Мона», правильнее говорить: «задница Моны», — сказала я. — И не веди себя чересчур щепетильно. Пару часов назад у тебя не было проблем с прикосновением к ней, когда ты меня отшлепал. Ты хочешь, чтобы я стянула трусики, чтобы ты смог увидеть, насколько она красная? Ей тоже нужно немного любви и заботы.

Брэндон начал массировать мою попу. Это было лучшее чувство, которое у меня когда-либо было. Я даже немного раздвинула ноги, надеясь, что он увидит, что там, под этими трусиками. Почти слишком скоро он начал спускаться по моим ногам. Удивительно, но на этот раз Брэндон не обработал мои ноги спереди. Но я сжалилась над ним и сделала вид, что не заметила. Я была уверена, что он вышел из комнаты потому, что не хотел, чтобы я увидела в его штанах палатку.

В ту ночь я боялась своих снов, поэтому мастурбировала перед

тем как заснуть. На следующее утро я проснулась счастливой и побежала посмотреть, не встал ли Брендон. Он не только встал, но и был уже одет.

— Ты долго копаешься, — сказал он.

— Дай мне переодеться, — сказала я. Потом посмотрела на него и поняла, что он одет не для нашей утренней тренировки.

— Брэндон, куда мы собираемся? — спросила я.

— Мы собираемся на блошиный рынок автозапчастей, — сказал он. Мои глаза загорелись. И он посмотрел на меня, как на сумасшедшую. — Мона, тебе вообще-то не требуется туда ехать.

— Брэндон, а я как раз хочу поехать, — сказала я. И так и сделала. Первая причина была в том, что я любила машины. А во-вторых, мне просто нравилось проводить время с Брэндоном. Я бы с удовольствием сидела вместе с ним и просто смотрела, как растет трава. Даже лишь подумав об этом, я поняла, что это правда, и что я все ближе подхожу к линии разграничения между нормальным человеком и лохом.

***

Мы провели большую часть дня, просматривая разложенные детали и копаясь в корзинах с ними. Там было несколько автомобилей для продажи, и я говорила Брэндону о том что мне нравилось в их окраске и о том, как я смогла бы лучше отполировать эти машины воском.

Затем Брэндон купил несколько деталей.

— Брэндон, зачем ты их покупаешь? — спросила я. — Этот карбюратор предназначен для Bоss 302 1969 года выпуска, а у нашего Мустанга — система впрыска топлива.

— Я скажу тебе, когда вернемся домой, — сказал он. Этого так и не произошло. Когда мы вернулись, он полностью сменил тему.

— Мона, чтобы отблагодарить тебя за то, что сегодня ты провела время со мной, я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь на ужин. Будет хорошо, если ты выйдешь куда-нибудь, — сказал он, — даже пусть и с такой старой окаменелостью вроде меня, который всего лишь твой друг.

Я думаю, он, должно быть, не заметил, как загорелись мои глаза.

— У тебя есть хорошее платье, которое ты могла бы надеть? — спросил он.

Я бросилась вверх по лестнице в душ. Я вымыла волосы и высушила их феном, а затем заплела их в одну длинную косу, перекинув ее через плечо. Затем я накрасилась и надела платье, что купила накануне. Это было обтягивающее шелковистое китайское платье, которое я надела с самыми милыми маленькими туфлями без каблуков, которые вы когда-либо видели. Ноги я оставила голыми. Платье было идеальным. Оно подчеркнуло округлость моей попы и мою узкую в обхвате талию. Верхняя часть стягивала и едва удерживала мой бюст. Когда я спустилась по лестнице, Брэндон сидел на диване и храпел.

— Брэндон, ты — притворщик, — закричала я. — Вставай и идем.

— Все еще суббота? — пробормотал он. — Это все еще апрель 2012 года?

Потом он посмотрел на меня, и его челюсть отвисла.

— Мона, ты очень хорошо выглядишь, — сказал он.

Этот ужин был волшебным. Он отвел меня в итальянский ресторан. Я никогда раньше не была во взрослом ресторане. За ужином у нас было вино, а не всякие дешевые спиртные напитки. Для меня самым ярким событием вечера стало то, что Брэндон пригласил меня на танец. Он взял меня за руку и вывел на танцпол. Я не умела танцевать, но притворялась. Мы начали танец на удобном расстоянии друг от друга, но я заметила, что были пары, танцующие ближе друг к другу. Я втянула Брэндона в себя и толкнулась своими сиськами о его верхнюю часть живота. Это вызвало немедленную реакцию, что заставило меня пожалеть, что я не была на несколько сантиметров выше, потому что, при таком его стояке я могла бы подтянуть вверх свое платье, и он бы проскользнул прямо внутрь. Прижимать его к себе, заставив обхватить меня руками, было волшебно, но в то же время это сводило с ума.

Именно тогда я осознала, что являюсь полноценным натуральным лохом. Я ничего не вынесла из примера моего отца или Брэндона. Я полюбила его. Я очень хотела его, и ничего не могла с этим поделать. Трагедия всего этого заключалась в том, что мы оба знали, что он все еще одержим той сукой, что его бросила.

Мы кружились по полу, крепко обнимая друг друга, и мне не хотелось, чтобы это когда-либо закончилось. Но для лохов дела никогда не заканчиваются хорошо. Я знала, что моему счастью суждено закончиться трагедией.

Танцы никогда не были в моем списке приоритетов. Я знала, что многие люди всегда были в восторге от танцев, и теперь понимала, почему. Людей зажигали не тряска, не скачки вверх-вниз, не рывки, которые практикуют в большинстве танцевальных клубов люди моего возраста. Это были медленные, романтичные, ритмичные движения и едва замаскированные потирания друг о друга, которыми мы занимались сейчас. В том, что два человека двадцати с чем-то лет виляют задницами на расстоянии метра друг от друга, не было ничего сексуального. Но тут было совсем другое. С каждым шагом я пыталась еще сильнее приблизиться к Брэндону.

Если бы это было возможно, я бы превратила нас из двоих в единый шар сплавленного людского естества. Мои сиськи прижались к нему, а соски быстро затвердели. Его член становился все тверже с каждой секундой, и ему было неудобно от того, что мы делали. На нас стали посматривать люди, потому что мы, по сути, занимались сексом на публике. Мое дыхание становилось все более и более прерывистым, и наши шаги замедлялись. Через некоторое время мы вообще почти не двигались по полу. Мы просто терлись друг о друга. Следующим шагом было бы наше раздевание.

Наступает момент, когда все мы должны четко осознавать, насколько далеко готовы зайти в том, чего хотим. Этот танец был моим. Я бы без проблем трахнула его прямо здесь, на танцполе, на глазах у всех этих людей. Я бы не возражала, если бы меня за это арестовали, а на следующее утро мое лицо и обнаженное тело заполонило бы газеты и интернет. Собственно говоря, я этого и хотела. Возможно, это был бы способ предотвратить то, что быстро становилось моим самым большим кошмаром.

Когда я впервые переехала к Брэндону, я боялась, что он тупо покончит с собой, как мой отец, из-за женщины, которая никогда не вернется и не полюбит его так, как он того заслуживает. После того как я узнала его поближе и обнаружила, что сама испытываю к нему чувства, страх сменился другим. Теперь я беспокоилась только о том, что вернется эта сука. Думала об этом. Долгое время я думала о таких людях, как Брэндон и мой отец, не способных скрыть свои чувства, как о лохах. Теперь я поняла, что мне оставалось всего три слова до того, чтобы стать такой же. А для лохов дела никогда не заканчивались хорошо.

Брэндон, наконец, отстранился от меня со всем достоинством, на которое только был способен. Он привел меня к нашему столику, странно глядя на меня. Когда мы сели за столик, мимо нас, направляясь на танцпол, прошла еще одна пара. Женщина посмотрела на меня и прошептала:

— Черт, кто-то получит кое-что, СЕГОДНЯ.

— И неважно, хочет он того или нет, — ответила я. Она засмеялась.

Брэндон запросил счет, и мы поехали домой. Я знала, что должна его успокоить, поэтому преуменьшила значение того, что произошло.

— Думаю, я немного увлеклась, — сказала я. — Извини, Брэндон, но это было лучшее время в моей жизни. Я знаю, что это было немного плохо с моей стороны. Но я просто хотела хоть ненадолго притвориться, что кто-то хоть раз полюбил меня и захотел. Знаешь? Я хотела увидеть, что было бы, если бы я была центром его мира и на самом деле особенной для него. Такой, как была моя мама для моего отца, а Мириам — для тебя. Если я не могу сделать чего-то с моим лучшим другом, тогда с кем еще? Это была всего лишь игра, Брэндон.

Он нервно засмеялся.

— Ты заставила меня какое-то время беспокоиться, — сказал он. Мне показалось, что в его голосе я уловила нотку грусти. Но мне действительно требовалось отвлечь его, успокоив его бдительность, для того, что я запланировала позже на тот вечер.

Когда мы вернулись в дом, я пожелала Брэндону спокойной ночи и встала перед ним на цыпочки, вытянув губы и закрыв глаза. Когда ничего не произошло, я открыла глаза и уставилась на него.

— Черт побери, Брэндон, — отрезала я. — После приятного свидания принято целовать девушку на ночь.

— На первом свидании это не обязательно, — сказал он.

— Ага, — подхватила я. — Итак, ты признаешь, что это было свидание?

— Гм, это было дружеское свидание, — пробормотал он.

— Тогда поцелуй меня по-дружески, — сказала я. Он наклонился вперед и поцеловал меня в лоб. Мои глаза в шоке распахнулись.

— Что, черт возьми, это было? — спросила я. — Ты собираешься сбежать на кухню и принести мне молока с печеньем? Может, мне надеть пижаму-комбинезон и изо всех сил обнимать плюшевого мишку?

Он рассмеялся.

— Теперь все, Брэндон, — усмехнулась я, — моя месть за то, что раньше ты отшлепал меня по попе, только что увеличилась еще на ступеньку.

— Ох, я весь дрожу, — сказал он.

Спокойной ночи, Брэндон, — рявкнула я и пошла по коридору к своей комнате. Он засмеялся и направился в противоположном направлении, к своей.