Возвращаясь с работы домой, я зашел на почту, и, как обычно, мой ящик был полон ненужной почты и счетов. Я пролистал их и бросил большую часть в мусорное ведро рядом со столом. Между заявлением о визе и счётом от «Коноко» лежал конверт, надписанный плавным почерком, который я слишком хорошо знал. Я получал по одному письму в месяц больше года. Она догадалась, что мне пересылают почту со старого адреса, поэтому писала и отправляла письма туда, чтобы пересылались мне.

**********************************

Я познакомился с Пэт на свадебном приёме. Парень, с которым я работал, женился, и весь офис был приглашен на свадьбу. После свадьбы все отправились на приём. Я пробыл там около часа, когда вошла эта высокая блондинка. Она привлекала к себе всеобщее внимание и определенно привлекала и моё, но она была не одна, поэтому я выбросил её из головы. Ну, не совсем чтобы уж выбросил. Зал был небольшим, поэтому она почти всё время была в поле зрения.

Может быть, прошел ещё час, и я заметил, что она, казалось, всё больше и больше расстраивается из-за своего спутника. Сразу после того, как жених и невеста разрезали торт, я встал, чтобы пойти в ванную. По дороге мне пришлось пройти мимо столика, за которым сидела блондинка. Как только я подошёл к столу, то услышал, как она сказала: — Ублюдок! — Как бы тихо она это ни произнесла, это прозвучало так, словно было адресовано мне, я повернулся к ней и сказал:

— Прошу прощения?

Она покраснела и сказала: — Это не вам, а этому никчемному кусочку, — моему кавалеру. Он только и делает, что пьёт. Я пыталась вытащить его на танцпол с тех пор, как мы пришли, но всё, что он сделал, это выпил, и теперь этот комок покинул меня. Хотя, наверное, я это заслужила, это то, что я получаю за свидание вслепую.

С облегчением узнав, что она не считает меня ублюдком, я прошёл в ванную, а затем вернулся к столу, который делил с несколькими коллегами.

Когда в следующий раз заиграл оркестр, я взглянул на неё и увидел, что она наблюдает за танцующими и притоптывает ногами. Повинуясь прихоти, я встал, подошел к ней и пригласил на танец. Она сказала «да», и это стало началом бурного романа, в результате которого мы поженились три месяца спустя.

Патриция Энн была компьютерным гением и работала в крупной корпорации системным администратором. Она попыталась объяснить мне, что она делала, но я компьютерно неграмотен, поэтому всё это в одно ухо влетело... Я знаю, как включить свой комп и как войти в интернет, но это предел моей компьютерной смекалки. Я зарабатываю на жизнь механиком тяжёлого оборудования, и у меня это неплохо получается, так что вскоре мы вдвоём накопили достаточно, чтобы внести первый взнос за дом.

У нас был замечательный брак, по крайней мере, я так думал. Я был безумно влюблён в неё, и она, конечно, чувствовала то же самое ко мне. Но на шестой год нашего брака что-то изменилось. Когда это началось, я не мог определить с какой-либо степенью уверенности, и могло продолжаться довольно долго, прежде чем я заметил. Пэтти всегда уходила с девочками с работы на один вечер в неделю и обычно возвращалась домой к девяти. Я не заметил, как время увеличилось до девяти тридцати, потом до десяти, потом до десяти тридцати, и только позже я вспомнил те вечера.

Пэтти начала работать допоздна пару раз в неделю, обычно по вторникам и четвергам. Она объяснила это неожиданно большим контрактом с критическими сроками исполнения. Они не были приспособлены для такого большого заказа, и до тех пор, пока руководство не приняло некоторые решения о том, в какую сторону идти, всех просили работать сверхурочно, чтобы получить заказ.

— Решения? — спросил я, — какого рода решения?

— Они хотят убедиться, что контракт будет долгосрочным, прежде чем инвестировать в большее количество оборудования и нанимать больше людей.

— И как долго это будет продолжаться?

— Может быть, пару месяцев. Я точно не знаю.

Пара месяцев растянулась до восьми, прежде чем я начал жаловаться на это, на что она всегда спокойно отвечала: — Это не должно быть так долго, детка. Я знаю, что тебе это не нравится, и мне тоже. Мне не нравится таскать ящики по платформе, но я обещала помочь.

А потом как-то в среду вечером она позвонила мне и сказала, что ей придется работать допоздна. — Энн должна была работать сегодня вечером, но она попала в аварию и сейчас находится в больнице, так что мне придется её заменять.

На следующее утро за завтраком я спросил: — Как же Энн?

Пэтти посмотрела на меня в замешательстве, а потом сказала: — Энн, Ах, да, Энн. Не очень. Они держат её на растяжке. Обе ноги и одно бедро сломаны, и она собирается на некоторое время уйти с работы. Бедняжке чертовски не везёт. Она уехала в отпуск со своим парнем, и прежде чем всё закончилось, он сказал ей, что нашёл другую. По дороге домой авиакомпания потеряла багаж, а теперь ещё и эта авария.

— Значит, теперь ты будешь работать сверхурочно и по средам?

— Да, и, может быть, даже одну или две пятницы.

Примерно тогда я начал задумываться о некоторых вещах. До этого момента её сверхурочная работа раздражала, и это всё, что я думал — просто глупая кучка некомпетентных менеджеров, которые не могли вытащить голову из задницы и решить проблему. Всё началось с замешательства на её лице, когда я спросил об Энн. Это было похоже на то, как если бы она солгала, забыла об этом, а затем должна была поспешить и скрыть это. И если это так, то не лжёт ли она о том, что ей приходится работать допоздна? Именно тогда я вспомнил о вечерах по средам, проведенных с девушками с работы, и о том, как они стали оканчиваться всё позже и позже. Интересно, что делает компьютерщик, перемещая ящики на погрузочной платформе?

В то воскресенье всё сошлось для меня воедино. Я занимался текущим ремонтом машины Пэтти. Я сменил масло, добавил жидкость для стеклоомывателя, а потом решил покрутить шины. Когда я открыл багажник машины, чтобы вынуть запаску, то обнаружил два чемодана. Любопытствуя, я открыл один и обнаружил, что он полон одежды. Другой был полон сексуального белья, туфель на высоких каблуках и тому подобного. Каблуки и бельё, которые я никогда раньше не видел. Не знаю, для кого Пэтти их носила, но уж точно не для меня. Вот тебе и Пэтти, работающая сверхурочно. Могла быть только одна причина для нескольких переодеваний и всего этого сексуального барахла в её багажнике, и это точно не было связано с работой.

Иногда я медленно соображаю, но стараюсь не быть дураком. Я анализирую проблемы, прокручиваю их в голове, смотрю на них со всех сторон и обдумываю все варианты, прежде чем принять решение. Я закончил прикручивать колесо, закрыл багажник и вошёл домой, решив узнать больше, прежде чем что-либо предпринимать.

Поскольку был сезон отпусков и дела шли довольно напряжённо, я отложил слежку за Пэт до конца года. Впрочем, долго ждать мне не пришлось. Рождественская вечеринка в компании Пэтти была назначена на среду, и она с нетерпением ждала её. В последнюю минуту у меня появилась работа, которая помешала мне поехать с ней. Она была расстроена (нет, это не так — она была в бешенстве!), и здорово сорвалась на меня, да и я был не лучше, накричав на неё в ответ:

— Теперь ты знаешь, что я чувствую, когда ты работаешь сверхурочно.

Я сказал, что постараюсь закончить вовремя, чтобы по крайней мере появиться, но это, казалось, совсем не успокоило её.

В день вечеринки я работал изо всех сил, чтобы попытаться успеть. Вечеринка начиналась в семь, и, надрав задницу, я смог закончить работу, добраться до дома, принять душ, переодеться и приехать к девяти. Я вошёл и увидел, как Пэтти горячо обнималась и по-французски целовалась с каким-то парнем, в то время как люди топали ногами, стучали кулаками по столам и кричали: «возьмите номер, вы двое» и «возьмите свой роман в мотель. « Я повернулся и ушёл, и никто даже не заметил, что я был там.

По дороге домой я попытался разобраться с причинами, которые могли заставить её пойти на поиски мужчины, но так ничего и не понял. Ради Бога, я обращался с ней как с королевой. Я делал всё возможное для неё. Я помогал по дому. Я готовил по крайней мере три раза в неделю и убирал за собой. Вечером, дожидаясь когда она вернется домой, я стирал кучу белья. Я убирал свою берлогу и ванную на первом этаже рядом с моей берлогой. Все это в дополнение к уходу за домом, двором и обеими машинами.

Я никогда не забывал ни дня рождения, ни годовщины. Я вспомнил тот день, когда мы встретились, и каждый год в этот день дарил ей открытку, то же самое-в годовщину того дня, когда сделал ей предложение. Я никогда даже не смотрел на других женщин. Я сделал всё, что мог, чтобы стать лучшим мужем, на которого она могла надеяться, так что же пошло не так? Единственное, о чем я мог думать, — это о двадцати фунтах, которые я набрал за последние пять лет. Это было причиной? Я больше не был физически привлекателен для неё?

Впрочем, это не имело значения. То, что я увидел, означало одно: мы прошляпили наш брак. Я сильно её любил, но недостаточно, чтобы заставить меня ею поделиться. И недостаточно, чтобы заставить меня бороться за неё. Ну и что, если я отвоюю её у этого парня, смогу ли я отвоевать её у следующего? А тот, что за ним? Нет, как бы мне ни было больно это признавать, мы с Пэтти расстаёмся.

Но одно я решил. Двадцать фунтов должны уйти. Я буду подтянутый когда снова начну встречаться с женщинами. Я также решил не разводиться. Я никогда больше не женюсь, и мы с Патти прекрасно ладим, пока она играет со своим любовником, так что я сохраню статус-кво и избавлю себя от хлопот и расходов на развод. Всё, что мне надо, это притвориться, что я ничего не знаю о её любовнике.

В тот вечер, вернувшись домой, она была в прекрасном настроении и хотела заняться любовью. Для меня было бы неестественно отказать ей, и, кроме того, мне было любопытно узнать, можно ли сказать, что я в сексе получаю объедки. Удивительно, но она чувствовала себя так же, как и в любой из сотен других вечеров, когда мы занимались сексом, но, чёрт возьми, всё это говорило мне о том, что я уже достаточно долго был вторым мужчиной. Хотя мне было интересно, пыталась ли она трахнуть меня до смерти из-за чувства вины, или она получала заряд от того, что отдавала объедки после любовника?

В понедельник я пошел в спортзал, сел с личным тренером, и он составил для меня программу. Я ходил в спортзал по дороге на работу по понедельникам, средам и пятницам, а через месяц начал бегать в выходные дни — вторник, четверг и субботу — и только в воскресенье отдыхал. Мои отношения с Пэтти оставались неизменными. Она всё ещё вела себя так, словно я был единственным и неповторимым, ну и я никогда не показывал, что знаю лишнее. Она всё ещё «работала допоздна», по крайней мере, два вечера в неделю, и я перестал ныть по этому поводу.

За два месяца я сбросил восемнадцать фунтов, немного укрепился и чувствовал себя довольно хорошо. Марла и Салли, две девушки, которые работали со мной в офисе, обе прокомментировали перемену, и Салли спросила меня, что её вызвало. Я сказал ей, что пытаюсь привести себя в форму, чтобы быть более привлекательным для женщин.

— О? И что Пэтти может сказать по этому поводу?

— У нас есть взаимопонимание.

— О-о-о, открытый брак?

— Да.

— Ну, жеребец, я готова, если ты готов.

Это застало меня врасплох. Я всегда флиртовал с Салли и Марлой, и они флиртовали в ответ. Я никогда не ожидал, что это будет что-то, кроме флирта, но, судя по голосу Салли, она была серьёзна. — Какого чёрта, — сказал я себе, — вперёд, Джерри.

Зная, что Пэтти будет работать в четверг, я сказал:

— Ты занята в четверг?

— Теперь, наверное, да. Что ты имеешь в виду?

— Выбирай сама.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, когда ты заедешь за мной. Платье повседневное.

— Я буду в шесть тридцать, хорошо?

Марла, стояла и слушала, внезапно вскочила со словами: — У меня здесь старшинство, — а Салли рассмеялась:

— Ты проспала, потеряла первенство. Теперь жди своей очереди.

Я пришёл к Салли в половине седьмого, и она появилась в дверях в халате.

— Я слишком рано?

— Нет. Я уже одета для нашего свидания, — и она распахнула халат. Она была обнажена, если не считать чулок, высоких каблуков и пояса с подвязками.

— Я думаю, сначала мы поедим десерт, потом поужинаем, а потом решим, что делать.

Она провела меня в спальню, встала передо мной на колени и расстегнула молнию. Залезла в ширинку, обхватила пальцами член и медленно вывела его наружу. Наклонившись вперед и лизнув головку, посмотрела на меня, и улыбнулась:

— Это хороший мальчик, и я хочу повеселиться с ним.

Она облизала головку, ствол от кончика до основания, лаская мои яйца, провела языком по нижней стороне, пока не вернулась к кончику, а затем открыла рот и взяла целиком. Это был один из лучших минетов в жизни, и я был близок к тому, чтобы кончить через несколько минут. Я дал ей понять, что готов кончить, и она оторвалась от меня, чтобы сказать:

— Сделай это, милый, я хочу этого, — и снова прижалась ко мне губами, и я наполнил её рот.

Я поднял её и толкнул обратно на кровать, раздвинул ноги и отплатил тем же. Я запустил палец в киску, и мой рот нашел и захватил клитор. Я работал над ней, пока она не положила руки мне на грудь и не попыталась оттолкнуть меня.

— Давай, милый, в меня. Мне нужен твой член. Пожалуйста, поторопись, детка, пожалуйста, трахни меня.

Я встал на кровать рядом с ней, раздвинул её ноги и скользнул в неё своим членом, и она застонала: — О Боже, как хорошо, — ногами обхватила мою талию, толкнула свои бёдра ко мне, и задрожала.

Мы так и не поужинали в тот вечер, и я был очень хорошо трахнутым мужчиной. Салли проводила меня до двери, страстно поцеловала и спросила, когда мы сможем встретиться снова.

— Я могу по вторникам и четвергам.

— Я готова и во вторник и в четверг.

По дороге домой я заскочил на работу, принял душ в раздевалке, переоделся в рабочую одежду, а потом спустился в бар Билла выпить пива, чтобы не запыхаться, после чего пошел домой. Когда я вернулся домой, Пэтти еще не спала.

— Где ты был?

— Зная, что тебя дома не будет, я решил после работы заехать к ребятам и поиграть в бильярд.

— Надеюсь, ты не слишком много выпил, потому что я возбуждена и хочу тебя.

Мне было нелегко выполнить её просьбу, но всё же я справился с ней. Мне потребовалось время, чтобы отвлечься от выпивки. Придется следить за этим в будущем. Я совсем забыл, что Пэтти всегда приходит домой возбуждённой, когда «работает допоздна», и я должен позаботиться о том, чтобы оставить немного сил для неё.

Следующие шесть недель мы с Салли занимались сексом жарко и тяжело, а потом однажды вечером она сказала мне:

— Теперь очередь Марлы, Джерри.

— Что такое?

— Это наш последний раз. Я хочу, чтобы Марла меня заменила.

— У меня нет права голоса?

— И да, и нет. У тебя есть право голоса в том, хочешь ли ты Марлу, но мы точно последний раз вместе. Ты женатый человек, Джерри, и я не могу позволить себе слишком глубоко проникнуться тобой. Здесь для меня нет никакой перспективы, так что я освобождаю тебя. Будь хорошим парнем, мы останемся друзьями, и мне не придется бросать работу, хорошо?

— Ты думаешь, Марла действительно хочет перемен?

— Я знаю, что она к тебе неровно дышит, милый. Все, что тебе нужно сделать, это пригласить. А может, и этого не понадобится. Она знает, что мы прекращаем, и может сама обратиться.

Именно это и произошло. В пятницу Марла подошла ко мне и сказала:

— Я слышала, у тебя теперь вторник и четверг свободны. Можно мне их взять?

Моя первая ночь с Марлой была почти повторением моей первой ночи с Салли в том, что мы совсем не выходили из её квартиры. Между Марлой и Салли была заметная разница, Салли не любила анальный секс, а Марле он нравился, и она сразу дала это понять. На самом деле, она хотела в задницу больше, чем в киску. Кто я такой, чтобы спорить с женщиной?

Мой роман с Марлой длился пять недель, а потом она прервала его по той же причине, что и Салли.

— Я слишком глубоко увязла в тебе, Джерри, а это нехорошо с женатым мужчиной.

Они обе говорили, что если бы я был один, мы могли бы жить вместе. Они обе были веселыми девушками, и обе были великолепны в постели, но развестись, чтобы быть с кем-то из них? Не серьёзно! У них обеих был роман с женатым мужчиной. Зачем мне такие девушки? У меня дома уже была такая.

В течение следующих восьми месяцев я встречался и спал с девятью разными женщинами. Ни один из романов не длился дольше месяца, большинство всего две-три недели, но я и сам не хотел ничего длительного. Мое домашнее положение не изменилось. Пэтти по-прежнему «работала допоздна» пару раз в неделю, почти всегда по вторникам и четвергам, так что именно это были вечера встреч.

Я понятия не имею, сколько бы еще всеё шло так, как шло, если бы не странное совпадение. Была среда, и я был в спортзале. Я только что закончил свою тренировку и был в душе, когда мужчина, который был с Пэтти на рождественской вечеринке, вошел с двумя другими парнями и начал переодеваться в спортивную одежду. Я выключил воду, вытерся насухо полотенцем и прислушался к разговору троих мужчин. Похоже, что парни перешли с вечера на утро. Был какой-то разговор, связанный с работой, который заставил меня поверить, что они работают в одной и той же компании, хотя и не обязательно в одном офисе, а затем один из них сказал:

— Как у тебя дела с той лисой, с которой ты был на рождественской вечеринке? Всё ещё трахаешь её?

— Я все время говорю тебе, что даже не пытаюсь залезть к ней в штаны. Мы просто хорошие друзья.

— Да, конечно. Я бы тоже хотел с ней подружиться. Чёрт, я бы с удовольствием подружился с ней.

— Забудь об этом. Она так привязана к своему мужу, что можно подумать, будто он золотой.

— Да ладно тебе, Майк, я видел, как вы обнимались и целовались.

— Как брат и сестра, хорошие друзья, обнимаются и целуются. Честно говоря, она так зациклилась на своем муже, что ни у одного другого мужчины не было бы ни единого шанса.

— Чушь собачья, Майк. Я видел вас обоих на рождественской вечеринке, и тот поцелуй, которым вы обменялись, не был братским поцелуем.

— Верно, но это ничего не значит. Муж обещал ей, что приедет, но так и не появился. Она была в бешенстве и вдобавок выпила. Когда она наконец смирилась с тем, что муж не появится, то схватила меня и сказала: — Чёрт возьми, это праздничная вечеринка, и кто-то собирался поцеловать меня под омелой, и если это не будет Джерри, то это будешь ты. — Это было единственный раз.

— Мне трудно в это поверить.

— Ты хочешь знать, насколько она помешана на своем муже? Знаешь, все эти отгрузки и получение сверхурочных, которых все стараются избежать? Она же работает каждую минуту, чтобы купить ему на день рождения лодку для игры в Басс. Большая часть того, что мы с ней делаем, — это она спрашивает меня о размерах двигателя, рыбоискателях и обо всем остальном, чем она планирует оснастить лодку. Я просто надеюсь, что парень понимает, какой драгоценный камень он в ней нашел. Давай поторопимся, у меня только до семи площадка для игры.

Когда они ушли, я сел на деревянную скамью перед шкафчиками и уставился в стену.

Боже мой! Что я наделал. Я совершенно неправильно истолковал происходящее, а затем позволил себе взвинченному выйти из себя. Я сделал то, что, как я ошибочно полагал, сделала Пэтти, — я изменял. Я действовал за спиной женщины, которая любила меня, и обманывал, и не один раз, и с многими женщинами. Единственным спасительным фактором было то, что я не стал попрекать Пэтти: — Ты, мол, изменяешь, так я буду изменять вдвойне.

Пэтти не знала, что я изменял и что, очевидно, больше не собираюсь этого делать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину перед ней, хотя она никогда об этом не узнает.

Но ничего не вышло. Я просто не был тем парнем, который мог бы изменять, а потом идти по жизни, притворяясь, что всё в порядке. Я так мог себя вести до тех пор, пока думал, что останусь с Пэтти, но как только я узнал, что она мне верна, то это всё изменило. Я не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Я даже не мог заставить себя заняться с ней любовью, потому что прикосновение изменщика к ней осквернило бы её. Я действительно разрушил свой брак и испортил свою жизнь.

Это было очень глупо. Всё, что мне нужно было сделатьв своё время, это просто подойти и сказать: — Вот что происходит, и вот почему я так думаю, — и мы могли бы всё обсудить. После подслушанного разговора в раздевалке, я не сомневался, что было разумное объяснение и для чемоданов в её багажнике, но я же никогда не давал ей шанса объясниться.

Я был в полной заднице. Я не мог смотреть ей в лицо. У меня не хватило смелости сесть и рассказать ей, что я сделал и почему. Я был трусом и сделал то, что делают трусы, — сбежал.

Я пошел к своему боссу, сказал ему, что поймал свою жену на измене и собираюсь двигаться дальше.

— Мне нравится компания и нравится работа, которую я выполняю, и если у вас есть вакансия где-то еще, я хотел бы перейти туда. Если нет, то, наверное, мне придется подать заявление.

Он снял телефонную трубку, позвонил, и вот я уже был на пути в Колорадо. Я сказал ему, что моя жена, вероятно, будет искать меня, чтобы причинить мне неприятности, и я попросил сказать ей, что я ушёл без предупреждения и что он понятия не имеет, куда я делся.

На следующий день, пока Пэтти была на работе, я погрузил все свои вещи в пикап. В последнюю минуту я написал простую записку — «мне очень жаль» — и положил её на кухонный стол. Для неё это, конечно, было отвратительно, но со временем она справится. Она заслуживала лучшего, чем я. Она сможет получить развод как «брошенная» и жить дальше.

************************

Это случилось четырнадцать месяцев назад, и за эти четырнадцать месяцев не проходило и дня, чтобы я не думал о Пэтти и о том, что у нас было и я так глупо разрушил. К счастью, у меня было много работы, работа занимала мои мысли и руки по десять-двенадцать часов в день, но ночи убивали меня, а просыпаться утром в одиночестве было убийственно.

Когда я впервые пришёл на новую работу, то решил пойти после работы в бар и утопить свои печали, но это быстро прошло. Ходить на работу каждое утро с похмелья было не очень хорошо, да и пиво разрушало всё, что сделали для меня спортзал и бег. Поэтому я сел в фургон, нашел местный тренажёрный зал и начал приводить себя в форму.

Пробыв там полгода, я заметил несколько женщин, которые, казалось, проявляли ко мне интерес, но я не проявлял инициативу. Моя голова всё ещё была полна мыслями о Пэтти, и я не знал, наступит ли когда-нибудь день, когда я смогу думать о другой женщине.

*******************************

Я открыл выписку из «Коноко» и увидел, что переплатил и получил кредит, поэтому порвал её и бросил в мусорную корзину. Я не стал открывать заявление на визу; я чертовски хорошо знал, что у меня нет кредита на этот счёт, и я не буду делать платеж до следующей зарплаты, поэтому я положил его в карман. Я поднял письмо от Пэтти и уставился на него. Я поднес его к носу и представил, что чувствую её запах, а потом бросил в мусорную корзину.

— И это всё? — раздался голос у меня за спиной. — Ты даже не открываешь письма, а просто выбрасываешь?

Я обернулся и увидел Пэтти. — Привет, Джерри, давно не виделись.

Я просто уставился на неё. Я не мог даже убежать, потому что она была между мной и дверью.

— Кто прикусил тебе язык? Впрочем, нечему удивляться. Ты всегда был немногословен. Я получила два слова, когда ты ушел, и даже не

знаю, о чём ты сожалеешь. Весь прошлый год я размышляла. Никогда не пойму, зачем ты потратил лишнее слово. Ты мог бы сделать это только одним словом — «Прощай». Ну же, Джерри, скажи что-нибудь.

— Как ты меня нашла?

— Я не скажу. Если ты снова убежишь, мне, возможно, придется использовать тот же способ снова. Я не собираюсь давать тебе другую возможность замести следы. Суть в том, что я здесь и не уйду, пока не узнаю всё.

— Только не здесь. Пойдём ко мне домой.

***********************

— Так что же, во имя всего святого, заставило тебя думать, что я тебе изменяю?

— У тебя было много классических признаков измены жены. И вдруг ты работаешь допоздна, хотя раньше никогда этого не делала. Повышенная сексуальная активность с мужем, потому что ты либо чувствовала себя виноватой, либо твой любовник подзаводил тебя к тому времени, когда нужно было идти домой, поэтому муж должен был потушить огонь. Или, может быть, потому, что тебя возбуждало отдавать мужу объедки любовника. Вечера, когда ты оставалась выпить со своими коллегами, которые задерживали тебя всё позже и позже. Потом я нашел в твоем багажнике чемоданы, полные сексуальной одежды, которую ты никогда не надевала для меня. И это всё вместе с тем, что я пришёл на рождественскую вечеринку и увидел, как ты борешься языком с парнем, в то время как все ваши коллеги кричали, чтобы вы сняли номер и поехали в мотель. Они бы так не стали говорить, если бы не были уверены, что вы любовники.

— Всё это сводилось к измене жены.

— Ты бедный, глупый болван. Почему ты не поговорил со мной? Чемоданы принадлежали Энн. Я же говорила, что авиакомпания потеряла её багаж. Они нашли его, но к тому времени Энн уже лежала в больнице на растяжке и попросила меня забрать багаж. И овертайм был настоящим. Все, что тебе нужно было сделать, это посмотреть на мои квитанции.

— Ты прав насчет того, что увеличение секса было вызвано чувством вины, но это было чувство вины за то, что я так часто оставляю тебя одного. Я знала, что это беспокоит тебя, и пыталась загладить свою вину. Что же касается Рождества, то оно ничего не значило. Я слишком много выпила, злилась на тебя за то, что тебя не было рядом для того, чтобы подарить мне Рождественский поцелуй под омелой, вот я и схватила Майка. Да, это было излишне, но если бы ты остался, то увидел бы, как мы расстались и разошлись по разным столикам, и он даже не потанцевал со мной за весь вечер.

— Боже, Джерри, я не могу поверить, что ты просто так бросил меня и даже не попытался объяснить.

— Я ушёл от тебя не поэтому. Я ушёл из-за себя, из-за того, что я сделал в ответ.

— И что же ты сделал?

Я глубоко вздохнул и рассказал ей о Салли, Марле и всех остальных и о том, как мне удавалось сохранить брак, потому что моя измена удерживала меня на равных с её изменой.

— А потом, когда я узнал, что ты не изменяешь, моя жизнь просто расклеилась. Я не мог смотреть тебе в глаза, зная, что я сделал с тобой, и я понял, что ты заслуживаешь лучшего, чем изменяющий мудак, поэтому я ушел.

Она сидела и смотрела на меня, пытаясь осмыслить мои слова, а потом сказала:

— Как ты узнал, что я на самом деле не изменяю?

Я рассказал ей о подслушанном разговоре в спортзале. Её лицо немного побледнело, и она сказала:

— Боже мой, что за чертовщина. — Она продолжала смотреть на меня и качать головой. — Давай посмотрим, правильно ли я поняла. Ты думал, что я изменяю, поэтому ты изменял, чтобы мы были квиты, верно?

Я сказал — «да», и она продолжила: — Итак, пока мы были в расчёте, ты считал, что мы можем продолжать жить вместе и что всё будет нормально, всё будет хорошо, верно?

Я кивнул.

— Только когда ты убедился, что я не изменяю, все пошло к чёрту, так?

Я сказал «Да».

— Значит, если бы ты никогда не слышал того разговора в спортзале, мы бы до сих пор жили вместе? Ты бы всё ещё играл со своими девушками, оставаясь со мной?

— Возможно.

Она смотрела на меня еще минуту, а потом спросила:

— Ты меня любил?

— Да, любил. И до сих пор люблю. Единственная причина, по которой я остался, думая что ты изменяешь, была в том, что я любил тебя так сильно, что не мог оставить.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? Мой приезд должен это показать. Я была опустошена, когда ты ушёл, и не знала, что привело к этому. Ты нужен мне в моей жизни, Джерри. Мне нужно, чтобы ты вернулся домой со мной, или я перееду сюда, чтобы быть с тобой, но так или иначе с тобой, Джерри, с тобой, пожалуйста.

— Я не могу, Пэтти. После всего этого я просто не могу. Быть с тобой — это постоянное напоминание о том, каким я был обманщиком. Я просто не могу смотреть тебе в глаза каждый день, зная, что я сделал.

— Но ты бы смог это сделать, если бы я тебе изменяла? Пока мы были в расчёте, ты же мог смотреть мне в глаза?

Я кивнул.

— Тогда возвращайся домой, Джерри, потому что мы квиты. Я тебе изменяла. Ты был прав, ты просто использовал не ту информацию, но пришёл к правильным выводам. По ночам, когда я работала сверхурочно, мы с Майком трахались, как пара помешанных на сексе кроликов. Это началось как-то ночью, как раз перед тем, как мы закончили смену. Мы наткнулись друг на друга, посмотрели, и между нами словно проскочила сексуальная искра. Он просто схватил меня, перевернул, наклонил над упаковочным ящиком и взял. И я ему позволила. Не сказала ни слова, просто позволила ему взять меня.

— После этого почти каждый вечер, когда мы работали сверхурочно, он ловил меня в темном углу или за грудой коробок и трахал. Я никогда не говорила «нет». Я никогда не соглашалась; я просто позволяла ему взять меня. Это был весёлый секс, возбуждающий секс, восхитительно незаконный секс, и мне это нравилось. Я любила секс — а не Майка, это был просто горячий незаконный эротический секс. Я даже не поцеловала его. Тот поцелуй на рождественской вечеринке был первым и единственным нашим поцелуем. У меня был муж, который любил меня и от которого я сходила с ума, и который занимался со мной фантастической, страстной любовью, и был жеребец на полставки, который обращался со мной как со шлюхой, сучкой в жару и заставлял меня любить это. А потом я пошла и всё испортила.

— Ты все испортила? Как?

— Ты начал вести себя немного странно, и я подумала, что ты что-то заподозрил. Подслушанный разговор был подстроен. Это должно было успокоить тебя и не дать тебе узнать, что мы с Майком облажались. Вместо этого он нас разлучил. Если бы я не пыталась схитрить, мы бы всё ещё были вместе. Ты всё ещё был бы со мной и думал бы, что мы на равных.

— Ты хочешь сказать, что все равно будешь трахаться с Майком?

— Нет, Джерри, это горькая ирония. Тот фальшивый разговор, который отвратил тебя от меня, также положил конец нашим с Майком отношениям. В тот вечер, когда мы работали сверхурочно, он привёл с собой тех двух парней, с которыми у него был разговор, и сказал мне, что всё разыграно как надо, а теперь они трое собираются трахнуть меня! Вот я и ушла от него. С той ночи я только и делаю, что работаю и пытаюсь найти тебя.

— Ты мне нужен, Джерри. Я не человек без тебя. Пожалуйста, милый, мы можем оставить прошлое позади и начать все сначала? Мы ведём себя как дети, можем ли мы, прошу тебя, начать всё сначала?

Я уставился на неё, и мои мысли неслись со скоростью сто миль в час. Я любил её до смерти и так скучал по ней, что не проходило и дня, чтобы я не думал и не хотел быть с ней. Но смогу ли я пройти через это снова? Должно быть, она прочла мои мысли.

— Это никогда больше не повторится, Джерри, я могу тебе это обещать. Последние четырнадцать месяцев были сущим адом, Джерри, они были самыми несчастными в моей жизни. Жизнь без тебя убивает меня, и я никогда не сделаю ничего, что могло бы заставить снова пройти через этот ад. Пожалуйста, Джерри, я умоляю тебя, вернись ко мне. Дома или здесь, просто позволь мне быть с тобой.

*********************

На самом деле не было никакого вопроса о том, что делать. Я сбежал от неё только потому, что считал себя недостойным. Я очень сильно её любил, и если она хотела, чтобы я вернулся, зная всё про меня, я был бы дураком, если бы отказался. Что же касается её измены, то я уже смирился с этим, когда начал играть в игру «оставайся на равных».

Сможем ли мы? Мы должны. Она любила меня достаточно сильно, чтобы лгать мне, изображая себя шлюхой, которой никогда не была. У неё никогда не было романа с Майком, она просто сказала мне об этом, чтобы я поверил, что мы квиты, чтобы вернулся домой. Откуда я знаю? Я вернулся в свой спортзал, и однажды утром вошел Майк. Не знаю почему, но я долго смотрел на него, и через некоторое время он подошел ко мне и спросил:

— Я тебя знаю?

— Нет, но ты достаточно хорошо знал мою жену, чтобы завести с ней роман.

— Эй, что ты лепишь, парень. У меня не было никаких романов с замужними женщинами.

— Ты забыл про роман с Пэтти Брэдли?

— Чёрт возьми, не было этого. Почему ты думаешь, что у меня был роман с Пэтти?

— Она сама призналась, — Я рассказал всё.

Он покачал головой.

— Я бы с удовольствием, но этот рождественский поцелуй — это всё что когда-либо было. Не то чтобы я не пытался. Разговор, который ты подслушал, — это правда. Я не знаю, почему она хочет, чтобы ты думал, что я был её любовником. Всё, что я могу сказать, это то, что я хотел, и я чертовски старался, чтобы это произошло, но она никогда не давала мне даже шанса. Чёрт, я был ошеломлён, когда получил тот рождественский поцелуй.

Расскажу ли я когда-нибудь Пэтти о своем разговоре с Майком? Нет. Я не собираюсь делать ничего такого, что могло бы опрокинуть тележку с яблоками.

Она действительно купила мне эту Бассовую лодку, и в какой-то извращенный момент я назвал лодку и написал название большими золотыми буквами по обе стороны. Каждый раз, когда мы с Пэтти поднимаемся на борт «Игрушки Майка», каждому из нас это напоминает, какими хрупкими могут быть отношения и как много нужно работать, чтобы удержать их в целости.