Рассказ первый. Манипулирование.

...

Я знал, что всё было не так, как казалось, когда я приехал в родительский дом. Мы все собирались на семейный ужин, но что-то было не так. Мои подозрения подтвердились, когда я открыл дверцу машины и услышал, как спорят мой отец и мой сын.

— Чёрт возьми, дедуля, это неправильно!

— Следи за языком, парень! Вспомни, в чьём ты доме.

— Мне плевать, чей это дом, я не собираюсь в этом участвовать!

— Брэдли! — крикнула моя мама.

Брэд выскочил за дверь и замер передо мной. Он всё ещё хмурился, но глаза его расширились от удивления.

— Папа, прости, но я в этом не участвовал.

— Что? — Спросил я, борясь с дурным предчувствием, нарастающим в животе.

Мы повернулись и вместе смотрели, как трио вышло на крыльцо. Там стояли мои родители и моя невеста Карен. Каждое лицо рассказывало свою историю. У отца было типичное для него бесстрастное каменное лицо, а у матери — решительное. На лице Карен отразилась смесь страха и беспокойства.

— Это неправильно, — крикнул им в ответ Брэд, прежде чем с отвращением покачать головой и повернуться ко мне.

— Беги, папа, это ловушка, — решительно сказал он. — Там мама.

Я почувствовал, как у меня скрутило живот, и, наверное, издал громкий стон. Мысль о стычке с моей бывшей женой, даже спустя два года, всё ещё вызывала у меня тошноту. У меня не было злости и горечи, которые я когда-то испытывал по отношению к ней, но последствия развода заставили меня попытаться стереть её из моей жизни. Я разговаривал с ней всего два раза после того, как узнал о её измене. Первый был в ночь моего отъезда, а второй — вскоре после того, как ей вручили документы о разводе.

Я молча наблюдал, как мой сын подошел к своей машине, сел в неё и быстро уехал.

Удивительно, но я почувствовал умиротворение. Я боролся с этим, и мои чувства по этому поводу не вызывали сомнений, но другие чувства говорили, что я нуждаюсь в этом. Их ловушка захлопнулась, их выбор был сделан, и независимо от намерений, теперь будут последствия. Как бы то ни было, теперь мне нужно было разобраться со своей ситуацией.

В абстрактном смысле это было похоже на прыжок с парашютом, прыжок или, возможно, выброс из самолета. Человек может кричать и плакать, молиться или мочиться, но он все равно упадет. Если парашют открывается, он, вероятно, переживёт этот опыт. Именно такая мудрость висельника заставила меня спокойно оценить своё нынешнее положение.

Как то, что происходит во время многих опасных для жизни моментов в жизни, моя жизнь промелькнула перед моими глазами. К сожалению, я не смог насладиться хорошими временами и в конце концов сосредоточился на последних нескольких годах... Дейдре.

****

У нас был хороший двадцатишестилетний брак, не очень хороший, но, конечно, не плохой. Мы познакомились в колледже, поженились, нашли работу, родили троих детей, купили машины и дом... пригородная мечта. Оглядываясь назад, если и были какие-то признаки надвигающейся катастрофы, я никогда их не видел.

Нас с Дейдре никогда бы не приняли за красивых людей, и мы никогда не считались частью популярной толпы. Мы довольно средние. Я вроде как высокий, но худой. При росте шесть футов два дюйма и весе сто семьдесят фунтов некоторые даже считают меня тощим. Мои вьющиеся черные волосы и большой нос указывают на мое средиземноморское происхождение. Мои чёрные очки и карманный протектор идентифицируют меня как ботаника... Гм... инженера.

Дейдре выглядит так, словно сошла с собрания фанатов Гарри Поттера — высокая, худая, чокнутая библиотекарша. Она ростом пять футов одиннадцать дюймов и весит всего сто тридцать фунтов. У неё всегда были длинные прямые каштановые волосы, а большие очки в оправе, казалось, увеличивали её темно-карие глаза. Хотя она и не была какой-то моделью, мне всегда нравилось её длинное тело и крошечные груди. Я думал, что она прекрасна, и до того дня она была женщиной моей мечты.

Не скажу, что дома всё было идеально. Мы спорили, как правило, о деньгах. Я неплохо справлялся со своими обязанностями инженера, а Дейдре — техника в крупной местной корпорации, но за последнее десятилетие у нас были большие расходы. Покупка нового дома, обучение троих детей в колледже и оплата двух свадеб порой оставляли нас в затруднительном финансовом положении. Кроме нового дома, я бы ничего не изменил.

Наверное, я ожидал чего-то другого, когда мы наконец стали пустым гнёздышком. Нам обоим было по сорок семь лет, мы были здоровы, имели приличную работу, дом, и наша сексуальная жизнь была не так уж плоха. Это было довольно консервативно, но мы собирались вместе по крайней мере раз в неделю. Наша личная жизнь, однако, была немного более проблемной. Я пытался поддерживать романтический огонь, но это был вызов. Мы пытались встречаться раз в неделю, но с нашей работой и другими развлечениями это было больше похоже на раз в месяц.

После того как наш младший ребенок, Брэд, уехал в колледж, Дейдре с головой ушла в работу. Она уже была высоко оценена в своей компании, но с её новой интенсивностью ей быстро дали руководить огромным корпоративным проектом. Она возглавила большую команду по переписыванию учебных материалов для корпорации.

Количество времени, которое она проводила на работе, вскоре вытеснило деньги как самое большое препятствие в нашем браке. Я гордился ею, но рвение, с которым она погружалась в свой проект, иногда пугало меня. Казалось, работа стала главным приоритетом в её жизни.

Пятнадцать месяцев спустя она завершила проект, получив высокую оценку высшего руководства. Она и её команда проделали такую большую работу, что были номинированы на несколько национальных премий как в Национальной Ассоциации технических писателей, так и в профессиональной ассоциации, к которой принадлежала её компания.

Я пошёл посмотреть, как она получает свою награду на национальной конференции технических писателей. Я очень гордился ею, несмотря на то, что проект монополизировал её время в течение последнего года. Дейдре сияла, купаясь в лучах узнавания.

Через месяц состоялась ежегодная конференция Ассоциации корпорации, которая превратилась в настоящий цирк. Она была огромной по сравнению с предыдущей конференцией, так как техническая литература была только одной из нескольких признанных категорий. Команда Дейдре была настолько велика, что её компания согласилась оплачивать командировочные расходы для каждого сотрудника, но не для супругов.

Я потратил большую часть своего отпуска, и мы уже потратились на предыдущую конференцию, так что Дейдре отправилась на эту одна. Она жила в одной комнате с другой женщиной из своего офиса. Это не имело большого значения, так как она ездила на конференции без меня в течение многих лет, но если бы я знал, что произойдет в течение этих четырех дней в Чикаго, я бы нашел способ быть там. Как говорится, задним числом двадцать на двадцать.

В то время я даже не осознавал, что мой брак был разрушен. Дейдре вернулась больной. Она сказала, что подхватила какой-то грипп и заболела прошлой ночью. К счастью, это случилось не на банкете по случаю вручения наград, а потом, на приеме. Она немного выпила на приеме, и ей стало очень плохо. По крайней мере, так я думал в течение трех месяцев, пока не случился неожиданный визит.

Миссис Джордан была очень хорошо одетой, привлекательной женщиной лет шестидесяти. Она также была женой Томаса Джордана, вице-президента отдела Дейдре по работе. Я встречал его несколько раз на корпоративах. Это был представительный, подтянутый мужчина лет пятидесяти с проседью в волосах. Он всегда казался мне несколько высокомерным, но я не мог сказать, было ли это его личностью или просто побочным продуктом его положения.

Моя встреча с его женой была очень поучительной. Очевидно, мистер Джордан всегда был неравнодушен к дамам. Она застала его за интрижкой в начале их брака, но они помирились. Она верила, что после этого он оставался верен ей еще два года. Потом снова начались ложь и подозрения. Полгода назад с неё было достаточно.

Миссис Джордан наняла кого-то, чтобы получить доказательства для её предстоящего развода. Она сказала мне, что у неё есть доказательства его давнего романа, но не с Дейдрой. К сожалению, у неё также были доказательства его ночи с моей женой в Чикаго. Похоже, это был секс на одну ночь, но она не была уверена. Она прекратила расследование вскоре после поездки в Чикаго, так как у неё было всё необходимое для развода.

Фотографий моей жены и ее мужа, которые она протянула мне, было достаточно, чтобы мое сердце перестало биться. Они показали грязные танцы в бальном зале. Там были фотографии, на которых они целовались, и даже несколько фотографий Джордана с руками под маленьким черным платьем моей жены с выражением чистой похоти и экстаза, написанным на лице Дейдре.

Кроме того, они тайком пробирались в один из гостиничных туалетов. Через несколько минут они вышли, и было очевидно, что платье Дейдре было расправлено, а макияж наложен заново. Её лицо раскраснелось, и у неё было то, что обычно называют свежим трахом.

Последний набор фотографий показал их вместе, когда они вошли в его гостиничный номер. Хотя ни одна из них не была слишком откровенной, не было никаких сомнений в том, что произошло в последнюю ночь конференции. Миссис Джордан оставила мне копии своего отчёта и фотографии.

Я сразу понял, что мой брак окончен. Мог ли я пережить разовую ошибку? Сомнительно, но я думаю, что это было возможно. Однако то доверие, которое у меня ещё оставалось, теперь исчезло. Её предательство, когда она скрывала это от меня в последние месяцы, было таким же разрушительным для нашего брака, как и её измена.

В тот вечер, когда я вернулся домой, Дейдре снова работала допоздна. Мне было интересно, действительно ли она работает или встречается с Джорданом или с кем-то еще за этими защитными дверями офиса.

В том-то и дело, не так ли? Как только доверие разрушено, это боль в заднице, чтобы когда-либо вернуть его. В большинстве случаев оно никогда не возвращается, а если и возвращается, то уже не так, как раньше. Яд сомнения коварно проникает в каждую область, заставляя подвергать сомнению каждое действие, прошлое и настоящее. На вещи, которые раньше считались просто невинными, теперь смотришь с подозрением.

К тому времени, как Дейдре вернулась домой, я уже наполовину собрался. Я оставил на столе копии самых компрометирующих фотографий. Выйдя из спальни с чемоданами, я увидел, что она уныло сидит на кухне. Она посмотрела на меня со слезами на глазах.

— Билли, — тихо сказала она, — мне очень жаль.

— Но не настолько, чтобы быть честной со мной, верно? — Усмехнулся я. — Ты бы мне когда-нибудь сказала?

— Нет, — прошептала она, и по её щеке скатилась слеза.

Уходя, я хлопнул дверью. Через четыре дня ей вручили документы о разводе.

В первые дни она несколько раз пыталась дозвониться до меня, но я был крайне груб. Я сказал ей, что она ничего не может сказать, чтобы изменить ситуацию и просил никогда больше не связываться со мной. Было ли это крайностью? Конечно, но мне было больно, той болью, которую она причинила, так что её чувства ничего не значили в то время.

Я не пытался вычеркнуть Дейдре из своей жизни. Мне нужно было время, чтобы отвлечься от неё и подумать в течение этих первых нескольких недель. Мне было больно и я был зол, но я всё ещё боролся с тем, чтобы пройти через развод. Всё, что я знал, это было один раз, но даже если это было, доверие, которое у нас когда-то было, исчезло. Я не знал, смогу ли жить с тем типом брака, который остался бы.

Конечно, у всех моих друзей и родственников было свое мнение. Некоторые думали, что я должен «бросить шлюху», но большинство чувствовало, что я должен попытаться помириться, так как мы потратили на это столько лет. Мои родители были самыми шумными. Я долго думал об этом, но в конце концов решил, что мне нужно двигаться дальше. Это не было популярным решением.

Шквал неодобрения со стороны моих родителей, детей и друзей был ошеломляющим. Вскоре я обнаружил, что постоянно защищаю своё решение, сталкиваясь с длинной вереницей людей, пытающихся уговорить меня дать Дейдре ещё один шанс. Постоянные расспросы о том, почему я не могу простить её, сопровождались моими постоянными возражениями о том, почему, если она так сильно меня любит, она не может держать ноги вместе. Казалось, каждая дискуссия превращается в спор.

Вскоре я устал и разозлился, что со мной обращаются так, будто это я виноват в том, что мы разводимся, и сказал им всем, что наш с Дейдрой развод — это мёртвая тема. Я громко заявил, что не буду иметь ничего общего с любым разговором или людьми, которые не могут этого уважать. Некоторые поняли мое решение, многие — нет. Стычки с теми, кто этого не делал, иногда были отвратительными.

Когда она упоминалась, я просто вставал и уходил; тихо, если мне позволяли, громко и грубо, если нет. Неудивительно, что публично предлагать предполагаемым друзьям, что, поскольку это простительно и не является убийцей брака, я могу одолжить их жён на выходные просто для секса, не прошло хорошо. Как и сказать им, что я двигаюсь дальше, и если это их обидит, то они могут засунуть это себе в задницу. За это время я потерял нескольких друзей.

Мои дети неохотно поддержали моё решение, хотя я знал, что они надеялись, что брак их родителей каким-то образом сможет выжить. Они были потрясены и рассержены на мать, но не бросили её. Однако я дал им понять, что они не должны говорить со мной о ней.

В то время как мои дети уважали мои желания по отношению к своей матери, мои родители этого не делали.

Моя мать любила Дейдру и не могла смириться с тем, что мы разводимся. Она более чем напориста и склонна отвергать мнения, которые не совпадают с её собственными.

Мой отец, ну, мой отец — другой тип напористого. Двадцать лет он служил сержантом в армии. Его называли «мудаком» бесчисленное количество раз, но это было ещё по-доброму. Есть гораздо худшие слова, которые ближе к истине.

По отдельности с ними трудно, но можно справиться. Когда же они оба в согласии, они — сила природы. По-видимому, мой развод с изменившей бывшей женой считался неестественным, потому что они бомбардировали меня своими советами. Они постоянно напоминали мне о моих обязанностях и обязательствах, независимо от действий Дейдре. После пятого крикливого матча они, наконец, получили сообщение; Дейдре была вне пределов досягаемости.

К сожалению, потребовалось пригрозить разорвать с ними все отношения, если они когда-нибудь снова поднимут её или мой близкий развод. Я знал, что это привлечет их внимание, так как я единственный оставшийся ребенок, с которым они всё ещё регулярно общались. Мой старший брат погиб в результате несчастного случая двадцать лет назад. Он был холост и не оставил после себя детей.

Две мои старшие сестры, Роза и Моника, были совсем другим делом. Обе они прекратили общение из-за постоянного вмешательства родителей в их браки и семьи. Ни одна из них не разговаривала с родителями больше нескольких раз за последние десять лет, поэтому, когда я предъявил свой ультиматум, мои родители неохотно согласились.

Конечно, у меня была ещё одна последняя встреча с Дейдрой. Встреча с глазу на глаз была её единственным требованием, прежде чем она подпишет документы о разводе. Я согласился, зная, что это будет больно... это так и было.

— Билл, мне очень жаль, — тихо сказала она. — Я знаю, что это ничего не меняет, но я хотела, чтобы ты знал, что это случилось только один раз. Я понимаю, что ты не обязан мне верить, но это правда.

— Ты права, Дейдре, — холодно ответил я. — Это ничего не меняет, и я действительно не должен тебе верить. По сути дела... зачем мне это?

Я видел, что мои слова попали в цель, хотя она сохраняла свой стоический вид. Хотя, надо отдать ей должное, она продолжала неустрашимо:

— Я хотела бы сказать, что была пьяна, но не настолько, чтобы не могла остановиться.

— Тогда почему?

Она глубоко вздохнула.

— Я хотела бы легко ответить на этот вопрос, ради нас обоих. Не то чтобы меня не удовлетворяли дома. Хорошо... Я думаю, что это не совсем так, не так ли? Если бы я получала от тебя всё, что мне было нужно, я бы не упала так легко.

— Значит, это моя вина? — Рявкнул я.

— Нет! — воскликнула она, на мгновение потеряв самообладание. — О Боже, пожалуйста, не думай так! Я имела в виду, что ты не мог дать мне то, чего я хотела, никто не мог. Я нуждалась в твоей любви и поддержке, но мне также нужно было добиться успеха самостоятельно и получить одобрение от других. Так что нет, ты не мог дать мне всё, что я хотела, никто не мог.

— Это моя гордость позволила мне пасть, моя непоколебимая вера в то, что я контролирую ситуацию. Когда мы получили нашу награду, я так увлеклась празднованием своего признания, что стала беспечной. Я думала, что у меня всё получилось так, что я была непобедима. Каково это — быть высокомерным?

— Когда мистер Джордан начал осыпать меня похвалами, я наслаждалась этим. Я была в центре внимания, и люди поздравляли меня везде, куда бы я ни повернулась. Между этим и выпивкой я стала неосторожна.

— Когда он привёл меня в свой номер, я уже знала, что сейчас произойдет. Я сойду в могилу, сожалея, что не остановила его раньше. Не могу точно сказать, почему я сдалась и вошла в его комнату. Я знаю, что уже пересекла слишком много границ и виновна в том, что предала тебя. Были мои действия на вечеринке, дразнящие и ощупывающие, страстные поцелуи, и позволение ему ощупывать меня в ванной отеля...

Её голос сорвался. Она отвернулась и вытерла глаза. Повернувшись ко мне, она взяла себя в руки и продолжила:

— После того, как это случилось, я была опустошена; я пошла в его ванную и пряталась, пока он не ушел. Я посмотрела в зеркало и увидела, что на меня смотрит неверная шлюха. Моя вина лежала передо мной, и я никак не могла скрыть её от своих глаз. Я видела, как мой мир медленно сползает с края обрыва. Я полностью осознала, что была тем, кто толкнул его, но теперь я отчаянно пыталась найти способ остановить его.

— Я знаю, что это не похоже на правду, но я люблю тебя, Билл, и мне нужна твоя любовь. Именно твоя любовь и поддержка — это фундамент, на котором я построила свою жизнь. Вернувшись домой после конференции, я поняла, что не могу придумать никакого сценария, который включал бы признание тебе и спасение нашего брака. Мы оба очень ясно дали понять на протяжении всего нашего брака, что измена была нарушением сделки и положит конец браку.

— Я решила не говорить тебе. Мои доводы были эгоистичны, но в то же время практичны.

— Просто чтобы ничего не потерять, верно? — Усмехнулся я.

Её лицо выглядело так, будто я ударил её. Моя боль и гнев начали закипать, и я даже не пытался скрыть свои чувства.

— Я сказала, что мои рассуждения эгоистичны, — тихо сказала она. — Я также знала, что ничего хорошего из признания не выйдет. Я никогда больше не поставлю себя в подобную ситуацию. Это была единственная ошибка, и я постараюсь, чтобы она больше никогда не повторилась.

— Я не подала в отставку и не подала заявление о переводе, потому что редко общалась с мистером Джорданом, если не считать еженедельных совещаний. Кроме того, если бы я это сделала, ты бы заподозрил неладное и начал задавать вопросы. Ты умён и наверняка начал бы подозревать, что в Чикаго произошло что-то такое, что тебе не понравилось бы.

— Билли, я люблю тебя, веришь ты мне или нет. Мысль о том, что ты будешь страдать из-за моих действий, была больше, чем я могла вынести. Моя вина была подавляющей и более чем достаточной для нас обоих. Я приняла решение молча нести свой позор всю оставшуюся жизнь.

— Я молилась, чтобы мне дали второй шанс. Я поклялась небесам и любому другому божеству, что никогда больше так не упаду, и, если представится такая возможность, я буду лучшей женой, о какой только можно мечтать. Очевидно, всё вышло не так.

— Возможно, — холодно сказал я, — небеса помнили те клятвы, которые ты дала в день нашей свадьбы, и, возможно, они знали, как и я сейчас, что твои обещания ничего не стоят.

Она молча смотрела на меня умоляющими глазами. Она надеялась, как и я, что есть способ собрать воедино то, что было разбито. К сожалению, мы оба знали, что уже слишком поздно.

После встречи Дейдре подписала бумаги о разводе. Они были справедливы и близки к тому, что, вероятно, определил бы суд. После этого я больше не общался с ней. Несколько месяцев спустя наш развод был окончательным, и я поймал себя на том, что пытаюсь двигаться дальше.

Мои дети Кэти, Мэри и Брэд помогли мне пережить первый год после развода. Я был не так плох, как во время развода, но все еще горек и язвителен. Я знал, что они также были поддержкой для своей матери, но я никогда не спрашивал, и они были достаточно добры, чтобы не предлагать никакой информации.

Совсем другое дело — мои отношения с родителями. В лучшем случае они были натянутыми. Призрак моего неудачного брака, казалось, присутствовал каждый раз, когда мы разговаривали. Не знаю, как долго это продолжалось, но потом что-то изменилось, они познакомились с моей невестой.

Я начала встречаться только через несколько месяцев после развода. Это было плохо. Не знаю, чего я ожидал, но у большинства женщин, с которыми я встречался, было столько же багажа, сколько и у меня. Я уверен, что те женщины, у которых не было такого большого багажа, не могли дождаться окончания наших свиданий, так как моя горечь, вероятно, испортила их вечера.

Так я тащился около семи месяцев, пока не встретил Карен. Она изменила мой мир.

Карен была маленьким пышным комочком радости. Её темная грива обрамляла красивое лицо и огромную зубастую улыбку. Она была едва выше пяти футов ростом и несла около тридцати лишних фунтов. К счастью, большая их часть была в её груди и заднице.

Она была в разводе около девяти лет, когда я встретил её. Она вышла из очень жёсткого брака. Её единственный ребенок, сын, к сожалению, пошел по стопам своего жестокого отца и уехал в неизвестном направлении за три года до того, как мы начали встречаться. Сказать, что за её веселым игристым фасадом скрывалась испуганная женщина с огромными проблемами доверия, было бы огромным преуменьшением.

Когда я повел её знакомиться с родителями, я не был уверен, как они отреагируют. Мне никогда не следовало сомневаться в способности Карен нравиться другим. Она просто была такой. Им нравилась Дейдре, но они просто обожали Карен. Она была принята в семью после второй встречи с ними.

Карен, конечно, не была идеальной, и у неё были большие проблемы с доверием, как и у меня, но она вдохнула жизнь в моё мёртвое существование, и я влюбился в неё; я влюбился в неё всерьёз.

Когда я попросил её выйти за меня замуж, она согласилась с некоторыми оговорками, так как мы встречались серьёзно только около шести месяцев. Первым условием было то, что наша помолвка продлится по крайней мере год, чтобы мы не торопились. Второе условие — мы оба собирались получить консультацию, чтобы не тащить багаж из наших прошлых браков в наш новый.

Месяц спустя мы приступили к семейному консультированию. С обеих сторон было выставлено множество уродливых мелочей. По большей части мы работали через них. С одной из них Карен очень сильно боролась; это был тот факт, что я отказывался разговаривать со своей бывшей женой.

Я был очень откровенен с Карен по поводу моего брака и развода. К тому времени я уже мог говорить об этом, не сердясь и не грустя. Я понял, что Карен обеспокоена тем, что у меня всё ещё могут быть чувства к Дейдре. После двадцати с лишним лет брака эти чувства не исчезают в одночасье. Конечно, теперь они изменились. Любовь, которую я когда-то испытывал к Дейдре, была отравлена гневом и горечью. Любая оставшаяся любовь была теперь настолько разбавлена, что никогда не угрожала моей любви к Карен. Я не видел никакой пользы в том, чтобы копаться в прошлом и заново переживать боль, связанную с моим разводом.

По-видимому, мои мысли и чувства по этому поводу её не устраивали.

****

— Ну, сынок, — проворчал отец. — Ты собираешься вырастить себе пару или сбежишь, как трус?

— Пожалуйста, Билл, — взмолилась Карен. — Поговори с ней.

Я печально кивнул и вздохнул. Я молча поднялся на крыльцо. Мама подошла, чтобы обнять меня, но я отступил.

— Не прикасайся ко мне, — холодно сказал я.

Я увидел боль на её лице, когда она осознала, чего ей может стоить её предательство. Я также заметил выражение ужаса на лице Карен, когда она шагнула вперёд, и покачал головой.

— Отлично! — усмехнулся отец. — Ты тоже собираешься закатить истерику?

— Да пошел ты, старик! — Огрызнулся я в ответ. — И ещё один дерьмовый комментарий от тебя, и я уйду... так что... ещё что-нибудь хочешь сказать, придурок?

Лицо отца стало ярко-красным, вены на шее вздулись. Я не был уверен, что у него не случится инсульт прямо сейчас. У нас было бесчисленное количество криков, но я никогда раньше не нападал на него так.

Он сжал кулаки, и я подумал, что он действительно может замахнуться на меня. Он всё ещё был в приличной форме, но в семьдесят пять лет это был бы нечестный бой. Печальная правда заключалась в том, что дело дошло до того, что я ударил бы своего престарелого отца.

«Какое печальное положение дел», — признался я себе. — Может, действительно пора уйти и начать все сначала?

Удивительно, но он больше ничего не сделал и не сказал. Я прошёл мимо него в дом. От вида и запаха меня сразу же захлестнули воспоминания. Это был дом моих родителей с тех пор, как умер мой брат. Мебель, ковер, стены — всё пропитано сущностью моих родителей. Это был мой второй дом.

Я почувствовал глубокую печаль, когда понял, что, возможно, никогда больше не войду сюда. Мои мысли были внезапно прерваны, когда я увидел её сидящей в гостиной.

Она встала, и я заметил, что она похудела больше, чем следовало. Она выглядела усталой, и её усталая улыбка выглядела вымученной. Несмотря на всё это, я всё ещё видел женщину, в которую влюбился много лет назад. Боль, которую я всё ещё чувствовал, должно быть, была написана на моём лице, и я увидел, как её улыбка исчезла.

— Прости, Билли, — тихо сказала она. — Я сказала им, что это очень плохая идея, но они не стали слушать.

Она фыркнула и попыталась скрыть легкую ухмылку.

— Твои родители никогда никого не слушали.

Теперь была моя очередь ухмыляться. В этом утверждении было много правды. Я почувствовал, как холодная ярость от их предательства начинает нарастать в моем сознании. Я не осознавал этого, но реакция Дейдре подсказала мне, что я не скрываю своих мрачных мыслей.

— На этот раз они действительно перешли черту, не так ли?

Я кивнул.

— Мимо точки невозврата? — тихо спросила она.

— Я не знаю, но мне так кажется.

— Мне очень жаль. Я пыталась им сказать, но, по-моему, они считали, что это необходимо, если вы с Карен хотите иметь совместное будущее. Билли, хоть они и заноза в заднице, они действительно любят тебя. Со своей стороны, Карен тоже.

— Но не настолько, чтобы уважать мои желания, верно? — Рявкнул я. — Считали ли они моё решение ребячеством, просто упрямством или просто ошибочным, это было моё решение, а не их. Это показывает отсутствие уважения, которое они испытывают ко мне. По крайней мере, дети не были частью всего этого, хотя я немного удивлен твоей ролью.

— Ну, я знаю, что и Кэти, и Мэри сказали им, что не будут участвовать. Обе сказали всем троим, что это очень плохая идея, и умоляли их не делать этого. Брэд был погружен в большой школьный проект и, по-видимому, не понимал, что происходит. Это неудивительно, поскольку он полностью сосредоточен на учёбе и пытается закончить учёбу в конце семестра.

— Что касается меня, то всё очень просто...

Я посмотрел на женщину, которая была моим миром более двух десятилетий, и увидел, как она неловко поёжилась. В ней была глубокая печаль, которой у неё никогда не было, пока мы были женаты. По какой-то причине это не принесло мне того удовлетворения, которое я ожидал.

— Билли, — сказала она с грустной улыбкой, — Что бы я ни сказала и как бы ты ни отреагировал на мои слова, это не ухудшит наших отношений. Я уже потеряла тебя. Ты уже ненавидишь меня, так что мне больше нечего терять.

— Когда твои родители попросили меня сделать это, я сначала отказала им. Хотя мне нечего было терять, я не хотела причинять тебе больше боли. Потом меня навестила Карен, и мы долго беседовали. Она просила меня хотя бы поговорить с тобой. Я сказала ей, что собираюсь сказать тебе, и хотя ей это не понравилось, она согласилась, что я должна быть честной.

— Я сказала ей, что она играет с огнем, и независимо от того, что я скажу или как ты на это отреагируешь, она всё равно может легко потерять тебя. К сожалению, ей всё ещё нужно было это сделать. Она действительно любит тебя, но боится, что ты всё ещё испытываешь ко мне сильные чувства. Это страх, простой и ясный. Дети рассказали мне кое-что о ней и её прошлом, и я уверена, что большая часть этого происходит именно оттуда.

Мы оба стояли, глядя друг на друга, в неловком молчании. Наконец я глубоко вздохнул.

— Ладно, Дейдре, — сдался я. — Скажи, что тебе нужно сказать. Как нам это сделать?

— Билли? — ты не мог бы прогуляться со мной по заднему двору?

Я молча кивнул, стараясь не выдать своих чувств. Мы молча прогуливались по огромному заднему двору моих родителя, подальше от любопытных ушей. Она нарушила молчание шёпотом:

— Прости, Билли, ты этого не заслужил. А теперь, — она печально вздохнула, — теперь я всё усложню.

Она слабо улыбнулась моему удивлению.

— Билли, я была дурой... во многих отношениях. Я знала, что потеряла тебя, когда спала с мистером Джорданом, но никогда не пыталась показать тебе, как мне жаль. Я видела в этом тщетность, поэтому и не пыталась... но я ошибалась.

— Когда мы расстались, я почувствовала себя такой виноватой, что попыталась выполнить твоё желание, и мы не общались. Я сделала это в основном для того, чтобы у тебя была передышка, чтобы ты попытался понять, что тебе нужно делать. К сожалению, это не сработало.

— Я знала, что многие наши друзья и родственники обращались к тебе с просьбой не разводиться со мной. Я пыталась отговаривать их, но, кажется, сошла за раскаявшегося грешника и сделала только хуже. О, я искренне раскаивалась и сделала бы всё, чтобы вернуть свою глупость и спасти наш брак, но мои угрызения совести, казалось, подстегнули твоих родителей и некоторых наших друзей.

— Мне жаль, что они вынудили тебя чувствовать себя так, будто ты должен поставить стену и никогда больше не разговаривать со мной. Вот тут-то я и ошиблась.

Несколько секунд я молча смотрел на неё. Моё смущение было очевидно, и она грустно улыбнулась.

— Несмотря на то, что я пыталась дать тебе пространство, я не смогла сделать одну вещь, которая помогла бы нам обоим исцелиться впоследствии. Было ли это безнадёжно или нет, я должна была сделать что-нибудь, что угодно, чтобы показать тебе, как много ты значишь для меня.

Я начал было что-то говорить, но она перебила:

— Я знаю, что это не остановило бы развод, но, возможно, помогло бы нам лучше зажить после него. Я должна была сделать так, чтобы ты увидел, что я действительно сожалею, и у меня было бы некоторое спокойствие знать, что, по крайней мере, я пыталась показать тебе это. Не могу передать, как я жалела, что не сделала.

— Сколько раз я начинала звонить тебе и договариваться о встрече, где я могла бы хотя бы попытаться поговорить с тобой, но ты обрывал со мной всякую связь. Я месяцами барахталась, пытаясь найти способ подойти к тебе, но потом ты встретил Карен.

— Дети немного рассказали мне о ней и о том, как она влияет на тебя. Не могу сказать, что я не ревновала, но тогда я поняла, что ты ушёл. Я тоже попыталсь двигаться дальше. Я не была так успешна, как ты. Часть моей проблемы заключалась в том, что мне нужно было закончить с тобой. Мне нужно было кое-что тебе сказать, но я не знала, как. Затем появилась такая возможность, и мне дали второй шанс, по крайней мере, исправить эту ошибку, даже если я не смогу изменить ни одну из других. Итак, Билли...

Она нежно взяла меня за руку. Глядя на меня, слезы наполнили её глаза, когда она начала освобождаться от боли и разочарования, которые были похоронены так долго.

— Мой муж, — тихо сказала она, — и для меня ты всегда будешь моим мужем, мне так жаль. Не могу себе представить, какое разочарование и боль я тебе причинила. Мне стыдно за свои поступки и за то, что они разрушили самое дорогое в моей жизни — наш брак. И да, это была самая драгоценная вещь, но я отвела глаза от её охраны. Вместо того, чтобы защищать его, я смотрела только на себя. При этом я позволила ему отравиться. В один вечер я разрушила нашу семью. Я разрушила наше будущее. Из-за меня нашим детям пришлось делить своё время между матерью и отцом, вместо того чтобы просто наслаждаться нами как семьёй.

Я боролся, чтобы обмыслить то, что я слышал. Если я думал, что мой разум в хаосе, это было ничто по сравнению с моим сердцем.

— Чего ты хочешь, Дейдра? На что ты надеешься?

— Чего я хочу, так это шанса вернуться в твою жизнь. Я надеюсь, что этот маленький трюк, который они проделали, заставит тебя усомниться в том, что ты хочешь провести с Карен всю оставшуюся жизнь.

— Ты думаешь, я брошу Карен и заберу тебя обратно?

Она улыбнулась.

— Я не буду лгать, но я знаю, что так не может случиться. Я знаю тебя и знаю, что этот маленький трюк повредил твоим отношениям с Карен больше, чем она себе представляет. Я надеюсь, что после этого твои отношения с ней не будут исключительными. Я молюсь, чтобы ты снова начал встречаться с другими женщинами и позволил мне стать одной из них.

— Билли, прости меня за эту засаду, но не за себя, потому что я наконец-то могу обнажить свою душу, а за тебя. Что бы ты ни решил сделать, пожалуйста, убедись, что ты делаешь это для себя, а не для кого-либо ещё. Я знаю, что тебе нужно многое обдумать, поэтому оставлю тебя в покое. Я люблю тебя, Билли. Что бы ты ни решил, это останется навсегда.

Она мягко коснулась моей руки, проходя мимо. Я посмотрел ей в глаза и увидел в них усталую печаль, смешанную с облегчением. Я чувствовал ту же усталость, но не облегчение.

Я сел на скамейку во внутреннем дворике, ошеломленный признанием и предложением Дейдре. В конце концов я задал себе вопрос, могут ли вообще быть какие-либо отношения с моей бывшей женой, даже если я хочу их.

Я услышал, как открылась дверь во внутренний дворик, и почувствовал, как Карен осторожно приблизилась ко мне. Её робкий голос заставил меня снова сосредоточиться на моей невесте, женщине, которая утверждала, что любит меня.

— Билл?

Я не поднял глаз. Я изо всех сил старался отделить свои мысли от эмоций, боясь, что они вспыхнут.

— Билл, мы в порядке?

— Нет, — тихо ответил я, — и то, что ты спрашиваешь, многое говорит о наших отношениях.

— Я знаю, — сказала она, сдерживая рыдания. — Мне очень жаль.

— Проблема в том, что ты недостаточно сожалеешь о том, что сделала это со мной. Даже сейчас ты бы сделала это со мной снова, верно?

— Прости, Билл, — тихо сказала она и всхлипнула. — Но мне так нужно было знать... знать это...

— Я знаю, — перебил я её, — что любил тебя больше, чем свою бывшую жену, и не раз говорил тебе об этом. Я думаю, что действия говорят громче, чем слова, верно?

Несколько мгновений мы оба молчали, пытаясь сказать то, что было необходимо. Наконец я глубоко вздохнул и посмотрел на неё.

— Прости, Карен, я пытался, — тихо сказал я. — Я пытался дать тебе все основания доверять мне, но ты не можешь. Я думаю, страх и сомнения из твоего прошлого настолько сильны, что ты не в состоянии.

— Нет! — закричала она. — Это неправда! Сегодня ты показал мне, что я могу тебе доверять. Ты сделал что-то очень тяжёлое и болезненное, и ты сделал это для нас!

— Нет, — вздохнул я, — я сделал это ради тебя. Все эти более ранние вещи, такие как консультация супружеской пары? Те, что я сделал для «нас». Но сегодня? Сегодняшний день был целиком для тебя. Итак, ты сейчас говоришь мне, что я прошёл какой-то тест, это всё хорошо, но я должен спросить... какой ценой?

— Мне очень жаль, Билл. Мне нужно было знать наверняка.

— Вот в чём проблема. Ты нуждалась, но как насчёт моих потребностей? Карен, ты не единственная, у кого проблемы с доверием. Ты говоришь, что теперь можешь доверять мне, но теперь очевидно, что я не могу доверять тебе. Если я прошёл свой тест, то ты провалила свой. Сегодня твои страхи и неуверенность превзошли твою мнимую любовь ко мне.

— А что будет на следующей неделе, если что-то заставит тебя усомниться во мне или даже в нас? Через какие обручи мне придется перепрыгнуть, чтобы снова завоевать твоё доверие?

— Карен, — тихо сказал я, — я не могу так жить. Я недостаточно силён, чтобы нести этот груз в одиночку, даже на некоторое время. Может быть, я смогу это сделать в будущем, но не сейчас.

— Билл, пожалуйста, мне так жаль, — сказала она дрожащим голосом. — Прости меня?

— Конечно, я прощаю тебя, — спокойно сказал я. — Но ты же знала, что я это сделаю, не так ли? Ты, вероятно, даже рассчитывала на это, чтобы оправдать свои действия.

Она слегка кивнула и смущённо опустила голову.

— Но теперь всё по-другому, не так ли? — прошептала она.

Я кивнул.

— Так что же нам остаётся?

Я сидел молча. Я устал, очень устал, я был измотан. Я больше не хотел злиться. Я тоже не хотел, чтобы меня предали.

— Я не знаю. Я знаю, что помолвка расторгнута, но будем ли мы всё ещё встречаться, зависит от тебя.

— Билл, это несправедливо. Я знаю, что причинила тебе боль...

— Нет, я не думаю, что ты знаешь, — я сорвался. — Может быть, если я свяжусь с твоим бывшим мужем и сыном и устрою вам троим неожиданный уик-энд. Конечно, я не расскажу тебе об этом, пока ты не приедешь. Тогда ты могла бы преодолеть любые проблемы, которые у вас всё ещё были с ними!

Я посмотрел ей в глаза и увидел, как в них зарождается понимание. Вскоре последовали её слезы.

— Естественно, потом я скажу тебе, что это было для твоего же блага, а потом напомню, как я горжусь тобой за то, что ты встретилась со своими демонами! Может быть, тогда ты поймёшь, как мне больно.

Теперь её слезы текли свободно. Я был удивлен, что у меня не было желания броситься ей на помощь. Наверное, я всё ещё был в оцепенении.

— Мне так жаль, — тихо всхлипнула она.

— Мне тоже, — вздохнул я, — теперь придётся начинать всё сначала.

— Ты всё ещё любишь меня? — слабо спросила она.

— Да, я так думаю. Честно говоря, я сейчас не знаю, что и думать. Я знаю, что всё ещё забочусь о тебе, но... всё изменилось, и я не знаю, каким образом.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда?

— Наверное, сейчас не стоит задавать этот вопрос, Но да. Да, я верю, что ты любишь меня так сильно, как только можешь сейчас.

— Столько, сколько могу? — тихо спросила она.

Я кивнул.

— Но ведь этого недостаточно, не так ли?

— Я бы солгал, если бы сказал, что это так. Может быть, когда-нибудь наша любовь станет сильнее, если это то, чего мы оба хотим.

— Но тем временем мы вернемся к простым свиданиям?

Я вздохнул. — Думаю, так будет лучше.

— Так ты с ней тоже будешь встречаться?

— Дейдре? Я... Не знаю, может быть. Я никогда даже не думал об этом раньше, и уж точно не во время разговора. Думаю, при нынешнем положении дел мне придётся решить, что с ней делать.

— Послушай, Карен, я очень устал. Мне нужно пойти домой и упаковать кое-какие вещи. К счастью, у меня всё ещё есть квартира, так что я останусь там, пока мы всё не выясним. Я позвоню тебе через несколько дней, и мы решим, что делать дальше.

Я встал и обнял её. Я чувствовал влагу её слёз на своей груди. Я поцеловал её в макушку, отстранился и нежно поцеловал в губы.

— До свидания, Карен, — сказал я и вернулся в родительский дом.

Я знал, что должна им что-то сказать. Дейдре называла это закрытием. Мой разум лихорадочно работал, но я всё ещё слышал тихие рыдания моей бывшей невесты позади меня.

Я нашёл обоих родителей на кухне. Их взгляды говорили мне, чего ожидать. У матери был встревоженный, но решительный вид, в то время как отец, казалось, едва сдерживал свой гнев. Это означало, что моя мать будет пытаться оправдать их действия, в то время как мой отец скажет мне просто забыть об этом. Это была рутина, которой они пользовались большую часть моей жизни. К несчастью, она вот-вот должна была закончиться.

— Ну, — начала мама, — теперь всё было не так уж плохо, правда?

— Думаю, это зависит от точки зрения, — спокойно ответил я. — С моей точки зрения, это было очень болезненно.

— Иногда делать правильные вещи больно, — проворчал отец. — Ты же знаешь.

— Да, — вздохнул я. — Вот почему всё так сложно. Мало того, что мне было очень трудно разговаривать с Дейдрой, ещё больнее было получить удар в спину от тех, кому я раньше доверял. Это больше не повторится.

— О нет, милый, всё было совсем не так... — начала мама.

— Конечно, так оно и было! — Вмешался я. — Я же сказал — нет, но ты все равно должна была это сделать. Независимо от моих желаний или от того, что это было моё решение, вы решили, что то, что вы считали лучшим, должно быть запихнуто мне в горло, но, как я уже сказал, это больше не повторится.

— Я думал, что вы двое чему-то научились, когда прогнали Розу и Монику, но, похоже, нет. Ты либо не можешь, либо не хочешь остановиться. Так что, как и с моими сестрами, это прощание. Мне очень жаль, что в старости рядом с тобой не будет никого из твоих детей, но это цена, которую приходится платить за издевательства и постоянные попытки манипулировать ими.

— Не смей нам угрожать, мальчик! — рявкнул отец.

— Это не угроза, — огрызнулся я. — Я просто покончу с этим. Если тебе от этого станет легче, я буду время от времени посылать открытку. До тех пор не пытайтесь позвонить или связаться со мной, я не отвечу.

С этими словами я повернулся и вышел из родительского дома, как я подозревал, в последний раз. За моей спиной слышались мольбы и плач матери, заглушаемые руганью и воплями отца. Этот цирк вмешательства наконец закончился.

****

Мне хотелось бы сказать, что потом всё успокоилось, но это было бы неправдой. Я разорвал все контакты с родителями, даже отменил свой домашний телефон и получил другой номер сотового. Конечно, это не мешало им пытаться загнать меня в угол дома или на работе.

Не помогло и то, что в те несколько раз, когда я снова встречался с Карен, мои отношения с родителями каждый раз становились главной темой для обсуждения. Это была не единственная причина, по которой мы перестали встречаться. Нам обоим стало мучительно ясно, что всё, что у нас было, медленно умирает. В конце концов, она была недостаточно эмоционально здорова, чтобы помочь мне преодолеть моё недоверие к ней. Это не было злонамеренно, но это было то, что было. Наш окончательный разрыв был взаимно ожидаемым.

После этого я решил, что мне нужно сделать чистый перерыв. Я пытался получить перевод, но моя компания не была какой-то глобальной корпорацией, поэтому было только несколько вариантов, и они были недоступны. Я подал заявление и принял аналогичную должность, с гораздо более низкой зарплатой, в паре штатов отсюда.

Я встречался с Дейдре один раз перед отъездом. Я встретился с ней и Брэдом за ланчем и сообщил им о своём предстоящем отъезде. Новость их не обрадовала, но и не удивила. Мои родители бомбардировали наших детей. Наши дочери были достаточно далеко, поэтому они избегали беспорядка, просто блокируя определённые телефонные номера.

Брэду повезло меньше. Когда мы встретились, он сказал мне, что расстроен тем, что его заставляют принимать подобные решения. Я понимал, но сердце моё всё равно тянулось к нему. Я не хотел ставить своего сына в такое положение, но не уверен, что обстоятельства позволили бы иначе. В конце концов он тоже прервал с ними контакт.

Перед моим уходом Дейдре спросила, думал ли я над её предложением, и я ответил, что думал. Я спросил, могу ли я навестить её, когда вернусь в город. Она улыбнулась и сказала, что очень на это надеется.

Я выбрался из города без особой помпы и обнаружил, что начинаю привыкать к своему окружению. Прошло уже несколько месяцев, и я наслаждался своей новой работой, хотя с деньгами было туго. Я даже ходил на несколько свиданий, хотя они не обещали быть чем-то большим, чем одна ночь. Были две женщины, с которыми я встречался несколько раз.

Селия была привлекательной женщиной, с ней я познакомился на работе. Она была на несколько лет старше меня, но в отличной форме, так как по-настоящему увлекалась йогой. Лори была симпатичной маленькой разведенной блондинкой, которой было чуть за сорок. Она была очень толстой, но у неё были очень красивые голубые глаза и красивое лицо.

Я сидел с бокалом вина, обдумывая свой нынешний статус свидания, когда услышал стук в дверь моей квартиры. Когда я ответил, то понял, что всё снова изменится.

— Привет, — тихо сказала она, — я хотела спросить, не могу ли я немного побеспокоить тебя. Я подумываю снять одну из квартир в этом комплексе, но сначала хотела бы поговорить с некоторыми из нынешних жильцов. Не возражаешь, если я войду?

У неё не было ни тела, ни внешности, которые могли бы остановить движение, но она заставила мое сердце замереть. Это была высокая худая брюнетка с волосами до плеч и золотыми матовыми кончиками. Большие очки в золотой проволочной оправе делали её глаза ещё больше. Они также усиливали постоянно меняющиеся взгляды надежды и решимости, сомнения и страха, которые плясали в её глазах.

— Дейдре, — тихо сказал я. — Что ты здесь делаешь?

— Ну, после моей большой речи о своих действиях, я подумала, что было бы лицемерием с моей стороны не попытаться показать тебе, что я всё ещё очень серьёзно думаю о тебе. И ты вроде как пригласил меня на свидание перед отъездом...

— Дейдре, я спросил, могу ли я навестить тебя, когда вернусь в город.

— Да, но ты вернулся недостаточно быстро, — сказала она с застенчивой улыбкой.

— Билли, — сказала она хриплым от волнения голосом, — я пытаюсь найти равновесие. С одной стороны, я хочу дать тебе возможность начать всё сначала, но с другой — мне нужно убедиться, что ты знаешь, как сильно я хочу показать тебе, что у нас всё ещё может быть какое-то будущее.

— Я понимаю, что не очень хорошо умею балансировать, и, вероятно, уже на грани преследования, но мне нужно, чтобы ты знал. Если хочешь, я тоже начну сначала. Я знаю, что наш брак мёртв, но я верю, что у нас всё ещё есть чувства друг к другу. Я хотела бы посмотреть, куда мы могли бы пойти, если бы снова начали встречаться.

— Дейдре переезжает в мой жилой комплекс...

— Ну, это была реплика. О, я была бы очень рада снять здесь квартиру, но я подумала, что это может беспокоить тебя. Вообще-то я сейчас живу в местном мотеле. Сегодня утром я была на интервью на должность в этом районе. Позиция прочная, даже если она на уровень ниже, чем я сейчас нахожусь, но, похоже, я должна восстановить этот уровень в течение года или двух. Они предложили мне работу, но я попросила дать мне пару дней, так как мне нужно сначала поговорить с тобой.

— Когда мы развелись, я перестал влиять на твои решения. На самом деле, я потерял влияние ещё до этого.

Её лицо слегка сморщилось, и она отвела взгляд. Обернувшись, она посмотрела мне прямо в глаза.

— Ты, конечно, прав, но я пытаюсь это изменить. Если ты не хочешь, чтобы я была здесь, я уйду и больше не буду тебя беспокоить.

— Послушай, Билли, я тоже пытаюсь начать всё сначала. Я начала с того, что немного изменила свою внешность и планирую переехать. Независимо от того, что ты решишь, мне нужно было уйти от прошлого и начать всё сначала. У меня ещё три собеседования в других городах запланированы на конец этого месяца. Есть очень хороший шанс, что я займу одну из тех позиций, но я действительно хотела бы начать здесь, так как два человека, которых я хочу иметь в своей жизни, будут здесь, в этом районе.

Я начал было отвечать, но тут её слова поразили меня. — Два? — Она мягко улыбнулась.

— Ну, кроме тебя, Брэд хочет переехать сюда после окончания школы. Я ожидаю, что он позвонит через неделю или две, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Я думаю, твои родители сводят его с ума даже в колледже, и он тоже хочет начать всё сначала.

— Чёрт возьми, — сказал я, качая головой. — Неужели они никогда не научатся? Я хотел бы найти способ, чтобы остановить их, но они просто не остановятся!

— Мне тоже жаль Брэда, — тихо сказала она. — Он тоже не должен проходить через это. Что касается твоих родителей, то Карен, по-моему, до сих пор разговаривает с ними ежедневно.

— Хорошо, — усмехнулся я, — может быть, они её усыновят!

— — Это очень страшная мысль! — Дейдре рассмеялась.

Я почувствовал, как моё сердце подпрыгнуло при звуке её смеха. Это напомнило мне о гораздо лучших днях, когда гнев и боль были не так сильны.

— Билли, я не ищу никаких гарантий или обещаний, ну, это не совсем так. Точнее было бы сказать, что я не жду никаких обещаний или гарантий. То, что я ищу, — это шанс начать всё сначала. Я действительно хочу сделать это с тобой, как часть этого, даже если это небольшая часть.

— Ну, — сказала она, глубоко вздохнув. — Что ты об этом думаешь?

Мои мысли были повсюду. Я был одновременно взволнован и польщён тем, что она захотела придвинуться ко мне поближе. В какой-то степени я чувствовал, что мной манипулируют, заставляя принять решение. С другой стороны, я чувствовал, что мне дали ещё один шанс.

Я не пытался убрать Дейдре из своей жизни; это было больше в ответ на ситуацию и на всё давление, которое я чувствовал в то время. Тогда мне нужно было полностью отделиться от неё, и это переросло во что-то непреклонное. Теперь это давление исчезло. Никто, кроме меня, не дёргал за ниточки.

Я всё ещё чувствовал боль и предательство, но они уже не были такими ошеломляющими, как тогда. Я также знал, что всё ещё люблю её, но мое доверие было глубоко подорвано. Можно ли его восстановить? Возможно, но это займет время и никогда не станет тем, чем было раньше. И всё же, будет ли это лучше или хуже того, что есть?

Я посмотрел на Дейдре и отступил назад, позволяя ей войти в мою квартиру.

— Я думаю, тебе будет приятно жить в этих апартаментах. С техобслуживанием легко работать, и оно довольно тихое...

Моё решение было простым. Единственный способ выяснить это — попробовать обе возможности. Я бы продолжал встречаться с другими женщинами, но также и с Дейдре. Как долго это продлится, можно было только гадать.

Я думаю, что, вероятно, когда-нибудь закончу исключительно с Дейдре. У неё определённо есть внутренний путь к моему сердцу. Она знает меня лучше, чем любая из женщин, с которыми я мог бы встречаться, но она также имеет дело с призраком нашего прошлого брака, и это никогда полностью не исчезнет.

Женюсь ли я когда-нибудь снова? — Сомневаюсь. Быть эксклюзивным с Дейдре, или Селией, или Лори, или даже с кем-то ещё, это звучит хорошо для меня; брак... очень сомнительно. С моим распавшимся браком и неудачной помолвкой в прошлом, я сомневаюсь, что когда-нибудь снова захочу жениться, но кто знает?

////////////////////////////////////////////////////////////

////////////////////////////////////////////////////////////

////////////////////////////////////////////////////////////

Рассказ второй. Сожаления

...

Ранний утренний свет наполнил больничную палату, мягко окутав трех женщин, охранявших мужчину в постели. Он лежал молча, его некогда мускулистое тело теперь иссохло от боли, съеденное изнутри раком.

Миниатюрная брюнетка лет сорока прижала руку мужчины к своей щеке. Кудрявые волосы до плеч скрывали хорошенькое заплаканное личико. Рядом с ней сидела её молодая копия лет двадцати.

По другую сторону кровати сидела высокая привлекательная блондинка лет тридцати, у которой были те же черты лица, что и у лежащего на кровати мужчины. Она любовно вытерла теперь уже лысую голову отца.

Их молчаливое бдение было прервано тихим стуком в дверь. Высокий светловолосый мужчина просунул голову внутрь.

— Сестрёнка, он проснулся? — прошептал он блондинке.

— Не сейчас, Тим, — ответила Энджи. — Он просыпается только на короткое время. Морфий продолжает усыплять его.

— Молли? — мягко сказал он, поворачиваясь к брюнетке. — Можно нам войти?

Она взглянула на него, слабо улыбнулась и кивнула.

Он отступил назад и открыл дверь. В комнату робко вошла привлекательная женщина лет пятидесяти. Её длинные волосы представляли собой тяжёлую смесь светлых и серебристых прядей, которые свободно струились по плечам. Даже в её возрасте у неё было тело, которому завидовали женщины на двадцать лет моложе.

— Молли, — мягко поздоровалась она.

— Гвен, пожалуйста, входи.

Энджи встала и посмотрела на Молли. Молли ободряюще улыбнулась и кивнула. Молодая блондинка повернулась к гостье.

— Я думаю, ты можешь сесть здесь, мама.

— Спасибо, Энджи.

То, что последовало, было человеческим шахматным матчем. написано для bеstwеаpоn.ru Каждый ход одной из человеческих шахматных фигур вызывал ход другой. Каждое продвижение к королю приводило к оборонительному контрдвижению, чтобы защитить его.

Наконец комната успокоилась. Гвен теперь сидела по другую сторону кровати от Молли и её дочери Джессики. Энджи села на стул в одном углу, а Тим — в другом.

— Спасибо, что позволили мне прийти сегодня, — тихо сказала Гвен. — Когда дети сказали мне, что Джо собирается провести всё оставшееся время дома, я попросила его о встрече здесь.

— Это была правильно, — Молли ответила устало. — Я обсудила это с Джо, и он согласился. Он не хочет никаких посетителей, как только мы доставим его домой сегодня вечером, поэтому я рада, что ты смогла приехать сюда.

Он тихо застонал, когда его глаза медленно открылись. Глаза, которые не смотрели друг на друга больше десяти лет, теперь были открыты.

— Гвен? — тихо прохрипел он.

— Я здесь, Джо, — прошептала она.

— А где Молли?

— Я здесь, милый, — ласково сказала жена, похлопав его по руке.

Он слабо улыбнулся, глядя в мягкие карие глаза жены. Оглядев комнату, он обратил внимание на всех присутствующих.

— Мы собрались здесь сегодня... — сказал он, ухмыляясь, когда услышал несколько смешков.

Закрыв глаза, он глубоко вздохнул. Он откашлялся и уставился на свою бывшую жену.

— Хорошо, Гвен, — сказал он слабым голосом. — Скажи... то, что тебе нужно сказать. Прости, если я задремал. Кажется, я не могу... бодрствовать.

— Я понимаю, Джо, — сказала Гвен. — Я буду кратка, но если ты заснешь, пожалуйста, не волнуйся. В любом случае, большая часть того, что я хочу сказать, касается наших детей.

Он кивнул, и она глубоко вздохнула.

— Джо, я просто хотела попрощаться с тобой.

— Ты уже говорила это... десять лет назад.

— Да, — сказала она с легкой дрожью в голосе. — Я помню. Но когда я услышала, что ты умираешь, я поняла, что мне ещё нужно кое-что тебе сказать.

— Прости меня, — напряжённо прошептала она. — Пожалуйста, Джо, скажи, что ты меня прощаешь.

С минуту они молча смотрели друг на друга, потом Джо вздохнул.

— Ты прощена, — тихо сказал он.

Гвен откинулась назад, явно удивлённая его ответом.

— Вот так просто? — спросила она.

Он фыркнул.

— Нет... не просто так. На это ушли годы... сказать это и чувствовать это. Молли была... ключом.

Он поморщился от боли и издал приглушенный стон. Протянув руку, он нажал кнопку на капельнице с морфием. Через несколько секунд его дыхание стало глубже, а лицо заметно расслабилось. Через несколько минут он уже спал.

— Извини, Гвен, — мягко сказала Молли, — он ненадолго отключился. Я знаю, что, вероятно, это было не то, на что ты надеялась.

Гвен покачала головой.

— На самом деле это было больше, чем я смела надеяться. Я могла только мечтать о том, что он скажет, что простил меня. Я знаю, что должна благодарить тебя за это.

— Нет, — мягко сказала Молли, качая головой. — Я никогда не смогу уговорить Джо сделать то, чего он на самом деле не хочет. О, я знаю, что он сделает для меня то, чего предпочитает не делать, но всегда чувствовала, что это неправильно.

— Ну, я всё ещё благодарна ему за то, что он нашел кого-то вроде тебя после того, как я потеряла его любовь.

— Ты не потеряла его любовь, мама, — выплюнула Энджи, — ты её выбросила.

— Я знаю, Энджи, — грустно ответила Гвен, — и об этом я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь. Ты ведь тоже сожалеешь, не так ли?

Энджи фыркнула и молча села, плотно сжав губы, с таким видом, будто только что высосала лимон.

— Милая, мы все сожалеем о том, чего не хотели делать, или о том, что, как мы надеялись, могло бы обернуться иначе. Некоторые из этих вещей мы не могли контролировать, в то время как другие... мы сами навлекли на себя беду. Больше всего я сожалею о том, что позволила себе сойти с ума в эти месяцы.

— Не пытайся оправдываться — отрезала Энджи.

— Нет, я не говорила, что не отвечаю за свои действия. Только то, что мое мышление сильно запуталось в это время. В то время происходило много всего. Я сомневаюсь, что ты или Тим были в курсе. Я знаю, что ни твой отец, ни я никогда не рассказывали тебе подробностей всего, что произошло. Джо решил не делать этого, потому что чувствовал, что я предала его, а не вас двоих, так как вы оба уже ушли из дому. Я никогда не рассказывала тебе об этом, потому что... ну, потому что это заставило бы тебя ненавидеть меня ещё больше, чем ты уже ненавидишь.

— Я не ненавижу тебя, мама, — холодно сказала Энджи. — Я ненавижу то, что ты сделала, а не тебя. Однако я никогда не буду сидеть тихо и слушать, как кто-то преуменьшает масштабы разрушений и боли, причиненных твоим обманом.

— Энджи, Тим, пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что никогда не думала о том, какую боль причинят мои действия.

— Как ты могла не знать, мама? — Спокойно сказал Тим со своего стула. — Ты должна была знать, что измена отцу причинит ему боль. Ты и наша семья были для него целым миром.

Гвен кивнула.

— Вы правы, я знала, что поступаю неправильно, но игнорировала возможные последствия. Когда я позволила себе подумать, то сразу поняла, в какую опасность поставила свой брак. К сожалению, это осознание пришло только тогда, когда я уже была в деле. К тому времени было уже слишком поздно.

— Во время развода все спрашивали меня, почему я сделала такую ужасную вещь. Жаль, что у меня не было лучшего объяснения, кроме жалких оправданий, которые я придумала тогда. У меня было десять лет, чтобы проанализировать свои действия, и я думаю, что теперь у меня есть лучшее представление о том, что произошло.

— Это не оправдание, — сказала она, холодно глядя на дочь, — просто объяснение того, как это произошло. До сих пор я никогда не хотела признаваться в причинах, потому что они заставляют меня выглядеть такой эгоистичной и поверхностной. Проще говоря, в одно и то же время произошло несколько событий, которые дали мне возможность обмануть Джо, и я высокомерно и глупо пошла на это.

— Гвен, — мягко сказала Молли, — ты очень красивая женщина. Я уверена, что у тебя было много возможностей нарушить свои брачные клятвы за все годы, что вы были женаты.

Гвен слабо улыбнулась жене своего бывшего мужа.

— Спасибо, и ты права, у меня было много возможностей, но не таких. Джо снова начал путешествовать после того, как принял крупный контракт. Я знала, что он взял его, чтобы помочь оплатить колледж Энджи и Тима, и мы обсудили это и пришли к согласию. Это длилось всего полгода, но подействовало на меня сильнее, чем когда-либо. Когда он путешествовал в начале нашего брака, у меня были дети, чтобы помочь мне справиться с этим. Когда они оба учились в колледже, я была одна. Я чувствовала себя такой старой и одинокой.

— Потом на работе меня начал преследовать красивый молодой человек. Я знала, что Дугласу была нужна только ради секса, но иметь красивую, восходящую корпоративную звезду, уделяющую тебе внимание, лестно.

Энджи фыркнула, когда на лице Тима ясно отразилось болезненное разочарование. Гвен быстро продолжила:

— Как я уже говорила, — спокойно сказала она, глядя на своих детей, — я была высокомерной и эгоистичной. Я знаю, что это не оправдывает того, что я сделала, но надеюсь, вы увидите, как я позволила этому случиться. Я хочу, чтобы вы знали, что ваш отец никогда ничего не делал или не сделал. Это мои страхи, а затем мое эго открыло дверь. Я никогда не переставала любить его, даже во время романа.

— Как ты можешь так говорить, мама? — Усмехнулась Энджи. — Ты спала с другим мужчиной!

— Я знаю, ты в это не веришь, но это правда. Проблема была не в том, что я не любила твоего отца, потому что любила. Проблема была в том, что я любила себя больше! В это время я поставила свои потребности и желания выше потребностей семьи и твоего отца. В течение четырех месяцев я использовала свое несчастье, чтобы оправдать предательство брачных обетов. Когда я наконец пришла в себя, то разорвала роман. Но семена разрушения уже были посеяны. Я надеялась, что смогу жить с этим и избавить твоего отца от боли узнать, что его жена — изменщица. Я знала, что он разведётся со мной, если когда-нибудь узнает.

— Тогда зачем говорить ему, мама? — Печально сказал Тим.

— Это было только для того, чтобы облегчить твою вину? — Вмешалась Энджи.

— Нет, милая, это была не единственная причина. Да, чувство вины съедало меня заживо. Я знала, что твой отец мог сказать, что после того контракта все изменилось. В тот год после моего романа отношения между нами временами были такими напряжёнными. Тогда я поняла, что рано или поздно мне придется признаться ему. Однако судьба вмешалась, чтобы сделать это раньше, чем я надеялась.

— Когда я разорвала роман с Дугласом, я знала, что никто из нас не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об этом. На самом деле он рисковал даже больше, чем я. Он был женат на дочери одного из членов нашего совета директоров и был звездным руководителем проекта нашей корпорации. Он должен был стать нашим самым молодым корпоративным вице-президентом. Поэтому, закончив роман, я поставила одно условие: он никогда не должен был общаться с Джо и работать с ним над каким-либо проектом.

— В прошлом моя корпорация несколько раз заключала контракты с компанией твоего отца, и я не могла смириться с мыслью, что Джо будет отвечать перед Дугласом. Дуглас всегда будет иметь тайное знание, что он спал со мной, и он, возможно, каким-то образом будет держать это над твоим отцом. Я не могла допустить, чтобы он проявил неуважение к Джо.

— Звучит глупо, правда? После того, как я столько месяцев не уважала твоего отца? Дуглас, конечно, согласился. Казалось, всё будет в порядке, если я смогу избавиться от чувства вины... а потом появился этот чёртов правительственный контракт!

— Он потенциально стоил миллионы, и я знала, что Дуглас возглавит любой проект GSА, если мы его выиграем. Я также знала, что компания Джо также будет глубоко вовлечена в это дело. Именно после того, как мы выиграли тендер, мои опасения оправдались. Было объявлено, что Джо возглавит инженерную команду, которая была важным элементом проекта. Он, конечно же, будет отвечать перед руководителем проекта Дугласом!

— Я столкнулась с Дугласом и напомнила ему о нашем соглашении, но он сказал мне, что бизнес есть бизнес, и отказался отойти в сторону. Не думаю, что он верил, что я выполню свою угрозу... он ошибался.

Гвен сделала паузу и глубоко вздохнула. Слёзы, струившиеся по её лицу, свидетельствовали о боли, причиняемой воспоминаниями.

— Твой отец отнесся к моему признанию так, как я и ожидала. Он сидел стоически и слушал, задавая несколько уточняющих вопросов. Я видела, как он собирает необходимую информацию, прежде чем принять решение. Когда я увидела, как по его щеке потекла слеза, я поняла, что это плохо кончится для нас.

— На следующий день он ушел из команды. Я не знаю, пытался ли он встать на высокий путь и защитить интересы своей компании, или он подозревал, что произойдет, когда он уйдет. В любом случае, для твоего отца это не могло бы обернуться лучше с тех пор, как разразился ад!

— Он был ключевой частью этой команды, поэтому, когда он попытался уйти в отставку, это привлекло всеобщее внимание, включая шишек в обеих наших компаниях. Когда они начали задавать вопросы, их помощники начали искать ответы. Им не потребовалось много времени, чтобы раскрыть Дугласа и мой роман. Именно тогда кошмары, мучившие меня весь последний год, стали реальностью.

— Как я и ожидала, знак доллара перевесил любое влияние Дугласа, и он был отстранён от проекта. Однако для Джо и его компании это сработало хорошо. Неловкость ситуации побудила мое корпоративное руководство предложить больший процент от прибыли по контракту его компании, и он в конечном итоге получил повышение.

Мы с Дугласом не общались.

— А ты ждала общения? — Холодно заметил Тим.

— Я этого не делала, милый, — тихо сказала Гвен. — Даже тогда.

Стыд от её признания отразился на её обычно красивом лице. Было очевидно, что она несла это бремя много лет.

— Чего я никогда не могла себе представить, так это того, насколько всё будет плохо. Мы с Дугласом попытались найти другую работу, но обнаружили, что попали в чёрный список. По-видимому, тесть Дугласа принял смущение своей семьи и дочери очень близко к сердцу.

— В конце концов Дугласа назначили на все отвратительные проекты в самых ужасных странах третьего мира. Проведя несколько лет, прыгая из одной подмышки мира в другую, он наконец сдался. Он дал жене развод и уполз ни с чем. Последний раз я слышала, что он продает страховку в Детройте.

— Поскольку он был на пару уровней выше меня в корпоративной иерархии, он всё ещё считался одним из моих руководителей. Я знаю, что компания боялась судебного иска, поэтому они повысили меня. Они повысили меня обратно в какой-то офис, который никогда не увидит дневного света. Думаю, мне не стоит жаловаться, деньги приличные, но моя карьера, по сути, закончена.

Она сделала паузу и посмотрела в глаза каждому человеку в комнате, как будто пытаясь оценить, как они восприняли её признание. На лице Джессики застыло страдальческое выражение, поскольку она была явно раздосадована тем, что её отчима предали. Молли выглядела обеспокоенной и насторожённой. Было понятно, что она уже знала большую часть этого.

Именно взгляды Тима и Энджи заставили её запнуться. Боль и разочарование в их глазах, казалось, были больше, чем она могла вынести. Она медленно взяла себя в руки и продолжила:

— Если я думала, что дела на работе плохи, то то, что происходило дома, было сущим адом. Мой брак рушился, и я ничего не могла сделать, чтобы остановить это.

— Джо сидел и разговаривал со мной несколько раз после того, как подал на развод. Я извинялась до посинения. Я сказала ему, что он ни в чем не виноват, что это я разрушила наш чудесный брак.

— Он сказал, что это было не слишком чудесно, если не удержало меня от постели Дугласа. Это было больно. Я понимала, почему ему было горько и почему он сказал это, но всё равно было больно. Затем Джо спросил меня, почему я изменяла. Мой ответ был просто цепочкой оправданий. После этого он прекратил всякое общение со мной.

— Сначала я была зла и расстроена. Я злилась на себя за то, что навлекла на нас все это, и злилась на Джо за то, что он не пытался спасти наш брак.

— О, пожалуйста, мама! — Выругалась Энджи. — Если бы папа изменил тебе, ты бы простила его и боролась за брак?

Гвен медленно покачала головой и грустно улыбнулась.

— Мы оба знаем ответ на этот вопрос, дорогая. Я была бы гораздо более мстительной и постаралась бы причинить гораздо больше боли, чем твой отец.

— Энджи, я сказала, что разочарована, но не потому, что не понимала, почему он так реагирует. На самом деле я его не винила. Я злилась, потому что видела, как наш двадцатилетний брак катится ко дну. Я знала, что выдернула вилку, но был взбешена тем, что не могла остановить это. Только у Джо была возможность спасти его, но он предпочёл этого не делать. Знаешь, если бы он действительно хотел превратить мою жизнь в ад, он бы забрал меня обратно.

Послышалось несколько негромких вздохов.

— Ты всегда умела обращаться со словами, мама, — усмехнулась Энджи.

— Я не это имела в виду, и ты это знаешь, Энджи, — сказала она со слезами на глазах.

— Что ты имела в виду, мама? — Мягко спросил Тим из-за её спины.

— Я бы сделала всё, чтобы показать твоему отцу, как мне жаль, что я уничтожила нас. Я бы унизила себя так, что опозорила бы старую тихуанскую шлюху, если бы он каким-то образом нашел способ снова полюбить меня.

— Но в тот вечер, когда я рассказала ему о своём романе, я знала, что этого никогда не случится. Даже сквозь слёзы я видела, как глубоко ранила человека, которого, как утверждала, любила. Клянусь, я видела, как его любовь ко мне умерла прямо у меня на глазах. Наш брак закончился прямо тогда, я видела это в его глазах.

— Он должен был жить дальше, мама, — тихо сказал Тим. — Мы все так думали.

— Да, я знаю. Я также знаю, что у меня всё ещё есть некоторые трудности с этим. Вы, дети, оказали мне большую помощь в этом. О, я знаю, что сначала ты злился на меня... нет, это было больше похоже на ярость. Ты имел на это полное право, но не бросил меня. Я не уверена, что смогла бы пережить это. Спасибо, что Джо не настроил тебя против меня.

— Папа никогда бы так не поступил, — спокойно заявил Тим.

— Нет, — покачала головой Гвен, — нет, это был бы не он.

Она грустно улыбнулась сыну и повернулась к Молли.

— Ты знаешь, что я молилась о том, чтобы каким-то образом вернуть свой брак? Я умоляла и умоляла Бога каким-то образом изменить сердце и разум Джо и дать мне ещё один шанс. Я знаю, что не заслужила этого, но это то, чего я хотела.

— Я держалась за эту мечту больше года. Потом Энджи сказала мне, что он начал серьёзно встречаться с тобой, Молли. Именно тогда я поняла, что мои молитвы не будут услышаны.

— Только после того, как вы с Джо поженились, я всерьез попыталась наладить свою жизнь. Я снова начала встречаться, и именно тогда я узнала, какой у меня был брак, прежде чем я разрушила его. У нас было что-то очень хорошее, но я забыла, насколько это было особенным.

— Но мне напомнили, когда я снова начала встречаться, Боже, как мне напомнили! Я встречалась с ними довольно часто, но я начинала сравнивать их с Джо, и это не продолжалось слишком долго после этого.

— Между любовниками существует особая близость, которая приходит только со временем. Только тот, кто занимался с тобой любовью много раз до этого, знает, когда ты хочешь, чтобы тебя взяли силой с необузданной страстью или когда просто нежные ласки и нежный поцелуй отправят тебя через край. Вы не можете себе представить, как унизительно осознавать, что этого не произойдёт. Это не потому, что он не хочет, а потому, что он не знает тебя и твоё тело достаточно хорошо, чтобы знать, что приносит наибольшее удовлетворение в этот момент.

— Мой кошмар состоял в осознании того, что я был причиной того, что эти вещи исчезли. Из-за моих действий все романтические отношения, которые у меня теперь были, были вынуждены начинать с нуля. О, было несколько отношений, которые казались многообещающими. Два из них даже закончились предложениями, но я отклонила оба.

— Но почему? — Спросила Молли с беспокойством на лице.

— Почему я не согласилась? — Гвен глубоко вздохнула. — Ну, это немного сложно. Одна из причин заключалась в том, что я всё ещё была влюблена в своего бывшего мужа.

— Мама! — Снова выругалась Энджи.

— Нет! — огрызнулась Гвен. — Ты не можешь сказать мне то, что я и так очень хорошо знаю. Ты не можешь сказать ничего такого, чего я не слышала и не говорил себе миллион раз. Никто из вас не должен говорить мне, что я чувствую.

— Я люблю твоего отца и всегда буду любить. Я знаю, что это ничего не меняет, но я всегда буду чувствовать себя виноватой за то, что сделала. Я учусь жить с этими чувствами и двигаться дальше.

— Энджи, милая, — мягко сказала Молли, пытаясь успокоить ситуацию. — Всё в порядке, я не ревную. Я знаю, как сильно твой папа меня любит.

Гвен слегка вздрогнула.

— Я тоже это знаю, Молли, — продолжила Гвен, стараясь успокоиться. — Вот почему я чувствовала, что могу это сказать. Я знаю, что он всегда будет любить тебя. Признаюсь, я завидую этому, но это была моя собственная вина.

— Пожалуйста, я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что мои чувства к Джо были причиной того, что я отказалась от тех предложений руки и сердца. Всё гораздо глубже. Как и все здесь, я задавалась вопросом: если я действительно так люблю своего мужа, как я сказала, как я могла предать? Жаль, что у меня нет ответа, с которым я могла бы жить.

Поэтому я сравнила свою любовь к потенциальным женихам с любовью к Джо. И поскольку мои чувства к каждому из них были не так сильны, как к нему, у меня возникла проблема. Если я не смогла оставаться верной Джо, как я могу обещать им свою верность? Я достаточно заботилась о них, чтобы отказать каждому. В то время это было правильно, так как это было бы несправедливо по отношению к ним.

— Мне очень жаль, — мягко сказала Молли. — Мне жаль, что тебе приходится через это проходить.

Гвен грустно улыбнулась.

— Легко понять, почему Джо влюбился в тебя, Молли, — грустно сказала она. — Ты прекрасна и внутри, и снаружи.

— Спасибо, но, пожалуйста, — сказала Молли с озабоченным лицом, — пожалуйста, не делай из меня какую-то святую. У меня есть свои сожаления, Гвен. Большинство из них касается моего первого брака, но один, в частности, связан с Джо.

— Мама? — встревоженно спросила Джессика.

— Нет, это не было чем-то ужасным, но это то, чего я стыжусь. Поскольку Гвен была такой храброй, когда говорила о своих сожалениях, я постараюсь последовать её примеру.

— Это случилось через несколько месяцев после того, как мы с Джо начали встречаться. Наши свидания были довольно жаркими и тяжелыми, но мы не... ну, а мы — нет...

Молли замолчала, её лицо исказилось, когда она пыталась найти подходящие слова.

— Заниматься сексом? — Сказала Джессика, улыбаясь.

— Ты имеешь в виду натыкаться? — Добавила Энджи, хихикая. — Скрывая сосиски, тщетно пытается подцепить?

— Девочки! — Молли ахнула.

— Стучать сапогами? — Взвыла Джессика. — Бить его, делать детей?

— Девочки! — Рявкнула Молли, её лицо было ярко-красным.

Тим рассмеялся вместе с девочками, когда Гвен попыталась скрыть своё страдальческое выражение.

— Я хотела сказать, — сказала Молли, пытаясь взять себя в руки, — что мы с Джо ещё не были близки. Я знала, что для него это было давно, ну, для нас обоих, и сексуальное напряжение между нами всё усложняло. Потом я услышала телефонный звонок.

Было очевидно, что Молли стало не по себе. Глубоко вздохнув, она продолжила:

— Я слышала, как Джо с кем-то разговаривал. Сначала я подумала, что это ты, Энджи, но теперь понимаю, что не знаю, кто это был. Но кто бы это ни был, Джо говорил о возможном примирении с Гвен.

— Я знала, что люблю Джо, но я всё ещё была так напугана после катастрофы моего первого брака. Хотя мой первый муж бросил нас девять лет назад, я никогда не подпускала мужчину так близко, как Джо. Я знала, что он хороший человек, что он будет хорошим отцом и прекрасным мужем. Поэтому я решила, что он мой.

— На той неделе я бесстыдно набросилась на него, пытаясь завладеть им и удержать его внимание только на мне. Короче говоря, я его соблазнила.

— Мама, — сказала Джессика, улыбаясь. — Я серьезно сомневаюсь, что потребовалось много обольщения, чтобы привлечь внимание отца. Я имею в виду, чёрт! Каждый раз, когда я видела вас вместе, вы всегда прикасались друг к другу!

— Серьезно, Молли, — добавила Энджи. — Папа никогда не мог оторвать от тебя руки.

— Твой отец всегда был очень ласковым, — ответила Молли.

Джессика фыркнула, а Энджи и Тим улыбнулись.

— «Ласковый» — это другое слово для «похотливый»? — Джессика усмехнулась.

— Джесс! — Выругалась Молли.

Трое взрослых детей рассмеялись. Гвен неловко заёрзала на стуле.

— Мама, — сказала Джессика, всё ещё улыбаясь. — Не понимаю, почему ты жалеешь о том, что показала любимому мужчине, как сильно желала его.

— Милая, я не жалею об этом, я жалею только о том, что страх потерять его привел меня к этому. А ещё мне интересно, что бы случилось, если бы я этого не сделала. Стал бы Джо притягиваться ко мне? Вернулся бы он к Гвен?

— Что бы ни случилось, я надеялась, что он счастлив. Я знаю, что была более чем довольна жизнью, которую мы разделили.

— Молли, — мягко сказал Тим. — Папа всегда говорит, что вы с Джесс спасли его.

Молли кивнула и тихо рассмеялась.

— Я знаю, — сказала она тепло, — но правда в том, что он спас и нас. После того, как мой бывший ушел, у меня были некоторые реальные проблемы с доверием. Я встречалась с ними снова и снова в течение почти десяти лет, но эти проблемы всегда мешали. Мне было трудно поверить, что мужчина захочет меня для чего-то другого, кроме секса. Затем Джо развеял эти заблуждения.

— Ну, — усмехнулась Джесс, глядя на свою ухмыляющуюся сводную сестру.

— Что? — Спросила Молли, на её лице было ясно написано замешательство.

— Конечно, папа хотел тебя не только для секса.

— Конечно, он это сделал, дорогая. Он... ох... О БОЖЕ!

Тим, Энджи и Джесс рассмеялись, увидев, как лицо Молли снова стало ярко-красным.

— Джессика Паттерсон, веди себя прилично! — ответила она, сдерживая застенчивую улыбку. — Любовь твоего отца была гораздо больше, чем просто любовь!

— Он хороший человек и отличный отец. Даже когда он впервые заболел, он все еще присматривал за нами. Я не могла бы молиться о лучшем, более любящем муже. Он сделал эти последние восемь лет счастливее, чем я когда-либо думала.

— Я никогда не думала, что Джо всерьез подумывает о том, чтобы помириться со мной, — тихо сказала Гвен. — Интересно, с кем бы он мог говорить о таких личных вещах?

— Ну, поскольку сегодня, очевидно, день семейной исповеди, — саркастически заметила Энджи. — Наверное, это была я. У нас с папой было несколько разговоров на эту тему.

— Тогда я и не подозревала, что ты так вовлечена в его решения, — мягко сказала Молли.

Энджи вздохнула, посмотрела на Джесс, потом снова на Молли.

— Больше, чем вы, вероятно, можете догадаться, — спокойно сказала Энджи. — Я знала, что папа тогда был на распутье, жить ли в прошлом или двигаться вперед. Он сказал, что влюбляется в тебя, Молли, и если не порвёт с тобой, то, вероятно, попросит тебя выйти за него замуж. Он сказал, что всё ещё испытывает

чувства к маме. Он сказал мне, что ты не можешь быть женат на ком-то так долго и не испытывать никаких чувств.

— Я спросила его об этих чувствах. Он сказал мне, что когда-то они были почти чистой любовью, а теперь стали смесью любви и ненависти, гнева и горечи, усталости и отчаяния. Он никак не мог решить, вернуться ли назад и попытаться разобраться в своих чувствах или начать все сначала. Естественно, поскольку я пыталась свести его с Молли, я подтолкнула его к этому.

— Ты пыталась свести его с другими женщинами? — Печально сказала Гвен. — Я и не знала, что ты меня так ненавидишь.

— Мама, как я уже сказала, я не ненавижу тебя, но это не из-за тебя. Это было из-за папы. Я видела, что сделала с ним твоя интрижка, она чуть не убила его. Внешне он мог казаться сильным и спокойным, но внутри он истекал кровью.

— Я осталась с ним тем летом, после того как ты рассказала ему о своем романе. Это было через месяц после твоего признания, и весь ад вырвался на свободу. Я не могу сказать вам, сколько ночей я поднималась к нему в комнату, чтобы проверить его и услышать, как он плачет. Он не плакал передо мной, но когда он был один в своей комнате, он выпускал боль. Я тихо сидела за его дверью в коридоре и плакала вместе с ним.

Слезы наполнили глаза Гвен, когда она медленно покачала головой.

— Я никогда не знала, — тихо сказала она. — Я знала, что причинила ему боль, но никогда не видела никаких признаков его боли, кроме случайных вспышек гнева.

— Это потому, что он не хотел, чтобы ты его видела. Он не хотел, чтобы ты испытывала удовлетворение, зная, как сильно ты его ранила.

— Я никогда не хотела причинить ему такую боль. Я была эгоистична и полностью сосредоточена на том, чего хотела и в чем нуждалась, но я не пыталась злонамеренно причинить боль твоему отцу.

— Мама, не важно, намеренно ты это сделала или просто по глупости, но факт остаётся фактом. Поэтому, когда он оказался перед выбором: вернуться к жене, которая изменила ему и отравила годы хороших воспоминаний, или начать всё сначала с женщиной, которая любила его и никогда не изменит, я настаивала на последнем. Мы все знаем, что потребовались бы месяцы или годы работы над проблемами доверия, чтобы он смог расслабиться и снова быть счастливым с тобой, мама. Так что, чёрт возьми, да, я настаивала на том, чтобы он начал всё сначала с Молли!

— Я действительно немного жалею, что манипулировала им. И мне даже как-то неловко, что я приложила руку к тому, чтобы вы двое больше не были вместе. Но, честно говоря, мама, дело было уже не в тебе. Речь шла о счастье моего отца, и я верила и до сих пор верю, что он был счастливее с Молли, чем если бы он вернулся и пытался пробраться через всю эту чушь восстановления своего брака с тобой.

— Энджи, я и не знала, что ты так хорошо играешь в сваху, — мягко вмешалась Молли. — Я разрываюсь между тем, чтобы отругать тебя, обнять и поблагодарить!

— Ну, — вмешалась Джессика, — она сделала это не совсем одна. У меня есть собственное признание, чтобы добавить ко всему этому.

— Джесс? — Удивлённо спросила Молли.

— Мам, ты же знаешь, что я познакомился с Энджи в колледже. Она была старшеклассницей, которая учила меня на первом курсе. Мы подружились, и это не мешало ей иметь симпатичного младшего брата на пару лет старше меня.

Она посмотрела на Тима и грустно улыбнулась, прежде чем снова повернуться к матери.

— Я всё ещё жила дома, и Энджи приходила несколько раз. Я видел, что она очень внимательно наблюдает за тобой. Когда я спросила её об этом, она поделилась своими мыслями о том, что вы с её отцом идеально подходите друг другу. Я собиралась переехать в кампус на следующий год и беспокоилась, что ты останешься одна. Думаю, именно тогда мы сговорились найти способ свести вас вместе, чтобы узнать, есть ли между вами какая-то химия.

— Я встречалась с Тимом пару раз, прежде чем Энджи пригласила меня погостить у них на выходные. Когда я впервые встретила папу, то есть Джо, я сразу же влюбилась в него.

Энджи фыркнула от смеха.

— Она влюбилась в него почти так же быстро, как и ты, Молли, — хихикнула Энджи.

— Чушь собачья! — Я влюбилась в него, по крайней мере, на целую неделю быстрее, чем мама. Ей потребовалось столько времени, чтобы вытащить голову из задницы и принять тот факт, что она тоже его любит.

— Джесс, язык! — Твёрдо заявила Молли, прежде чем позволить себе слегка улыбнуться.

Джессика игриво показала маме язык и невинно улыбнулась.

— Так или иначе, с тех пор как я попалась на крючок, мы начали планировать, как свести вас вместе. Энджи пришла в голову идея пригласить нас обоих на выходные. К сожалению, история, которую мы использовали для прикрытия нашего плана, состояла в том, что я действительно влюбилась в Тима и хотела, чтобы моя мама познакомилась с ним.

Джессика повернулась к Тиму.

— Прости, Тим, наверное, я так и не извинилась перед тобой за то, что у тебя создалось впечатление, будто я отношусь к нам серьёзнее, чем на самом деле. Ты был отличным парнем, когда мы встречались, и меня, очевидно, очень тянуло к тебе, но...

— Но ты не была влюблена в меня, я знаю, — вмешался Тим. — Сначала я не мог понять, что происходит. Я знал, что забочусь о тебе больше, чем ты обо мне, но тот первый визит в мой дом был неожиданностью.

— Тогда, увидев тебя с отцом, я ещё больше запутался. Я не скажу тебе, что эго парня не страдает, когда его девушка влюбляется в его отца больше, чем в него, но после твоего следующего визита я наконец понял. До этого момента я боялся, что влюбился в девушку с серьезными проблемами с отцом!

— Ну, — засмеялась Джессика, — в каком-то смысле я так и сделала! Я знаю не так уж много девятнадцатилетних, которые меняют фамилию, когда их мать снова выходит замуж. Хотя мы никогда не жили под одной крышей, он был мне настоящим отцом.

— Ну, — усмехнулся Тим, — увидев твою маму и понаблюдав за реакцией папы на неё и на тебя, это было совершенно очевидно. Я уже и забыл, как давно не видел, чтобы он так улыбался и смеялся.

Безмолвная комната была наполнена одновременно улыбками, напоминающими о прошлом, и тревожными сожалениями.

— Ну что ж, — тихо сказал Тим, — поскольку все остальные признались в какой-то глубокой темной тайне, думаю, теперь моя очередь.

Когда все взгляды обратились к нему, Тим откашлялся.

— Я просто хотел предупредить вас, что на следующей неделе вы, вероятно, прочтёте в газетах что-нибудь, что может вас расстроить. И да, это правда... Я потерянная сестра Кардашьян и недавно обручилась с Брюсом, простите, Кейтлин Мэри Дженнер!

— Мудак! — Энджи фыркнула.

Комната наполнилась редким смехом, резко контрастирующим с прежним настроением.

— Совсем как его отец, — одновременно сказали Гвен и Молли.

Две женщины удивленно уставились друг на друга, прежде чем Тим снова вмешался.

— Благодарю вас, — сказал он, тепло улыбаясь, — лучшего комплимента я не могу придумать.

В комнате медленно стихли тихие смешки и воцарилась неловкая тишина, прежде чем Гвен грациозно встала.

— Молли, — сказала она с лёгкой грустной улыбкой, — ещё раз спасибо, что позволила мне прийти сюда сегодня. Я всё ещё пытаюсь двигаться дальше. Эта встреча стала для меня большим шагом. Спасибо, что позволила этому случиться.

— Всегда пожалуйста, Гвен, и я надеюсь, что ты сможешь жить дальше и жить чудесной жизнью. Это было главным образом решение Джо, хотя мы оба чувствовали, что из этого может выйти что-то хорошее. Если бы не он, я бы не согласилась. Я никому не позволю причинить вред моему мужу.

— Я хотела бы... — прошептала Гвен, — я хотела бы быть такой страстно преданной.

Она посмотрела на сына.

— Тим, ты не отвезешь меня в отель?

Он кивнул и собрал свои вещи. Гвен оглянулась на хрупкого мужчину, спящего на кровати.

— Молли, пожалуйста, передай Джо, что я молюсь за него. Как и вы с Джессикой.

— Я сделаю это и благодарю тебя.

Гвен повернулась и медленно вышла из комнаты. Оказавшись в безопасности по ту сторону двери, слезы потекли по её лицу, и она тихо всхлипнула. Она поняла, что это был последний раз, когда она видела любовь всей своей жизни живым.

****

Две с половиной недели спустя Джозеф Рэндалл Паттерсон, 53 года, скончался. Он умер во сне, находясь дома, в окружении своей любящей семьи.

Служба у могилы была горько-сладкой. Молли сидела между Джессикой и Энджи в первом ряду. К большому удивлению некоторых присутствующих, Гвен тоже сидела в первом ряду между Энджи и Тимом. После службы друзья и родственники выразили свои соболезнования, а затем ушли, направляясь на семейный прием. Теперь все трое взрослых детей окружили Молли, стоявшую у лимузинов.

— Молли, — мягко сказала Энджи, — я хочу ещё раз поблагодарить тебя. Я никогда не думала, что увижу, как папа снова улыбнется после развода, но вы с Джесс вернули это в его жизнь. Вы напомнили ему, что он снова может любить, и не было никаких сомнений, что он любит вас обоих.

Молли осторожно взяла её за руку.

— Никогда не забывай, как он любил тебя и Тима. Он всегда так гордился вами.

— Мы знаем, — сказал Тим, грустно улыбаясь, — но разводы тяжелы для всех. Несмотря на то, что мы с Энджи уже уехали из дома, их развод был для нас тяжёлым испытанием. Мы хотели быть рядом с папой, потому что он был так обижен и зол, но мы не могли быть там каждый день. Мы так благодарны, что он нашёл тебя.

— Мы с Энджи также хотим поблагодарить тебя за то, как ты обращалась с мамой последние несколько недель. Ты позволила ей попрощаться с папой и принять участие в провожании его сегодняшней жизни. Не многие люди позволили бы бывшему супругу сделать это.

— О, дорогой, мы с твоим отцом знали, что это важно для тебя и Энджи, а также для твоей матери.

— Это значит больше, чем ты думаешь, — тихо добавила Энджи. — Когда папа влюбился в тебя, он смог жить дальше, но мама так и не смогла. Надеюсь, вы разрешите ей попрощаться с папой, и это поможет. Молли, ты не только дала моему папе новую жизнь, но и позволила моей маме сделать то же самое.

— Мы с твоим отцом так любим вас обоих... — начала Молли, но её голос дрогнул. — Я люблю вас обоих.

Молли пыталась сдержать рыдания, как она протянула руку, чтобы опереться на лимузин. Слезы потекли по её лицу.

— Я буду так скучать по нему, — всхлипнула она.

Тим шагнул вперед и обнял её, а она уткнулась лицом ему в грудь и заплакала. Две молодые женщины обнимали друг друга, наблюдая, как она оплакивает потерю своей любви. Постепенно к ней вернулось самообладание, и группа торжественно обратила своё внимание на одинокую женщину, стоявшую на коленях у могилы.

Не обращая внимания на своих слушателей, женщина тихо всхлипнула. Она нежно погладила холодное мраморное надгробие и прошептала слова своего сердца человеку, которого когда-то называла мужем.

Энджи и Тим молча подошли и встали по обе стороны от матери.

— Мама, — нежно прошептала Энджи. — Пора уходить.

****

— Вырежьте свое имя на сердцах, а не на надгробиях. Наследие запечатлено в умах других и в историях, которыми они делятся о вас — Шеннон Л. Олдер