С того момента, как я получил письмо Лори и узнал, что она сделала, я много раз думал о том, что я скажу ей, если когда-нибудь снова увижу ее. Мне очень хотелось дать выход своему гневу, назвать ее настоящим именем и потребовать ответов на все вопросы, которые она оставила. Но когда это произошло на самом деле, я был ошарашен.

Я никогда не ожидал увидеть ее снова, а теперь, когда она была здесь, я потерял дар речи. Все, что я мог сделать, это стоять и смотреть на нее.

— Привет, Джон, могу ли я войти?

Как будто на автопилоте, я попятился от двери, она вошла и села на диван, как будто между нами ничего не изменилось.

Я не мог не изучать ее. Она все еще была привлекательной женщиной. Она немного прибавила в весе, что ей смотрелось неплохо, и ее грудь казалась больше, чем раньше, и я подумал, не делала ли она операцию на груди. «Думаю, с ней согласны неверность и предательство», — с горечью подумал я.

И все же она казалась старше: морщинки под глазами и несколько морщин на лице, которых я не вспомнил. Ее волосы выглядели так, будто она не обращала на них особого внимания, что было не похоже на нее. Я поняла, что, по крайней мере, ее одежда соответствует возрасту, вспоминая, как она раздражала Эмили своим слишком молодым гардеробом.

— У тебя действительно много нервов.

— Поверь мне, я этого боялась. Я знаю, что ты меня ненавидишь, я знаю, как сильно я тебя обидела.

Мой гнев нарастал, но я пытался сдержать его.

— Я так не думаю, Лори. Я не думаю, что ты хоть представляешь, что ты сделал со мной и Эмили. Забудьте о боли, которую причинила моя жена и мать Эмили. Забудьте об унижении быть брошенным мужчине. Забудьте о том, что вы ушли, не сказав ни слова, ни объяснения, ни даже прощания. Ваше исчезновение сделало меня предметом полицейского расследования. Они обыскали наш дом и конфисковали мою машину в поисках пятен крови! Благодаря вам моя репутация была запятнана; наши друзья бросили меня, и я чуть не потерял работу в университете. Мне часто звонят чудаки и я ненавижу почту, потому что совершенно незнакомые люди решили, что я убил тебя и спрятал твое тело. Есть люди, которые были бы готовы линчевать меня, если бы все продолжалось намного дольше.

Я кричал, перехватил дыхание и убавил громкость.

— Так что нет, я не думаю, что ты имеешь ни малейшего представления, как сильно ты меня обидела.

Пока я разглагольствовал, ее лицо побледнело, и она опустила голову, не в силах противостоять моему гневу.

Когда я закончил, она подняла глаза, и я увидел, как по ее щекам текут слезы. Она вытащила салфетку из сумочки, вытерла глаза и тихо сказала:

— Мне очень жаль, Джон. Я понятия не имела об этом. Мне очень жаль.

— Боюсь, что слова «извините» ничего не значат, — резко сказал я.

Я должен был отослать ее в тот момент, но после всех этих месяцев размышлений я не мог не спросить.

— Почему ты это сделала? Что заставило тебя бросить Эмили и меня?

— Я не собиралась этого делать, — захныкала она, — мы начали с легкого флирта и некоторых сексуальных намеков, и следующее, что я поняла, я влюбилась в него и у меня был настоящий роман. Он был таким захватывающим, и он заставил меня почувствовать себя такой молодой. Я не хотела, чтобы это произошло — это просто произошло.

— О да, это старая добрая Лори, все в порядке: порывистая и беззаботная, упрямая и невероятно эгоистичная. Настолько эгоистична, что вы были совершенно готовы бросить свой двадцатилетний брак, не говоря уже о том, чтобы бросить свою собственную дочь, чтобы ты могла развлекаться шлюха! — пренебрежительно сказала я.

— Нет, ты ошибаешься, я не хотела причинять тебе боль, и меня убивало то, что я покинула Эмили, но я просто не мог смотреть ей в лицо, не после того, что я сделал, — плакала она.

Я подозревал, кто ее возлюбленный, но теперь был уверен.

— Итак, вы соблазнили Брэндона Хилтона. Вы украли парня своей дочери и сбежали с ним.

Какой прекрасной сукой — матерью ты оказалась!

— Это не правда! Я пыталась защитить Эмили. Я заставила Брэндона порвать с ней — она запротестовала.

Я понял, что это ложь, как только услышал это.

— Нет, ты не пытался помочь Эмили. Ты заставила Брэндона бросить Эмили, чтобы доказать, что ты более желанна, чем она. Неудивительно, что ты не смогла смотреть в глаза своей дочери! Это просто жалко, ты старая падальщица!

Она не пыталась отрицать мое обвинение, она просто закрыла лицо руками и рыдала.

Но я не закончил со своими вопросами.

— Итак, после того, как вы выиграли соревнование со своей дочерью, вы просто решили исчезнуть, исчезнуть без слов, даже не упаковав сумку?

— Это было не так. В тот день я рано ушла с работы и пошла в его квартиру, чтобы... ну, вы знаете. В любом случае, когда мы закончили и лежали там, он сказал мне, что уезжает из города в тот же день. Я умоляла его не делать этого, но он был непреклонен. Он встал, чтобы одеться, и когда я увидела чемодан, который он упаковал, я подумала: «Он бросает меня, как и Эмили».

— Затем он повернулся и сказал: «Ну, ты едешь или нет?» Я поняла, что он не бросает меня, он все еще хотел, чтобы я была с ним. Я была в восторге и без ума от него, и, ну, я просто села с ним в машину, и мы уехали, — сказала она, пожимая плечами, как будто это объяснило это.

Я знал, что Лори импульсивна, но это было больше, чем я мог себе представить.

— Ты ушла только с одеждой на себе? — удивился я.

Ее лицо покраснело от смущения.

— Ну, у меня была часть моей одежды в квартире Брэндона, которую я унесла в спортивной сумке, понимаете, так что я могла бы переодеться, если бы мне нужно было после, э, после секса.

Эта маленькая деталь только усилила мой гнев, но я проигнорировал ее, потому что все еще не понимал.

— Что ты делала с деньгами? Ты никогда не выписывала чек и не использовала кредитные карты.

— Я чувствовала себя достаточно плохо, оставив тебя и Эмили.

— Я не могла взять деньги, которые были нужны тебе, чтобы обеспечить ее.

К этому времени я понял, насколько она корыстолюбива, поэтому сразу же понял это объяснение.

— Нет, причина не в этом. Вы просто не хотели, чтобы кто-нибудь из нас знал, куда ты поехала и с кем. Вы решили отправиться в свое маленькое романтическое приключение и не хотели, чтобы я, Эмили или кто-либо еще узнал, что вы сделали.

Выражение ее лица подсказывало мне, что я правильно понял ситуацию.

— Но я до сих пор не знаю, как вы это сделали без денег.

— У Брэндона есть трастовый фонд у него много денег.

Затем ее лицо снова покраснело.

— И у меня был банковский счет, о котором вы не знали, под моей девичьей фамилией «.

Я начал расхаживать по комнате, пытаясь сдержать гнев. Я еще многого не знал, но ответы меня больше не интересовали. Каждое новое откровение от нее было похоже на физический удар, даже после стольких лет. Да, я видел импульсивность, внезапная страсть и упорство в ней, но кто мог предположить, что они приведут к этому?

Проходя мимо переднего окна, я случайно выглянул на улицу и увидел незнакомую машину, припаркованную впереди.

— Думаю, это он там ждет тебя.

Она подняла глаза со странным выражением лица.

— Нет, это Джеки.

Она отвезла меня сюда.

— О? Где твой любовник?

— Он бросил меня. Однажды он сказал мне, что у него появилась новая возможность, и она не касалась меня. Потом он ушел, и я была одна в Нью-Йорке. Я пытался жить самостоятельно, но для меня это было слишком многовато, — сказала она сквозь слезы.

— Итак, он оставил тебя так же, как ты оставил меня, — сказал я мстительно.

— Я думаю, это правда, что они говорят: карма — для такой конченной шлюхи как ты!

— Думаю, это так, — тихо сказала она. Затем она встала, подошла к окну и жестом пригласила Джеки. Повернувшись ко мне, ее голос стал более настойчивым.

— Я знаю, что я была упрямой и порывистой, и все те другие вещи, которые ты называл. Да, я бросил вас, и я сожалею об этом сейчас всем сердцем. И больше всего я сожалею о том, что бросил Эмили. Но вы должны понять: у меня не было выбора.

— Конечно, — саркастически сказал я, — что мать хочет сказать дочери, что украла ее парня?

— Это была только часть дела», — тихо сказала она.

Прежде чем я успел ответить, Джеки вошла в парадную дверь. У нее на руках был младенец, и я на мгновение смутился. Но когда Лори подошла и забрала у нее ребенка, все, что я мог сделать, это ахнуть: «Боже мой!»

Лори грустно посмотрела на меня.

— Теперь вы понимаете, почему я не могла встретиться лицом к лицу ни с одним из вас.

Она, должно быть, знала, о чем я собирался спросить, потому что продолжила:

— Когда я уходила, я забыла свои противозачаточные таблетки, и у меня были проблемы с получением нового рецепта. Брэндон не стал бы пользоваться презервативами, и я думала, что это не повредит, но... — её голос затих.

— Так он бросил тебя до или после того, как ты родила? — злобно спросил я.

Прежде чем она смогла ответить, я услышал, как Эмили возвращается из своего родительского класса.

Войдя на кухню из гаража, она крикнула:

— Эй, папа, чья это машина у входа? Затем она вошла в гостиную, неся малышку Бриджит, только чтобы остановиться, ахнув, увидев свою мать.

Я знаю, что мог бы поступить лучше, надо было придумать, что сказать, чтобы мягко попытаться перейти к правде.

Но я был так зол на то, что сделала Лори, и настолько ошеломлен ужасностью ситуации, что повернулся к дочери и выпалил:

— Посмотри, кого твоя конченная мать привела с собой: твоей дочке новую сводную сестру! Затем, увидев, что Лори смотрит на ребенка Эмили, я сказал:

— Лори, познакомься с малышкой Бриджит, твоей новой внучкой.

Им потребовалось мгновение, чтобы понять то, что я только что сказал, но потом они оба заплакали. Конечно, младенцы начали плакать, и даже Джеки плакала. Кстати, мне тоже хотелось плакать, но больше всего я чувствовал себя истощенным. У меня, конечно, не было сил играть рефери между Эмили и ее матерью. Что бы Эмили ни хотела сказать, я чувствовал, что это было с ее матери. В конце концов, я просто вышел из гостинной, вошел в комнату и рухнул на диван.

Я слышал гневные слова, доносящиеся из другой комнаты, перемежающиеся парой мучительных криков. Я догадывалась, что они только что поняли, что у обоих младенцев общий отец.

И матери, и младенцы плакали намного больше. Но через некоторое время я понял, что в гостиной стало тихо, и начал гадать, что происходит. Я заколебался, но когда я наконец просунул голову в дверь, я увидел Джеки, держащую ребенка Лори, и Лори, держащую малышку Бриджит, а Эмили смотрела через плечо. Заметив меня, Эмили жестом пригласила меня обратно в гостинную и подошла ко мне.

Я понятия не имел, что сказать дочери. Откровения Лори потрясли меня, я не мог представить, какое влияние они, должно быть, оказали на Эмили. Ее собственная мать украла её парня, а затем родила ему ребенка. Как я могу облегчить тоску, которую, должно быть, испытывает Эмили?

Но прежде чем я успел что-то сказать, Эмили ошеломила меня.

— Папа, может мама поживет у нас дома с ребенком?

— Ты, должно быть, шутишь! После всего, что она сделала с тобой и мной? — ахнул я от шока.

— Я знаю, папа, и не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить ей это. Но она совершенно разорена, папа, и ей некуда идти. Ее ребенку нужно место для жизни, по крайней мере, до тех пор, пока мама не сможет снова встать на ноги. Пожалуйста, папа. В конце концов, ее ребенок — сводная сестра Бриджит так же, как и мой.

Я содрогнулся от этого осознания.

— Почему она не может жить с Джеки? — возмутился я.

Эмили посмотрела на меня с раздражением.

— Джеки живет в квартире с одной спальней, папа.

— Ну тогда, Лори может жить с родителями. Она их ответственность, — попробовал я.

— Да, верно, папа. Как будто, — саркастически ответила Эмили. Мы пытались укрыть Эмили от неприятных ощущений наших отношений с Карлетонами, но, конечно, она уловила разрыв в раннем возрасте. Мы оба знали, что это ненадежный совет.

В тот день я извлек два урока. Во-первых, мне никогда не понять отношения между матерью и дочерью. На полпути я ожидал, что разразится драка с нокдауном, когда Эмили узнала всю степень предательства своей матери. Предложение Эмили приютить Лори — даже временное — было выше моего воображения.

Второй урок, который я усвоил, заключался в том, что для отца практически невозможно отказать дочери, когда она действительно чего-то хочет.

Ранее я планировал встретиться с Бриджит на следующий вечер. Это был один раз, когда я не ожидал встречи с ней. Мои опасения, должно быть, были очевидны, потому что, когда она открыла дверь и увидела меня,

Бриджит сразу сказала:

— Что случилось, Джон? Что случилось?

Я знал, что промедление ничего не даст, поэтому подвел ее к дивану и сел рядом. — Бриджит, мне нужно кое-что тебе сказать. Лори вернулась.

На ее лице отразилось изумление, которое почти сразу сменилось болью.

У нее перехватило дыхание, а затем она понимающе кивнула.

— И ты с ней решил снова встретиться...

— Нет, нет! Это совсем не то — я почти крикнул. Я продолжил объяснять все, что произошло, и то, как Эмили настаивала на том, чтобы я временно помог ее матери и ребенку.

Лицо Бриджит немного расслабилось, но она смотрела на меня с болью в глазах.

— Не пугай меня так снова, Джон. Я уже потеряла одного человека, которого любила, — не думаю, что смогу потерять другого.

Она только что сказала, что любит меня? Я чувствовал себя все ближе и ближе к Бриджит, чем больше мы видели друг друга, но я не был уверен, что она думала обо мне. В настоящее время, услышав эти слова, мои страхи и сомнения, казалось, улетучились.

Я обнял ее и посмотрел ей в глаза.

— Я тоже потерял супругу, но я нашел другого, лучшего, кого можно любить. Я обещаю: если ты хочешь меня, ты не потеряешь меня.

Она ничего не сказала, но мне показалось, что я тоже почувствовал, что внутри нее что-то происходит.

Внезапно она поцеловала меня, я целовал ее, и никто из нас не мог остановиться. Было ощущение, что где-то внутри прорвалась плотина, и все сдерживаемые эмоции вырвались наружу и хлынули через нас.

Я почувствовал, как она тянет меня к себе, чтобы встать, и когда я это сделал, она попыталась отступить, таща меня к своей спальне.

Когда я понял, что она пыталась сделать, я взял ее на руки и отнес обратно в кровать.

Лежа рядом друг с другом, мы продолжали целоваться и медленно начали раздевать друг друга. Не было ни спешки, ни срочности, а только уверенность в том, что поступить правильно. Когда мы оба были обнажены, мы крепко обнялись, наши ноги и руки переплетаются, желая быть, как можно ближе друг к другу.

Внезапно Бриджит перекатила меня на себя, потянулась, чтобы найти меня, и вставила там, где она нуждалась во мне больше всего. Я почувствовал, насколько она мокрая, и понял, что прелюдия в этот момент не уместна. Когда я достиг её райских врат, она прошептала:

— Пожалуйста, аккуратней со мной, Джон. Это было так давно...

Я понял, что ей нужно, и начал осторожно проникать в нее, замедляясь и проникая мм за мм. Когда я, наконец, полностью погрузился в нее, мы начали нежное покачивание, крепко прижимаясь друг к другу и продолжли целоваться. Через некоторое время я почувствовал, как ее дыхание участилось, а затем она издала легкие вздохи, которые превратились в стоны. Мое собственное возбуждение нарастало, и я начал ускорять толчки, пока она не выгнула спину, не вскрикнула и не кончила, вздрогнув. Я продолжал пульсировать в ней еще минуту или две, прежде чем присоединился к ней в собственном оргазме.

Пока мы лежали там, каждый изо всех сил пытался отдышаться, она схватила мое лицо обеими руками.

— Спасибо, Джон, спасибо. Это был мой первый раз после смерти Дэвида. Я думал, что больше никогда не найду любовь.

Я улыбнулся и снова поцеловал ее. Мне казалось, что мой долгий кошмар тоже заканчивается.

Теперь наша жизнь превратилась в новый, неизвестный мир. Мы с Бриджит начали использовать все возможности, чтобы соединиться вместе, но решили продолжать жить отдельно, по крайней мере, на время. Во-первых, мы не хотели торопиться. А во-вторых, в нашем доме по-прежнему суетились две матери, заботящиеся о двух младенцах, плюс занятая няня, которую нашла Бриджит, которая теперь приходила каждый будний день, чтобы помочь. Она оказалась находкой, потому что позволила Эмили продолжать посещать уроки, а Лори начать искать работу, чтобы прокормить себя и своего малыша. Я все еще пытался помочь, но по правде говоря, я был странным человеком.

Это имело неприятный побочный эффект. Имея больше свободного времени в моих руках, я начал размышлять обо всем, что со мной случилось. Это может показаться противоречивым, но чем счастливее я чувствовал себя с Бриджит, тем более несчастным становился с Лори. Эмили нашла способ сосуществования со своей матерью благодаря совместному опыту заботы о своих младенцах. Но у меня не было ничего, что могло бы облегчить горечь предательства моей бывшей жены и мое негодование по поводу вреда, который она причинила не только тем, что стала мне изменять, но и тем, что исчезла таким образом, чтобы вызвать подозрения на меня.

Однако со временем я обнаружил, что центр моего негодования переместился на одного человека, который до сих пор избежал последствий: Брэндона Хилтона. Это он соблазнил мою жену, он осквернил мою дочь и он запятнал мое имя, возможно, безвозвратно. Еще более раздражало то, что соблазнение больше не признавалось преступлением.

Очевидно, общество было совершенно готово к тому, чтобы хищники, такие как Хилтон, соблазняли жен и дочерей, а затем смотрели в другую сторону, когда они внезапно уходили. Разве не должно быть какого-то наказания за всю оставленную ими боль и страдания?

Я вернулся и перечитал «Инцидент с Бычьим луком».

На этот раз я обнаружил, что больше сочувствую тем членам отряда, которые выследили «грабителей». Да, они повесили не тех людей, но они были вынуждены действовать из-за неэффективной системы правосудия, которая не могла их защитить. Более того, как я напомнил себе, преступления, которые эти люди пытались исправить, были немалыми.

Ограбьте владельца ранчо его стада, и он, возможно, не сможет прокормить свою семью, когда в прерии с воем накроет зимний снег. Украдите лошадь человека, и вы почти наверняка обрекаете его на медленную, затяжную смерть от голода и обезвоживания вдали от человеческой цивилизации.

Неудивительно, что дружинники «взяли оружие против моря неприятностей», чтобы преследовать тех, кто, по их мнению, обидел их.

Я понял, что Брэндон Хилтон не подвергал мою семью риску голодной смерти и не оставил меня бродить пешком по пустыне в поисках водопоя... Но он причинил мне и моей семье реальный, ощутимый вред. Он запятнал мою репутацию, превратил меня в несчастного рогоносца и оставил после себя двух брошенных женщин.

Со временем я обнаружил, что трачу все больше и больше свободного времени на поиски ключей к его местонахождению, не говоря уже о бессонных ночах, обдумывая подходящие формы мести за то, что он сделал.

Большинству профессоров колледжей не очень хорошо платят, особенно в гуманитарных науках. Потеря зарплаты Лори значительно снизила доход нашей семьи, и теперь у меня были дополнительные расходы на кормление дополнительных ртов плюс няня, которая помогала ухаживать за младенцами. Я никак не мог позволить себе нанять детективное агентство, чтобы выследить моего врага, так что я вернулся к альтернативе бедняков: Интернет.

У Брэндона, естественно, была учетная запись в Fаcеbооk, но она не обновлялась больше года. Кроме того, я с иронией подумал, что он вряд ли будет «дружить» со мной, чтобы я мог следить за любыми его действиями. Поиск в Gооglе обнаружил его имя в списке классов юридической школы, но немного дополнительной информации. Однако обнаружение этого побудило меня посетить нашу приемную комиссию, чтобы посмотреть, что я могу найти в их записях. Дружелюбный помощник по административным вопросам разрешил мне посмотреть его файл (официально она не должна была этого делать), но единственное, что я узнал, это то, что он тоже был родом из Саванны.

Это открытие вызвало у меня дрожь: могла ли Лори знать его тогда? Но я быстро понял абсурдность этой идеи — она бы уехала в колледж, когда ему было всего несколько лет. Это осознание заставило меня снова проклясть Лори за ее глупый отказ действовать по ее возрасту.

По мере того, как мои поиски продолжались, я обнаружил, что становлюсь чем-то вроде эксперта по диковинному поведению некой дочери магната гостиничной сети с той же фамилией, но мне не удалось найти Брэндона Хилтона. Казалось, он сумел сбежать от одиночного отряда на его хвосте. Моя неудача только укрепила мою решимость найти его. Часть меня, с удивлением наблюдала за моей деятельностью. Что я думал, что буду делать, если найду этого человека: сразиться с ним? У меня не было черного пояса по восточным боевым искусствам, не было эксперта по рукопашному бою. Кроме того, он был на двадцать лет моложе меня, он наверняка надрал бы мне задницу. Как я ожидал получить от него удовлетворение, если смогу его найти?

Но этот образ мыслей не успокоил мой гнев. Он напал на мою семью, украл мою жену и разрушил наш дом. Он опозорил меня и запятнал мою репутацию, оскорбления, которые были для меня невыносимы.

Я знал, что в более раннюю эпоху ответ был бы однозначным. В девятнадцатом веке дело чести, раненая сторона вызывала другого на дуэль на мечах или пистолетах. Но из своих исследований я знал, что военные в значительной степени ответственны за прекращение дуэлей. Солдаты и моряки вели так много дуэлей, что военные сочли это преступлением; они нуждались в этих солдатах на поле битвы. К ХХ веку дуэли были мертвой традицией.

Я знал историю и знал причины, по которым общество так решительно выступало против всех таких нелегальных действий. Но передо мной все еще стояла та же загадка: как человек мог вернуть себе честь, не взяв закон в свои руки, не становясь линчевателем?

Так что я продолжил свои навязчивые одиночные поиски человека, которого ненавидел, хотя я никогда не встречался с ним лицом к лицу, хотя у меня не было плана иметь с ним дело, даже если я смогу его найти. Но ничто из этого не помешало мне каждые несколько дней заглядывать за компьютер в поисках новой информации.

Когда пришла весна, я почти потерял надежду когда-либо найти местонахождение Брэндона Хилтона. Я был готов признать, что он исчез и что больше никогда о нем не увижу и не услышу. Так что однажды ночью я был поражен, когда один из моих поисковых запросов действительно обнаружил статью из Sаvаnnаh Mоrning Nеws. Когда я прочитал рассказ, я был ошеломлен.

Я немедленно позвонил Бриджит, чтобы узнать, могу ли я прийти, чтобы рассказать о моем открытии. Я не мог обсуждать это с Эмили, потому что не хотел ее расстраивать, и мне не было никакого интереса делиться новостью с Лори, но я не мог держать это при себе.

— Я нашел его! — взволнованно сказал я, передавая распечатку новости Бриджит.

— Ты не поверишь, что он сделал сейчас!

Она быстро просмотрела статью и вернула ее мне.

— Я не понимаю, Джон. Я знаю, что ты ненавидишь Брэндона, но какое отношение к тебе имеет его женитьба?

Я не мог понять, почему Бриджит не шокировала новость, но потом я понял, что она никак не могла понять значение.

— Бриджит, девичья фамилия Лори была Карлтон, — крикнул я, — Этот ублюдок помолвлен с Сесили Карлтон — сестрой Лори и тётей Эмили!

— Невероятно! — она ахнула.

— Почему он не оставит семью Карлтонов в покое? Это похоже на вендетту против женщин Карлтонов.

Я не думал об этом таким образом, и я попытался объяснить это до конца.

— Нет, — медленно сказал я, — я не думаю, что это происходит. Я имею в виду, он определенно знал, что Лори была матерью Эмили, на самом деле он, вероятно, получил какой-то болезненный трепет от соблазнения матери, а также ее дочери. Но насколько он знал, это были Лори и Эмили Мэннинг. Маловероятно, что он знал девичью фамилию Лори — он, вероятно, не знает, что она и Сесили связаны.

— Может быть, нет, — признала она, — но я до сих пор не понимаю, как Карлтоны могли позволить Сесили обручиться с ним после того, что он сделал с Эмили и Лори.

— В том-то и дело, — сказал я, — они тоже не знают! Между Лори и ее семьей практически не было контактов с тех пор, как мы с ней поженились. Я уверен, что они знают, что Лори жива сейчас, но они, вероятно, понятия не имеют, с кем она сбежала. Руфус Карлтон, вероятно, думает, что он получает в качестве зятя многообещающего молодого юриста из Саванны.

— Если Брэндон не знает, и Карлтоны не знают, — спросила Бриджит, — то какое вам дело до того, что происходит в Саванне?

Я покачал головой.

— Брэндон может не знать, что есть какая-то связь, но, насколько мне известно, он снова вернулся. Он как вор, который грабит ваш дом, а потом возвращается, чтобы снова его ограбить. Он должен мне, и на этот раз я собираюсь что-то с этим сделать!

На лице Бриджит появилось обеспокоенное выражение.

— Джон, о чем ты думаешь? Ты ведь не собираешься делать глупости, правда? Насилие никогда ничего не решает.

Я не говорил этого Бриджит, но как историк знал, что эта старая поговорка неправда. Думаете, насилие ничего не решило? Скажите это карфагенянам после того, как Катон побудил римлян завоевать их армию, перебив всех их мужчин, поработив их женщин и засыпая солью их поля, чтобы в течение семи лет ничего не росло. Я подумал, что это довольно хорошо решило проблему для Карфагена.

Но я не хотел тревожить Бриджит, поэтому все, что я сказал, было:

— Я не знаю, что буду делать, но я не могу стоять в стороне и смотреть, как это происходит.

Теперь, когда местонахождение Брэндона Хилтона больше не было тайной, мое настроение только ухудшилось. Возможность мести больше не была фантазией, теперь мне нужно было решить дилемму, что делать.

Я всегда был сторонником закона. Как историк я слишком хорошо знал, что произошло, когда люди взяли в свои руки поиск мести. Но после того, что случилось со мной и моей семьей, я просто не мог сидеть сложа руки и позволять этому человеку уйти от своих нападок. Моя гордость, моя честь и мое чувство справедливости — все требовало ответа: Брэндону Хилтону пришлось заплатить за то, что он сделал.

Наконец, после долгой бессонной ночи я принял решение. Когда я, наконец, сделал это, я обнаружил, что могу разработать план, чтобы получить удовлетворение. У меня не было много времени, но я думал, что смогу сделать то, что нужно, если поспешу.

Теперь я начал использовать Интернет, чтобы исследовать шаги, которые мне нужно было бы предпринять, и получить ресурсы, которые мне понадобились бы для достижения моей цели. Один за другим я их выслеживал. В это время я часто бывал вдали от дома по делам, преследуя свои поиски, но я надеялась, что уход за двумя младенцами отвлечет остальных настолько, что они не заметят, насколько я занят. Меньше всего мне было нужно много вопросов и предположений.

Но и Эмили, и Бриджит могли прочитать мое настроение, и, наконец, незадолго до «Дня Д», как я его назвал, они столкнулись со мной.

Однажды вечером я работал на своем компьютере, когда я взглянул и увидел Эмили, стоящую на пороге моего офиса с озабоченным выражением лица.

— Привет, детка, что случилось?

— Бриджит здесь, нам нужно поговорить с тобой.

Это было необычно — я не планировал видеть Бриджит сегодня вечером.

Я быстро закрыл свой веб-браузер и начал вставать, когда Бриджит вошла в дверь. Она не улыбалась.

Прежде чем я успел что-то сказать, заговорила Эмили.

— Папа, Бриджит сказала мне, что ты нашел Брэндона. Я бросил на Бриджит грязный взгляд, но она просто скрестила руки на груди и смотрела на меня с решительным выражением лица.

Эмили продолжала.

— Папа, я до смерти боюсь, что ты собираешься сделать что-то безумное. Я знаю, как ты расстроен всем, что произошло, и ты имеешь на это полное право. Но если ты попадешь в тюрьму или можешь сам быть убит, это только ухудшит положение.

Бриджит подошла и обняла Эмили за плечо.

— Пожалуйста, Джон Эмили права. Что бы вы ни планировали, не делайте этого. Я уже потерял одного человека из-за бессмысленного насилия — я не смогу вынести этого, если это произойдет снова».

Я видел слезы в их глазах, и в этот момент мне захотелось забыть о своих планах. Это были две женщины, которых я любил больше всего на свете, и меньше всего я хотел причинить им боль. Но я просто не мог отменить это. Мне пришла в голову фраза одного из поэтов Кавалера: «Я не мог так любить тебя, дорогая, больше не любил Чести».

Я обошел свой стол и обнял их двоих.

— Спасибо за заботу обо мне — это очень много значит. Но вы двое ни о чем не беспокоитесь, — попытался я их успокоить. — Я не собираюсь делать что-то глупое. Вы знаете меня лучше всего.

Эмили посмотрела на меня с надеждой в глазах. «Обещай, папа?»

У меня были воспоминания об Эмили в детстве, и я протянул ей мизинец. «Пинки обещание, детка», я поклялся, и она взяла мой палец своим и улыбнулась. Но я увидел сомневающийся взгляд Бриджит и знал, что не обманул ее. Думаю, потеря мужа в битве сделает это с женщиной. Я должен быть осторожен, чтобы не напугать ее и не попытаться остановить меня.

Я думал, что неплохо успокоил Эмили, но мои усилия были почти сведены на нет, когда она приняла доставку от сотрудника UPS, когда я был еще в школе. Когда я вернулся домой, она передала мне коробку с обеспокоенным выражением лица. «Что это, папа? На упаковке написано, что оно из Оружейной палаты. Оно тяжелое».

Я сразу понял, что это было — я заказал его некоторое время назад и беспокоился, придет ли он вовремя. «Ничего подобного, детка, просто подарок коллеге по историческому факультету», — соврала я.

Она больше ничего не сказала, но я видел сомнение на ее лице.

В ту ночь я был в своем офисе дважды проверяя направление движения, когда Лори напугала меня, войдя в комнату и закрыв дверь. Я очень ясно дал понять, что мне не нравится, что она и ее ребенок находятся в нашем доме, и до сих пор она держалась на расстоянии.

— Ну что ты хочешь? — холодно спросил я.

Она просто посмотрела на меня на мгновение, затем ее лицо покраснело, и она начала плакать. «Я знаю, что сильно причинил тебе боль, была неверна, заставила тебя страдать и... « Она остановилась, чтобы подавить рыдание. «И я знаю, что не имею права просить у вас ничего, но... « И снова ей пришлось сделать паузу, прежде чем она могла продолжить. «Это просто... пожалуйста, не поранитесь, не сядьте в тюрьму или что-нибудь из-за меня. Я сделала для тебя достаточно — я просто не смогу вынести этого, если бы я была причиной еще большей боли для тебя, Эмили или даже Бриджит «.

Я сидел неподвижно. «Это твоя проблема, Лори. Ты всегда думаешь, что все для тебя. Ну, это не про тебя, это обо мне. Я делаю то, что мне нужно. Ты отказалась от моей жизни, и ты не можешь вернуться в нее ни сейчас, ни в будущем. Понятно?

Ее лицо побледнело, затем она повернулась и быстро отступила. Подумав минуту, я полез в ящик своего стола и вытащил копию объявления о свадьбе в «Саванна Морнинг Ньюс».

Сложил и вложил в конверт. Затем я собрал все, что мне нужно. Завтра был день высадки, и я хотел пораньше начать.

На следующее утро я проснулся рано, принял душ и побрился, взял свои сумки и на цыпочках прошел на кухню, чтобы позавтракать, прежде чем отправиться в путь.

Я только что допил вторую чашку кофе, когда вошла Эмили с ребенком на руках. Она сразу же заметила мой чемодан и вопросительно посмотрела на меня. «Куда ты идешь, папа?» — тревожно спросила она.

«Я вернусь поздно вечером или рано утром, детка», — сказал я ей.

«Куда ты идешь?» она спросила снова, и я видел, как растет ее беспокойство.

«Все в порядке, детка, я обещаю. Все будет хорошо», — сказала я ей, целуя ее и ее ребенка в лоб. Прежде чем она успела что-то сказать, я полез в карман и протянул ей конверт, запечатанный вчера вечером. «Сделай мне одолжение, детка. Когда Лори вернется с работы сегодня днем, пожалуйста, передай ей это».

Теперь в ее глазах был настоящий страх, но прежде чем она смогла что-то сказать, ребенок начал плакать, и, пока она занималась этим, я воспользовался возможностью, чтобы выскользнуть за дверь. Когда я выезжал с подъездной дорожки, я подумал, подождет ли Эмили, пока Лори вернется, прежде чем она прочитает объявление. Это заставило меня подумать,

Я полез в карман и выключил сотовый. Я не хотел ни с кем разговаривать, пока не сделаю то, что должен.

От Атланты до Саванны около четырех часов езды, так что я приехал в город чуть позже полудня. После обеда в фаст-фуде я поселился в дешевом мотеле, чтобы отдохнуть и переодеться. В конце концов, я хотела красиво выглядеть на свадьбе

. Была еще весна, но в Саванне было уже жарко и влажно. С океана, конечно, дул ветерок, но он почти не снижал температуру.

Я надела темный шерстяной костюм, который привез с собой. Это было ничем не примечательным, но вполне приемлемым для свадьбы. Меня это устраивало — я не хотел, чтобы меня заметили, по крайней мере, сейчас кондиционер в машине позволял мне чувствовать себя комфортно во время поездки к собору, но как только я припарковался и пошел к входу в собор, я начал потеть. Я проверил, застегнут ли мой пиджак.

Свадьба была только по приглашениям, но список приглашенных никто никогда не проверял.

Я подождал, пока группа гостей не поднимется по ступенькам и не упадет за ними. Я даже вел праздную беседу с парой, пока мы ждали, когда швейцар проведут дам к скамьям. Когда меня спросили, я сказал швейцару, что хочу сесть рядом с невестой,

не потому, что мне было наплевать на семью Карлтонов, а потому, что по ту сторону прохода сидело больше людей. «Лучше маскировка», — подумал я.

Собор прекрасно подходил для свадьбы. Высокий пик нефа был впечатляющим, алтарь украшали лилии и белые розы.

Невеста была прекрасна в своем длинном белом платье, когда она шла по проходу под руку с отцом. Этот старый негодяй сиял перед собранием. Я постаралась отвернуться, когда он проходил мимо моей скамьи.

Свадебная месса была традиционной — священник даже спросил, знает ли кто-нибудь из присутствующих причину, по которой влюбленная пара не должна жениться.

Мне хотелось заговорить, но я промолчал. Обстановка не подходила для того, что я хотел сделать.

После свадьбы все прихожане отправились в загородный клуб на прием. Я подождал, пока большая часть парковки не освободится, прежде чем последовать за ними, не желая никоим образом выделяться.

Прием проходил в главной столовой клуба. Прямоугольные столы стояли в линию вдоль одной стены, образуя вытянутый головной стол. Остальная часть комнаты была заполнена круглыми столами, каждый из которых вмещал восемь человек. Столы были расставлены полукругом, чтобы оставалась открытая площадка для танцев.

Прикинул, что столов было 60. У меня будет хорошая публика для моего выступления.

Я нашел в глубине комнаты незаполненный стол и сел. «Должно быть, сотрудники или дальние родственники», — подумал я. Остальные изгнанники за столом обрадовались компании, и мы начали бессвязный разговор о свадьбе, прием и сколько, должно быть, потратил Руфус. «Это должно стоить ему целое состояние», — сказала мне одна женщина, затаив дыхание. «Он действительно заставил Паулу Дин обслужить все это!» Я ей поверил: еда была очень хорошей. Если это будет моим последним обедом, подумал я, то, по крайней мере, он будет приятным.

После ужина, фужеры были заменены фужерами для шампанского. Я знал, что это предвещало, и мой живот сжался. Я пил вино только во время обеда, потому что хотел иметь твердую руку. Но я взял бокал шампанского не для питья, а как опору, чтобы помочь мне настроить свое выступление.

Звук мясистого пальца Руфуса Карлтона по микрофону привлек наше общее внимание к главному столу. После нескольких грубых слов о своей дочери и ее новом муже Руфус открыл микрофон для тостов.

Шествие друзей и родственников, каждый из них чувствовал себя обязанным рассказать немного юмористический анекдот о женихе или невесте. После каждого тоста был смех, аплодисменты и еще большее употребление алкоголя. По мере того, как ритуал продолжался, я встал и прокрался по комнате к краю главного стола. После еще нескольких подношений все начало утихать, и шафер спросил, как я и надеялся: «Кто-нибудь еще?»

Я поднял свой стакан и громким голосом воскликнул: «У меня тост».

Поскольку я стоял в стороне, большинству сидящих за главным столом было трудно меня видеть.

Я не думал, что в комнате было много людей, которые могли бы меня узнать, но я не хотел рисковать. Когда я поднялся на помост позади почетных гостей за главным столом, я увидел, что большая часть аудитории не обращает на меня внимания. «Это изменится», — мрачно подумал я.

Я взял микрофон и громко прочистил горло.

Я хотел привлечь внимание людей, но у меня все равно внезапно пересохло в горле. Пора было начинать.

«Сегодня вечером мы слышали много анекдотов о прошлом, но я хочу поговорить о будущем мистера и миссис Хилтон», — сказал я ложно-веселым тоном. «И под будущим, конечно, я имею в виду детей!»

Это вызвало смех и несколько возгласов толпы.

«Я предсказываю, что в будущем у этой пары будет много детей», — продолжил я. «Сейчас я не могу говорить за Сесили, но я определенно могу поручиться за способности Брэндона в этой области».

Было еще несколько смеха, но в зале поднялся небольшой ропот, и я заметил, что несколько человек вопросительно переглянулись. Я заговорил немного громче. «Я могу сказать это с уверенностью, потому что Брэндон уже стал отцом как минимум двух детей, о которых я знаю».

Я услышал вздох миссис Карлтон, и публика сразу же загудела.

Руфус Карлтон повернулся, чтобы пристально посмотреть на меня, и внезапно на его лице появилось узнавание. «Вы — Джон Мэннинг! Вас не пригласили на свадьбу — уходите со сцены!»

Брэндон сидел там, рядом с помостом, в слегка пьяном тумане, но когда он услышал мое имя, что-то должно было быть связано с ним, и он начал подниматься.

Я быстро наклонился, положил руку ему на плечо и грубо толкнул обратно на сиденье.

Какая-то сообразительная душа убила микрофон, но меня это не смутило. Я преподавал историю первокурсникам классу из 300 человек в аудитории, поэтому я знал, как проецировать свой голос. «Мне есть что сказать», — громко сказал я.

Руфус снова крикнул, чтобы кто-нибудь убрал меня со сцены. Справа я заметил нескольких молодых людей — они, должно быть, были друзьями Брэндона — пытающихся пройти через столы, чтобы сделать именно это. Я был к этому готов. Я протянул руку, расстегнул пиджак и отодвинул левую сторону, обнажив наплечную кобуру, которая была на мне.

Правой рукой я вытащил Магнум с восьмидюймовым стволом и помахал им приближающимся людям. Из зала раздались крики, и мужчины поспешно попятились.

«Мистер Магнум и я хочу сказать вам еще несколько слов о Брэндоне Хилтоне», — громко сказал я, держа левую руку на его плече.

Он посмотрел на меня, и его глаза были такими же широкими и белыми, как свадебное печенье, которое нам подали с десертом.

«Как я

уже говорил, Брэндон Хилтон уже стал отцом по крайней мере двух детей», — продолжил я. «Вы хотите знать, с кем?» Повернувшись к Руфусу, я зарычал: «Первым была твоя старшая дочь, Лори, а второй была твоя внучка Эмили!»

Я услышал крик невесты и милостиво повернулся к ней. «Верно, Сесили, — крикнул я, — Брэндон не только отец ребенка твоей сестры, но и отец ребёнка твоей племянницы!» Бедная девочка разрыдалась. Мне было ее немного жаль, потому что эта девушка никогда не была со мной недоброй, но я не мог сказать то же самое об остальной части ее семьи.

Я снова повернулся к Брэндону. «Ты всегда лажал с кем угодно: женой другого мужчины, ее дочерью, это не имело значения. И тебе всегда это сходило с рук, не так ли, Брэндон? Но не больше!»

С этими словами я схватил вьющиеся светлые волосы Брэндона и дернул назад, обнажив горло. В то же время я поставил магнум на подиум, потянулся к ножнам под моей курткой с правой стороны и вытащил нож Боуи.

Я хотел произвести впечатление и огромный нож с клинком полностью, пока ствол магнума определенно преуспел. Я услышал еще больше криков в аудитории, когда наклонился над Брэндоном. Когда он увидел в моих руках нож Боуи, он инстинктивно вскинул руку, пытаясь защитить свое лицо. Это дало мне возможность, которую я хотел,

и я прорезал ножом его волосы, отрезав толстую пригоршню. Я быстро вложил большое лезвие в ножны, затем вытащил пластиковый пакет и засунул внутрь образец волос.

«Этого должно быть достаточно для теста ДНК», — сказал я ему и остальной толпе. Когда он понял, что я не собираюсь перерезать ему глотку, молодой человек рухнул на сиденье. Когда я посмотрел вниз, я увидел темное пятно, растекавшееся по промежности его штанов. Но я еще не закончил с ним. Я полез в карман куртки, вытащил пачку бумаг и сунул ему в руки. «Брэндон Хилтон, это официальное уведомление о том, что вам предъявлен иск на отцовство ребенка, которого родила от Лори Карлтон Мэннинг. Настоящим вы обслуживаетесь».

Я снова полез в куртку и достал второй пакет. «Брэндон Хилтон, это официальное уведомление об иске об установлении отцовства в отношении ребенка, отцом которого вы являетесь от Эмили Мэннинг. Настоящим вы обслуживаетесь».

Я посмотрел на него с отвращением. «Даже не думайте о том, чтобы попытаться снова исчезнуть. Я уже уведомил Департамент по защите детей Джорджии. У них есть кое-что о непослушных отцах, и как только суд примет это формально, они вас сразу бросят. собирать, куда бы вы ни пошли «. Я снова дернул его за голову.

«Вы хотите предсказать свое будущее, Брэндон? Я предсказываю, что в следующие восемнадцать лет или около того вы будете делать очень мало, кроме работы по выплате алиментов на своих детей!»

С этими словами я перелез через стол на первый этаж. Но прежде чем уйти, я повернулся к старику.

Он смотрел на меня со смесью ненависти и отчаяния. «Поздравляю с твоим новым зятем, Руфус», — сказал я ему с усмешкой. «Вы уверены, что отлично разбираетесь в характере».

Я услышал позади себя какой-то первобытный крик и оглянулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как Брэндон схватился за массивный пистолет, который я оставил лежать на подиуме.

Он поднял его, нацелил на меня и начал лихорадочно нажимать на курок. Я покачал головой. «Не пытайся выстрелить мне в спину, Брэндон. Это не настоящий пистолет, это точная копия». Потом я засмеялся. «Почему бы тебе не оставить его? Считай это свадебным подарком от меня».

С этими словами я направился к двери, когда суматоха позади меня достигла истерического уровня.

Люди в зале кричали друг на друга, Сесили и ее мать плакали в объятиях друг друга, а Руфус кричал на Брэндона. В этот момент, приняв странное, и правильное решение, руководитель оркестра взял в руки свой жезл и велел музыкантам играть. Я улыбнулся, когда вышел за дверь.

«Жаль, что они не сыграли» Ближе к Тебе мой Бог «, — подумал я. «Это было бы идеальным завершением этого кораблекрушения!»

Во всей суматохе за мной никто не пошел. А может, это было просто воспоминание о ноже Боуи, который все еще висел у меня на поясе. В любом случае мне удалось добраться до машины и уехать без дальнейших происшествий.

Когда я выехал на межштатную автомагистраль, направляясь на север, адреналин начал исчезать, и меня начало трясти. Затем меня охватила огромная усталость. Я думал о том, чтобы заснуть, но для меня важнее было вернуться домой. Конечно, подумал я, я не хотел, чтобы меня арестовывали где-нибудь рядом с Саванной.

Я опустил окна машины, чтобы прохладный ночной воздух мог обдувать мое лицо, не давая уснуть. Когда я ехал, я думал о том, что решил делать. Если бы я убил Брэндона Хилтона, я бы оказался в тюрьме, оставив мою семью без средств к существованию. Более того, я бы лишил двух младенцев поддержки, которую Хилтон скоро должен будет начать платить.

Думаю, в каком-то смысле я стал своего рода линчевателем, но я сделал это по-своему, в рамках закона. Я получил определенное удовлетворение от Брэндона Хилтона, не прибегая к насилию — за исключением его волос, подумала я с ухмылкой. Я позаботился о том, чтобы он заплатил за то, что он сделал, и продолжал платить, пока оба ребенка не станут взрослыми.

Моя дочь, безусловно, могла бы использовать деньги, чтобы вырастить малышку Бриджит, и, если повезет, дополнительный доход поможет вывести Лори из моего дома намного быстрее. В качестве бонуса мне также удалось подарить Руфусу Карлтону возмездие, и если мой маленький трюк заставил его потратить кучу денег на шикарную свадьбу, для меня это было просто подливкой.

Что бы ни случилось сейчас, мне было хорошо, как будто с моей спины сняли тяжелый груз.

Было уже далеко за полночь, когда я наконец добрался до нашего района в Атланте. Я планировал постараться вести себя как можно тише, когда вошел внутрь, чтобы никого не разбудить, но когда я выехал на подъездную дорожку,

свет на первом этаже был включен. Когда я двинулся по парадной аллее, дверь распахнулась, и Бриджит, Эмили и даже Лори выбежали со слезами на глазах.

Эмили первой подошла ко мне и, рыдая, упала в мои объятия. «О, папа, я была так напугана! «Затем Бриджит догнала меня и начала пытаться обнять меня, одновременно ударяя кулаком по рукам и груди. « Больше никогда не делай что-то подобное, Джон Мэннинг! Что, если бы они напали на вас? Что, если бы кто-то принес пистолет?»

Я взял их двоих за руки и повел обратно в дом. Две женщины не позволили мне уйти, и мы все трое в изнеможении упали на диван. Когда Бриджит почувствовала, как ножны упираются в ее бок, она заставила меня вытащить нож Боуи и показать ей вместе с мешком, полным волос Брэндона.

«Не могу поверить, что ты взял эту штуку с собой!» воскликнула она. Затем она вопросительно посмотрела на меня.

«Ты ведь знаешь, что эти волосы не будут считаться веским доказательством, не так ли?» спросила она.

«Я знаю», — сказал я. «Суд прикажет ему предоставить новый образец для судебного разбирательства. Но получить этот было очень весело, и это определенно убедило всех присутствующих. Кроме того, это напугало Брэндона до смерти — буквально!»

Потом меня осенила мысль.

«Откуда вы все знаете, что там произошло?»

«Я сказала им», — тихо сказала Лори. «Сесили позвонила мне и рассказала, что случилось».

«Сесили звонила тебе? Ты не разговаривал с ней много лет», — недоверчиво сказал я.

«Я знаю, — сказала Лори, — но ей пришлось позвонить мне, чтобы узнать, правда ли то, что ты сказал о Брэндоне.

Когда я рассказал ей обо всем, что произошло, она сказала мне, что завтра начнет добиваться аннулирования «.

Я кивнул. Я был рад услышать новости.

Слезы все еще текли по лицу Лори. «Я знаю, что ты сделал это не для меня, Джон, но спасибо за спасение Сесили от этого монстра. Какое-то время ей будет очень тяжело,

но, по крайней мере, она узнала правду сейчас, а не позже. Спасибо за спасение моей младшей сестры «.

Я снова кивнул. Я сделал то, что сделал, по своим причинам, но мне все же было лучше, зная, что жизнь Сесили не будет испорчена этим аморальным ублюдком.

Несмотря на мои опасения, в ту ночь полиция так и не появилась в нашем доме, ни на следующий день тоже. Я был уверен, что Руфус пойдет за мной, но, видимо, вместо этого он направил свой гнев на Брэндона.

Жизнь этого молодого человека быстро пошла под откос. Как она сказала Лори, Сесили добилась аннулирования своей свадьбы, успешно доказав, что Брэндон скрыл от нее важную информацию. Между тем, на суде по двум искам об установлении отцовства, которые я подал, суд постановил, что он действительно был отцом детей Лори и Эмили, и назначил обеим женщинам соответствующие алименты. Брэндон Хилтон стал заметным человеком, зарегистрировав статистику естественного движения населения в Отделе службы поддержки детей Джорджии.

Свадебный прием стал историей года, и хотя список гостей насчитывал всего 500 человек, тысячи саваннанцев утверждали, что были там, чтобы стать свидетелями катастрофы. Неудивительно, что вскоре после этого Брэндон покинул город. Я слышал, что сейчас он занимает низкую государственную должность в городе Мейкон.

Что меня действительно удивило, так это то, что Руфус Карлтон, очевидно, помог ему получить работу. Я полагаю, Руфус решил, что работа Брэндона в интересах всех заинтересованных сторон. Конечно, после двух ежемесячных выплат алиментов у Брэндона не остается большого дискреционного дохода.

Сесили и Лори продолжали поддерживать связь друг с другом, и в конце концов Лори вернулась в Саванну. Думаю, без меня Руфус был бы готов снова поприветствовать ее. Или, может быть, он понял, что изгнание его дочери было не таким уж мудрым шагом. В любом случае, ее уход стал для меня облегчением. После всего, что произошло,

Хотел бы я сказать, что простил ее, но это было бы ложью, и я был рад, что она ушла из моей жизни.

Эмили все еще живет дома, но вскоре хочет найти себе место. Она получила хорошую работу здесь, в Атланте, и занимается по вечерам, чтобы получить степень бакалавра. Она также достаточно поправилась, чтобы начать заново, наладить общественную жизнь. Быть матерью-одиночкой непросто, но мы с Бриджит с удовольствием присматриваем за детьми, и это помогает.

Да, мы с Бриджит поженились на небольшой частной церемонии. После моего приключения с линчевателем она сказала мне, что не собирается выпускать меня из поля зрения, поэтому я решил принять неизбежное и сделать это законным.

Теперь, когда мой личный экскурс в «защитников» окончен, я решил написать книгу на эту тему. Надеюсь, что в будущем мое единственное общение с теми, кто хочет взять закон в свои руки, будет академическим. Однако, похоже, в моей жизни еще остался один потенциальный линчеватель.

Моя новая жена взяла нож Боуи и повесила его на нашу мантию. Она недвусмысленно предупредила меня, что если я «когда-нибудь снова проделаю такой чертовски глупый трюк», она снимет его и сделает операцию, которую я никогда не забуду. Я думаю, она шутит, но я не собираюсь рисковать, узнав об этом.