byоhiо ©

СЦЕНА 1

Его звали Карл. Карл Монтефиоре. Это был высокий угловатый парень — я думаю, симпатичный — с самодовольным видом. Даже если бы он не трахал мою жену, я бы, наверное, хотел вышибить из него все его дерьмо.

Но в тот момент его взгляд не был самодовольным — он был ошеломленным.

Когда я вошел в его офис, он подумал, что встречается с потенциальным клиентом своей фирмы по разработке программного обеспечения, а не лицом к лицу с мужем-рогоносцем. Он встал, чтобы поприветствовать меня приветливой улыбкой, и я увидел, что он даже не помнит моего лица, хотя мы встречались несколько раз.

— Доброе утро, мистер... Риган, не так ли? Приятно познакомиться — пожалуйста, присаживайтесь.

— Его рукопожатие было твердым и уверенным, что является признаком опытного продавца.

Я сидел и несколько мгновений смотрел на него холодно, а затем заговорил.

— На самом деле, я не Риган, Карл — я Проктор. Дэвид Проктор — муж Лорен? Лорен Проктор из вашего отдела кадров, та, с которой вы трахаетесь уже пару месяцев?

Его лицо стало очень напряженным, и он просто посмотрел на меня, ничего не говоря. Я вытащил из конверта пачку фотографий и бросил их перед ним.

— Это вы и она в отеле Bеst Wеstеrn Kеnwооd Inn, на Монтгомери-роуд. Комната 128, прямо в задней части здания. Вам, ребята, кажется, каждый раз нравится одна и та же комната.

Настала тишина.

— Кто платит за комнату, Карл — ты или моя очаровательная шлюха жена?

Я знал ответ, но мне хотелось услышать его ответ.

— Я плачу, — сказал он, наконец, его глаза смотрели мимо меня на дальнюю стену.

— У меня... договоренность с менеджером — мы занимаемся их бухгалтерским программным обеспечением и резервным копированием.

Опять тишина. Я никуда не торопился. Я, конечно, был зол — чертовски зол. Но я был таким уже почти пять недель, поэтому никуда не торопился.

— Хорошо, — сказал он, наконец.

— Так ты знаешь — чего ты хочешь? — он как бы стал выглядел старше, словно из него вышла энергия.

— Чего ты хочешь от меня?

— В моей машине, Карл, лежит большой конверт из манильской бумаги, адресованный в офис вашей жены. Я собираюсь заехать в офис FеdЕx, как только уйду отсюда, если только я не получу от вас большей помощи во время этого визита.

Его лицо побледнело, но ему удалось не вскочить со стула. Я забавно восхищался его хладнокровием.

— Я не... было бы очень плохо, если бы Эмили узнала об этом.

Он посмотрел на меня.

— Что ты хочешь чтобы я сделал?

Я передал ему лист бумаги.

— Прочтите это еще раз. Тогда позвоните моей жене прямо сейчас и поговорите с ней. Вы можете изменить формулировку, изменить любое гребаное любовное имя, которое вы используете с ней, что угодно — пусть это звучит естественно, как будто она ожидает это от вас. Но прочтите его так же, как я его написал.

Он внимательно прочитал его, затем поднял глаза.

— Я не знаю, Лор... пойдет ли она на это.

Я смеялся.

— Карл, я слышал аудиозаписи полдюжины ваших небольших встреч с моей женой. Вы, ребята, занимались гораздо более странными вещами.

Он действительно покраснел, когда я сказала, что слышала их. Он подумал еще немного, хмурясь.

Затем он сказал:

— А если я сделаю это? Что тогда?»

Я пожал плечами.

— Тогда ты избавишься от меня. И что бы ты с Лорен ни делал после сегодняшнего дня, мне насрать.

— А конверт FеdЕx для моей жены?

Я снова пожал плечами.

— Я выброшу его.

— Вы даете мне слово, мистер Проктор?

Я наклонился вперед.

— Ты вряд ли сможешь торговаться, Карл. Но да, даю слово.

Он прочитал мой сценарий еще раз, затем он снова посмотрел на меня, и когда я не пошевелился, он вздохнул и поднял трубку.

СЦЕНА 2

Я и Лорен? В основном та же старая история — не нужно ее растягивать. Мы познакомились, когда она училась в колледже, и у меня была первая работа. Это было свидание вслепую — она была хорошим другом моей кузины Мари, которая думала, что мы действительно поладим, и мы это сделали.

Наши ухаживания были совершенно типичными, но это не значит, что они не были потрясающими. Я полюбил Лорен примерно к пятому свиданию, и она, похоже, относилась ко мне так же. Сначала секс был немного ванильным, немного осторожным, но мы действительно открылись друг другу, и это становилось все лучше и лучше.

Мы поженились примерно через 14 месяцев, Мари была ее фрейлиной, а мой брат Бобби — моим шафером.

Тина у нас появилась почти сразу, незапланированное, но замечательное мероприятие. Она звезда тенниса, отличная ученица и талантливый художник — фантастическая, энергичная, милая девушка, и я ее обожаю.

Мы с Лорен всегда говорили, что у нас только один, но у нас самый лучший ребенок.

Я бы сказал, что у нас с Лорен был прекрасный брак и прекрасная жизнь, на самом деле я говорил это все время, когда кто-нибудь спрашивал, как дела. Иногда она немного флиртовала с нашими друзьями на вечеринках, но потом всегда успокаивала меня — на самом деле наши занятия любовью никогда не были лучше, чем после того, как мы были с другими людьми, и она подтверждала для себя, насколько привлекательна для мужчин.

Я никогда не сомневался в преданности Лорен мне, ни разу за 19 лет. Никаких явных признаков, никаких неопределенных взглядов или внезапной спешки домой в душ, никаких поздних ночей на работе, на теле нет засосов и царапин. Ничего. У нас был секс не больше и не меньше. У нас не было секса лучше или хуже. Я бы никогда не узнал.

О, я думаю, оглядываясь назад, Лорен, возможно, была немного счастливее той весной, немного более живой и веселой. Но это было не так уж и много, и я бы никогда не заметил, если бы не узнал о ее романе.

. Об этом узнала Тина. Это было одним из худших моментов, хотя все было плохо. Субботним днем в начале апреля на старшем курсе. Я помогал брату переставить мебель, а Тина должна была уехать на день на теннисный турнир.

Но накануне корты затопил ливень, и турнир отменили. Товарищ Тины по команде Эйвери высадил ее обратно в дом около 11 часов утра, за несколько часов до того, как ее ожидали дома.

Тина уронила сумку, достала из холодильника диетическую колу и потянулась к телефону, чтобы позвонить другу по поводу вечеринки той ночью.

Она нажала кнопку «динамик», не осознавая, что ее мама говорила по телефону, и услышала мужской голос, говорящий: «... снова твоя узкая киска».

Ошеломленная Тина быстро выключила телефон. Через минуту или две она тихонько прокралась по коридору и заглянула в главную спальню. Лорен лежала на кровати, на ней были только трусики.

Одна рука была в этих трусиках, лениво поглаживая себя, а другая держала телефон. Тина услышала, как она сказала:

— О да, детка, я тоже не могу дождаться! Можем ли мы провести понедельник на этой неделе, или мне придется подождать до среды, чтобы получить этот красивый большой твердый член?

Отойдя от двери, Тина удалилась на кухню, схватила ее теннисную сумку и вышла из дома. Она подошла к детской площадке в ближайшей начальной школе и просидела там два часа, плача. Затем она взяла себя в руки, вытерла лицо и пошла домой.

Я ничего не слышал об этом почти две недели. Все, что я знал, это то, что Тина была замкнутой и угрюмой. Полагаю, как типичный подросток, за исключением того, что она всегда была такой солнечной и веселой. Я спросил Лорен, происходит ли что-нибудь, и она была озадачена так же, как и я.

Когда Тина наконец сломалась и рассказала мне, это было на обратном пути с отборочных. Она играла намного хуже, чем обычно, и проиграла девушке из средней школы Локленда, которую она победила четыре раза за последние два года — и я мог сказать, что она не была собой.

Так что я сделал заезд в Stаrbucks, купил нам какую-то еду и припарковал машину на большой стоянке близлежащего Wаlmаrts. И я сказал:

— Детка, скажи мне, что происходит.

Она пожала плечами.

— Ничего. Я паршиво играл, вот и все.

Я протянул руку и коснулся ее плеча.

— Тина, ты знаешь, меня это не волнует. Это всего лишь один теннисный матч. Но... но ты недовольна уже пару недель. Пожалуйста, поговори со мной. Поговори со своим старым бестолковым папой, который любит тебя.

Потом я стал выжидать. С годами я узнал, что Тина никогда не выдерживает молчания.

Она просто смотрела в окно, не двигаясь, и вдруг я увидел слезы на ее щеках. Не поворачивая головы, она сказала:

— Папа, мама тебе изменяет.

— Какого? — я был готов накричать на нее, что это не смешно, это безумие, она сошла с ума? Вместо этого я сдержался.

Я прикусил язык и ждал. И она рассказала мне всю историю. Придя домой рано, то что она услышала и что увидела.

СЦЕНА 3

Конечно, поверить в это было невозможно. Я верил тому, что говорила Тина, но не мог поверить в то, что это означало, что это должно было значить. Мы немного поплакали вместе, а потом я попросил ее сохранить секрет, пока я немного разберусь в нем.

Итак, мы с Тиной заключили своего рода договор, небольшую сделку, чтобы скрыть от Лорен все наши подозрения и наши чувства. На самом деле это сблизило нас, хотя у нас всегда были прекрасные отношения.

И я сделал то, что муж бедный лох (или жена, наверное) всегда поступает в таких ситуациях — потратил несколько тысяч на частного детектива. Через три недели я получил отчет, фотографии и аудио.

В тот четверг я пошел на работу, запер дверь, выключил звонок на телефоне и разобрался с этим. Я все это читал и все слушал. Я плакал и ругался.

Я снял туфлю и швырнул ее через всю комнату, сбив со стены диплом в рамке. Я стукнул кулаком по столу. Я ходил по комнате и рыдал. Я сидел за столом и тупо смотрел в окно. Когда я успокоился, около 1:30, я пошел в закусочную на поздний ланч.

После бутерброда с Рубеном и двух чашек кофе я начал строить некоторые планы.

Возможно, у нас была совершенно обычная семейная жизнь, но для меня это все еще значило. Я страстно любил Лорен почти 20 лет, и у меня никогда не было причин сомневаться в том, что мне очень повезло, и она вышла за меня замуж. Нам нравилось разговаривать и просто быть вместе, мы были друзьями, мы ценили одно и то же и хотели одного и того же от жизни. Я бы сказал, что мы были самой счастливой парой в самом крепком браке, который я знал. Думаю, что нет, а?

Как только я увидел отчет, я понял, что брак закончился. Я может был бы в состоянии — пережить короткую интрижку, но она и Карл Монтефиоре неделями наслаждались обществом друг друга. С огромным удовольствием с обеих сторон, из всего, что я видел. И они были близки — они давно прошли чертовски романтический этап. Они играли в игры, она одевалась для него в сексуальное нижнее белье, они использовали игрушки, они дурачились, надев на глаза повязки и наручники. Множество вещей намного более диких, чем все, что происходило в нашей спальне.

Так что однажды я рано забрала Тину из школы, и мы пошли пообедать вдвоем. Я избавил ее от всех подробностей, но сказал ей, что это настоящий роман и что я собираюсь бросить ее маму. Тина была сердита и несчастна... она хотела пойти прямо домой и разорвать Лорен, но я ее успокоил.

— Послушай, милая, ты знаешь, что твоя мать любит тебя. Она обожает тебя. Она не сделала этого с тобой, она сделала это со мной. Но она предала меня, а не тебя, и я должен с этим разобраться.

— Как ты думаешь, сможешь ли ты выиграть премию «Оскар» еще на несколько недель? Будьте обычной дочерью, не ведите себя необычно, пока не закончится учеба?»

Она несчастно кивнула.

— Думаю, что да, папа. Я имею в виду, если ты хочешь, чтобы я. Просто...

Она снова начала всхлипывать.

— Просто, как она могла СДЕЛАТЬ с тобой — с нами? Ты так прекрасен с ней, и...

Ее голос превратился в плач, и я подошел к ее стороне дивана и обнял ее, пока она плакала.

В конце концов, Тина пообещала сыграть любящую дочь до окончания школы. Три дня спустя она уезжала в десятинедельный теннисный лагерь для юношей и девушек в Колорадо, а затем — после недели дома — она поедет в USC.

Я дал ей понять, что собираюсь расторгнуть брак после того, как она уедет на лето. А потом я возьму отпуск и отправлюсь в путешествие.

— Дорогая — как насчет того, чтобы я приехал в Денвер на несколько дней и навестил тебя?

Она выдохнула, вытерла глаза, попыталась улыбнуться и сказала:

— Да, папа, это было бы здорово!»

СЦЕНА 4

Я заранее разобрался со всем рутинным дерьмом. Нашел квартиру, договорился о финансовых расчетах с кредитными картами и нашим текущим счетом, получил отпуск на работе, чтобы я мог вылететь на западное побережье. Я собирался навестить своего соседа по комнате в колледже в Сан-Франциско на несколько дней, затем арендовать машину, проехать через Скалистые горы, пообщаться с Тиной ненадолго в Колорадо, а потом улететь домой.

Как только Лорен уехала на работу в то утро, я дождался, пока грузчики заберут мою часть мебели и отвезут ее в мою новую квартиру вместе с моей одеждой, компьютером и прочими вещами.

Потом я поехал к Карлу Монтефьоре, и у меня был приятный визит.

Я уже говорил вам об этом. Я пошел, пообедал и бросил конверт для миссис Монтефиоре в ящик FеdЕx у здания суда.

Что — вы думали, я сдержу слово перед этим засранцем? После того, как он несколько недель трахал мою жену?

И в 1: 45 я припарковал машину позади ресторана через дорогу от Bеst Wеstеrn,

нашел скрытую точку обзора и стал наблюдать. Лорен заехала и припарковалась прямо перед номером 128, обошла главный офис, вернулась через минуту или две, положила ключ-карту под коврик за дверью на номер 128, использовала другую, чтобы войти, и закрыла за собой дверь. У нее была с собой сумка для покупок, поэтому я предположил, что она принесла все, о чем Карл просил ее в их небольшом телефонном разговоре.

Я ждал минут десять; Затем я подошел к двери, вытащил карточку из-под циновки и вошел. Там была Лорен — это была моя жена, женщина, которую я любил, лелеял и которой был верен в течение двадцати лет.

Она лежала на кровати, в очень сексуальном черном бодди и ничего больше. Она лежала на животе, ее бедра подпирали две подушки под ее серединой, так что ее открытая киска была видна с другого конца комнаты. И на ней была маска для сна — она ничего не могла видеть.

Я видел, как она напряглась, когда услышала, как дверь в комнату открылась и закрылась.

— Карл? Боже, ты напугал меня, детка. Я просто лежала здесь и...

— Шшш, — прошептал я это. Я подошел к кровати и наклонился, чтобы шепнуть ей на ухо.

— Ты грязная маленькая шлюшка, не так ли? Мой маленький персик. (Так он называл ее на некоторых записях, которые я слышал — Бог знает почему.) Я налил немного одеколона Карла, поэтому не было причин, по которым она не думала, что я ее любовник.

— А теперь я здесь, и я сведу тебя с ума!

Я говорил это шепотом, зная, что она не сможет сказать, что это я. Не говоря ни слова, я нашёл сумку на стуле, и достала наручники. Я сковал руки Лорен наручниками над ее головой, затем вытащил из кармана длинную веревку. Привязав один конец к наручникам, я протянул руку и засунул оставшуюся часть веревки под кровать, затем пошел, чтобы перехватить ее с другой стороны, поднял ее и привязал другой конец к наручникам с другой стороны. Взяв два более коротких куска веревки, я привязал один конец каждого к одной из ее лодыжек, а другой — к ноге у изножья кровати.

Теперь она была прижата к середине кровати — она не могла опустить руки, она не могла сесть, она не могла сводить ноги вместе, и она не могла перевернуться.

— Ты очень плохая девочка, не так ли? — прошептал я. Она хихикнула, и я хлопнул ее по заднице. Это заставило ее подпрыгнуть, и она взвизгнула. Я не ударил ее сильно, конечно, не из-за гнева, который я чувствовал.

— О да, детка, я очень плохая девочка. Ты собираешься меня наказать?

Она улыбалась, выгибая голую задницу над кроватью и немного двигая ею, соблазняя меня. Не говоря ни слова, я снял одежду и положил ее на стул у двери. Затем я молча ждал, зная, что она не знает, где я.

— Карл? Детка?

Она казалась взволнованной, но немного нервной. Я заставил ее подождать еще пару минут, пока она искала меня (или его, думаю я) еще несколько раз. Затем без предупреждения я начал сильно шлепать ее по заднице, давая ей двадцать попеременно шлепков по обеим щекам.

— О!... Карл!... что?... это... ОЙ!... больно, детка, что... ?

Когда я закончил, она просто сказала:

— Блин, детка, это больно! Какого черта это было?

Я лег на нее, прижав свой стояк к ее заднице, и прошептал ей на ухо.

— Разве ты не плохая девочка? Маленькая шлюха? Шлюха, которая изменяет своему мужу?

Она нахмурилась и сказала:

— О нем не говори, помнишь?

Не обращая на нее внимания, я продолжил.

— Как ты думаешь, что он сказал бы, если бы увидел тебя такой, маленький персик? Привязанной к кровати, твоя задница и киска широко открыты для меня — что бы он сказал?

— Прекрати, детка!

Лорен заскулила.

— Просто... просто прикоснись ко мне, хорошо? Трахни меня!

С придыханием она продолжила:

— Я знаю, что я плохая, детка — будь моим хозяином и накажи меня!»

Так я и сделал.

Я наказал ее именно так, как планировал, зная, что это будет последний раз, когда я прикоснусь к ней, последний раз, когда я увижу ее обнаженной.

Я лег между ее раздвинутыми ногами, целовал и лизал ее киску, пока она не задыхалась, задыхалась и дергала бедрами. порно рассказы И когда она была в нескольких шагах от приезда, я остановился.

Помните, это была женщина, с которой я занимался сексом два десятилетия — я хорошо знал ее ответы и ждал до самой последней минуты.

— Сволочь! Дай кончить. Пожалуйста, детка! — закричала она. Но я откинулся на спинку кресла, наблюдая, как она двигает бедрами, как будто пытаясь вернуть мой язык внутрь себя, пока она немного не успокоится. Потом я сделал это снова. И снова.

С каждым разом медленнее, нежнее.

К третьему разу Лорен была вся в поту, она стонала и говорила, тяжело дыша:

— Пожалуйста, Карл — ПОЖАЛУЙСТА, детка! Позволь мне кончить, пожалуйста! Ты свел меня с ума...

Ее бедра перекатывались, спина выгибалась, когда она тянулась назад, надеясь, что мой рот вернется и подарит ей долгожданный оргазм.

Вместо этого я сел у изголовья кровати и направил свой член к ее лицу. Оно было лишь частично возбужденным, и я вытер его о ее щеки, пока она не открыла рот, чтобы принять его. Она застонала, обвив языком голову.

Я вытащил его на секунду, шепча:

— Тебе это нравится, детка? Тебе нравится мой член, ты маленькая шлюха? Он лучше, чем у Дэйва?

И прежде чем она смогла ответить, я засунул его обратно ей в рот, заставив ее немного заткнуть рот.

Я позволял ей работать надо мной, иногда лежа пассивно, а иногда двигая бедрами вперед и назад, чтобы глубже. Ей было неудобно, потому что у нее были связаны руки, и она не могла отразить меня, но мне было наплевать.

Время от времени я наклонялся, чтобы прихлопнуть ее уже покрасневшую задницу, просто чтобы подбодрить ее. И когда мой член встал так сильно, как когда-либо, я вытащил его из ее поганого рта, обошел ее, залез на кровать и воткнул его в ее текущую пизду.

— Ой, детка, — выдохнула она. Я лежал на ней плашмя, прижимая ее к подушкам, наслаждаясь ощущением ее горячей влагалища в последний раз в моей жизни. А потом, не говоря ни слова, я начал ее трахать.

Я хотел дать Лорен что-то на память о себе, поэтому я погладил ее медленно и сильно, намереваясь заставить ее кончить несколько раз, прежде чем закончу.

Она стонала, крутила бедра, но я не издавал ни звука. Я просто выебал из нее дерьмо, постоянно толкая ее, пока она не кончила по крайней мере три раза, а затем я сильно бил ее, пока сперма не вырвалась из меня, и я рухнул ей на спину.

Наступила тишина. Я, возможно, немного перестарался с ней, но мне было плевать. В конце концов она сказала голосом маленькой девочки:

— Это было здорово, детка. Сегодня ты превзошла себя.

Она хихикнула и добавила:

— Что на тебя нашло? Или я должна сказать, что на меня нашло?»

Не отвечая, я встал, лег у ее головы и нежно прижал свой влажный член к ее рту. Через минуту она открылась и приняла меня, нежно посасывая и очищая мой член, пока он размягчается. Когда я совсем размяк, я вытащил его, встал и, не говоря ни слова, начал одеваться. На ее лице была мечтательная улыбка — она выглядела полностью довольной собой.

— Это было здорово, Карл, — снова сказала она. И когда я не ответил, она сказала:

— Детка? Карл? Где ты?

Полностью одетый, я снова сел на кровать рядом с ней.

— Прямо здесь, персик, — сказал я своим голосом и снял маску для сна с ее лица. Ее глаза распахнулись, и она улыбнулась мне немного ошеломленно, когда они начали фокусироваться. Затем она закричала: «Ооо!» — один короткий звук, мгновенно оборванный. Я посмотрел на нее, и ее лицо приобрело испуганное выражение, ее глаза расширились, а губы сжались в испуганной гримасе.

У меня были наготове всевозможные гневные слова — недели гнева и страданий, которые я был готов излить на нее, — но вместо этого я ничего не сказал: просто смотрел на ее лицо, пока она размышляла о том, что происходило в номере мотеля за предыдущие два часа.

Лорен очень побледнела. Она нервно облизнула губы, глядя на мое бесстрастное лицо.

— Дэвид, я...

— Боже мой. Дэвид. Я не понимаю, что ты...

— Дорогой. Это не то, я имею в виду, что это было не то...

Она не могла закончить предложение.

Возможно, это неудивительно в данных обстоятельствах. Я молча смотрел на нее, и из уголков ее глаз потекли слезы. Она лежала там, голая, если не считать плюшевого мишки на груди, вся потная, сперма капала из ее киски, руки были связаны над головой, и заплакала, качая головой, все еще глядя на меня, но качая головой, говоря.

— Нет, нет, это не... это не может, это не...

Я встал и смотрел на нее, все еще ничего не говоря, поскольку ее рыдания становились все громче. Затем я вытащил мобильный телефон с предоплатой и набрал заранее установленный номер. Когда голос на другом конце провода сказал:

— Лента новостей ЕyеWitnеss», — сказал я

— Да, я нахожусь в Bеst Wеstеrn Kеnwооd на Монтгомери-роуд, и в соседней комнате, комнате 128, происходит какой-то семейный спор или секс.

— Ага я не могу сказать, изнасиловали ли даму или что-то в этом роде, но там много криков. Я уже звонил в службу 911, но решил, что позвоню и вам, ребята.

Не дожидаясь ответа, я положил трубку. Лорен перестала плакать — она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, на ее лице было такое выражение ужаса.

— Нет, детка, пожалуйста, не позволяй им, не позволяй никому видеть меня, пожалуйста, детка, мне очень жаль, я не хотел причинять тебе боль, пожалуйста, Дэйв...

Посмотрев ей прямо в глаза, я снова набрал номер телефона 911.

— Что у вас срочно? — спросил голос.

— Да, я в отеле Bеst Wеstеrn Kеnwооd, и какой-то парень трахается, я имею в виду, извините, мужчина занимается сексом с женщиной в комнате 128, и дверь широко открыта, я имею в виду, что вы можете видеть все. Я прошел мимо с моими детьми, и я имею в виду, боже мой, он привязал ее к кровати и все такое!

Повесил я трубку.

Лорен теперь дико кричала, изгибаясь, пытаясь освободиться.

— Пожалуйста, детка, пожалуйста, пожалуйста, ты не оставишь меня здесь, я умоляю тебя, пожалуйста...

Я наклонился и прикрыл ее рот рукой, крепко прижимая ее лицо, чтобы она не могла отвернуться

от меня. В ее глазах застыла паника, когда она посмотрела на меня.

Я держал ее так пару минут, просто глядя на нее. Глядя на лицо женщины, которую любил почти всю свою сознательную жизнь.

А потом я отпустил ее и вышел из комнаты, игнорируя ее отчаянные крики и мольбы позади меня. Я использовал подушку с дивана, чтобы распахнуть дверь настежь, и вышел на парковку, собираясь посидеть на скамейке возле улицы.

Примерно через четыре минуты к стоянке въехал большой фургон ЕyеWitnеss Nеws. Я подождал, пока не увидел двух парней, один с большой камерой, направляющихся к открытой двери комнаты 128, а затем перешел улицу, сел в машину и уехал.

СЦЕНА 5

Должна быть еще одна сцена, не так ли? Я имею в виду, было бы неплохо закончить это прямо сейчас, Лорен привязана к кровати, команда новостей направилась в комнату, полиция в пути? Но всегда есть последствия, нравится вам это или нет. Думаю, если только кто-то не мертв. Тогда никаких последствий — по крайней мере, для них.

Была суббота в середине сентября, и я ехал домой, дом, в котором мы с Лорен жили вместе. Только сейчас я жил в квартире в центре города, Тина была в общежитии в Университете Южной Калифорнии, а дом был выставлен на продажу — Лорен не могла позволить себе ипотеку в одиночку.

После моего небольшого приключения с Лорен, разрывающий наш брак, я улетел на каникулы в Сан-Франциско: увидел брата, проехал через Скалистые горы и отлично навестил мою дочь. Затем я вернулся домой и начал строить новую жизнь: жизнь одинокого парня.

Мой адвокат начал развод, и я избегал любых контактов с Лорен, за исключением того, что оставил сообщение, в котором говорилось, что я дам ей до 1 ноября, чтобы выкупить свою половину дом... после этого я собирался ее продать. Она звонила и писала мне по электронной почте в течение нескольких недель, но я так и не ответил — я ничего не хотел ей сказать, да и ничего не хотел слышать.

У меня был друг, который следил за освещением в прессе моей маленькой выходки. В местной газете появилась пара статей — увы, без картинок! — и трехдневный треп, новости на местном канале очевидцев в 11: 00. Они отсняли небольшой материал, который можно было бы использовать: камера, приближающаяся к открытой двери мотеля, затем частичный снимок связанной женщины на кровати. К сожалению, лица Лорен не было видно, и новостной канал никогда не упоминал никаких имен, несомненно, чтобы избежать судебного процесса. Ах хорошо.

Но миссис Монтефиоре понизила мужа до уборщика, и она наделала достаточно шума в компании, чтобы уволить Лорен. Среди наших друзей распространился слух, что это была тайная женщина в той сумасшедшей истории с номером в мотеле — этого для меня было достаточно.

Лорен пришлось устроиться на административную работу в 20 милях отсюда, при более низкой зарплате. Я знал, что она никогда не сможет сохранить дом. И, судя по тому, что мне рассказала Тина, она была несчастна и извинялась всю неделю, пока Тина вернулась, прежде чем снова уехать в колледж. Тина все еще была так зла, что почти не разговаривала с матерью.

Я свернул на подъездную дорожку, припарковался и вошел в дом.

Лорен согласилась подписать документы о разводе и доверенность на дом, если я приду поговорить с ней.

Она сидела за кухонным столом за чашкой кофе, наблюдая за мной, когда я вошел.

— Привет, Дэвид.

— Лорен.

Она выглядела старше, немного худее. Она плохо спала и, возможно, плохо ела.

Я не обнаружил, что мое сердце переполняется сочувствием.

— Хочешь кофе?

— Нет, спасибо.

Я взял себе стакан воды и сел. Она указала на барную стойку и сказала:

— Все бумаги там. Я подписал их. Сколько времени у меня есть, прежде чем мне нужно будет найти место?

— Наверное, минимум 2—3 месяца. Даже если он будет продаваться мгновенно, людям обычно требуется пара месяцев до закрытия сделки. Я дам Вам знать.

Воцарилась тишина.

«Я знаю, что мы закончили», — внезапно сказала она. «Я долго думала об этом, как вы, наверное, можете себе представить. Я подумала — не говоря уже о том, чтобы спросить себя, почему я была такой дурой, я имею в виду — я думала о том, что бы я почувствовала, если бы ситуация изменилась, если бы у тебя был роман за моей спиной.

«И я даже представить себе не могла, что верну тебя обратно ни при каких обстоятельствах. Чувство предательства, шок и унижение, гнев из-за того, что меня обманывают, лгут и относятся с таким, таким презрением...»

Она посмотрела на меня несчастным, но с сухими глазами. «Я просто пытаюсь сказать, что я понимаю, «Дэвид. Или, по крайней мере, я вроде как понимаю. Я не буду утверждать, что действительно знаю, что вы чувствовали.

«Если бы был хоть какой-то шанс, вы могли бы любым способом... Я не знаю, найдите способ дать мне еще один шанс... Я бы сделала все, что угодно, отдала бы вам каждую унцию преданности и любви во мне, чтобы восполнить то, что я сделала.

«Но я не думаю, что это возможно». Ее глаза метнулись, чтобы взглянуть на мое лицо, но все, что она могла видеть, это пустой взгляд.

«Так что я действительно хотела сказать, что мне очень жаль. Извини, что я изменила тебе, извини, что поступила как шлюха, извини, что я неуважительно относился ко всей любви, преданности и поддержке, которые ты оказал мне со дня нашей встречи.

«Я уверена, что мои извинения ничего не значат для вас, но вы все равно их заслуживаете, и я все еще хотела передать их вам».

Она посмотрела на меня, без сомнения надеясь, что я скажу что-нибудь хоть немного утешительное, но я этого не сделал. Я просто посмотрел на нее — ни кивка, ни «ага». Просто посмотрел.

— Тина рассказывала, как мы узнали?

Она кивнула, ее лицо напряглось от боли.

— Я спросила ее несколько раз, и она наконец ответила. Я так ужасно себя чувствую из-за этого. Как бы то ни было, Дэвид, это никогда не было о том, чтобы унизить тебя или причинить тебе боль. Я знаю, что была идиоткой, думая, что могу хранить это в секрете, но это то, что я пыталась сделать. Мы были... по крайней мере, мы думали мы были очень осторожны.

Она начала рассказывать мне о том, как это началось, и я поднял руку.

— Я не хочу это слышать. Мне все равно, как это началось, мне все равно, почему вы это сделали, или как долго это продолжалось, или что-то в этом роде.

— Ты хотела сказать мне, что сожалеешь — хорошо, ты сказала мне. Что-нибудь еще?

Я знал, что был бессердечным ублюдком, и было немного удивительно, что я нашел это так легко. Она страдала, и я обнаружил, что мне совершенно не интересно утешать ее или даже прилично относиться к ней. Ты делаешь преступление, ты делаешь время. И это был мой брак, который она разрушила, мою счастливую жизнь она разнесла на миллион частей.

Пока я ждал, по ее щеке скатилась слеза.

— Нет, Дэвид. Думаю, больше ничего нет.

Не говоря ни слова, я взял подписанные бумаги, повернулся и вышел из дома.