Андрей проснулся от звонка.

Схватил телефон с прикроватной тумбочки и выскочил на кухню. Звонил Сергей. Подтвердил, что первые двести тысяч ему на карту упали.

Ну и нормально.

Валерия тоже проснулась и лежала, глядя сонными глазами. Спросила:

— Кто звонил?

— Серёга. Деньги ему на карту поступили.

— А нам?

— Сейчас посмотрю.

Полез в ноутбук, посмотрел баланс карты.

— Да пришли.

— Сколько?

— Двести.

Лера довольно улыбнулась. Поинтересовалось:

— Это с Валиного контейнера?

— Ага. Валя всегда слово держит. Завтра ещё "Орион" заберёт свои четыре тонны, так что с утра, к девяти, надо быть на складе.

— А сейчас сколько?

— Почти десять часов.

— Ничего себе, я вырубилась.

Андрей усмехнулся:

— Да и я не отстал.

Лера села в постели, потерла лицо ладошками.

— Есть хочу.

Накинула курточку от пижамы и, шаркая тапками, побрела на кухню. По дороге ухватила Андрюху за руку и потащила за собой.

Погрели суп с фрикадельками и хлебали его, закусывая бородинским хлебом.

Андрей сидел в одних плавках. А Лера устроилась на табуретке, поджав под себя одну ногу и посверкивая голой попкой.

Спросила, как бы между делом:

— А ты делал так с другими?

Посмотрев на озадаченную Андрюхину физиономию, пояснила:

— Ну, вот так... Языком, губами?

Тот засмущался:

— Да, Лер, иногда делал.

— И с Валей?

— Нет, солнышко. С Валей всегда всё было по-быстрому. Времени вечно не хватало.

Лера не отставала:

— А с кем делал?

Андрей настороженно спросил:

— А зачем тебе?

— Ну... Интересно...

Он внимательно посмотрел на сестру:

— Знаешь что? Давай не будем эти подробности выяснять.

— Ну, почему, Дюш? Я не обижусь. Честно.

— Нет, Лерочка, не надо. Осадок всё равно останется.

Андрюха прищурился с ласковой иронией:

— Да и то... Нам что, больше поговорить не о чем? Или заняться нечем? Вот скажи мне - как ты себя чувствуешь?

Лера закрыла глаза, вздохнула, пошевелила плечами, состроила довольную физиономию.

— Нормально.

И с лукавым подтекстом спросила:

— Ты это к чему?

— Мне же нужно знать, к чему ты готова.

— А вот - ко всему! Веришь, нет? Дай только поесть.

— Кушай-кушай, солнышко. Мы никуда не торопимся.

Лера доела суп и приняла от брата тарелку с гуляшом. И, пережёвывая, добавила:

— Ноги побаливают, вот здесь, - похлопала себя по бедру, - без привычки. И на животе... Мускулы...

Остановила вилку у рта, стрельнула глазами на Андрея:

— Но это ничего не отменяет.

Пожевали в молчании. Лера снова не выдержала, залюбопытничала:

— А с Ольгой у тебя как было?

— В смысле - как? В постели?

— Ну, да.

— Знаешь... По всякому. Она дама опытная. Техника у неё на высоте. Души только во всём этом нет.

— Как это? - удивилась Лера.

— Ну, вот, когда мы с тобой... К примеру, начинаем вместе... Кончать... Я тебя так чувствую! Прямо как один человек.

Лера, деловито поправляя хлебом картошку на вилке, покивала:

— У меня - то же самое.

Андрей продолжал:

— А с Ольгой - нет... С ней вообще жить, это как идти по минному полю. Каждое слово надо произносить продуманно и осторожно. У неё в голове стоит какой-то прибор, который всё переворачивает с ног на голову. Что бы я ни сказал, она всё воспринимает как нападение. Как какую-то угрозу. Или как оскорбление.

Лера аж жевать забыла.

— Серьёзно, что ли?

— Да уж куда серьёзней. Ты знаешь... Когда она ушла, я вздохнул с облегчением... Больно, конечно, было, что там говорить. Но буквально через пару дней я понял, что у меня внутри исчезло напряжение. Просветлело, прямо.

Лера снова замерла с вилкой у рта.

Андрей подсказал:

— Ты кушай-кушай.

Лера положила вилку на тарелку и развела недоуменно ладошками:

— Мне всегда казалось, что у вас всё нормально.

— Ай, Лер! Это у нас с тобой - "всё нормально". Мне иногда не верится даже, что с женщиной может быть так легко и просто... А та же! Она как вопрёт что-то себе в башку... И замолчит. Просто перестаёт разговаривать... Спрашиваю - "что случилось?". Она -"ничего не случилось". И нихрена не добьёшься! И ничего не выяснишь! И так, иногда, по неделе. Она просто целенаправленно превращала мою... да и свою жизнь, в кошмар.

Лера растерянно смотрела на Андрея.

— Она, что - идиотка? Разве можно так на человека давить?

Брат пожал плечами.

— Видимо - можно...Знаешь, что я тебе скажу... Если ты не будешь такой. Такой как Ольга. То у нас всё будет в порядке. Главное, чтобы ты понимала - всё, что я делаю, это для тебя. Всё, что я говорю, это я беспокоюсь о тебе. Если я на тебя смотрю, это я не "вылупился", это я тобой любуюсь. Если я улыбаюсь, это я не смеюсь над тобой, а просто, мне приятно, что ты - рядом. А если что-то действительно не так - просто скажи мне об этом. Будь открытой. Всегда. Не замыкайся.

Вздохнул тяжело, скривился как от боли.

— Даже, Лера... Даже если ты полюбишь другого, не смей этого скрывать и жить со мной из жалости. Потому, что я... Я для тебя живу. Твоё счастье главнее моего.

Лера распахнула свои глазищи.

— Стоп, стоп! Ты чего это разошёлся? Кого это я другого полюблю?

Посмотрела на него сосредоточено.

— Дюша, ты что боишься, что ли, что я с кем-то другим?...

Он заморгал часто. Спрятал взгляд... Мужик, блин! Все мы...

Лера протянула к нему руки, запричитала:

— Миленький ты мой. Да ты мой хороший. Иди сюда.

Прижала к себе, гладила по голове.

— Я не думала, что ты можешь этого бояться... Нет, Дюша, вот об этом ты даже не думай. Выкини это из головы. Обещаешь?

Он, молча, покивал.

Лера успокаивала дальше:

— Ты пойми... Мне ни с кем не будет так хорошо, так спокойно... И так счастливо. Я же тебя люблю...

Помолчала, потёрлась о него щекой.

— Да... Выходит - не я одна. Ты, оказывается, тоже хлебнул с Ольгой. Я постараюсь, Дюш, чтобы тебе со мной было хорошо. Со мной тебе всегда будет хорошо.

Взяла в ладошки его голову, повернула к себе лицом.

— Веришь?

Он опять молча, покивал.

— Мы с тобой уже двадцать один год вместе, - продолжала Лера, - никто не знает меня, так как ты. И что? Как думаешь - смогу я тебя предать?

Он, так же молча, отрицательно помотал головой.

— Ну вот! А то я смотрю, ты прям... Кушай давай. Кушай, и пойдем досыпать.

Усмехнулась криво.

— Ночь на дворе, а мы тут с тобой... Поляну накрыли.

Доели, помыли посуду и завалились на кровать. Включили телевизор.

Посмотрели немного и Валерия коротко констатировала:

— Всякая муть.

— Потискать тебя? - спросил Андрюша.

— Пока не надо. Напихалась, как свинья. Дышать трудно.

Легла на бочок, к брату лицом, положила щеку на ладошку.

— Меня такими темпами разопрёт как бочку.

— Не разопрёт, - успокоил Андрей, - Мы с тобой тратим просто кучу энергии. Калории вылетают, как из пулемёта. Хочешь, тренажер какой-нибудь купим?

— Не. Не надо. Будем деньги экономить.

— Кот Матроскин, - поддразнил Андрюха. - Ну, тогда, что? Спим?

— Давай.

И они снова уснули, обнявшись, щека к щеке.

Лера проснулась, когда было ещё темно. Выспалась. Дотянулась до телефона, посмотрела время - половина пятого.

Посмотрела на Андрея. Тот спал на боку, повернувшись к ней спиной. Она прижалась к нему, почмокала его плечи.

Тот проснулся, повернулся на спину, спросил:

— Утро?

— Ага.

Лерка поелозила по нему и, устроившись поудобней, затихла. Полежали расслабленные от сна. Потом Лера попросила:

— Дюш, потискай меня.

Он слегка притупил. Полусонные мозги работали медленно.

Лера затрясла его за плечо:

— Ну, Дюш. Ну, потискай.

— М-м, - заулыбался Дюша, повернулся к Лерке лицом, - Иди сюда. Ты мой зайчик.

Начал мять сестрёнку. И всё это переросло в лёгкий утренний массаж. Отчасти - эротический.

— А пойду-ка я, зубья почищу, - предупредил Андрей, намереваясь всерьёз Лерку целовать.

— И я с тобой, - подскочила Валерия.

Закончив весь комплекс, блин, утренних процедур, Андрюха лежал на кровати, включив ночник, и расслабленно предвкушал.

Лера пришла. На четвереньках прошлась по нему, перебираясь на свою сторону. Легла. Спросила:

— Ничего не отдавила?

— Нет. Всё, самое важное, сохранилось, - смеялся он.

— Надо проверить, - озаботилась Валерия, - а вдруг что...

Полезла рукой вниз, проверила.

— Да. Вроде всё в порядке. Как думаешь - нормально функционирует?

— Сейчас проверим.

И повалив Лерку на спину, присосался к её губам. Загулял рукой по животику, опустился к кудряшкам. Нащупал пальцем влажную, складку, легко скользнул внутрь.

Лера глубоко вздохнула и выдохнула со стоном. Начала пошевеливать попой, насаживаясь, подключая Андрея к ритмичным движениям. Не прекращая мерно шевелиться, потянулась вниз, взяла Андрюху за большой палец порхающей руки и надавила им себе на бугорок. Намекнула. Подняла руки и обняла его за шею.

Всё это время они продолжали самозабвенно обсасывать друг друга. Дюшка просто упивался сладостью Леркиных губ. Она уже тяжело дышала открытым ртом, а он хватал и присасывался то к верхней, то к нижней губе. Потом пополз поцелуями по щеке к розовому ушку. А что там вытворяла вторая рука с Лериными затвердевшими сосками, это вообще немыслимо.

Валерия вдруг резко сунула ладошку к Андрееву лицу. Растопырила пальчики, всхлипнула:

— Вот тут...

Он впился поцелуем в ложбинку, в найденную точку, между раздвинутыми пальцами. А Лера, в ответ на это ахнула, схватила подушку и прижала к лицу. Закричала в неё приглушённо, напрягая живот, дрожа и прогибаясь в мостик. Зафонтанировала.

Как-то неожиданно всё закончилось. Пара минут и готово. И Лера обессилено обмякла.

Андрей осторожно извлёк из неё палец, вытащил у неё из-под руки лежащую на лице подушку. Посмотрел слегка озабоченно. Что-то уж больно быстро сегодня. Лера смотрела пустым, остановившимся взглядом куда-то вверх и тяжко, часто дышала.

Он обеспокоенно спросил:

— Всё нормально?

Она слегка кивнула. Облизала сухие губы. Прошептала вяло:

— Пить...

Андрей принёс запотевший стакан с холодным апельсиновым соком, и Лера, привстав на локте, маленькими глоточками, с перерывами выпила половину.

Потом упала на подушку.

— Уф... Хорошо... Холодненький.

— Как ты? - поинтересовался Андрей.

— Ничего... Отдышалась.

Похлопала, не глядя, по простыне рядом с собой:

— Ложись.

Андрей прилёг, опираясь на локоть, и обеспокоенно смотрел на сестру.

Она полежала немного с закрытыми глазами. Выдохнула:

— Да... Что-то я сегодня... Быстро, как-то...

Повернула голову, посмотрела на брата.

— У меня сейчас так всё внутри сжалось... Я такую струю выдала... Если бы не твоя ладошка, я бы телевизор забрызгала...

Спохватилась:

— А, блин! Клеёнку забыли постелить.

— Да ладно. Постираем.

— Мы с тобой и так... весь матрас уделали. Где она у тебя.

— Кто "она"?

— Клеёнка.

— Что, нести?

— Ну конечно. А ты думал, как? Всё, что ли?

Андрей пошёл, нашёл в пакете клеёнку, положил на тумбочку.

А Лера, уже снявшая свою пижамную курточку, голышом, накладывала посредине постели подушки, одна на одну. Закинула их клеёнкой, а сверху застелила сухим местом простынки. Попросила:

— Принеси с дивана ещё подушку. Я в неё кричать буду.

Андрей принёс.

Лера закончила приготовления, улеглась животом на пирамиду, выставив кверху попку, головой легла на матрац. Приготовилась. Объяснила Андрею:

— Так же, как на трассе. Только удобней.

А Андрюха уже любовался открывшейся картиной.

— Постой так.

Взял телефон, и начал делать, один за другим, снимки. Давно хотел.

Лера, не меняя позы, закрыла ладошкой свой пирожок и укорила.

— Ну, зачем ты?... Дюш, глупость какая! Ну, это уж совсем. Ну, не надо. Стыдно.

Он оттягивал её мешающую руку.

— Да чего тебе там стыдиться. Гордиться надо. Если тебе не понравится - сотру. Убери ручку.

— Ну ладно. Только мне потом покажешь.

— Обязательно.

Закончив неожиданную фотосессию и, отложив телефон, Андрей начал оглаживать, обцеловывать и потискивать выставленные вверх округлости, постепенно подкрадываясь ласками к тому, что между ними.

В ход шло всё. Ладони, пальцы, губы, зубы, язык.

Вонзиться в Леру хотелось страшно. Но сегодня он решил растянуть удовольствие. А то, как кролики, ей богу! Пара минут, и готово.

Прижав свой черенок к истекающей соком щели, Андрей начал водить вверх-вниз, слегка раздвигая пухленькие губки. Скользил по влаге. На секундочку останавливался напротив входа в глубину и нырял на пару сантиметров.

Валерия надвигалась на него тазом, пытаясь насадиться поглубже. Но Андрюша отступал и снова скользил вниз по щелке, потирая бугорок клитора. Снова поднимался к манящему отверстию, мелко погружался и повторял движение.

В паху уже ломило от такого издевательства. Желание, окунуться на полную длину, становилось невыносимым. И тут Лера застонала:

— Давай, Дюша! Не могу уже!

И он дал. Нырнул в этот желанный омут и застонал от наслаждения. Леруня двинулась попкой назад, прижалась к Андрееву животу и они замерли, смакуя ощущение первого проникновения.

Дюха наклонился, согнулся и стал покрывать Лерины шею, плечи и спину поцелуями, давя бёдрами ей навстречу.

А сестрёнка, вздрагивая от удовольствия, сжимала и разжимала внутренние мускулы, слегка пожёвывая скрытый в ней инструмент.

Андрей не выдержал - выпрямился и сделал первое совокупительное движение. Он заворожено смотрел вниз на картину погружения. На сходящиеся и раздвигающиеся пушистые валики, на упруго подрагивающие ягодички и изо всех сил сдерживал острое желание заколотиться с бешеной скоростью об эту красоту.

Нет, он медленно и плавно погружался в Леру и выныривал из неё, наслаждаясь каждым миллиметром вхождения.

Валерия тоже приняла всю прелесть такого неспешного, лирического соития. Она только постанывала, когда Андрей опускал руку вниз, под её живот и слегка надавливал на лобок, или дотягивался руками до её сисечек, или гладил ей бедра и ягодички.

Всё это продолжалось довольно долго. Ведь в такие моменты оказываешься вне времени, и внутренние часы перестают вести отсчёт.

Для взрыва страсти хватило маленького сбоя в ритме Андреевых движений. Он дёрнулся вперёд, не выдержав монотонности, и Валерия мгновенно отозвалась.

Она сжала плотно ножки, задёргала попочкой, и хрипло выкрикнула:

— Дюшечка!... До конца!. Дави!

И заколотились оба с сумасшедшей скоростью.

Первой заструилась Лера. Зарылась лицом в подушку, закричала приглушённо. Засучила ножками, затрясла бедрами, затискала спрятанный внутри стержень.

Следом и Андрей забился в пароксизме страсти, не позволяя себе обнять Валерию так, как желали его руки. Боялся задушить девушку. Он склонился, прижался к её спине и, притягивая за плечи, насаживал Лерино тело на полную глубину. До упора.

Оба ничего не соображали.

Она выла в подушку.

Он рычал и изливался, изливался...

Оргазм ещё продолжал колотить обоих, когда они свалились с горы подушек на сторону и уже лежа на боку, плотно и судорожно прижавшись чреслами, продолжали выстреливать свои жидкости. Мокрые от пота. Хрипло дышащие. Вымотанные до предела.

Андрей целовал и слегка покусывал Лерины плечи и шептал:

— Солнышко моё... Рыбка моя... Птичка моя...

Постепенно затихли оба.

Они лежали, прижавшись, ощущая и телесную, и душевную близость. Тихо плывя по волнам послеоргазменной нежности. Тихо двигались. И, время от времени, тихо трогали и целовали друг друга...

Всё когда-то заканчивается.

Лера подхватилась:

— Сколько времени?

Андрей взял телефон, посмотрел:

— Шесть. Начало седьмого.

— Не опоздать бы, - забеспокоилась Лера.

Андрей открыл на экране телефона папку с фотографиями. Нашёл те, которые снял сегодня. Рассматривая, посетовал:

— Света мало. Следующий раз люстру включу.

Валерия заинтересовалась:

— Ну-ка, покажи, что у тебя.

Он повернул экран так, чтобы было видно и ей.

Она скорчила недоуменную физиономию, оттопырила нижнюю губку, пожала плечами:

— Это что? Думаешь - это красиво?

— Да ты посмотри, какая прелесть! - листал он фотки.

Лера остановила:

— Погоди. Верни назад.

Долго, внимательно рассматривала снимок. Спросила:

— И это тебе приятно целовать?

— Конечно!

— Может мне побриться?

— Не. Не надо. Потом колоться будет.

Лера ещё немного полюбовалась на собственное изображение и сказала:

— А по мне, так она страшненькая, какая-то.

— Ой, не надо. Ты посмотри - какая пухленькая обаяшка, какое аккуратненькое чудо.

Андрей вспомнил о Лериной привычке. Спросил:

— Есть хочешь?

Она, приподняв одну бровку, оценила степень своего голода.

— Если только бананчик или апельсинчик.

Он пошел на кухню, принёс и "бананчик", и "апельсинчик". И то и другое было вдохновенно съедено.

Потом они до восьми часов подремали. А в восемь поднялись, перекусили и пошли на стоянку, выгонять свою Мазду. Надо было подскочить до склада.

Вторник, среду и четверг вплотную занимались развозкой товара мелкими партиями. По всей Москве.

Для Андрея это были будни. А Лера всё с восторгом воспринимала и жадно впитывала.

— Я с тобой, за пару дней, весь город увидела. А то, прожила тут три года, только - дом-институт-магазин, магазин-институт-дом.

Все их деловые заботы, с завидной регулярностью, перемежались страстными моментами эротических озарений. Каждую свободную минуту они посвящали неуёмной близости, выжимая друг из друга все силы.

Лера, несмотря на прорезавшийся завидный аппетит, ухитрилась сбросить четыре кило. Андрюха тоже похудел.

Но они не собирались ущемлять себя в вожделении. Страсть полыхала пожаром. Любовники, наверное, боялись, что со временем привыкнут к своей близости, и эта восторженность может закончиться. Поэтому пользовались эйфорическим состоянием на полную катушку. Неутомимо и с упоением.

Единственное, что однажды отвлекло их от основных занятий, это поездка в суд. Валерия во вторник написала заявление на развод. В пятницу, как и договаривались, собрали пожитки, набрали в дорогу продуктов, соков, минералки и поехали в Ростов-на-Дону. Домой.

А микроволновку в Мазду Андрей всё же купил...

* * *

В Ростове они не были уже два года.

За это время многое изменилось.

Например - трасса "Дон", почти на всём протяжении стала платной. Впрочем, это понятно, что говорить. Если раньше на дорогах водил обирали разные гопники, то теперь их вытеснили "бизнесмены".

Когда под Ефремовым они, на платной трассе, попали в получасовую пробку, из-за ремонта дороги, Лера вышла из себя.

— Да что же это такое?! - выговаривала она. - Это, блин, что? Платная пробка! Совсем оборзели. Это сколько же мы будем добираться? На каждом пункте по двадцать минут стоим для оплаты! Для того, чтобы въехать на этот долбанный платный участок!

Обернулась к брату:

— Андрюша, а объехать это безобразие можно как-то?

— Ну, давай попробуем, объедем, - согласился Андрей.

Он, откровенно говоря, не переживал. Он никуда не торопился. А деньги, что платил, за возможность прокатиться по добротному, надо сказать, асфальту... Короче, - не в деньгах счастье.

А вот Лера не разделяла его благодушия.

Перед Ельцом, они не поехали по платной объездной, а пошли прямо, через городок, попробовав сэкономить. И нарвались на сплошные ограничения в 60, а то и 40 километров в час.

Лерка шипела и ругалась, а Андрей посмеивался над её скупердяйством.

Когда снова подъехали к М-4, Лера его остановила:

— Погоди, Дюш. А как уйти с этой трассы. Ты посчитай - мы уже заплатили четыреста восемьдесят рублей, а едем ещё медленнее, чем раньше. Зачем нам это? Ты знаешь другую дорогу?

Андрюха пожал плечами, почесал в затылке:

— Ну... Можно через Липецк на Тамбов. А там, через Борисоглебск и Волгодонск.

— Ну, так поехали! - обрадовалась Лера.

— Птичка моя, это большой круг. Мы с тобой сэкономим на оплате, но потеряем на бензине. Хотя... Так наверное будет всё же быстрее.

— А ты не считаешь, - тоном мудрого наставника, поправила Лера, - что пока мы стоим в очереди на оплату, и в пробке, движок-то работает. Это ты не считаешь, что ли? Да пока мы доедем до дома, с нас тысячи три сдерут. Я что - миллионер?! Я на три тысячи всю семью две недели кормить могу!

— Какую семью, - поинтересовался брат.

— Тебя! Меня!

Он, посмеиваясь, притянул к себе Валерию, почмокал её в губы, в щёки, в глазки.

— Ну ладно, солнышко моё, поехали всей семьёй через Тамбов.

И они, проскочив под развязкой, взяли курс на Липецк.

Лера просто сияла от удовольствия. Андрею показалось, что она довольна не столько тем, что сэкономит пару-тройку тысяч, а тем, что опять предстоит путешествие по неизведанным местам. А может и то, и другое.

Да не важно. Главное, что ей это нравится. Он уже убедился, что сестра переносит дорогу хорошо. Даже не просто "хорошо", а получает удовольствие от поездки.

Дорожное полотно на выбранном маршруте было, конечно, похуже, чем на трассе. Но вполне приемлемо для скорости в сто - сто двадцать километров. На участке между Липецком и Тамбовом радар-детектор заверещал только один раз. Если не считать посты на городских въездах и выездах.

И вот на этом участке дороги, между Тамбовом и Липецком, у них произошёл очень важный, для их будущей жизни, разговор.

Лерка неожиданно выдала:

— Ты прав! Надо уезжать.

— Куда? - не понял Андрей.

— Из страны надо уезжать.

— Это ты, что - из-за дороги?

— Да из-за всего, блин! - раздражённо ответила она.

— Лер, брось. Не расстраивайся по пустякам.

— По пустякам?! - взорвалась Валерия. - Тебя, что - устраивают такие дороги? Тебя устраивают эти поборы? Для меня это унизительно. Почему меня заставляют платить за то, что мне ненужно?

Андрей, несколько удивлённый таким взрывом чувства собственного достоинства, попытался успокоить сестру:

— Ну, не знаю... Мне кажется – нормально... Я как-то уже приспособился. Чего же сразу "уезжать".

Лерка недовольно поджала губы.

Андрей продолжал:

— Понимаешь, Лер... Если бы не этот бардак, как бы, например, я мог зарабатывать такие бабки. И у меня есть ещё пара идей. Очень неплохих идей. Очень. Я, без взяток, без блата, работать не смогу. Это уже в крови.

Лера помолчала. Андрей подумал, что она успокоилась. Не тут-то было. Она снова принялась за своё:

— А вот если "без взяток и без блата"... Это было бы проще?

— Не знаю... Наверно - проще.

— Вывод?

— Ладно, хорошо, - отступил Андрюха. - А Родина? А ностальгия? А?

И тут Лера его пришибла:

— А дети?... Дюха, я детей хочу. Много. Штук пять, или больше.

"Дюха" усмехнулся на "штук". А Лера давила дальше:

— Для меня лично, родина там, где мои дети будут жить спокойно и счастливо. Где они будут жить... - она закрыла глаза подбирая слово, - где они будут жить достойно. И при этом оставаться честными людьми.

— Мне кажется - это невозможно.

— О-о, да! - согласилась Лера. Она потыкала пальцем в пол - Здесь, это невозможно. Но я ведь читаю, я переписываюсь с людьми, я разговариваю. И я думаю... У меня сложилось такое впечатление, что там, - она неопределённо покрутила пальцем вверху, - это всё-таки возможно.

Андрей с сомнением покачал головой.

— Дюша, у меня, - остановилась, уточнила, - у НАС будут дети. И я за них уже беспокоюсь.

Он долго молчал. Переваривал. Думал о том, что вот он - материнский инстинкт. Детей ещё нет, а женщина пытается спрятать их от жестокостей мира в надёжное и безопасное место. А против инстинкта идти... Это, знаешь ли, себе дороже. Он уже почувствовал, что все планы на жизнь придётся перекраивать.

— Ну, хорошо. А куда?

— В самое далёкое место.

— От Москвы?

— Хорошо, пусть от Москвы.

— Это, наверное, где-нибудь в Новой Зеландии.

Лера отказалась:

— Ну, нет. Туда не надо. К папуасам не хочу.

— Да какие же папуасы? Там, наверняка, цивилизация.

— Всё равно, не хочу. А что там ещё рядом?

— Я же не географ. Не знаю... Например - Австралия.

— О! Точно! Андрюша, я хочу в Австралию!

Андрей напомнил ей её же слова:

— Кто нас там ждет. Родни – никакой. Языка мы не знаем.

Но Валерия уже загорелась идеей.

— Приеду домой, залезу в интернет, просканирую этот вопрос. А язык?... А что - язык! За пару-тройку лет, если взяться всерьёз, найти хороших педагогов, репетиторов... Язык, это не проблема.

Она всё для себя решила.

— Так. Значит - выберем место. Выучим язык. Заработаем денег.

Назидательно подняла палец.

— Дом тогда строить не будем. Незачем.

От её напора Андрей как-то растерялся.

— Ты, что - серьёзно собралась куда-то ехать.

Валерия ответила с железобетонной убеждённостью:

— Я мать, Дюша. Я хочу тихое, защищённое гнездо. Знаешь, дело не только в дорогах... Тут по телевизору посмотрела... Весной в Красноярске убили много детей. Детки маленькие. Восемь - десять лет. Преступника не нашли... Мне так плохо было. Я так плакала. Я уеду из этой страны. И тебя увезу.

Вот тут он окончательно проникся. Глянул на неё, оторвавшись от дороги.

— Ты у меня прямо как пчеломатка. Ты иногда шокируешь меня своей решимостью.

— Ну и что? Я что-то неправильно говорю?

— Нет, Лера, ты всё говоришь правильно. Ты у меня самая умная женщина в мире. Только вопрос - ты готова к этому. Ты готова жертвовать покоем, свободным временем, нервами, ради вот такого переезда?

Она фыркнула. Дав понять, что да. Действительно - она готова.

Спросила его же словами, когда-то обращёнными к ней:

— Значит, мы с тобой этот вопрос решили?

Андрей думал.

— Дюш, обещай мне, что ты подумаешь над этим. У тебя лучше получится всё правильно спланировать.

Лера брезгливо ткнула в очередную выбоину на дороге:

— Я, вот этого, не хочу.

— Ну, ладно, - вздохнул Андрей, - хорошо. Как вариант.

Лера довольно покивала.

А Дюха слегка упрекнул:

— Ничего себе, ты страничку резко перевернула...

Лера его успокоила:

— А что в этом страшного? Ну, будет у нас чуть больше забот. Может быть, мы в чём-то потеряем. Но в чём-то обязательно выиграем.

— Возможно. Возможно.

Лерка добивала:

— И потом... Так мы решим ещё одну проблему. Тут, кто-то из знакомых может узнать, что мы живём с тобой... Ну, как муж и жена. Есть такой риск?

И сама себе ответила:

— Есть!... А в другом месте, в другой стране, его будет меньше?

И снова сама же подтвердила:

— Меньше!... Ну вот!... Тут, мы элементарно можем нарваться на неприятности. Да и постоянно скрываться... Это знаешь как-то...

Вот так, в будничной попытке объехать платную дорогу, и возникают иногда эпохальные решения.

Через три часа были под Тамбовом. Не въезжая в город ушли вправо, на юг.

А ещё через полтора часа проскочили Борисоглебск.

Небо потускнело, запасмурело.

На развязке, у городка Михайловка, Андрей ушёл с трассы вправо, а километров через пятнадцать повернул налево, на пустынную, но всё же неплохую дорогу.

Сразу за поворотом остановился на обочине.

— Попробуем через Серафимовичи, - объяснил Андрей. - Давай, садись за руль.

Сестра засияла. Довольная, до блаженства, перебралась на водительское место. Тронулась, и покатила неспешно.

Ещё через несколько километров она въехала в станицу Арчединская. Медленно и осторожно проплыла по центральной улице. Мимо деревянной двухэтажной церкви, местной достопримечательности. Мимо "частных" социалистических домиков, на два хозяина. Выкатилась к мосту, через речку Медведица, и, набирая скорость, порулила дальше.

Когда проехали, полыхающую осенним золотом и медью, полосу пойменного леса и выехали в степь, Андрей остановил:

— Лер, давай вернёмся. Давай заедем в какой-нибудь лесок? - Посмотрел вопросительно. - Или лучше в мотель заскочить?

Лерка прям хохотнула:

— Ах, ты!... Ты захотел!... Наконец-то!... Обрати внимание, - она ткнула пальцем ему чуть ли не в нос, - ты первый раз проявил инициативу.

— Не знаю, Лер. Я уже вообще плохо соображаю. Я сейчас так хочу твою попку потискать... Ну что? Поворачиваем, или...

Лера слегка нахмурилась:

— Никаких "или". Мы, что - зря матрас надували?

— Ух, как мне нравится, когда ты вот так строго выговариваешь. Сейчас оближу всю.

Протянул руку, потрогал девушку нескромно.

Лерка взвизгнула от предвкушения, схватила Андрюху за футболку, притянула, поцеловала в засос.

— Как я тебя, заразу, люблю!! Отпрянула и сосредоточенно закрутила руль, разворачивая Мазду на узкой двухполоске.

Нашли поворот на лесную дорогу в хорошие такие, густые кусты. Проехали метров сто и упёрлись в реку, не берегу которой сидели рыбаки - несколько пацанов и дед.

Лера с трудом развернулась и снова выскочила на асфальт.

Прямо, напротив, в лес уходила еле заметная колея. Туда и двинули.

И, через пару минут, наконец-то нашли чудную, тихую полянку, где и решили устроиться на отдых.

Вот что Андрею нравилось в сестре, так это её жизнелюбие.

Она пережила один разрыв, с Мишкой. Потом второй разрыв, достаточно подлый и гадкий, с Витькой.

И как выясняется, она долгие годы жила под прессом личной трагедии, связанной с ним. С братом.

Но не унывает!

И ведь прекрасно знает, что впереди ничего простого и лёгкого не предвидится. Придётся и много работать, и рисковать, и бороться за своё счастье. Другая бы убивалась, впала бы в депрессию, стонала и мучилась.

А эта же стрекоза скачет, кипит энергией, ещё и веселится.

Подумалось - надо её вытащить куда-то, "в свет".

Надо с Серёгой поговорить. Где там, у его компашки тусовки проводятся. Из таких, как Сергей, деток богатеньких родителей.

Пока он так размышлял, Валерия уже начала протискиваться на разложенные в площадку задние сиденья.

Да вот только застряла бедная девушка бёдрами между передних спинок.

Пришлось толкать её в попу, пропихивая на лежачее место. Она хихикала, дрыгала ногами и извивалась.

Наконец, повернувшись на бок, проскользнула на место и завалилась на заранее надутый матрас.

— Уф. Думала - всё!

Что всё - не уточнила.

Андрей закрыл двери на замки, вытащил из-под сиденья "Осу", передал Лере:

— Положи куда-нибудь. Так, чтобы был под рукой.

Полез следом за сестрой. Треснулся головой о крышу машины. И понял, что не войдёт. Лерка-то там отлично устроилась, а вот ему просто ноги некуда девать.

Пришлось вылезать, открывать двери, сдвигать передние сиденья, полностью складывать задние. Морока. Но управился.

Пока возился с обустройством, закрапал мелкий осенний дождик.

На лежачее место он залез через заднюю дверь. Захлопнул. Лёг рядом с сестричкой. Спросил:

— Ну, как устроилась? Нормально?

— Угу. Уже разулась.

Андрей опять завёл про Австралию.

— Я вот думаю...

Она не дала ему договорить. Притянула, прижалась:

— Потом думать будешь.

Он, и правда, отбросил все думки и начал жарко целовать Валерию. Отвлекался на щёки, ушки, шейку и снова надолго возвращался к губам.

Лера тяжко и шумно дышала. Когда Андрей забрался рукой ей между ног, она начала тихо постанывать.

Они вообще были очень близкими людьми. Очень остро и тонко чувствующими друг друга. То, что стороннему человеку нужно было бы долго и подробно объяснять, они принимали друг от друга просто. Как нечто само собой разумеющееся. Даже зачастую и без слов.

Но вот в такие моменты происходило совершенно полное единение.

Банальный пример - фрикции. Если Андрей сбивался например с ритма, чуть задерживаясь в самой глубине, для полного прочувствования, или вводил не до конца и шел обратно... То Лера, тут же, безо всякой задержки поддерживала этот сбой движениями попки.

Или Лера, чувствуя приближение оргазма, стараясь оттянуть момент разрядки, резко уменьшала амплитуду движений. Начинала дергаться под Дюхой короче и реже. И Андрей мгновенно поддерживал эти пассы, ослабив натиск.

Разрыва во времени не было никакого. Даже миллионной доли секунды.

Настолько точно они воспринимали все душевные порывы партнёра.

Андрей сидя на коленях перед сестрой стаскивал с неё джинсики, а она почему-то краснела, хихикала и резко привстав обхватывала его за шею и целовала в засос. Он открывался от её губ, и снова принимался раздевать, а она приподнимала бёдра, помогая ему стягивать брючки, колготки, трусики. Дрыгала ножками, освобождаясь от спущенной до щиколоток одежды. Потом сама, ухватившись за ремень на Дюшкиных брюках, расстёгивала пряжку и тянула штаны вниз, не переставая улыбаться.

Глядя на её улыбку, чувствуя её весёлое, радостное настроение, Андрей тоже невольно лыбился. Спросил:

— Ты что, солнышко?

— Не знаю... Смешно.

Он тоже задрыгал ногами, сбрасывая брюки и плавки. Протянулся, снял носки. И повернувшись к Лере мягко повалил её на ложе.

Открывшаяся картина снова заворожила его.

Белые Леркины ножки, с чуть раздвинутыми, порозовевшими коленками, открывали пушистый треугольник пухлой подушечки лобка. Между слегка придавленными на матрасе ягодичками и бедрами образовалась такая привлекательная складочка, что Андрей не выдержал, провел по ней пальцами в сторону симпатичного бутербродика.

Лера лежала, закрыв глаза, и улыбалась.

Когда прикоснулся к кудрявым валикам, она вздрогнула. Вульва судорожно сжалась, выдавив их себя немного липкого сока, потом развернулась, раскрылась, продемонстрировав темнеющее отверстие между лепестков малых губ. И снова сжалась, пряча вход в гнёздышко.

Вот этого Андрей уже не вынес. Он метнулся губами к сокровищу, чтобы исцеловать его до засосов.

Но Лерка, ловко перехватив, приняла ладошками его голову и потянула вверх, к своему лицу. Присосалась к его губам. Давила ладошкой на затылок, чтобы получалось плотнее.

— Не надо, Дюш. Я не мылась.

Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Лера опередила:

— Я знаю. Но все равно - не надо...

— А титечки можно?

Она задрала футболку. Повернулась на бок, подставляя застёжку лифчика:

— Расстегни.

Раздев Лерочку окончательно, Андрей тискал её груди, покручивал соски. Целовал губы широко открытого, ловящего воздух, рта. Сжимал нежную мягкость её писечки. И распалялся сам, сдерживаясь, чтобы не набросится на сестру диким зверем.

Она прошептала:

— Войди Андрюша. Я не хочу закончить без тебя.

Он навис над ней и любуясь на порозовевшие щечки, на обцелованные губки и слегка сморщенный в страсти носик, двинул тазом вперёд.

Лера опять захихикала:

— Да не туда! Выше! Дай я!

Протянула руку, поправила.

Когда в неё вскользнул тёплый стержень, она вздрогнула и охнула. Её лицо мгновенно сделалось серьёзным.

Они лежали и целовались, пока не двигаясь. Лера спросила:

— Что ты чувствуешь?

— Сладко... Люблю тебя. Так люблю, что мозги распирает...

Начали тихонько пошевеливаться.

Она шептала:

— Ой, господи... Ой, как хорошо... Ой... Так и продолжай... Ой...

Закрыла зачем-то лицо ладошками.

— Ох, я с ума сойду... Да что же это!... Прижми меня... Ложись на меня.

Он, оперившись на локти, слегка придавил девичье тело.

— Ох, как хорошо. Не бойся. Прижми.

Андрей, завис на одном локте, другую руку опустил на Лерину грудь. Начал мять титечку, покручивать и пощипывать сосок. Трогал губами её полыхающие губы.

Лера напряглась, приподнята голову и присосалась к нему.

Тут же задохнулась, уронилась на матрас и хватала ртом воздух. Не забывая поддавать бедрами навстречу Андреевым толчкам. При этом, звучно выдыхая с каждым погружением.

Напряжение постепенно нарастало. Медленно и плавно. И это было так хорошо.

Они двигались, шумно дыша и уплывая сознанием в точку их телесного соприкосновения.

Оргазм подбирался неумолимо, и не скрываясь. И, наконец, настиг обоих одновременно.

Лера так кричала, что оглушила и себя и Андрея в закрытом пространстве. Забилась в приступе сладострастия. Обхватила, прижала Дюшу к груди, зацарапала коготками его спину. Лицо у неё мгновенно заблестело от пота.

Первый спазм пошёл. Лера уже мелко тряслась, подвывала и хрипло всасывала воздух. Время от времени крупно вздрагивая, поддавая вверх попой и сжимая брата бёдрами...

И тут сверкнула молния, грянул гром и по крыше гулко забарабанили крупные капли накрывшего лес ливня.

Расслабленно отдыхая под шум дождя, они нежданно провалились в сон и проспали так больше часа.

Когда проснулись, дождь уже прекратился. Сквозь ещё плотные тучи время от времени проглядывало солнышко.

Андрей хотел помыть Леру, но она забрала намоченное полотенце и управилась сама.

— Я сегодня в порядке. Прямо на удивление. Выспалась. Отдохнула.

Оделись.

Андрей вылез в мокрую траву, отодвинул в нормальное положение передние сиденья. Спросил сестрёнку:

— Ну что - будем есть?

— Ещё бы! - подтвердила Валерия. - Надо восполнить...

Они заедали погретую курицу-гриль китайской лапшой, и с улыбками переглядывались.

Лера подытожила:

— Как удачно мы с трассы свернули. А ты не хотел...

Потом спросила:

— Как ты думаешь - у нас так будет всегда?

— Надеюсь...

Валерия села за руль. Осторожно, задом, выбралась из кустов на асфальт. Остановилась. Засунула ладошку между ног, судорожно свела колени. Закрыла глаза. Слегка поморщилась.

— Что, Лерочка? Натёрли? - затревожился Андрей.

— Неа. Там у меня сейчас хорошо. Просто - хорошо. Никогда у меня такого не было.

И, переключив скорость, не спеша тронулась.

Разговорилась, в избытке чувств:

— Лес-то какой. Сумасшедшей красоты. Хочется стихи писать.

Задекламировала:

— Прекрасная пора. Очей очарование. Люблю я пышное природы увяданье... Машину тряхнуло на выбоине. Андрей смеялся:

— Следи за дорогой, поэтесса.

Откинулся на сиденье, заложил руки за голову.

— Ох, и правда - хорошо.

— Хорошо, что я с тобой?

— А вот то, что ты со мной, это не просто хорошо. Это по-тря-сающе.

Она, не отрываясь глазами от дороги, погладила его рукой по коленке.

Лера вела машину до Суровкино. Устала.

До Волгодонска, и через сам город рулил Андрей. А Лера сначала разминала руки, встряхивая кистями. Потом затихла, глядя на дорогу.

После Волгодонска она буквально отобрала у брата руль и снова покатила, что-то напевая.

Но одной из развилок, под Ростовом, Андрей взял управление на себя и поехал через Новочеркасск. Побоялся, что на трассе М-4 опять нарвутся на платную дорогу. А Лерино сердце просто не вынесет таких трат.

Так и доехал до их Социалистической четырёхэтажной улицы.

Прокатились по кругу, нашли платную стоянку.

На входе зашли в будочку охраны. И, о чудо, - Лера обнаружила там паренька, своего одноклассника. Всё же Ростов - маленький город...

Договорились, что им оставят местечко.

Потом заскочили в угловой магазин, запаслись продуктами, и отвезли их домой.

Андрей отогнал машину на стоянку. Посидел в сторожке, поболтал со знакомым сторожем, и пешком вернулся.

Зашел в квартиру и услышал всхлипывания из родительской спальни.

Заглянул.

На двуспальной кровати были разложены мамины платья. На дверке шкафа, на плечиках, висела её дублёнка. На спинке кресла Лера разложила любимое платье мамы, зелёное, которое Анатолий Иванович привёз из Индии. Она стояла перед ним на коленях и тихонько плакала.

Ну, вот что, блин, делать?!

Встал рядом на коленки, обнял сестру. Долго так простояли...

Пока не позвонили в дверь.

Пришла соседка. Бабушка, божий одуванчик. Сима Владимировна.

Анатолий Иваныч попросил её присмотреть за пустующей квартирой. Вот она и обеспокоилась.

Бабулька искренне обрадовалась появлению Андрея с Валерией. Обняла Леру, и даже всплакнула. Старый, облупленный дом. Старые соседи. Старые, ещё те, советские отношения.

Вон, Андрей - уже шестой год живёт в квартире на Каширке и до сих пор не знает своих соседей по площадке. А здесь, как в большой деревне, все жители, и их дома, и соседних четырёхэтажек, знали друг друга достаточно хорошо. И относились друг к другу душевно. По крайней мере - небезразлично.

Ребята посадили Симу Владимировну за стол, напоили чаем с кексами и сладостями. Поговорили, повспоминали, и бабушка, ещё раз облобызав Леру, потопала домой.

А брат с сестрой принялись перебирать вещи, те, которые можно взять с собой. Дюха нашёл свою старую ветровку и попробовал в неё влезть. Куда там! Один смех.

Лера примерила мамину дублёнку, и она оказалась ей в самый раз. Хорошая, теплая зимняя шуба ниже колена.

Провозились до самого темна. Потом ещё немного перекусили, и, раздевшись догола, залезли в родительскую постель.

Андрей хотел немного потискать Леру и потешить её. Разок. Но Валерия так умаялась, что, ещё не долетев головой до подушки, уснула. Нервничала в дороге, потом рулила, потом любила, потом опять рулила. Устала.

А ночью приехал отец.

Зашёл с баулом в коридор и сразу увидел обувь у порога. Тихонько на цыпочках разулся-разделся и пошёл в свою спальню.

Но оказалось место занято.

Лера, топлес, лежала головой на груди у Андрея, тот обнял её за плечи. Они были укрыты только по пояс, и оба тихо посвистывали носами.

Анатолий Иванович понял всё. А чего тут не понять? Огорчился, постоял, посмотрел в расстроенных чувствах на спящих детей и пошел спать в зал на Андрееву кровать.

Будить ребятишек, закатывать скандал, орать и ругаться... А смысл?

Всё уже произошло.

Да и утро вечера мудренее.

Лера проснулась часа в четыре, повздыхала, поворочалась и пошла голышом в туалет.

Андрей тоже очухался, позевал.

Через секунду сестра влетела в спальню с испуганными глазами. Начала лихорадочно натягивать пижаму.

— Дюша! - сказала она страшным шёпотом, - Папка приехал!

— Надо пойти, поздороваться, - Андрей сел в кровати.

— Он спит... Дюша... Он нас видел!

— Ну? - не понял брат.

— Он видел нас! Ты что не понял?!

До Андрюхи дошло. Он посидел молча, переваривая ситуацию. Потом спросил:

— Лер, ну мы же так и так должны ему всё рассказать. От отца прятаться нельзя. Насколько я понимаю... Или нет?

— Ох, Дюха, - Лера села рядом испуганная и растерянная, - я боюсь, что-то. Как-то неожиданно всё. Я нисколько не подготовилась.

— Ты до туалета дошла?

Лерка вскочила и умчалась в коридор.

Когда вернулась, туда побрёл Андрей.

Легли чинно, каждый на своей половинке двухспалки, смотрели в темноте в потолок.

— Во, попали... - прошептала Лера.

Прижала ладошки к щекам.

— Стыдно как!

Андрей попытался её обнять, прижать к себе, но Лера шарахнулась от него как от огня.

— Не надо Андрюша. Папа же...

Андрей молчал и тяжело думал.

Такая реакция Лерки была для него странной и неприятной. Вроде бы обо всём договорились, всё обсудили, и на тебе. А если отец банально запретит ей продолжать отношения с братом. Она, что? Она послушно оставит его и... Что? Выйдет замуж за другого? Или, как?

Потом решился спросить:

— Если отец будет против, ты от меня уйдёшь?

Она подумала маленько. Медленно покачала головой.

— Нет, Андрюша, я не хочу от тебя уходить. Не хочу и не могу. Даже если и папка будет требовать.

— Завтра сядем и поговорим. Точнее уже сегодня. Лер, мимо этого нам всё равно не пройти. Поэтому просто - давай решим эту проблему. Один я не смогу его убедить, сама понимаешь. А вдвоём - да.

— Это, наверно, наша главная проблема...

— Да, Лер. Если мы её правильно решим, то дальше всё будет хорошо.

Лера придвинулась к Андрею, положила голову ему на плечо. Они помолчали, помолчали и снова уснули. Обнявшись и прижавшись друг к другу.

Утром, Анатолий Иванович проснулся, когда дети уже встали и что-то там колдовали у плиты. Вышел на кухню, в трико и в майке, смурной, мрачнее тучи.

Валерия подлетела, обняла отца, поцеловала в утреннюю щетину. Андрюха пожал руку. Но обстановка оставалась напряженной.

Родитель сел на табуретку за стол, опустив глаза, молчал.

Надо было что-то говорить.

Начала Валерия:

— Пап, ты не расстраивайся. Не надо так переживать.

— Да я и не расстраиваюсь... Я просто в шоке! Лера! Как ты могла?! Ты - замужняя женщина, и такое... Тем более с Андреем. Это же разврат какой-то. У меня мозги нараскоряку!

Андрей тоже вступил:

— Анатольваныч, ну зачем ты так... С плеча. Ты же ничего не знаешь.

— Господи, а что я должен знать?! Что такого я должен знать?! Что может оправдать то, что я увидел? Только не говорите, что я всё не так понял... Я же не дурак.

Лера села рядом. Попросила Андрея:

— Дюш, последи за котлетами.

И к отцу:

— Ты правильно, пап, всё понял. Мы с Дюшечкой уже неделю, - замолчала, подбирая слова.

— Спите вместе, - подсказал отец.

— Нет. Мы и раньше спали с ним вместе. Что такого! Я всегда с ним спала в одной кровати, когда мне плохо было. С одиннадцати лет. А теперь... Теперь всё серьёзно, по-взрослому. Пап, мы решили зарегистрироваться. А с Витькой я на развод подала.

— Не получится, дочь. Какая к чёрту регистрация! Вы брат и сестра.

— Получится, папа, получится. Мы уже всё продумали.

Отец развёл руками:

— Нет, ну ты смотри! Они всё продумали! А!

И потом уже спокойно:

— Вы главного не продумали. Вы не подумали о том, что такое вытворять нельзя. Где были ваши мозги?!

— Пап, - спросила Валерия, - а что тебя беспокоит? Что тебя пугает? Что два близких тебе человека любят друг друга и собираются всю жизнь жить вместе?

Анатолий Иванович обратился к Андрею:

— А ты-то как это допустил? Андрюша, я всегда считал тебя ответственным человеком. Как ты мог?

— А я иначе просто не мог... - выдал Андрей.

Лера опять вклинилась:

— Понимаешь, пап, тут вопрос стоит ребром. Или я живу с ним, или я не живу вообще.

— У вас настолько серьёзно?

Андрей покивал:

— Да, всё это очень серьёзно. Если я не с ней, - он слегка приобнял Леру, - то у меня нет смысла жить. Просто - не для кого.

Отец долго молчал. Потом поинтересовался:

— Вы что, не могли найти нормальных партнёров?

Андрей криво хмыкнул:

— А мы-то чем ненормальные?

Лера снова бросилась объяснять:

— Пап, если бы ты видел, как он за мной ухаживает, как он со мной нянчится, как он обо мне беспокоится. Если бы ты знал, как мне с ним хорошо. Мы Богом созданы друг для друга.

— Ну, ну, ну, ты Бога, дочь, не приплетай.

— Ну ладно, не Богом, а природой.

И тут Лера не выдержала намеченной линии поведения. Глаза у неё намокли.

— Пап, ты пойми, Дюшка как-то... Сосредоточен на мне. Да, он всегда обо мне заботился. Я раньше этого просто не понимала. А теперь понимаю.

Шмыгнула носом.

— Он обо мне беспокоится. А те, кто раньше были, они о себе беспокоились. А я так... В придачу. Да, в конце концов - я его люблю. Вот просто - люблю и всё. Я за ним хоть куда.

— А Витя что же? Ты же предала мужа. Лера, это - измена. Это - предательство...

Она ему рассказала. Со слезами. Рассказала всё, что произошло с ней и с её замужеством. Всё, вплоть до того, как они с Андреем пытались с её мужем, то есть с бывшим мужем, поговорить.

Отец скривился, как от клюквы.

— Да... Такое... Такое счастье надо сразу бросать. То есть, он обвинил тебя в том, что ты плохая хозяйка? Он наркоман - это нормально значит. А то, что ты картошку жаришь не так, как он хочет - это катастрофа!

Взлохматил седеющую шевелюру.

— Ладно, Лер. Тут ты правильно сделала. Тут ты права. На все сто права. Ты не на помойке найдена и вытирать ноги об себя позволять нельзя. И я не позволю.

Снова горько покачал головой.

— А с Андреем-то как?! Как вы с ним-то... Как всё вышло-то. Не пойму. Не представляю.

— Ну, - всхлипнула Лера, - мне так плохо было... Так тоскливо... В общем, я напилась и изнасиловала его.

— Ты?! Его?!

Андрей тоже удивлённо посмотрел на сестру. А она объясняла отцу:

— Пап, ну не будет же он от меня отбиваться. Не станет же руки мне выкручивать. Правильно? Он меня бережёт. Ольга-то его бросила. У него никого нет. У меня тоже. Ну и вот... Как-то так... Неожиданно как-то всё получилось. Спонтанно.

— Ну да. - Анатолий Иванович опять покривился. - Ольга-то сглупила. Думаю, она ещё локти-то себе перегрызёт.

Лера махнула рукой:

— Да мне наплевать, чего она там себе отгрызёт. Я его не собираюсь никому отдавать. Я сама за него кому угодно горло перегрызу.

Андрей не особо участвовал в разговоре. Всё же Борисов был для него чужим человеком. Хоть он и испытывал к нему привязанность, но отцом за все эти годы Анатолий Иванович для него так и не стал. Да он его и видел-то изредка. Тот всю жизнь в своих командировках.

— Дети, я беспокоюсь, что у вас будет куча проблем. И, вернее всего, куча неприятностей. Вы даже не представляете, во что вы вляпались. Люди этого не поймут. А всё что людям непонятно, они стараются уничтожить. Это я из своего служебного опыта вам говорю. Поэтому... Вот.

Лера прямо подалась к отцу:

— Пап, ты мне скажи главное. Самое главное. Ты мне скажи - ты за нас с Дюхой, или за "людей"?

— Ну что за вопросы, дочь! Конечно я за вас.

— Тогда, пап, помоги нам сделать всё как надо. А?

Анатолий Иванович молчал. Переваривал ситуацию. А Лера не успокаивалась:

— Папа, вот какого мужа ты бы пожелал своей дочери? Ну?

И сама же начала перечислять:

— Чтобы не пил и не курил, здоровый, заботливый. Чтобы меня на руках носил. Чтобы зарабатывал на жизнь. Ну?! Хозяйственный, умный, щедрый, любящий. Ну?! Покажи мне такого из своих знакомых.

— В общем-то, только в одного и могу пальцем ткнуть.

И он действительно указал пальцем.

— А он что, прямо на руках тебя носит?

— Пап, вот не мне говорить, не тебе слушать... Он меня уже с ног до головы, как эскимо облизал.

Андрей отвернулся, фыркнул. Не столько от смеха, сколько от смущения.

— Подарки дарит. Кольцо. Серьги, очень дорогие. И шубу мне купил. Норковую. Красивую. И учит меня машину водить. Как только научусь водить, мы мне машинку купим... Па! Ну, это же мой Дюха! Ну, открой глаза!

Похвасталась:

— Мы уже начали вместе работать.

— Получается?

— О! Да! Ещё как. - она обратилась к брату. - Дюш, сколько нам за эту неделю уже перечислили?

— Сейчас, - Андрей пошел в спальню и вернулся с ноутбуком. Постучал по клавишам. - Четыреста пятьдесят две.

— Чего, четыреста...? - спросил Анатолий Иванович.

Андрей недоуменно объяснил:

— Тысяч.

Анатолий Иванович долго смотрел на детей с недоверием. Потом до него дошло, что они серьёзно об этом говорят. Серьёзно, и даже буднично.

— Ничего себе у вас заработки. А это не опасно?

— Нет, - успокоил Андрей, - нисколько.

Анатолий Иванович огорчился:

— Я, чёрт возьми, за такие деньги целый год башку под пули подставляю. А тут за неделю...

Андрюха спросил:

— Анатольваныч, а может тебе хватит уже. Воевать-то. Ты же на пенсию мог три года назад уйти. Я правильно понимаю?

— Ну... Там всё не так просто...

Потом отец спохватился:

— А вы мне и внуков собираетесь рожать?

Ему всё выложили. Все планы. Про генетическую экспертизу крови и Леры и Андрея. Про кариотип. Про экспертизу плода. Ну и... Всё, короче, рассказали.

И про то, что собрались уезжать из страны.

Тут батя их поддержал:

— Не нравится мне, - сказал он, - то, что здесь происходит.

И тоже рассказал много неожиданного и неприятного. Из того, что знал по долгу службы. И из того, до чего он сам, умный человек, додумался. Своими рассказами только укрепив их в своём решении. Особенно Валерию.

Вот так и поговорили - сумбурно.

Но не бестолково.

День прошёл в разговорах и в планировании будущего. Полковник Борисов, чисто по военному, расписал все действия по порядку. Предусмотрел все препятствия и неожиданности.

И, забегая вперёд, у них всё прошло, как по бумаге.

Это одна из историй, которые заканчиваются хорошо.

Анатолий Иванович пошёл с Андреем на стоянку и посмотрел его машинку. Понравилась. Пожалел, что придётся менять. В Австралии левостороннее движение.

Ну и так, как-то... День прошёл...

Когда ложились спать, отец выгнал их из комнаты, где дети жили раньше, и они снова улеглись на двуспальной кровати родителей.

— Не люблю я этого показного соблюдения приличий, - сказал он. - Раз уже живёте, как муж и жена, то и спите нормально. Вместе. Не подростки уже, чтобы прятаться.

Валерия улеглась довольная и улыбающаяся.

Только вот беда - они быстро осознали, что кровать неимоверно будет скрипеть. Тогда Андрей стянул матрас на пол и они, на этом самом полу, от радости, такую ночь устроили, что уснули только к трём часам утра. Вымотанные, но довольные и даже счастливые.

* * *

Эпилог.

Через три года после этих событий Валерия и Андрей, уже муж и жена, покинули страну.

Вот никогда не угадаете - куда они уехали жить.

В Тасманию.

Да, да.

За три года заработали больше шестидесяти миллионов. К ним подключился и отец, наладив связи с Белоруссией. Он помог Андрею настроить одну цепочку из сахара и сгущённого молока, и вторую - картофельно-чипсовую.

Леру шарахнула экономия. Она экономила на всём, вплоть до мелочей. И все сэкономленные и выведенные из оборота деньги откладывались и переводились в австралийские доллары.

И всё это время зубрили английский язык как проклятые.

Потом, эти три жука провернули переезд, как стратегическую операцию. Были учтены все мелочи.

Они, за один месяц, продали в России обе квартиры, обе машины, все конвертировали в доллары, и все деньги, на картах Американ-Экспресс, вывезли на "зелёный континент".

Потом, в течение недели, с континента на пароме уплыли на остров.

Там купили себе понравившийся домик на склоне холма, в двадцати километрах от города, на участке в пару акров. Этакую виллу, довольно футуристического вида, Полную стекла, света и запаха моря.

Жилище, небольшое снаружи, похожее на игрушечный домик, но удивительно просторное внутри. Там, у них, у каждого из детей, есть своя комната. Так же как и у родителей. И у деда с его женой, Кирой Владимировной.

Вот кто лучше всех устроился, так это Анатолий Иванович.

Там, в Тасмании, он посидел дома пару месяцев, поковырялся в земле, поплавал в бассейне, а потом заскучал. И пошёл искать спортзал. Под Ховардом нашёл школу рукопашного боя и решил походить туда для поддержания формы. Там его, "старика", попробовали поддеть, подшутить над ним, вызвать на поединок.

Молодцы, блин, ага. Вызвали спецназовца на ринг. Додумались. Ну и доигрались.

Когда он по очереди победил, (а точнее - отхреначил) всех, включая инструкторов, ему тут же предложили работать в школе. И теперь он там ведёт детскую группу. А, кроме того, подрабатывает инструктором в стрелковом клубе.

А уж английский язык он знает отлично, по долгу его армейской службы.

И сошёлся с женщиной.

Она приехала как невеста, по Лериному вызову. И вместо того, чтобы тусоваться на "балах знакомств" с местными женихами, которые Лерка устраивает каждый месяц, приклеилась к Анатольванычу.

Лера создала брачное агентство и перетаскивает в Австралию русских девчонок. Да и женщинами постарше, тоже занимается. Причём, всё это очень солидно. С усиленным обучением английскому языку. С бесплатным проживанием в их усадьбе, в гостевом домике. И с активным вживанием в Австралийское общество.

Как и мечтала, посадила на участке георгины и завела декоративных кур. И с гордостью объявила мужу:

— А что ты хотел? Я ростовская крестьянка!

И ещё она успешно делает их семью многодетной. Ребятишек уже трое. Старшенькая девочка, прелестная и умненькая, в маму, и два чудных пацана.

И останавливаться на этом никто не собирается.

Андрей, с его неуёмной энергией, вписался в рынок подержанных автомобилей. Несколько партий уже перегнал во Владивосток. У него, совместно с одним австралийцем, в собственности автосалон и большая мастерская по авторемонту. Параллельно занимается восстановлением ретроавтомобилей.

Но мечту о ресторане не забросил. Ждёт подходящей ситуации. Деньги на открытие такого бизнеса уже отложены.

Через год после приезда, все получили гражданство.

Так и живут брат с сестрой "во грехе". И, честно говоря, не жалуются. Вот такие повороты судьбы.

В сущности, их любовь, и их близость, никому и ничему не приносят вреда. Но, например, в Штатах, за такое садят и надолго. Да и у нас, выявись это дело, сразу налетят "поборники морали и нравственности". Тут же начнут с восторгом и упоением стыдить, обличать и предавать анафеме, визжа от осознания своей сладостной праведности.

И ни одна тварь не задумается о том, что разлучить двух человек, которые любят друг друга, означает убить их.

Сколько их, готовых уничтожить человеческую жизнь, ради соблюдения общепринятых правил этикета? Да большинство.

Психология толпы всегда стремится к неоправданной жестокости. Иногда создаётся впечатление, что светское общество сплошь состоит из убогих умом, озверевших дряней.

Хорошо, что и Андрей и Валерия достаточно умные люди. И до сих пор их грешная тайна, так и остаётся секретом для всего окружающего мира...

И я вот думаю - Неужели у кого-то поднимется рука или повернётся язык их осудить?

Если только из зависти...