День близился к концу, багрово-красный диск солнца садился вдали за лесом. Мы лежали с Витьком на траве курили сигареты и смотрели как наши дочки накрывают на стол в саду под яблоней.

Целый день мы пололи картошку под палящим июньским солнцем и сейчас вечером помывшись в летнем душе, я и мой кореш блаженно отдыхали в ожидании когда дочки накроют стол и поставят на него ледяную окрошку и бутылку " пшеничной" водки, с утра дожидавшуюся своего часа в холодном подполе в доме.

Наши дочки так же как и мы помылись в душе и сейчас ходили в саду в шортах и в коротких топиках без лифчиков, с мокрыми от воды волосами, нося из дома на стол под яблоней различные закуски.

— Вить, у твоей Оли жопа обалденная, пиздец у меня член сейчас лопнет. - говорил я другу смотря на его дочь.

Молодая девушка с длинной тёмно-русой косой в коротких розовых шортиках и в белом откровенном топе, сквозь тонкую ткань которого выпирали двумя спелыми дынями её большие груди и проступали соски, ходила перед нами виляя попкой, нося из дома в сад на стол тарелки с едой.

— Да у твоей Машки попец тоже зачётный. Вся в мою мать шалаву пошла. Такая же дылда выросла и злющая зараза. - ответил мне Витёк смотря возбужденным взглядом на мою дочь Марию.

А она действительно была копией Витькиной матери тёти Жанны. Такая же высокая и красивая как мать, молодая зеленоглазая шатенка, с обалденный фигурой, почти стоячими сичечками и обладательницей небольшой но довольно пухлой попки, которая словно мячик выпирала у Маши под тугими шортами.

От меня у дочки только рот и подбородок достался, а от матери всё остальное и противный характер. Мария была вылитой Жанной Владимировной в молодости, красивой но злой девушкой.

С тех пор когда мы восьмого марта семьдесят восьмого года пошли с Витьком грабить магазин где работали наши с ним матери, а потом легли с ними в постель, прошло двадцать лет. И вот мы тридцативосьмилетние лежим в саду со стояками в трико и рассматриваем попки наших взрослых дочек студенток, которые щеголяли перед нами в откровенных топиках без лифчиков под ними, и в коротких по самые письки шёлковых шортиках.

Когда мы были с Витьком молодые и учились в школе, то мы были влюблены в наших с ним матерей. Я был без ума от его мамы Жанны, а он любил мою мать толстожопую Светлану Петровну. Но сейчас спустя двадцать лет, мы были влюблены в дочек друг друга. Витёк обожал мою Машку, а я был влюблён в его Олю, копию моей мамы Светы.

От моей матери Оле достался цвет волос, длинная тёмно-русая коса, симпатичное лицо, большие груди-дыни и толстая жопа. А вот ростом Ольга пошла в отца, в шкета Витька. Девушка она была симпатичной с приличными формами как спереди так и сзади, но низкорослой в папу.

Но мне Оля безумно нравилась, смазливая такая малышка с накаченным задом и крупными грудями.

— Вить, а у твоей Оли пизда наверное сзади расположенна как и у моей мамаши. Верняк Оля " сиповка" Вить. Смотри как она ходит, туловище вперёд наклоняет, а жопу чуть отклячивает. Так только " сиповки" ходят. А у моей Машки влагалище точняк спереди расположено, как у матери. Да и ходит она прямо выставляя лобок вперёд. Так стопроцентно " корольки" Вить ходят. - говорил я другу рассматривая походки наших с ним дочек носящих тарелки с закусками из дома в сад.

За двадцать лет я уже многое знал о женщинах и не был тем безусым юнцом когда впервые в жизни лёг на Витькину мать Жанну Владимировну и не знал что делать.

— Да точно Костян, у моей Оли пизда сзади находится, у дочки должно быть всё как у мамаши. А у твоей Машки писька ближе к переду, она же вылитая мать, и сто процентов злоебучая как она. Её только стоя ебать Кость, как и Жанну. - возбужденным голосом говорил мне Витёк, по привычке смоля сигарету до фильтра.

Времена когда мы с другом курили качественные советские сигареты, " космос" " мальборо" и болгарские "радопи" давно прошли. В наши дни хорошие сигареты стоили дорого, а с работой как и с деньгами в девяносто восьмом году было туго. На заводе где трудились мы с другом платили мало, да и те деньги часто задерживали. Вот и курили я и Витёк, дёшевую " Яву" которая по качеству была в сто раз хуже той советской " Явы" по тридцать копеек в мягкой упаковке.

— А я бы и своей Машке не отказался бы засадить. Вон какая она справная, фигуристая и попка словно мячик накаченная. - мечтательно сказал я другу, провожая взглядом свою дочь которая прошла мимо нас, длинноногая в коротких шёлковых шортиках розового цвета.

Мне по правде говоря не только Витькина дочь Оля нравилась. Но и своя тоже, очень и очень была мне по нраву. Несколько раз Мария забывала свои трусы в ванной, и я втихоря дрочил на них нюхая промежность шёлковых девечьих трусиков, вдыхая волшебный аромат её молодой письки.

А однажды мне удалось подсмотреть за дочкой когда она одевала лифчик. В тот день я забежал домой с работы чтобы поискать в спальне жены похмелку, дверь в доме была закрыта на ключ, жена торговала в магазине, а дочь была на занятиях в институте. И я смело пошёл в спальню жены в надежде найти у неё бутылку водки на опохмел.

Жанна иногда приносила с работы вино и водку и держала спиртное у себя в комнате на " чёрный день". Ну, а я время от времени её запасы прореживал, не то чтобы я бухал сильно, но иногда мне требовалась похмелка. И вот зная что дома никого нет, я смело толкнул ногой дверь в спальню жены и встал как вкопанный на пороге.

Возле большого зеркала трюмо стояла моя дочь и из одежды на ней были узкие чёрные трусики, больше похожие на стринги. Потому как попка у Маши была полностью голой, а промеж её мраморных ягодиц закаталась узенькая полоска трусов. Лифчика на Маше не было, дочь держала его в руке и стоя перед зеркалом рассматривала свои стоячие колом груди.

— Извини Мария, не думал что ты дома. - сказал я дочери, закрывая за собой дверь.

Она меня заметила, но на удивление не прикрыла свои груди руками как это бы сделала любая другая дочь. Нет Маша обернулась на стук двери и стояла полуголая в одних трусах выставив напоказ свои молодые стоячие сиськи с тёмно-коричневыми сосками на концах как у матери.

Вечером придя с работы я ожидал от жены нагоняй, думая что дочь всё ей рассказала, но Жанна молчала и говорила на другие темы, но не про то, что я подсматривал за полуголой дочкой в её спальне. Маша не заложила меня матери и это был смелый поступок с её стороны. Обычно в детстве дочь была жуткой ябедой и всегда доносила на меня матери.

А ещё этим вечером в ванной, в корзине с грязным бельём, я нашёл её трусики, те самые узкие чёрные, которые были на дочке днём. Они лежали в корзине поверх другого белья и были просто пропитаны соком из дочкиного влагалища. И мне было непонятно как они могли там оказаться?

Обычно дочь стеснялась меня и никогда не ложила ношенные трусы в общую корзину с грязным бельём. Обычно она стирала их отдельно и сушила у себя в комнате. А тут словно специально её трусы лежали на видном месте, поверх белья матери и моей грязной одежды.

Возможно дочь умышленно положила свои трусы-стринги на видное место, для того чтобы не старый отец который сегодня видел её груди, мог взять трусы и понюхать.

Что я тут же и сделал пока жена смотрела очередной бразильский сериал, я по быстрому подрачил в ванной прижимая к носу дочкины шёлковые трусики, вспоминая по памяти увиденное мной сегодня днём. Мраморные ягодицы Маши, и её стоячие колом молодые груди с тёмно-коричневыми сосками.

С женой Жанной Владимировной, я уже не спал в одной постели, за двадцать лет былая страсть кипевшая когда-то между нами, сошла на нет. Да и сама зеленоглазая шатенка в которую я был влюблен в школьные годы, заметно постарела и превратилась из длинноногой красавицы, в пожилую пятидесяти пятилетнюю женщину.

Мама Света постарела как и её подруга и уже не вызвала у меня влечения. Как и у моего друга Витька. Он тоже не спал с ней в одной постели и как и я перешёл спать в зал на диван.

" Мясной" магазин который мы грабили с Витей двадцать лет назад, и где работали наши с ним матери. В девяностых годах купили армяне и он стал носить название " Карина". Моя толстожопая мать так и осталась там работать, армяне любят такие жопы. Да и Жанна Владимировна тоже составила компанию подруге. Другой работы у нас в городе не было, а они как никак всю жизнь проработали в торговле.

Правда теперь они приходили домой без сумок с продуктами, у " хачиков" хер чего своруешь, это не в советское время когда можно было красть на работе.

До нас с Витьком конечно доходили слухи о том, что хозяин магазина пожилой " хачик" Гарик, поебывал в подсобке своих русских продавщиц, но мы с корешом закрывали на это глаза. Так как были влюбленны в дочерей друг друга, а своих старых жён не хотели вовсе.

— Да и я Кость тоже не откажусь свою Олю раком поставить и вдуть ей в дупло. У неё наверное такое же очко рабочее как и у твоей мамы Светы. - мечтательно произнёс Витёк, пожирая взглядом жопу Оли, когда та вынесла из дома кастрюлю с окрошкой и прошла мимо нас виляя на ходу пухлой попкой, половинки которой так игриво выпирали у неё под шортами.

Кстати обе подруги, а наши дочки подружки не разлей вода. Были одеты в одинаковые белые топы и в розовые шёлковые шорты, только разных размеров. А под шортами у девчонок совершенно не наблюдались трусики.

— Мечтать не вредно Вить. Но сдается мне, что нам придётся только драчить на них. Наши с тобой дочки нам никогда не дадут. - ответил я корешу, понимая что моя Машка, да и Оля тоже, не лягут с нами в постель ни при каких обстоятельствах.

— А помнишь Костян, что подобные слова ты мне говорил двадцать лет назад когда мы с тобой курили за школьными гаражами? Даже " леща" хотел отвесить. А как у нас с тобой с матерями тогда хорошо получилось? Так и теперь всё получиться. Дочек легче в постель затащить чем мам. Тем более, что мы тут одни в этой глухомани, кроме нас в округе на двадцать километров жилья нет. - сказал мне Витёк, от волнения закуривая новую сигарету.

И мой друг был прав, дом под дачу в отдалённой деревне моя мать и жена Вити, толстожопая Светлана Петровна, купила семь лет назад. Тогда в деревне ещё жили люди и даже работал местный колхоз. Но за семь лет жизнь в селе пришла в упадок, а колхоз как и большинство его собратьев по стране, обанкротился в лихие девяностые и перестал существовать.

С развалом колхоза из деревни уехали последние жители, ведь в этой глуши даже электричества не было, провода со столбов срезали заезжие охотники за "цветным металлом". Но нам электричество особо было и не нужно. Дом в заброшенной дереве наши с Витьком жёны купили только из за огорода. Земля в Ивановке была сплошной чернозём и за лето мы собирали на своем участке неплохой урожай картофеля и овощей.

Как и обещала мне мама Света что они с Жанной Владимировной купят нам с Витей легковой автомобиль. Так и вышло, сразу после росписи в ЗАГСе весной во дворе дома где жил мой кореш, появились новенькие "Жигули". К машине мы относились очень бережно, ездили на ней по очереди аккуратно и за двадцать лет наша " копейка" выглядела как новая.

И в эти выходные мы и приехали на ней вчетвером в Ивановку из города полоть картошку. Набрали дома еды на два дня, положили продукты в багажник, усадили дочек на заднее сиденье и покатили с утра в село, благо наши старые жёны три дня назад уехали отдыхать на курорт в Минеральные воды.

Моя мать Светлана Петровна, каким-то образом используя свои старые связи ещё со времён работы в райпо, смогла достать две бесплатные путевки на две недели на Юг в санаторий Минеральных вод. А Гарик хозяин " Карины", отпустил покладистых продавщиц, отдохнуть на курорте, поставив за прилавок свою племянницу. Так что почти две недели мы были с Витьком представленны самими собой, под строгим присмотром дочек соответственно.

Уезжая на курорт, наши пожилые жёны приказали нам в ближайшие выходные отправляться на дачу в деревню и как следует протяпать грядки с картошкой. Иначе она зарастёт и осенью вместо крупных клубней, на грядках будет один горох. А картофель в девяностых составлял значительную часть нашего рациона зимой.

Вот и поехали мы в Ивановку ранним субботним утром вчетвером полоть картошку, чтобы было что поставить на стол зимой. Ведь время тогда было голодное, а тот же картофель на рынке стоил дорого.

— Кто его знает Витёк. Нашим матерям тогда без нас вилы бы были, вот и согласились они нам дать в обмен на то, что мы спасём их от тюрьмы. А дочки нам ни чем не обязаны и могут конкретно нас послать. Да ещё нашим женам расскажут. - сказал я Вите, не питая особой надежды на секс с дочерьми студентками.

— Если бы они Кость были бы нормальными девушками, то я бы даже и не заикался про постель с ними. Но моя Оля и твоя Мария друг, самые что ни на есть бляди, проститутки, ебутся с мужиками за деньги. Так почему бы им и нам с тобой не дать. Мы так же можем заплатить. Вот глянь я у своей дочурки в ящике письменного стола нашёл. - Витёк полез в карман спортивных штанов и вытащил из него маленькую записную книжку в кожаной обложке.

— Смотри чтобы не засекли, там всё подробно описано. Номера телефонов, адреса и даже расценки есть за минет, обычный секс и анал. - тихо сказал мне кореш, давая в руки записную книжку своей дочки.

И я пользуясь моментом пока Оля с Машей задержались в доме, раскрыл записную книжку и своими глазами увидел записи в книжке, но это был почерк моей дочки Маши. Её ровный каллигрофический почерк, я не мог спутать с корявым почерком Ольги.

— Да дела Вить, а с виду такие тихони. Но такими вещами после учебы занимаются. - ошалело сказал я другу возвращая ему назад улики, в виде записной книжки его дочери.

Так вот откуда у Маши красивые золотые сережки появились. А матери она сказала что ей их жених подарил. Подумал я чувствуя что у меня встаёт колом член. Ведь учитывая сложившуюся ситуацию, постель с нашими дочками не такая уж больная фантазиия моего друга Вити. Только вот денег у меня не было им заплатить за секс, зарплату на заводе как обычно задерживали.

— Да не ссы Костян, они нам так дадут без денег. Выпьем водочки, закусим, а потом я из машины " шмаль" принесу. Чумовая вещь, я её у Санька Чернова взял. Он в наш город мать навестить приехал, а сам в Москве живёт в такси там работает. Случайно с ним в пивбаре встретились, разговорились и он мне по дружбе дал пакет анаши. По его словам после двух затяжек любую бабу можно в постель уложить, если она курит конечно. А наши дочки дымят как паровозы. - сказал мне Витёк, словно читая мои мысли.

Этого Санька Чернова я знал, он учился в нашей школе в паралейном классе и уже тогда в школьные годы слыл отьявленым хулиганом. Так что я не удивился услышав от друга, что он взял лёгкий наркотик у этого Санька.

— О чём вы там лежите шепчетись? Давайте за стол садитесь. А то потемнеет скоро и будем ужинать в потёмках. - крикнула нам с порога Мария, выходя вместе с Олей из дома.

В руке у моей дочурки была зажата бутылка водки, а в накрашенных губах торчала зажжённая сигарета.

Мы с Витей встали с земли и отряхнув траву со штанов, пошли к столу под яблоней стараясь идти боком, чтобы дочки не заметили наши стояки в штанах. А у меня да и у него в трико выпирали здоровенные бугры. Но как бы мы с Витьком не старались подойти к столу незаметно, моя глазастая дочурка всё равно просекла что у нас творится в штанах.

— Это что у вас на нас что-ли встали? Ты только посмотри Оль, вот же придурки. Я вот маме Жанне расскажу когда она с курорта вернётся, как ты папа и дядя Витя на нас с Олей свои члены дрочили. - захохотала Мария, показывая подруге на нас с Витьком.

— Да вы на себя посмотрите Маша? В какой одежде вы перед нами ходите? Глядя на вас и у мертвого пожалуй встанет. - огрызнулся на мою дочь Витёк и как бы в шутку обнял Машу рукой сначала за талию, а потом положил ладонь ей на попку и погладил.

На удивление моя дочь приняла это как должное и не врезала Витьку пощечину, а лишь захихикала и мягко убрала руку отца своей подруги с попки.

— Ох дядя Витя, вы и проказник. На молоденьких потянуло 🐐 козёл старый. - отбрила Витька моя дочь, нисколько не злясь на его наглую выходку.

— Ну какой же дядя Витя старый Мария? Мы с ним ещё молодые душой и телом и можем ещё дать фору в постели вашим ровесникам. - ответил я своей наглой дочке, обозвавшей нас с другом старыми козлами.

И набравшись смелости обнял стоявшую рядом Ольгу как и Витёк, сначала за талию, а потом положил ладонь дочке мамы Светы на жопу и помял девочке ягодицы.

— Ой дядя Костя, а вы " молоток" 🔨, а я думала что вы тихий. - засмеялась Оля, стоя рядом со мной, снимая мою ладонь со своей большой и мягкой как у моей матери жопы.

— Оль давай наливай окрошки. Есть охота, с утра ничего ведь не ели. Потом с моим отцом будешь заигрывать. -  сказала Маша, туша окурок сигареты в пустой консервной банке из под кильки в томате, стоявшей на столе и служившей нам своеобразной пепельницей.

— А знаете что друзья. Завтра мы с Олей будем спать утром, а вы встанете по холодку и дотяпаете оставшуюся картошку. Это будет плата за то, что мы не сдадим вас нашим матерям. Руки свои расспускали, лапали нас за попы, вот и отрабатывайте. - засмеялась Мария сидя за столом с бутылкой водки в руке.

Моя дочь ловко открутила с бутылки пробку и разлила крепкий алкоголь по рюмкам. А её подруга Оля, стояла с половником возле стола и наливала в чашки холодной ароматной окрошки густо посыпанной сверху зелёным луком и политой сметаной.

— А кто против Мария. Но тогда дайте нам ещё хоть немного вас за попки полапать. Чтобы было за что отрабатывать. - ответил моей дочке Витёк и внаглую уселся рядом с ней на лавку с другой стороны стола, а я подсел к Оле.

Возле дощатого стола стоящего под старой яблоней в саду, не было стульев, а стояли с двух сторон самодельные лавки. Две доски прибитые гвоздями к берёзовым пенькам.

Всё это было сделано на скорую руку, так как мы приезжали в деревню не часто, в основном чтобы работать на огороде как сейчас полоть картошку.

— Ага, вам дашь, а вы нас обманете, нет уж сначала работа, а потом " стулья". - захохатала Мария чокаясь со всеми и лихо опрокидывая рюмку водки в свой накрашенный помадой рот.

Оля сидящая рядом со мной не отстала от подруги и так же ловко как она опрокинула стопку с водкой в рот, словно это была вода, а не водка. И я честно только подивился тому как моя дочь и дочь друга, пили водку как заправские алкашки.

Хотя удивляться особо было и нечему, наши дочки были копии своих матерей отвязных продавщиц из " мясного" магазина.

— Дядя Костя, а тут волки есть? Мне кажется что в лесу кто-то воет. - спросила у меня Оля, боязливо прижимаясь ко мне сидя рядом со мной на лавке.

Под окрошку мы выпили бутылку водки на четверых, закусили жареной рыбой, салатом из редиски, вареной картошкой и сидели за столом куря сигареты.

Конечно на четверых бутылки водки было мало, до полного кайфа хотелось ещё выпить, чтобы быть более развязаным с молодыми девушками. Но больше водки у нас не было, как и денег чтобы купить спиртное. А эту бутылку Мария взяла из дома, нашла у матери " заначку".

— Насчёт волков не знаю Оля, а вот лесу часто видели убитых в войну немцев. В этих местах бои сильные шли. Когда нашу область от фашистов освобождали, то партизаны здорово потрепали немецкие части. И много солдат Вермахта до сих пор лежат непогребенные в лесу в болотах. Иногда они выходят из леса в деревню и просят еды. Ведь партизаны загнали их в лес и многие немецкие солдаты погибли от голода и утонули в непроходимой трясине лесных болот. - ответил за меня своей дочке Витёк, чем конкретно нагнал страху на всех.

Я видел какими глазами уставились девушки на лес подступавший к деревне с трёх сторон. Да и мне как-то стало не по себе после слов друга. Я слышал кое-какие истории про призраков погибших в войну солдат, которых в разные времена видели в лесах местные жители. Как ни как, а наш край партизанский.

— Да хуйня всё это, не верю я в привидения. - сказала Маша сидя за столом с сигаретой в руке.

Девушка бодрилась, всем своим видом показывая что она ничего не боиться. Но в то же время моя дочь боязливо посматривала на лес, тёмный и молчаливый находившийся не так далеко от нашей дачи.

На деревню опустились сумерки, время призраков и привидений. И мне самому порой казалось смотря на лес, что из его чащи вот вот выйдут немцы, или партизаны с автоматами в руках и зайдут прямиком в деревню в поисках еды.

Это возможно чувствовала и Оля, девушка прижималась ко мне сидя на лавке и я ощущал блаженное тепло нежного тела молодой девушки. А у Оли ляжки как у моей мамы Светланы Петровны. Такие же широкие и гладкие, подумал я пялясь в наступающей темноте на белые ляжки сидящей рядом со мной подруги моей дочери.

— А ты давай сходи сейчас в лес одна, раз такая смелая Маша? - предложил девушке Витёк, вставая изо стола, давая ей возможность подняться с лавки.

— С какого перепугу я пойду одна в лес? Мне и тут возле вас неплохо. - ответила ему Маша, даже не пытаясь встать с лавки.

Моя дочь боязливо посматривала на лес, и как и мы, видела в нём опасность.

Вокруг Ивановки рос густой непроходимый лес, который даже днём был мрачным. В этом лесу когда я в него ходил один за грибами, повсюду попадались следы былой войны, полуобвалившиеся окопы, остатки дзотов и блиндажей. И всё время пока я собирал в этом мрачном и неприветливом лесу грибы, я чувствовал спиной чей-то недобрый взгляд.

Вроде обернёшься и нет никого. Но стоит только опять идти собирать грибы, как всё повторялось, и злой недобрый взгляд из кустов, снова смотрел мне в спину.

— Девчонки, не хотите ещё немного расслабиться. У меня одна вещь есть, получше любой водки и вина. - сказал нашим дочкам Витёк, возвращаясь от машины с небольшим пакетом в руке.

Приехав в деревню, мы поставили " копейку" недалеко от дома под куст сирени в тени, чтобы наша " ласточка" не стояла целый день на солнце.

— Что это за раслабуха такая дядя Витя? Вы что наркотой с моим отцом балуетесь? - спросила Мария, увидев в руке у Вити пакетик с тёмно-зелёной массой.

— Твой папа ни при делах Маша. Я один анашу покуриваю в тайне от всех. Мне её недавно старый приятель дал, очень хорошо после водки цепляет межу прочим и от неё голова не болит. - ответил моей дочке Витёк, подходя к столу за которым мы сидели.

— Так вот почему у тебя глаза блестят папа. А я то думаю вроде водкой не пахнет, а вид у тебя как у пьяного. - сказала Оля, подозрительно смотря на своего отца.

Обе девушки с изумлением смотрели на нас с Витей, ни как не ожидая подобного предложения от своих отцов о совместном употреблении наркотиков.

— Да это " травка" безвредная Оль, от неё ни голова не болит и желудок не страдает. Давайте убирайте со стола и пойдем в дом там " косяк" покурим. На улице не видно ни хрена, а в доме можно лампу зажечь. - предложил девушкам Витёк и те согласились.

На деревню внезапно опустилась ночь мрачная и безлунная. Ещё недавно мы сидели за столом и было ещё более менее светло, как разом всё потемнело и стало темно хоть глаз коли.

— Дядь Вить, свети своим фонарем на стол, а не на мои ляжки. - ругнула Маша отца подруги, который светил больше ей на ноги, чем на стол с посудой и остатками еды.

Витёк принес из машины не только пакет с анашой но и фонарик и сейчас активно им светил, больше уделяя внимание голеньким ножкам молодых девчонок, которые в темноте при свете фонаря, выглядели особенно возбуждающе.

— Пап, на держи кастрюлю, поставь её в подпол. Там окрошки немного осталось, завтра поедим в обед. Ещё есть макароны, но они осторчертели до смерти. Да и купить нормальных продуктов не на что. - сказала Мария, давая мне в руки полупустую кастрюлю с окрошкой.

Уехав на курорт наши жёны оставили нам запас продуктов на две недели, по большей части состоящий из различных круп и макарон. А нам да и дочкам тоже, хотелось поесть мяса и что-то вкусненькое, кроме надоевших каш и макарон.

— Я в сарае днём сети нашел, здоровенный такой " бредень". Так что завтра мы с дядей Костей сходим на реку и наловим рыбы. Места тут глухие, никто не живёт, рыба в реке должна быть. Часть пойманой рыбы пожарим, а остальную отвезем на машине в райцентр и продадим. На вырученные деньги купим выпить, нормальных сигарет и закуски. Вы с нами не пропадёте девки. - ответил моей дочке Витёк светя фонарем ей под ноги.

— Хорошо бы дядь Вить, а то нам с Ольгой эта " Ява" уже надоела. От этих вонючих сигарет в горле першит. - в сердцах сказала моему другу Маша, ведь дочки как и мы с Витьком курили дешёвую " Яву" не имея возможности купить нормальных сигарет.

— Да купим мы вам с Олей " мальборо", или " честер". Чует мое сердце что в этой реке рыбы полно. - сказал моей дочке Витёк и мы пошли все в дом.

Подпол находился в этом доме на терраске, в полу был люк и я открыв его полез в подвал ставить кастрюлю с окрошкой, а Витёк подсвечивал фонарём мне сверху.

Погреб был небольшой по размеру но довольно глубокий обложенный старинным обожёжнным кирпичём. И в нём в любую жару было холодно. Что было нам на руку, ведь там можно было хранить скоропортящиеся продукты длительное время.

— Ведро нужно на террасе поставить, если кому ночью в туалет приспичит сходить. Я после ваших рассказов про немцев, боюсь во двор пописать выйти. - сказала нам Маша закрывая входную дверь на все возможные крючки и запоры.

— Да дядя Витя пошутил дочка, нет тут ни каких немцев. С того света ещё никто не приходил. - успокоил я было дочку, а Витёк ткнул кулаком мне в бок.

В его планы входило напугать как следует девушек, чтобы они были более сговорчивые в плане секса. Ведь мы могли просто им сказать, что бросим их тут одних в этой глуши, если они не переспят с нами в постели. Хотя такой вариант мне крайне не нравился. Лучше уж дать им курнуть анаши и показать найденный у Оли блокнот. Тогда они сами захотят с нами заняться сексом без принуждения.

— А знаешь папа Костя, вы придурки с дядей Витей. И шутки у вас дурацкие. - обиженно сказала мне дочь, отходя от двери.

Витёк светя фонарем нашёл в углу терраски большое железное ведро которое он поставил у дверей под туалет, на случай, если кто-то из дочек захочет ночью поссать.

— Эту то дверь зачем закрыла на запор Маша? Достаточно что на террасе входная дверь закрыта. - спросил я у дочери, видя что девушка закрыла на большой кованный крюк и дверь в зале.

В этом доме не было привычной нам кухни, которая была у нас в городе. Деревенский дом купленный мамой Светой, состоял из терраски и одной большой комнаты, которая была разделена перегородкой.

В одной части комнаты стоял диван, телевизор в углу на тумбочке, стол и сервант с посудой. А за перегородкой находились две комнаты раздельные между собой печкой- лежанкой. Комната поменьше служила прежним хозяевам кухней в ней стояла газовая плита и был проведен водопровод. А большая комната служила спальней, там стояла старинная железная кровать с шишечками.

— Ну вот, при свете как-то спокойнее. Да и видно всё. - сказал Витёк, зажигая керосиновую лампу на столе.

И комната сразу же озарилась тусклым светом керосинки, которая коптя освещала помещение, отбрасывая причудливые узоры на стенах.

— Дядь Вить, давай свою наркоту. Интересно её попробовать. - спросила у моего друга Маша, нетерпеливо топнув ногой.

Она с Олей сели на диван, бестыдно раздвинув ноги, показывая нам в свете керосинки свои молодые ляжки.

— Одну минуту Мария, сейчас я самокрутку закручу и мы пустим её по кругу. - ответил моей дочке Витёк, закручивая на столе из газеты " косяк" предварительно насыпав в него анаши.

— А ничего, мне нравится. - Маша глубоко затянулась анашой и передав " косяк" сидящей рядом подруге, медленно выпустила клубы ароматного дыма из своих губ и носа.

Мы сидели вчетвером на диване и курили " косяк" с анашой пуская его по кругу.

Первым затянулся Витёк и передал самокрутку с марихуаной Маше, та затянувшись отдала " косяк" в руки Оли, а я уже взял горящую самокрутку из рук дочки Витька.

— Ну как ощущения Оля? - спросил я у девушки ложа ладонь ей на ляжку.

После затяжки марихуаной, которую я курил впервые в жизни. Мне стало так хорошо и разом исчезла стеснительность. Я без стеснения гладил рукой нежную, широкую ляжку дочери мамы Светы и смотрел девушке в глаза.

— Не то слово дядя Костя. Я сейчас летать хочу. Какая эта " травка" чудесная. - радостно ответила мне Ольга, смотря в мои глаза шальным взглядом.

А я сразу вспомнил этот взгляд, ведь так смотрела на меня моя мать Светлана Петровна, двадцать лет назад, когда я впервые её целовал и ласкал у неё груди.

Да и от Вити его дочь переняла только пожалуй рост, а остальное у Оли было всё мамино. Груди, объемная толстая жопа и наглые глаза, в которых сейчас застыла пелена похоти.

— Да неплохо, совсем не плохо. После водки самое то догнаться. - сказала Маша, беря из рук Витька горящий " косяк".

Моя дочь не хуже её толстозадой подруги, основательно закосела от анаши и глаза у девушки блестели нездоровым блеском.

Да мы сейчас их и без всякого шантажа с записной книжкой выебем. Подумал я беря из рук Оли окурок с анашой и затянувшись, передав "косяк" Витьку, подвинул ладонь на ляжке у Витькиной дочки выше и явственно ощутил через тонкую шёлковую ткань шорт, жёсткие волосики у неё на лобке.

— Дядь Вить, а эта вся анаша что у тебя есть? Жаль, хотелось бы побольше её иметь. Меня зацепило здорово, а кайф даже лучше чем от вина и водки. - заплетающимся языком спросила у моего кореша Маша, вставая с дивана и беря со стола небольшой пакетик с марихуаной, в котором было насыпано " травки" от силы ещё на пару " косяков".

— Да я ещё достану Маш. Мы с твоим папой за ней в Москву к моему другу на днях съездим. И вас с Олей с собой возьмём. А вообще нужно семена сортовой конопли купить и у нас на участке посадить. Места тут глухие, сюда ни один мент не сунется, а у нас будет своя плантация марихуаны. - ответил моей дочке Витёк, вставая вслед за ней с дивана и подходя к столу чтобы затушить в пепельнице окурок " косяка" который реально уже жёг пальцы.

Да и дальше курить анашу не было необходимости. Нас всех четверых основательно зацепило, от одной выкуренной самокрутки с марихуаной.

— Только не на нашем участке дядь Вить. Нас с ней матери спалят. Лучше втихаря на соседних огородах посадим. Дома всё равно брошенные, а на нас в случае чего никто не подумает. - предложила моя дочь, вяло, безвольно, пытаясь снять руки Витька со своих грудей.

Мой кореш обнял Машу сзади, тихонько мял девушке сиськи через топ двумя руками, прижимаясь к её пухлой попке в шортах, стоящим колом членом в трико.

А я смотрел на то как друг внаглую лапает мою дочь, сам стал смелее с его Ольгой. И уже не ограничивался банальным поглаживанием лобка у девушки черёд шорты, а обняв ребёнка моей матери, положил ладони ей на груди выпирающие двумя большими шарами через топ и стал с наслаждением их мять у девушки.

Оля в отличии от моей дочурки практически не противилась моим ласкам и не пыталась убрать мои руки со своих сисек. Девушка сильно сопела носом и смотря мне в глаза положила ладонь на мой стояк в трико и грубо стала его ощупывать пальцами, словно пытаясь узнать размер члена у друга своего отца.

— Как скажешь Мария, как скажешь родная. Посадим коноплю на других заброшенных участках. Но девчонки не мучайте нас с Костей. Мы всё про вас знаем, и хотим вам помочь, если вы поможете нам. Дайте мне и дяде Косте согнать на вас дурь. А мы в ответ будем вам помогать, страховать на улице. И у нас есть машина. - сказал Витёк, бросая мять груди у моей дочки.

Друг отошёл от неё и достал из кармана трико, записную книжку Оли.

— Так она у тебя была? А я думала что в институте её потеряла. Вот же ты гандон папа Витя. - Ольга перестала щупать мне член и встала с дивана.

Девушка шатаясь подошла к столу и забрала записную книжку у отца. Она была не на шутку сердитая и гневно смотрела на Витька. А я глядя на своего кореша, мысленно крыл его отборным матом. Ведь как всё хорошо шло и его дочь не выпускала из рук мой член. Оля бы дала мне без всякого шантажа, да и Маша легла бы под отца своей подруги. А теперь всё пойдет кувырком.

— Так вы что хотите нашими сутенёрами стать придурки? Но сразу предупреждаю, ни каких денег вы от нас не получите. Достаточно того, что мы будем вам с Олей давать. - неожиданно сказала Маша, смотря прежде всего на меня.

Ведь я был сильнее шкета Витька и физически более развит, а в работе сутенёра нужна сила, чтобы в случае чего защитить девушку и дать отпор через чур наглому клиенту.

— Да нам не нужны ни какие деньги дочка. Мы с дядей Витей хотим вам помочь. Раз вы этим занимаетесь, то пусть ваша " работа" будет безопасной. - ответил я дочери вставая с дивана.

Я подошёл к столу со бешенным стояком в трико, бугор от вставшего колом члена спереди на спортивных штанах был у меня весьма заметным. И Маша его прекрасно видела.

— Даже не мылься папа Костя. Я тебе не дам. Веди Олю в другую комнату, а я с дядей Витей буду на диване. - отшила меня дочь когда я стоя перед ней со стояком в трико, попытался её обнять и поцеловать в губы.

Мария насмешливо смотрела мне в глаза несколько секунд, а потом обняла за шею Витька и положив тому руку на член, стала его мять через трико у меня на глазах.

Высокая, красивая молодая девушка, обнимает и мнет член у низкорослого отца своей лучшей подруги. А тот внаглую лапает её за сиськи.

— Пошли дядя Костя, не будем им мешать. Я хочу ваш член попробовать. Он такой большой и толстый у вас. - сказала Витькина дочь беря меня за руку.

В комнате за перегородкой было большое окно которое выходило в сад и сквозь него в помещение проникал лунный свет. Пока мы курили " косяк" на небе взошла 🌒 луна и она освещала спальню в доме блеклым светом.

— Какой он большой у тебя братик. Я такие ещё не пробовала. - воскликнула Оля увидев меня голого.

Зайдя с ней в комнату я быстро скинул с себя трико и футболку и стоял перед Витькиной дочкой голый с бешенным стояком.

— Ты мне не дядя Костя, а брат. Ведь ты сын моей мамы, а стало быть мой брат. - сказала мне Оля надевая на мой член презерватив.

Я не видел как он очутился у девушки в руках, возможно она достала пакетик с кондомом из под подушки лежавшей на кровати в комнате. Но так, или иначе Витькина дочь ловким привычным движением одела мне на член презерватив и растянула его по всей длине ствола.

— Я не хочу от тебя рожать братик. И аборт делать не хочу. - хихикнула Оля сама снимая с себя одежду.

Белый топ и розовые шёлковые шорты полетели на пол и передо мной предстала обнаженная молодая девушка небольшого роста с крупными грудями и обширными зарослями тёмных волос на лобке.

У неё пизда чуть ли не до пупка заросла, точно как у матери. Подумал я рассматривая лобок у девушки. А он у неё обширно зарос тёмными кучерявыми волосянками.

— Ложись на кровать дядя Костя. Я сама на тебе сверху хочу поерзать. - сказала мне Оля толкая в сторону стоящей у окна кровати.

Я выполнил её просьбу и лег на кровать на спину, лёжа на ней с отменным стояком с одетым на нём презервативом. А Оля сначала присела со мной рядом. Расцеловала мне грудь, гладя её своими нежными девичьими ладонями и опустив голову ниже жадно припала ртом к моему члену.

— Как же я сосать люблю дядя Костя. Но сейчас не могу, писька зараза сильно чешется. - с сожалением сказала мне Витькина дочь, выпуская из своих губ мою залупу.

Девушка взяла полностью у меня член в рот до яиц и несколько раз смачно его соснула прямом с презервативом, а потом выпустила сильно сопя носом.

— Да потом пососёшь сестрёнка. Давай поёрзай у меня на члене, а то он может лопнуть от напряга. - сказал я Оле не своим, а словно чужим от возбуждения голосом.

— Ох Костя, если бы не писька, то я бы с удовольствием его сейчас у тебя сосала. Но чешется сучка сил нет. - хихикнула Оля ложась на меня сверху.

Девушка упёрлась одной рукой мне в плечо, а другой рукой держась за мой член, со стоном села на него и замерла на миг.

— Блаженство братик. Какое блаженство чувствовать в себе твой член дядя Костя. - простонала Витькина дочь, смотря мне в глаза и начиная тихонько ерзать на моём хую вверх и вниз.

— Оля, Олечка, сестрёнка моя родная. Так хорошо с тобой милая. - говорил я девушке ласковые слова.

Как я и предполагал Оля оказалась сиповкой как и моя мать Светлана Петровна. И сейчас ёрзала и ёрзала на мне сверху наклонив туловище вперёд и касаясь сосками своих больших белых сисек моей груди.

Приятно было не передать словами, а ещё влагалище у Витькиной дочки было копией влагалища мамы Светы. Оно так же сжимало мой член кольцом заставляя меня улететь в нирвану во время обоюдного оргазма с молодой девушкой, моей родной сестрой по матери.