Отец не захотел отказываться от очень выгодного рейса, ради попойки, к коим он не особо то и расположен, и укатил. Тем самым отправив нас с мамой, на свадьбу моего двоюродного брата, вдвоем. Все прошло очень весело, но разумеется, весьма банально. Выкуп, районный загс, фото у фонтана и в парке, пыльные гонки по колхозным полям, стол буквой П в деревенской столовой, тосты и подарки, много горько и горькой, пьянка, танцы, мордобой, мировая, и в итоге - все счастливы! Выполняя наказ отца, я охранял маму от поползновений подвыпивших кавалеров, и сам пару раз с ней потанцевал. К сожалению, интересных и свободных девушек не было, так что к концу вечера я даже слегка расстроился, были некие ожидания, по поводу сисястых доярок и все такое.

Купив на финише по куску торта и набив ползунки деньгами, (победила пацанская штанина) мы, наконец проводив молодых в их первую брачную ночь, приняли еще по одной, на посошок, и пошли к тетке, сестре отца, на ночлег. По дороге женщины пытались петь, и "напилася я пьяна" фальшиво разрушала красивый стрекот ночных насекомых.

Добравшись, засели в беседке и приняли еще по чуть-чуть, в процессе, по очереди, посетив баню, где ковшиком, из чана, омылись. После чего приняли еще по паре капель на сон грядущий, и нетвердо ступая проследовали за подозрительно бодрой теткой, которая привела нас в миниатюрную летнюю кухню, и выдав маме ночнушку, указала на ложе:

— Вот, для вас специально приготовила, - улыбнулась она широким жестом обводя царскую, по ее мнению, постель, - ну я пойду, мне еще двоих разместить надо…

— Люсь, погоди, - засмеялась мама, - тут же одна кровать!

— И чо? Вы не родные или где? Чай ночку переспите, да и кровать вон какая здоровущая! Все я побегла! – и тетка стремительно покинула маленькую летнюю кухню, пока городские привереды не потребовали улучшения жилищных условий.

Строение и впрямь было очень небольшим и с крайне низким потолком. Если бы я подпрыгнул, то точно бы тюкнулся в него, не говоря про двери, в которые даже невысокая мама проходила сильно пригнувшись. Одна половина кухни была столовой, а вторая складом, на который и кровать притулили, на всякий случай, который и случился. Кровать и правда была здоровенная, старая, если не старинная, широкая, полтораха скорее, и высокая, даже мне, в итоге, на нее пришлось слегка залезать, а не ложиться.

— Ой, ну ладно, что уж, - чуть сконфуженно сказала мама, - действительно, уж как-нибудь переночуем. Но чур я у стенки! Гаси лучину, переодеться надо.

— Ладно… - ответил я и выключил свет, сразу же принявшись раздеваться.

Глаза к темноте быстро привыкли, да и звезды в деревне светят непривычно ярко, так что мама, занявшаяся переодеванием, вполне была мне видна. Когда она сняла платье и повесила на гвоздь, то вспомнила, что белье после баньки не надевала, причем я это заметил раньше, чем она вспомнила, и успел потаращиться на голое материнское тело. А посмотреть, то есть на что! Мама не манекенщица, конечно, но ее формы все еще ого-го, с лишними килограммами, отложившимися туда куда надо – в ляжки, попу и груди! Досталось и другим частям тела, но по минимуму. Мама этакая недо-пышка, уже не подтянутая, но еще и не расплывшаяся, вкусняшка в общем.

— Ой, я же голая совсем, а ну отвернись, охальник, - весело засмеялась она, прыгнув в кровать и пытаясь прикрыться одеялом, на которое сама же и плюхнулась сверху, поэтому не очень получалось, что ее еще больше веселило, а мне давало время попялится на тело родной женщины, которая внезапно заставила закипеть мою кровь.

— Так темно же, я все равно ничего не вижу, - соврал я, продолжая глядеть на ее белеющее, на темной постели, тело.

— Ага-ага, а то я не вижу куда ты смотришь, милый, - продолжала весело посмеиваться мама, - Мне приятно что тебе не противно, но отвернись уже, говорю, я смущаюсь вообще-то! И дай мне уже эту ситцевую палатку…

Отвернув лицо, я подал ей выданную теткой безразмерную ночнушку, и она сразу попыталась ее надеть. В результате накинув ткань на голову и подняв руки, мама не специально, но откровенно, продемонстрировала мне свои большие груди. Не теряя времени я запрыгнул на кровать не отводя глаз от качающихся рядом сисек, пока мама продолжала, хихикая пытаться натянуть ночнушку, но к счастью у нее не получалось.

Окончательно запутавшись, но таки прикрыв ночнушкой груди, мама упала на спину, и прикрывая промежность бедром, приподняв его и чуть повернувшись ко мне ягодицей, попросила помощи:

— Родной, ну помоги же маме-то, - смеялась она из под ткани.

Лежа рядом, и пытаясь рукой помочь ей наконец одеться, я, якобы случайно, касался ее грудей, и не получая возражения, один раз специально провел ладошкой по мягкой сиське мамы. Осмелев я собрался повторить, но тут она, пьяненько хихикая подсунула одну свою ногу под мою, все так же просто лежа рядом. И как только ее нога протиснулась под мои, я вдруг понял, что мне всего-то нужно перевернуться на живот в сторону мамы, чтобы автоматически оказаться на ней, меж уже раздвинутых ножек. Это выглядело и ощущалось как предложение, точнее приглашение. И отказываться от такого было бы глупо, хотя неправильность происходящего морально немного напрягала, но другое место физически напряглось уже куда сильнее.

И пока мама, не переставая хихикать, продолжала свою борьбу с тканью, пытаясь выпутать голову из безразмерной ночнушки и таки надеть ее, я решился и перевернулся. Мама замерла, и нервно хихикнув спросила:

— Ты чего задумал, баловник?

— Помогаю тебе одеться, - ответил я, лежа на ней, и потянул рукой край ночнушки.

За окном вышла луна, и в тот момент, когда я помог маме вытащить голову из-под слоев ткани, ее лицо оказалось прямо перед моим. И я поцеловал ее улыбающиеся губы, жадно, глубоко, страстно. Мама на секунду напряглась, а я придерживая ее руки, засунул язык в приоткрытый ротик. Она не двигалась и я уже приготовился к волне гнева, но еще через секунду почувствовал ее юркий язык, жадно пробежавшийся по моему рту и танцующий ламбаду с моим.

А еще через секунду, мама почувствовала мой член, входящий в ее вагину. Мне даже не потребовалось снять трусы, ведь вставший орган буквально торчал наружу, легко преодолев сопротивление резинки, и целуя маму я инстинктивно качнув бедрами, почувствовал ее мокрую киску, поэтому не терея времени надавил и вошел в горячую, влажную, и мгновенно ставшую очень тесной дырочку. Мама сдавила орган и смотрела мне прямо в глаза отпрянув от моих губ.

— Ох ты ж... Сынок…!? А ты чего это такое делаешь? - прошептала она срывающимся голосом, и громко ахнула, ведь в этот момент я вдавил член в нее до упора.

— Кажется… люблю тебя, - ответил я, не решаясь сказать слово "ебу", но именно этим я занимался, ибо двигать членом в маме я не прекратил.

— Ааа… Ммм… - громко выдыхая от моих толчков, мама улыбнулась, выдохнула, расслабилась, и шире раздвинула ноги, — это… я… заметила…

— И мне кажется, что ты не против…, - сказал я, ускоряясь, с силой внедряя орган, в приподнявшую мне навстречу передок, маму.

Ответом мне был только тихий протяжный стон и никакого сопротивления, и больше того, через пару десятков толчков мама обхватила меня ножками, притягивая ими, в нужный момент, сильнее.Она закрыла глаза и как будто пыталась что-то поймать в воздухе сжимая и разжимая пальцы рук, все еще лежащие у нее рядом с головой. Я вложил в ее руки свои, не прекращая с силой вталкивать орган в обжигающе горячее лоно родной женщины. Мама вцепилась в мои пальцы так сильно, что чуть не сломала их, но я не вырвал, и продолжал вколачивать ее вкусное пухленькое тело в твердую постель.

Внезапно мамины пальцы разжались, и она вся обмякла и несколько раз дернувшись всем телом замерла, тихонечко постанывая. Я тоже остановился, и продолжил только после того, как мама вновь обхватила меня ногами. Сжимая ее большие мягкие груди так, что моя кисть буквально тонула в них, я трахал и трахал, все так же тихонько постанывающую маму, а она, очень четко подмахивала моим движениям.

Я хотел спросить разрешения, но не стал портить себе момент, и решив будь что будет, кончил внутрь, продолжая долбить родное тело, которое так податливо мне отдавалось. Изливаясь в мамину вагину, я попал в объятия всех ее четырех конечностей, и она, буквально вдавив всего меня в себя, так что и мой орган и язык, остались глубоко в теле мамы, долго не отпускала, продолжая жадно высасывать соки из моего члена и рта…

Я же, щупал ее попу, и продолжая страстно ответно целовать, как-то внезапно осознал суть произошедшего, что подо мной лежит не просто женщина, а родная мама, и мой член только что кончил в нее. Это озарение смутило меня так, что я замер и физически ощутил, как краснею. А мама, как будто поняв мое состояние, сжала мой зад руками и еще чуть глубже втянула в себя качая бедрами, как бы намекая что все путём, и так и держала, поглаживая ягодицы и спину.

— Уф... хорошо! Сынок…, - прошептала она, улыбаясь и посмеиваясь, - а ты оказывается извращенец… любишь, значит, старых толстых теток ебать?

— Нет, я, оказывается, люблю свою красивую маму… любить… - ответил я, вновь смелея, и чмокнув ее губы.

— Хорошо сказал… Ебать маму точно нельзя, а вот любить – нужно! – засмеялась она.

— Ух…. Какая ты у меня оказывается развратница…, — восхищенно прошептал я когда мама, отпустив, позволила сползти на бок.

— Да… я очень люблю секс… но… только с любимым, понимаешь? Так, с любым не получится, так только с любимым можно, нужно и хочется...

- Папка то счастливчик оказывается, - улыбнулся я.

— Это да, в этом плане он всегда мною доволен, и у него отлично стоит, кстати, не хуже, чему тебя, - хихикнула мама поворачиваясь к стене, и забившись головой в щель между кроватью и стеной, добавила, - только вот… чего же так стыдно то мне теперь стало вдруг… господи…

— Прости мам, я не хотел… а потом захотел, и не смог остановится, - отходя от ощущений вновь засовестился я.

— Ну дела! Мамку родную… И хорошо ведь, кстати… - бубнила она в стенку., - но не извиняйся… ты бы не взял, если бы я не дала.

— Мам… а почему ты позволила? – задал я интересующий вопрос.

- Если честно… Выпила, захотела… Не тебя, просто, тело захотело. Это нормально, пережила бы. Но когда танцевали с тобой, подумала, что если и изменить папке, то с таким вот молодым красавцем как ты! И тут уже, на постели... сиськами и вообще... я тебя просто подразнить хотела, а ты вон какой… быстрый! Хоп и уже присунул мамке! - засмеялась она, повернулась ко мне и положила голову на грудь, - ну а когда член уже был во мне… чего уже было терять-то. Да и очевидно же, что я не против была.

— Ты когда ногу под меня пихнула, я уже дальше и не думал ни о чем… - честно сказал я, поглаживая мамину спину, стараясь дотянуться до грудей, - подумал что приглашаешь...

— Я так и поняла, - мама, хихикая стала целовать мою грудь и живот, - поэтому и не прогнала, надо было раньше думать, кого ногами раздвинутыми дразню-то…

— Мам…- я погладил ее голову.

- Ммм? – она уже почти добралась до паха, - что милый?

— Ты чудо! – шепнул я, за секунду до того, как довольно фыркнувшая мама взяла мой член в рот, - Ох… какое же ты чудо, мам…

Она сосала весьма умело, не очень глубоко, но сильно и с желанием. Двухминутная сладкая экзекуция привела орган в состояние абсолютной боевой готовности и запыхавшаяся мама, довольно пожамкав и пошатав его рукой, одобрительно покивала:

— Хватит пока, - тяжело дыша сказала она и быстро встала раком, - возьми меня сзади, я так больше всего люблю…

Лаская и тиская все до чего мог дотянуться, я добрых пятнадцать минут натягивал богатое тело мамы на орган. И она мне в этом очень активно помогала, двигая телом навстречу моим толчкам, так что каждая фрикция получалась максимальной по глубине. Достижение точки возврата вызывало у мамы гортанный стон, который через несколько минут превратился в хриплые вопли, которые она издавала, упав грудью на постель и уткнувшись лицом в подушку.

Мне показалось что мама больше ни разу не кончила, но когда второй заряд спермы влетел в ее вагину, и мы, крепко обнявшись лежали, целуясь, мама сказала:

— Давненько я за один вечер четыре раз не протекала… - и тон ее был весьма довольным.

— Я рад… что тебе со мной понравилось, - ответил я, почему-то вновь смутившись, и она это сразу заметила.

— Да расслабься ты, сынок. Ну потрахались мы с тобой и что? Жалеть о сделанном глупо, глупее только о не сделанном жалеть. Захотим еще потрахаемся, не захотим - есть что вспомнить, тем более что потрахались и в правду хорошо же… а теперь давай спать… и больше к маме не приставай, охальник. Сегодня, имею ввиду…

Тихонько похихикав после своей тирады, мама довольно быстро уснула, а я еще некоторое время наслаждался ее грудями и попкой, ощупывая их про запас, а то вдруг, это таки было в первый и последний раз… С этими мыслями и сиськой в руке, я и вырубился.

—

— Ну вот, а еще отказывались, вон как сладко у мамки то под боком поспать, ага, малой? – разбудили меня веселые теткины слова, - давайте подымайтесь, через час выходить будем, второй то день на наш пляж пойдем, мясо жарить, вино молодое пить!

После ночных кувырков у стены спал я, прижавшись всем телом к маме. Голым телом к голому телу мамы. Благо под покрывалом этого не было видно. А вот то, что моя рука лежит на груди мамы, тетка вполне могла заметить, но вида не подала, да и мало ли, куда рука во сне упадет.

— Ладно, вставайте, собирайтесь не спеша, и приходите на веранду, чай-кофе, кому что, - на ходу говорила тетка, выходя из летней кухни.

— Ага, сейчас встаем, Люсь, - ответила ей мама вслед, шевеля попой, дразня мой и так уже привставший орган.

— Не хочу никуда, мне и тут хорошо, - пропыхтел я, и поглаживая маму от бедра до сисек, добрался до влажной щелки, - пока не взбодрюсь не подымусь!

— Так уже поднялся… Но поддерживаю, сначала взбодри и меня, малой, - хихикнула мама, пристраивая член в свою норку, пискнула, засмеялась, и добавила «голосом» тетки, - чай переспали ночку та, можно и еще переспать, как считаешь?

- Считаю, что обязательно и неоднократно! – задвинул я орган на полную длину.

— Ох… Согласная я…. Ммм…м…- тихонько застонала мама, принимая мои плавные толчки.

— Отлично так на свадебку сгоняли, - пропыхтел я, жадно тиская мягкую грудь мамы, и усиливая толчки тела в ее ягодицы, - я б так ездил… и ездил!

— Это… называется… поджениться… - тяжело дыша и сдерживаясь простонала мама, - теперь… ты мой… второй муж… Хоть заезди… я не против!

— Согласен… - я быстро уложил маму на спину, и вогнав в нее член, жадно поцеловал, сквозь ее смех и стоны, - беру тебя в жены!

— Бери-бери… бери… еще бери… еще…