Ангелина была довольна собой и почти не скрывала от окружающих тщеславного торжества. Она даже позволила себе осторожно закинуть ногу на ногу, так что ажурный краешек чулок показался из-под края юбки и принялась играть очками, вращая тонкую металлическую дужку между пальцев. Обыкновенно в волнительные моменты она предпочитала пожертвовать ясностью зрения, чтобы занять свои дрожащие пальчики. Коллеги-мужчины, немногие из числа педсостава, откровенно пожирали Ангелину глазами – она сидела неподвижно, выправив осанку, а на ее лице застыла самодовольная улыбка. Молодая учительница русского языка, она представляла разительный контраст с серыми и ограниченными училками в вязанных кофтах, не способными выразить свое мнение по поводу ее внешности иначе, чем брезгливым шипением. Строго говоря, наряд Ангелины не давал повода для подобного рода обвинений: светлый в полоску пиджак был тесно притален, блузка под ним хоть и была расстегнута ниже приличного, но не обнажала даже истока декольте, а юбка туго обтягивала бедра и заканчивалась немного выше колен.

Ангелина пристально следила, скорее прислушивалась к каждому слову, которое приходилось выдавливать из себя директору школы. Она находила особенное удовольствие смаковать его дрожащую интонацию, мысленно потарапливать его растерянную речь. Директор, не пожилой, одутловатый мужчина, то и дело поглядывал на завуча, ища поддержки, но натужно продолжал торжественным голосом оглашать итоги полугодия. Старый и отработанный механизм дал сбой – достижения молоденькой учительницы были так внушительны, что назначить победителя из числа заслуженных и почтенных матрон было уже невозможно. Впервые руководство школы и весь пресмыкающийся педагогический состав были вынуждены признать победу за Ангелиной Марковной: ее класс значительно превзошел остальных по успеваемости, а нарушения дисциплины со стороны учеников, если таковые и были, ускользнули от внимания руководства, да и по социальной активности класс выбился в бесспорные лидеры. Ангелина торжествовала – звание лучшего учителя было не только честолюбивой прихотью к новому году, оно открывало существенные карьерные возможности и повышало авторитет в профессиональных кругах.

Директор мямлил и после каждого произнесенного со скрипом благодарственного слова бросал умоляющий взгляд на своего завуча, та только пожимала плечами, но казалось, куда более мужественно сносила унизительное для себя оглашение. Учительницы шептались, а их голоса за спиной сливались для Ангелины в завистливое шипение. Она с достоинством выслушала торжественную вялую речь директора, хоть победа была воспринята большинством с откровенным презрением, Ангелина все время сидела с высоко поднятым подбородком и вращала в пальцах изящные позолоченные очки. Главное произошло, а мнение окружающих мало интересовало ее. Когда совет подошел к концу и поверженное большинство покидало просторный кабинет директора, победительница первой выпорхнула и скорым шагом направилась в свой класс.

Ученики уже томились в нетерпеливом ожидании, когда классная руководительница вошла, ничем не выдавая своей радости, все затихли и следили взглядами за каждым ее шагом. Ангелина испытывала терпение ребят, она присела на край учительского стола, закинула правую ногу на левую и, наконец, дала волю эмоциям - сжала кулачки и сильно зажмурилась:

— Первое место! - только и удалось ей произнести под давлением нахлынувшей радости.

Класс ликовал, слышались восторженные крики и сдержанный гвалт поздравлений, но не настолько сдержанный, чтобы Ангелина Марковна сочла его оскорбительно-безучастным. Волна радости постепенно стихла и учительница обвела взглядом весь класс.

— Все молодцы! Так держать, ребята! А теперь о неприятном. Волков… - Ангелина твердо ступала по проходу между парт и глазами выискивала нужных учеников. – Дементьева…. Кузьмина… и… Прохоров.

Названные школьники напряглись – заслуженная участь не миновала – они собрали с парт свои тетрадки и обреченно поднялись с мест.

— Ангелина Марковна, - вдруг робко произнесла Дементьева, - меня за что?

— Венера, а ты уже не помнишь? – с напускной доброжелательностью ответила учительница, - я ведь просила никому не рассказывать про нашу последнюю репетицию.

— Это не я рассказала. Правда, не я, - девчонка виновато опустила глаза.

— Венера, мне все хорошо известно. Не трать наше время, будь добра, покинь кабинет.

Дементьева с тяжелым сердцем подчинилась воле классной руководительницы и последней вышла из класса, плотно прикрыв за собой дверь. Все четверо хорошо знали свои промахи, способные навредить всему коллективу и Ангелине Марковне лично, здесь были и недостаточно высокие оценки, и опоздания, и некоторые пустяковые оплошности, которые учительница сочла опасными для своей безукоризненной репутации. Женщина удовлетворенно хмыкнула – она не терпела возражений в свой адрес – и жестом показала закрыть дверь, на что сидящий на задней парте паренек отреагировал с преувеличенным усердием, он поднял стул и его железной ножкой заблокировал дверную ручку. Класс трепетал от возбужденного нетерпения и наказание четверых отстающих не мешало удовольствию.

— Ну что, ребята, все как договаривались? – с легкой веселостью спросила Ангелина и, не дожидаясь ответа, направилась к учительскому столу. - Такой день сегодня прекрасный!

День в преддверии каникул и правда случился ясный и солнечный, мороз великодушно щадил прохожих, а солнышко поблескивало на хрустальных льдинках. Классная руководительница остановилась у своего стола, развернулась к классу и уперлась руками в столешницу позади себя. Было волнительно. Молодая, белокурая женщина смотрела на школьников, сердце ее колотилось, а сознание будто отдалилось и откуда-то со стороны следило за подчиненным телом. Глаза ребят светились нетерпеливым любопытством в ожидании заслуженной награды.

— Телефончики, - шутливо напомнила Ангелина и все ученики торопливо сложили свои смартфоны на уголках парт.

Она таяла, снедаемая скопившимся желанием, сначала Ангелина прикоснулась к большой пуговице на груди. Стоя перед классом, перед полутора десятками пар любопытных глаз, молодая женщина расстегнула пиджак и медленно сняла его. Она дразнила себя и своего зачарованного зрителя, неторопливо принялась освобождать пуговички блузки, одна за другой они расширяли просвет между половинами и взглядам показался ажур бюстгальтера. Ангелина будто пыталась найти отсрочку в этих медлительных движениях.

— Все, как я и обещала, - учительница сопровождала действо словами, придавая себе смелости, - такое полагается только самым лучшим ученикам школы. Привыкайте быть лучшими!

Ребята затаили дыхание, каждый боялся, что Ангелина Марковна передумает или в последний момент не справится со стыдливостью, но блузка уже была распахнута и соскользнула с хрупких женских плечиков. Роскошное тело учительницы притягивало взгляды, даже девчата завороженно следили за каждым ее движением, следили за шевелением пухлых губ и боялись упустить сам волнительный момент обнажения.

— Готовы? – учительница дразнила ребят ненужными вопросами и паузами.

Она завела руки за спину и лямки лифчика заметно ослабли, глаза Ангелины обводили лица зачарованных школьников, второй раз за день она была довольна собой. Одним движением учительница избавилась от лифчика, опустила его на стол и встала, вытянув руки вдоль тела, чтобы подопечные могли вдоволь налюбоваться. В классе возникла мертвенная тишина, слышались отдаленные звуки улицы и глубокое, взволнованное дыхание полутора десятков возбужденных подростков. Ангелина упивалась произведенным эффектом, теперь было легко подставлять себя чужим взглядам, а первый страх пропал, не успев набрать силы.

— Большие! - рослый паренек с первой парты не сумел совладать с эмоциями и отвесил сомнительный комплимент.

Кто-то осторожно хихикнул и в классе снова воцарилась тишина. Глаза про запас впитывали драгоценное зрелище.

— Ну, не такие уж и большие, - по-свойски ответила Ангелина, - бывают и побольше.

Учительница медленно покрутилась на месте из стороны в сторону, чтобы всем было видно ее достоинства. Ангелина лукавила – она считала свой бюст достаточно зрелым и не была подвержена глупому желанию искусственным путем увеличить размер. Тяжелые, объемистые груди приятно колыхались при ее движении, Ангелина поднесла снизу ладонь и по очереди взвесила каждый спелый плод, потом на глазах учеников пальчиками сжала темно-коричневые сосочки и сделала несколько шагов вдоль прохода. Это было возбуждающее зрелище, когда учительница величественно ступала между парт и при каждом шаге груди плавно покачивались, но еще большее удовольствие получала сама Ангелина.

- Славик, - учительница остановилась возле парты и наклонилась, оперевшись руками с двух сторон, - это тебе за первое место в городской олимпиаде.

Груди повисли перед раскрасневшимся лицом школьника. Все завистливые взгляды были направлены на него, Ангелина Марковна подмигнула и настойчиво смотрела сверху. Счастливчик преодолел робость, протянул руку и провел дрожащей ладонью по левой груди.

— Ну, Слава, смелее, - ласково подзадоривала женщина, - в следующий раз заработать такую привилегию будет намного сложнее.

Это была особая форма мотивации и каждый желал иметь счастье ее удостоиться. Славик протянул и вторую руку, он так волновался от направленных взглядов одноклассников, что не знал, как лучше насладиться представленным призом. Лучше бы Ангелина Марковна предложила себя в другой обстановке, без лишних глаз. Паренек оглаживал приятной полноты груди, провел ребром ладони между ними и, когда вошел во вкус, учительница отстранилась.

— Ну, все, увлекся! Прекращай!

Класс засмеялся – интонация учительницы и позволяла, и одновременно требовала такую реакцию.

— Светочка, - классная руководительница поверх голов направила взгляд на отличницу, сидящую в дальнем ряду, - ты будешь трогать?

Девчонка отрицательно помотала головой и опустила глаза, но этот отказ в силу понятных причин не вызвал вопросов – для девчат подобные шалости иногда уступают простому созерцанию прекрасного женского тела.

— Ангелина Марковна, а трусики снимете? – раздался нахальный мальчишеский голос.

Победивший коллектив достиг такого накала возбуждения, что былые условности больше невозможно было соблюдать, да и самой Ангелине льстило, когда мальчишки жертвовали собой в пользу полового инстинкта. Она сразу узнала его голос, но в этом случае даже не собиралась его урезонить.

— А вот и не сниму, - игриво отозвалась учительница, - потому что, я не ношу трусиков!

Класс снова загалдел, отутюженные и безупречные лицеисты превратились в неуправляемых и шумливых подростков, коими им бы и следовало оставаться – так повлияли последние слова породистой, белокурой, гологрудой красавицы.

— А юбку снимете? – осмелевший голос с другой парты задал логичный вопрос.

— Юбку? – учительница задумчиво заложила указательный палец между губ. – В следующий раз. В следующий раз – обязательно. Обещаю!

Класс недоверчиво заревел, будто видеть красивые сиськи им уже было мало.

— Нет, правда, - продолжила классная руководительница, - если в конце января на городском конкурсе займем первое место…

Восстановилась тишина и учительница продолжила:

— Так и быть, сниму юбку.

Ученики ликовали, но уже не позволяли себе нахальства, чтобы не разрушить хрупкую, но очень ценную договоренность – увидеть Ангелину Марковну полностью голой, в одних чулках, это была теперь новая мечта и новая цель для класса. Только закончился один аврал, как наступала очередь второго и школьники оказались невольно втянутыми в эту череду трудовых подвигов.

— Все, ребята, насмотрелись? – учительница вздернула руку и взглянула на часики.

Отведенное время подходило к концу и было бы весьма подозрительно, если бы класс задержался бы даже после неурочного собрания, а в этот час школе уже никого не было. Когда Ангелина Марковна накинула блузку – бюстгальтер оставался еще на столе – она дала знак открыть дверь и удовлетворенные отличники начали покидать класс, чтобы получше насладиться короткой передышкой – зимними каникулами. В пустом кабинете учительница принялась за работу, но сосредоточиться на журнале получалось с трудом – впечатления переполняли и душили молодую женщину, обжигающие следы от взглядов еще ласкали возбужденную кожу. Хотелось откинуться в кресле, обнажить грудь косым солнечным лучам и заново пережить сладостные моменты. Она сидела в расстегнутой блузке, когда в класс вернулся один из учеников.

— Тима, ты ко мне? – ласкающим голосом спросила Ангелина, - забыл что-то?

Так благожелательно произносят слова звезды эстрады после успешно исполненного номера, когда хочется делиться своей радостью со всеми.

— Ангелина Марковна, - паренек подсел сбоку от учительницы и бросил невольный взгляд на грудь между свободных половин блузки, - я по поводу…мамы…

- Ах, да! - учительница отложила журнал, с готовностью повернулась, подперла подбородок ладонью и вознаградила собеседником видом на полуприкрытый бюст.

Но мальчишка больше не опускал взгляд, затронутая тема была слишком волнительна для него, а классная руководительница как никто другой могла поддержать его. Школьник наклонился над столом и перешел на шепот.

— Все получилось, - паренек сдерживал нахлынувшую радость и Ангелина была единственной, с кем он мог поделиться. – Вчера она заметила, как я подглядывал, но ничего не сказала…

Ангелина удовлетворенно хмыкнула и прищурилась, не отводя задумчивого взгляда от робкого лица старшеклассника:

— В комнате подглядывал? Когда переодевалась?

— Нет, - паренек замешкался, не зная, как бы не переступить грань дозволенного, - когда купалась. Дверь в ванной была не закрыта и я подсматривал в щель.

— Ну, здорово, - похвалила учительница, - я же говорила, что она сама хочет, но не знает, как к тебе подступиться!

— Наверно… - голос паренька почему-то сник.

— Да, не волнуйся! – учительница потрепала школьника по щеке, отчего полы блузки разошлись еще сильнее. – Красивая? Мама. Когда раздетая.

— Да, очень! – школьник оживился и, наконец, вознаградил наставницу взглядом на обнажившуюся грудь, - я стоял у двери и рассматривал ее, пока она мылась. У нее сиськи как у вас… немного поменьше, нет, не меньше, просто не такие тугие.

— Ну, а ноги? Попа? – живейший интерес проявился в голосе молодой женщины.

— Я не видел, - паренек сделал паузу, - она сидела вся в пене и почему-то смотрела на меня, а над водой была только грудь. Мы несколько минут смотрели друг на друга, а когда мама махнула рукой, я прикрыл дверь.

— Мо-ло-дец! – похвалила Ангелина, - в следующий раз будь смелее! Делай ей комплименты! Надо было зайти в ванную и сказать маме, какая она красивая. Ты мне обещаешь?

— Обещаю!

Тимофей был воодушевлен беседой со своей классной руководительницей. В некоторых вопросах она была крайне деликатна и не так строга, как обычно. В его пикантной ситуации ни на кого больше нельзя было положиться и только она одна сумеет по достоинству оценить его успехи. Паренек уже вдохновился на то, чтобы сблизиться с матерью, проявить настойчивость и храбрость, тем более, что он уже пообещал это Ангелине Марковне.