Я наткнулся на её аватарку в «одноклассниках» совершенно случайно.

Валентина Залужная (Скрипниченко)....

– Скрипочка? Неужели она? Сколько же лет я её не видел? Пятьдесят! Да, ровно пятьдесят. Валечка, милая моя Скрипочка, помнишь ли ты, как учила меня целоваться?

Мы пересеклись с ней в средней школе, располагавшейся в поселке, основанном ещё в столыпинские времена немцами-колонистами. Она училась в выпускном десятом, когда я с одноклассниками и одноклассницами после окончания восьмилетки поселился в интернате.

Интернат! Какие приятные воспоминания с ним связаны. Ах, эта жизнь без контроля родителей, в комнате, где каждый на многое горазд, питание в интернатской столовой, где розовощекая круглолицая повариха тетя Клара никогда не отказывала в добавке, да ещё можно курить почти в открытую – что ещё нужно подростку для счастья? Только красивые сверстницы, жившие в соседнем корпусе. Их девичью честь строго охранял наш воспитатель-немец по фамилии Штольц!

– Базаур, – обращается он к парню, жующему спичку, – что это у тебя в зубах?

– Спичка!

– Ну, вими!

Базаур, вынимает спичку и обращается к нему:

– Яков Антонович, а можно я на минутку к девочкам в шестую комнату.

– Девочки уже готовятся к отбою, и тебе уже пора в кровать.

– Да мне на минутку, отдать тетрадку по тригонометрии.

– Давай тетрадку, я сам отдам, – Штольц берет тетрадку, читает вслоух, – уч-цы 10 «б» класса Озерной средней школы Скрипниченко Валентины. Эх, Базаур, опять домашнее задание передрал у Вали?

– Да не передрал, а просто ответы сверил.

Мимо них проскочила стайка девочек.

– Девочки, через пять минут закрываю дверь на ключ, будете на улице ночевать, – пугает их Штольц.

Туалета в корпусах интерната не было. Метрах в ста, на границе со школьным парком стояло сооружение типа «сортир» с намалеванными на прикрывающих вход заборчике буквами «Эм» и «Жо»!,

Окна нашей комнаты выходили аккурат на дорожку к туалету, и заметив девочек, мы с улюлюканьем бежим вслед за ними на перекур. Девочки стеснительно забегают в свою половину, стараясь пописать не производя лишних звуков, да разве это возможно? Журчание девичьих струек а, порой, и невольно прорвавшееся «пук», вызывает на нашей половине громкое ржание.

– Дураки, – слышится из-за дощатой стенки возмущенные возгласы девочек.

Так же бегом, памятуя предупреждение Штольца, они несутся по снежной дорожке к своему корпусу. Побросав недокуренные папиросы, пацаны летят за ними вдогонку.

– Девочки, девочки, меня подожди.. – кричит припоздавшая Скрипочка, но теряет равновесие и плюхается лицом в глубокий снег.

– Давай помогу, – наклонившись над ней, я протягиваю руку и вытаскиваю её из сугроба, – чего ты так испугалась?

– Боюсь одна, темно же, да и скользко.

– Держись за меня, – я подставляю ей ручку, – если упадем, то вместе.

– Гляди, какой галантный кавалер, – хихикает Скрипочка, – а с виду такой тихоня. Скажи, я тебе нравлюсь?

– Нравишься!

– А почему тогда не подходишь ко мне?

– Стесняюсь. Боюсь, что ты меня засмеёшь.

– И чё это я тебя засмею? Ты симпатичный парень, не наглый, как Базаур, который мне проходу не дает.

Не заметили, как дошли до развилки. Валя отпускает мою руку, бежит к незапертой ещё двери и, обернувшись на ходу машет мне рукой.

– Давай дружить, – кричит она, и чуть не сбив с ног Штольца, заскакивает вовнутрь.

– Давай, негромко говорю я, но мой голос заглушает бас Штольца:

– А ты почему ещё не в комнате!

Легко сказать, дружить, но как это сделать, если Базаур постоянно «пасет» Скрипочку и мешает мне закрепить свой успех в деле покорения её сердца. Он и в классе рядом с ней и на переменках от неё не отстает, да и ростом выше меня на пол головы.

Завидев стоящую в темноте пару я специально прохожу совсем рядом. Скрипочка отворачивает лицо от Базаура и смотрит мне в глаза, как бы говоря: «Как он меня достал!»

– Ты это, салага, на Вальку не пялься, понял? – шипит при встрече Базаур, – она моя. Давно по кумпалу не получал?

– Давненько, – делая вид, что не боюсь угроз отвечаю ему.

– Ну, так получишь!

– Сам получишь!

– Чиво?

– Таво!

Всю зиму и весну мы с одноклассником, Генкой Власовым занимались культуризмом. Вместо гантелей мы тягали чугунные утюги, штангой нам служили тракторные траки, одетые на трубу.

После шести вечера учебники откладывались в сторону, наступало время тягать «железо». На вдохе – полное напряжение мышц, на выдохе – расслабление. Вдох-выдох, вдох-выдох! Главный мотив для занятий культуризмом был, конечно, понравиться девочкам!

На переменках мы все группировались у перекладины, которая стояла в широком коридоре школы, и изгалялись как могли. Я старался показать себя перед Скрипочкой, Генка – перед Эллочкой.

Когда стаял снег, мы стали бегать перед ужином.

– Бросай Санька курить, дыхалка будет лучше, заметив, что я отстаю, убеждал Гнка, и я бросил.

К концу весны я уже совсем не боялся Базаура, смело подходил к Скрипочке и держал её за руку.

Уже в конце мая, перед каникулами, я встретил её в школьном парке. Она сидела одна на скамейке и готовилась к выпускным экзаменам.

– Привет! Ты как раз мне и нужен. Вы же в девятом классе проходили астрономию, помоги мне, а то я уже всё забыла. Перечисли созвездия Южного полушария.

– Южный Крест, Паруса, Ворон, Райская Птица, – я старался «выудить» из памяти забытые названия.

– Райская Птица, – повторила она, закинув голову и прикрыв глаза, – какое красивое название.

– Ты сейчас тоже похожа на райскую птицу!

Я придвинулся к ней и попытался поцеловать.

– А ты, Ворон, совсем не умеешь целоваться.

– Так ты научи! Я знаю, вы, девочки, друг с дружкой целуетесь.

– Ну не сейчас же, ещё увидит кто? Давай сегодня вечером встретимся здесь же. А сейчас вспоминай другие созвездия.

– Большой пёс, Живописец...

Я глядел, как она забавно загибает пальцы на руке.

– Ну, все, кажется, перечислил, спасибо, – она вскочила на ноги, – побегу, у нас сейчас консультация по химии.

– А во сколько, – я задумался, как назвать то, что предложила мне Скрипочка...

– После ужина, когда стемнеет, – поняв мой вопрос, на ходу ответила она и побежала к зданию школы.

Время до темноты тянулось страшно долго. Я ни чем не мог заняться, и просто слонялся по парку.

За ужином Скрипочка, как всегда веселила всех окружающих, иногда поглядывала на меня и незаметно подмигивала.

Уже в сумерках я пробрался к заветной скамейке. Скрипочка уже ждала меня и встретила вопросом:

– Не боишься, что Базаур тебя со мной увидит и побьет?

– Не боюсь! Он на кухне дежурит, и, потом, он слабак. Я его вчера одной левой уделал.

Она положила руки мне на плечи и притянула к себе.

– Ну что ты такой скованный? Расслабься!

Прикосновение её груди к моему телу вызвало слабость в ногах, голова пошла кругом.

– Ну же, дурачок, признавайся, тебя что, никто ещё не целовал?

– Нет, ты первая!

– Вот чудик! Ну, обними меня и приоткрой рот.

Одеревенелыми руками я обнял её за плечи и подставил ей губы. Скрипочка притянула мою голову, плотно прижалась своим влажным ртом к моим губам, в голове что-то перемкнулсь.

В тот момент я понял, что такое счастье!