Как-то дофига накатала, видимо пролистнула пару страниц Ожегова...))))

Не все могут позволить себе иметь роскошную внешность и пытливый ум. Эти два качества совмещались в одной прелестной девушке Любе. Она была победителем краевых Олимпиад по математике и физике, ее фотографии в профиль и в анфас, и дипломы различных колеров, украшали доску почета местной школы небольшого районного городка.

Она была свежа, как гиацинт радикально синего цвета, смотрящий с подоконника на унылый мир слякоти ранней весной. Скромна, как Windоws 10, еще не требующий обновления системы.

И мечтала завоевать большой город.

Любонька ворвалась в него летом: с золотой медалью на красивой пышной груди, обтянутой белой блузой с расстегнутой верхней пуговкой, пачкой грамот и дипломов в тонких пальчиках с розовыми ноготками. Черная юбка до колен, туго обтягивала ее крупноватые бедра, открывая ямочки красивых коленок. Красный ремешок, поверх осиной талии, в тон открытым босоножкам, порадовал бы глаза стиляг из передачи «Перезагрузка». Раскосые глаза фиалкового цвета взирали на членов приемной комиссии, как на богов, способных решить ее судьбу молниеносно. Белокурые длинные волосы шевелились в такт восторженным мыслям, и блестели на заблудившихся в аудитории лучах света тройным объемом кератина.

Все новое, купленное на отложенные семьей деньги, и выданное, как и билет на электричку, в новую жизнь бурлящего города.

Успешно сдав ЕГЭ, немного сконфузившись в вопросах по русскому языку, она поступила в ВУЗ, на специальность — программное обеспечение. Модно и престижно.

Что сказать? Любонька была героем светской хроники микрорайона в течение месяца. Все соседи и друзья семьи поздравляли ее с поступлением в престижный ВУЗ на бесплатное обучение. А мать тихо смахивала слезы счастья платком, с гордостью и умилением взирая на подросшее дитя. Отец гремел басом и набором ключей для авто, как Посейдон трезубцем, на очередной сходке друзей в гараже.

Лето пролетело мгновенно, как стая саранчи над кукурузным полем.

За пару дней до учебы, Любонька прибыла в город, и заселилась в общежитие.

Отец выгрузил из багажника старой машинки нехитрый скарб-чемодан одежды, пару баулов с кухонной утварью и маринадами, заботливо упакованные маменькой в газеты.

Заселив Любоньку в общежитие, попердывая старенькой Нивой на повороте, убыл.

Девушка осталась одна, и на правах прибывшей первой, заняла кровать у окна.

Остальные две девушки подтянулись в течение двух часов.

Сели пить чай и знакомиться.

Вика — рыжая бестия с серыми глазами, вздернутым носиком и неимоверно длинными ногами, прибыла из близлежащего поселка, считай городской замкадовский житель. Она была яркой, броской, веселой и раскованной, знала себе цену. Чуть искривленный яркий рот, вечная полу-улыбка, живая не в меру.

Лену же отличало спокойствие, благоразумие и некая хитрость крестьянки, затаившаяся в черных, как смоль, глазах. Коренастая и сбитая, она казалась гоблином из «Властелина колец» среди двух красавиц.

Первого сентября группа встретилась на занятиях. Первые несколько минут до звонка, все рассматривали друг друга с настороженностью и любопытством. Большинство составляли юноши. Некоторые перезнакомились между собой в курилке, что способствовало разряжению обстановки, а наиболее смелые знакомились с девчонками.

Любочку сразу привлек высокий и статный юноша с челкой непослушных каштановых волос, нагло лезших в глаза. Он отбрасывал их со лба взмахом головы, но они все равно зловредно лезли на глаза, насмехаясь над ним. Высокий рост, плечи атлета, маленькая попка и некая наивность, еще проскальзывающая на лице при улыбке. Он был местным, и это читалось во всем его облике; начиная от стильных полукед CОNVЕRSЕ, заканчивая рубашкой в клетку от Guеss. Но таких подробностей Любонька знать не могла. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, как на дивную птицу, залетевшую в райский сад ее скромной души.

К концу занятий, все перезнакомились. Возвращаясь в общежитие, девчонки перебивали друг друга, пытаясь быстрее поделиться впечатлениями. Новоиспеченные ощущения от новой жизни без присмотра взрослых.

— Я предлагаю сегодня купить торт и отметить первый день учебы! — сказала и ослепительно улыбнулась Люба.

— Я — за! — поддержала ее Лена.

— Девчонки, а почему бы нам не отметить сей знаменательный день, купив бутылочку белого вина? — махнула рыжая бестия своими густыми волосами и озорные глаза впились в лицо Любы и подмигнули.

— Свобода, равенство, братство! Урра!! — девчонки обнялись и направились в ближайший супермаркет.

Придя в общагу, принялись за приготовление праздничного ужина. На свет божий появились продукты, привезенные из дома. Ленку отправили на поиски штопора. Она вернулась через пятнадцать минут, торжественно зажав его в ладони, как «мою прелесссть».

Откупорили бутылку, разлили вино по кружкам с оригинальными наклейками китайских производителей и, встав, Вика произнесла тост:

— Мои чудесные подружки, жизнь — вино игристое. Но, все — таки, надо выглядеть хорошо: крем с витаминами, блеск для губ, не лабутены, но шикарные каблуки, плавки новые, а как же? Вдруг машина собьет, санитары подберут, а белье грязное? Надо быть готовой, и к подвигам и к смерти.

Хочу выпить за нас, за начало нового периода нашей жизни. Давайте сегодня кружиться в вальсе и быть радостными, как публика в зале при появлении Бульдога Харламова! За нас!

Все встали и, чокнувшись расписным фарфором, испили игристого рейнского вина.

— Ух, хорошо — то как, и радостно!

Веселье набирало обороты по мере выпитого вина.

— Девчонки, а вот скажите мне, кто из мальчиков вам понравился в группе? — спросила Вика и звонко рассмеялась. — Я бы не прочь замутить с Андреем, вспомните, такой блондин, с чарующей белозубой улыбкой. Балагур и сердцеед. Видимо, разбил не одно девичье сердце на своем пути. И еще, красавчик Максим, но это птица высокого полета, видно невооруженным глазом. Думаю, семейка присмотрела ему невесту под стать, но я бы не отказалась прокатиться с ним на лифте в Эдем... — закатила глаза бестия, представив картинку сего маршрут, и в глубине её глаз разлилась солнечная печаль.

— А вы? — она попеременно взглянула на подружек.

— Я пока не думала о столь важных, с твоей точки зрения, вопросах. Мне бы записаться на фитнес, вписаться в учебные будни и часов десять чуткого сна, — зевнула Лена.

— Подружка, не спать, покой недостижим...

— Честно? Я устала от событий и впечатлений, вино меня разморило, и я пойду умываться и баиньки, — Лена встала, открыла тумбочку, порылась в ней и вышла, перемахнув полотенце через плечо.

— Люба, давай ты уже колись. Кто? Мне интересно.

— Максим, — Любонька зарделась маковым цветом в июне, то ли от выпитого вина, то ли от смелости.

— Ну, ты даешь, подружка, сразу ва-банк.

— Да, он затмил собой Париж, Сену, мост Александра и новогоднюю елку в Галери Лафайет, — вздохнула Люба по своим девичьим мечтам, — но, не будем о грустном. Завтра рано вставать, давай труби отбой!

Время летело незаметно. Учеба, мероприятия разного уровня в институте, сдружили ребят в группе. Они отметили свой первый день студента в общаге. Произносились тосты, один вычурнее и эмоциональнее другого. Мальчишки были галантны, девчонки очаровательны и к концу вечера образовалось две пары: Вика, сидела на коленях у Андрея, и он жадно шептал ей на ушко что-то глубоко личное. Она раскраснелась, и жгучий интерес заставлял дрожать ее серые зрачки. Дашу, зажал тисками сильных рук Пашка, староста группы.

Любочка сидела в изголовье своей кровати, поджав под себя ноги и держа в руке белую кружку с вином. Она впилась взглядом в Максима, и когда он отвлекался от разговора с товарищами, мгновенно опускала глаза в белую рябь кружки, будто пыталась разглядеть на дне тайные знаки судьбы.

Между ними давно промелькнула искра, но зарождающиеся чувства, были наполнены стеснением и неловкостью. Максима она привлекала нежной, но в тоже время и статной красотой. Он тонул в ее фиалковых глазах, как разбросанные пятна васильков в пшенице. Иногда на переменах, болтая о пустяках, сидя на столе, он наклонялся к ее головке и вдыхал запах белокурых волос, и грезы уносили его на белый песок Кубы. Он смотрел на острые коленки красивых ног, и завершал сюиту фантазии пальцами под юбкой.

Прекрасно понимая, что она девственница, скромная и будто застрявшая в другой эпохе, был чуток и нежен с ней. Ему доставляло удовольствие быть безупречным кавалером ее мечты.

Она же полюбила в нем все: непослушную копну волос, яркие изумрудные глаза, которые проникают в душу, и она дышит, дрожит и страдает в этом бушующем океане. Соблазнительный рот (нижняя губа пухлее, чем верхняя) в который она хотела впиться своим — ярким и влажным.

Через несколько минут этого медленного танца взглядов, он подошел и присел на краешек койки:

— И снова здравствуйте!

Любонька улыбнулась в ответ.

— Не желаете ли прогуляться в ночь, а то душновато в этой светелке? Посмотреть на звездное небо, сосчитать Галактики? Хотя с моей точки зрения, мы живем в черной дыре.

Любонька встрепенулась, спустила ноги с кровати и сказала:

— Да, я быстро оденусь.

— « Любу нужно завоевывать. За ней надо ухаживать, необходимо покорять. Она вроде бы вся как на ладони — понятна и доступна. Но, в тоже время, я еще не знаю, на каком боку она любит спать. Но страсть горит в ней определенно, есть перспектива развития отношений. В этом случае одноразовое соитие не катит — оно будет превратно истолковано, как моя готовность к роману».

— Да, подружка, поздравляю, охомутала самого Беркутова, — рассмеялась Вика, — и какой же он?

— Девочки, он необыкновенный. Когда наши глаза так близко, что в них видны собственные отражения, я чувствую мелкую дрожь по всему телу. Когда я беру его за руку, от запястья и выше, намечаются легкие мурашки, хотя это может быть и обманом, — выдала Люба на одном дыхании, и прижала белые розы, подаренные Максимом, к груди.

— Да, что сказать, влюбленный человек. Описала живенько, а говоришь, русский хромает, — подмигнула Вика, — но раз у тебя все хорошо, продолжай подружка в том же духе. Мы сегодня с Андреем идем в кино, так что не у одной тебя романтика, белые розы и биение сердец в унисон.

Время неслось незаметно. Картинки менялись, как в калейдоскопе. Декабрь приплыл барином на белоснежной повозке и все активно готовились к сдаче зачетов.

— Ну-с, дорогие мои сокурсники, где будем встречать Новый Год? — задал вопрос староста Пашка.

Большинство уезжало домой. Вика решила остаться, аргументировав это тем, что домочадцев она поздравит первого, а Новый Год встретит с остатками группы, если поступят интересные предложения.

— Тебя, Семенова, хлебом не корми, сплошной трэш и веселье. Но, я предлагаю встретить его у меня. Родаки валят на юга, оставляют бедного, истощавшего сыночка на попечение бабули, к которой я непременно должен являться после полудня. Кто за, поднимите руки?

Подняли руки коренные поселенцы, прочно обосновавшиеся в столице, и пара-тройка приезжих.

— Люба, если честно, то я думаю о том, как бы наутро нам проснуться вместе, — прошептал на ушко Максим и прикусил мочку.

— Если честно, шансы призрачные, — улыбается Любонька.

— Какая ты все — таки интересная девушка!

— Именно, только мне надо быть дома, отец меня заберет, — она аккуратно тушит пожар, — но, я приеду после 5-го и обещаю тебе, что мы отметим мой день рождения и проснемся вместе.

Надежды юношей питали.

Максим прощался с возлюбленной. Они сидели второй час и не могли отлипнуть друг от друга.

— Знаешь, ты этой челкой будто закрыт от мира, или от жизни... — и в ту же секунду отдергивает руку, будто испугалась собственных слов.

— Я не знаю, т. е. никогда не думал над этим, — притягивает ее к себе.

Они целуются, пока их запахи не смешиваются, унося обоих в мятную даль с привкусом желания на губах.

Люба сидела на кровати и ждала приезда отца, собрав свой нехитрый скарб. Время тянулось медленно. Прибежала раскрасневшаяся с мороза Ленка и Вика:

— Любаш, но ты же мне обещаешь, что днюху мы сначала справим в узком кругу подружек. Это потом танцы до упаду, лобызания, любовь и бокалы с шампанским в твоих тонких пальцах. Потом можешь и перекурить, лежа в постели с любимым, смотря на его распластанное и замученное тобою же тело? — она кружится возле Любы, протягивает руки, берет за лицо и приближает к себе, целуя в нос.

— Обещаю...

— А мне показалось...

— А ты крестись. Ты же православная?

Любонька родилась с боем курантов. Когда все православные и не очень, стояли с бокалами шампанского и отсчитывали секунды до начала Нового года.

Часы отбили, понеслась музыка в заставке перед Новогодним Огоньком на РТР, и с нею на свет божий вышло из утробы матери дитя. Отсюда и светлое, прозаическое имя — Любовь.

Она привыкла, что подарки ей дарят два в одном, как киндер-сюрпиз, зажигают елку в этот ответственный для семьи момент, и водят хороводы, поют дифирамбы.

Стук в дверь:

— Входи, папа, я собрана.

— Здравствуйте, девчонки! С наступающим Новым Годом вас!!! Желаю всего хорошего в новом году, и радовать своих родителей хорошими оценками.

— Как же мы без радости наших родителей, Семен Семенович? Поди, изведетесь все без своих отпрысков! И вас с праздничком! — залилась смехом Вика.

— Спасибо, Семен Семенович! Всех благ вам, — вторила Ленка.

Отец подхватил котомки, и вышел. Вика попрощалась с подружками и отбыла, оставив после себя запах цветочных духов.

Праздники минули. Максим позвонил утром нового года и сообщил:

— Малыш, я с родоками улечу на недельку погреться, до первого экзамена. Конечно, желание, которое я озвучил, остается в силе и моих мечтах. Но ты не обижайся, у нас еще все впереди. Целую свою девочку, и пиши мне.

Люба созвонилась с Викой и сказала, что вернется третьего числа, ей скучно в родном городе, и она хочет отметить день рождения с лучшей подругой.

— Хорошо, котя, жду тебя! Расскажу про своего Артема, упадешь.

Люба приехала днем. Девчонки не могли наговориться, особенно Вика. Столько событий произошло за этот короткий промежуток времени. Рассказала про Новый Год, как мальчишки напились и устроили показательные выступления топлес, как порадовал ее Артем, подарив набор дорогой косметики и ночь любви.

— Лена не приедет до начала первого экзамена, так что мы с тобой вдвоем куковать будем. Но так даже и лучше. Вдвоем веселей и экзамен легче учится. Ну что, подружка, устроим праздничный ужин, а потом в клуб рванем?

— Какой клуб?

— Ой, не строй из себя законченную провинциалку. Пора выбираться в свет. А то так и зачахнешь на своей кровати возле окна, перелистывая страницы учебника С++.

— Тебе не мешало подучить базовый курс. Но, чтобы не прослыть в ваших глазах деревней, я конечно же, соглашусь на столь заманчивое предложение. Правда, не знаю, что одеть для этого мероприятия. Я как бы в рейтинг топов не заглядываю, в отличие от тебя.

— Как поет Шнур: — на лабутенах и в охуительных штанах... Найдем, не переживай, — она подмигнула левым глазом.

Вывалив ворох одежды в центр комнаты, Вика принялась экспериментировать с вещами. В результате на Любоньке оказались черные узкие штаны, подчеркивающие ее бедра и округлую попу и ярко-красная блузка с глубоким вырезом, открывающим полушария великолепных грудей.

— Да, блин, Вика, я как роковуха на задворках империи, в надежде словить графа, который сиганет через черный ход.

— Не беси меня, — Вика подошла и накрасила ей губы ярко красной помадой, — цвет жесткого секса. Так, вот эти ботильоны на высоком каблуке... О, ты — секси, держите меня сто пятнадцать человек.

— Да ну, какая-то я не я.

— Я-Я будешь со своим любимым. Сегодня сменишь имидж на несколько часов. Экспериментируй, дорогая!

— Ладно, но все же мне не уютно.

— Почувствуй, глянец, кроха!

Девчонки раскупорили бутылку шампанского, распили по бокалу и, напудрив носики, выбежали в морозный вечер, по дороге застегивая куртки.

Возле клуба клубилась толпа. Как ни странно девчонок пропустили сразу. Сдав куртки в гардероб, они нырнули в бешеный темп клуба. Он представлял собой бетонный квадрат нечеловеческих размеров, одна стена которого чуть скошена и имеет выход на большую террасу, которая была закрыта в это время года. Стены драпированы коричневой тканью, что делает их похожими на кусок шоколада. В правом углу бар, за которым четыре бармена окучивают прибывшую публику. В левом — пульт с ди джеем и танцпол. Остальное пространство между ними уставлено диванами, креслами и деревянными столиками. Народу достаточно, чтобы понять, что вечер удался.

Девушки перемещаются в этом хаосе огней к барной стойке, заказывают мохито, и глазами ищут свободные места в зале. Наконец, приносят заказ, они берут его и дефилируют к свободному дивану. Рядом компания с молодыми людьми шумно празднует какое-то событие.

Расположившись, пьют коктейль и наблюдают за происходящим в зале и на танцполе. Они кричат друг другу, и кажется барабанные перепонки разорвутся от грохота музыки.

Алкоголь сделал свое дело: уже не чувствуется неловкости от сковавшей одежды, глаза засияли, полуулыбки на лицах, красивая музыка и красивые люди. Что надо для праздника? Они встали и направились к танцполу, где сотни ног и рук откидывали тени от софитов на стены и пол. Сначала неуверенно, а потом смелее и смелее стали их движения. Азарт и толпа увлекла их в танец.

Устав, они направились к бару, и взяли еще по коктейлю. Вечер набирал обороты и градусы. Вернулись на свои места, и молодые люди, сидевшие рядом, пригласили их в свою компанию. Подошел высокий, чернявый красавец:

— Такие красивые и одни? У моего друга сегодня день рождение. Знаменательная дата — 25 лет. Не составите ли нам компанию? Чтобы, так сказать, разбавить картину закадычных друзей, яркими и прелестными личиками девушек. Пожалуйста, мы просим вас.

Ребята заулюлюкали, замахали руками, приглашая в свой круг.

— Почему бы и нет? У моей подруги тоже днюха.

— Какая прелесть! Тостов будет в два раза больше.

— Мадмуазели, — он подал им руки. Они в ответ свои, встали и направились за соседний столик.

Их окружили заботой и вниманием. Вино и виски с колой, лились рекой. Напряжение отпустило девчонок, и они расслабились, не думая о последствиях. Танцы, липкие руки, смех, блеск глаз, комплименты. Они сидели у лести на коленях.

К концу вечера девушки были пьяненькие. И когда возник когнитивный диссонанс:

— Мы, трое взрослых и воспитанных мужчин, спортивные, очень, сука, культурные, да и все у нас в порядке — хорошая высокооплачиваемая работа, свои квартиры, но нет малости: любимых женщин рядом, водки и вина. Предлагаем продолжить празднование днюх.

— Да, — ответила разгоряченная танцами и спиртным Вика.

Любонька же не могла оправиться от шока. Но, поехала вместе со всеми в гости к чернявому парню. Его звали Вадим, и, кажется, он больше всех оказывал ей знаки внимания.

Второго звали Костиком, он не отлипал от Вики. Он и был виновником торжества. Третий-Алексей, веселил всю компанию и был сам себе на уме.

Сев в такси, Вадим назвал адрес и положил Любе руку на плечи. Вика смеялась, когда Костик шептал ей на ушко комплименты.

Прибыли. Зашли в подъезд высотного дома, консьержа не было, видимо устал от праздников, но за стеклом сияла огнями маленькая пластмассовая елочка.

Квартира Вадима оказалась просторной, кухня в ней совмещалась с большой комнатой, образуя уютную гостиную. Огромный телевизор и аудиосистема от Bаng &аmp; Оlufsеn сразили бы наповал знатоков и ценителей техники. Угловой кожаный диван черного цвета и перед ним невысокий столик из толстого стекла. Квартира человека довольного жизнью, снисходительного, молодого и успешного, ну просто Bеаutiful Оnеs...

Раздевшись, Вадим пригласил девчонок присесть, а сам с друзьями начал накрывать стол. В основном спиртным, соками и колой.

— Девчонкам Мартини?

— Да!

— Вот оливки. Шпажки, втыкайте сами.

Все расселись, включили телевизор, остановились на музыкальном канале, и веселье продолжило набирать обороты.

В какую-то минуту у Любы закружилась голова, картинки понеслись галопом, срываясь на одной и перескакивая сразу в другие события. Она пыталась сконцентрироваться, но изображения то расплывались, то фокусировались в одну точку. Вадим уже пьяно лез к ней целоваться, ища губы, но она задирала голову, а он попадал своим жадным ртом и мокрым языком на ее подбородок. Вика танцевала с Костиком. Он липко вцепился пальцами в полушария ее тугой попки, она положила руки ему на плечи и они сосались, кружась на одном месте.

Окончательно выбил ее коктейль, в который, видимо, подлили водку.

— Пойдем, — тихо прошептал Вадим.

— Я не хочууу! — бессильно прошептала она.

— Я тебя сссъем, неважно как...

Вадим схватил ее за руки и поволок в спальню, по пути задев косяк. Люба сопротивляться не могла, она заметила в углу спальни напольную высокую лампу, с красным цветом, которая недобрым, немигающим взглядом сверлила ее.

Вадим бросил ее на огромную постель и начал раздевать. Его действия не доставляли ей удовольствия, но особенно она не противилась. Ей это все казалось сном, неприятным и злополучным, из которого надо выбраться, но движения настолько медленные, что не знаешь как.

Забравшись на нее, Вадим начал мять руками ее красивую грудь третьего размера, потом наклонился и впился ртом в розовую бусину соска, оттягивая ее вверх и отпуская. Потом вторую. Они начали наливаться желанием, ореолы покрылись мурашками. Люба хотела испустить вопль, который, впрочем, не получился, вместо него с шумом вышел воздух.

Далее он переместился губами на животик, вниз и взгляд его остановился на золотистой промежности. Аккуратная девичья писечка, в ворохе золотистых волосиков, он не удержался и лизнул ее. Волоски зашевелились, разнося пряный запах чистоты и непорочности. Вадим нежно раздвинул губки и ему открылись малые — аккуратные и прекрасные в своей целомудренности. Маленькая бубочка клитора.

Он не выдержал, он хотел ее так, что готов был порвать на куски, хотел этот свежий бутон до такой степени, что не мог контролировать себя. Приставил головку члена к дырочке, провел им вверх и вниз, и, подумав, что он сейчас кончит от перевозбуждения и избытка чувств, буквально нанизал ее на себя.

Любе казалось, что свет ослепил ее, и она пыталась закрыть глаза руками, но он пробивался через пальцы и ранил глаза. Казалось, его движения медленнее, чем колышутся шторы на окне, медленнее, чем подрагивает воздух вокруг зажженного торшера. Он двигался будто в рапиде.

И в какой-то момент, Люба закричала, будто поломанная кукла со звуковым аппаратом, и горячая влага выплеснулась наружу, оросила вошедший во влагалище член, и потекла по попе. Люба отключилась. Он входил в нее жестко, но дырочка была настолько узкой, что кончил он быстро, завыв и закатив глаза.

Упал рядом на спину, и в свете красного ночника увидел, что весь член его в крови.

— Сука, да она целка, ебать!!!

Он вскочил, запрыгнул в джинсы и вышел. Зайдя в ванную, помыл хуй под краном, вправил в джинсы и пошел бухать дальше.

В гостиной же был аншлаг.

Костик отчаянно занимался сексом с Викой. Она стояла раком на диване, и коленки ее утопали в коже обивке. Его багровый член со шлепками входил в тугую дырочку, темп был таким бешеным, что яйца бились о клитор девушки. При этом он хлопал ее по аппетитной заднице и орал:

— Давай, сучка, шевелись!

Хлопки перекрывали вой динамиков, и на нежной коже девушки появлялись красные отпечатки его пальцев.

С противоположной стороны дивана стоял Алексей — голый, с безумием в глазах и совал Вике в рот свой мокрый член. Она периодически давилась им, но он сильной рукой хватал ее за рыжие пряди, и нанизывал хуй на размазанный и мокрый рот. Когда он входил полностью в глотку девушки, держал сколько мог, чтобы она не задохнулась и отпускал. Слезы текли ручьями по щекам девушки и растворялись солью в слюне возле рта.

В наиболее жесткие моменты, она кричала так, что, казалось, фужеры на столике лопнут от этих адских звуков.

Костик увидел входящего Вадима, вынул хуй из мокрой, растраханной пизденки Вики, и, взяв его в руку, начал кончать. Сперма струей вырывалась наружу, и оседала белесыми полосками на прогнутой спине и ярко-розовой от шлепков попочке.

Алексей с хрипом начал кончать на лицо девушки, залив ей глаза и рот. Потом провел хуем по губам, криво ухмыльнулся и отошел.

Вика медленно поднялась с коленок и, собрав свои вещи, ушла в ванную.

Стоя под душем, приходила в себя.

Сексуальный опыт у Вики имелся, но не так массово и такой опции.

— Пора валить от этих «бесславных ублюдков».

У нее созревает план. Умытая, с вновь подведенным макияжем, она выходит к парням и, налив себе вина, предлагает выпить за новое тесное сотрудничество, делая глоток.

Самцов понесло. День рождения удался на славу. Они продолжают дальше пить виски. И буквально минут через двадцать, Вадим, откинувшись на спинку дивана, Костик, упав головой на грудь, а Алексей, повалившись на подлокотник щекой, отключаются.

Вика входит в спальню и будит Любу, приложив палец к губам:

— Тссс, вставай, нам пора. Одевайся быстро и бесшумно.

Подруги выходят на цыпочках из комнаты. Из телевизора бьет красками и шальной музыкой клип. Пацаны в отрубе.

Девчонки одеваются. Куртки, ботильоны, в сумках все на месте: и телефоны, и кошельки. Тут Вика запускает руку в нагрудный карман куртки Кости, достает портмоне и извлекает из него деньги.

— Это нам на такси, — берет несколько купюр, — а это ему на пиво.

Аккуратно прикрыв дверь, выходят из квартиры.

Сидя в такси, к Любе пришло осознание произошедшего с ней. Она начинает тихо плакать и всхлипывать. Вика гладит ее по голове и утешает. Потом обращается к водителю и просит остановить машину возле аптеки.

— Я быстро, подождите пару минут.

Возвращается, садится, обнимает Любоньку, и они едут по пустынному утреннему городу в общагу.

— Не плачь, моя хорошая, мы что-нибудь придумаем.

— Что? Как я? Что я скажу Максиму?

— Об этом мы подумаем завтра.