— Дмитрий Олегович, можно? — с красной папкой и радостной улыбкой в кабинет впорхнула коммерческий директор, милашка Ксения Андреевна. — Доставили договор, подписанный заказчиком!

— Ура, Ксюша! Ура, ура, ура!!! Дай я тебя расцелую!

Повод расцеловать коммерческого директора был весомый. Контракт с серьёзной организацией на разработку комплекса специальных фармацевтических средств внушал уверенность в обеспеченном будущем фирмы. Ксения Андреевна поначалу отнеслась к предложению поцеловаться формально, для символического прикосновения подставив президенту компании сжатые губки. Но он настроился на большее. Захотелось, используя радостный повод как предлог, спровоцировать дамочку по максимуму и посмотреть, до какой черты она осмелится дойти.

Поцелуй получился долгий, жаркий, сочный, и быстро утратил формальность. Женские губы раскрылись и пропустили внутрь язык шефа. Ксюша прижалась всем телом и закинула ножку ему на задницу. От такого явного проявления её возбуждения член немедленно встал дыбом и упёрся в женское бедро. Чтобы девушка, балансируя на одной ноге, не потеряла равновесие, Дмитрий Олегович посадил её на стол. А чтобы не вспотела — быстренько расстегнул блузку и помог задрать юбку. Ксюша вжикнула молнией на брюках и сдёрнула их вместе с трусами. Освободившийся член пружинисто взлетел кверху и звонко шлёпнул по животу.

— Ой, а не войдут? — спохватилась Ксюша, однако ладошку с члена не убрала, а наоборот, сделала вдоль ствола несколько развратно-поступательных движений.

— Кто? Восемь уже! Я и Сонечку опустил.

Сонечка — это секретарша. В отличие от классических шефов, Дмитрий к ней не прикасался принципиально, несмотря на откровенные намёки и провокации девушки. Даже не шлёпал по аппетитному задику — ни в шутку, ни всерьёз, хотя порой было за что.

— Попку подними! — скомандовал Дмитрий Олегович и стащил с коммерческого директора мокрые трусы.

Ксюша сдвинулась вперёд, головка коснулась скользких створок и вошла в райские кущи. Женские ноги сомкнулись за мужской спиной, Дмитрий впился губами в твёрдый торчащий сосок. Насладившись глубиной проникновения, девушка ослабила хватку и развела ноги. Дмитрий получил возможность двигаться свободно и размашисто. Ксюшин зад заёрзал по мокрому столу.

Ксения успела кончить дважды. Обхватив шефа за шею, лизала ухо и выдыхала с надрывом в такт ударам члена:

— Бля… бля … бля!.. Я… так… дав-но… хо-те-ла… твой… тол-стый… хуй!..

Слова вроде этих, про мужской половой хуй, услышанные от женщины в ходе неистового траха, служили для Дмитрия катализатором оргазма. Плотину наслаждения прорвало, и обильная порция спущёнки отправилась в женские глубины.

И тут открылась дверь. Зам по науке, женщина серьёзная и собранная, к неслужебным отношениям не склонная, застыла на пороге, как статуя Афины Паллады. Только без копья.

На крутом спуске остановиться невозможно. И не потому, что мужским организмом в это время управляет вовсе не голова. Просто неприлично это — бросать начатое, не кончив. Дмитрий сделал несколько активных толчков, излился до капли и с достоинством извлёк натруженный член из смущённой донельзя Ксюши. Главное для шефа — не терять лица ни при каких обстоятельствах, иначе подчинённые перестанут тебя уважать. Размеренным движением застегивая брюки, он невозмутимо поинтересовался:

— Что у вас, Анна Викторовна?

— Я… э-э-э… Дмитрий Олегович, я хотела посоветоваться насчёт нового препарата… Но раз вы заняты…

По лицу Анны Викторовны нельзя было понять, какие мысли вертятся в её рыжей голове. Дмитрий попросил:

— Зайдите через пять минут. Если вы никуда не торопитесь, конечно!

— Конечно, не тороплюсь, Дмитрий Олегович, — женщина владела собой не хуже игрока в покер. — Через пять… через десять минут вернусь.

Пунцовая от стыда Ксения Андреевна схватила со стола трусики.

— Ой, как же я надену? Мокрые…

Дмитрий Олегович отобрал у неё трусы.

— Запасные надо иметь! Лето, не замёрзнешь. А это мой… э-э-э… сувенир! На память об успешном контракте. Закажу рамочку и повешу на стену, — объявил он решение и сунул мокрый комочек в карман…

Зам по науке появилась в компании полгода назад. Как владелец инновационной фирмы, Дмитрий Олегович присутствовал на конференции по новым препаратам. Одна докладчица показалась знакомой. Справился с программой: Деева Анна Викторовна, доктор химических наук. «Вроде моя бывшая преподавательница, но фамилия другая. Нет, ну точно — она!» — подумал Дмитрий, присмотревшись к Деевой.

Из-за неуверенности в своих силах и недостатка педагогического опыта Анна Викторовна, «наша Анечка», как за глаза звали её изнурённые перманентным спермотоксикозом студенты последнего курса, перебарщивала с дисциплиной и требовательностью. К студентам и студенткам обращалась исключительно на «вы». Весь семестр Димка лелеял заветную мечту: остаться с Анечкой один на один в лаборатории, выпустить на волю её впечатляющие сиськи и своего непреклонного в женском обществе товарища. Дальнейшие планы варьировались в зависимости от степени поражения головного мозга спермотоксикозом. То ему виделось, как она, сжимая грудями член, ласкает пухлыми губами бордовую блестящую головку, и он, дрожа от наслаждения, спускает ей в рот. То представлялось, что Анечка лежит животом на столе, а он накачивает её размашистыми движениями, и фаллос то бесшумно вонзается, то с чмоканьем покидает тесное райское местечко между пухлыми булочками labia majora.

За прошедшие годы «наша Анечка» стала обаятельной зрелой женщиной. Слегка пополнела, но это вовсе не портило ни фигуры, ни лица.

Вопросы, затронутые в сообщении Деевой, представляли для фирмы Дмитрия серьёзный интерес. В перерыве он подошёл к докладчице и сделал ей предложение. Анна Викторовна обожгла знакомым колдовским взглядом:

— Боже мой, какие люди! Разгильдяй Ольховский, сдавший мне зачёт лишь с пятого захода! Кто бы мог подумать, что студент, который всё время и внимание уделял не учёбе, а девочкам, станет предлагать работу преподавательнице, тиранившей его.

Знала бы Анечка, почему с пятого… Димка ещё десять раз ходил бы к ней на зачёт, хотя в фармхимии, которую она преподавала, для него не было белых пятен. Было дикое желание сидеть напротив неё, прикинувшись тупым, и то ловить её ведьминский взгляд, то артистично опускать глаза долу, якобы стыдясь своего идиотизма. И всё для того, чтобы подольше пялиться на соблазнительные сиськи и вдыхать аромат её духов, стараясь при этом сделать незаметным рвущий джинсы член.

То, что Анна Викторовна узнала Ольховского и сходу помянула его пристрастие к женскому полу, одновременно польстило и заставило задуматься: видимо, это её задевало.

Согласилась Деева без колебаний. Предложение оказалось выгодным по всем статьям: должность, зарплата, перспектива, интересные исследования и, как выяснилось, географическая близость фирмы к дому. Для мегаполиса — немаловажный фактор.

За полгода совместной работы Ольховский убедился, что Анна не вызывает у него прежних неистовых, рвущих брюки эмоций. Как женщина, она оставалась чертовски привлекательной, но того каменного стояка, что с неизбежностью поражал Димку в её присутствии, не наблюдалось. Вообще никакого не наблюдалось! Увы, увы… Говорили умные люди вроде Гераклита, что нельзя войти дважды в одну и ту же реку… Иногда, общаясь с Деевой в кабинете, в лаборатории, встречая её необыкновенный колдовской взгляд, Дмитрий спрашивал себя: «Хочу ли её как раньше?» Наваждение студенческой поры, накрепко засевшее в памяти, временами представлялось давним эротическим сновидением, а не переживанием реальной жизни. Конечно, он переспал бы с Анной не без удовольствия. Но и только. Как с очередной женщиной. А если нет, тоже не беда: подумаешь, одной больше, одной меньше…

С её стороны личный интерес тоже не просматривался. Чисто служебные отношения. В общем, выходило, что они нашли друг друга исключительно как деловые и научные партнёры.

Сегодняшний контракт был на девяносто процентов заслугой Деевой! Предложенное ею направление разработки оказалось перспективным не только в коммерческом, но и в научном плане. В ходе исследований выявились интересные эффекты от воздействия новых препаратов, если их применять в определённых сочетаниях. Вряд ли это сулило нобелевку, но докторскую степень Дмитрию как соавтору — однозначно. А что? Владелец и президент инновационной компании «EXITUS VITALIS» доктор химических наук Д.О. Ольховский — это вам не какой-то там манагер-бакалавр, до бровей напиханный бесполезными кейсами!

Деева пришла через десять минут. Секунда в секунду.

— Прошу, Анна Викторовна. Однако, на этот раз вы постучались, — Дмитрий улыбнулся вошедшей женщине.

— Я и тот раз стучалась. Вы были слишком заняты… — съязвила зам по науке. — Все вопросы решили с Ксенией Андреевной?

— Все. Можете рассчитывать на очень приличный бонус, уважаемая Анна Викторовна. Заказчик подписал договор на сто семь миллионов! Тридцать процентов суммы, предоплата, уже на нашем счету.

— Рада слышать, Дмитрий Олегович. За эту прыть вы и поощряли вагинально коммерческого директора? Кто у вас в списке следующая?

— Это конфиденциальная информация, Анна Викторовна, — тактично ушёл от скользкой темы Дмитрий. — Так что у вас насчёт нового препарата?..

Слово за слово, пошёл деловой разговор специалистов с рисованием структурных формул на листах бумаги. К консенсусу они пришли, когда за окнами стало совсем темно.

— Ох, и засиделись мы, Анна Викторовна. Отвезу вас домой, время позднее…

— Я пешком хожу, Дмитрий Олегович. Двадцать минут по свежему воздуху. Сплошная польза.

Ольховский обратил её внимание на шум ливня за окном:

— Слышите? Дождь идёт! Давайте всё-таки на машине…

Приехали. Анна Викторовна, открыв дверцу, вдруг предложила:

— Поднимемся ко мне? Угощу вас вкуснейшим кофе. И ваш любимый «Реми Мартен» имеется…

Ну вот… Свершилось… Любому нормальному человеку понятно, что будет дальше. Воплотится, так сказать, в жизнь давняя Димкина мечта… Сердце Ольховского, однако, не забилось радостно, и дыхание от восторга не спёрло… Наоборот, вспомнились слова из старого фильма: «Ну, иттить так иттить...»

Вошли. Зажёгся свет. Просторная студия вовсе не походила на жилище учёного в понимании широких народных масс. Никаких книжных шкафов с фолиантами, колб с ретортами и прочей химической дребедени. Жилище было оформлено нетривиально, в античном стиле. Стены украшены фресками и мозаиками, словно в Кносском дворце на Крите. В одном углу студии возвышалось широкое ложе, в другом — подиум с чёрной ванной, рядом — два пифоса в человеческий рост.

Осмотревшись, Дмитрий взял хозяйку за руку, чтобы в глаза выразить восхищение интерьером. И тут его накрыло!

Спрашивается, зачем мужчине штаны? Затем, чтобы скрывать его намерения! В данном случае скрыть не получилось: намерение сильно оттопырило брюки. Хозяйка дома посмотрела на внушительный выступ, затем, многозначительно, — в глаза гостя. Лучшего выхода из ситуации, чем последовать принципу «без нужды не вынимай, без победы не вкладывай», Дмитрий не увидел. Раз ствол наизготовку — решительно в бой! Патронов не жалеть, пленных не брать!

Он обнял Анну Викторовну. Женщина подалась навстречу охотно, сама нашла его губы и обволокла, другого слова не подобрать, собой.

— Дмитрий Олегович… А кофе? — прервав сочный поцелуй, шепнула томно.

— Потом! После! — выдохнул Дмитрий, собрав кверху тонкую ткань платья и возложив длань на шелковистую кожу внушительной попы. Было очевидно, что спрашивает Анна для проформы: кофе сейчас интересует её в последнюю очередь. Она переступила, расставляя ноги шире, и пропустила мужскую ладонь вдоль расщелины, скрывавшей в глубине узенькую перемычку трусиков, до выпуклых створок, прикрытых паутинной толщины кружевом. По внутренней поверхности бёдер стекали ручьи. Пальцы проскользнули под кружево, и женщина присела, нанизываясь на них.

Дмитрий развернул её и слегка надавил на спину, чтобы попа задралась повыше. Анна опёрлась о спинку дивана и прогнулась в пояснице. Расстёгнутые брюки упали на пол, одно движение пальца сдвинуло мокрые трусики с набухших, вылезших далеко наружу малых губ, и член, скользнув головкой между полужопиями, вошёл в горячие пульсирующие недра. Женщина охотно подалась навстречу и приняла всю длину несгибаемого органа с низким протяжным стоном. Постояла, плотно прижавшись, несколько мгновений, покрутила задом так активно, что член всей поверхностью ощутил богатый внутренний мир разгорячённой партнёрши, и стала размашисто насаживаться на него. Амплитуда и мощь рывков вынудили Дмитрия покрепче ухватиться за покрытую испариной задницу, чтобы ненароком не улететь прочь от очередного могучего толчка!

— Ах! Ахх! А-а-а! О-о-о-о!!! — восклицания Анны Викторовны, поначалу низкие, грудные, становились громче и выше. Женское тело забилось в конвульсиях, от сладострастного крика у Дмитрия зазвенело в ушах. Колени партнёрши подогнулись, и он едва успел подхватить поперёк живота падающее тело…

— Это было бесподобно! — констатировала Анна, придя в себя. — Вы кончили?

Ох, как это нравилось Дмитрию! В сексе на «вы» есть определённый изыск! Контраст телесной близости и формальной отстранённости делает отношения особенно пикантными.

— Нет, Анна Викторовна, не сподобился, — он включился в игру. — Вас не догонишь. Уж больно стремительно вы улетели в оргазме.

— А если… минетик? Я чувствую себя виноватой из-за того, что вы не кончили!

— Нет, не поможет. Я минетоустойчивый! Особенно после хорошей выпивки.

— А разве вы пили, Дмитрий Олегович?

— Не успел, — улыбнулся Ольховский, — сухой, как лист! Давайте ваш минетик, Анна Викторовна. Никогда не кончал в рот целому доктору наук. Но предупреждаю, процесс может сильно затянуться!

Анна опустилась на колени, взвесила на ладони отяжелевшие яйца, обхватила губами головку и с силой втянула в рот член, скользкий от её соков. Дмитрий почувствовал, как пальцы руки, державшей мошонку, двинулись к анусу, помассировали вход. Внутрь проник один, пошалил немножко, приласкал простату. К нему присоединился другой, и они вдвоём начали интенсивный массаж. Вокруг головки бегал язык, и зубы, легонько прикасаясь, покалывали чувствительный ободок.

Да-а, переоценил Дмитрий свои способности! Воздействие сразу с двух сторон спровоцировало неистовый оргазм. Простата запрыгала под женскими пальцами, и каменный член разразился серией извержений. Анна Викторовна с урчанием приняла и проглотила сперму, высосала остатки, облизала и звонко поцеловала головку.

— Ну, кто из нас молодец? — подмигнула она, глядя снизу вверх.

— Ох, Анна Викторовна… Бесспорно, вы!

— Думаете, «без порно»? Гляньте туда, — её палец указал на красный огонёк между двумя античными статуэтками на полочке. — Хотите посмотреть, как мы выглядим на экране?

Один — ноль в её пользу! Ох, и непростая женщина! Дмитрий был поражён сюрпризом, но виду не подал. Чтобы сохранить лицо, парировал её коварный выпад:

— Не-а, короткометражку смотреть не хочу. Лучше снимем солидный полновесный ролик, ага? И выложим в корпоративную сеть. Это будет бомба так бомба!

— Ты… вы серьёзно?

Есть! Один — один! Дмитрий поднял Анну Викторовну и поцеловал в губы, измазанные спермой.

— Серьёзней не бывает! Что вы говорили насчёт кофе и коньяка?

— Ваш любимый «Реми Мартен»! И кофе я варю лучший в мире! — хозяйка сделала пару шагов к кухонной стойке. Остановившись, забралась под платье, сняла трусики и протянула гостю:

— Неудобно в мокрых…

Ну да, кто ж любит мокрые трусы… Хотя, это как сказать! В руку лёг крохотный тёплый комочек, мокрющий — хоть выжимай. Второй приз за сегодня! Дмитрий поднёс его к лицу. Умопомрачительный запах женского возбуждения повернул вспять процесс спада эрекции. Член с полдороги к «половине шестого» пошёл в рост.

Подойдя сзади к хозяйке, колдующей над кофе, гость опустился на колени. Она, не оборачиваясь, слегка отставила попу.

Как приятно провести ладонями от коленей до места, где ноги меняют название, задирая платье и наблюдая в тридцати сантиметрах от собственного носа плавные линии литых бёдер, сливочную прелесть обширной тугой попы, рассекающее её глубокое ущелье с аккуратной звёздочкой, и пухлые булочки, между которыми застенчиво выглядывают малые губки!

Запечатлев по засосу на ягодицах, Дмитрий спустился с поцелуями на бедро и устремился на внутреннюю поверхность оного. Анна расставила ноги пошире. Малые губки набухли, далеко выбрались из своего укрытия и приоткрылись. Как же она умопомрачительно пахнет, «наша Анечка», Анна Викторовна! Дмитрий коснулся кончиком языка горячей трепетной плоти, блестящей от любовного нектара, раздвинул налитые створки. Рот наполнился соком, напоминающим вишнёвое варенье с косточками! Да, именно! Женщина была сладкая!

Сладкая женщина прогнула спину сильнее. Языка коснулся тугой носик клитора. От прикосновения Анечку пробила волна дрожи. Дмитрий подался вперёд, чтобы поймать клитор губами. Нос погрузился в жаркие тропики влагалища, но губы только скользнули по рычажку, управляющему оргазмом. Анна забыла про кофе, повернулась влево и нагнулась, взявшись за точёные щиколотки. Горячий столбик оказалась в зоне досягаемости, Дмитрий втянул его в рот и стал активно ласкать языком. Чтобы не задохнуться и не захлебнуться от заливающего рот и нос сока, пришлось вынырнуть из райских глубин. Он едва успел сделать вдох, как Анна, нашарив рукой его голову, нетерпеливо вернула губы и язык на место.

— Не останавливайся! Ещё, ещё! Я сейчас кончу…

Дмитрий погрузился в истекающую нектаром вагину с твёрдой решимостью довести «нашу Анечку» до разрядки. Нащупал пульсирующее кольцо соседней дырочки. Аккуратное нажатие раздвинуло плоть. Большой палец проник в трепетную глубину. Стоны перешли в крик, огромная порция нектара наполнила рот. Впечатлённый тем, как Анечка наслаждается острейшим финалом, Дмитрий едва не кончил сам.

Разомлевшая от бурного оргазма Анна Викторовна растеклась по дивану, до которого её пришлось нести. Ноги хозяйку слушаться отказывались. Вернуться к приготовлению кофе у неё не осталось сил.

— А вы знали, что в институте вас за глаза звали нашей Анечкой? — спросил Дмитрий, угощая хозяйку её собственным коньяком. — А что у всего курса на вас был ломовой стояк, знали?

— Знала, конечно. Шила в мешке не утаишь. Мне нравилось быть Анечкой… Называйте меня так, ладно?

— Ладно, но и вы… то есть, ты, называй меня Димой. Идёт?

— Идёт!

Они выпили на брудершафт и скрепили пакт протяжным поцелуем, от которого член, только-только начавший успокаиваться, снова подбросило кверху. Дима положил руку на грудь, покрытую тонкой тканью платья. Полновесная четвёрка, нет, даже четвёрка с плюсом! Давняя мечта — погонять член между Анечкиных сисек — всплыла в волнах его памяти.

— Дим, дай отдохнуть. Я без сил после этих крышесносных оргазмов. Вот умеешь доставить даме наслаждение! Чувствуется гигантский опыт… И долго злиться на тебя невозможно! — явила образец женской логики доктор наук.

— За что злиться-то?

— Увидела, что ты трахаешь Ксению. Готова была убить обоих! Взяла тайм-аут, чтобы справиться с собой.

— Анечка, сам не знаю, как получилось! — потупился Дима.

— Ой, Дим, знаешь ты всё! Короче, я решила: сегодня же ты будешь мой! На всякий случай привела себя в порядок и вернулась в твой кабинет.

— Э-э-э… Ты что же, хотела устроить «лямур де труа»? Ах, развратница!

— А ты-то пробовал секс втроём? — поинтересовалась Анна, игнорируя инвективу. — Не удивлюсь, если не однажды. У тебя богатая сексуальная биография.

— Ты уверена, что хочешь это знать?

— Уверена!

— Пробовал…

— Ну, и как?

— Как, как… Первый раз мигом кончил от избытка чувств, увидев перед собой сразу две распахнутые… э-э-э… пизды, уж извини за прямоту. Понимаешь, девушки встали рядом на колени попами кверху! Встретили меня такой инсталляцией. Зрелище не для слабонервных.

— И ты… сразу?..

— Не сразу, но даже полминуты не прошло, — признался Ольховский.

— А негритянки у тебя были?

— Всё-то тебе надо знать. Нет, не было…

— А хотелось? — Анна как-то странно посмотрела на него.

— Были такие мечты…

— Да-а, Дима… Я от тебя безнадёжно отстала. Ни разу не принадлежала одновременно двоим. И вообще, как-то не задалась моя половая жизнь. С обоими мужьями рассталась из-за этой проклятой химии, отнимающей время. Ну, сделала я научную карьеру, доктором стала. А жизнь-то мимо прошла… Кроме мужей, никого у меня не было. До тебя.

Встретив прямой Анечкин взгляд, Дмитрий оторопел! Стало понятно загадочное, колдовское очарование, от неё исходившее. Впервые он рассмотрел: у неё разные глаза! Один серый, другой — зелёный! «И почему раньше я этого не замечал?» — изумился он своей ненаблюдательности. В сочетании с медно-рыжими волосами получался восхитительный ведьминский облик.

— Знаешь, Дима… У меня странное ощущение эфемерности происходящего: будто всё, связанное с тобой — сладкий морок, видение, мираж. Подует ветер реальности и сдует дымку, на которой неведомые силы показывают мне кино про тебя.

— Потрогай! Я живой и настоящий. Напускаешь тут туману!

— Ой! Наверное, это из-за… — Анна запнулась. — Ты ничего такого не почувствовал, когда вошёл?

— Ничего… — ответил Дмитрий и задумался. Поднимаясь к Анне, он понимал, во что выльется визит. Но чтобы так сразу? И высказал свои соображения: — Знаешь, никак не ждал внезапного взрыва желания сразу за порогом квартиры. Не к лицу мужику, разменявшему четвёртый десяток, шокировать уважаемую женщину скоропостижной эрекцией! Это раз. Спринтерский улёт от минета — это два. Особенно, если учесть, что в офисе я успел… Ну, а три — накатившее вновь возбуждение от одного аромата твоих трусиков! И непреодолимое желание попробовать тебя на вкус.

— Похоже на побочный эффект, — задумчиво сказала Анечка и вернулась к начатой теме: — Дим, скажи, ты только с женщинами пробовал? А наоборот?

— Двое на одну, что ли? Нет, для меня это не вариант. Не выношу конкурентов в сексе. Меня вырвет, если вляпаюсь в чужую сперму. Я вообще собственник по натуре. Моя женщина — только моя женщина, и точка! — обозначил Дмитрий позицию, выделив голосом второе «моя». — Да, а что за эффект, дорогой доктор наук? И от чего?

— От нового препарата. Проверяю свою идею…

— Погоди! Меня сразу забрало, только вошли! Ты заранее распылила?

— Скажешь тоже! Ты так долго рассматривал интерьер… Глянь туда, — Анна кивнула в сторону входной двери, где на столике лежал небольшой флакон с распылителем, и вернулась к теме:

— Судя по тебе, на мужчин действует получше виагры! К тому же без нежелательных эффектов. Лицо у тебя не красное, по крайней мере. Дискомфорта не ощущаешь?

— Нет, всё отлично…

— И восстановление быстрое?

— Сама же видела: мгновенное… Побочный эффект для женщин, имеешь в виду?

— Да. Ощущение нереальности. У тебя ведь нет такого ощущения? Но… разве статистика — по одному объекту каждого пола? Хотя результат воодушевляет.

— Анечка, ты гений! Давай за твой успех! — они чокнулись и сделали по глоточку.

— Дима, здесь ещё работы непочатый край. А идей у меня много.

— Не сомневался! Иначе не взял бы тебя на работу. Так что за идеи?

— Возьми ту коробочку, — попросила Анна, указывая на шкатулку, инкрустированную узором в виде критской волны. Голый по пояс Ольховский — в рубашке с распущенным галстуком — прошёл до ниши в стене, где покоился ящичек из ценных пород дерева. Хозяйка дома, улыбаясь, проводила его взглядом, сосредоточенным на полуопавшем мясистом члене, свисающем из-под подола. Протянутую шкатулку отвела рукой:

— Открывай, открывай.

Дмитрий нажал кнопку на боковой стенке. С мягким щелчком откинулась крышка. В пронумерованных гнёздах стояли запаянные ампулы.

— Давай попробуем… — Деева задумалась, — номера четыре и семь.

— А какого воздействия ты ожидаешь?

Она поднесла к губам бокал, пригубила и, глядя сквозь стекло, ответила:

— Если скажу, будет неинтересно. Попробуй сам определить эффект. Вылей в коньяк.

— А тебе?

— Не доверяешь? И мне, конечно! — она протянула свой бокал.

Дмитрий отлил ей половину зелья и провозгласил шутливый тост за передовую науку, раздвигающую горизонты сексуального наслаждения. Дружно выпили…

— На вкус коньяка не повлияло, — усмехнулся он. — А на нас когда повлияет?

— Через сто двадцать секунд… Кстати, эта комбинация должна заодно повысить толерантность.

Минуты волнительного ожидания Ольховский заполнил рассказами о студенческих проделках. Потом замолчал, прислушиваясь к себе, и констатировал с иронией:

— Итак, моя Афродита! Факир был пьян, и фокус не удался! Да, не каждый день свершаются великие открытия…

Действительно, ничего в его ощущениях не изменилось.

Он сидел рядом с раскинувшейся на ложе Анейей. Её короткий дорийский хитон сбился вбок и не скрывал ни роскошную грудь, ни темнеющую впадину пупка...