Взбрело мне в голову. Не знаю с чего, скорее всего под впечатлением мексиканско-бразильских сериалов Шехерезады "Семейная история" и "Щастье здеся". Подумалось: А почему бы мне не нафантазировать серию про Сергея и его жену Светлану, добавив к ним соседку (я её уже добавил) ? Можно присовокупить кого-нибудь ещё. Это уж как фантазия разыграется. Аппетит, как известно, приходит во время еды. У Уважаемой (с большой буквы без намёка на подколки ) Шехерезады рассказы с уклоном в красивую эротику, в чувственность героев и героинь. У меня, как у представителя грубого племени мужланов, которые больше ценят не женские трусы, а их содержание, красивых отношений минимум. Мне по жизни чаще встречалась как раз проза. Бытие, как опять же почти всем известно, определяет сознание. А коли уж кого-то покоробит мой стиль изложения, так на сайте есть категории эротики и прочего слезливо-поэтического взаимоотношения между полами. И всё же я считаю, что в какие бы красивые обёртки не было всё это завёрнуто, сама сущность остаётся неизменной - в постели все делают одно и тоже. А потому, написав преамбулу в качестве извинения для утончённых натур, начну грубое повествование про Сергея, его жену Светку, их подругу Оксану и соседей Тамару с мужем Николаем, тихим бухариком.

Сергей

Светка проснулась не в духе. Чему радоваться? Спать довелось всего ничего, а это дело она любит даже больше, чем поесть. От еды, правда, тоже не отказывается, потому такая сдобная. Как говорил мой дед, казак, в своё время носившийся с бандой Бессарабского рэкетира Гришки Котовского: Отчего казак гладок? От того, что поел и на бок. Дед врать не может по определению. Это почитание своей правоты вколотил через мягкое место сразу и навечно. Хворостиной вколачивал, паразит, хоть и родной дед. Спасибо за науку. Это я так, на всякий случай. Вдруг он там всё видит и слышит. Не хотелось бы бегать по облакам от деда, прикрывая задницу руками, на смех ангелочков и прочих жителей небес.

Светка умылась, одевается, одновременно жуя бутербродик, какого хватило бы нормально поесть паре работяг-землекопов. Откусывая приличные куски и жуя, умудрялась кривить перед зеркалом рожу, наводя марафет на припухшие глаза, размазывать тональный крем по щекам, маскируя кожу, с возрастом ставшую не такой упругой, не такой бархатистой, как в молодые годы. С голой задницей, но в лифчике. Попробовал потискать Светкину жопу, делая намёки на быстрое соитие. О как заговорил! Тут же получил по рукам. Ну да благо, что не по роже. Сердитая - ужасть!

— Серый, отстань! Без тебя тошно, спать хочу.

— Свет, ты мордашку крась, я же не мешаю. Ты на стул коленками встань и всё. Дальше я сам.

— Серёж, я правда не хочу.

— Так. Ты сегодня во сколько домой?

— Не знаю. Я с работы сразу к Оксанке. А там как карта ляжет.

— Свет, ты ничего не забыла?

— Вроде нет. - Осмотрелась, всё ли приготовила, что брать с собой. - Вроде всё на месте.

— Свет, я не про вещи. Ты мне жена. Или как? Мне что, теперь на узелок завязывать?

Развернулась, смотрит. В одной руке бутерброд, во второй щёточка для ресниц.

— Серёж, неужели мне нужно тебе подсказывать, как разрулить ситуацию? Или мне самой тебе бабу привести? Я слова не скажу. Серёж, правда, давай не будем начинать день со скандала, нервы друг другу портить.

Да пошла ты, прошмандовка. Вон как заговорила, сука. Тогда не верещи. Это и хорошо. Обещал Томке заглянуть к ним вечером на огонёк. А тут САМА жена разрешила. Даже посоветовала.

Светлана

И без того злая, как пантера, тут ещё муженёк мой озабоченный пристаёт. Будто не знаю, что этот паразит, эта скотина, бабу какую-то приводил. На подушке явно не мои волосы. Пустая бутылка в мусорном ведре. Он что, в одну харю пузырь высосал? В жизни не поверю. И презервативы, скотина такая, использовал. Ладно. Положила несколько штук в тумбочку из тех, что Оксанка снабдила. Лучше уж с ними, чем заразу какую в дом притащит. Сама мужикам тоже без них не даю. Сразу объявила, что все дела только в резинках. Кому не нравится, тот мимо кассы пролетает. И никакой грубости. Сказала: Хватит! - замерли и теребим свои отростки в ожидании, пока отдохну. Не знаю, как я теперь с мужем буду. Попробовала мужиков и оказалось, что мой Серёжа вовсе не венец творения. Пашка такой неутомимый оказался, такой мужественный. В смысле размера и долгостояния. Те два хлипче, слабее. И по части размеров причиндалов, и спускали быстро. А Паша...Это нечто! Ну вот, вспомнила. Снова идти подмываться, всё взмокла. А муженёк пусть пока потешится с кем-нибудь. Этот паразит в одиночестве скучать не будет. Он, сволочуга, любую уболтает и в постель затащит. Ой, засиделась. Пора одеваться и бежать. Работу никто не отменял.

Сергей

Отвёз Светку в её сберкассу, сам на работу поехал. Отработал день. После работы, раз уж Оксанка сама Светку заберёт и сама отвезёт, дав мне возможность не кататься по городу, заехал в магазин. Прихватил пару литровых пузырей водки. Пусть Колька, Томкин муж, порадуется. Даже хихикнул, представив, как он за столом водку пьёт, а я в это время на столе его бабу натягиваю. Томка же сказала, что за пузырь мать родную продаст. Думаю, что за два и жену не пожалеет. Бутылка водки на вечер всё одно дешевле, чем проститукам платить. К тому же ебать Тамарку безопаснее в плане венерички. Там не знаешь, что намотаешь на конец. Ходи потом, страдай. У меня кореш лечился, так ему даже пиво запрещали пить. И как это перенести? Да ещё уколы больнючие. Да от бабы своей опиздюлился, потому как успел и её порадовать подарочком. И от кого подцепил? От своей кондюшки, с которой на одном маршруте работали. Она, падла, тогда половину автопарка заразила. Вторая половина то ли не ебала её, то ли просто повезло. А что? Был случай, когда я срочную проходил. Три солдатика шлюху сняли и отодрали. Первый и третий познакомились с трипаком, а среднему хоть бы хны. Ох как орал комбат: Сгною на тумбочке! Будете бессменно стоять, пока у вас концы на хуй не отвалятся совсем! Интересно, а как хуй на хуй отвалиться сможет? Ну да ладно, воспоминания эти. Так вот думаю, что с Тамаркой будет безопаснее. По крайней мере информагентство, филиал ФСБ, с утра до вечера сидящий на лавочке у подъезда, ничего такого не вещали. Уж они-то знают всё и про всех в доме. Ты сам не знаешь, а они в курсе всего: кто из жильцов наркоман, кто проститутка, кто с кем спит и кто чем болеет. Пропади они с лавок и жизнь станет скучной, неинтересной, пропадёт из неё что-то важное, чего не замечаешь, пока оно есть, и о чём пожалеешь, когда его не станет. Ладно, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Не люблю я его. Пузырьки в нос шибают, отрыжка. Лучше уж водочки, пивком лакирнуть и сразу же по душе будто ангелочки босыми пяточками пошли, песенки поют. Лишь бы нужду справлять не начали, засранцы. Иной раз после посиделок так на душе гадко, будто и впрямь всё там засрали. Говорят, что это алкогольное отравление, только я не верю. Точно засранцы постарались обгадить вечерний кайф. Как же омерзительно в России по утрам! Благо, что не часто.

Переоделся, в пакет пузыри, закусончик прихватил. Я же не халявщик какой. В карман презервативы. Откуда они в тумбочке? Светка, что ли, положила? Заботливая, бля. Значит усмотрела, что старые использовал. И промолчала. Да и хэ с ним. Поднялся на этаж к соседям, прижал кнопку звонка. Из-з двери послышался Колькин голос

— Иду! Иду! Открываю!

Тамара.

И что такого произошло? С соседом поеблась? Вот уж событие. Ну и поеблась, наставила Коле рожки. Они у него, правда, пока небольшие, симпатичные. А не надо было лысеть, освобождая место под рога. Серёжка не первый. Не так уж много у меня мужиков было. Два до соседа. И оба оставили не самое лучшее впечатление. Всё по пьяне, быстро, в антисанитарных условиях, когда стоишь раком, спустив трусы и озираешься, чтобы никто не увидел. И мужики торопятся: скорей, скорей, спустить, брюки поддёрнуть и бежать. А с Сергеем было всё не так, красиво. На кровати, на семейном ложе. И размерчик у него оказался нормальным. Ни на ноготок лишнего и ни на волосок недостачи. Прямо будто примеряли. И ласковый, нежный, умелый. Несколько раз кончила, соскучилась по нормальному хую. У моего тоже раньше нормальный был, пока не начал алкашить. То ли от водки, то ли от возраста, он же старше меня, сохнуть начал. Прям как в анекдоте про арбуз, когда пузо растёт, а кончик сохнет. И мне мало, и ему удовольствия нет. Тогда и задницу распечатали. А последнее время у него вставать начал раз в пятилетку. И то не полностью. Не всовывает, ввинчивает. Осталось резьбу нарезать и заворачивать. И со временем проблемы возникли. Не успел к пизде или к заднице поднести, уже сбрызнул. Козёл! Заставить бы его слизывать молофью, скотину.

Нет, правда, отчего такое настроение, как у молоденькой девчушки? Хочется петь, танцевать, порхать бабочкой. Угу, хорошая бабочка под сраку лет. Пора назад в гусеницу превращаться. Как раз и складки появились там, где раньше была талия. При желании её и сейчас рассмотреть можно. Нет, с гусеничкой подожду.

Коля с утра двор прибрал, домой пришёл. Накормила, усадив за стол. Пока ел, сказала, что сосед Сергей обещал прийти в гости. Жена у него работает, дома одному тягостно, поговорить не с кем, вот и напросился в гости. Посидеть за бутылочкой, по душам за жизнь поговорить. Оно ведь у нас, у русских, главное в застолье разговор по душам. Пригласить-то пригласила, а ну как Коля против будет. Может отказать, пока на порог не завился? Неудобно получится: гость на порог, а ему от ворот поворот. Коля как про бутылку услышал, руками-ногами замахал.

— Ты что, Томка, ты дура, что ли? Человек в кои веки в гости по-соседски собрался, а ты ему отказать хочешь! Не дури! Какие же мы тогда люди, если гостей принять не можем? Ты это, Том, приготовь чего. Я, если надо прикупить чего, до магазина метнусь.

— Да сиди ты, Коль, отдыхай. С утра метлой намахался, устал. Дома всё есть. А водку Сергей посулил принести. Думаю, пару бутылок нам хватит.

Коленька мой от умиления глазки свои, вечно заплывшие, под лобик завёл. И чего я в нём в своё время нашла, дура конченная? Возрастом старше, ростиком едва-едва вровень, тощенький, лысенький. Раньше он таким не был. Всё водка проклятущая. И работу потерял, благо в дворниках держат. И сам совсем не тот Коля, который ухаживал. Ладно, нечего сопли по столу размазывать. Приготовить чего нужно. Не корочкой же хлеба закусывать. Занялась, у самой песенки в голове крутятся. Стою у стола, жопой виляю, пританцовываю. Придётся сегодня ей потрудиться. Серёжка мимо не пропустит, натянет. И чего их, мужиков то исть, так в задницу тянет? Нормальный же он, Сергей. Мужика, к примеру, ебать не станет. А вот бабе в сраку засадить- за милый мой. А Светку свою он тоже в задницу ебёт? Да скорее всего. Как мимо пропустить. Да у неё пердильник такой, что сразу видно - не пропускает, заглядывает. Пока готовлю, дурня лысого в ванну загнала. Это куда годится: в доме вода, ванна, а его не загонишь. Будет ходить вонючкой, пока силком на затащишь.

— Кооооль, Коля!

О, явился - не запылился. Морда небритая.

— Коль, ты иди помойся да переоденься. Гости в доме, а ты растрёпкой. И морду побрей. Как дед старый, страшный. И не ржи, а то сейчас половником по лысой башке получишь. Бегом, твою мать! Куда? А бельё я тебе подавать буду? Видишь, некогда мне, готовлю.

За ради выпивки муженёк мой чего хочешь сделает. Скажи на высотки влезть и оттуда сигануть, так влезет и сиганёт. Только поторгуется насчёт количества бутылок.

Вроде управилась. Пусть постоит, потомится, вкус наберёт. Пока самой в ванну сходить, помыться. Не вонять же потом. Стыдоба будет. Коля вон принарядился в рубашку, в брюки. Так-то дома растрёпкой ходит. То майку-алкоголичку напялит, то вообще голым пузом сверкает. Трико на коленях растянутое, каким и пол помыть стыдно. А тут прям денди.

В ванне разделась, перед зеркалом покрутилась. Титьки не шибко отвислые, можно считать, что стоят. Жопа тоже не висит. Пузичко слегка выпирает, так это же для мужика лучше. Ему на мягком всяко лучше лежать, чем на костях. Ой, а внизу-то, внизу! И как вчера Сергей через такие кущи хоть что-то нашёл? В таких зарослях партизанский отряд спрятать не проблема. Никакие каратели не найдут. Где там у этого паразита станок? А, вот он. Жиллет - лучше для мужчины нет. Для пизды тоже. Так, так, вот так. Красавишна! Как есть красавишна! Гладенько, как у маленькой девочки. Самой приятно. Такую не то, что ебать, целовать не грех. А может попросить Сергея поцеловать? Своему несколько раз совала. Будем посмотреть, как говорила мама. Так, жопа чистая, хоть сейчас вставляй до упора. Ну всё, готовченко. Так, трусы новые, ни разу не надёванные. Берегла на случай, если куда в больницу сходить. Раздеваться же надо. Ой, как приятно задницу обтягивают. Так и деньги хорошие плачены. И бюзик нормально подошёл. На косточках, мать его. Чьи косточки? Но титьки держит, приподымает. Красота! Если у мужика на такую не встанет, значит и не мужик он вовсе. А морду сейчас нарисую. Что это за баба, коли не может себе морду какую надо нарисовать. Ну, как в анекдоте. Познакомился в баре, домой привёл. Она ресницы отклеила, косметику смыла, парик сняла, а он сразу в ванну и повесился.

Пока туда, пока сюда, вот уже и вечер. Коля от окна к двери, от двери к окну: где же гостенёк? Душа горит, а сердце плачет. Только подумала, звонок в двери. Коля едва не бегом.

— Иду! Иду! Открываю!

Слышу, заговорили с Сергеем. Видать пакет передал муженьку моему и для того сладкой музыкой прозвучал звон стекла в пакете. Он же, гад, по звону бутылки может определить название водки. Тащит пакет на кухню. Я вроде как сверх занятая хозяйка, потому и не встретила гостя в дверях. Да и не след, когда мужик в доме. Сергей замер в дверях, рот разинул. Смотри, смотри. Это не вчерашняя лахудра. Что я на себя наговариваю? Какая такая лахудра. Просто вчера я была обычная баба, а сегодня - ух!

— Тамара! Я поражён! Коля, я тебе завидую белой завистью. У тебя жена - принцесса. Нет, выше бери - Королева!

А почему бы и нет. Любая женщина мечтает побыть королевой. Чтобы мужики штабелями направо и налево. Даже та пигалица из фильма про девчат мечтала о таком. А я не так уж и плохо выгляжу. Волосы подобрала высоко. У меня шея красивая, морщин пока - тьфу-тьфу три раза, - нет. Морду накрасила. Платье с большим вырезом позволяет рассмотреть мячики грудей, заботливо поддерживаемых лифчиком на тех самых косточках. Врезаются, заразы. Или просто не умею такой носить. Чувствую, как под платьем трусики ласково обнимают ягодицы. На ногах чулки и никаких колготок. Ещё не хватало перед мужиком с колготками возиться. А чулки можно и не снимать. Так им даже больше нравится, мужикам-то. Смотрю на Серёженьку и читаю в его глазах восхищение и желание прямо здесь и сейчас загнуть меня раком. И от этого его взгляда соски враз набухли, на щёки кинулся жар, пизда взмокла. Вспотела, что ли? Так ещё не трудилась. Блядь! Новые трусы промочу, хрен потом от запаха пиздятины отстираешь. И почему прокладку не положила, дура? Я что, как девочка влюбилась? Ой, не могу! Томка, ты влюбилась! Тебя единственный раз выебли по чеоловечачьи, ты и размечталась, бог знает чего себе напридумывала.

Чтобы отвлечься от Серёжкиного колдовского, завораживающего взгляда, принялась командовать Колей.

— Так, Коль, иди в зале стол разложи.

Сергей перебил.

— Том, может не надо в зале стол раскладывать? Я по-соседски пришёл, в домашней обстановке посидеть, пообщаться. Давайте на кухне посидим. Здесь уютнее.

Это точно. В зале, даже поддавшие гости не раскрываются полностью, что-то оставляют в себе спрятанное, как рожки улитки. А на кухне почему-то разговоры доверительные, душевные и открываешь то, о чём в другое время бы точно умолчал. Как в поезде, когда открываешься случайному попутчику, зная, что сойдёте с поезда и больше никогда в жизни не встретитесь. Да, прямо миф об ушах царя Мидаса. Хоть в песчаную ямку, но высказаться надо. Ну раз так, то даже и лучше. Не бегать туда, сюда с посудой. Надев передничек, не пачкать же платье, быстро собрала на стол. Коля было полез с подмогой, помощничек хренов, так цыкнула на него, он в свой любимый уголок забился и затих, только поглядывает на бутылку: И когда же тебя откупоривать будем? Скоро, Коля, скоро. Не торопись. Успеешь напиться и не увидишь, как твою бабу ебать будут. А настроение у меня сегодня есть. И такое, что Серёженька уйдёт тогда, когда выдою, выжму, высосу его полностью. Не люблю сосать, но сегодня и это сделаю. Бля, на глазах Коли бы такое сделать. Ну и дура ты, Томка, совсем дура. Что у него, у пьяницы на уме? Сам не гам, но и другим не дам. Всё готово, пора за стол. Села рядом с Сергеем. Коля на бутылку смотрит. Больше ему ничего не интересно. Сергей привстал, дотянулся до бутылки, взял её и подал Николаю.

— Коль, ты хозяин, тебе и банковать.

Вот радость мужику. Человек принёс пузырь и разрешает разливать ему, Кольке. Да за такое...Да он... Мигом свернул головку блондинке и трясущимися от вожделения руками разлил по стопочкам, следя, чтобы не перелить другим. Дурень. Я ему и так поставила стопку побольше. Раньше напьётся, раньше заснёт. А уж нам с соседом будет чем заняться. Подняли стопки. Серёжка тост сказал.

— Давайте выпьем за прекрасную хозяйку этого дома. За красавицу, умелицу.

Ещё бы добавил про комсомолку, спортсменку. Зря водку в холодильник не положили. Тепловатая. Но пошла, родимая, нормально. На закуску навалились. Колька торопится разлить, алкаш чёртов.

— Между первой и второй, как говорится, перерывчик...Да ладно, пейте.

Тут я взяла ответное слово.

— За гостя нашего. Пусть будет так, чтобы мы чаще встречались, как добрые соседи. И пусть наши пожелания сбудутся.

Мы с Сергеем, а я в основном для него и говорила, поняли как надо. Коля вышелушил одно слово "чаще". За это он готов проголосовать двумя руками. Вот только пустой стаканчик поставит, так сразу же и начнёт голосовать. Ну да, разбежался. Он по третьей разливает. И куда гонит? Правильно делает. У меня трусы мокрые. И Сергей на взводе. Под столом будто случайно положила руку ему на...Короче, куда надо положила. Боец ждёт команду в бой. Коля разлил, хихикает. Ему уже захорошело. Много алкашу надо?

— Не вовремя выпитая третья, это испорченная вторая.

Когда муженёк мой налил ещё по одной, Сергей взмолился

— Коль, мне за тобой не угнаться. К тому же мне завтра за руль. Знаешь, как сейчас гаишники на дорогах лютуют? Ты пей, не жди меня. И не обижайся. Правда, хотел бы, да не могу.

Покивал мой лапоть головой, похлопал ушами. Будто понимает что. Сроду ни прав, ни машины не имел.

— Ну, если так, то конечно. Я ить, мать её...Ладно, я тогда...

Не договорив, опрокинул стопку. Засмоктал рыбьим рёбрышком. Всё, скоро аут. Как только закусывать перестаёт, уже приплыл. Развезло его, Колю моего. Начал что-то рассказывать. Начнёт анекдот, говорит и тут же забыл, про что. И смеётся. Ну дурак дураком. Аж стыдно за такого мужа. Потом давай в любви Сергею признаваться.

— Серый, кореш, ты ить мине как брат. О, точно, брательник. Я тебя...Ик!...Что я говорил?

Сергей ему наливает по самый край.

— Коля, друг, сухомяткой подавился. Запей.

Муж выпил, поморщился, пальцем в меня тычет.

— Томка, итить, как его...Том, вишь, как брат мне? Заботливый. Выпить налил. Брат, Серый, что хошь бери. Для тебя ничего не жалко.

Ну всё приплыли. Стопку налил - сразу брат. Сергей засмеялся.

— А если я Тамару захочу?

И мне коленку под столом жмёт, потом выше руку толкает. Так и до трусов доберётся. Колька вылупился. Такого он от брата точно не ожидал. Подумал, качая головой. От выпитого качает. Держать ровно уже не может.

— Томку? Томку мою? А что, Томку можно. Только не на вовсе. Том, брат он мне. Для брата ничего...Ик!

Я гнев изобразила.

— Ты что творишь, алкаш? Жену готов неизвестно кому отдать? Да ты совсем с ума соскочил, придурок? А если он с твоей женой спать станет? Тогда что?

— Серёга? С тобой? Спать? - Смотрит, ничего не соображая. Только вот это всё обманчиво. Другие на утро не помнят ничего, а этот ничего не забывает. - Ну и что? Он же брат. Дашь ему. Серёга, сколь разов тебе дать? Насовсем Томку не отдам. У тебя своя баба есть. Ругаться будут.

— А если бы не ругались, так отдал бы?

— Не, Серый. Насовсем нет. Я Томку люблю. Насовсем нет. Том, ну чего ты грозишься? Брат же. Он же к нам, как к людям. Эээх!

Видимо от того, что его не поняли, замахнул ещё стопку. И куда в него лезет. А Серый, гад такой, смешно ему, поддакивает.

— Правильно, Коля. Правильно, братишка. Баба должна знать своё место. Кто в доме хозяин?

— А кто? - Коля повёл соловым взглядом. - Том, кто у нас хозяин?

Сергей не дал сказать всё, что я думаю об этом претенденте на место главы дома, перебил.

— Ты, Коль. Братишка, кто же, кроме мужика, в доме хозяин? Или ты не мужик?

У моего мудака, ой, мужика, грудь распёрло от важности. Как же, хозяином в кои-то веки назвали. Три волосинки на лысине дыбом встали. Хуй бы у него так вставал, прости Господи. Даже по столу пристукнул. Не сильно. Пьяный, а о последствиях думает, помнит, что расплата не за горами. А Серёга дальше ему бальзам на душу льёт.

— А если ты мужик, то...Коля, братишка, ты мужик. Настоящий. А мужик сказал - мужик сделал. И не бабе перечить. Выпьем за мужиков.

Вот же скотина! Спаивает моего мужика и ещё мне же подмигивает. Стоп, а зачем он здесь? И чего так вспыхнула? Пусть спаивает. Я уже его хочу. Ещё немного и наброшусь прямо тут, за столом. А что? Муж разрешил. И не просто разрешил, принудил в приказном порядке. Завтра ещё и пиздюлей получит. Будет у меня прощения просить, за то, что я бляданула. А мужик мой, который настоящий, уже в тарелку носом сунулся. Подняли его на пару с соседом, в зал повели. Привычное место, родной диван, принял страдальца, борца с зелёным змием, павшего в неравной битве. Расстегнула ему брюки, стянула. Вообще раньше эксцессов не наблюдалось, ну так бережёного Бог бережёт. С брюками вместе трусы сползли. Попыталась поправить, Сергей на дал, обнял и целует. Сам на ухо шепчет, обжигая горячим дыханием.

— Тома! Томочка! Я так соскучился! Всю ночь и весь день лишь о тебе одной думал! Глаза закрою - ты перед глазами. Губы помнят вкус твоих губ, руки помнят тепло твоего тела, каждую впадинку, каждую выпуклость. Твой запах не выветрился, так и стоит в доме. Утром встал - тобой пахнет.

Ну и здоров же трепать. А я стою, слушаю, млею. Знаю, что врёт, скотина, а поделать ничего не могу. Дуры мы, ушастые, которым мужики лапшу на эти уши развешивают. Чувств нам хочется. Романтики ( Привет Сказочнице ) Шепчет, сам к спальне подталкивает. И руки по всему телу блуждают. Уже и задницу ощупал, и в трусы залез, и титьки потрогал, помял. А я ведь, в ожидании его, постель заправлять не стала. Откинь одеяло и падай. Дошли до спальни. Серёжка меня целует, платье снять не даёт. Кое-как стянула с его помощью. Он на меня смотрит, любуется. А мне нравится, когда мужик вот так, до выпадения глаз из орбит, смотрит. Поедает глазами. Чувствую, как таю в этих глазах. Ноги затряслись, стоять не могу. Он, видимо, почувствовал что-то, усадил меня на кровать, целует всю. И везде. Тут уж я не стерпела, встала. Захотела сама его раздеть, сделав это красиво. Мы же, женщины, романтики. Чувства для нас превыше всего. (Ещё один привет Сказочнице) Ох, как же эти самые чувства промеж ляжек чешутся, текут. Ощущаю, как жидкость переполнила сосуд и истекает из него, оставляя на ляжках влажные, липкие полоски. Раздеваю Серёженьку, целую и он не отстаёт, покрывает поцелуями всю. Как раздела, он на кровать сел, меня перед собой поставил, развернул к себе задом и задницу мне целует. Хотела трусы снять, раз сам не снимает их с меня, так не дал.

— Том, пусть будут. И лифчик пусть будет. Так красиво, так волнующе, так возбуждающе эротично.

( И третий привет Сказочнице. Теперь с романтикой, эротикой и высокими чувствами точно всё. Дальше обычное порево, в какие слова его не облекай, в какую бумажку эту конфетку не заворачивай)

Посадил меня к себе на колени, к нему лицом. Груди целует, стараясь языком проникнуть под лифчик, найти сосок. Смешно, как дуракам. Хуй стоит, в меня упирается. Если бы не трусы, давно бы вход нашёл. А Серёжка меня под задницу подхватил, встал и на кровать положил. Сам сверху лёг, но не навалился, не придавил. И дальше целует. Ох, Серёжа - Серёженька, скольких же баб ты с ума свёл своим умением. Таю. Просто улетаю куда-то. Вчера у нас всё вышло как-то быстро, скомкано. Торопились. А сегодня...Сегодня я всё возьму от этого мужчины. Не спеша. Задыхаясь. Умирая и воскресая. Улетая за облака и возвращаясь назад. Взмолилась

— Серёжа, милый! Не мучай! Дай! Дай мне его!

И руку тяну. Он её мягко в сторону отвёл. А я думаю, дура деревенская, как он вставлять будет, коли трусы не стянул. А он просто перемычку трусов в сторону отодвинул и как-то мигом нашёл вход. И я задохнулась от его вторжения. Заполнил всю. Вошёл и замер. На руки опёрся надо мной и в лицо мне смотрит, будто лаборант, лягушку препарирующий. Нет, не лаборант. В глазах любовь. Это он проверяет, видать, что чувствую я. А что чувствую я? Меня вдруг захлестнуло, затопило желание принадлежать Сергею полностью. Чтобы он делал со мной всё, что ему заблагорассудится. Крыша слетела, унесённая ураганом, захлестнувшим меня. Чердак очистило сквозняком. Внутри росло какое-то незнакомое чувство. Мне казалось, что Серёжкин хуй растёт, распухает, заполняет меня полностью, растягивая и разрывая пизду, упирается куда-то в подреберье, сдавливая в груди комком воздух, не давая дышать. Живот скрутило спазмом, заставляя меня со стоном податься навстречу Сергею, прижать его к себе, вцепившись пальцами в ягодицы, насаживаться на его ствол. И Сергей в ответ подался навстречу, немного отступил и вдруг резко ударил, выдавив то ли вздох, то ли крик. Удары последовали один за другим. То сильные и резкие, доходящие до глубины. То мягкие и нежные, скользящие внутри вагины, упирающиеся в матку головкой и замирающие в этом положении. Не знаю, что накатило на меня. Выла, извиваясь под мужиком, рвала простыню, царапал Серёжкину спину и плечи, кусалась. Меня выгибало дугой, ставило на мостик. Я то прижималась к нему, то отталкивал от себя, жадно хватая воздух открытым ртом. Мы, как борцы на ковре, сплетались ногами и руками, катались по кровати, И, то один, то другой, оказывались то сверху, то снизу. Когда Серёжа оказывался сверху, заваливал на спину и ебал безжалостно, драл, как мартовскую кошку. И я визжала этой кошкой, задыхаясь от восторга и внеземного наслаждения. Не было со мной никогда такого и навряд ли уже когда-нибудь будет. Ставя раком, всаживал в меня свой болт и драл в этой позе, намотав на руку волосы и заставляя выгибаться, оттягивая голову назад. Когда я оказывалась сверху, оседлав этого жеребца, звонко шлёпала своей задницей по его пахам и бёдрам с таким звуком, будто ладошкой шлёпаешь по чему-то мокрому. Из меня текло, как из худой коровы. И вся эта смесь, вытекая, мазала Серёжины бёдра, живот, стекала на постель. И когда мой зад приземлялся на Серёжу, будто стараясь что-то утрамбовать, мне казалось, что из-под ягодиц во все стороны летели брызги. Возможно так и было. Серёжка не разбирался в пылу борьбы куда суёт свой прибор, смело вторгаясь то в зад, то в перед. Почему-то я не чувствовала дискомфорта от его вторжения в задницу. Мне было мучительно сладко и то, и другое вторжение. Так бывает, когда что-то очень чешется, а ты не можешь добраться к этому месту. И вот добрался и раздираешь в кровь своё тело. Тебе и больно и сладостно одновременно. Было у меня, когда в молодости руку ломала. Как у меня зудело под гипсом, как я старалась почесать, пытаясь просунуть под гипс хотя бы прутик. И как я драла свою руку, когда мне сняли гипс. Докторам пришлось ставить успокоительные уколы, но к тому времени я успела так разодрать свою чешущуюся руку, что мне пришлось накладывать повязку. И сейчас испытывала что-то сродни этому. Не знаю, что испытывал Серёженька, а я была как путник, прошедший по пустыне несколько дней без глотка воды и дорвавшийся до источника с холодной, вкусной водой. И он пьёт без остановок. Пьёт и не может напиться. У него раздуло живот, у него вода только что из ушей не течёт, а он всё пьёт и пьёт. Когда и куда делся лифчик я не помню, но трусы так и держались на заднице. Промокшие, заскорблые, прилипающие. И они, и чулки были испачканы в сперме, в моих выделениях. Было такое впечатление, будто в меня спустил целый взвод голодных солдат. Откуда у Серёженьки столько сметанки? И главное, он спускал, а у него не падал. Стоял и всё тут. Стоял, как часовой у мавзолея нашего вождя. Это который "Дима, помаши маме ручкой!" Постель? А что постель. Мокрая простыня сбилась в комок. Подушки на полу. И тоже в сперме. Серёжка подкладывал их мне то под живот, то под задницу. Как хорошо, что в самом начале, едва он попытался достать и надеть что-то из арсенала резиновых противников детей, сказала, что не нравится мне это. Не нравится ебаться в резинке. Хочу чувствовать в пизде живой хуй и чтобы по стенкам тёрлась головка без скафандра. Ебаться с гандоном то же самое, что лизать мороженку через бумажку. Вроде есть и запах, и языку прохлада, а вкуса нет. Как китайская лапша быстрого приготовления со вкусом мяса, которого там днём с огнём не найти.Интересно, какой у Серёженьки запас этих резинок? Он что, всю аптеку скупил? Так сегодня ему бы просто не хватило этого запаса.

Завалив меня на спину, заставив держать ноги руками, прижимая их почти к груди, засаживал в не чувствующую ничего пизду. Мокрый, потный, дышит, будто бежал весь день, как тот грек, от которого пошла традиция марафона. Застонал, выгнулся и спустил в очередной раз. Надеюсь, что сегодня это финальный аккорд. Ещё раз я просто не выдержу. Пизда и задница сладко ноют, им приятно, но больше не желают никакого вторжения. Серёженька, милый, прости, но в следующий раз приходи в гости не ранее, чем через неделю. Упал на меня, придавив своей тушкой, откатился в сторону и замер. Грудь раздувается, дыхание вырывается с шумом. И сама я выгляжу и чувствую себя не лучше.

Отлежавшись едва ли не в бессознательном состоянии, попробовали пойти в ванну, поддерживая друг друга. Прямо комиссар ведёт в тыл раненого бойца. Сам комиссар тоже ранен. Иначе бы он в тыл не пошёл. Он же пример. Проходим мимо дивана, на котором спит моё горе луковое. Вот кому на Руси жить хорошо. Спит, разбросав по подушке уши, по дивану ноги и конец, свесившийся на одну сторону. А на две слабо? В ванне я сразу на горшок, забыв, что на мне надеты трусы. Ничего, грязнее всё равно не будут. Залезла в ванну к Серёже. Помылись, помогая друг другу. Состояние как после сильной пьянки с дракой. По крайней мере следы зубов на Серёженьке, как и следы моих ногтей, точно есть. На моей шее, на титьках, огромные засосы. И когда успел, поросёнок? Если Коля что-то вякнет, тут же спою ему: Брат ты мне, или не брат? Новые, мои красивые трусы мокрой тряпкой лежат на дне ванны. Им теперь отмачиваться ой как долго. Провонялись. Серёжа собирается домой. Сказал, что не хочет, чтобы Коля видел, что он у нас ночевал.

— Серёж, так завтра всё равно ему во дворе проходу не будет.

— Почему?

— Мы такой концерт устроили, что все мужики будут завидовать до зубовного скрежета, а бабы начнут осаждать, глазки строить и в гости приглашать. Ой, не могу! Представляю: Пригласила моего Колю, напоила, а когда дошло до дело, оказалось, что рождённый пить ебать не может. Вот уссачка будет.

Серёжа хохотал, прижимая руки к животу. Ну прям как баба. Не смеётся, как баба. Последствия смеха такие же, как у баб. Соскочил в кровати, на которой сидели, побежал в туалет. Уссался, бедненький.

В прихожей обняла на прощание, поцеловала. Губы тоже распухли. В зеркало глянула - пельмешки. Собрала с кровати грязную постель. Прижала изгвозданные простыни к лицу, вдохнула наш с Серёженькой запах. Сладко-то как. Внизу живота тут же что-то отозвалось. Аж застонала от наслаждения. Ещё не наеблась? Нимфоманка какая-то. Закинула грязное бельё в стиралку. Завтра, всё завтра. Постояла на кухне, упираясь лбом в оконное стекло. Скоро утро, уже светать начало. Поспать хоть маленько перед работой надо. Легла и сон долго не шёл, отгоняемый приятными воспоминаниями. И что, дура, камеру не включила. Вот же голова садовая. Сейчас могла бы снова пережить приятные моменты. И со стороны на себя посмотреть было бы интересно. Всё, все мысли прочь. Спать. Спать. Спать. А они не уходят, мысли-скакуны. При всём следовании новым веяниям моды с этим феминизмом, по сути своей мы были, есть и останемся бабами. Нас ебли, ебут и будут ебать пока стоит этот мир. И, слава Богу, что наши мужики остались мужиками, не поддавшись моде западных мужиков. Позволяя нам устраивать капризы, скандалы, строжиться, грозя скалками и сковородками, в то же время в случае угрозы мигом задвинут нас, всех из себя таких свободолюбивых, суфражистско-феминисток, за свою спину и встанут против любой угрозы. И мы, коровы, будем стоять и надеяться, твердо зная, что за этой спиной нам ничего не грозит. Что твой мужчина защитит тебя от любой угрозы, от любой беды. Терпят наши закидоны, в то же время способны намотать твои космы на кулак, ткнуть носом в залупу, а потом поставить раком и продрать до дрожи в коленях, до полуобморочного состояния. И сделает это сильно и в то же время нежно, даря тебе, дуре, свою ласку и любовь. Наши мужики не так красивы, как нынешние напыщенные красавцы, накачавшие рельефные мышцы в спортзалах, пользующиеся косметикой, будто голубые, точнее, обычные пидорасы. И по сравнению с этими мальчиками наши мужчины, как боевые кобели рядом с домашними болонками. Коснись нужда, и будет этот красавчик лупать глазками, мекать, бекать, ручки из попки. Он же ничего этими ручками с холёными пальчиками в жизни не делал. А его симпатичной мордашки не касался кулак в драке не на жизнь, а на смерть. Так что для семьи наш мужик самый лучший и самый незаменимый. А что иной раз скосит глаз на течкующую сучку, проходящую мимо, так пусть его. Можно и поводок ослабить, пусть заскочит на неё, пар сбросит. Лишь бы короткое увлечение не переросло во что-то серьёзное. Домой вернётся с виноватым видом и вновь будет со смешком воспринимать твои закидоны, терпеть твои капризы. Ну почему у нас государство такое, считает семьёй одного мужчину и одну женщину? При малом количестве мужиков вообще, и настоящих мужиков в частности, можно было бы разрешить иметь мужикам столько жён, сколько сможет обеспечить. Интересно, смогла бы я делить со Светкой Сергея? Почему нет. Мы же будем семья, а в семье всё поровну. Мама говорила, растопырив пальцы на руке.

— Вот, дети, вас у меня, вместе с отцом, что пальцев на руке. И какой пальчик не прикуси, будет больно.

Мысленно хихикнула, представляя, как стоим со Светкой раком, предоставив право выбора Серёженьке, нашему общему мужу.

Эх, Томка, куда тебя занесло. Мечты, мечты, где ваша сладость? И всё равно, слава Богу, что наши мужики не скурвились, не стали такими аморфными, как на Западе. Наш и двери откроет, придержит пусть и перед незнакомой женщиной. И руку подаст. И пропустит перед собой. И место уступит. И разденет глазами в толпе понравившуюся женщину, и та на уровне осязания понимает, что сейчас он ставит её в различные позы. Нет, пусть наши мужчины подольше остаются мужчинами и любят нас, женщин. И они любят, часто не говоря высоких слов о своей любви. Любят жену, любят детей, готовы за них и на смерть. Это у наших мужчин в крови. У нас и Родина женского рода. Та, что родила тебя, подарила тебе жизнь. Нет, что ни говори, наши мужики, пусть и не такие холёные, остаются мужиками. И спасибо им за это.

За этими приятными мыслями пришло спокойствие, накатила слабость и сон. Как говорила одна героиня: Об этом я буду думать завтра. Или что-то в этом роде. Потянулась сладко. Эх, Серёжа, Серёженька! И что же ты со мной сделал? Я же теперь без тебя не смогу, сучкой за тобой бегать буду. Всё, спать. Спокойной ночи, Томочка!

Сергей.

Накувыркались с Томкой от души. Сил еле хватило спуститься на свой этаж. Дома разделся, осмотрел себя. Весь в засосах, в царапинах, будто кошки драли. Головка покраснела и опухла. Точно, с неделю не ходок. И вроде бы смазки хватало и даже была лишней. Точно. Когда ебал Тамару, излишки выдавливались из пизды, будто освобождая место для новой порции спермы. А что там у неё? Представляю, что сейчас испытывают её пизда и попа. Драл ведь позабыв обо всём. А всё эти китайские капли.

Подруга Светки ездила в Китай. Сейчас ведь с этим просто, были бы деньги. Вот и привезла Светке в подарок какие-то китайские супер капли для улучшения потенции у мужчин и для возбуждения женщин. Два в одном, прямо как сладкая парочка "Твикс". Посмеялись над этими каплями да и забросили их куда подальше. Нам, вроде бы, они без надобности. И у мужика стоит, и у бабы хоча есть. Зря не попробовали. Может быть и Светка бы не скурвилась. А что не так? НЕ пошла бы к Оксанке, не светила бы по пьянке своей пиздой, не еблась бы с её мужиком, ничего бы и не было. Собираясь в гости к Тамаре озаботился поиском презервативов, которые и не понадобились. И среди баночек, бутылочек, тюбиков с различной Светкиной косметикой, увидел эту упаковку. Из простого любопытства, которое иногда идёт во вред, почитал инструкцию. Мы же до неё, по привычке любого русского, не дошли. А там пишут, что две-три капли делают из мужика берсерка с неограниченными силами. Проще говоря стоит и стоит у мужика. А из женщины делает похотливую кошку, которая хочет и хочет. Вот я у Томки, пока она отвлеклась на что-то, покапал в наши с ней стопочки по пять-шесть капель, посчитав, что Машу кашей, то есть кашу Машей, то есть Машу малом...Короче, посчитал, что лишнего не будет. Итог: натёртая до мозолей головка, полное бессилие, ватные колени и полное бессилие. Что испытывает Тамара даже предположить боюсь. Думаю, что в ближайшее время ебля нам не светит.

Благо Светки дома нет. Ебут мою жёнушку во все норы. Развестись с ней, что ли? Так сам тоже виноват. Не задержался бы тогда, Светка к стерве этой не поехала. А вот и найдена виновница. Всё верно. Теперь осталось лишь придумать, как отплатить Оксане той же монетой. Придумаю, фантазия у меня богатая. Только Томку я не брошу. Жаркая женщина, сладкая. И желанная. Может быть это потому, что свежатина. А может и другое, более крепкое чувство. Время покажет. Было бы здорово объединить Светку и Томку в одну семью. Нарожали бы детей кучу и поставили бы Колю заведовать семейным детским садом. Пить бы бросил. С детишками будет некогда ерундой заниматься.

Мечты, мечты... Спать пора. С утра на работу. Размечтался про двух жён. А кормить чем, одевать во что? И кто позволит гарем заводить? Мигом примчатся строгие блюстители морали. Ну их, мысли дурные. Буду делать то, что можно в данной ситуации.