Глава седьмая.

Павильон городского парка «Комната смеха» хоть был и создан из фанеры, но за летний жаркий день весьма нагрелся на солнце, в нем было душно при наглухо закрытых окнах и дверях. Вика стянула с меня джинсы, сняла рубашку, я особо не сопротивлялся, от туфель и носков избавился сам.

Женщина, с которой мне предстояло провести ночь, в буквальном смысле в шалаше, была красива и ухожена, словно голливудская актриса, она отличалась от моей соседки Лены — рабочей с завода, была не похожа и на мать Лизы — жену военного с претензиями на даму из высшего общества. Несмотря на возраст, к сорока годам, Вика была с тонкой осиной талией, приличных размеров грудью и попой, фигура песочных часов на умопомрачительных ножках с шикарной гривой черных волнистых волос на голове до покатых плеч, с взглядом Эсмеральды из бессмертного романа Виктора Гюго. На секунду-другую, я почувствовал себя Квазимодо рядом с ней, хоть и был далеко не уродом. Меня захлестнуло предвкушение, пересохли губы.

— Ты не похожа на билетершу! — лишь произнес я, и через паузу добавил: — Кто ты, прекрасная незнакомка?

— Женщина, что согласна провести с тобой эту ночь! Разве, тебе этого мало? Та, которой от тебя ничего не нужно, кроме молодого тела и хорошей эрекции! — улыбаясь, проговорила она, доставая из тумбочки, что служила и столиком две чистых простыни, наволочку.

Я залюбовался, как ее красивые пальчики ловко надели на подушку наволочку, свернули одеяло и уложили рядом с ней в головах. Одной простыней она застелила матрас, вторую, развернув, набросила сверху. Скинула туфли, легла и, отодвигаясь к стенке, накрывая свое шикарное тело второй простыней, огладила ложе любви ладошкой второй руки, приглашая. Принимая меня в свои объятья, прижимая к себе, она и накрыла нас простыней, я с трепетом ощутил ее обнаженное тело, обхватил яблоки груди, сжимая сосок пальцами, слыша ее тихий стон наслаждения.

  Вика нашла мои губы своими и осторожно поцеловала в угол не разбитый Жекой. Мне этого показалось мало и я, несмотря на боль, стал страстно отвечать на ее поцелуй своими.

— Снова кровь пойдет! — отстранила она меня. — Окровавленного белья мне только здесь не хватало!

— Прости, я не подумал…

— Какой ты еще глупый! Ну, хватит извиняться! У нас сегодня есть дела интересней, — огладила она рукою под простыней мой стоявший во всю член. — Давай без прелюдии, я и так уже вся теку, закинь мои ноги на себя и заходи.

Я уже знал позу ноги женщины на плечах мужчины от Лены, так и сделал, стоя на коленях, закинул ноги Вики вверх, но когда вошел в нее, она чуть отстранила их от меня, сунула левую ногу мне в левую подмышку, а правую, перекрестив с левой, положила на мое правое плечо. Я почувствовал, как ее вульва тесно зажала мой член. Проделывая это, она все время молчала и смотрела прямо мне в глаза.

Я в полном восторге стал елозить своим достоинством по ее влажной устрице, она застонала и, спрятав взор под длинными чуть загнутыми ресницами, произнесла:

— Почувствуешь, что кончаешь, вынь и дай его мне в рот.

Не в состоянии ответить словами, я лишь кивнул в согласии. В таком положении влагалище Вики было настолько тесным, что меня быстро стало разбирать преддверие оргазма, и по ее лицу, по шумным вздохам из груди, тихим вскрикам и стонам, я понимал, что она сейчас кончит. От того же самого, меня лишь тормозило опасение, что не успею вынуть. Ее, напротив, как мне показалось, это совершенно не беспокоило, она первая приподняла попу и издала довольно громкий вскрик и опустилась на простыню, я вынул член, быстро откинул женские ноги к стенке и поднес член к ее рту.

Вика, видимо, еще переживая сильный оргазм, и была даже не в состоянии его достаточно открыть для проникновения. Не в силах больше сдерживаться, я стал кончать прямо ей на лицо. Почувствовав сперму на своих губах, она открыла глаза, улыбнулась, открыв широко рот, высунула язык и стала ручкой сдаивать на него из меня сперму. Когда поток уменьшился, она  подставила красивые пальчики с ноготками ярко-красного лака под остатки постепенно, толчками, исходящими из члена и стала облизывать свою руку. Подобрав последнюю жемчужину одним пальчиком, она с наслаждением сунула его себе в рот и в завершении нашего соития мимолетно лизнула мне член.

— Словно меда напилась! Ложись, Никита, отдохни, — умиленно проговорила она, укладывая меня с собой рядом. — Скажи, моя дырочка не хуже чем у твоей подружки? Признайся, только честно!

Любят женщины говорить, что мужчины постоянно меряются письками. А сами! На третьей в моей жизни женщине возник вопрос: у кого из них писька теснее? С годами такой интерес часто промелькивал у побывавших в моей постели женщин, но я никогда не отвечал честно, кроме того, первого раза, наверное, потому что отвечать в принципе было нечего.

— Не знаю. У нас с ней ничего не было, — проговорил я.

— Как, прямо так и совсем ничего? Даже не дрочила тебе?

— Нет!

— На мальчика-девственника ты, вроде, не похож, чувствуется хоть и небольшой, но опыт в таких делах. Вон как ловко ты в меня вошел и прокачал. Сначала я побоялась, что быстро кончишь, даже ноги перекрестила, чтобы вместе с тобой успеть приплыть. Так эта мысль меня возбудила, что даже не поняла что ты уже не во мне. Кончая сама, ощутила капли спермы на лице, открыла глаза, а твой красавчик у моих губ истекает, роняя жемчужины. Пока облизывала пальцы, второй раз кончила, ублажив киску другой ручкой.

— Я даже не заметил!

— Если хочешь, я тебе как-нибудь отдельно покажу.

— Не сомневаюсь — с оргазмом ты дружишь! Вон, как свои ножки на меня положила, зажав мне член. Та женщина, с которой у меня был первый опыт так неумела.

— Не стоит рассказывать женщине в своей постели о другой, Никита!

— Я интересуюсь только позами!

— Да! Так знай, это поза девственницы…

Я удивленно посмотрел на нее.

— Так называется! Название такое! Запомнил? Она позволяет нам, женщинам, быстро и непринужденно кончать, если хорошо разогрета и уже раньше испытывала оргазм. Применила ее я, потому что не знала, сколько времени ты пробудешь во мне, успею ли?        

— Получила, чего хотела?

— Ты, я посмотрю, тоже в накладе не остался!

— Готов повторить… через какое-то время.

— Полежим маленько, потремся друг об друга, понежимся, потом я его губами, языком приголублю и продолжим.

— Я бы тоже тебя меж ног приласкал, да губа еще побаливает.

— Еще успеешь. Спасибо, Никита, за обещание такой ласки.  Меня найти в парке очень просто, летом я каждый день здесь, кроме выходного понедельника.

— Ты так и не сказала, кем работаешь? Не билетершей же!

— В филармонии служу, что при парке, актриса опереточного жанра, в концертах-сборниках исполняю сценки опереточного репертуара.

— А билеты, зачем продаешь?

— В филармонию, в основном ходят люди в возрасте, а я, Никита, кончаю лишь от молодых, особенность моего либидо. Где мне искать молодежь? Только на танцплощадке! Вот поэтому я и замуж не выхожу, упросила администрацию городского парка, чтобы они иногда позволяли мне работать у ее входа билетером.

— А я-то голову ломаю: почему такая красивая женщина и одинокая?

— За красивую тебе спасибо, Никита. Неужели ты ни разу не был на концертах нашей филармонии?

— Нет! Не люблю я классическую музыку.

— Канкан, Чардаш!.. Меня в роли Сильвы не видел? Жаль, музыки нет, но сейчас… Это тебе за красивую!

Вика птичкой перепорхнула через меня, надела туфельки, платье и, не застегивая, махая его полами и эффектно подкидывая вверх то одну, то другую ножку, стала петь:

«Да... Без женщин жить нельзя на свете, нет!

В них солнце мая, в них любви рассвет,

Тут нежный взгляд – признанье там,

Как солнца луч, приятны нам».

Совсем недавно по телевизору показывали «Сильву» Кальмана  в постановке московского театра оперетты. Я отлично помнил эту арию, но меня потрясло ее интимное исполнение, Вика осуществляла танец совершенно обнаженной, платье набросила лишь для того чтобы озорно раскидывать полы влево-право и кокетливо подкидывать вверх с поворотом и малым наклоном, оголяя попу без трусиков. Естественно, после такого концерта для одного зрителя мой член снова стоял, даже не потребовалось прикосновения женских губ, вместо аплодисментов, я откинул простыню. Увидев мое достоинство возбужденным, она перестала петь и танцевать, забралась на топчан и словно к живительному источнику припала к нему, нежно обняла обеими руками и стала оглаживать сверху вниз.

Чувствуя, как он напряженно подрагивает и уже готов спустить, Вика скинула с топчана одну мою ногу и перекинула через вторую свою и села влажной вульвой мне на колено. Я чувствовал, как она трется об меня, догоняя, стараясь не трогать члена, только ощутив, что сравнялась со мной в желании кончить, она дала мне поднять на топчан вторую ногу, села сверху и впустила в себя член, заправив его ручкой. Скачки ее мягкой попы на моих яйцах были бешенными, понимая, что скоро финиширую, я постарался сменить позу, чтобы получить возможность самостоятельно покинуть ее в нужную минуту.

— Не бойся, кончай в меня, — уловив мой удивленно-вопросительный взгляд, она добавила: — Сперму хотела твою испробовать.

— И как?

— Молодая, свежая, хорошая, вкусная! Ты это намеревался услышать?

— Совсем нет!

— Тогда просто хотела знать, не болеешь ли чем! Попробовала на язык, перед тем как в свое лоно твоих головастиков запустить. Не страшись, в нем они и сгинут, до матки не добегут. Перед тем как сегодня на танцплощадку пойти, я нужные меры-то приняла, не безмозглая девочка. Ну, ты кончать думаешь?    

— Что-то не получается, остановилось и дальше никак.

— Смотри на письку, — проговорила она, положив  мою руку себе на грудь и, подпрыгивая на мне, стала теребить пальчиками клитор, заливая мои яйца своим соком, кончая, упала мою на грудь, тычась, целуем мне в шею.

— Так и не кончил? — отдышавшись, спросила она.

— Нет…

— Сейчас, все будет! Только пописать сбегаю. Может, и ты в туалет хочешь? Поэтому, и кончить не выходит. Тогда, пошли вместе.

— Куда?

— За павильон, куда же еще-то! До туалета далеко, могут заметить, да и ничего там не видать! Ночь, темень. Можно в чего нечаянно наступить, или в очко провалиться. Пошли вместе под один кустик, чего терпеть.

Вика надела платье, женские тапочки, что стояли у дверей, я джинсы и туфли. Мы вышли на улицу и крадучись вдоль стен павильона в кромешной тьме прошли на его тыльную сторону.

— Видишь, дерево прямо у задней стены павильона растет, сходи возле него, чтобы меня случайно не залить, а я тут присяду, — тихо проговорила она, задирая на попу платье. Видно ей было уже невмоготу, буквально через секунду я услышал, как мощная струя ударила в землю.

Отойдя к дереву, опорожнил мочевой и я.

— Иди сюда, ко мне — послышался ее тихий голос.

Пришлось идти чисто на звуки, что она издавала, лишь различив на аллее желтенькое платье, я приблизился ближе и увидел, что она стояла у питьевого фонтанчика и крутила барашек на открытие.

— Доставай, своего красавца, — так же тихо проговорила она, когда я совсем подошел и, не дожидаясь, стала сама расстегивать мне джинсы.

Вика мочила в фонтанчике свои красивые руки и ими, мокрыми обтирала мне член. Оголила головку, скинув крайнюю плоть, насколько только позволяла уздечка и тщательно ее протерла.  У меня было двоякое чувство, с одной стороны ее руки меня возбуждали, с другой  — холодная вода, напрочь, остудила мой пыл. В общем, в павильон я вернулся с мелким, совсем детским членом.

— Какой маленький! — рассмеялась она, но быстро взяла себя в руки и добавила: — Снимай джинсы и ложись на топчан, сейчас я его своим ртом согрею, не зря же я его от мочи мыла-умывала!

Не успел я снова полностью оголить член, как она вобрала его весь в свой рот и стала играть по нему языком, валяя со щеки на щеку. После холода воды из питьевого фонтанчика, ее ротовая полость показалась моему члену топкой хорошо разогретой печки. Словно сделанный из кислого теста на дрожжах, он быстро стал увеличиваться в размерах и очень скоро занял весь ее рот.

Вике пришлось его выпустить, покрыть головку, ствол, мелким поцелуями, облизать языком, словно поднимаясь им по винтовой лестнице на самый верх и увенчать головку ласками своих губ и повторным заглотом до самого паха. И снова высвободила его изо рта. При этом она не переставала его дрочить, внимательно наблюдая за мной.

— Сейчас, сейчас… Кончаю, Вика! — вместе с криком из меня вырвалась и сперма ударяя ей в нос.

Она быстро спрятала мой член у себя за щекой, и только когда я перестал биться в наслаждении, проглотила содержимое моих до конца опустошенных яиц и, выпустив его изо рта, сняла пальчиком со своего носа сперму, слизала ее и пальцем в своей слюне мазнула мне по носу.

— Плохой мальчик! Не мог чуть раньше сказать?

Вика встала с топчана, взяла в углу подсобки чистое пятилитровое пластмассовое ведро и открыла двери в большой зал. 

— Ты куда?  — спросил я.

— Пойду, воды наберу. Постоит в павильоне, немного согреется. Подмыться хочу, сразу-то с фонтанчика, она бьет из-под земли, шибко холодная, для моей красавицы. Подумала, чего ей ждать твоего поцелуя, до следующей нашей встречи.

— А если кто увидит?

— Уже передумал, обласкать меня меж ног, или как?

— Нет… За тебя опасаюсь.

— Дурачок! Да кто увидит-то? Третий час ночи! Сторож давно уже спит у себя в кандейке. А узрит, так и что с того? Я работаю здесь, он меня знает, подумаешь, задержалась! Домой не пошла, осталась, взяв ключи от павильона у подруги. Решила воды набрать, бабьи дела за его стенами справить. Главное, ты не высовывайся, еще немного и светать начнет.

Произнеся долгий монолог своим приятным голосом, она улыбнулась и вышла на улицу с ведром, пошла к фонтанчику за водой.