Прошлое

Начало 2006 года

На следующее утро после того, как мы с Наоми «заново познакомились», она удивила меня тем, что не только воздержалась от того, чтобы выгнать меня, но и фактически приготовила для меня завтрак. Когда сидели и ели, мы смотрели друг на друга, чтобы увидеть, смотрит ли в ответ другой. Эта маленькая игра продолжалась до тех пор, пока на наших тарелках ничего не осталось.

Гигантский слон просто тихо сидел в углу, ожидая, когда мы его заметим. Никто из нас не хотел портить ему настроение, поэтому мы старались не обращать на него внимания. Но его нельзя было игнорировать. Наконец, не в силах больше терпеть, я решил взять инициативу на себя:

— И куда нас занесла прошлая ночь?

Я видел в ее глазах разочарование. Она явно не хотела обсуждать это сейчас, но я настаивал. Она собралась с духом и вздохнула.

— Это зависит от тебя.

Я кивнул головой, когда до меня дошел смысл того, что она не сказала.

— Тааак... у нас все в порядке, коль скоро ты можешь трахаться с кем хочешь? — Я видел, как она на мгновение вздрогнула, но не стала отрицать того, что я сказал.

— Когда ты так говоришь, я кажусь тебе какой-то шлюхой. — На этот раз не стал отрицать я. Она тут же стала защищаться и разозлилась.

— Пошел ты, Джош. Что такое, значит, я — шлюха, потому что не хочу, чтобы ты был моим единственным? К твоему сведению, я не просто трахаюсь с каждым симпатичным парнем, который флиртует со мной. У меня может быть несколько сексуальных партнеров, но я не трахаюсь со всеми подряд.

— У нас был секс на первом же свидании, Наоми.

После того как слова слетели с моих губ, я сразу же пожалел, что не могу вернуть их обратно. На ее лице промелькнуло выражение боли и ужаса, когда она вскочила со своего места и взорвалась:

— Причина, по которой я переспала с тобой на первом свидании, была в том, что я ПОЧУВСТВОВАЛА ЧТО-ТО К ТЕБЕ, придурок. Я думала, что ты отличаешься от других. Если хочешь знать, это был единственный раз, когда я так поступила. ЗА ВСЕ ВРЕМЯ! Но ты можешь быть уверен, что я исправлю эту ошибку прямо сейчас. УБИРАЙСЯ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ!!

Она стояла передо мной, тяжело дыша. Ее хорошенькое личико сморщилось от гнева и яда. Но она никогда не выглядела более красивой.

— Мне очень жаль, Наоми. Я просто... — я подошел к ней и попытался обнять, но она оттолкнула меня.

— Я сказала, убирайся к чертовой матери. — Ее голос был суровым, но в нем не было того удара, что она нанесла, впервые произнеся это. Я рискнул и все же обнял ее. С минуту она боролась, колотя меня кулаками в грудь, но в них почти не было силы. Это было символическое сопротивление, чтобы дать мне понять, что я причинил ей боль. Наконец, она просто положила голову мне на плечо и позволила себя обнять. Она не обняла меня в ответ, но ее тело прижалось к моему, когда она приняла меня.

— Ты — настоящий мудак, ты это знаешь?

Как только страсти остыли, мы смогли провести рациональную дискуссию. Мы перешли из кухни в гостиную.

— Итак, если я хочу быть с тобой, я должен принять тот факт, что ты будешь заниматься сексом с другими парнями?

— В целом да.

— И я должен принять тот факт, что мы — не пара? — На этот раз она просто кивнула.

— Итак, что же это нам дает? Неужели я — всего лишь один из мальчиков жокеев?

Впервые за все утро на ее лице появилась улыбка.

— Нет, ты не один из моих мальчиков жокеев. Ты меня действительно интересуешь. Когда мы перестали встречаться, я очень по тебе скучала. Мне пришлось по меньшей мере полдюжины раз сдерживаться, чтобы не нарушить свое обещание и не позвонить тебе. Но я обещала дать тебе время, и не хотела причинять тебе боль.

— Но ты не любишь меня достаточно, чтобы стать моей девушкой?

На ее лице промелькнуло печальное выражение.

— Ты не можешь так думать. Я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Действительно хочу. Но я ЛЮБЛЮ секс. Мне нравится пробовать его разнообразие. Большие члены, маленькие, черные, белые, я люблю их все. Я не хожу просто трахаться с каждым парнем, которого встречаю, но если я встречаю того, кого хочу попробовать, то хочу иметь свободу сделать это.

— А как же я?

— Боже. Я ЛЮБЛЮ заниматься сексом с тобой. Ты такой... энергичный. Такой нетерпеливый. Ты заставляешь меня чувствовать себя так хорошо, когда ты на мне. Более того, мне нравится проводить с тобой время. Я никогда не встречала кого-то, с кем я могла бы просто быть той, кто я есть. По какой-то причине я чувствую себя с тобой более комфортно, чем с любым другим парнем. Вот почему ты всегда оставался со мной на ночь. Мне приходилось заставлять себя выгонять тебя по утрам, потому что я могла честно влюбиться в тебя.

— Значит, ты держишься от меня на расстоянии, потому что хочешь продолжать трахаться? — Я снова увидел, как она вздрогнула, когда я сказал это.

— Пожалуйста, не говори так. Это звучит так грубо. Но да, я не хочу отказываться от своей свободы. Я знаю, что такой парень как ты, не будет иметь со мной отношений при таких условиях, поэтому должна держать дистанцию и быть готовой от тебя уйти. Но по какой-то причине ты просочился сквозь мою защиту.

Я посмотрел на ее ангельское личико, ее карие глаза умоляюще смотрели на меня. Боже, она так затягивает! Как героин. Я знаю, что она вредна для меня. Но я не могу ее бросить.

— А что будет, если я не смогу с этим справиться?

Когда я сказал это, она выглядела разочарованной. Мгновение назад ее лицо было полно надежды, но она тут же исчезла.

— Тогда ты уйдешь. Я все пойму. Я буду ненавидеть это, но пойму. Но я очень надеюсь, что ты этого не сделаешь. Я буду очень по тебе скучать.

Что я могу сказать? Я был безнадежно влюблен в эту женщину. Я знал, что буду с ней, даже в ограниченном качестве. Почему я не могу ее переубедить?

— А как же я? Неужели ты думаешь, что я буду только с тобой?

Когда эта мысль мелькнула на ее лице, на нем появилось темное облако. Была ли это вспышка ревности? Я видел это, но это не может быть правдой. Учитывая то, как она только что закончила с этой дерьмовой речью о своей «свободе», она никак не ожидала, что я буду только с одной женщиной.

— Конечно, я не могу ожидать, что ты не будешь заниматься сексом ни с кем другим. — Она произнесла это заявление неохотно, как будто на самом деле не купилась. Но продолжила: — Все, о чем я прошу, это чтобы, пока ты занимаешься сексом со мной, ты надевал презервативы со всеми остальными. Я делаю так всегда.

В этом она была права. Ящик ее тумбочки похож на рекламный стенд презервативов. Я искренне думаю, что она могла бы в одиночку заставить упасть акции фирмы Троян, если бы перестала их покупать.

— Хорошо, Наоми. Мы попробуем.

Она взвизгнула и прыгнула мне на колени. Через несколько мгновений она уже скакала на мне верхом, как жокей. Когда мы оба кончили, у меня мелькнула мимолетная мысль, что мне придется заплатить за это решение.

Настоящее время

Сентябрь 2015 года

— Послушай, Наоми. Ты должна перестать сюда звонить. Он не хочет с тобой разговаривать. Когда он будет готов, то сам тебе перезвонит...

— Да, я знаю, что прошла неделя. Но...

— Послушай, ты сильно его ранила. Я знаю, что ваш брак с моим братом немного... необычен. Но что бы вы двое ни делали, это не работает. Так вот, он не сказал мне точно, что произошло (она лгала, первые три часа я провел в ее доме, рыдая как идиот), но я точно знаю, что всю неделю он не выходил из этого подвала. Так что, что бы ты с ним ни сделала, его это сильно ранило...

— Да. Я скажу ему, что ты его любишь. И прослежу, чтобы он вколол инсулин...

— Да. Обещаю, Наоми. Он всю жизнь страдает диабетом. Я проверяла, чтобы он делал уколы инсулина задолго до того, как он встретил тебя. Я знаю, как заботиться о нем...

— Нет, он не ест, но...

— Перестань на меня орать! Конечно, я знаю, что это может сделать с его сахаром. Но я не могу насильно засовывать еду ему в глотку...

— Да, он упрям, это от папы...

— Ладно, Наоми. Даю слово, что прослежу, чтобы он поел, даже если мне придется бросать ему в рот еду из рогатки. А теперь успокойся, пока Генри не подумал, что что-то не так. С Джошем все будет в порядке, обещаю...

— Ладно. Скажи моему племяннику, что я его люблю. И я прослежу, чтобы Джош ему позвонил. Но ты должна дать ему время...

— Береги себя. Пока.

Это тот разговор, который я подслушал — по крайней мере, половину разговора — со стороны Трины. Она, должно быть, была на кухне, разговаривая с Наоми, потому что это — единственное место, где я могу ясно слышать разговоры сверху. Мгновение спустя открывается дверь, и Трина спускается по лестнице с бутербродом с арахисовым маслом и желе и яблоком.

— Я не голоден, Трина.

— Очень жаль. Я обещала твоей жене, что ты не впадешь в диабетическую кому, пока будешь прятаться здесь, так что, просто выполняю свое обещание.

— А почему ты не надрала ей задницу?

Трина пожала плечами.

— Что я могу сказать? Я не могу не любить ее. Неважно, что за чертовщина творится у нее в голове, но она тебя любит. Я никогда не видела и не слышала, чтобы она была так расстроена.

Это меня раздражало. Она же моя сестра! Она должна быть на моей стороне. Наоми не должна ей нравиться.

— Конечно, она тебе нравится. Она ВСЕМ нравится. Наоми чертовски особенная. Чтоб ее. Ну и что, я должен ей посочувствовать? Она — причина наших страданий.

Трина покачала головой.

— Ты себя уговариваешь.

Выражение моего лица говорило само за себя, но Трина во многом похожа на Наоми. Она не отступает от того, что чувствует, и будет честна с вами независимо от того, как вы к этому относитесь. Причина, по которой эти двое так хорошо ладят, заключается в том, что у них так много общего.

— Ты можешь сидеть здесь и жалеть себя. Бедный маленький Джош. У него есть жена, которая ему изменяет. Но ты забываешь, что сам участвовал в этом дерьме. Вы вдвоем даже превратили это в какую-то игру. Так что, когда ты перестанешь быть жертвой, то может быть, сможешь оторвать свою задницу от моего подвала и взять обратно свою жизнь?

— ОНА НАРУШИЛА ГРЕБАНЫЕ ПРАВИЛА! — Мой резкий переход от тихого разговора к практически крику, такому громкому, что задрожали окна, слегка встряхнул сестру. Однако она быстро пришла в себя.

— Ладно. И что теперь? Ты просто собираешься прятаться здесь? Уползти прочь от большой плохой жены, поджав хвост? Может быть, тебе пора взять себя в руки, Джош?!

— Может быть, тебе пора отправляться к черту, Трина?!

Чертовы женщины. К черту их всех.

Назад в прошлое

Март 2006 года

Мы с Наоми согласились с нашими «отношениями, которые не были полноценными». Я не знаю, что думала о нас она, но мне казалось, что она была моей девушкой. Большую часть времени мы проводили вместе. Мы останавливались либо у нее, либо у меня. Мы вместе обедали, ходили в кино, даже тусовались с сестрой, племянницей и племянником. Трина и Наоми даже сблизились. Видя, что они так похожи, было трудно представить, что они не сблизятся.

В то время моя сестра не знала об уникальном характере моих отношений с Наоми. Она решила, что мы — обычная пара, как и все остальные.

Никто, кроме меня, не видел, сколько раз мое сердце разрывалось, когда я звонил ей и получал от нее ответное сообщение:

«Сейчас не могу говорить. У меня есть компания. Перезвоню позже. Целую. Обнимаю».

Я старался не выдавать своих чувств. Правда старался. Но когда она звонила мне на следующий день, делая вид, что ничего не произошло, я сгорал от вопросов.

Кто он? Как давно ты его знаешь? Лучше ли он меня?

Я пытался расспрашивать ее о свиданиях, но она быстро и полностью закрыла эту тему. Она сказала, что никогда не будет обсуждать то, что делала с другими парнями, точно так же, как никогда не говорит им, что делает со мной. Все, что мне нужно было знать, так это то, что если она решит переспать с ними, они будут в презервативе.

Несмотря на то, что я был свободен иметь других партнерш, я этого не делал. Поверьте, это не было похоже на то, что я берег себя ради Наоми. Я знал, где нахожусь на этом фронте. Я даже вырастил своего рода молчаливое согласие относительно этого. Как бы. Все еще было больно, но со временем боль притупилась.

Причина, по которой у меня не было других партнерш, заключалась в основном в возможностях. В жизни каждого парня бывают моменты, когда у него просто нет возможности заняться сексом. Неважно, насколько он хорош собой. Если у него вообще есть избирательность, то будут времена, когда тот тип женщин, что привлекает его, будет недоступен для выбора. Я был не из тех, кто просто прыгает в постель с чем-то, к чему прикреплена вагина. Есть определенное... телосложение... с которым я могу иметь дело. Проще говоря, я не трахаю жирных уродливых цыпочек. Я знаю, что это неправильно говорить вслух — но у меня есть свои стандарты. Пусть и поверхностные, но я такой.

Так что, я мог бы пойти потрахаться с первой попавшейся девушкой. К сожалению, в реальном мире женщины, выглядящие как Наоми, не с легкостью сбрасывают трусики в любой момент, чтобы погладить ушибленное эго парня. Это происходит только в историях в разделе Lоving Wivеs на сайте Litеrоticа. В реальном мире за женщинами, которые на это готовы, не стоят много мужчин в очереди.

К сожалению, оставались только мы с Наоми. Ну и с кем бы она еще ни трахалась. До тех пор пока...

Вы же не думали, что моя жизнь будет полным дерьмом, правда?

Пока я не встретил Мел.

Я хочу сказать о Мел только одно: фитнес-модель. Картина ясна?

У Наоми была сексуальная привлекательность, сочившаяся из ее пор, но Мел была просто гребаной Виагрой. Все в ней, казалось, задавало вопрос: «твой член еще не затвердел?». У нее была татуировка, тянувшаяся через левую часть грудной клетки и спускавшаяся до талии. На спине у нее была еще одна татуировка, доходившая до шеи. Третья татуировка была на правой икре. Я не очень люблю татуировки, но, черт возьми, ей они очень шли! Для тех из вас, кто видел «Оранжевый — хит сезона», подумайте о сексуальной привлекательности Руби Роуз, но в теле, вылепленном как у Николь Шерзингер.

Ее тело было стройным и подтянутым. Ее руки, ее живот, ее бедра, ее задница (о, Боже!). Она была физическим совершенством, насколько такое только возможно.

Позже я узнал, что она снималась в нескольких рекламных роликах. Она даже была в паре тех тренировочных DVD-дисков в качестве фоновой женщины, делающей упражнения. Кроме того, по утрам в субботу она вела занятия йогой.

Впервые я увидел ее в клубе. По иронии судьбы именно в этот вечер Наоми развлекала своих гостей. Я вышел с парой друзей и увидел ее на танцполе. Она двигалась так, словно музыка принадлежала ей. Танцпол был ее игровой площадкой. Она приковывала внимания. Честно говоря, не думаю, что она могла бы быть еще сексуальнее, если бы ее обвивал большой питон.

Она танцевала с девушками, парнями, с кем бы ни выходила. Я видел, как несколько парней с трудом справлялись с чувствами, но она не отталкивала их и не останавливала. Было похоже на то, как если бы ты провел руками по ее скульптурной попке, а сгибание бедер было частью сделки за то, чтобы позволить ей использовать тебя для своего развлечения. Одного парня она оттолкнула за попытку запустить руку ей под юбку, но это был единственный случай.

Когда я увидел, что она, наконец, сделала перерыв, я немного подождал, чтобы дать ей возможность отдохнуть. Затем подошел к ней и пригласил на танец. Она даже не ответила мне. Вместо этого схватила меня за руку и повела обратно на танцпол.

Мой член оставался твердым на протяжении всего танца. Я знаю, что она это чувствовала. Наверное, она весь вечер чувствовала, как к ней прижимаются твердые члены. Хотя она и не оттолкнула меня. Она просто стесала краску с моих штанов, когда мы двигались под музыку. Когда заиграла медленная песня, Она обхватила меня за шею и притянула к себе.

— Я — Джош, — выдохнул я ей в ухо. Даже когда музыка играла громко, мы могли говорить, потому что были очень близки.

— Мел.

У нее даже был акцент. Британский или австралийский, я не понял. Черт, разве это имеет значение? Позже я узнал, что это была Южная Африка. Это показывает мои знания.

— Ты хорошо пахнешь, Джош. Чем ты опрыскался?

— Дольче и Габбана светло-голубые.

— Мммм. Хороший выбор.

Я некоторое время танцевал с ней, пока ей (нам) не понадобился еще один перерыв. Как только я угостил ее выпивкой, мы разговорились. Ну, мы наговорили так много, как только могут два человека, когда на заднем плане голосит Рианна.

Несколько раз нас прерывали парни, подходившие к ней и приглашавшие на танец, но по большей части она уже закончила танцевать. Мне бы очень хотелось думать, что она так увлеклась мной, что не хотела меня покидать, но это было бы ложью. Даже когда я пригласил ее еще на один танец, она отмахнулась.

Перед тем как мы расстались в тот вечер, мне удалось раздобыть ее номер телефона. Она не вставила его в мой телефон, как большинство людей. Нет, она была старой закалки. Она схватила меня за руку и написала на ладони: Я чувствовал запах ее волос, когда она наклонилась в тусклом свете клубных ламп и что-то писала ручкой. По какой-то причине этот маленький поступок придал нашему вечеру некоторую интимность.

Закончив, она одарила меня сексуальной улыбкой и сказала:

— Теперь не мой руки, пока не введешь его в свой телефон. — Она послала мне воздушный поцелуй и исчезла в ночи.

Я позвонил Мел. Я извлек урок из книги Наоми и подождал несколько дней, прежде чем позвонить. И был приятно удивлен, что она разочаровалась во мне из-за того, что я ждал слишком долго.

Не хочу показаться мелочным, но я был бы полным лжецом, если бы сказал, что не получил удовольствия, сказав Наоми, что в субботу мы не сможем потусоваться, потому что у меня свидание. Я попытался скрыть ухмылку, пока она пыталась найти правильные слова, чтобы справиться с моим отказом. Не уверен, что мне это удалось.

— Ммм, ладно, Джош. Позвони, когда у тебя появится время потусоваться. — Мне показалось или она ревнует?

— Хорошо, Нао, я тебе позвоню.

***

Прошло некоторое время, прежде чем у меня появилось время.

Заставить Наоми ревновать было не единственным преимуществом знакомства с Мел. Она была такой дикой и импульсивной. Такой волнующей. В ней всегда была энергия, что оказалось заразительным. Я не мог не сравнивать их. Наоми всегда держала себя в руках. Она не делала ничего спонтанно. Наоми была не скучной, но сдержанной, и всегда брала на себя инициативу.

Мел был определением «Cаrpе Diеm» из учебника. Она плыла по течению. Она уговаривала меня делать глупости, которые я никогда бы не сделал. Например, мы устроили «ужин с побегом» (не заплатив), хотя у меня были деньги, чтобы заплатить за еду. Хотя я никогда больше не смогу зайти в этот ресторан, я действительно был в восторге от официанта, гнавшегося за нами до стоянки. Однажды мы даже притворились мужем и женой, покупая «БМВ». Она и впрямь уговорила дилера позволить нам протестировать одну из новейших моделей.

Можно было бы подумать, что такое поведение приводит к дикому и неконтролируемому сексу. И я так и думал. Но Мел оказалась полна сюрпризов. Ей нравился секс медленный и чувственный. Миссионерка, обхватив меня ногами за талию, а руками — за шею. Поцелуи, растирания, прикосновения, лизание, сосание, поглаживание. Ей нравилось, когда с ней занимаются любовью. Я бы не сказал, что она была лучше или хуже Наоми. Просто все было по-другому. Я на самом деле получил представление о логике Наоми относительно наличия различных сексуальных партнеров.

Я уже слышу, как вы стонете. Приехали! Вот где он принимает ее блудные пути и счастливо падает в объятия куколда!

Никаких парней. Расслабьтесь. Этого не случилось. Во всяком случае, тогда

В Библии есть стих, где говорится, что никто не может любить двух господ. Ну, в то время как Наоми могла отделить свои чувства ко мне от секса с другими парнями, я не разделял эту способность с ней. Чем больше я узнавал Мел, тем ближе становился с ней. Чем ближе я становился с ней, тем меньше был доступен для общения с Наоми.

Все встало на свои места, когда я в сотый раз ей отказал.

— Ладно, Джош! Я поняла! Черт возьми!

— Поняла что, Наоми?

— Я поняла, что пренебрегаю тобой, встречаясь с другими парнями. Хорошо. Я поняла. Если ты хотел заставить меня ревновать к этой татуированной сучке, это сработало. Я ревную.

Как бы мне ни было приятно это слышать, я понял, что на самом деле не пытаюсь заставить ее ревновать. Меня и впрямь интересовала Мел. Я действительно любил Наоми, это я знал. Но мы никогда не говорили об этом вслух. Она, черт возьми, никогда и близко не подходила к тому, чтобы сказать мне это. Однако я не мог отрицать того факта, что у меня были также искренние чувства и к Мел.

Наоми завладела мной так, как я и представить себе не мог. Если не считать ее потребности трахаться с другими парнями, мы просто идеально подходили друг другу. Быть с ней было так легко и непринужденно, как будто мы были двумя половинками одного целого.

Но Мел? О, боже мой. Мел была просто живой! Все, к чему она прикасалась, оживало. Она брала жизнь за яйца и делала ее своей сучкой. Если ей что-то было нужно, она брала. И все тут. Наоми строила планы, как получить то, что хотела. Мел же просто брала это и беспокоилась о последствиях позже.

— Я не пытаюсь заставить тебя ревновать, Наоми. Клянусь, что нет. Мне просто нравится проводить время с Мел.

Она посмотрела на меня так, словно я дал ей пощечину. Боль, которая была в этих карих глазах, и впрямь разбила мне сердце. Но что еще я мог сказать?

— А что, если я хочу, чтобы ты перестал с ней встречаться?

Она что, издевается надо мной? Она трахает половину трех ближайших штатов и хочет, чтобы я был с ней эксклюзивен?

— Ты ведь шутишь, правда? То есть, ты искренне хочешь, чтобы я не занимался сексом ни с кем, кроме тебя, в то время как сама осваиваешь свою «свободу» с тем, с кем чувствуешь желание. Неужели ты такая эгоистка?

К этому времени я уже начал злиться. Я не мог поверить, что у нее хватило наглости даже позволить этой мысли поселиться в своем мозгу. От такого наглого лицемерия мне захотелось наброситься на нее.

Но едва слышным голосом она пропищала:

— Я тоже перестану встречаться с другими мужчинами.

Это остановило меня на полном скаку. Слова, которые она произнесла, достигли моих ушей, но их смысл вызвал запоздалую реакцию. Несколько неловких мгновений я не совсем понимал, что она говорит.

— Ты хочешь сказать, что хочешь быть эксклюзивной?

Она медленно кивнула. Ее пронзительные глаза были прикованы к моим.

— Почему именно сейчас?

— Потому что не хочу тебя потерять.

Я ждал этих слов уже несколько месяцев. Каждый раз, когда мое сердце болело из-за нее, когда она была на свиданиях, я хотел, чтобы эти самые слова слетели с ее губ. Но все изменилось.

— Недостаточно хорошо.

Она не совсем расслышала, что я сказал. Я видел, как ее лоб сморщился в замешательстве, когда ее мозг пытался расшифровать то, что я на самом деле сказал.

— Это называется взрывающаяся Ноэма.

— А?

В колледже у меня был профессор физиологии, которого я помню до сих пор. Он умел делать предмет интересным. Для меня физиология была просто способом получить четверку, но его курс на самом деле научил меня кое-чему.

В любом случае, он провел целую лекцию, рассказывая о различных реакциях людей, когда они удивлены или поражены. Он упомянул фразу, которая мне запомнилась.

— Взрывающаяся Ноэма. Это теория психоанализа, описывающая именно тот поразительный момент, когда мозг не может примирить разницу между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле. — Я повторил определение, которое услышал на уроке. — Именно это и произошло сейчас, Наоми.

— О чем ты говоришь, Джош?

— Видишь ли, ты ожидала, что я запрыгаю от радости, когда ты, наконец, решишь вытащить голову из задницы и быть со мной. Все то время, что я тебя знаю, ты ходила вокруг да около, делала то, что тебе чертовски нравится, и держала меня на заднем плане на случай, когда тебе потребуется любящее внимание. Ты говорила, что я могу иметь такую же свободу, как у тебя, но не ожидала, что я ею воспользуюсь. Теперь же у меня есть женщина, которая любит меня и хочет проводить со мной время. Внезапно тебе захотелось перевести все в разряд парень/девушка. Ты думаешь, что я брошу Мел и просто уйду с тобой в закат, только потому, что ты готова?

Мне показалось, что я вижу, как начинают формироваться слезы, но месяцы получения дерьма оставили меня немного грубым. Теперь я был в ударе.

— Взрывающаяся Ноэма. Твой мозг пытается примирить то, что ожидал услышать от меня, с тем, что я сказал на самом деле, что это — «недостаточно хорошо». То, что ты хочешь быть моей девушкой, только потому, что не хочешь меня потерять, — недостаточно веская причина, чтобы я бросил Мел.

В обычное время потрясенное и страдальческое выражение на ее лице разбило бы мне сердце, однако по какой-то причине на поверхность всплыла расплавленная магма наших отношений и убила всех жителей города. Все, что я чувствовал в тот момент, был гнев. Раскаленный добела негодующий гнев.

И это ощущалось хорошо.

Когда я покидал дом Наоми после нашего взрыва, я чувствовал себя на вершине мира. Было ли это мелочным? Возможно. Но в тот момент казалось, что восторжествовала справедливость. Наоми, наконец-то, догадалась, через что она заставила меня проходить все эти месяцы.

***

Недели превратились в пару месяцев. Я пытался балансировать свое время между Наоми и Мел, хотя и не делил его пятьдесят на пятьдесят. Наоми нехотя приняла нашу новую реальность. Столы были перевернуты, и теперь это я посылал ей сообщения о том, что занят.

Может ли жизнь стать лучше? У меня были две женщины, трахавшие меня по малейшему щелчку пальцев. Медленные чувственные прикосновения Мел заставляли меня чувствовать себя великолепно, в то время как энергия Наоми бодрила меня. Наоми была вокальной, громкой, агрессивной в постели, в то время как Мел была мягкой и страстной. Мел не кричала как Наоми, достигая кульминации. Она просто стонала и крепче обхватывала меня ногами. Потом она дышала мне в ухо, когда у нее перехватывало дыхание.

Все было хорошо, пока она как-то не сказала:

— Боже, я люблю тебя, Джоши.

Что за черт?!!

Я напрягся, когда она это сказала. У меня почти пропала эрекция. Почти. Но потом она начала тереться в меня бедрами. Я видел, как ее живот напрягся, когда она согнула его, толкая свой таз на мой член. Я скользил в ее киску и выходил из нее, в то время как она трахала себя моим членом.

— Кончи для меня, Джоши!

Как можно быть мягким, когда такое говорит красивая девушка? Особенно с ее возмутительно сексуальным акцентом. Так что, я начал накачивать ее, но она меня остановила.

— Нет, подожди! Сними презерватив, Джоши. Я хочу тебя чувствовать.

Черт! В тот момент я был настолько охвачен вожделением, что она могла бы приказать мне поджечь себя. Я протянул руку между нами, стянул презерватив, отбросил его в сторону и снова ввел свой член в самое горячее, самое влажное место, какое только можно себе представить (до этого я никогда не занимался сексом без презерватива. Половое воспитание для чего-то да годилось). Это было невообразимое чувство!

Я должен был привыкнуть к новому ощущению скольжения в ее дырочку и обратно. Как будто о мой член терся бархат. Я хотел, чтобы это продолжалось ради нее, но мой контроль медленно ускользал.

Ее дыхание участилось, а стоны усилились. Ее ногти впились в мои плечи, когда она посмотрела мне в глаза. Потом она снова начала дергать бедрами, и я просто потерял контроль.

— Кончай в меня, Джоши! Отдай мне все!

Слышать, как она произносит мое имя так, как может только она, смешанное с новым чувством нирваны, было для меня чересчур. Я кончил так чертовски сильно, что мой член стал чувствительным. Я никогда не чувствовал такого раньше.

Мы лежали, переплетенные друг с другом, в то время как она осыпала меня легкими поцелуями. Она, наконец, устроилась у меня на груди, когда нас окутала тишина. Я собирался задремать, когда услышал ее шепот:

— Ты знаешь, я была серьезна, говоря то, что сказала. Я люблю тебя.

Я притворился спящим, но мой разум был более бдительным, чем когда-либо. Я вспомнил свое соглашение с Наоми, что, пока я занимаюсь сексом с ней, я всегда буду надевать презерватив. Я только что нарушил это соглашение.

В тот момент я не беспокоился о ЗППП. Мел была не из тех, кто отдается первлму встречному. Вероятность беременности тоже не казалась мне реальной (хотя она определенно должна была быть). Мои тревоги были сосредоточены на другом.

Я знал, что Мел мне небезразлична. Сильно. Вот почему мне было так больно, когда я понял, что есть хороший шанс, что мы с Мэл скоро расстанемся. Я не мог с ней так поступить. Как бы мне ни нравилась Мел, я не любил ее. Я все еще был влюблен в Наоми.

Богом проклятое сердце! Оно хочет того, чего хочет.

***

Следующие несколько недель я держался вдали от обеих женщин. Да, я убежал и спрятался. Похоже, именно это я всегда и делаю, сталкиваясь с ситуацией, с которой не хочу иметь дело. Телефонные звонки игнорировались, сообщения оставались без ответа. Я их даже не читал. Я знал, что в них говорится, и не хотел иметь дело с любой женщиной, спрашивающей меня, что со мной не так.

Вы — суки, вот что не так!

Ладно, так нечестно. Мел не была проблемой. Даже Наоми не была проблемой. Настоящая проблема была в том придурке в зеркале, который не мог понять, как привести свое дерьмо в порядок.

Видите ли, моя проблема заключалась в следующем: я был влюблен в Наоми, но я ХОТЕЛ быть влюбленным в Мел.

Я потратил все свое время, пытаясь придумать, как перенаправить мою любовь к Наоми на Мел. Я пришел к пониманию, что во многих отношениях я хуже Наоми. По крайней мере, у нее хватило порядочности быть честной со мной в том, что она делала. Она никогда не лгала мне, никогда не манипулировала мной. Конечно, она держала подробности своих свиданий при себе, но мне никогда не приходилось задумываться, скрывает ли она что-либо от меня.

А Мэл я обманывал с того самого момента, как встретил ее. Она решила, что она одна привлекает мое внимание. Я проводил с ней ужасно много времени, так что, она ничего больше не заподозрила. Но я получал с Наоми достаточно, чтобы сохранить то, что у нас было. Там были обида, боль и ревность, но она была очень живой и являлась частью моей жизни. Наверное, именно так я и понял, что это — настоящая любовь. Почему, черт возьми, я должен — могу ли — мириться с болью и ревностью?

В то время как то, что я делал, было кармической справедливостью для Наоми, это было просто жестоко по отношению к Мэл. Она не заслуживала того, что я с ней делал, особенно теперь, когда я знаю, что она ко мне чувствует.

Самой большой моей проблемой был эгоизм. Просто и ясно. Помните, в детстве меня баловали и, вроде как, ожидалось, что и будут баловать. Я тоже хотел съесть свой торт. Я не хотел отпускать Мел, хотя это было правильным. Я хотел удержать ее. Я на самом деле был в ней заинтересован, но отчасти потому, что она заставляла меня чувствовать себя особенным. Она уделила мне все свое внимание. Она давала мне то, что я хотел, чтобы давала мне Наоми.

В то же время, отпустить Наоми не

было для меня вариантом. С ней я чувствовал себя полным. Не спрашивайте почему. Я не смог бы вам этого объяснить, даже если бы и знал. Но я был влюблен в нее. Так было очень долго. Однако я знал, что она не любит меня так же сильно. Конечно, я ее интересовал. Может быть, она даже немного любила меня (хотя никогда этого не говорила). Но я знал, что люблю ее гораздо больше, чем она меня.

Так было ли справедливым по отношению к Мел быть с ней, принимать ее любовь и внимание, в то время как сам был влюблен в другую?

Конечно, я уже знал ответ на этот вопрос. Но делать правильные вещи гораздо труднее, чем знать, что это такое.

Отстой, не так ли?

Назад в настоящее время

Сентябрь 2015 года

Наверху все стихло. Я предполагаю, что моя сестра слишком любит своих детей, чтобы убить их и похоронить на заднем дворе, поэтому предполагаю, что они пораньше легли спать.

Дверь в подвал открывается, и на лестнице слышатся спускающиеся шаги. Пытаясь притвориться спящим, я задерживаю дыхание, надеясь, что незваный гость поймет намек и уйдет. Не повезло.

— Я знаю, что ты не спишь, Джош. Ты ведь знаешь, что храпишь?

— Что тебе нужно, Трина?

После секундной паузы она тычет меня в плечо. Крепко.

— Ой! Какого хрена, Трина?

— Я хочу, чтобы ты съел этот чертов бутерброд, чтобы я могла сказать твоей жене, что ты ел. Может быть, тогда она перестанет звонить.

— Кому какое дело, чего она хочет? Видит Бог, ей было все равно, чего хочу я.

— Повзрослей, Джош. Съешь этот чертов бутерброд. Ты можешь бойкотировать ее измены и не мучая себя. Найди другой способ закатить истерику, после того как заставишь этот бутерброд исчезнуть.

Я театрально хватаю бутерброд и преувеличенно сильно откусываю.

— Мммм. Восхитительно, — саркастически говорю я. Она не выглядела удивленной. — Я люблю, когда у хлеба твердая корка, но он мягкий в середине.

Она хлопает меня по голове.

— Если бы ты съел его час назад, когда я его принесла, он был бы вкуснее. Но нет, ты должен вести себя как Джош, вместо того чтобы быть мужчиной и справляться с этим.

— Иди к черту, Трина!

— Отрасти себе яйца, чертов испорченный мальчишка.

Я успокаиваюсь, когда слышу ее удаляющиеся вверх шаги. Она останавливается перед выходом из подвала и несколько секунд молчит.

— Послушай, Джош. Я знаю, что слишком строга к тебе. Но я волнуюсь за тебя. Я просто хочу, чтобы с тобой все было в порядке.

Я отвечаю не сразу, но ее слова доходят до меня. Прямо перед тем как она выходит из подвала, я кричу:

— Я люблю тебя, сестренка!

И практически слышу ее улыбчивое:

— Я тоже люблю тебя, избалованное отродье.

— Заносчивая сука!

— Королева Драмы!

— Ботаничка!

— Недержание!

Я вскакиваю, чтобы посмотреть на нее, когда она это говорит.

— Это случилось только один раз. И мне было восемь. — На моем лице появляется притворно обиженное выражение, но я не могу не улыбнуться. Я смотрю, как она спускается по лестнице и встает передо мной.

— Сколько раз тебе придется сосать член, чтобы считать себя геем?

Мое лицо, должно быть, сморщилось, когда у меня в голове вспыхнул образ члена парня во рту. Во взгляде Трины мелькнуло удивление.

— Я никогда этого не делал. Ни разу, — отвечаю я, прежде чем осознаю, в какую ловушку попал.

Она игриво хихикает и кивает.

— Точно, недержание. Потому что одного раза будет достаточно.

С этими словами она наклоняется и целует меня в лоб. Когда я снова остаюсь один, у меня нет другого выбора, кроме как рассмеяться. Предоставил моей старшей сестре способ вывести меня из этого состояния.

Прошлое

Июнь 2006 года

Я бегал, нырял и уворачивался так долго, как только мог, чтобы продлить неизбежное. Все это резко прекратилось в ту среду, когда я пришел домой с работы и увидел Мел, сидящую перед моей квартирой. Наши взгляды встретились, и выражение ее лица не говорило: «Добро пожаловать домой, моряк».

— Какого хрена, Джоши?

Я не знаю, был ли это ее акцент или мое воображение, но она звучала достаточно сердито, чтобы мы закончили эпизод «щелкнуло». Я не говорю, что боюсь женщины (это было бы не по-мужски), но я сделал небольшое сканирование ее рук, чтобы убедиться, что они не сжимают никаких острых предметов. Я просто проверяю.

Я проскользнул мимо нее и отпер входную дверь. Нам действительно нужно было объясниться, но здесь, в этом коридоре, было не место. У меня были соседи, которые были безработными и очень скучали по жизни, так что, это бы не было ниже их достоинства — подслушивать ссору любовников.

Как только за нами закрылась дверь, Мел набросилась на меня.

— Ты совсем спятил или что, гребаный придурок? Ты неделями игнорируешь меня, не говоря ни слова. Какого хрена?

Даже когда она кричала на меня так сильно, что слюна летела из ее рта, я не мог не воспользоваться моментом, чтобы полюбоваться, насколько чертовски сексуальной она была. Я не думаю, что любой мужчина мог бы долго смотреть на нее, не желая провести языком по ее татуировкам.

— Мне очень жаль, Мел. Просто у меня было много забот, и мне нужно было прийти в себя, чтобы разобраться. Это все.

Она стояла в моей гостиной, уперев руки в бока, и смотрела мне в лицо лазерными лучами. Затем ее лицо смягчилось и приняло печальное выражение.

— Это не совпадение, что тебе понадобилось время подумать, сразу после того как я сказала, что люблю тебя, не так ли?

Я хотел сказать ей, что это не имеет к делу никакого отношения, но больше не мог ей лгать. Поэтому я молча кивнул головой и уставился в пол. Боковым зрением я видел, как кивнула она.

— Ну, по крайней мере, я знаю, что ты чувствуешь. Ты мог бы просто послать меня к черту, а не убегать.

— В том-то и дело, Мел. Я не хочу, чтобы ты отвалила. Сейчас ты — лучшее, что есть в моей жизни.

— Но недостаточно хороша, чтобы любить меня, верно?

— Ты не можешь так думать. Дело не в том, что ты недостаточно хороша. Дело в том, что я не могу дать тебе той любви, которой ты заслуживаешь.

Ирония того, что я повторял те же самые дурацкие успокаивающие слова, которыми кормила меня Наоми за время, проведенное вместе, не ускользнула от меня. На самом деле, меня тошнило от одной мысли об этом. Это просто напомнило мне, что мы с ней не такие уж разные.

Мел сардонически усмехнулась и недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты же не серьезно. Вау. Да ты действительно придурок.

— Мел...

— Отвали, Джош! И постарайся потерять мой номер, пока будешь этим заниматься!

Она сердито оттолкнула меня и потопала к двери. Мне хотелось сказать что-нибудь, чтобы остановить ее, заставить повернуться и прыгнуть в мои объятия. Я хотел вернуться к тому, какими мы были до того, как я стал таким гребаным идиотом. До того, как она сказала: «Я люблю тебя». Боже, я просто хотел взять ее в свою комнату и затрахать ее до бессвязности. Но я этого не сделал. По-своему, довольно жалко, я поступил правильно. Я отпустил ее.

Она распахнула мою дверь и собиралась навсегда покинуть мою жизнь, но что-то остановило ее. Она стояла в дверном проеме, положив руку на дверную ручку, и начала плакать.

— Это был первый раз, когда я сказала мужчине, что люблю его.

Я уставился на нее с открытым ртом, чувствуя себя самой низшей формой китового дерьма, которое когда-либо существовало. Забавно, но Наоми разбивает мое сердце на миллион кусочков, а я заранее за это расплачиваюсь. Может быть, я заслужил всю ту боль, что обрушилась на меня. Я всегда думал о себе как о жертве, но по иронии судьбы теперь сам был преступником.

Но Мел была солдатом. Я наблюдал, как она взяла себя в руки, вытерла глаза и, не оглядываясь, закрыла за собой дверь.