А вам нравится ваша работа? Точнее коллектив, в котором вам приходится проводить по 8 часов своей жизни каждый день (это если еще не считать обеденный час)? А еще точнее ваш генеральный или генеральная? А если она не плоха собой, но стерва внутри? А если она получает истинное удовольствие, вызывая подчиненных в свой кабинет и, доводя их своими издёвками до бешенства, до слез, до близкого к истерике состояния? Вот и мне не нравится. Ненавижу её.

И вот однажды она довела новенькую, молодую сотрудницу в своем кабинете, до настоящей истерики. Нам пришлось вызывать скорую, а потом мы узнали, что у девочки случился выкидыш. Генстерва (извините, мы не сильны на прозвища), узнав об этом, распорядилась оформить ей оплачиваемый отпуск на две недели, с последующим увольнением по собственному. А скольким сотрудникам она с блаженной улыбкой отказала отпустить с работы, когда у тех были крайние обстоятельства? У одного сотрудника залило квартиру, в то время, как он, боясь потерять место в нашей фирме, в это время час умолял Генстерву отпустить его.

У ее персонального водителя жена еле, еле не отдала концы при тяжелых родах, пока он умолял отпустить его в роддом к жене.

У бедной азиатки уборщицы вообще не было вечера, чтобы она не плакала, переодеваясь в своем уголке.

Все это копило во мне ненависть к этой, людоедке, спрятавшейся в теле Барби. И вот наступил день, когда она вызвала меня в свой кабинет, решив полакомиться моей кровушкой.

— - Здравствуйте, Леночка – Хеленочка. Хахах. И кто только придумал вам, простой девке, такое имя ?

Ладно, не суть, Вам известно, что нам предстоит серьезная налоговая проверка?

— - Нет.

— - Нет? Так вот я довожу до вашего светлейшего сведения, что да. И вам, как нашей системной администраторше, предстоит создать для бухгалтерии скрытое хранилище на съемном носителе, которое при первом же сигнале, они могли бы отключить и спрятать между сисек ахахаха.

— - В пачку прокладок будет надёжнее.

— - А ты у нас еще и шутница да? Ну да, с таким именем можно и покривляться. Кто из родителей так тебя назвал ?

— - Папа.

— - Во блин.... Ну передавай ему привет от меня хахах.

— - Не смогу, его больше нет в живых.

— - О, дочку обозвал и на покой хахах. Ладно, не мое дело. Марш в бухгалтерию и сотвори им там очередное чудо твоей технической мысли, и чтобы они не бегали потом ко мне жаловаться, что оно не работает.

Мне было ровным счетом плевать на ее попытки унизить меня. Но когда она начала глумиться над памятью моего отца, у меня навернулись слёзы и сжались кулаки.

— - Все. Я уничтожу тебя, стерва, я заставлю тебя ползать передо мной на брюхе, – решила я.

Ненависть высушила навернувшиеся слезы, а боль от того, что ногти впились в ладошку до крови в сжатых кулаках, отрезвила ум.

— - Не могла бы я взять вашу визитку, мадам, ибо мне нужно будет сообщить вам по мобильному о сделанной работе?

— - На, не жалко, но по пустякам не смей трезвонить, только когда все будет готово.

— - Конечно, обещаю, мадам, что я воспользуюсь вашей визиткой, только когда все будет готово!

— - Я могу идти?

— - О да, Девочка со странным именем, ты свободна.

Холодный ум и полное спокойствие, никаких эмоций, -- говорила я себе, идя по коридору в бухгалтерию.

Задание было простым, и я справилась с ним за полчаса. А вот подготовка моей мести требовала куда больше времени. Во первых мне нужно было найти самый отстойный, грязный и страшный мотель для дальнобойщиков за МКАДом. Снять там самый раздолбанный, вонючий номер со скрипучими половыми досками и вечно сырыми обоями, местами покрытыми грибком.

Во вторых мне нужно было заехать в байкерский клуб к своим друзьям и разжиться двумя парами настоящих полицейских наручников.

Там же, желая придать себе вид настоящей садистки, с помощью друзей, я оделась в кожаный прикид с шипами и наложила соответствующий мейкап.

Ну еще черный парик, с торчащими во все стороны клоками.

Готова ли ее стервозная душа к встрече с такой девочкой, со странным именем и кожаной плеткой в руке ?

Заключающим пунктом подготовки было заехать домой за дьявольской коробочкой для визиток, на которой красовались неизвестные знаки и символы.

И вот я сижу в рваном кресле самого дерьмового номера, в самом дерьмовом мотеле для дальнобойщиков замкадья. На качающемся со скрипом трехногом столике передо мной стоит бутылка виски, стакан и валяется длинная кожаная плетка. Верхнюю лампочку я разбила, а в жирное и мутное бра на стене ввернула лампочку на 40 ват, чтобы обстановка была еще противнее и гнуснее. В левой руке дьявольский подарок, в правой ее визитка. Ну что, кажется все готово и я не нарушу свое обещание, вставив визитку в прорезь? Мой взгляд упал в угол комнаты около кровати. О боже, этот номер не подвергался уборке, сменив много жильцов, о чем говорило огромное количество высохшей спермы на полу в углу.

Ты лизать ее будешь, гадина! И визитка легко скользнула в прорезь, как всегда вызвав там недолгое красное свечение.

В этот раз я не засыпала и ждала свою гостью сидя в кресле.

И вот, я не успела увидеть каким образом, но, как и всегда на краю кровати, я увидела сидящую фигуру. О да, это была она. Только ее лицо изменилось, приобретя выражение страха и округлившиеся глаза. Я встала с кресла, хлестнула плеткой по столу и сказала

— - Ваше задание выполнено, все готово, мадам! А вот девочка с дурацким именем сейчас поучит вас некоторым манерам! И следующий удар плетки обрушился на ее колени.

Из ее глаз, полных непонимания происходящего и жуткого страха, хлынули слезы. Это спасло ее от удара плеткой по ее гадкой морде. Всего одного удара по столу и второго по ее коленям хватило, чтобы суровая злая мадам превратилась в хнычащую, размазывающую дорогую тушь по щекам, девчонку. Она пыталась просить отпустить ее сквозь рыдания. Ну уж нет, не так быстро, дорогая. Я опрокинула ее на спину, пристегнула руки наручниками к изголовью, и сорвав с нее трусы, засунула их ей в рот. Разведя ее ноги в стороны, я крайне удивившись, обнаружила, что она течет ручьями от происходящего. Ах ты ж стерва, ты еще и кайфуешь, -- подумала я, ну ладно, тогда погнали дальше. Я одела презерватив на ручку плетки и резко вставила в ее широко раскрывшуюся, текущую пи......, что вызвало у нее стон блаженства, а не мучения, как хотелось мне. Тогда я сняла с себя кожаные штаны, под которыми нихрена не было, и прямо в сапогах забравшись на кровать, уселась на ее лицо, освободив ее руки. Я хотела унизить ее, написать ей в рот, но почему-то не смогла. А она начала лизать меня. Все мои дырки. Ласкать мои бедра, массировать мой клитор. Она делала все так умело и с таким удовольствием, что я кончала раз за разом от ее пальцев и языка. А она высасывала из моей пи.... Все соки, которые обильно текли из меня и умоляла дать ей еще. Обкончавшись на ней, я встала, поставила ее в позу собаки и как следует оттрахала ее ручкой плетки, отвесив ей несколько неслабых шлепков по попе, приговаривая за что она это получает. Плетка упиралась в ее матку, растягивала ее влагалище и хлюпала в нем, как поршень. Генстерва выла от наслаждения, по ее ногам текли реки ее соков и слизи, которые ручка плетки, как поршень выкачивала из нее. Она кончила дрожа и издавая кошачьи крики. Мне стало ее жалко. Я не могла начать издеваться над ней, как хотела раньше. А она смотрела на меня влюбленными глазами и шептала, что так сильно не кончала никогда. Я выпила стакан виски, потом села на кровать, подав ей такой же полный.

— - Завтра ты напишешь по собственному и никогда больше не появишься в нашем коллективе, иначе я тебя убью, тихо сказала я, не моргая глядя в ее глаза и достав из сумочки папину беретту.

— - А тебя я еще увижу когда-нибудь, спросила она, глядя мне в глаза с любовью?

— - Все в этой жизни может быть...

Интересно, какими будут наши ласки, если мы с ней встретимся когда-нибудь еще раз?