Глава 3

Я смотрел на него и казалось наяву видел, как это происходило, словно в глубине моего сознания демонстрировались кадры из фильма. Мне вдруг захотелось уйти, но я должен был знать всё.

— Примерно через месяц мы случайно столкнулись друг с другом. Она была в отличной форме. Встретила она меня холодно, но потом всё изменилось. Это произошло тем вечером, когда они проводили конференцию крупных рекламных менеджеров Северной Америки. Была вечеринка с коктейлями и танцами. Мы оба находились там, и мы оба выпили. Я пригласил её на танец и не мог не возбудиться. На этот раз она не отстранилась, и я спросил, не хочет ли она выйти подышать свежим воздухом. Мы вышли на парковку, затем сошли с бетона на траву. Земля была неровной. Она потеряла равновесие, Я поймал её, но тоже потерял равновесие — оба были достаточно выпившими. Мы упали на траву... и это случилось.

— Случилось что?

— Я мог сорвать с неё одежду. Она могла сорвать мою. Но на самом деле она сняла только трусики, и мы сделали это.

— Сделали как?

— Хорошо. Я был на ней сверху, а она обхватила меня за задницу, и просила, чтобы я трахал её сильнее. Так тебя устраивает?

— Подолжай.

— К счастью это не заняло у нас много времени, потому что через 15 минут жена одного из рекламных менеджеров и ещё один рекламный менеджер, который не был её мужем, чуть не наткнулись на нас. Хорошо что мы уже были одеты, и она курила. Так что у нас была причина там находится.

— Она курила?!

Она курила, когда мы поженились, но после того, как я пару лет просил её бросить, думал она отказалась от этой вредной привычки. Значит она ещё в чём-то лгала!

«Да, она сказала, что в значительной степени отказалась от курения, но... она в тот момент она была расстроена! Она сказала мне, что случившееся было большой ошибкой, и мы должны были забыть о том, что это когда-либо произошло. Да ради Бога! Но обычно, после того когда женщины были со мной, они этого не забывают.

Он заметил мой взгляд.

«Что я могу сказать. Мне говорят, что я высокий и красивый, и мне нравится трахаться. Обычно на меня не жалуются. Это чистая правда».

«В любом случае, через некоторое время я бы не возражал против второго раунда, раз мы уже сделали это, но она ничего такого не хотела. Она, ушла спотыкаясь, и той ночью я её больше не видел».

Я попытался вспомнить, и вспомнил! Это было в августе, в грёбаном августе, полгода назад! У неё было важное мероприятие, и около полуночи, когда я ужѐ начал беспокоиться, она позвонила. Её голос звучал... странно, будто сквозь слёзы. Она сказала, что просто слишком много выпила, слишком много, чтобы ехать домой, поэтому останется на ночь. В отеле всегда были свободные номера для служащих в таких случаях. Я ничего плохого в этом не увидел.

Она вернулась домой на следующий вечер, и, восстанавливая это в памяти понимаю, что выглядела она подавленной. Это было подходящее слово — подавленной. Она должна была быть шумливой. Она должна была быть экспресивной. Она должна была бы схватить меня, если бы я был не в духе, и поднять мне настроение, но она была молчаливой и на следующий день. Мне пришлось даже спросить её об этом, и в ответ она сказала, что просто выпила так много, что всё еще чувствует последствия. Я не подталкивал её к сексу, будучи хорошим, сострадательным мужем. Пару дней она была в таком состоянии, а потом стала прежней.

— Потом?..

— Примерно через неделю она позвонила мне в студию, сказав, что хочет поговорить, и мы встретились в «Стáрбаксе». Она сказала, что мы совершили серьёзную ошибку, и что это уже никогда не повторится, что она любила своего мужа. Я спросил, почему же она позвонила мне. Она ответила, что хочет, чтобы я знал, что это никогда не может повториться».

Он посмотрел на меня так, что мне захотелось его задушить.

«Когда они говорят, что хотели встретиться, чтобы сказать, что не будут заниматься с тобой сексом, ты можешь поспорить, что трахнешь их. Мы добрались до моей машины, прежде чем она набросилась на меня, и она была... великолепна, но ты уже знаешь это. Мы поехали в парк, был полдень, так что он был пуст. Я откинул сиденье, и она уселась сверху. Чёрт, она была какой-то совершенно другой».

Тут я понял, что мне не стоило с ним встречаться. Мы не только собирались развестись, но и все мои воспоминания о ней с момента нашей встречи до нескольких ночей назад были разрушены. Как будто кто-то измазал дерьмом все восемь лет моей жизни.

Но у меня не было иного выбора. Пока я не услышал его рассказ о том, как они были вместе, а я видел, что он был со мной честен, боялся, что у меня не хватит смелости пройти через всё это. Я бы смотрел в эти большие карие глаза, она бы плакала и клялась, что любит меня, и я не смог бы удержаться, и не вернуть её обратно. Я бы постарался заставить себя забыть, убедить себя, что у нас всё получится. И я как-нибудь исправил бы наш брак, пошёл бы на консультацию, сделал всё то, что вы делаете, когда не хотите сталкиваться с фактом, что брак или отношения мертвы. Но я никогда больше не буду доверять ей, я никогда не прощу её. Со временем брак распадётся, и рано или поздно, независимо от того, кто из нас нажмёт на спуск, мы расстанемся друг с другом. Просто это будет происходить очень медленно и мучительно, а не внезапно и быстро.

— Сколько раз вы виделись? Где вы, встречались? Вы когда-нибудь занимались этим в нашей квартире?

— Всё началось довольно мощно и страстно. Как только она решила, что хочет этого, она встала на этот путь. Первые несколько месяцев мы встречались в парках, время от времени в каком-нибудь маленьком мотеле, где она снимала комнату, потому что никто не мог её знать, и я пробирался туда тайком. Я не мог позволить, чтобы меня узнали. Но бывало мы хотели провести весь день вместе. Так что нам нужна была комната.

— Почему вы не пошли к тебе, или к нам. Или вы были?

— Мы не могли рискнуть пойти ко мне. Слишком много людей меня знают. И мы не могли пойти к вам, потому что у Рокс не захотела этого. Я предлагал это пару раз. Ваше место преходящее, большинство людей работают, так что у вас не так много людей, выглядывающих из окон, и это было бы намного удобнее, но Рокс сказала «нет!». Она не стала это обсуждать, ваше жилье было неприкосновенным.

— Вы встречались только друг с другом?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты имеешь в виду, были ли наши отношения постоянными? Ты с ума сошёл? Она невероятная женщина, но я видел её, самое большее, только раз в одну, или две недели. Мне нужно гораздо больше. Обычно я встречаюсь с парой новых женщин в неделю, и это обычно встречи на одну ночь. Некоторые длятся дольше. Отношения с Рокс продержались дольше, чем к кем-либо из тех, с кем я встречался в Джексонвилле.

— Она знала?

Он посмотрел на меня странным взглядом.

— Ты думаешь, мы были влюблены? Что я испытывал чувства к ней, или она ко мне?

— Как можно быть с кем-то так долго и не испытывать чувства к друг-другу?

— Мы были друзьями. Она мне нравилась. Она мне действительно нравилась, и мне нравился секс с ней, но я никогда не ожидал ничего другого. Ей... Я знаю что ты имеешь в виду. Женщины могут всё испортить, но она никогда так не поступала. Ей нравился секс. Боже, как ей это нравилось. Она крикунья, но ты это знаешь, и она всё это делала. Минеты, и разные позы, и анал. Она колебалась, но в конце концов, я думаю, она получила больше удовольствия от такого секса, чем от обычного.

У меня мелькнула мысль задушить его. Однажды я попробовал анальный секс с Рокси. Один раз! Она плакала и говорила, что ненавидит это, и когда я предложил это пару раз за эти годы, она практически откусила мне голову за то, что я думал только о себе, а не о ней. Но она всё делала с этим сукиным сыном, и, по его словам, любила всё это.

«Самое смешное, что обычно, после того, когда ты выебал женщине мозги и лежишь в постели, они хотят этих объятий, болтовни на подушках. Она никогда не была такой, ни в начале, ни в конце. Она высасывала меня досуха, и затрахивала почти до потери сознания, а когда мы заканчивали, если приходило время, она просто одевалась, целовала меня в щёку, как какого-то дядю, и уходила. Это ПОЧТИ беспокоило меня, но потом я понял, что это было здо̀рово. Мне не нужно было беспокоиться о её привязанности, никаких неприятных телефонных звонков, никакой ревности, никаких разговоров о том, чтобы бросить мужа и переехать ко мне. Она была идеальной девушкой!»

Я сидел и пытался всё это осмыслить. Ни любви, ни эмоциональной связи. Просто горячий секс. Это вроде бы должно было заставить меня чувствовать себя лучше.

— Как долго это продолжалось?

— До вечера, посвященного грамоте. Она действительно испугалась, когда допустила такую оплошность. Она была уверена, что все будут говорить об этом, и что ты каким-то образом узнаешь и бросишь её. Я сказал ей, что она волнуется без всякой причины. Это было принято как шутка. Все смеялись. Позже я узнал, что 4-ый канал не транслировал это. Я попросил оператора вырезать этот момент из ленты, отправленной в студию. Слишком рискованно было выпускать это в эфир. Я думаю любой на 4-ом, кто мог бы вас знать, мог сам решить, сказала ли она тебе об этом, или решила не расстраивать.

«Как бы то ни было, в конце ужина она сказала мне, что всё закончилось. В ту пятницу мы провели вечер в моем номере, но после ужина никаких споров не было. Я не стал настаивать. Я подумал, что она успокоится, и мы продолжим наши отношения. К ноябрю и декабрю было уже не так волнующе и притягательно, как в начале, но мы всё равно собирались вместе примерно раз в неделю, если могли. На этот раз прошло две недели, и ни слова. Наконец она позвонила мне и сказала, что всё кончено — она действительно была испугана, и на этот раз она говорила серьезно, но я уговорил её встретиться ещё раз. Мы поехали в Атланту, сняли номер, и остались на ночь. Это было потрясающе. Мы провели ночь и всё утро в постели, занимались чем только можно, но когда мы там всё закончили, закончены были и отношения. С тех пор я её не видел и не разговаривал с ней».

Это были выходные, когда ей пришлось поехать на семинар по туризму в Атланту. Она сказала мне, что будет работать все выходные и что увидится со мной, когда вернётся. Она сияла и была счастлива в тот воскресный вечер, когда вернулась. И она целовала меня ртом, который, вероятно, провел много времени вокруг его члена. Мы занимались любовью, и я понятия не имел, что она провела предыдущие 36 часов, делая всё и даже больше, чем занимались мы. И она, с серьезным лицом говорила мне, что любит меня!

Мне казалось, что если бы у меня в животе было что-нибудь твердое, оно могло бы всплыть. Я выпил ещё горячего чая.

Он откинулся назад и отпил из своей чашки.

«Вот и всё».

Я подумал о том, чтобы спросить, какой ещё ущерб он может нанести моему миру. Он лежал вокруг меня разорванный на куски. Мой брак закончился, как и мое ощущение себя мужчиной последние десять лет моей жизни, по крайней мере всё время, проведенное в Джексонвилле. Я, вероятно, не стану искать продвижения вверх, а оставлю всё это в стороне. На телестудиях по всей стране всегда появлялись вакансии. Я мог бы оказаться в Поданке, Орегоне, или Нью-Йорке, и я без труда мог бы получить где-нибудь новую работу. Я создал себе довольно хорошее имя.

Чего я не мог сделать, так это остаться здесь. Было слишком много мест, где я мог бы столкнуться с ней, слишком много мест, где я наткнулся бы на воспоминания, которые мы создали вместе. Было бы хорошо, если бы я смог убедить себя, что то что случилось неважно. Она просто очень хорошо трахалась в течение очень долгого времени.

Однако это имело значение, потому что я всё еще любил её, и понимал, что возможно надолго. Я прожил 32 года своей жизни, прежде чем нашёл такую любовь, и я не знал, найду ли я её когда-нибудь снова, но я собирался чертовски хорошо попытаться. Я не осознавал, пока не нашел её, насколько пустой была моя холостяцкая жизнь. Я думал, что мои женатые друзья, которые стремились домой к жене и детям, были сумасшедшими, пока это не случилось со мной. Как оказалось, у нас не могло быть детей, но это не имело значения, пока у меня была она.

Теперь это не так!

«Наш договор ведь в силе?»

В его голосе прозвучала нотка беспокойства. Может, он наконец-то прислушался к себе и понял, что рассказал.

Я хотел обрушить ему на голову каждую унцию своей горечи, нарушить свое обещание, и сделать все возможное, чтобы обмануть его и попытаться испортить его карьеру. Или просто выйти на улицу, ударить его и сломать этот грёбаный идеальный нос, но я дал ему слово.

Кроме того, если он говорил мне правду, он не соблазнял её. И не думаю, что смог бы. Она двадцать лет возбуждала мужчин и удерживала их на расстоянии вытянутой руки, чтобы получить от них только то, что хотела она. Думаю, ей были известны все ходы и подходы. Она отдалась ему, потому что сама хотела, так что это было на её совести.

— Наш договор будет в силе, если ты не ничего не скажешь ей о нашем разговоре.

— Почему?

— Я собираюсь разобраться с ней. После сегодняшнего вечера вы можете делать все, что захотите, потому что она снова будет на «рынке», но если я даже заподозрю, что ты предупредил её, все гарантии исчезнут. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебя погубить, и я чертовски уверен, что однажды встретившись наедине, не просто сломаю тебе нос, но и уложу в больницу для пластической операции на том, что останется от твоего лица. Ты понял меня?

Он невольно поднял руку, чтобы прикрыть свое лицо — своё состояние.

«Понятно. Если она позвонит, у меня конференция, или какое-то задание. Я не скажу ей ни слова до тех пор, пока не получу от тебя добро».

Он встал и собрался уходить, но затем остановился и сказал, не оборачиваясь:

— Это никогда не было личным.

— Это не может быть более личным! Держись от меня подальше! Я постараюсь, но не могу честно сказать тебе, что, если увижу тебя снова, я, возможно, не забуду все свои обещания.

Я поехал домой рано. Было только 5 часов вечера, а это означало, что мне пришлось пробиваться сквозь пробки в час пик, поэтому было почти 6 часов, когда я вошёл в парадную дверь. Она стояла на кухне с графином сангрии. Она сама готовила этот напиток, нарезая купленные свежие апельсины, бананы и клубнику. В её приготовлении он был неизмеримо лучше чем где-либо.

Она взглянула на меня, прежде чем налить мне в бокал. Её бокал был полон, и она потягивала из него. Её волосы были идеально расчёсаны, и ниспадали по спине огненной массой. В лучшие дни мне не терпелось уложить её, уткнуться в них лицом и гладить их руками.

На ней было обтягивающее платье с глубоким вырезом, в котором грудь была заправлена ​​в узкий топ, спускающийся до талии, плотно облегающий тело. Я знал, что когда она выйдет, её задница, исполнит симфонию. Всё было при ней — грудь, талия, отличная попка и ноги, которые вздымались до небес. Она знала это, и была соответствующе настроена.

Она приблизилась неся два бокала с напитком. Я взял один, и подошёл к дивану. Она начала было садиться рядом со мной, но я жестом указал на кресло рядом. Она всё поняла и грациозно села. Мы пили сангрию. Мне она очень нравилась.

— Ты собираешься сказать мне, в чем дело? — наконец спросила она.

— Ты знаешь.

— Я не знаю.

— Ты собираешься относиться ко мне как к полному идиоту?! И этим оскорбить меня вдобавок ко всему?

— Я весь день сходила с ума, пытаясь понять, что произошло между вчерашним утром, когда ты любя попрощался, и прошлой ночью, когда ты вошёл в дверь ненавидя меня.

— Я бы отдал тебе должное, если бы ты, по крайней мере, была честна, Рокс.

— Я была бы честна, если бы имела представление, о чем ты говоришь, — она почти плакала.

— Хорошо, — вздохнул я. Вероятно, это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать в своей жизни. По крайней мере, самое болезненное.

«Я знаю о тебе и Роберте Андерсоне».

Она понимала, что этот момент приближается, но все же это её потрясло. Её румянец исчез, и она не могла смотреть мне в глаза.

«Я... и Роберт Андерсон? Телеведущий 4-го канала?»

Я начал терять терпенье.

«Ради бога, сука! Перестань притворяться! Ты чертовски хорошо знаешь, кто он. Он тот парень, которого ты трахала и у которого сосала шесть месяцев. Это парень, с которым ты провела выходные три недели назад, прежде чем вернулась домой, и улыбаясь говорила мне, как сильно ты меня любишь».

Я не мог сидеть спокойно. Я был на ногах, и не осознавал, что сжал руки в кулаки, пока она не съёжилась с выражением на лице, которого я никогда раньше не видел. С другой стороны, и она никогда не видела, чтобы я был настолько близок к тому, чтобы потерять контроль над собой.

Я схватил её за эту великолепную гриву рыжих волос и сжал, и впервые в нашей совместной жизни мне было наплевать на боль, промелькнувшую на ее лице.

— Он тот человек, ради которого ты уничтожила наш брак, Рокс! Он тот человек, который убил нас! «Нас» больше нет! Я надеюсь, что он, или кто-то другой сделает тебя счастливой, потому, что, после сегодняшнего вечера, я не желаю когда-либо видеть тебя снова.

— Томми, не надо! Пожалуйста! Ты делаешь мне больно! Отпусти!

Я чуть не швырнул её обратно в кресло. Я отпрянул от неё, заставив себя разжать кулаки. Я испугался. Я ненавидел её, но никогда не прощу себя, если в слепой ярости причиню ей физическую боль.

Я опустился рядом с ней на колени и понизив голос сказал:

— Просто будь честна со мной, Рокс. Мы были женаты восемь лет. Я любил тебя. Разве я не заслуживаю честности в конце концов? Просто скажи мне!

— Я не знаю, что тебе сказали, но это неправда! Если ты видел запись, я знаю, что это выглядела плохо. Но это не значит, что я занималась с ним сексом. Я фантазировала о нём. Он великолепный парень. Но кроме поцелуя в щёку, он никогда не касался меня, и я не знаю, кто распространял ложь о том семинаре в Атланте. Но я могу доказать, что присутствовала на собраниях. Я не была с Робертом!

В течение минуты я не мог видеть её из-за слез, которые наполнили мои глаза. Даже сейчас она не могла быть честной. Вот как это должно было закончиться — с ложью на лжи.

Я встал и попятился от неё. Я не мог прикоснуться к ней снова.

Я вынул из кармана диктофон и нажал кнопку воспроизведения.

«Когда они говорят, что хотели встретиться, чтобы сказать, что не будут заниматься с тобой сексом, ты можешь поспорить, что трахнешь их. Мы добрались до моей машины, прежде чем она упала на меня, и она была... великолепна, но ты уже знаешь это. Мы поехали в парк, был полдень, так что он был пуст. Я откинул сиденье, и она уселась сверху. Чёрт, она была какой-то совершенно другой».

Она посмотрела на меня, и я увидел, что эти карие глаза наполнились слезами. Она выглядела так, будто врач вынес ей смертный приговор.

«Я уйду на несколько часов. Чтобы твоего духу здесь не было, когда я вернусь. Я честно не могу обещать, что не причиню тебе вреда, если снова увижу тебя сегодня вечером!»

Я вышел слыша как она плачет и зовёт меня.

Когда я вернулся, её уже не было. Она взяла с собой два чемодана и забрала большую часть своей одежды из шкафа. Она серьезно отнеслась к моей угрозе. Слава Богу!

Я стоял в центре того, что было нашим домом, а теперь стало квартирой, в которой я жил.

Мне хотелось, как маленький ребёнку свернуться клубком в углу и заплакать, но я заставил себя пройти в спальню для гостей, поставить будильник на утро, снять одежду и упасть на кровать.

Я думал, что никогда не смогу заснуть, но это было так, как если бы это предлагало мне избавление, и каким-то образом я в мгновение ока заснул.

Я проснулся в субботу и, хотя мне и не нужно было, поехал в студию. Я позвонил другу юристу, и узнал имя хорошего адвоката по разводам. Около 6 часов вечера Бобби позвонил мне на мобильный и упрашивал, пока я не согласился пойти к нему домой, чтобы приготовить стейк на гриле перед домом и выпить.

Приглашены мы были вместе с Рокс. Я ничего ему не сказал по телефону, но когда вошёл, он с Кэрол бросили на меня многозначительный взгляд, и стали обращаться со мной, как будто я только что пережил ужасную автокатастрофу. Не было смысла держать всё в секрете. Я рассказал им и видел выражение появившееся на их лицах. Это было похоже на то, когда друг говорит вам, что у него неизлечимый рак легких.

— Ты уверен? — спросила Кэрол.

— Более чем.

— Но вы могли бы... можно прибегнуть к консультированию. Вам было так хорошо вместе. Вы не можете просто так всё разорвать.

— Это не я совершил! Это она, Кэрол! Она уничтожила всё, и может быть и меня. Мне нужно пройти тестирование на ЗППП. Он такой свинья, что невозможно знать, что он мог подхватить и передать ей, а через неё и мне. Даже если ничего нет, я действую на автопилоте. Я чувствую, что она вырвала мне сердце и забрала его с собой, когда уходила.

Она обняла меня, и какое-то время я просто наслаждался запахом и ощущением женщины, обнимающей меня.

Позже Бобби признался разъяренной Кэрол, что именно он рассказал мне о словах слетевших с языка Рокс, которые уничтожили мой мир. Кэрол уже собиралась наброситься на него, но я её остановил.