И снова 90-е.

На этот раз, по служебным делам меня занесло в большой город – центр текстильной промышленности, ещё со времен СССР известный преобладанием женского населения над мужским.

Прибыл я договариваться о поставках материалов в понедельник, в тот же день решил все бумажные вопросы, на следующий получил и загрузил материалы, и, отправив фуру уже после обеда, решил заночевать на месте, а утром, отдохнув и отоспавшись, выехать обратно.

Нужно сказать, что предприятие, с которым я работал, держало для командировочных две комнаты в рабочем общежитии при заводе, чтобы те не тратили времени на доезд от гостиниц в центре до окраины, где оно располагалось. В моей комнате я жил один, и это меня вполне устраивало.

Вернувшись в общагу, я неторопливо упаковал вещи и вышел покурить в коридор-холл возле лестничной площадки, где, рядом с пожухлым фикусом в кадке, стояла урна для курильщиков.

Не успел я выкурить и половины, как в коридоре зацокали каблучки, и подошедшая девушка лет 22-х попросила угостить её сигаретой.

Девушка была слегка подпитой, но лишь слегка (на отрезке между «прелесть, какая пьяненькая» и «ужас, как нажралась» она находилась в начальной точке путешествия), поэтому барьеров в общении не было, и уже через пять минут мы весело болтали, закурив ещё по одной, а я тем временем с интересом разглядывал собеседницу.

Жгучая брюнетка с прямыми волосами средней длины, скуластенькое лицо с острым носиком, худощавая фигура с небольшой грудью…

Одета она была достаточно модно по тем временам. Со вкусом ли – вопрос спорный ).

Белые босоножки из узких полосок кожи, салатовая супер-мини юбка, и мало что прикрывавшая, голубая маечка с яркой аппликацией «вырвиглаз», расшитая бусинками под жемчуг. Всё это несли на себе умопомрачительной длины и формы ноги, больше подошедшие бы танцовщице кордебалета, чем отделочнице строительного профиля, из-за высоких каблуков казавшиеся ещё длиннее.

Я залип )

Заметив мой взгляд, девушка со смешком спросила, явно напрашиваясь на комплимент:

— Что, юбка нравится?

— Не юбка, а её длина, – ответствовал я – не боишься, что народ увидит лишнее?

Стрельнув глазами влево-вправо по коридору, та хихикнула, и, приподняв подол, продемонстрирвала писк тогдашней моды – трусики-недельки с надписью Tuesday в районе лобка.

— Этого же не видно, значит, всё в порядке – резюмировала она.

— А по какому поводу парадный прикид?

— У знакомого день рождения, через пару минут за стол, я тут просто покурить вышла.

Она остановилась.

— Слушай, а пошли к нам! Правда!

— А это удобно?

— Да конечно, у нас девчёнкам кавалеров не хватает, все только рады будут!

Прикинув, что дел на сегодня больше никаких нет, а дежурная бутылка коньяка, которую я всегда вожу с собой в командировки, осталась неиспользованной, я согласился. Зайдя ко мне, мы взяли коньяк в подарок имениннику, и направились к цели.

В комнате находились виновник торжества с другом, и ещё четверо девушек, вместе с нами всего восемь человек.

Столом явно занимались женские руки, судя по обилию салатов, каким-никаким, но всё же столовым приборам, салфеткам и стеклу. Раздолбайского вида именинник с приятелем на такое явно способны не были )

Меня усадили между двумя девушками – новая знакомая справа, ещё одна слева.

Мероприятие раскручивалось постепенно, солидно и серьёзно.

Сначала пышные тосты, витиеватые (в меру умственных способностей гостей) пожелания, «передайте, пожалуйста, сок», «спасибо».

Затем, по мере уничтожения водки, тосты стали пропускать, в застольные разговоры незаметно вполз лёгкий матерок.

Соседка слева, что-то рассказывая, как бы невзначай притиснулась ко мне немаленького размера бюстом, на что знакомица слева (Тома, как к тому времени выяснилось) отреагировала, широким пируэтом закинув мне ногу на бедро, и застолбив таким образом территорию. Сидела она, практически, в трусах, так как и без того короткая трикотажная юбка из-за приподнятой и закинутой на меня ноги сползла почти на пояс.

Затем водка закончилось, кто-то сбегал за самогоном, и веселье продолжилось.

Угар подступал всё ближе.

За столом уже не ругались, а просто общались матом. Из динамиков старого бобинного магнитофона голосили итальянцы. Сизый сигаретный дым плавал под потолком, в тарелках начали появляться затушенные там же бычки.

Действие переместилось на противоположный от нас край стола, где хозяин с другом, перекрикивая магнитофон, орали под гитару скабрезные частушки, поддерживаемые тремя расположившимися рядом девушками.

Тома уже залезла ко мне в трусы.

Впрочем, я тоже наминал пухлый «пирожок» её вагины с мясистыми и совсем немалыми малыми губами, заполнявший почти всю мою ладонь. Мы открыто дрочили друг другу, но всем уже было пофиг.

Единственная оставшаяся не у дел девушка, уйдя в себя, с закрытыми глазами танцевала рядом с магнитофоном под тех же итальянцев, медленно раздеваясь, и уже стянув с себя блузку.

Томка дёрнула меня за хрен, пробормотав «пошли к тебе», и мы отчалили, уже никем не замеченные.

В коридоре я тут же развернул её, прижав к стене, и впился глубоким поцелуем.

Задрав маечку, я сдвинул вверх бюстгалтер, оказавшийся стопроцентным пуш-апом. Сисек у Томки не было от слова «совсем», лишь на плоской, как у мальчишки-подростка груди торчали эрегированные соски сантиметра 2-3 длиной.

Впрочем, с такой нижней частью жалеть об этом не было смысла, поэтому я немедленно перемести руки на упругую круглую жопку, тиская её, пока Тома, насадившись на моё бедро промежностью, тёрлась об него быстрыми движениями.

Наконец, разорвав поцелуй, чтобы отдышаться, я потащил её в свою комнату.

Ввалившись в дверь, я уже начал нащупывать на стене выключатель, но вдруг застыл, поняв, что на двух соседних кроватях спят невесть когда успевшие заселиться соседи…

Начались переговоры шёпотом, со сбитым и тяжелым дыханием.

— Давай к тебе?

— У меня уже всё занято.

— Хорошо, будем здесь, только тихо.

Ага, ага, надежды юношей питают… )

Раздевшись и завалившись на скрипучую кровать, мы снова с урчанием впились друг в друга. Во время одной из пауз я шепнул ей:

— Отсоси, потом я тобой займусь.

Она без слов сползла к хую, который до этого остервенело надрачивала, и натянулась на него ртом. В полумраке комнаты всё же можно было разглядеть, как она обсасывает его, вращая головой, одновременно натирая рукой свою промежность. Дело заняло всего несколько минут.

Похоже, моё бурное излияние ей в рот (а за несколько часов возбуждения спермы накопилось реально много) было тем самым триггером, которого ей не хватало, чтобы довести себя до оргазма массажем клитора, и она, утробно замычав, давя в себе крик, застыла с крепко зажмуренными глазами, дёргаясь, словно под напряжением, а из широко открытого рта на постель тянулась струйка спермы, смешанной со слюной…

Потом мы легли на бок, лицом друг к другу.

Чмокнув её в губы, я затем впился в сосок, втянув его в рот и прикусив у основания, и она вдруг глухо завизжала с закрытым ртом, а я буквально ощутил ладонью, лежащей на её руке, волну пупырышек, побежавших от её плеча вниз.

Я опустил руку ниже, к промежности, и она согнула ногу в колене, открывая мне доступ к своей вагине, уже текущей и мокрой. Я накрыл её ладонью, и пальцы тут же погрузились в обильно выделившуюся, тягучую смазку.

Чтобы не шуметь, я решил удовлетворить её пальцами.

Я ввёл сначала два, потом три пальца, медленно массируя переднюю стенку влагалища.

Девушка оказалась довольно широкой и глубокой, и я, с каждым движением увеличивая глубину проникновения, вскоре ощутил, что внутри её находится уже вся моя ладонь до большого пальца. Она, постанывая, подавалась бёдрами навстречу каждому движению моей руки, то целуя, то покусывая ту часть моего тела, до которой могла дотянуться, не меняя положения.

Вскоре она уже лежала на спине, щекой на подушке, с широко раскинутыми бёдрами, распахиваясь навстречу моей руке.

К возбуждению добавилось любопытство, насколько глубоко я смогу зайти. Я стал делать вращательные движения кистью, плотно прижав пальцы друг к другу. Томка вдруг быстро и шумно задышала, я усилил натиск, и вдруг ладонь просто провалилась в горячую и мягкую глубину по самое запястье. Она глухо заорала, вцепившись зубами в подушку, затем дыхание стало реже, она успокоилась, и мы застыли неподвижно.

— Как ты? – шепнул я ей на ухо – Нормально?

Она лишь быстро кивнула, не открывая глаз.

Левой рукой я обнял её, а правой стал шевелить кистью, легко массируя пальцами шейку матки и проводя по стенкам влагалища. Она снова тяжело задышала, уткнувшись головой мне в плечо, постанывая и крепко вцепившись в меня левой рукой.

Из неё текло, моё предплечье стало мокрым наполовину.

Я начал делать вращательные движения рукой, стараясь костяшками кисти задевать зону джи.

Её вдруг затрясло, она часто и резко задёргала тазом и я, от возбуждения забыв об осторожности, заработал кулаком вперёд-назад. Она буквально заревела, уткнувшись в меня лицом, натянулась, как струна, встав на мостик, а затем её затрясло в мощных, тяжёлых судорогах.

Остатки осторожности можно было похоронить ) Такой рёв полностью заглушить невозможно было бы даже кляпом.

Потом её колбасило ещё несколько минут, судороги возобновлялись снова и снова.

Когда она, наконец, утихла, я тихо спросил «Ещё?», на что она быстро закивала в ответ.

Похоже, сил говорить у неё не было.

И всё закрутилось снова.

Раз за разом я повторял сделанное, снова и снова доводя её почти до безумия.

На окружающих было уже пофиг.

Её то вой, то скулёж, моё рычание, хлюпающие звуки вагины, чавканье промокшей насквозь от её выделений простыни…

Сколько это продолжалось? Не знаю, счёт времени был потерян. Предположу, что около часа.

Наконец, во время одной из пауз, она хрипло сказала:

— Всё, пиздец, не могу больше. Иначе я тут сдохну.

Я освободил её от своей руки, и она, полежав ещё немного, встала, кое-как натянула на себя юбку и майку и, взяв в руку босоножки и лифчик, пошатываясь, вышла из комнаты.

Я остался в мокрой постели и с покусаным плечом, очень скоро провалившись в глубокий сон.

Наутро соседи по комнате старательно делали вид, что ничего не произошло ).

Одеваясь, я нашёл под своей одеждой её трусики из недельного комплекта. Видимо, то ли не смогла найти в потёмках, то ли было уже просто не до них. Спускаясь в машину, я положил их на подоконник в курилке, где мы и познакомились.

На обратном пути я подумал – а, может, и хорошо, что в комнате были соседи?

Иначе мы немедленно стали бы трахаться, а что мне было бы ловить с моим хером вполне средних размеров в такой, не побоюсь этого слова, Пизде с большой буквы?

А так, она точно запомнит эту встречу.

Как и я ).