«Браво – брависсимо»

Уже на подходе к площади Искусств я отыскал глазами Свету. Да, я угадал, она действительно была в брючном костюме на небольших каблуках и с букетом Калл в руках. Я нежно поцеловал её в щечку и ощутил запах хорошего парфюма.

– Я так и знал, что ты придешь в этом костюме и купишь для Паваротти Калы. Это потому, что мы с тобой родственные души!

И я стал торопливо излагать ей свои ночные рассуждения о том, что буду ее изучать, и что нам надо больше времени проводить вместе, и не обязательно заниматься только сексом. Тут бабушка повернулась ко мне и хитро улыбнулась. И еще, я сказал ей, что решил записаться в Публичную библиотеку. Она крепко сжала мою руку и сказала, что я молодец, и что наше «тесное» сближение положительно на меня действует.

– И, скоро мы совсем перестанем заниматься сексом, и будем только самосовершенствоваться – сказала она, и расхохоталась.

– Нет, я такого не сказал. Мы будем гармонично сочетать и то и другое.

Во время концерта мы сидели рядом в партере и я держал её ладошку в своей руке. Только когда нужно было аплодировать, я выпускал её из своего плена. В конце первого отделения Света подбежала к артисту и вручила ему цветы. Тот встал на колено и поцеловал её ручку. Уже когда мы гуляли по лестницам и осматривали интерьеры филармонии Света призналась, что ей было очень приятно, как чувственно этот итальянец поцеловал руку.

– А я, выходит, целую тебя не чувственно? – сделав обиженное лицо спросил я её.

– Дурачок ты маленький, – рассмеялась она, – это совсем другое. В его поцелуе была не страсть, не эротика, а обаяние!

После окончания концерта мы не стали спешить, а подождали, пока зрители покинут зал и спокойно вышли на площадь Искусств. Уже смеркалось и мы с удовольствием прогулялись по затихающему ночному городу.

Промаявшись четыре дня, в субботу я примчался к Свете пораньше. Я долго думал, чем бы таким ее удивить? Ну, идею купить цветы или торт я отмел сходу. Она бы все равно поняла, что они куплены на ее деньги. Книгу! Да, но какую. Как я могу угодить ее вкусу. И тут меня осенило – я куплю не новую книгу а антикварную. По математике. В пятницу я зашел в букинистический магазин на Литейном и начал просматривать книги по математике. В основном были книги в современном переплете с непонятными для меня названиями. Но мне на глаза попалась книга в бумажной обложке, перевязанная как бандероль тесемочкой, чтобы не распалась на отдельные листы. На русском языке, но фамилия автора какая-то мудреная : Шарль Жан Этьен Густав Николя де ля Валле-Пуссен. И название мне непонятное: «Курс анализа бесконечно малых», 1933 г. И цена оказалась приемлимой. Книга стоила чуть дороже цветов, но она мне сразу чем-то понравилась.

Чтобы сломать сценарий, на случай, если Света опять приготовила что нибудь нравоучительное вручил книгу прямо на пороге.

Я же говорил, что мы с ней родственные души и понимаем друг друга на расстоянии. Если бы кто видел, как она обрадовалась, посмотрев на обложку? Она тут же пошла в комнату, достала из книжного щкафа точно такую же, но в более приличном состоянии. Я вначале огорчился, но, оказалось, что я купил второй том, а у Светы еще со студенческих лет был куплен, и тоже в букунисте на литейнам первый. Теперь у нее был полный комплект. Она расцеловала меня от чистого сердца, так она была довольна.

– Конечно, в работе она мне не пригодится – сказала она, но я постоянно искала второй том, а он мне никак не попадался! А ты у нас везучий! Эту книгу перевел с французского сам Фихтенгольц. У нас на матмехе даже аудитория была имени Фихтенгольца.

И тут я отнес Свету на кровать, но не стал раздевать. Мы лежали с ней поверх одеяла и разговаривали. Я расспрашивал ее про студенческие годы и она в воодушевлением рассказывала. Потом достала выпускной альбом и стала показывать фотографии своих однокурсников. Все почти моего возраста, и Света такая молодая, красивая.

– Ты самая красивая на своем курсе!

Я поцеловал ее и прижался к ее груди. Она тоже прижалась ко мне и мы долго целовались. Постепенно мы разделись и залезли под одеяло.

На этот раз я вошел в нее сразу, и мы быстро кончили, чтобы снять накопившееся за неделю напряжение. Но, все-таки мы получили большое удовольствие. Затем Света развернулась ко мне и мы вылизали друг друга.

Естественно у меня снова встал, и она снова развернулась ко мне лицом, развела ноги и начала садиться на мой твердый член. Я чувствовал, как выделения из ее киски стекают по моему члену, и это указывало на то, что Света получает истинное наслаждение.

Когда мы оба кончили, Света подождала, пока вся сперма вытекла мне на лобок и с удовольствием принялась все вылизывать.

– Я тоже хочу, - возмутился я и заставил её «киску» отправиться в гости к моему языку. И снова мы никуда не спешили и получали удовольствие и наслаждались друг от друга. Мы слились в одно целое и не понимали уже, какой орган и где у кого находится. Насытившись мы перестали торопиться и старались всячески продлевать друг другу удовольствие. Её «девочка» ждала меня и всегда была влажной и теплой.

Вернувшись после очередного урока домой, я долго не мог уснуть и размышлял о том, можно ли наши отношения со Светой рассматривать как развратные или порочные? А является ли с её стороны это развратом? А с моей? Но, лучше бы для меня было вместо настоящего секса заниматься мастурбацией? Или лучше бы было искать удовлетворение сексуального влечения на стороне, делал это со случайными партнершами, в антисанитарных условиях? И, потом, это сближение (во всех смыслах) повлияло на меня положительно. Я многому «набрался» от неё (тоже в прямом и переносном смысле). Я стал серьезно относиться к жизни, стал больше думать, размышлять. В интеллектуальном плане я тоже подрос, с стал больше читать, читать серьезную литературу, как художественную (которую мне советовала почитать Света), так и научную. Я стал интересоваться историей, философией, психологией. Да и математикой тоже. Заинтересовался математическим анализом ( основы которого были в учебнике по математике за 11 класс). Это Света мне указала на него. Так вот, я узнал, что такое кардиоида. Это такая функция, график которой похож на изображение сердца. И, как-то в одну из наших встреч я вручил ей табличку с формулой кардиоиды, и вручая ее сказал, что дарю ей свое сердце.

Как она была рада и довольна! Она сама как-то призналась, что в последнее время не налюбуется на меня, что я стал более серьезным и умненьким. А я, в ответ, сказал, что это всецело ее заслуга. Я старался подтянуться к ее интеллектуальному и культурному уровню.