Часть 5.

– Погоди немного, дай мне насладиться нашей с тобою влагой, этим природным коктейлем. Неужели тебе не нравится то, что я делаю.

– Конечно, нравится, но, к этому нужно привыкнуть. Чувствами я за то, чтобы это продолжалось вечно, а мой дурацкий разум нашептывает мне, что это ненормально, что это что-то животное.

– Да, Оля, ты абсолютно права, это звериное, только не нужно этого стесняться. Согласись, что когда ты десять минут назад впилась ногтями в мою спину – это тоже звериная реакция. В человеке много осталось звериного, мы просто этого не замечаем. Например, ритуал ухаживания у влюбленных, чем он сильно отличается от поведения животных? Возьмем, к примеру, брачный ритуал. Скажи, твой муж ухаживал за тобой, прежде чем вы поженились.

– Да, конечно!

– Вы ходили с ним в кафе-мороженое, он кормил тебя с ложечки. Ты открывала ротик, и он подносил к нему ложечку с мороженым, а ты закатывала глаза и умилялась этим. Он дарил цветы, вы обнимались, целовались.

– Да, примерно так всё и было, и что?

– А то, что примерно так же происходит ухаживание и у животных. Они тоже трутся телами друг о друга, у них есть что-то, похожее на поцелуи. Самец угощает самку самыми вкусными частями убитого им животного, приносит в клювике червячка. Заметь, что всё это ещё до спаривания, до коитуса.

– Да, пожалуй ты прав, но всё равно это так ново для меня. Ты, наверное, думаешь сейчас про себя: «Вот дуреха-то какая, пятьдесят лет, а ничего в жизни не испытала?»

– Ничего я такого не думаю. Я благодарен тебе за то, что между нами случилось это чудо, за твое доверие и нежность.

– Тебе тоже спасибо! Вот так бы лежала у тебя на груди всю оставшуюся жизнь, чтобы ты гладил мои волосы, дышал в затылок. Так уютно и тепло. Самое страшное на свете – ОДИНОЧЕСТВО.

– Ты прямо читаешь мои мысли. Я тоже только что подумал: «Как бы было хорошо, чтобы ты лежала, прижавшись грудью ко мне».

Она подняла голову, посмотрела на меня счастливыми глазами.

– Но так же не бывает?

– Как – так?

– Ну, так хорошо, как сейчас!

– Да, редко так бывает, чтобы люди были счастливы всегда. Может быть и у нас, когда мы пообвыкнемся, насытимся друг другом, начнутся всякие мелкие ссоры, обиды. Тебе не понравится, к примеру, что я бросаю свою зубную щетку где попало, или разбрасываю носки по углам.

– Ну, уж этим ты меня точно не достанешь. Я любила прибирать всё за мужем, за дочкой, считала, что это моя мелкая обязанность. Не подумай, что это домостроевское воспитание такое. Мне, правда, нравилось ухаживать за другими. Думаю, что и за тобой ухаживать будет мне приятно. Кстати, ты останешься у меня на ночь?

– А, угадай с трех раз!

– С трех? Кажется, может быть только два ответа, на этот вопрос, «да» или «нет»! А какой ещё третий!

– Останусь не только на ночь, а и на утро! Ты же говорила, что можешь сказаться больной! Может, проваляемся и весь завтрашний день?

– А, давай! Кутить, так кутить. Я сама хотела тебе это предложить, но не решилась сказать, постеснялась.

– Глупенькая ты моя! Не решилась, постеснялась. Ведь нам вместе было так хорошо. Мне завтра тоже никуда не нужно, и послезавтра тоже.

– А чем ты Шурик занимаешься по жизни.

– Если ответить коротко, то просто – живу, и стараюсь получать от этого удовольствие.

– Это, конечно, здорово, жить, да ещё и получать удовольствие. У меня так не получается. Может научишь как этого добиться?

– Специально учить не буду, ты сама, уверен, будешь прилежной ученицей. Ты же, наверное, была пятерочницей в школе?

– Не только в школе, но и институте. С «красным» дипломом закончила...

– Финэк, Политех?

– Вот и не угадал! Университет, экономический факультет.

– Вау! Так мы с тобой оба универсанты, и, похоже, учились в одно время.

– Ты тоже то же учился в университете? Но, если ты на пять лет старше, то уже закончил, когда я поступила?

– Да нет, милая, я же не простой человек, а двуличный!

– Так-так, с этого места попрошу поподробнее!

– Я всю жизнь претворяюсь, играю разные роли. Начать хотя бы с того, что я и коренной ленинградец-петербуржец, и пришлый, чужой. Таких раньше презрительно называли лимитчиками.

– И, как это понять, что ты и свой и чужой, объясни подробнее?

– Ты знаешь, что такое АЛЖИР?

– Ну, страна в Северной Африке, бывшая французская колония.

– Да нет, я не о стране, а об Акмолинском лагере жен изменников родины. Деда моего, как изменника родины, после убийства Кирова расстреляли в 1934 году, а бабушку с двумя девочками-подростками отправили как раз в этот самый АЛЖИР. Не на Север Африки, где тепло и растут апельсины, а на Север Казахстана, где летом жара, как в пустыне, а зимой трескучие морозы и бураны.

– Акмолинск говоришь? Что-то я не помню такого города.

– Конечно, трудно запомнить. Бедный город, название которого менялось неоднократно. Он был основан в 1830 году как крепость Акмола. Помнишь, «Капитанская дочка», Машенька Миронова. В Акмоле тоже располагались оренбургские казаки. А когда поселение стало городом, то его назвали Акмолинском. Ну, а когда началось освоение целины, его переименовали в Целиноград.

– Вот, Целиноград я знаю. Только, кажется, его казахи снова переименовали.

– Точно, и не один раз а трижды. Сначала, снова в Акмолу, потом в Астану, куда Назарбаев перевел столицу из Алматы. Ну, и совсем недавно он стал городом Нурсултан.

– Да, но при чем здесь ты?

– А при том, что я волею судеб, родился на целине, и приехав на родину своей матери, ещё тридцать лет доказывал, что я не «понаехал тут», а вернулся на свою историческую родину. Я только совсем недавно смог обрести своё жильё. Я отыскал квартиру деда, на Каменоостровском проспекте, но доказать свои права на неё не мог, и до сих пор не могу. Да и не стремлюсь к этому.

– Как мне жалко тебя, – смешно задергав носиком, прошептала Олька, – давай я тебя поцелую и утешу!

– Против поцелуя не возражаю, – ответил я и сам приблизил к ней своё лицо, – а жалеть меня не надо. Повторяю, я доволен своей жизнью и радуюсь, что я жив и здоров.

Я припал к её влажным губам, страстно поцеловал, потом перешел на повлажневшие от слез глаза, щеки, ушки.

– Как меня волнуют твои поцелуи, – прошептала она, – ты такой нежный со мною. Мне кажется, что я знаю тебя так давно, я доверяюсь полностью тебе, твоей воле. А ведь и дня не прошло, как мы с тобой сблизились. Нет, это не спроста. Я завтра же пойду в церковь и поставлю свечку, в благодарность за то, что ОН соединил нас.

Когда ты целуешь мою грудь, волнение поднимается в мою голову, как пузырьки шампанского и лопаются там.

Такого у меня никогда не было. Я как маленькая девочка.