Меня остановил голос, звучащий в голове:

— Идиот! Надо быть очень осторожным, когда используешь перевертыша!

— А? — Вслух спросил я, оглядываясь по сторонам, и опуская руку. Мне казалось, что я схожу с ума, услышав голос, идущий ниоткуда.

— Что слышал. — Ворчливо ответил кто-то.

— А вы где?. .. И кто?

— Я это ты, болван.

Голос не отличался вежливостью.

— Ты уже был почти настроен, но все испортил. Нельзя терять контроль над своим сознанием.

— Но, это не я... они заставили....

— Да знаю я! А какие возможности открывались! Отдай его на время, тебя надо почистить. Потом сам поймешь, когда опять можно его надеть.

— А....

— Все, хватит, достал ты меня уже.

— Стойте! Сказал я опять вслух. — Кто она, эта девушка?

— Это твои желания. И держи их при себе. Дашь слабину, и не вернешься.

Я молчал, переваривая информацию.

— Ты понял? — Загремел голос. У меня заложило уши, и я вжал голову в плечи.

— Д-да.

— А круто было, согласись? — усмехнулся голос, откуда-то издалека.

И ощущение чьего-то присутствия пропало.

Я вытер со лба холодный пот, и посмотрел на зажатый в руке кулон. Отдать? Но, теперь, когда голос сказал о каких-то возможностях, я не хотел расставаться с ним ни на секунду. Было страшно, до ужаса, но, прикосновение к какой-то тайне не давало мне права просто взять, и все бросить.

Я опомнился, увидев, что стою голый посреди леса, с зажатыми в руке шортами. Оделся, и потрусил к камышам, поминутно оступаясь на острых веточках, и чертыхаясь. Было приятно чувствовать, трение члена между ног, он снова на своем месте! Подкрался, высматривая Дрюню, но, его, к счастью, уже не было. Обулся, и, перекинув рубашку через плечо, медленно пошел в поселок.

«Кто со мной разговаривал? Неужели и правда, это был я сам? Тогда откуда я знаю про перевертыш, и все остальное? Настройка, контроль сознания... И почему я пытался откусить член Дрюне? Хотел отомстить, за то, что они изнасиловали меня?»

Решив довериться своему собеседнику, я подумал, что могу отдать кулон только Сашке, он единственный, кто что-то знает про него. Может на неделю, а там посмотрим.

«А вдруг он не захочет его отдавать? Тоже как-то настроится, и не видать мне больше кулона».

С этими мыслями, я подошел к его дому. Я решил ему ничего не рассказывать, и хотел договориться, что кулон мы будем носить по очереди. Постучал в дверь, и Сашка моментально открыл, как будто ждал, стоя у порога.

— Он у тебя с собой? — Вместо приветствия спросил он.

Я кивнул, и Сашка потащил меня в дом.

— Никого нет! Давай, пошли, я уже все приготовил.

На кровати в комнате Сашки лежала женская одежда.

— У сестры спер? — спросил я его, взяв в руки узкие белые трусики.

— Ага! — радостно закивал Сашка. — Она все равно в городе у тетки на два дня.

Там был полный комплект: трусики, бюстгальтер, белая футболка с широким вырезом, и джинсовая юбка. Под кроватью стояли белые тенниски со шнурками.

— Жди я сейчас.

Он требовательно протянул руку. Я с сожалением вложил ему в ладонь кулон, и сел на кровать. Сашка схватил трусики и бюстгальтер, и умчался.

Он меня удивил, я, честно говоря, не ожидал от него такого: в комнату на четвереньках вползла красивая черноволосая девчонка. Ее грудь стесненная бюстгальтером, колыхалась из стороны в сторону, когда она подползала ко мне, виляя задом. Она смотрела мне в глаза не моргая, и приблизившись, положила мне голову на колени.

— Раздень меня.

Она поднялась на ноги и встала передо мной, опустив руки.

— Сашка, ты чего...?

— Я не Сашка! — Резко оборвала она.

У меня похолодело в груди. «Неужели и у него тоже это начинается? Но, он, вроде, не пил.»

— А кто ты? — Прошептал я, замерев.

Девушка тряхнула кудрями, и засмеялась:

— Ладно. Пусть будет Сашка, тоже, ведь, женское имя. Так классно чувствовать себя девчонкой! Только Сашка это грубо для девочки, пусть будет Саша... или Сашенька.

«Да у него крыша поехала!»

— Ты как, нормально себя чувствуешь?

— Как никогда! Я бы хотела остаться такой навсегда.

Я отметил для себя это «хотелА». Он стал думать о себе, как о девчонке.

— Слушай, оставь мне кулон, ну... на какое-то время.

Я подумал, что черт с ним, всегда успею забрать назад. Тем более, мне нужна какая-то там «очистка».

— Бери. Давай на неделю, хорошо?

Он запрыгал как девчонка... ну, да, не привыкну никак. Она радостно запрыгала, и, обняв меня за шею, поцеловала в губы. Это было волнительно... и мокро. По телу побежали мурашки, и поднялась волна, как будто прыгаешь с лодочного сарая в воду. Я ощутил вкус ее сладких слюней, и запах чистого дыхания. От нее пахло какой-то детской свежестью и молоком. Я не мог оторваться, и крепко сжал ее в объятиях.

— Отпусти, задушишь! — Засмеялась она, отстраняясь. Саша раскраснелась, и в глазах у нее как будто прыгали бесенята.

— Тебе надо раздеть меня. Или ты забыл?

У меня кружилась голова от ее поцелуя, и я со стыдом почувствовал, как пульсирует член, выплескивая сперму прямо мне в шорты.

— Подожди! Я кажется... кончил.

Она недоверчиво посмотрела на меня, и засмеялась.

— Серьезно? Это из-за меня?

Я надулся, от того, что она смеется надо мной. Убрал руки, разомкнув объятия, и опустил голову.

— Извини.

Она потрепала меня по голове.

«Ведет себя, как настоящая девчонка. И надо же было так опозориться», — подумал я, со злостью на себя.

— Снимай, не ссы, я тебе свои потом дам. — Как-то, еще по-мальчишески, сказала она.

Она стянула с меня шорты и заодно трусы, а я скинул рубашку. Саша наклонилась, изучая мой мокрый член, и взяв его в руку, легонько подергала. Я, смотря на ее тонкие пальцы с длинными ногтями, снова почувствовал возбуждение.

— Ну?

Я завел руки ей за спину, пытаясь нащупать застежку лифчика, и она снова засмеялась.

— Не там, дурачок. Спереди.

И стала сама расстегивать бюстгальтер. Я переключился на трусики, нетерпеливо их стягивая, и открывая самое заветное место. И, с удивлением обнаружил, что там нет волос, все было начисто сбрито. Сашка хорошо подготовился. Уже не сдерживаясь, мы повалились на кровать, и Саша спросила:

— Готов?

Член, был готов, как пионер, хотя я и опозорился несколько минут назад.

Она раздвинула ноги, подпуская меня к своей уже влажной промежности. Я, не успев ничего толком разглядеть, навис над ней, опираясь на руки. Саша двумя пальцами взялась за член, и легко направила в свою дырочку. Я с трудом, но вошел на всю длину, упершись животом ей в лобок, и замер, впитывая новые для себя ощущения. Это было божественно. Член у меня не такой уж большой, но, это позволило почувствовать, как его полностью охватывают мышцы Сашиной вагины.

«Сашенька!» — Вдруг подумал я, начисто забыв о том Сашке, который был моим лучшим другом. Я медленно и осторожно задвигал бедрами, Саша отвечала тем же, двигаясь мне на встречу. Мы ускорились, глядя друг другу в глаза, и комната наполнилась характерными звуками шлепков и хлюпанья.

Саша застонала, просунула руку к клитору, и быстро-быстро затеребила пальцами.

— А-а! — Закричала она, и это получилось у нее с надрывом, как будто она сейчас заплачет.

Я хоть и мог продержаться еще, потому что недавно кончил в штаны, но не стал сдерживаться, и бедра бешено забились в судорогах. Член выстрелил, еще и еще, и я почувствовал, как его с силой сжимают мышцы влагалища.

— Сашка... Саша, а что ты чувствуешь, когда кончаешь? — Спросил я ее, когда мы вынырнули из забытья.

Она помолчала, собираясь с мыслями.

— Сложно описать... Это как... чихнуть. Но, кайф даже не от того, что чихаешь, а от ощущения, что сейчас чихнешь, и оно все продолжается и продолжается. Или как американские горки, когда вниз скатываешся. Клитор немеет, и сначала теплая волна идет по поверхности живота и внутри бедер. Потом такое острое ощущение, как напряжение. Волна доходит головы, в ушах звенит и закладывает, и короткая отключка. Некоторое время лежишь расслабленная, с таким теплым сладким ощущением. Вообще, все очень ярко происходит, это не просто приятно, оргазм очень быстро и бурно нарастает, а после, чувствуешь себя обессиленной. Еще, у меня сейчас мышцы на ногах свело, от сильного напряжения. И, как будто твое сердце не в груди, а между ног... И эти толчки в вагине, похожи на те, когда член спермой брызгает.

— Ну, ты, как писатель... ница.

Я слушал ее, раскрыв рот. Мои ощущения победнее будут, и уж так красиво я точно не смог бы описать.

— Знаешь, если бы ты была настоящая, я бы в тебя влюбился.

Она только вздохнула, и положила свою мягкую ладонь мне на грудь.

Глава пятая

— Вставай! Уже вечер!

Я потянулся, разлепляя глаза. Действительно, солнце уже садилось. Перед моими глазами открывался прекрасный вид на Сашину круглую попку. Она стояла на кровати, на коленях, упираясь локтями в одеяло, и что-то делала. Я с удовольствием изучил дырочку ее ануса и розовые половые губки, а потом спросил:

— Что ты там делаешь?

— Пишу записку родителям. Ты сегодня ведешь свою даму на дискотеку, поэтому, я вернусь сегодня поздно.

— Ты хочешь пойти с кулоном на улицу? Ты что, это опасно!

Я вспомнил, чем закончилась моя прогулка сегодня утром.

— Почему это? На мне будет сестренкина одежда, и ни кто ничего не поймет. Если спросят — я твоя племянница, Александра, только сегодня приехала. Мне так хочется покуролесить, когда на мне кулон. Давай, не дрейфь!

Я только покачал головой, все еще лаская взглядом Сашину промежность.

Ни кто из нас не умел краситься, поэтому Саша, как смогла, накрасила только губы, взяв самую яркую помаду из запасов сестры. Мы оделись, и вышли из дома. Саша закинула в кусты рядом с забором, пакет с мужской одеждой, и мы, оглядываясь по сторонам, не торопясь двинули сначала к моему дому. Надо было предупредить моих родителей.

— Знаешь, представь меня своей знакомой.

— Почему?

— Потому.

Она некоторое время шла молча.

— Я хочу целоваться. На людях. От этого аж в дрожь бросает, как подумаю. А если я буду твоей родственницей, у нас ничего не выйдет.

Я покраснел. Я и сам был не против, но, все заходило очень уж далеко, Саша стремительно брала инициативу в свои руки. Может, это действие кулона?

Саша периодически останавливалась, чтобы попрактиковаться в поцелуях, от которых у меня просыпалось к ней совсем не дружеское, а нежное чувство. Я пытался от него избавиться, говоря себе, что Сашка — пацан, как и я, но, когда я снова и снова вдыхал дурманящий запах ее волос, все мысли куда-то улетучивались.

На улице совсем стемнело, и я решился. Затащил Сашу в самый темный угол, и поставил раком, облокотив на чью-то поленницу. Сдернул трусики и вошел, грубо и без предупреждения. Саша вскрикнула, и подалась попкой мне на встречу, тихо посмеиваясь. Только мы разогнались, и я почувствовал, что сейчас кончу, как прямо на нас откуда-то вышел пьяный дед Семен. Посмотрел с интересом и плюнул. Грозя кулаком, громко закричал:

— Вот, я вам сейчас, охальники! Рахубничают при чесном народе, шалынды беспутные! Смотри, Аксинья, плеха и ееный страмец что чудят! Как есть огурялы!

Мы не поняли и половины того, что он кричал, но, по интонации было понятно, что ругался. Смеясь, натянули штаны, и брызнули оттуда со всех ног. Порядочно отбежав, остановились, тяжело дыша.

— Класс! Мне так понравилось, когда ты так грубо со мной! Я еще хочу!

Я взял себе это на заметку, и мы под руку, прижавшись друг к другу, пошли на звуки музыки.

Клуб встретил нас громким буханием динамиков и запахом травки, который ни с чем не спутаешь. Взрослые пацаны курили все, наш край всегда был богат на это дело. Несмотря на то, что в каждый год, в августе, ОМОН оцеплял окрестные поля, и сжигал весь урожай конопли, пацаны умудрялись катать пластилин, бегая голышом по полям, а потом счищая с кожи бурую конопляную массу. Или, сбивали до состояния камня, это уже называлось гашиш. Я сам не пробовал, и не хочу, но поневоле наслушаешься всякого.

Я сразу встал у стеночки, как и все пацаны моего возраста, которые приходили только для того, чтобы поглазеть на девчонок, пуская слюни, или выпить бражки, если кто смог слить у отца в погребе.

Саша сразу влилась в толпу, танцуя как будто она это делала каждый день, я аж залюбовался, как она сексуально двигает бедрами, и ее сиськи колышутся из стороны в сторону. Вокруг нее, спонтанно, организовался круг из старших парней. Девчонки только фыркали, разглядывая ее, и орали друг другу что-то на ухо. Из-за громкой музыки было не разобрать. Ко мне, вдруг, подошла Катя, моя тайная любовь с первого класса.

— Женька, это кто? — Проорала она мне в ухо.

— Моя девушка, Саша, из города, только сегодня приехала. — Выдал я ей сразу всю нашу легенду.

Она вытаращила на меня свои голубые глаза.

— Ничесеееее... Не думала, что ты такой... интересный!

Все, можно было не беспокоиться, о том, что кто-то еще подойдет с вопросами. Скажешь одной, и моментально узнают все. На какой-то момент, я потерял Сашу из вида, разговаривая с Катькой, а когда обернулся, ни Саши, ни круга парней вокруг нее, уже не было. Сердце ушло в пятки. «Я же предупреждал! Что делать-то теперь?». Я шарил по залу глазами, надеясь увидеть знакомую фигуру. «Напоят или накурят и все, прощай друг Сашка... Нельзя ей, то есть ему... контроль сознания, или что там...»

Побежал к выходу, оставив изумленно глазеющую на меня Катьку, и в последний момент, увидел толпу, поворачивающую в сторону заброшенного сенного сарая. И кинулся догонять. Я всегда дрался, не раздумывая, когда «наших бьют», и мне было все равно, сколько человек против меня. Некоторые даже предпочитали не связываться, зная мой бешеный нрав. И сейчас я бежал, догоняя толпу, не думая о том, что мне запросто могут накостылять. Надо было спасать Сашку. Я, уже почти догнав их, закричал:

— Отпустите ее!

Они заоборачивались и остановились.

— Тебе, чо шпана надо?

— Это моя девушка!

— Тоже хотелка чешется, малой? Была ваша, стала наша! Докажи, Санька!

«Уже и познакомиться успели».

— Мальчики, не трогайте его! Пусть с нами идет. И никакая я тебе не девушка, придумал тоже. Первый день тебя знаю, фи.

— Желание дамы — закон! Не ссы, капустин, отъебем, и отпустим.

Все заржали, как кони.

Я, идя за ними, мысленно поблагодарил Сашку, за то, что он... что она спасла мне, можно сказать «мужскую честь». Как бы я выглядел, если бы на моих глазах трахали мою девушку, а я стоял и смотрел? В лучшем случае, пробили бы башку, а в худшем опустили бы, и все, тогда только вешайся. А Сашка, на самом деле пацан, так что я «чист перед законом». Но, все равно, на душе было не спокойно.

— Саша, ты только не пей, и не кури, пожалуйста. Тебе нельзя.

— Что хочу, то и делаю, тоже мне папа нашелся.

Все одобрительно загудели, и я обреченно поплелся следом.

«Он ни черта не понял. Что же делать?»

Пока шли к сеннику, я их пересчитал. Восемь человек!

«Куда она лезет? Ее же пополам порвут!» — Я снова стал думать о Сашке, как о девчонке.

Я лихорадочно прикидывал варианты:

«Сорвать кулон, и убежать? Тайну раскроем. К участковому? На другой конец поселка бежать, не успею. Да и пьяный он, по случаю пятницы. К родителям? Тоже будут вопросы. Как не крути...»

Я сдался, и вошел следом за всеми в сарай, вкусно пахнущий сеном. Пацаны, недолго думая «взорвали косяк», и папироса пошла по кругу. Протянули мне, но я наотрез отказался. А вот Саша, протянула руку.

— Только я не умею....

— Вдыхай, и держи, сколько сможешь, тоже мне, наука.

Она затянулась, покраснела, и ее глаза полезли на лоб. Саша зашлась в злом, бухающем кашле, брызгая слюной, и папироса выпала из руки. Все опять заржали.

— Крепачок, киса, говна не держим!

Второй раз она отказалась, но их заводила отказ не принял, и сказал:

— Приоткрой рот, и вдыхай.

Саша послушно разжала губы. Он вставил себе в рот папиросу гильзой вперед, и задул Саше в щель между губами «паровозика». Она выдохнула, и блаженно откинулась на сено, прикрыв глаза.

«Все это конец. Как там голос сказал? Дашь слабину, и не вернешься?» Я чуть не плакал, подумав о том, что скажут Сашкины родители, когда он не вернется домой.

Кто-то пошутил:

— Клиент созрел!

Все сразу оживились и заспорили, кто будет трахать первым. Пока тянули жребий, Саша медленно произнесла:

— Мальчики, у меня писька горит, давайте быстрее!

И не обращая внимания на смех, продолжила, уже строча, как из пулемета:

— Горит, надо пожарную, если болит, то скорую, а если газ пошел, то.. 04 звонить. Ой, а милиция? А милицию не надо. Письку же не украдешь. — Она захихикала. — Тушить надо, есть попить? А кто первый? Ой, надо трусики снять, чистое белье — залог здоровья.....

— На поболтать пробило девчонку, Макс, дай ей воды. — Сказал их главный, и, не дожидаясь, пока она допьет, стянул с нее трусы и вставил.

— Да там уже озеро целое.

Быстро задвигался, и Саша застонала.

«А если она забеременеет? Она родит, или как? И если останется девчонкой, что с ней делать?» Пока я обдумывал эти мысли, на очереди был уже третий. Я, конечно, мог бы уйти, чтобы не видеть этого всего, но не мог бросить Сашку, при любом раскладе.

Саша вкусно завздыхала, отправив в нокаут уже четвертого. Он отошел, и из нее полился густой поток спермы. Все захлопали и засвистели. И тут произошло невероятное... Сашу словно стерли и нарисовали заново. В ее глазах зажглись красные огоньки, и она ясным голосом, четко произнесла:

— встали в круг, быстро!

Пятый по очереди, который собирался уже вставить ей, плюхнулся на задницу, и раскрыл рот от удивления.

Все поднялись, как куклы, и встали вокруг Саши.

— Сняли штаны! И трахайте друг друга в жопу!

Они поснимали штаны, и сомкнули круг, чтобы первый мог достать до последнего. Саша скрылась за ними, и я перестал ее видеть.

Пацаны корчась, пытались вставить друг другу в задницы свои члены, и кто-то даже заплакал. Наконец, когда всем это удалось, они как оркестр, дружно задвигали бедрами, и запыхтели от натуги.

«А почему я не поддаюсь? Может на мне еще эта настройка? И у меня что, были такие же глаза, когда я пытался откусить член?»

Саша, видимо, наигравшись, скомандовала:

— хватит глину месить, вон отсюда!

Пацаны, по ее команде вытащили измазанные в какашках члены, и, не надевая штанов, вперевалочку, стали друг за другом выходить в дверь сарая. С криками ужаса падая на землю, они натягивали штаны, и снова вскакивали, убегая подальше от этого страшного места.

Наконец, их крики стихли вдали, и Саша взглянула на меня.

— Здравствуй, наша неудача! Иди ко мне.

Я тоненько проблеял, от испуга:

— Са-а-а-шень-ка-а!

— Ничего не бойся, на тебе печать. Подойди!

Я, честно говоря, тогда, от испуга, ссыкнул в штаны, и на шортах расплылось мокрое пятно.

Одно дело, драться с пацанами, а тут, прямо передо мной, стоит какой-то демон…. И зовет меня к себе. Я на негнущихся ногах подошел, и Саша, обняв меня, положила мою голову себе на грудь. И стало так тепло и спокойно, как будто я лежу в своей постели, у себя дома.

— Саша, это ты? Спросил я, говоря куда-то ей в грудь.

— Нет, дорогой. Хм.… Пока еще дорогой. Мое имя тебе пока рано знать. Станешь «дорогая», тогда поговорим.

— Ложись, мы никуда сегодня не торопимся.

Она отстранилась, приподняв юбку, посмотрела на себя, не делая никаких движений, и сперма исчезла. У нее снова была чистенькая и розовая вагина. Я уже ничему не удивлялся. Мы легли, зарывшись в сено, и я сам не понял, как провалился в сон.

Утром меня разбудили мыши, шуршащие сеном, где-то в углу сарая. Я открыл глаза, и прокрутил события прошедшей ночи. Саша спала, и, как будто это было самое правильное в тот момент, я снял с нее кулон. С ней ничего не произошло. То есть совсем ничего. Никаких мерцаний и всполохов. Она открыла глаза, и смотрела на меня, улыбаясь.

Я надел кулон на себя, и он подействовал. Сразу почувствовал, как налились сиськи под рубашкой, и стало свободнее в шортах.

— Молодец. Сам понял, или подсказал кто?

— У меня был голос, — сказал я, и уже не было сомнений, что я девушка.

Она достала пачку «Беломора», в которой болталась единственная папироса, понятно с чем, и зажигалку. И когда она успела их стянуть у этой компании?

— Ты готов?