Ад молчал, не слышалось ни стона...

«Сейчас... сколько сейчас? Уже восемь. Как же болит голова! К спине липнет что-то мягкое... Ах, ты ж... Рыженькая. Милая девица. Этакая лесная нимфа. Я ее или она меня? Или мы просто спали? А чего, тогда, она голая? И какая падла завела музыку?»

За стеной, под рояль, картаво затянул Вертинский:

— Как хорошо без женщины, без фраз,

Без горьких слов и сладких пацалуев...

«Вот же, эстет-балетоман! Нахера этот декаданс в восемь утра? Нет, все-таки, как ее хоть зовут? Откуда взялась, вопрос второй».

Вертинский продолжал паясничать:

— Как хорошо с приятелем вдвоем

Сидеть и пить простой шотландский виски

И, улыбаясь, вспоминать о том...

«Кстати, а где Димон? И ведь пили мы именно виски, и, похоже, паленку. М-мать! А, понятно... И с каких пор ему нравятся такие дамы? Откуда же они взялись?»

Тимур потер глаза, и развернулся к спящей девице.

«Ничего не помню, значит надо освежить память».

Он приподнял рыженькой ногу, и уверенно заправил ей в вагину свой утренний стояк, смоченный с большим трудом добытой слюной.

«То, что надо. Только без фанатизма, а то башка взорвется».

Медленно и печально двигая бедрами, Тимур добился того, что девица проснулась и начала подмахивать.

«Какое удивительное единодушие! Если так пойдет и дальше, глядишь и познакомимся...».

Так, молча, и даже не взглянув друг другу в глаза, они добрались до финала. Нежно, но без искорки. Следующее пробуждение Тимура произошло уже в одиннадцать. В горле сушняк, кожу члена стянуло засохшей спермой, но голова, на удивление, почти прошла. У стола, голышом, сидела рыженькая, ковыряя подсохший салат. Ее женские прелести были хорошо видны, и радовали глаз — стол стоял напротив кровати.

«Это я ей так натер, или она всегда такая? Стоп! А кто тогда лежит рядом? О! Какая грудь, мадам. Что вы скачете по постелям, как блохи?»

Димкина дама, почему-то переместилась к Тимуру, и спала без задних ног.

«Надеюсь, я ей не задирал ногу... Как же зовут рыжую? А, была не была!»

— Э-э, Света, а почему она спит рядом со мной? — Хрип, исторгнутый из горла немного испугал. — Водички, умоляю!

— Дима ее щипал за сиськи и мешал спать. — Рыженькая протянула ему бутылку минералки.

«Я что, угадал? Она Света?»

— Только я Ира. А Света это она. — Ответила рыженькая, читая его мысли.

Тонкий пальчик показал на сисястую девицу позади Тимура.

«Что-то еще помню. Пятьдесят на пятьдесят. Тоже не плохо».

— Извини, Ира, я это и хотел сказать. Башка только начала проходить. А... как вы здесь оказались?

— То есть, ничего не помним, так?

Тимур обреченно помотал головой.

— Вы позвали, мы пришли. Платить пора, мальчики.

«Проститутки... Значит это было не по большой и чистой любви... А я ее без презика».

— Сколько там набежало?

Ира открыла, неизвестно откуда взявшуюся, тетрадь.

— Та-а-ак. Тимур. Дмитрий. Заклад двух душ состоялся в ноль часов одиннадцать минут по московскому времени. Подписи, печать огня, печать ветра.

— Че... го?!

У Тимура внутри похолодело.

«Допился! Нет, так не бывает!»

— Ты шутишь?

Ира молча показала на пол. Там, на темном ламинате, была начерчена мелом пентаграмма, и стояло пять оплавленных свечей.

— Твой друг вызывал валькирию, а ты лесную нимфу.

Она погладила свое красивое тело ладошкой, будто показывая, кто здесь нимфа. Тимуру показалось, что у Иры в глазах полыхнуло зеленым.

«Твою, бога в душу, мать! Нимфу! Лесную! Этого не может быть!»

Он жалобно посмотрел на рыженькую и собрался уже попрощаться с рассудком, но она неожиданно громко рассмеялась, схватившись за живот. Пока она хохотала, Тимуркина задница, крепко сжатая от страха, немного расслабилась.

— Чего вы ржете? Дайте спать! А где моя валькирия? — Димка поднял голову, прищурился со сна, изучая обстановку.

Тимур снова напрягся, посмотрев на Иру. Она, не отводя глаз, с улыбкой разглядывала Тимура.

— Да что происходит? Объяснит мне кто-нибудь?

За стеной снова завели шансон начала прошлого века, из того же репертуара:

— Я безумно боюсь золотистого плена

Ваших медно-змеиных волос,

Я влюблен в ваше тонкое имя Ирена...

«С-с-ука-а-а! У меня, похоже, кукушка сдохла! Это у меня «нехорошая квартира» или она там, за стеной? И кто все эти люди? Они люди, вообще?»

— Димон! Какая кличка была у трудовика в школе?

— Каракуль... Ты чего? И отдай мне мою женщину! Я ее уже люблю. То есть, я ей в любви уже признался.

— Фууух... Забирай. Я не прикасался.

«Ну хоть друг не того... вроде, настоящий».

— Тимур, проводи меня в ванную, — промурлыкала медноволосая «пани Ирена».

Ее крепкая попа вдохновляла на подвиги и свершения. Например, убить дракона, захватить сокровища и кинуть к ногам этой рыженькой принцессы. Но Тимура сейчас хватило только на мыло и мочалку. Закончив намыливать Иру с ног до головы, он по приглашению ее манящего тонкого пальчика, влез в ванну, чтобы получить вознаграждение за свой тяжкий труд. Рыженькая требовательно оттопырила попку, облокотившись локтями о кафельную стену.

— Ира, подожди. Как, все-таки, вы тут оказались? Нет, я не против, даже очень за. Но, мне кажется, что я сошел с ума... Музыка эта еще...

— Как, как. Через дверь. Не мучай бедную девушку, суй, давай, — она выгнула спину, как кошка, подставляя попку к его члену.

Эта булгаковщина, Тимура очень настораживала. Еще не пугала, но кто его знает, что будет дальше. И никто, до сих пор, внятно ничего не объяснил.

«Взять хотя бы такую элементарную вещь: у него дома отродясь не было мела. Как они нарисовали эти знаки на полу? И Димон, со своим «где моя валькирия». Они меня разыгрывают, суки!»

Плюнув пока на это дело, он сосредоточился на волнующих кровь изгибах рыжей девицы. Член смачно входил в узкое, но хорошо смазанное влагалище, сиськи рыженькой весело хлопали друг о друга, четко соблюдая ритм толчков Тимуркиных бедер, ее тело лоснилось от тающей пены. Все было как в лучшем порно, но эта мистическая таинственность не отпускала. Тимур, так и не кончив, отступился. Ира, тяжело дыша, осела на дно ванны.

— Помой меня, пожалуйста. Я что-то... устала.

Отмыв ее от остатков мыльной пены, он счел своим долгом еще и обтереть. Пока возил по ее белой коже полотенцем, Ира, разомлев, разоткровенничалась.

— Ты вчера был совсем не такой. Твои ласки были... будто ты потерял ключи от машины, и лихорадочно искал. А сейчас такой нежный...

— Ира! Что за хрень там на полу? Со свечами?

— Да мы же играли просто, забыл что ли? Ты еще скакал вокруг голышом. — Она улыбнулась. — И членом вертел как... вот если душ включить на полную и в пустую ванну кинуть. Тот же эффект. Мы так ржали!

«В образности мышления ей не откажешь... Вот не помню... Совсем. Помню, мы с Димоном сидим, пьем вискарь. И я проснулся. Черт!»

Тимур, произнеся про себя «черт!», зажмурился и вжал голову в плечи. На всякий случай, мало ли. Но ничего не произошло. Он подхватил Иру на руки, (очень ему понравилось за ней ухаживать, неожиданно в нем проснулась какая-то дремучая нежность) и, понес в комнату, лавируя в дверных проемах, чтобы не стукнуть ее, ненароком, головой. Но все усилия пропали даром. Руки сами собой опустились, рыженькая шлепнулась на пол.

— Ты чего? Совсем сдур... — она осеклась, увидев, как побелело лицо Тимура.

— Ты его видела?

— Видела, и что? Кот, черный. Что такого-то?

— У меня нет кота! И не было никогда.

Кот, держа хвост трубой, важно прошагал через комнату, виляя задницей как могут только эти создания, и скрылся в кухне.

«Пошел за примусом? А у меня его и нет. Не угадал, котяра».

Тимур сел на кровать, безвольно положив руки на колени. Он даже не обратил внимания на то, что рядом Дима пялит Свету. Торопливо, пытаясь скорее кончить. Его член, как поршень двигался в Светкином влагалище, сминая, вытягивая, снова сминая темные половые губы. Влагалище захлюпало и, наконец, Димка кончил. А за ним, тоненько пискнув, кончила и Света. Тимур впервые услышал ее голос:

— Тимурка, мы когда заходили, он рядом с дверью сидел. Я подумала, что это твой, вот и впустила.

Голос был мягкий, мелодичный и сексуальный, но звучал неубедительно. Все было неубедительно.

«Какая, к черту, игра с этим сатанинским рисунком и свечами на полу? Нимфа, валькирия... Хотя из Светки валькирия точно получится... такая дева-воительница. Может и по башке трахнуть, или просто... трахнуть, мало не покажется в обоих случаях. Ирка тоже соответствует. Нимфа... нимфоманочка».

— А кто вас впустил?

— Димочка. Ты на кухне был, вы же там виски пили.

Она сочно чмокнула Димку в щеку, а тот, от счастья, чуть не пустил пузыри.

Тимур поднялся, с опаской заглянул в кухню.

— Его там нет...

— В окно! Окно открыто? — крикнул Димка, придавленный Светиными телесами. — Задавишь, сучка...

— Кто-о-о?

— Ай, прости, любимая!

«Окно-то открыто. Но десятый этаж! Или кот с крыльями? Может, замахнуть еще вискаря?»

Ободренный своим решением, он посадил Иру себе на колени, и торжественно произнес:

— Давайте выпьем за...за...

За стеной, будто ждали этого момента. Послышалось бодрое вступление на рояле, и Вертинский снова запел:

— Пей, моя девочка, пей, моя милая,

Это плохое вино...

У Тимура сдали нервы.

— Он издевается?! Димон! Ты что не видишь? Это все подстроено! Я пойду ему сейчас морду набью!

Он спихнул Иру с колен и заметался в поисках штанов.

— Э, осади! Кто бы там ни был, он в своем праве. Время детское. Чего тебе не нравится-то? Душевный репертуар, внушает.

Дима не любил конфликты любого рода, и старался их избегать всеми способами. Даже ценой ссоры с Тимуром, только бы он не лез, куда не надо. Это, иногда, здорово помогало избежать неприятностей.

— Все, хватит членом вертеть, садись. Мы же выпить хотели.

Девчонки заулыбались, видимо вспомнив, как Тимур скакал вокруг пентаграммы. Из-за стены по-прежнему доносилось пение:

— Нас обманули, нас ложью опутали,

Нас заставляли любить...

Хитро и тонко, так тонко запутали,

Даже не дали забыть...

Тимур выразительно посмотрел на Димку.

— Ну, теперь что скажешь? Все в точку! Хотя... немного промашка вышла. Я-то ничего не помню.

Девчонки с поднятыми стаканами, смотрели на эту пикировку, как на теннисном матче, переводя взгляд то на Димку, то на Тимура.

— А я помню.

— Чего ты помнишь?

— Да ну... ну, че ты... — Дима сейчас был похож на стеснительного Гусева из «Электроника».

— Ага! Нифига ты не помнишь! Тебе тоже голову заморочили. Вот, они все и подстроили!

Тимур махнул на девчонок рукой. Валькирии-нимфы будто в рот воды набрали. Даже не стали оправдываться.

— Ладно. Мне не хотелось тебе говорить, но.... Ты, например, предлагал соревнование по лизанию...

— Чего?

— Да уж не мороженого. Ты это назвал «лохмушкины игрища». И где таких слов-то понабрался...

Света хихикнула и потянулась к Димке с поцелуем.

— Ты мой герой!

— Ага. Мы выиграли. Светка быстрее кончила. А потом ты такое начал творить... я думал, ты тайком грибов обожрался. Не?

Тимур хмурясь, помотал головой.

— Не буду рассказывать, а то потом тебе же стыдно будет. Давай, не грей. Выпьем.

После виски немного полегчало, вся эта история перестала казаться такой уж загадочной. Бывают и не такие совпадения.

В комнату вошел кот. Уселся посреди комнаты, вытянул заднюю лапу и невозмутимо принялся вылизывать яйца. Тимур уже вслух озвучил свои мысли:

— Не нашел примус, скотина? Что мне с тобой делать?

Кот отвлекся, зыркнул на него, забыв убрать язык. На секунду замер, и снова занялся своим делом.

— Оставь себе, пригодится. — Димка был рад сменить тему. — Черный кот у порога, к богатству в доме, если что. Примета такая.

— Знаете что... меня это все достало! У меня ощущение, что вы специально все это...

— И..? — С надеждой спросил Димка.

— Я хочу свалить отсюда. Помнишь, ты хотел, чтобы мы взяли яхту моего отца?

— И? — снова спросил Димка, потирая руки.

— Что и? Собираемся! Нахрен эти непонятки. Я с ума сойду.

— Это твое заднее слово? Ты же вчера весь день упирался. Не передумаешь?

— Заднее не бывает!

Вся троица захлопала, девчонки завизжали, Димка похлопал Тимура по плечу.

— Чего?... Ах вы, гады! Вы точно это все подстроили! Вот вы сволочи!

Димка, изображая нежить, вытянул руки и заголосил дурным голосом:

— По-о-о-мни-и-и! Ты обеща-а-ал!

***

Яхта едва заметно качалась, волны мягко били о борт, издавая неприличный, хлюпающий звук. В каюте было прохладно, даже зябко.

— А как же кот?

— Совпадение. Он, и правда, на пороге сидел.

— Какие же вы гады! Я думал, что умом тронулся.

Тимур поцеловал свою рыженькую нимфу в губы, в шею, опустился до груди.

— А я, правда, неприлично себя вел?

Ира засмеялась, запустив пальцы Тимуру в волосы.

— Ты уснул через час после того, как мы со Светкой пришли. Вы же до этого полбутылки высосали. Оказывается, ты не умеешь пить, Тимурка. Димка нам и расписал все перспективы, если мы тебя уболтаем выйти на яхте. Чего ты уперся-то? Он говорил, что весь день тебя уговаривал.

— Да... не люблю я.

— Домосед?

— Ага. Но вы, конечно, извращенцы! Зачем было так издеваться? Тебе надо было просто попросить.

— Так веселее, ты не понимаешь.

С кормы послышался протяжный стон валькирии.

— Ну, ты сделаешь мне так же, или будешь мучить вопросами?

Тимур, целуя ее, добрался до лобка с кокетливой полосочкой коротких волос.

— А как же Вертинский?

— Не знаю, это не мы... Мистика?