Сашка

Восемь не восемь, часов у меня не было, да и «когда» меня интересовало гораздо меньше, чем «где». Да, в теле моей любимой сестренки. Сразу же проверил ее дурацкую перепонку – на месте. Вынул руку из трусов… между прочим Санькиных - у Шурки не было плавок такого кислотного цвета. Санька назагоравшись за сараем до потери тела, надела на Шуркин организм свой купальник. Плавки-то подошли, а лифчик не был рассчитан на такое изобилие.  А мне пришлось одевать Санькино тело в то, что осталось. Вот поэтому сняв чужие трусы, с Шуркиной попки, попытался забрать свои, то есть сестренкины. Да, слабоваты Шуркины мышцы приподнимать девушку крупнее себя, но справился. Натянул пыльные, все в земле, но свои плавки на положенное место, и на Саньку тоже надел. Снял с Шуркиных сосков кукольный Санькин лифчик, но надевать не стал - сама наденет. Хватит с нее и надетых мной трусов. Честно говоря, я и трусы на нее натягивал, чтобы иметь повод, мимоходом раздвинув губки, убедиться, что Санька не девочка. Убедился, детально осмотрев Санькино влагалище. (Как все же они определяют даже не прикасаясь? Попытаю сестренку, вдруг в жизни пригодится…) Почему я не исследовал его без помех, пока владел телом девчонки? А просто не интересно было трогать на себе эти детальки. Другое дело, когда это влагалище принадлежит девчонке, валяющейся рядом и не дававшей разрешение на вольное обращение с ним. Подтянул трусики на приподнявшуюся попку. Э-э-э, девочка уже пришла в себя и в прямом и переносном смыслах!  

 - Ты, наконец объяснишь, что произошло?

 Спрашивая, Санька села, сняла с себя Шуркину майку и протянула мне. Я с облегчением скрыл сестренкины сиськи, сразу натянув чистенькую футболку, еще бы, я-то на траву ложился. Санька, подобрав свой лифчик, натягивать его не спешила. А ничего так сисечки, маленькие, но ничего так! Соски крупные и длинненькие.

— Как ты знаешь, меня с сестренкой назвали одинаково. Есть видимо в  имени что-то сакрально-мистическое. Вот и мы с Шуркой очутились в других телах: она в моем, я в ее. Ненадолго, конечно, но это стало повторяться, создавая нам проблемы. А тут и ты появилась, с тем же именем.

Санька

Как знала, что Сашка не упустит возможности подсмотреть на мою писечку. А все же он молодец, не полез к матке грязными пальцами. Любопытство любопытством, а гигиена гигиеной. 

А после он и на все остальное тело смотрел по-другому, жаль, что я опоздала буквально на пару дней… То что произошло со мной - это какая-то фантастика. Максимум, климакс, аксиома, экстаз, такси… Легко проскакивают без всяких связок! Нет, это действительно чудо какое-то, я даже слово «секс» не могла выговорить. Меня же в классе прозвали «Накося, выкуси» из-за промежуточной гласной. Вы слышали, чтоб у кого-нибудь была кличка из двух глаголов?

Ну и обретение второго тела… тоже необычное ощущение. Не поверила бы, если б сама не поменялась телами с Шурочкой… Конечно, было бы лучше, если б с Сашей, я бы тут же приручила его тело и приучила к своему. И он, когда бы вернулся в себя, на других бы не посмотрел…

Сашка

Эти две негодяйки, используя мое не контролируемое тело, трахнули Олино. Шурка опять получила полноценный женский оргазм. Оля получила соответственно полноценный мужской и на пике наслаждения ожидаемо поменялись. Если б они на этом успокоились и пошли обедать! Так нет, Оля захотела тоже быть трахнутой, Шурку уговаривать не потребовалось и они опять оказались в исходной позиции.  

 И вся эта карусель в то время, когда я с трудом добывал для сестры ее похищенное туловище с драгоценной девственной плевой. Вернулось все на свои места только на следующий день и я, погладив свой потасканный член, зарекся заниматься онанизмом, если нет полной уверенности, что кто-то уже не мастурбирует.

Так среди озабоченных девок прошла целая неделя каникул. Избавившаяся от дефекта речи Санька стала совсем своей в нашей компании, разве что купаться голышом при ней еще не начали. Звать ее стали настоящим именем - Оксаной, я звал Ксанкой, а тетя Марина путалась, то Шуркой, то опять сбивалась на Саньку. В конце концов стала звать нейтрально – Киской.

 Марине Александровне понадобилось съездить в город, Шурка вызвалась составить ей компанию, и они уехали, пообещав вернуться на следующий день.

(добавленная вставка)

Проводив машину, мы собрались в нашем доме. Девчонки были в платьях, а на ногах туфли с гольфами, и не успел я удивиться их официальному виду, как услышал:

 - Будем играть в жмурки! – провозгласила Ксанка и установила правила.

Тот кого поймали, сразу снимает с себя предмет одежды, на который покажет не пойманный. А тот кто с завязанными глазами - угадывает чей предмет у него в руках. И если не угадает, предмет возвращается владельцу, а неудачник снимает аналогичную вещь с себя.

 Пришлось надеть носки, чтоб соответствовать и первым, (кто бы сомневался!) с шарфом на лице оказался я. Достаточно было только коснуться любой части тела, как игра останавливалась. Через некоторое время кого-то зацепил кончиками пальцев и в руки мне опустилась тряпочка, в которой я опознал гольф. Только сейчас он понял все коварство подруг. Одежда на обеих была почти одинаковой и различалась только цветом.

 Напрягся, припоминая ощущения от прикосновения к плечу, и неуверенно назвал:

 - Ксанка?

 И услышал в ответ хохот девочек:

 - Снимай аналогичный предмет!

 Я нагнулся и снял носок, который тут же забрали и, несильно толкнув в спину, начали новый тур игры. В этот раз кончики пальцев коснулись кожи руки. Чья рука не имел представления, а узнав поданный предмет, порадовался, что лицо закрыто шарфом и не видно, как краснею. Это был лифчик. Он был теплый, сыроватый, но запах я определить не мог из-за пахнущего средством от моли шарфа. Размер определить на ощупь было трудно, но охватив растопыренными пальцами чашку, решил, что Ксанке он, точно будет великоват.

 - Оля?

 Опять смех, и с лица стянули шарф. Проморгавшись от яркого света, попытался рассмотреть то, с чего сняли лифчик. По моему мнению форма Олиной груди под платьем осталась та же, разве что стали сильнее торчать сквозь легкую ткань соски.

 Оле тем временем завязали лицо, а я увидел почему не было слышно каблучков. Хитрые девчонки сняли туфли и перебегали совсем бесшумно. Я тоже постарался не шлепать босой ногой. А в целом, в просторной комнате поймать кого-то было трудно. Поэтому, мы хлопали в ладоши, когда Оля удалялась от нас. Я, засмотревшись на ее колышущуюся без лифчика грудь, потерял бдительность и был задет внезапно взмахнувшей рукой. Оля остановилась. Нахальная Ксанка обрисовала у пояса контур плавок. Я изумленно взглянул на смеющуюся молча подругу, но та пальцем повторила в воздухе треугольник и демонстративно отвернулась.

 Что ж, снял шорты, плавки, их повесил на Олину руку, и быстро-быстро вернул шорты на место… Она быстро узнала предмет одежды, поднесла к лицу, и поняв бесполезность обоняния, ощупала их изнутри. По дополнительной вставке на всю переднюю часть плавок, она легко определила, что те мужские:

 - Саша! – твердо сказала она, снимая шарф.

 И плавки переместились к моему носку.

  Опять я, разведя руки в стороны, пытался загнать кого-нибудь в угол, делал неожиданные броски и наклоны в стороны, и наконец зацепил кого-то. На этот раз мне в руки упало платье. Тут подсказок не было никаких. Чисто везение - угадать один шанс из двух.

  - Ксанка…

  Веселый, более высокий хохот Оли. Я снял повязку. В лифчике, трусиках и гольфах передо мной стояла Ксанка. Оля вешала ее платье на плечики, а я вовсю разглядывал худенькое тело подруги. Поэтому, попутно отметив простенькое детское трикотажное белье (у меня самого плавки почти такие же, только без дурацкого бантика на поясе), смотрел во все глаза, тем более, что Ксанка не видит, как я пристально рассматриваю не дотянувшие до первого номера груди, едва обозначенные ребрышки, животик с отрицательной выпуклостью между выступающими вперед костями таза и лобковой костью, вытянутый в щелку пупок. Довольно рельефные мышцы бедер говорили, что девушка занимается спортом, и на фоне их попа показалась совсем маленькой, даже уже плеч. С одной ягодички трусики сбились в центр и в глаза бросилась граница загара и чуть более светлой попы.

 Член торчал вовсю, и, лишенный опоры из отсутствующих трусиков, шатром вытягивал великоватые мягкие шорты. Я поймал себя на том, что совсем забыл о контроле своего самостоятельного органа, залюбовавшись раздетым до белья гибким телом и даже из игры почти выпал. А ведь еще неплохо держусь – потерял всего лишь трусы и носок. Интересно, если б не угадал, что заставили бы снять - футболку или сразу шорты? Пока раздумывал, склоняясь к более пессимистическому варианту, шустрая Ксанка поймала свою более неуклюжую подругу.

  Оля жалобно смотрела на меня и, как ни хотелось мне поскорей увидеть обнаженной Олину высокую грудь, показал на трусы. Оля конечно надеялась на гольфы, но, и заведя с боков под подол пальцы и изящно стянув трусики, девочка ничего не потеряла. Трусы, точно такие же как и на ней, Ксанка узнала мгновенно, и сняв шарф, кинула их на Олин лифчик.

 - Пойдем, попьем, - предложила она. Ксанка принесла с собой замечательный квас, делать который ее бабушка большая мастерица.

 Пока пили, а девчонки разлили всем еще по одной кружке, я с изумлением понял, что Оля без белья под платьем смотрится более эротично, чем Ксанка без платья в одном белье. Разумеется, если есть полная уверенность, что под платьем ничего нет. Резко возрос градус азарта, и игроки, не мешкая, переместилисьна игровое поле. Оля, опустив руки, мелкими шажками перемещалась по центру, усыпляя бдительность, и видимо услышала шлепанье босой ноги. Стремительно, как лягушка выстреливает язык в пролетающую муху, девушка выбросила руку с одновременным наклоном корпуса. Пойманный, я был вознагражден прекрасным видом на ее увенчанную маленькими сосками грудь, обнажившуюся в этом резком движении.

 Я взглянул на Ксанку и худшие предчувствия оправдались. Она, подняв руку, по-королевски неумолимо показывала пальцем на шорты. На этот раз даже отворачиваться не стала, и мне пришлось снимать их у нее на глазах. Отворачиваться было глупо. Надежды, что Оля ошибется не было никакой. И следующий кон с шарфом на лице, но с обнаженным членом и задом, даже на треть не прикрытым футболкой, я начал охотиться за девушками. Старался поймать как можно быстрее, справедливо полагая, что любая следующая пойманная будет в таком же обнаженном состоянии. Конечно, тут же пойманная Оля рассталась с платьем. Уж один шанс из одного я не упустил и поскорее снял шарф. Ксанка отошла повесить на плечики платье, и несчастная обнаженная пара стояла друг перед другом. Я протянул девушке шарф, Оля приняла его, сняв руку с лобка и, пока не вернулась Ксанка, держала его вертикально перед собой.

  Удивительно, но жгучий стыд голого человека, стремительно утекал, как вода в слив умывальника. Я не пытался прикрыть покачивающийся при переступании член и висящие ниже яйца.

 - Ух, какие вы у меня хорошие! - восхитилась, вернувшаяся Ксанка, - За это надо выпить.

 - Надо! – подтвердила излишне румяная Оля, она не отводила глаз от стоящего члена, видимо ни в темной спальне, ни позже на берегу с Шуркой приняла его в себя и не рассмотрела как следует.

 Повесив шарф на плечо и прикрыв им одну из грудей, девочка удовлетворилась, видимо в ее умывальнике стыдливость тоже не задержалась.

  Пили квас неторопливо, но стоя, садиться на мягкие стулья Оля не разрешила, что-то коротко шепнув удивленной и даже слегка возмущенной подруге. Причем возмущение тут же улетучилось, а девочка быстренько повернулась ко мне боком. Шарф, свисающий на Олину грудь, ничуть не мешал рассматривать профиль обеих грудей. Впрочем я, не отрываясь, смотрел ниже - на профиль густого волосяного клубка Олиной письки. Это заметила Ксанка, и уже в третий раз, пока медленно потягивала из кружки, запускала руку в чашку лифчика и что-то там демонстративно поправляла.

 Поставив кружки, мы переместились на игровое поле. Я сел у стены, подумал и вытянулся вдоль плинтуса. Вид снизу на Олины груди и письку был изумителен.

 Ксанка было возмущенно пискнула, и за это тут же поплатилась, видимо слух у Оли был как у кошки, а может, сыграло роль женское сверхъестественное чутье на конкурентку. Я мстительно показал Ксанке на трусики, которые без задержки переместились в руки Оли. Может показалось, но в Ксанкиных глазах мелькнул огонек удовлетворения моим выбором. Впрочем, Ксанкина писька как магнитом притягивала взгляд, и я забыл о странностях девчоночьей логики. Оля, стянув шарф, бросила трусики на стул рядом со своими и вдруг предложила:

 - А пойдем варить пельмени? Только оденемся, а то за стол неприлично так садиться.

 С ней согласились, и Ксанка, увидев неприкрытое разочарование в моих глазах добавила:

 - Хорошо, трусы и лифчики надевать не будем.

 Натянув платья без белья, девчонки по одной ненадолго выскочили во двор. Я, в шортах и футболке, босой (второй носок соединил с первым), присев на стул у обеденного стола, наблюдал за хозяюшками. На кухне они потянулись было к фартукам, но заметив мое отрицательное покачивание головы, улыбнулись и остались так. Точнее фартуки бросили на диван и, поставив кипятиться кастрюлю, уселись на них рядышком, вытащив из-под попы подол чтоб не измялся и (если я правильно догадался) еще по одной причине. Потом откинулись на спинку дивана и стали, улыбаясь, шептаться. Член стоять устал, ослабев, опустился и я тоже ощутил неотложную необходимость. Когда вернулся с уже совершенно спокойным членом, девчонки целовались взасос. Вода в кастрюле кипела, и мне самому пришлось солить и заряжать пельмени.

 Пока варилось, подсел к девчонкам, те руками через платье ласкали друг друга. Груди были заняты, зато письки оказались свободными, и удалось ненавязчиво приподнять подолы платьев, чтоб завладел обеими. Девчонки предупредительно развели ноги. Наконец, имеется возможность рассмотреть их подробно при хорошем освещении и даже сравнить. Я одинаково раздвинул обе пары больших губ. Олина писька была более ярко розовой. Они немного различались размером клитора, величиной малых губ, расстоянием от клитора до влагалища и от влагалища до ануса. Но если б девчонки спросили, я бы не смог ответить какая красивее или какая мне нравится больше. Впрочем подруги были слишком увлечены друг другом, чтобы обращать внимание на мальчишечьи руки копошащиеся в их письках. Я уже начал хулиганить, то крутя в дырках указательными пальцами как буравчиком, то вытягивая по одной губке или прижимая кнопочки клиторов, но тут зашипела пена, вытекающая из кастрюли. Пришлось вскочить и, быстренько сняв кастрюлю, разделить вкусную еду по тарелкам.

 - Пойдем, пообедаем, - сказала Ксанка, обращаясь к Оле, - а потом он продолжит ковыряться, или мы потренируемся на его…

 - Или покажем как надо на наших… - уточнила Оля.

  У меня от такого шифрованного разговора опять встал, причем без сдерживающих плавок член оттопыривал шорты совсем неприлично, к счастью уже можно было сесть и скрыть недвусмысленное вздутие под столом. Девчонки в платьях, вели себя свободнее, не обращали внимания ни на задравшиеся подолы, ни на соски натягивающие материю.

 Пока дули на исходящие паром пельмешки, заметили как они похожи на девчоночьи письки, на эту тему начали шутить и продолжили смеяться, рассказывая анекдоты с сексуальным фоном. При этом ключевые неприличные слова не пропускали, но говорили шепотом. Наелись, насмеялись, попили заваренный и успевший подостыть чай.

 На этот раз предложила менее активная Оля:

 - Давайте, теперь сыграем наоборот, будем трогать того, у кого завязаны глаза, а он будет угадывать кто это.

 - Давай, - загорелась Ксанка, и ехидно добавила, - если угадает, его поцелуют, а если нет - целует он и в писечку. И давайте снимем оставшиеся вещи.

 Я, не споря, стянул шорты и футболку, а когда вынырнул из узкого ворота, увидел как гольфы девочек летят и падают на стул поверх лифчиков. Ксанка завязала глаза и развела руки в стороны. Я пальцем, как на кнопку звонка, нажал на удивительно крупный сосок. Потом Оля провела пальчиком от шеи меж грудями через пупок до самого начала губок, но не углубилась в сомкнутую щель. Я обошел девочку и точно так же провел ей мизинцем по всей спине, только не остановился у сжатых ягодиц, а довел почти до ануса.

 - Оля!

 - Нет, - захихикала девочка, - целуй, как сама говорила, его… ему!

 Ксанка, не снимая шарф, повернулась, ощупала мое тело, нашла твердый орган, попыталась наклониться, но в конце концов присела и прильнула вытянутыми губами к стволу. Оля захлопала в ладоши. А Ксанка, не торопясь отрываться, заскользила приоткрытыми губами к головке, быстро-быстро, при этом шевеля языком. И тут случилось непредвиденное – меня передернуло, согнуло и из члена вырвались короткие, но частые струйки мутной, густой как кисель жидкости, заливая шарф, рот и стекая на грудь девочки.

 - Ого, - восхитилась Оля. – Хорошо, что разделись.

 Ксанка стянула шарф, быстро оглядела себя, свернула шарф спермой внутрь и непроизвольно облизнулась. Ее глаза стрельнули по сторонам и поднялись к потолку. Неожиданно к ней подскочила Оля и облизала со щек и подбородка остальное. Девчонки шепотом делились ощущениями от необычного вкуса, а мне было не до них, я, шагнув назад, оперся о стену, облегченно отмечая, что уходит тупая боль в яйцах.

 Оля принесла другой пушистый шарфик, пока накинувшая платье Ксанка умывалась в бочке и дождевой водой смывала сперму с испачканного и вешала сушиться на солнце. Её заметила бабушка со своего крыльца и позвала. Оксана, заскочив в дом, натянула белье и, уходя, попрощалась. В платье она не стала лазить по заборам и ушла через калитку. 

(конец добавленной вставки)

На следующий день сидели в Ксанкином бревенчатом доме, в нем и в самую жару держалась прохлада. Бабушка накормила нас и ушла к какой-то из многочисленных подруг, возложив на нас мытье посуды. Девушки, пошептавшись предложили сыграть в дурака на раздевание и чтоб сравняться со мной, сняли из-под платьев лифчики.  Каждая по отдельности, они меня давно не стеснялись, но при конкурентке раздеваться еще не привыкли. Играли, пока все трое не оказались без плавок. 

— А давайте поиграем в «Вопросы и задания»? – краснея, расхрабрилась Оля и быстро объяснила нехитрые правила. Ведущий держит колоду карт, первый игрок берет любую и если карта черная, ведущий ему задает вопрос, если красная - дает задание. Врать нельзя ни в коем случае, можно не отвечать, но за это ему оба участника должны дать задания повышенной сложности, конечно без массовых разрушений, уголовщины и членовредительства. Если кто-то вдруг откажется и от выполнения, то исключается из игры и уходит мыть посуду, а потом смотрит телевизор, не подглядывая в Ксанкину спальню.

  Я первым вытянул у Оли десятку бубен.

 - Сделай Оксанке массаж попы.

 Оксанка, захихикала и с готовностью разлеглась, немного разведя ножки. Она, не имея роскошной Олиной груди, пыталась при любом удобном случае обнажить писечку. Я ухватился за ягодицы и начал их, то тереть, то пощипывать, то трясти. Конечно о массаже у меня было представление по детской игре «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы». Единственное отличие от той детсадовской игры – я не старался причинить боль. Но Оксанке понравилось, когда закончил трудиться над порозовевшей попой, она потянулась как кошка, а я, стасовав колоду, протянул ее Оксанке. Та вытянула крестовую карту.

 - Расскажи, как ты потеряла девственность.

 Оксанкины глаза округлились, Оля злорадно захихикала, она, видимо, уже узнала подробности.

 Все же Ксанка с духом собралась быстро:

 - Прошлым летом мы жили месяц на даче с тетей Ниной и моими двоюродными братьями Колей и Витечкой. Коля – ровесник, Витюшка – четырехлетний карапуз. Я с ним часто играла, когда тетя Нина уходила в магазин или была занята, готовя еду. А Коля в основном шлялся с соседскими братьями-близнецами. Я тоже иногда с ними ходила купаться или за грибами-ягодами, пока наших, (похожих лицами, но с такими разными характерами) приятелей не отправили в летний лагерь… Кроме как со мной Коле общаться стало не с кем. Впрочем, как он признался позже, ему со мной тоже не было скучно.

 И как-то раз Витюшка стал жаловаться на живот и тетя Нина повезла его в город в детскую больницу, а мы с Колей оставались вдвоем, пока на выходные не приехали мои родители. Так что на три дня была полная свобода. Жаль, что зарядил мелкий дождь. Придумали играть в жмурки, а кто поймал, тот поцелует. Ну примерно так мы играли и раньше с близнецами, только сейчас оба были в купальных трусах. Конечно мы не все три дня напролет играли в жмурки, и в карты играли, читали книжки, просто болтали. Только Коля был еще скромнее, чем Саша и решился целовать мне соски лишь на второй день, а перед этим целый день я ходила перед ним без лифчика. Я же с первого дня отъезда тети Нины сколько хотела, трогала его стоящий член через плавки. Так вот, к вечеру второго дня мы играли уже голыми и целовались подолгу. Вот на такой же тахте я постелила под попу старую одежду, направила его член в цель и он с первой попытки сходу сделал меня женщиной. Я даже поорать вволю не успела… Всё!

 - А дальше? Ну у вас и ночь была и еще один день? – Я из подхалимажа стал нежно гладить пальцем длинный Ксанкин сосок, который никогда не прятался полностью даже при полном расслаблении.

 - А следующий день уже выходит за рамки вопроса. Ладно скажу: игры с поврежденной писькой пришлось прекратить. Глядя на меня, и Коля надел плавки. К писечке я его не допускала, а сама все равно играла с его члеником, когда могла дотянуться. Под вечер в нем сперма окончательно иссякла. И, мне кажется, он обрадовался когда приехавшие родители забрали нас в город. Давай карты. Оля, выбирай.

 - Действие… - заглянула в карту Оля.

 - Пописай, а мы посмотрим, – приказала мстительная Оксанка.

 - Совсем, что-ли, дурочка, - непроизвольно Оля прикрыла ладонью письку, подумала и прикрыла другой ладонью груди.

 - Что, согласна уходить мыть посуду?

 - Ну я тебе… Оксаночка! - сощурила зловеще глазки Оля.

 - Девушки не ссорьтесь! – Я притянул к себе Олю и, дотянувшись, притянул Ксанку, поцеловал обеих куда получилось. Они обе ухватились за член, и столкнувшись руками, засмеялись.

 - Мирись… - начала Оксанка.

 - Мирись, - подхватила Оля, и обе хором продолжили, дергая член в разные стороны, - больше не дерись!

 - Ладно, я пошла.

 - Только, чур писать на огороде, там лучше видно, - оговорила условие Оксанка, Оля надулась для громкого протеста, но передумала и кивнула.

 Среди грядок Оля села лицом (и писькой) к устроившимся на травке зрителям. Она, в отличие от нас, не стала натягивать купальник, и вышла на огород полностью голой. Красная Олечка долго тужилась, видимо не могла преодолеть чужое присутствие в таком глубоко интимном деле, а может, на отсыревшую попу подействовал холод от ветерка. Ксанка попросила ее раздвинуть губки, Оля послушалась, а пока она собиралась с духом, Ксанка стала проводить экскурсию по вульве подруги, показывая пальцем на называемые детальки и рискуя попасть рукой под неожиданную струю.

 - Вот эта красивая красная бородавка называется клитор, а вот сюда ты Оленьку тыкал  своим хреном, хотя может быть не ты, а Шурочка. – Ксанка двумя пальцами попыталась раздвинуть Олино влагалище, собираясь продолжить экскурсию глубоко в интерьере, но тут на ее руку хлынул поток.

 Оля продолжала придерживать губы и струя была ровной, сильной и била по пологой дуге в травку. Ксанка не испугалась и даже наоборот руку протянула и стала пальцами ловить пульсирующую струю в нижней точке перед землей. Когда поток закончился, пришлось девчонкам из бочки с дождевой водой сполоснуть кому руки, а кому ноги. Вытерлись в доме и, вернувшись в спальню, продолжили.

 Ксанка передавала подруге карты с плохо скрываемым страхом, и когда мне, а не ей выпал вопрос, она перевела дух.

     А вопрос Оля задала не простой:

 - Подглядывал ли ты за девчонками раньше? Расскажи со всеми подробностями.

 - Расскажу, но если вы не против, выключу свет, - я, не услышав возражений, сходил и щелкнул выключателем и снова улегся между девушек. Ставни в доме были прикрыты для защиты от жаркого солнца и в комнате стало темновато, что очень способствовало откровенности.

   Рассказ Саши.

 В летнем лагере, а мне тогда было 12 лет, я заболел ветрянкой. Меня положили в изолятор. В общем-то ничего хорошего, купаться нельзя, жара, да еще сильно лихорадит. Правда температуру сбили, но по всему телу язвочки. Их зеленкой мазала врачиха каждые 4 часа. Вот в пятнышках весь, включая попу и даже член с яйцами, лежу-скучаю. Изолятор и медпункт были в одном здании, но имели разные входы, а сообщались стеклянной закрашенной дверью закрытой на ключ, который невесть когда потеряли.

  Вот скучаю, я скучаю, уже выспался, пока температура была, и слышу под окнами - привели отряд и, судя по непрерывной болтовне, это девчоночий. Врачиха командует вожатой:

  - Заводи по десять человек на осмотр, пусть раздеваются догола.

  Я аж на кровати подскочил, метнулся к закрашенной двери, но краска ногтям не поддается, пока соображал чем процарапать, обнаружил уголок одного стекла уже отскоблен. Вот и заглянул. А там голые девчонки в ряд стоят. Чего там раздеваться - футболка, шорты да трусы, ну и галстук у некоторых. Их врачиха по одной подзывает, осматривает под мышками, под волосами и просит ногу на стул поставить, и письку осматривает и сзади тоже, там просит попу раздвинуть.

 Первой показывала как вставать, как повернуться, как ногу на стул задрать, а остальные уже сами это делали. Жаль, что отряд был малышовый, титек еще нет. Зато письки без волос. Осмотр у нас с врачихой шел быстро, очередная девчонка одевшись, уходила - входила следующая, раздевалась, вставала в очередь, смотрела как надо делать и вскоре повторяла все за предыдущими.

 У меня член встал, а я не мог за него взяться, язвочки - больно. Девчонки постарше пошли, значит следующий отряд уже. Но тоже ещё без грудок. Следующий отряд - начались письки с волосами и белые полосы от лифчиков. Груди только у нескольких, а загорают в лифчиках уже все. Это напоминало танец - левая рука вверх, правая рука, поворот спиной, наклон, раздвинуть руками попку, поворот, нога на стул и бегом одеваться. Член гудит как высоковольтная вышка, а я, извините, даже облегчить свое состояние не могу. А девки все идут и идут. Вот уже мой возраст прошел, идут все старше и старше. Все интересней и интересней.

  Вдруг, одну девчонку на два года старше меня отсаживают в угол и она там бедная голышом сидит с градусником под мышкой, а на осмотр заходит самый старший отряд. Тут уже почти взрослые девушки и я вволю насмотрелся на письки, всякие, и сильно, и слабо заросшие, и даже постриженные в ровный прямоугольник или расширяющуюся полосочку. Ну и разумеется на груди, и стоящие, и висящие. А после еще и вожатых осмотрели, которые не могли вспомнить болели ли они ветрянкой. Тут уж были вполне женские груди и взрослые широкие попы, а письки у всех оказались детские – совсем без волос почему-то.

  В общем член болит от ветрянки, яйца болят от длительной эрекции без снятия напряжения.

 Оделись и вышли вожатые и врачиха занялась девушкой в углу. Велела ей надеть только трусики и лифчик, обойти дом и занимать любую койку в изоляторе. А она пока сходит за обедом для больных.

  Я отскочил от своего наблюдательного пункта и завалился в свою кровать. Одежды у меня не было, укрылся простыней с головой, оставив себе маленькую щель и замер. Вошла девушка в купальнике, и видимо подумав, что я тоже девочка не прошедшая осмотр, спокойно разделась и легла, только укрываться не стала - и так жарко. У нее были довольно высокие груди, наверно самые высокие не только в ее отряде, но выше и большинства из старшего отряда. Только до вожатых не дотягивали. Я уже стал специалистом по грудям всего лагеря. По писькам и попам тоже.

 Я уже насмотрелся из-под простыни как она лежит, налюбовался на черный, не самый густой кустик поверх круглого лобка и успел задремать, и тут пришла пообедавшая врачиха и принесла на подносе еду нам. Откинула с меня простыню до пояса, погладила по голове, чтоб разбудить и спросила:

  - Тебя покормить или справишься?

  - Справлюсь, - ответил я, хлопая глазами спросонья и взял тарелку.

  На своей кровати сидела голенькая девушка и с аппетитом ела.

 После обеда врачиха помазала зеленкой у той на животе и руке и ушла относить посуду.

  Мы поболтали ни о чем, я рассказал про температуру и высыпание на коже... И тут опять голоса под окном - теперь самый младший мальчиковый отряд.

 - Хочешь на письки мальчишек посмотреть, - предложил я товарке по несчастью. - Там на стекле двери дырка проковырянная.

  Девушка проигнорировала мою идею. Но когда подошел отряд постарше, отправилась искать дырку, не одеваясь, так как все  ее белье забрала врачиха на термообработку.

 - Ниже, примерно на уровне пояса, - подсказал я.

  Она согнулась и прилипла к глазку. И чем старше заходил отряд, тем труднее ее было отвлечь болтовней. Она пересказывала мне все что видела, но лично посмотреть так и не предложила:

 - Ой, у того стоит, и у этого тоже... Ого! А у этого яйца болтаются так смешно. Хи-хи...

  Я подошел к ней, но не стал просить заглянуть, чего я там не видел. Я смотрел на болтающиеся под наклоненным телом сиськи, оценил волосы на лобке, начало губок, зашел сзади и присел ей под попу и рассмотрел письку почти полностью. Но потрогать все же не решился. Я молча удивлялся, стоит ли смотреть на письки в другой комнате через маленькую дырочку, хотя тут под самым носом - смотри сколько хочешь на мой вставший. Опять невыносимо заболели яйца, да ещё слабость общая, так что пришлось улечься в кровать и накрыться с головой. А соседка все шептала, комментируя шоу, видимо пошли ее ровесники:

  - Ух ты, у Ленкиного пацана какой, а у Светкиного, а вот и... гм... Нет, я конечно догадывалась про его… что у него…, но и предположить не могла... Тем более, что на танцах он у него всегда стоял. Теперь самый старший отряд раздевается. А эти-то как стесняются врачихи. Прикрывают себе пиписьки, хи-хи… Ой-й-й. Теперь вожатые раздеваются. А-а-а! Она сама у них приподнимает члены и попы раздвигает.

  Девочка сунула руку себе на лобок, но оглянулась на меня лежащего под простыней, и убрала. На подгибающихся ногах вернулась на кровать и упала, на спину, оставив босые ноги на полу. Минут через пять зашла врачиха, подала нам по градуснику. Девушка уже лежала с ногами, но так же голышом и без простыни. Врачиха встала надо мной и сняла аккуратно простыню, приговаривая скорей для себя:

  - Ну, как мы себя чувствуем? Подсыхают болячки. Новых нет? Температура не растет. Сейчас старые помажем.

  Она шагнула к шкафчику за зеленкой, а следившая за нами девушка увидела мой стоящий член и только сейчас поняла, что я не девочка... Взвизгнула и стала разворачивать сложенную простыню, истерически дергая ее за разные углы.

 - Ты чего, милая, - повернулась к ней врачиха, - впервые пенис стоящий увидела? Вон как ты, красавица, понравилась мальчику!

  Она быстро смазала многочисленные точки, но попросила не переворачиваться, чтоб подсохло.

 - Давай и тебя посмотрим, что ты под простыню прячешься. Больше четырех часов тут перед парнем голая провела, и вдруг застеснялась. Да-а, а у тебя пока прогрессирует. Вон уже сколько высыпало. Убери руку с паха, я помажу. Нет не накрывай, пусть высохнет... Да не видно ему твою письку. Вот еще на губке язвочки.

 Она вернулась ко мне:

  - Если подсохло, ложись на живот, теперь спину и попу помажем, а ты, пока сохни.

 Закончив с процедурами, врачиха дала девушке таблетку, вынула из шкафа детский горшок для девушки (мой уже стоял под кроватью) и строго-настрого запретила ей выходить из изолятора в туалет. «А то надумаешь выйти, завернувшись в простыню, и пол лагеря мне тут заразишь!» И ушла, велев, если что надо, стучать ей в стеклянную дверь перегородки.

  До самого ужина девушка пролежала завернувшись наглухо в простыню. Поужинали оба сидя, с накинутыми на ноги простынями. Титьки она уже не прятала от меня. А к ночи перестала стесняться совсем. И даже уселась на горшок, не попросив меня отвернуться. Наполненные горшки нам велели выставлять на крыльцо. Она долго в щель высматривала, нет ли кого вблизи изолятора, быстро выставила горшок и довольная вернулась в кровать, больше не считая нужным от меня прикрываться.

 Следующие несколько дней нас сблизили еще сильнее. Я мазал ей зеленкой попу и другие труднодоступные места. Разрешил ей трогать член и яйца, когда захочет. Вот она, якобы ища новые болячки, и трогала его каждые полчаса во всех состояниях, просила гладить и сжимать ей одну грудь, на которой оставалась чистая кожа и удивлялась разнице в размерах и плотности члена. Я привык к ее постоянно голому пятнистому виду и чтобы увидеть как член встает, она, раздвинув губы, показывала и называла все что находится у ней, вплоть до девственной плевы. Только потрогать её не разрешила.

С тех пор я не путаю вульву с вагиной и смеюсь, когда вместо ареолы пишут «ореол». Так что, Ксанка, со своим уроком по Олиной анатомии ты опоздала на пару лет.