Утром перед завтраком Кэти спросила меня:

— Я что-то вчера не подумала, а когда мы будем объявлять Сью и Дэвиду следующие разрешенные два часа? У них же возраст сексуальной гиперактивности. Как часто нам стоит позволять им инцест?

Я задумался.

— До того как я их разоблачил, они ласкались два раза в неделю. Но делали это украдкой и выжидая, когда нас с тобой в доме не будет. Следовательно, если бы была возможность, то они делали бы это чаще.

— А ты думаешь, что нам нужно в этом пойти им навстречу? – с интонацией сомнения осведомилась Кэти.

— Из-за обеденного стола лучше вставать слегка голодным. Если потакать им, то наши дети будут полностью снимать свое сексуальное напряжение друг с другом, не выходя из дома. И эта привычка может стать препятствием для налаживания их личной жизни на стороне. Нельзя допускать, чтобы табуированные отношения вытесняли и затрудняли обычный секс для них обоих. Значит, им нужно разрешать ласки реже, чем два раза в неделю. Иначе у Дэвида будет снижена мотивация искать партнершу за пределами семьи.

— И все же – насколько часто?

— Давай плясать от какой-то круглой цифры. Допустим, 10 часов в месяц для их ласк. Это 5 разрешенных двухчасовых периодов. Чуть чаще, чем раз в неделю.

— Пожалуй, я с тобой тут согласна. Этот наш родительский поводок должен быть для них не слишком уж натянутым и не слишком уж провисающим. Примерно раз в неделю будет в самый раз.

За завтраком мы были втроем, поскольку Дэвид рано ушел на работу. Среди прочей болтовни Кэти спросила Сью:

— Хочу на свежую утреннюю голову узнать, как вам вчерашний вечер и наше разрешение с оговоренными условиями?

— Вообще-то нам понравилось. Необычно и прикольно, - ответила дочка, - в этом есть какая новая динамика отношений. Как мне кажется, позитивная.

— Что ты имеешь ввиду, Сью?

— Ну ты же, мама знаешь, что иногда и даже частенько у нас с Дэвидом были отношения как у кошки с собакой. А сейчас это уже не так. Появилась между нами какая-то новая эмоциональная связь, препятствующая тому, чтобы наезжать друг на друга по всякому поводу и без повода. Я имею в виду, что теперь мы любим друг друга так, как должны любить все братья и сестры. Мы стали ближе друг к другу не только в телесном смысле.

— И как ты себя ощущаешь в этой новой реальности? – спросил я.

— Ты знаешь, папа, мне почему-то удивительно спокойно стало, когда вы объявили о разрешении на два часа. Не нужно прятаться, не нужно изворачиваться. Все как бы встало на свои места. А можно узнать, почему вы нам разрешили?

— Мы с папой просто подумали, что лучше дать всем нам время разобраться во всем этом самостоятельно. Не только вам, но и нам. Разобраться без возмущенных криков, резких движений и, по возможности, без переборов в рефлексированию, - тут Кэти посмотрела на меня, - а то можно с этим рефлексированием запросто превратиться в задумавшуюся сороконожку, разучившуюся ходить.

— Камешек точно в мой огород, - подумал я про себя, а вслух осторожно произнес, - Сью, ты же понимаешь, какой шок вы с Дэвидом нам устроили со своими экспериментами. Напрочь выбили из-под нас привычную оценочную опору и ввергли в вулкан сомнений о границах допустимого.

— Папа, ты же как психолог знаешь, что рефлексия – вещь обоюдоострая, если перегнешь палку. Если не избавишься от разрушительных мыслей о собственных ошибках, то избыточное самокопание заставит потратить уйму эмоциональной энергии и даже может провоцировать комплекс безысходности. Заморачиваться лучше в меру. Невозможно контролировать всё, некоторые вещи иногда лучше пустить на самотёк.

— Поэтому мы решили со стороны понаблюдать за вашим взаимодействием и эмоциональным самочувствием, чтобы осознанно подбирать наиболее адекватный вариант родительского реагирования. Ты же знаешь, что у большинства людей корректному осознанию собственного поведения и собственных предрасположенностей мешают бурные эмоции. А спокойное наблюдение извне довольно часто позволяет обнаружить совсем ранее неочевидные для себя вещи.

— Понятно. Папа, честно говоря, я сама себе удивляюсь, что рассудочно ощущаю случившееся как что-то нормальным или почти нормальное. Вот как-то легло все это на нужное мне и Дэвиду место. Мы наслаждаемся друг другом. Наверное, так же, как и вы наслаждаетесь друг другом в постели. Нам даже вчера понравилось делать это с вами одновременно, хоть и на разных этажах.

— Неужели мы вчера шумели так, что это было слышно в гостиной? – поинтересовался я у дочки.

— Вообще-то, да. Было дело. Честно говоря, мы с Дэвидом и до этого ваши ласки слышали.

— Сью, мы с папой решили определить временной лимит разрешения ваших ласк, - мягко сказала Кэти, - это десять часов в месяц или пять разрешенных периодов по два часа. Пусть это будет всегда вечером перед сном. Мы будем обозначать вам возможность накануне, а вы уж с Дэвидом сами решайте, использовать ли предоставляемый шанс или отложить его в накопление. Но неиспользуемые за месяцы шансы сгорают. Договорились?

— Хорошо, договорились.

— И еще. Дэвид сказал вчера, что ты хорошо знаешь девушку, с которой у него сейчас отношения. Это кто-то из вашей школы?

— Ну, в общем-то, да. Она в прошлом году закончила.

— Кто-то, кого мы с папой, может быть, даже знаем? Одноклассница или из параллели с Дэвидом?

— Мама, а ты очень настаиваешь, чтобы я ответила на этот вопрос? – тут почему-то Сью бросила взгляд на меня, словно то, о чем она не хотела говорить, как-то было связано со мной.

— Можешь не отвечать. Я просто хотела убедиться, что у нашего скрытного Дэвида действительно есть нормальные отношения с девушкой или, по крайней мере, желание нормальных отношений с девушкой…