— Фрэнк, что случилось? — с беспокойством в голосе спросил Терри.

— Какая разница, что случилось? Пошли мне этого чертова морпеха. Я хочу, чтобы внутренности этой сучки были разбросаны по всему дому. — Мой голос был невозмутимым, но наполненным ядом и гневом, если это вообще было возможно. Как серийный убийца, пытающийся объяснить своей жертве, почему он делает то, что делает.

На другом конце провода воцарилось молчание. На мгновение мне показалось, что там повесили трубку.

— Терри?

— Да, я здесь, Фрэнк. Расскажи, что случилось.

Я задохнулся в отчаянии, эмоции нашли свой путь к моему голосу.

— Она выкрикнула имя этого придурка. Когда мы... собирались заняться любовью. Она позвала его по имени.

Произнеся эти слова вслух, я почувствовал себя еще более униженным. Это я довел ее до оргазма, а она выкрикивала его имя?

— Послушай, Фрэнк, многое произошло, и тебе нужно все обдумать. Твои эмоции зашкаливают. Почему бы тебе не поехать в отель? Даже не возвращайся домой, чтобы собрать вещи. Тебе требуется на минутку отойти от нее и проветрить голову.

Я молчал на своей стороне. Он услышал, что я не отвечаю, и почувствовал, что требуется сделать что-то более убедительное.

— Сейчас не время принимать решения, Фрэнк. Я видел эту игру много раз. Поверь, это плохо заканчивается для всех, и хуже всего — для детей.

— Почему тогда ты спрашивал меня, кто мне нужен — «морской котик» или «морской пехотинец», Терри? Зачем вообще давать мне выбор как уничтожить эту суку, если собираешься от меня отмахнуться? — выплюнул я в гневе. Терри глубоко вздохнул.

— Послушай, Фрэнк. Если бы ты с самого начала хотел заполучить убийцу, я бы дал тебе его номер в мгновение ока. Но твоя нерешительность показывает, что тебе небезразлично, что будет с твоей женой, после того как все это закончится. Тот факт, что ты сделал столь радикальные изменения за столь короткий промежуток времени, означает, что твоя голова не думает правильно. Решения, принятые на грани этих обстоятельств, всегда вызывают сожаление. Доверься мне.

Я начал успокаиваться и увидел причину. Он был прав. Меньше всего мне хотелось, несмотря на мое нынешнее настроение, превращать это место в зону боевых действий с сопутствующим ущербом. А именно для моих детей. Что бы Клэр обо мне ни думала, я любил своих девочек и не хотел, чтобы им стало еще хуже.

И все же я хотел, чтобы эта сучка и ее парень заплатили. Они заслужили возмездие за то, что сделали со мной!

— Что мне делать, Терри? Я умираю. Я лежу здесь с разбитым на миллион осколков сердцем, а они ведут себя так, будто это я виноват. Что же мне делать?

Я положил голову на руль и некоторое время сидел, чувствуя боль. Мой мир выходил из-под контроля, и мне не за что было зацепиться. Это — худшее чувство для мужчины, который всегда контролирует ситуацию.

— Вот что я тебе скажу, — послышался его голос, — я собираюсь сделать нечто совершенно неэтичное. Я напишу тебе адрес. Там ты встретишься со мной. Тебе необходимо выпить. Может быть, даже что-то еще.

— Я так не думаю, Терри.

— Фрэнк, это не обсуждается. Я могу быть там минут через пятнадцать. К тому времени как ты приедешь, я уже займу для нас столик. Скоро увидимся. — С этими словами он прервал связь, как будто больше не о чем было говорить. Через две минуты мой телефон звякнул, сообщая о приходе СМС:

«МУЖСКОЙ САЛОН СЭЛА».

***

Он что, серьезно? Стрип-клуб? Моя жизнь вырвана с корнем. Мое самоощущение — под вопросом. И он думает, что танец на коленях должен заставить меня почувствовать себя лучше?

— Чем могу быть полезна, милый? — знойным голосом, просто сочащимся похотью и сексом, спросила меня женщина с отблескивающим макияжем, после того как я принял решение войти в клуб. На самом деле, все ее тело было блестящим. Даже полные губы, ярко-красные, сверкали в свете фонарей. Единственной одеждой, что была на ней, — это трусики, состоящие из бумажной толщины полоски материи спереди и зубной нити, проходящей между ее ягодицами сзади. К ее соскам волшебным образом были прикреплены стикини со свисающими с них кисточками.

Даже с тем настроением, в котором был, я не мог не заметить, насколько она была красива. Гладкая, безупречная кожа, плоский живот и бока, изгибавшиеся от талии, плавно переходя в мягкие, но упругие бедра.

Черт, даже ее ноги были сексуальными.

— Хм, я здесь, чтобы встретиться с другом. Вообще-то, он — мой адвокат. Ну, не мой адвокат, но... — понимаю, я заикался. — Я здесь, чтобы встретиться с человеком по имени Терри. Или Мистер Росс.

Красивая женщина хихикнула и положила руку мне на грудь, чтобы успокоить. Ее улыбка была заразительной. Я знал, что выставляю себя полным ослом. Я не в первый раз видел обнаженную женщину, но пребывание здесь, в этой обстановке, немного выбило меня из колеи.

— Ты — Фрэнк. Я — Старлет. Терри велел мне позаботиться о тебе. Он — в VIP-секции. Он хотел, чтобы я привела тебя к нему, когда ты войдешь.

Я с облегчением вздохнул оттого, что могу замолчать. Она небрежно поманила пальцем, показывая, что я должен идти с ней.

— Следуй за мной, сладкий.

Прекрасная богиня шла впереди, ее стройная попка покачивалась из стороны в сторону. Я не мог удержаться и уставился на нее. Я был так загипнотизирован, что даже не заметил, как она остановилась, пока чуть не столкнулся с ней.

— Боже. Извините. Я не видел, куда иду.

Она снова хихикнула.

— Все в порядке. Приятно знать, что ты так восхищался мной, что забыл, как ходить. Я надела эти трусики вовсе не потому, что хотела, чтобы ты вел себя как джентльмен. — Ожидая ответа, она весело наблюдала, как я заикаюсь. Когда я ничего не смог придумать, она продолжила:

— VIP-секция находится прямо здесь, наверху. — Она, указала на узкий коридор с лестницей. Вывеска над ним гласила: «Зал шампанского. — Когда мы будем подниматься, я просто ожидаю, что твои глаза будут на моей заднице. Я буду очень обижена, если они этого не произойдет. Я ясно выразилась?

Я не мог не улыбнуться ей.

— Слушаюсь, мэм, — сказал я, шутливо отдавая честь. Она соблазнительно улыбнулась и подмигнула, ведя меня вверх по лестнице. Она ступала на каждую ступеньку медленно, целеустремленно. Ее каблуки цокали каждый раз при соприкосновении с деревом, а ее подтянутые икры напрягались с каждым шагом, пока мы поднимались в верхнюю комнату.

Я изо всех сил старался ее не обидеть.

— Вот и он! — громко крикнул Терри, поднимая бокал, чтобы поприветствовать меня, когда я вошел в комнату. Его окружали несколько красивых женщин.

В отличие от нижнего этажа, набитого возбужденными мужчинами и пьяными придурками, это место было близко к уединению. Мигающих огней главной секции здесь не было. Освещение теперь было мягким и интимным. Гулкая музыка сменилась плавным джазом.

Старлет взяла меня за руку и подвела к Терри. Это был интимный жест. Шли рука об руку. От ее прикосновения меня пробрал озноб.

— Вижу, вы уже познакомились со Старлет, — сказал он, широко улыбаясь, когда мы подошли. Я смущенно кивнул.

— Да, мы познакомились, — ответила она за меня. — Мы с Фрэнком — хорошие друзья. не так ли? — игриво спросила она.

— Лучшие. — Мне удалось выбраться из скорлупы. Я был приятно удивлен, услышав, что сарказм, который я намеревался выказать, был воспринят. Она рассмеялась и толкнула меня плечом.

— Ну и хорошо. Садись, Фрэнк. Садись, — сказал он, указывая на стул напротив. Я сел на указанное место.

— Стрип-клуб? Не думал, что адвокат поведет своего клиента в стрип-клуб.

— Ну, во-первых, ты — не мой клиент. Я не представляю тебя ни в одном открытом деле. Ты же — мой друг. Тем не менее, я думаю, будет лучше, если мы не будем говорить об этом после сегодняшнего вечера. — Я с пониманием кивнул.

— Во-вторых... — продолжал он, — мне нужно проветрить твою голову. Отвлечь на некоторое время, немного сменив направление. Тебе надо принять монументальное решение, и требуется иметь ясную голову. Но об этом мы поговорим чуть позже, а пока наслаждайся прекрасным развлечением с этими великолепными юными леди. И скажи, с которой из них ты хотел бы сначала потанцевать?

Я посмотрел на Старлет, и ее глаза встретились с моими. Какое-то время я ничего не говорил, но мое сообщение было ясным.

— Хороший выбор, — сказала она, нежно взяв меня за руку и отведя в укромный уголок комнаты.

Как только мы немного побыли наедине (условно говоря), она усадила меня на стул. Потом оседлала меня, обняла за шею и села. Прямо на мой член. Я почувствовал, как расслабились мышцы ее паха, когда она устроилась на мне.

Она так хорошо пахла. Цветами. И сексом. Ее блестящая кожа добавляла ауре соблазнительности. Она была идеальным сексуальным ангелом.

— Это твой первый танец на коленях? — тихим голосом спросила она. Мне было трудно сосредоточиться, в то время как ее ноги лежали на моих бедрах.

— Да. Это так очевидно? — нервно спросил я, стараясь говорить спокойно. Я попытался взглянуть на нее, но мне пришлось поднять голову. Она смотрела прямо на меня, практически сквозь меня. Ее глаза были сосредоточены на моем лице. Это было впечатляюще.

— Я — твоя первая. Мммм. Мне нравятся девственники. Не беспокойся. Я буду нежна, лишая тебя девственности.

У меня мгновенно встал член, как у тринадцатилетнего ребенка, впервые увидевшего сиськи. Упоминание о сексе в связке с ней на моих коленях, было чересчур.

— У тебя это хорошо получается, — сказал я, пытаясь ослабить напряжение. Она ухмыльнулась мне и слегка хихикнула.

— Я еще даже не начала, милый. Я ждала, когда начнется следующая песня. Но рада, что ты разогрелся для меня. — Она слегка подпрыгнула, показывая, что чувствует мою эрекцию.

Когда началась следующая песня, она схватила мои руки и положила их себе на попу. Затем она сжала мои руки, заставляя меня сжать ее.

— Вот правила. Ты можешь трогать меня где угодно, только не между ног. Ты можешь сосать мои соски, но не можешь их кусать. Я ненавижу это. И ты не можешь меня целовать. Понял?

Я нетерпеливо кивнул. Она улыбнулась, начав ерзать на мне.

— Ты мне нравишься, Фрэнк.

— Ты мне тоже нравишься.

— Вижу! — рассмеялась она. Мне пришлось рассмеяться вместе с ней. Я чувствовал себя с ней так непринужденно. Такой расслабленно.

Мы оба потерялись в нашем собственном мире. Она чувственно накрыла меня своим восхитительным телом. Мои нервы расслабились, и я позволил рукам свободно блуждать по ее телу. По ее ногам, спине, рукам, плечам — я касался всего. Я прямо ощущал ее сиськи и попу, но почему-то не оставался в этих местах. Поглаживая руками ее кожу, я чувствовал себя более интимно, чем просто ощупывая. Я тяжело дышал, как будто мы и впрямь занимались сексом.

Когда такая женщина как Старлет прижимается к тебе своей нежной кожей, это — катарсис, и пусть никто не говорит иначе. Любой мужчина, кто в этот момент не забывает о своих бедах, слишком далеко зашел в своем несчастье, чтобы спастись. Или он — гей. Здесь нет середины.

На мой взгляд, эта женщина могла бы послужить гей-тестом. Любому, кто сомневается в своей сексуальности, достаточно одного танца на коленях от ее талантливых бедер, чтобы ответить на этот вопрос. Я знаю, что Терри хотел, чтобы я попробовал и других девушек, но со Старлет у меня все было в порядке. Она была самой горячей в этом клубе.

Примерно через час Терри вывел девочек из комнаты и напустил на себя деловой вид.

— Теперь, когда твой разум прояснился, давай поговорим. Я хочу, чтобы ты подумал о том, чего хочешь. От всего этого. Когда пыль осядет, с чем ты сможешь жить? Если ты применишь ядерное оружие, то должен быть уверен в том, что это именно то, чего ты хочешь.

Я кивнул, сделав глоток выдохшегося теплого пива, которое уже давно стояло на столе.

— Я не знаю. Наверное, я хочу того, что справедливо. Но больше всего хочу, чтобы мои дети не пострадали от всего этого. Понимаешь?

Он понимающе улыбнулся и похлопал меня по спине. Я посмотрел на потолок и вздохнул.

— Дай мне «морского котика». Я просто хочу, чтобы все это поскорее закончилось. Мне нужно двигаться дальше.

Он протянул мне еще одну карточку, как и тогда, когда мы встретились в его офисе. Дизайн ее был не такой тщательный, как его, но в ней была вся информация, которая была мне нужна.

— Позвони завтра Майку. Я скажу ему, чтобы он ждал тебя.

С этими словами он начал надевать пиджак и снова завязывать галстук, который безвольно висел у него на шее.

— Ты скучаешь по ней, Терри? Твоей бывший. Ты хотел бы, чтобы все сложилось иначе? — с любопытством спросил я. На его лице промелькнуло печальное выражение, когда он перестал одеваться.

— Ежедневно, — безнадежно сказал он.

— И что случилось с Кристиной? Она когда-нибудь жалела, что оставила тебя?

Остекленевшая боль снова промелькнула в его глазах.

— Нет, Фрэнк. Честно говоря, этого я от нее и не ожидал. Я был не лучшим мужем. Я все время работал, а когда был дома, то не очень... ну, понимаешь?

— Думаю, могу это понять, — сказал я, размышляя о своем собственном браке. Он увидел, что я иду не в ту сторону, и остановил меня.

— Фрэнк, ты совсем не похож на меня. Доверься мне. Я изменял жене с секретаршей. Забудь. Меня поймали на измене с моей секретаршей. Я делал это десятки раз не будучи пойманным. Я обращался с ней как со своей собственностью, а не как с женой. И она оставалась, принимая это. Я считал ее идеальной женой. Думал, что у меня — идеальная жизнь. Я мог делать все, что хотел, и возвращаться домой к ней, как ни в чем не бывало. — Он издал самоуничижительное фырканье, которое можно было принять за смех.

— Почему бы тебе не попытаться ее вернуть? Похоже, ты все еще ее любишь. — Боль в его глазах выросла, если это было возможно.

— Некоторое время я так и делал. Ничего не помогало. Ей столько раз лгали, что все, что я говорил, автоматически становилось ложью. Черт, я даже сам начал верить в свою ложь. Было время, когда я и впрямь думал, что она мне изменяет. Я нанял частного детектива и все такое. Я был готов выжечь землю вокруг нее и помочиться на ее труп.

— Так, что же случилось?

— Ну, оказывается, у нее были те же подозрения и на мой счет. Только ее ответ оказался верным. Забавно, но я даже не задумывался о своей измене, но когда подумал, что такое сделала она, то пришел в ярость. Короче говоря, она меня бросила. Потом она встретила какого-то другого парня. Школьного учителя. В прошлом году они поженились. И знаешь, что самое страшное? Я знаю, что с ним ей будет лучше. Я — юрист, зарабатывающий много денег, а ей лучше со школьным учителем, который водит «Форд Фокус».

— Как ты на это реагируешь?

Через мгновение, вновь переживая свои сожаления, он мысленно стряхнул их и подошел к зеркалу, чтобы продолжить приводить себя в порядок.

— Знаешь... — сказал он, глядя на меня сквозь отражение в зеркале. На его лице появилась хитрая усмешка, — Старлет не просто танцует на коленях. У нее есть... другие услуги, которые она предлагает.

— Подожди минутку. Какие еще услуги предлагает Старлет?

Он усмехнулся, повернувшись ко мне лицом.

— Давай просто скажем, что она — чувственная женщина и на самом деле знает, как снять стресс.

Я понял, к чему он клонит. Я не идиот.

— Ты говоришь, услуги, как будто она занимается сексом за деньги? — Он посмотрел на меня с хитрой усмешкой, как будто я, наконец-то, понял, в чем дело. — Ты хочешь сказать, что она...

—... женщина, которая любит помогать мужчинам, — закончил он за меня. Я пытался обмозговать это. Я имею в виду, что это было не из области реальности. Но все же...

— Ты когда-нибудь... получал от нее снятие стресса? За деньги?

— Конечно, нет, Фрэнк! Обмен сексуальных услуг на деньги незаконен. Но... Старлет и я — два взрослых человека по обоюдному согласию, которые занимались сексом пару раз. Отличным сексом, могу добавить.

— Ты ей заплатил?

— За секс? Я же сказал, это незаконно. Я — адвокат. Но... Возможно, иногда я давал ей деньги взаймы. Она просто еще не расплатилась со мной.

Должен признаться, что с этой новой информацией я смотрел на Старлет несколько иначе. Я имею в виду, я знал, что она стриптизерша и все такое, но не думал, что она — проститутка. Мне показалось, что я что-то почувствовал. Связь с ней. Химию. Не поймите меня неправильно, я не был готов дать ей свое колечко выпускника или начать провожать ее в школу, но казалось, что там были искры. Наше игривое подшучивание, держание за руки, то, как она смотрела на меня. Казалось, это что-то значило.

Может быть, я просто проецировал. Она флиртовала со мной, но разве это — не ее работа? Я думаю, что в любом случае не был бы лучшим судьей в этом вопросе в такое время.

С другой стороны, мысль о том, что мы со Старлет занимаемся сексом, была интригующей. Очень интригующей. Ее тело выглядело безупречным. Не говоря уже об этой попе. То, как она терлась о меня в такт нежной музыке, заставило меня представить, как хорошо было бы, если бы она оседлала меня. Может быть, я и — эмоциональная развалина, но все еще — парень. Очень возбужденный парень, у которого давно не было секса.

Но я не был готов ни к чему подобному. К сексу. Особенно за плату. Это казалось мне таким неправильным. Я уверен, что Старлет стоит каждого цента. Но из-за всего происходящего я не мог заставить себя сделать это.

— Так ты хочешь, чтобы я отправил Старлет наверх? — в последний раз спросил Терри. Я отрицательно покачал головой.

— Нет. Мне и самому пора уходить. У меня много дел. Но спасибо, что успокоил меня, Терри. Мне это было необходимо. Я и впрямь ценю все, что ты для меня сделал.

— В любое время, Фрэнк. И удачи.

***

На следующее утро Дуг открыл дверь в свой кабинет и чуть не обосрался, увидев меня, сидящего в кресле за его столом.

— Что за черт?!..

— Доброе утро, Дуг, — сказал я с преувеличенным дружелюбием.

— Фрэнк? Как, черт возьми, ты сюда попал? У тебя есть десять секунд, чтобы уйти, прежде чем я вызову охрану! — сказал он, вытаскивая сотовый.

— Положи эту чертову трубку, Дуг. Я просто хочу поговорить. Ты мне так много должен, — сказал я, поднимая руки в знак мирных намерений.

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Я не хочу проблем, Фрэнк. Если ты хочешь поговорить, мы можем это сделать. Но здесь — моя работа! Ты не можешь прийти сюда и причинить мне неприятности.

Мне хотелось пробежать через всю комнату и вонзиться в него как полузащитник, но я знал, что это даст мне лишь билет в один конец — в тюрьму. Я был на его территории. У него было преимущество на домашней площадке.

К тому же, я не получу ответов. Есть кое-что, что мне нужно было услышать от него. К сожалению, чтобы дать эти ответы, он должен быть в сознании.

— У тебя чертовски много наглости говорить мне, что я не могу причинить тебе неприятности! Чертовски много наглости!

По крайней мере, у него хватило приличия выглядеть несколько удрученным.

— Фрэнк, я сожалею о том, что случилось. Это правда. Это меня гложет.

Мне потребовалось все мое мужество, чтобы остаться сидеть. Оно грызло ЕГО? Внезапно ЕГО чувства стали что-то значить в этой ситуации?

— Тебе жаль, Дуг? За что ты извиняешься? За то, что ударил меня ножом в спину? За то, что взял то ЕДИНСТВЕННОЕ, чем я бы никогда не поделился с тобой? За то, что разрушил мой брак? За то, что разрушил мою семью? Или за то, что выбросил на ветер ТРИНАДЦАТЬ ГРЕБАНЫХ ЛЕТ ДРУЖБЫ? Тебе придется объяснить это мне, Дуг, потому что извинения могут иметь целую кучу оснований.

— Послушай, Фрэнк. Я понимаю, почему ты расстроен, но...

— Прости, ты только что сказал, что понимаешь, почему я расстроен? Ты говоришь словно Служба поддержки клиентов, когда они неправильно исполнили заказ! Пошел ты! У тебя есть хоть малейшая зацепка? Ты действительно понимаешь, почему я чувствую себя преданным человеком, которого называл своим другом?

— Я понимаю, Фрэнк.

— Нет, не понимаешь! Не смей говорить, что ты все понял. Ты никогда не испытаешь того, что я чувствую сейчас! Я доверял тебе! — в порыве неконтролируемого гнева я ударил кулаком по его столу. Звук эхом разнесся по кабинету, отскакивая от стен и нависая над нами. Или, по крайней мере, так показалось мне. Я был так возбужден, что практически вибрировал.

— То, что ты сделал, причинило мне больше боли, чем просто кража моей жены. Ты украл также тринадцать лет дружбы, десять лет брака, и тебе на это наплевать!

Он взял паузу на время, чтобы собрать себя. Тяжело, наверное, пытаться аргументировать свою точку зрения, когда неправ.

— Я знаю, что то, что случилось, тяжело для тебя. Я действительно тебя предал и сожалею об этом больше всего. Но... — он остановился.

— Но что?

— Ты никогда не был рядом с ней. Она нуждалась в тебе, а тебя не было.

Я вскочил со своего места и зашагал через комнату, пока мы не оказались лицом к лицу. К его чести, он не дрогнул и не отступил. На самом деле, он смотрел на меня с той же силой, с какой я смотрел на него.

— Хочешь знать, Фрэнк, почему? Почему я сделал то, что сделал? Хорошо. Я тебе скажу. Потому что ты ее не заслуживаешь! У тебя дома была такая замечательная женщина, которая просто жаждала внимания, а тебе было все равно. Вечер за вечером она ждала, что ты заметишь ее. Но ты всегда был на работе. Ты никогда не находил для нее времени! Для твоих детей! Посмотри правде в глаза, Фрэнк. Тебе не нужна семья!

Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не ударить его кулаком в лицо. Я так разозлился, что мог представить, что хочу с ним сделать.

— Ах ты, мать твою! Это то, что ты говоришь себе, чтобы спать по ночам? Говоришь себе, что старина Фрэнк сам напросился? На случай, если ты не понял, я ДОЛЖЕН БЫЛ РАБОТАТЬ! Ты думаешь, раз ты смог ворваться и сказать Клэр, какая она хорошенькая, ты хоть что-то знаешь насчет заботы о семье? О том, чтобы быть мужем? Как ты думаешь, откуда у нас такой большой дом? А? Как ты думаешь, Лексус РХ Клэр был получен даром? Как ты думаешь, откуда взялись деньги, чтобы заплатить за все это дерьмо?

Я говорил с такой силой, что изо рта у меня брызгали слюни. Но Дуг по-прежнему не собирался отступать, не говоря уже о том, чтобы извиняться. Он стоял на своем. Он искренне считал, что имеет на это законное право.

— Чушь собачья, Фрэнк! Чушь собачья! Мы оба знаем, что у тебя не почасовая оплата труда.

— Какое, черт возьми, это имеет отношение к делу?

— Ты мог возвращаться домой в любое время, когда хотел. Тебе платят одинаково, независимо от того, работаешь ли ты пятьдесят часов или восемьдесят. Ты был на работе, потому что ХОТЕЛ БЫТЬ ТАМ!

Даже в пылу этого спора я не мог отрицать правоту его слов. Это заставило меня остановиться. Он воспринял эту паузу как знак того, что высказал вескую мысль, и еще сильнее уперся.

— Ты мог бы уделять ей время, если бы захотел, Фрэнк. А ты — не захотел. Ты не пытался заставить свой брак работать.

Он был полон праведного негодования. Я думаю, что это была моя самая большая проблема в этой ситуации. И он, и Клэр не испытывали по этому поводу угрызений совести, потому что чувствовали, что были правы. Я сделал шаг назад и попробовал другой подход.

— Дуг, скажи мне, когда у Клэр месячные?

Мой голос был настолько спокоен по сравнению с тем, каким он был несколько секунд назад, что это его немного потрясло. Он выглядел смущенным.

— Откуда мне это знать?

Я продолжил:

— На что у Келли аллергия? Стейси снятся кошмары после просмотра определенного фильма, но она все равно смотрит его каждый раз, когда его показывают по телевизору. Почему?

Он все еще стоял с озадаченным выражением на лице. Я был в ударе.

— Я задам тебе несколько простых вопросов, Дуг. Какая любимая еда у Келли? Или у Стейси?

— Не понимаю, какое это имеет отношение.

Я саркастически рассмеялся.

— Конечно, не знаешь, Дуг! Ты занят тем, что трахаешь мою жену! Рассказывая ей, какая она замечательная и какой я осел. Но вот чего ты не знаешь. Клэр, Келли, Стейси — это единый пакет. Ты не можешь иметь Клэр, не имея их тоже. Тот факт, что ты трахаешь мою жену уже шесть месяцев и даже не попытался узнать получше моих девочек, кое-что говорит мне о тебе.

Он выглядел так, словно проглотил таракана. Но я еще не закончил.

— Ты думаешь, что знаешь ее, потому что вы оба смеетесь, немного повалявшись в постели, но ты ни хуя не знаешь о браке. Я был с ней, когда она рожала моих дочерей. Кстати, рожая Келли, она чуть не умерла. Я был с ней на похоронах ее тети. Ты знаешь, кем была ее тетя? Она была той, к кому Клэр бежала всякий раз, когда ее мать была слишком пьяной, чтобы приготовить еду для нее и ее младшей сестры. Но ты этого не знал. Все, что ты знаешь, это то, какую еду любит моя жена или в какой позе ей нравится трахаться. Легко любить кого-то между простынями. Но брак делает успешным как раз то, что начинается ПОСЛЕ этого.

Он, наконец, обрел голос, и тот был не таким уверенным и не сомневающимся, как тогда, когда он распекал меня.

— Фрэнк, Я...

— Оставь это, Дуг. Ты ни хрена не можешь мне сказать. Если ты смог сделать то, что сделал со мной после тринадцати лет дружбы, как ты думаешь, можешь ты поступить правильно с Клэр и моими девочками? Как ты мог даже подумать, что у тебя есть все необходимое для поддержания брака и семьи? Если бы ты заботился о моей семье так, как думаешь, мысль о том, чтобы причинить боль моим девочкам, убила бы тебя изнутри. Ты сделал бы то же, что и я теперь. Ты бы проглотил желчь и отложил то, что чувствуешь, на задний план. Ты бы сделал это, потому что сама мысль о причинении им боли намного перевесила бы твое желание получить то, чего ты хотел. Но... мы оба знаем, что единственное, чего ты хотел от моей семьи, — это киску Клэр.

Я направился к выходу из его кабинета. Подойдя к двери, я услышал, как он сказал:

— Я люблю ее, Фрэнк. Веришь ты мне или нет, но я ее люблю.

Я остановился и покачал головой.

— Я больше никогда не хочу тебя видеть, Дуг. Это будет единственное предупреждение. Однажды наступит время, когда охрана и полиция не смогут тебе помочь, и ты за это ответишь. Это может произойти не сегодня и не завтра. Но это случится.

С этими словами я оставил его в покое. На сегодня.

***

По мере того как недели перетекали в месяцы, развод начал набирать обороты. Клэр нашла адвоката (к моему большому облегчению, «морcкого котика»), и все вроде как зажило своей собственной жизнью. Я все еще оставался жить в доме, как и она. Мы не видели необходимости в раздельном проживании, по крайней мере на данный момент. У меня не было проблем с тем, чтобы использовать свой кабинет в качестве постоянного спального места. Мы пришли по этому поводу к своего рода перемирию. Во мне все еще были боль и гнев, но боль была похожа на тупую.

Бывали моменты, когда все вспыхивало. Триггерами были хихиканье, подслушанное, когда она разговаривала по телефону, или странный подарок, которого, как я знал, я ей не делал. Мы несколько раз ссорились, но через некоторое время такие случаи утихали. Я постепенно примирялся с судьбой своей семьи и установил с ней мир.

Когда это было необходимо, мы общались друг с другом. Во время ужина, при общении с девочками и так далее. Мы не хотели ставить детей в неловкое положение, поэтому ради них старались соблюдать приличия. Мы никогда не пересекали пресловутую черту на песке, которую провели, то есть любую форму близости, но мы были дружелюбны. По крайней мере, снаружи.

В общем, это была лучшая дерьмовая ситуация, на которую можно было надеяться.

Я знаю, что клише разведенного мужчины — броситься в работу, но для меня это было бы излишним. Единственной разницей в количестве времени, которое я проводил на работе, была свобода не чувствовать себя виноватым.

Я не видел Дуга и ничего не слышал о нем с момента нашей встречи. Я действительно не ожидал этого. После тринадцати лет дружбы какая-то часть меня скучала по нему. Не совсем по нему, но по товариществу, которое у нас было. Или мне так казалось. Я не так легко завожу друзей. Как это ни печально, они с Клэр были единственными людьми, которых я считал друзьями. Я не занимался деятельностью, требующей более одного человека, поэтому знакомство с новыми людьми было для меня проблематичным. Моим главным хобби было выяснение сложной проблемы, связанной с работой.

Теперь, поскольку у меня больше не было секса, я добавил себе хобби: смотреть порно и читать онлайн эротические истории. Моей экранной любовницей стала красивая молодая девушка по имени Саша Стар. Рассказы об измене жен и оставленных мужьях интриговали меня. Чтение этих историй меня одновременно и злило, и давало выход моему разочарованию. Все то, что я втайне хотел сделать с Клэр, я находил в рассказах авторов-единомышленников и жил опосредованно через их персонажей.

Ни одно из этих действий не требовало «командной работы». Так что, в то время как Клэр наслаждалась свободой в поисках любви, которой она жаждала, я остался в одиночестве.

Что касается Клэр, то я старался не вмешиваться в ее дела. Я не спрашивал, встречается ли она с Дугом, но у меня были подозрения. Она часто уходила, давая слегка завуалированные оправдания своему отсутствию. Все начиналось с того, что она приходила ко мне, небрежно задавая вопросы, которые должны были быть безобидными. Эти вопросы касались каких-либо планов, которые я строил на вечер. Потом она говорила мне о своих планах, о которых забыла. Иногда она «встречалась с друзьями», а иногда «у нее была вечеринка».

Она знала, что я знаю. Я видел это в ее глазах, когда она давала мне свои тонкие как бумага объяснения. На самом деле она не пыталась скрывать или обманывать. Мыслями она была свободна. Брак скреплялся только долгим ожиданием того клочка бумаги, что сделает развод официальным. Я думаю, что она пыталась уйти от меня с таким достоинством, с каким только могла, не тыкая им мне в лицо. Она не уходила полностью одетая и накрашенная, будто собираясь на свидание. Она старалась не делать этого слишком очевидным, но и не оскорбляла мой интеллект, стараясь заставить меня купиться на это. В каком-то смысле я был благодарен хотя бы за эти соображения. Но это также не помогало подавить свой гнев.

А все еще я немного ревновал. Там была целая часть «трах с моим лучшим другом», но была и другая часть, вызывавшая мою зависть. Перед ней открылась новая блестящая перспектива любви, а я застрял в одиночестве. С одной стороны, я не возражал против одиночества, но с другой — меня раздражало, что у нее была возможность двигаться дальше, а у меня — нет.

Но с этим я ничего не мог поделать. Она больше не была моей женой и не обязана была соблюдать свои обеты. Черт возьми, она уже подняла их до небес. Ей не требовалось быть более верной при разводе, чем когда мы были женаты.

И все же, это было пепелищем. Казалось, что только один я испытываю боль от разрыва брака. Клэр получила пропуск от разбитого сердца и весело проводила время, преследуя новую любовь.

А я? У меня была моя работа.

Вероятно, так продолжалось бы для меня до тех пор, пока не пришло бы решение о разводе, но жизнь иногда способна потрясти. Однажды вечером Клэр ушла «с друзьями», а я, как обычно, сидел в своем кабинете и работал над алгоритмами. Ко мне в кабинет пришла Стейси (моя восьмилетняя дочь).

— Папа, миссис Бенсон сказала, что деньги нужны ей завтра, а мама забыла мне их дать. Они у тебя? — спросила она, подходя ко мне.

— Деньги на что, милая? — спросил я, поднимая ее и усаживая к себе на колени.

— За мою форму болельщицы и помпоны, — удивленно сказала она, как будто это было нечто, что я уже должен был знать. Я вспомнил, как Клэр говорила мне, что Стейси хочет заниматься чирлидингом. Я не думал об этом, потому что не знал, что у них есть группа поддержки для восьмилетних. Очевидно, так оно и было. Я не знал, что все перешло от ее желания заниматься чирлидингом к тому, что ей и впрямь требовались на униформу.

— О, да! Деньги на чирлидинг. Теперь вспомнил, — сквозь зубы солгал я. Она улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо, папочка, — сказала она, соскальзывая с моих колен. Прежде чем она вышла, я спросил:

— Милая, а сколько надо?

Я ожидал, что она скажет что-нибудь в духе сороковых или пятидесятых годов. Ну сколько может стоить форма чирлидерши для восьмилетнего ребенка?

— Сто девяносто восемь долларов и девяносто девять центов. — Она гордо произносила каждый слог. Но даже ее милый голосок не сделал эту цифру лучше. Однако, как только она вышла из комнаты, я стал сражаться с совершенно другим демоном.

Я даже не знал, что она — в группе поддержки. Какой отец не знает, чем занимается его дочь?

Эта мысль мучила меня. Что меня еще больше раздражало, так это осознание того, что, если бы я пропустил ее события, это не стало бы для меня большой проблемой. Еще о том же самом. Я уверен, что Клэр нашла бы для меня оправдание. Моей дочери дали бы какое-нибудь объяснение, типа «папа занят, но он передает тебе свою любовь». Но она не должна была этого делать. Клэр не должна быть поставлена в такое положение, чтобы моя дочь поняла, почему папа не может быть с ней. Это должны понимать дети военных. Их отцы и матери сражаются за нашу страну. Их отсутствие действительно что-то значит. Теперь относительно меня, я нахожусь в том же городе и государстве, что и мои дочери, а они должны понимать, почему у их отца нет на них времени?

Но я много работаю для них. Давая им жизнь, которой у меня никогда не было.

Неправда. Ты усердно работаешь ДЛЯ СЕБЯ. Тебе нравится много работать. Больше, чем наслаждаться своей семьей. Ты находишься на работе, потому что именно там ты на самом деле хочешь быть.

Неужели это правда? Конечно, так оно и есть. Я знал это. Я всегда это знал. Я прятался под предлогом того, что делаю это ради своей семьи, но больше не мог поддерживать эту ложь. Мне платили не больше денег, работай я восемьдесят часов в неделю, чем пятьдесят. Мне не требовалось возвращаться домой и продолжать работать. Я делал это, потому что любил свою работу больше, чем свою семью.

Это неправда! Я люблю свою семью!

Если бы мне пришлось выбирать между спасением семьи и работой, что бы я выбрал? Черт, да я уже сделал этот выбор. Клэр все время умоляла меня проводить время с ней. Все выходные, которые я отменил, потому что была проблема, которую, как я чувствовал, никто не мог бы решить, кроме меня. Все дни рождения, что я пропустил. Я всегда предпочитал работу семье. Теперь у меня отняли мою семью, а я даже бровью не повел.

Думаю, что эта ситуация стала для меня своего рода кармической справедливостью. Каким бы ослом ни был Дуг, в одном он прав: во время нашего брака я почти всегда предпочитал работу Клэр. Теперь семена дисбаланса, которые я когда-то посеял, проросли в полноценное дерево. Моя семья ускользала от меня, и у меня не было другого выбора, кроме как проводить время на работе.

Смотреть на свое отражение без шор было устрашающе. Метафорически я сделал именно это. То, что я увидел, было чудовищем. Может быть, не из тех монстров, что вредят своим детям, но, тем не менее, чудовищем. Я был чудовищем, считавшим себя героем. Ущерб, который я причинил своим детям, был оправдан, потому что я хорошо зарабатывал. Я мог отмахиваться от них и все же утверждать, что люблю их. По моему мнению, мне не требовалось быть рядом, чтобы выказать им свою любовь. Я мог просто купить ее, чтобы облегчить свою вину за желание быть где-то в другом месте.

Я закрыл крышку ноутбука, прервав работу. Я разберусь с ней завтра. Сейчас у меня были более важные дела.

— Девочки! — закричал я, выходя из кабинета. — Кто хочет пойти поесть пиццы и мороженого?

Крики радости заставили меня улыбнуться — для моих ушей это была музыка.

***

«911, Позвони мне немедленно! Девочки ушли! Я думала, с ними дома останешься ты! Пожалуйста, возвращайся домой, чтобы мы могли пойти их искать!»

Это было отчаянное сообщение, которое я получил, в то время как мы с девочками сидели в ресторане. Между нами стояла недоеденная пицца и три пустые миски из-под мороженого. Мои дочери едва успели откусить по кусочку пиццы, как уже просили десерт. Забавно, что они были слишком сытыми, чтобы закончить свой ужин, но все же нашли место, чтобы полностью уничтожить замороженное лакомство.

«Девочки в безопасности. Они со мной», — бросил я в ответ Клэр.

«Слава Богу!» — Таков был ответ, который я получил. Я почти убрал телефон, когда пришло еще одно сообщение.

«Ты куда-то вывел девочек?»

На это я ничего не ответил. Видите ли, мои девочки как раз пели мне серенаду «Lеt it Gо» из фильма «Frоzеn». Они усердно выводили слова в унисон так громко, как только могли. Я могу быть предвзятым, но думаю, что они звучали лучше, чем мультяшная версия той же песни.

Я огляделся вокруг, ожидая увидеть раздраженных клиентов, но то, что увидел, было рестораном, полным улыбающихся людей, смотревших на моих дочерей и подбадривавших их. Келли и Стейси пели от души, совершенно не обращая внимания на публику. Я воспользовался телефоном и начал записывать. Я заметил, что несколько человек (скорее всего, родители детей возраста моих дочерей) произносили слова песни вместе с ними. Когда девочки закончили бойким «холод никогда мне не мешал», весь ресторан взорвался аплодисментами и криками «Браво!».

То, что девочки сделали дальше, поразило меня. Обычно, когда человек понимает, что у него появилась неожиданная аудитория, он смущается. Стейси, явно не такая застенчивая, как ее отец, встала со своего места и поклонилась. Келли вскоре присоединилась к ней, и обе исполнительницы дружно поклонились своим обожающим поклонникам. Не думаю, что я когда-либо видел что-то столь же прекрасное и смешное, как моих дочерей, кланяющихся и посылающих воздушные поцелуи, как будто они только что закончили бродвейскую пьесу.

Это то, что я упускал. Все эти годы.

Я не мог перестать улыбаться. Мои девочки, мои прекрасные девочки, выросли так быстро. И они были чертовски удивительными! В то время как я постоянно пытался сделать лучший движок или улучшить последние статистические данные, я упускал драгоценные моменты, подобные этому. Что, если бы я не сделал этого сегодня? Что, если бы я просто остался дома, как уже делал бесчисленное множество других вечеров, и стучал бы по клавиатуре? Я все равно был бы слеп. Что, если прошло бы еще много лет, прежде чем я проснулся? Как долго Келли и Стейси будут оставаться такими юными и невинными?

Я понял, что не хочу оглядываться на годы назад и не иметь воспоминаний о таких моментах, как этот. Когда мои девочки придут домой с парнями и женихами, я хочу заставить их смущаться, рассказывая истории о сегодняшнем вечере и других подобных вечерах.

Когда все стихло, я заплатил по счету, и мы ушли. Садясь в машину, Стейси сказала:

— Спасибо за мороженое, папа. Мне нравится, когда ты нас выводишь.

— Добро пожаловать, душистый горошек. Спасибо за песню.

Она хихикнула.

— Не за что. Ты — самый лучший папа на свете!

Через несколько мгновений мои девочки уже крепко спали. Остаток пути домой я ехал молча. Самый лучший папа на свете. Дети очень редко видят недостатки своих родителей, когда они молоды. Как бы мы ни пренебрегали ими и ни ставили их на задний план, они все равно думают, что мы словно святые.

Даже когда это не так.

Подъехав к дому, я послал Клэр сообщение.

«На подъездной дорожке. Девочки спят. Нужна помощь».

Мгновение спустя вышла Клэр и схватила Келли. Та мгновенно обхватила Клэр руками и ногами. Стейси сделала то же самое со мной, когда я поднял ее. Мы отнесли дочерей в их комнаты. Уложив их, мы встретились в коридоре.

— Значит, ты перестал работать достаточно долго, чтобы суметь взять их на прогулку. Держу пари, им это очень понравилось! Что вы, ребята, делали? — спросила она, не в силах скрыть удивления в голосе.

— Мы ходили за пиццей с мороженым. Потом они спели мне серенаду. — Я не мог не рассмеяться при воспоминании. — Видела бы ты их, Клэр! Они были потрясающими. Им подпевал весь ресторан. Затем, когда все зааплодировали, они встали и поклонились. Они поклонились! Я никогда не видел ничего подобного, — мы рассмеялись, когда я показал ей видео. Нам пришлось притиснуться поближе, чтобы мы оба могли видеть. Быть так близко к ней было странно после всего, что произошло в последнее время. Она, должно быть, тоже это почувствовала, потому что, сделав шаг назад, бросила на меня быстрый взгляд.

— Я рада, что ты проводишь время с Келли и Стейси. Это было с твоей стороны очень мило. Тебе следует делать это почаще. Оно им понадобится, когда... — она замолчала, не закончив фразу. Но в этом не было необходимости.

— Да. Я знаю. Я собираюсь кое-что изменить. Сегодняшний вечер открыл мне глаза. Я не хочу пропустить их детство. Я уже потерял тебя. Я не хочу потерять и их.

Она странно посмотрела на меня, словно пытаясь понять, шучу я или нет. Я говорил честно и от чистого сердца, и, наверное, она это увидела. На ее лице промелькнуло сожаление, впрочем, быстро исчезнувшее.

— Что бы ты ни делал, они будут любить тебя. Таковы уж дети.

— Жаль, что взрослые не такие, — сказал я, не подумав. Это должно было быть произнесено вполголоса, но я произнес достаточно громко, чтобы она услышала. И снова на ее лице промелькнуло сожаление, но на этот раз оно не исчезло.

— Фрэнк, не начинай...

Мне захотелось извиниться, но я промолчал. За что извиняться? За правду? Я не собирался причинять ей боль, но это не делало мои слова менее правдивыми.

— Просто помоги мне понять, Клэр. Неужели я действительно так уж плох? Достаточно плох, чтобы ты перестала меня любить? Ты и впрямь ничего не чувствуешь по этому поводу? Ты совсем не чувствуешь себя плохо?

— Ты на самом деле спрашиваешь, плохо ли мне? КОНЕЧНО, ДА! Я чувствую себя дерьмово каждый раз, когда думаю об этом! Все планы, которые у нас были. Все воспоминания. Я чувствую себя неудачницей! Кроме того, мы не сможем вечно скрывать это от девочек. Когда-нибудь, и очень скоро, нам придется рассказать им о том, что происходит. И это раздавит их! Я чувствую себя плохо из-за того, что мы собираемся разбить их сердца, и это мое решение привело все в движение.

— Так почему же? Зачем ты это сделала?

У нее на глазах выступили слезы, когда она, уперев руки в бока, смотрела в потолок.

— Потому что мне стало одиноко, Фрэнк. Просто и ясно. Я живу в этом большом доме, у меня есть вся последняя одежда, я езжу на шикарной машине, и я несчастна! Все, чего я хотела, — это немного побыть с тобой. Это все. Просто небольшие знаки благодарности, чтобы дать мне понять, что я еще что-то значу. Но, видимо, я ничего не стоила. Я была настолько нежеланной, что мой муж находил время для всего, кроме меня.

— А Дуг делает все это для тебя?

Она кивнула в знак согласия.

— Да. Он и правда заставляет меня чувствовать себя желанной. Он пишет мне, чтобы узнать, как у меня дела. Он посылает мне цветы. Ему нравится быть со мною рядом. Это то, что ты хотел услышать?

Это было последнее, чего я хотел услышать. Но я и правда хотел. Я должен был знать. Я должен был понять, что он дал ей такого, чего не понимал я. Теперь я понял.

— Ну, как только я уйду, вы оба сможете быть вместе. Сможете уехать в гребаный закат, рука об руку!

— Не делай этого, Фрэнк. Что сделано, то сделано. Если ты пойдешь по этому пути, это приведет только к еще большей боли.

Мне пришлось рассмеяться, хотя это было самое далекое от смешного утверждение, которое могло быть.

— Ты серьезно? Ты всерьез пытаешься убедить меня не идти по этому пути, потому что это приведет к еще большей боли? Ты ведь понимаешь, что эта дорога, по которой я иду, — та, на которую поставила нас ТЫ, ведь верно?

Ее ноздри раздулись, а глаза сузились. Она ткнула меня в грудь и сказала:

— На случай, если ты забыл, сначала ты пренебрег мной.

Я больше не мог сдерживаться. Я больше не мог глотать желчь.

— Знаешь, что, Клэр? Мне чертовски надоело, что ты поешь одну и ту же грустную мелодию! На случай, если ТЫ забыла, ЭТО ТЫ ИЗМЕНИЛА МНЕ С МОИМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ! Ты думаешь, это оправдывает что-нибудь из того, что я сделал? Неужели ты и впрямь полагаешь, что я заслужил такую боль?

На это у нее не было ответа, что на самом деле было для нее хорошим знаком. написано для bеstwеаpоn.ru Только законченный социопат ответил бы на этот вопрос другой защитой. Но я еще не закончил:

— Клэр, сегодня у меня было настоящее откровение. Сегодня вечером я столкнулся лицом к лицу со своим выбором. Я вижу, какую роль я сыграл в том, где мы находимся. Но ты сидишь сложа руки, плачешь о большом плохом муже, который слишком много работал, и полностью игнорируешь то, что сама довела до этого. Скажи, ты когда-нибудь предлагала обратиться к психологу? Ты сделала ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, чтобы попытаться исправить это?

— Я шла к тебе, Фрэнк! А ты меня игнорировал!

— Ладно, а каким был твой следующий шаг? А, Клэр? Потому что вот мои мысли. Моя логика, если хочешь. Когда у тебя есть проект, который идет не так, как ты хочешь, ты начинаешь думать о следующем шаге. Если проект стоит того, чтобы его сохранить, и ты в него веришь, то ищешь альтернативные варианты его сохранения. Предпочтительным выбором является привнести свежий взгляд, чтобы увидеть, нет ли чего-то, что ты пропустил. Или ты можешь полностью отказаться от него и начать работать над новым проектом. Тем, который будет более стоящим. Потому что старый просто не стоит головной боли. Итак, мой вопрос к тебе: каким был твой следующий шаг?

— Ты использовал инженерную аналогию. Это все, о чем ты способен думать, — с усмешкой сказала она. Однако в ее глазах было понимание. Я знал, что попал в точку. Даже она не смогла отрицать логику моих слов. Ее уловка была слабой.

— Это просто подходящая аналогия, и ты это знаешь. Если этот брак был так важен для тебя, почему ты не изменила тактику? Почему не включила новую пару глаз? Почему не предложила пойти к психологу?

Она тут же заняла оборонительную позицию.

— Ты тоже не предлагал мне обратиться к психологу!

— Но ведь не я был недоволен! Я думал, у нас все в порядке. Может быть, я был наивен или не обращал внимания, но я не видел, что наш брак — на пути к разрушению. Если бы я это увидел, то постарался бы все исправить. Потому что для меня наш брак был проектом, который стоило спасти. Но ты...

Прежде чем закончить, я взглянул на нее. Я не мог удержаться, чтобы на моем лице не появилось выражение отвращения. Да и не хотел.

— Ты видела, как наш брак катится с обрыва, и наблюдала за ним издалека. Ты позволила ему болтаться там. Потом ты подошла и подтолкнул его. Теперь ты хочешь сидеть здесь и притворяться, что сделала все, что могла, чтобы спасти его. Как будто у тебя не было другого выбора. Но это дерьмо не летает Клэр! ТЫ СПАЛА С МОИМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ! У тебя не просто был роман, но ты выбрала для него единственного человека, который мог причинить мне самую сильную боль. Ты могла найти КОГО-НИБУДЬ ЕЩЕ, чтобы потрахаться, но выбрала Дуга. Ни одна часть тебя не почувствовала, что это — за пределами. Вы оба решили, что мои чувства больше не имеют значения. И ты хочешь сидеть сложа руки и пытаться обелить то, что сделала?

К этому времени слезы уже вовсю текли по ее лицу. Но ответа у нее по-прежнему не было. Мы оба просто стояли в расстроенном молчании. Одинокие. В одной и той же комнате, но разделенные непроходимой пропастью, созданной годами пренебрежения, апатии и неудачного выбора.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Фрэнк, чтобы ты почувствовал себя лучше? «Ты прав?» «Прости? А?

Еще одна ложная уловка. И пусть это будет ради моего эго, моей потребности наказать ее, но я не собирался отпускать ее так легко.

— Ты перестала даже пытаться, Клэр. Ты отказалась от нашего брака и должна взять на себя ответственность за это. Это был твой выбор.

— Ты не оставил мне ничего, за что я могла бы бороться, — наконец прошептала она между всхлипываниями. Я больше не мог этого переносить. Я был морально и физически опустошен.

— Я устал, Клэр, и иду спать. — С этими словами я вошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь.

***

Через пару недель после этого разговора прибыли бумаги. Подписано, запечатано, доставлено. Это было официально. Мой брак распался.

Развод был довольно мирным. Я не хочу преуменьшать боль, вызванную тем, что мне пришлось сидеть с адвокатами и делить активы, но размышления об этом не сделают историю более интересной.

Оба адвоката сказали мне, что это был честный развод, хотя я бы от всего сердца не согласился. Конечно, все наши материальные активы были поделены довольно справедливо (за исключением дома, который получила она, потому что у нее была основная опека над детьми), но, похоже, львиная доля эмоционального багажа досталась мне. Кроме того, она получала от меня ежемесячные алименты на детей и супружескую поддержку. Я согласился с алиментами, но выплачивать супружескую поддержку женщине, добровольно разрушившей семью, казалось мне ударом по яйцам. Но не было никакого способа сделать иначе. В этом-то и вся прелесть развода «без вины». Единственным моим утешением было то, что без Майка было бы гораздо хуже. Первое предложение было — две трети моей зарплаты!

Смогу ли я жить на то, что осталось? Конечно. Я и впрямь заработал много денег. У меня была изрядная доля инвестиций и других активов. Мне удалось скрыть некоторые из них от ее адвоката, так что, я не был стереотипным разведенным мужем, который должен жить как нищий. Тем не менее, мне бы хотелось, чтобы она испытывала немного больше дискомфорта из-за своего выбора.

Также я думал о своих девочках. Я должен был усомниться в мудрости выбора, чтобы защитить их от надвигающейся гибели, делая вид, что ничего не изменилось. Почему мы сделали такой выбор — было выше моего понимания. Теперь мы больше не могли скрывать все от них. Вместо того чтобы подготовить их заранее и заставить привыкнуть к этой идее, нам пришлось внезапно выдернуть из-под них ковер.

Как бы мне ни хотелось утверждать, что причиной того, что я скрывал от детей истинное положение моего брака, является благожелательная любовь, я не могу. В этот момент моей жизни я перестал скрывать свои неудачи за тонкой завесой самоотверженных поступков, которые пошли не так. Притворяясь, что мои плохие решения были сделаны из ошибочной попытки защитить тех, кто мне дорог. Я сделал это потому, что был трусом. В упор. У Клэр была своя причина (вероятно, та же, что и у меня), но я не собирался сверять свой курс действий с тем, в чем она признается самой себе. Похоже, у нее высокая склонность к саморазвитию, а я больше не мог позволить себе быть пойманным на этом.

Завтрашний человек определяется выбором, который делает сегодня.

Это было то, что часто говорил мне мой отец. В то время я был подростком с головой, полной того, в чем мне было отказано в жизни, поэтому я никогда не переставал думать о том, что это значит. Теперь эти слова определяли кредо моей новой жизни.

Каким человеком я хочу быть завтра? Человек, которым я являюсь сегодня, обязан своему вчерашнему выбору поставить работу выше семьи. Если мне не нравится этот человек, то я должен сделать выбор, чтобы изменить его ради завтра.

Я хотел быть хорошим отцом. Также я хотел быть успешным. Кто сказал, что у меня не может быть и того, и другого? Мне не нужно было создавать такой дисбаланс в своей жизни, чтобы оставалось место только для одного или другого. Почему я не мог пахать на работе, а потом возвращаться домой к дочерям, оставив работу?

Поэтому я сделал то, что умею лучше всего. Я составил план. Алгоритм своей жизни. Хотите верьте, хотите нет, но математика может решить около девяноста процентов проблем, с которыми мы сталкиваемся в жизни. Конечно, инженер так бы и подумал. Но в данном случае ключом была математика. Если проблема, с которой сталкиваешься, — это равновесие, то разве нет уравнения, которое могло бы решить эту проблему?

Двадцать четыре часа в сутки. Семь дней в неделю. Это сто шестьдесят восемь часов. Я привык проводить восемьдесят из них на работе. На все остальное оставалось лишь восемьдесят восемь часов. Моя семья должна была разделить эти восемьдесят восемь часов со всем остальным дерьмом, с которым мне приходилось иметь дело, включая сон. Как же я раньше этого не заметил?

Поэтому я использовал простую математику, чтобы определить, каким человеком я хочу быть. И это заняло всего двадцать минут.

Я заслужу любовь и привязанность моих дочерей. Они отдавали все это, что бы я ни делал, но я обязан стать достойным этого.

***

Из комнаты, которую я делил со своей бывшей женой, доносились всхлипывания. Дверь была приоткрыта, так что, мне оставалось лишь слегка подтолкнуть ее. Я увидел Клэр, лежащую на животе посреди огромной кровати, на которой мы когда-то спали вместе. Давным-давно. Из-за ее головы виднелась развернутая копия документа, который я прочитал всего несколько часов назад.

Ее руки, охватывали лицо, а тело сотрясалось от рыданий. Я хотел поговорить с ней о том, куда мы отсюда пойдем, но сейчас было не время.

Чувствовал ли я себя отмщенным, что она, наконец-то, проявила какие-то эмоции по поводу потери нашего брака? Нет. Мне и впрямь было ее жаль. Для меня удар был не таким глубоким, как раньше. Я уже давно смирился с тем, что все закончилось. С тех пор как она выкрикнула имя Дуга в оргазме, я боролся за то, чтобы отпустить ее.

Она была защищена. Дуг держал ее достаточно занятой, так что ей и впрямь не требовалось зацикливаться на этом. В ее глазах окончание брака было завтрашней проблемой. Сегодня же она получала удовольствие от того, чего ей не хватало, пока она тратила свои годы на меня.

Однако всем мечтам приходит конец. Реальность настигает всегда. Перед ней был осязаемый предмет выбора, который она сделала. Он был черно-белым. И на нем стояла ее подпись. Она больше не могла этого отрицать.

Я легонько прикрыл дверь и позволил ей пережить минуту горя. Она ей понадобится. С этого момента все стало немного сложнее. Мы все должны были рассказать девочкам. Даже я не ждал этого с нетерпением, поэтому мог себе представить, через что придется пройти ей.

Мне нужно было кое-что. Что-то, что отвлечет меня хоть на мгновение. Нечто прекрасное. И я точно знал, что это такое. Вернее, кто это был.

С того самого дня в клубе с Терри я не мог перестать думать о ней. Старлет. Не знаю почему. Если верить Терри, она была проституткой. Кем-то, кто трахался с бесчисленным множеством мужчин за деньги. Не благородной женщиной.

И все же, я что-то чувствовал рядом с ней. Соединение. То, как она смотрела на меня. Говорила со мной. Флиртовала со мной. Я не могу этого объяснить. Но мне хотелось снова почувствовать это.

Поэтому я сел в машину и поехал. Примерно через двадцать минут я уже въезжал на стоянку «Мужского салона Сэла».

Когда я вошел внутрь, меня встретил сигаретный дым, запах пива и видение десятков почти обнаженных женщин. Но я искал только одну.

— Добро пожаловать к Сэлу. Чем я могу помочь тебе, милый? — сказала красивая девушка, приветствуя меня. Даже с макияжем она выглядела едва взрослой, чтобы употреблять алкоголь. Как бы хороша она ни была, но не была той, что я хотел.

— Гм, да. Вообще-то я кое-кого искал. Старлет здесь?

Улыбка девушки не сходила с ее лица, но исчезла из глаз.

— Да, она здесь. Как сказать, кто ее ждет?

Я смутился. Не было никакой вероятности, что она меня вспомнит. Ей приходилось устраивать десятки приватных танцев в день. Но я все равно назвал свое имя.

— Гм, меня зовут Фрэнк. Она не ждет меня или что-то в этом роде. Мне просто интересно, свободна ли она.

— Ладно, приятель. Займите место за столиком, вот здесь. Я посмотрю, не занята ли она.

Молодая женщина ушла искать Старлет, а я сел за указанный столик. Ко мне подошла скудно одетая официантка, чтобы принять заказ на выпивку, а затем ушла за ним. И Старлет, и мой напиток прибыли одновременно.

— Привет, Фрэнк. Я — Старлет. Джесси сказала, что ты спрашивал обо мне? — сказала она, подходя. Несмотря на то, что ожидал этого, я был слегка разочарован, не увидев в ее глазах никакого узнавания. Прошло около четырех месяцев с тех пор, как я был здесь. Вероятно, она видела сотни лиц с тех пор и до сих.

И все же в каждом из нас есть желание быть особенным. Чтобы выделиться среди остальных. Есть тысячи романтических книг и фильмов, показывающих тот единственный момент, когда два человека устанавливают необъяснимую связь среди всех отвлекающих факторов, что их окружают.

В каждом из нас живет эта фантазия. Знаменитый певец, указывающий на красивую поклонницу и вытаскивающий ее на сцену, старшеклассник, который наконец-то привлек внимание популярной болельщицы, или богатый принц, скрывающий свой королевский статус и влюбляющийся в никчемную девушку. Все это — общие темы в наших воображаемых сценариях. Какими бы нереалистичными они ни были, мы всегда хотим верить обещанию, что выделяемся среди остальных.

— Привет, Старлет. Я знаю, что ты меня не помнишь. Я приезжал сюда несколько месяцев назад со своим другом. В тот день я чувствовал себя очень подавленным, и ты дала мне несколько танцев. Это заставило меня почувствовать себя лучше.

Она широко улыбнулась и села напротив меня.

— Рада это слышать. Хочешь еще один танец? Просто так получилось, что я свободна.

Эти глаза смотрели внутрь меня, как и в ту ночь. Меня пронзило. В тот момент я готов был совершить ради нее убийство. К счастью, единственное, чего она от меня хотела, — это колени, на которых можно было бы поерзать.

— Мне бы этого хотелось.

С этими словами она встала и протянула мне руку, показывая, что хочет, чтобы я принял ее. Когда я это сделал, она переплела наши пальцы и повела меня через клуб.

— Ты хочешь остаться здесь, на открытом месте, или пойдем куда-нибудь в более уединенное место? — спросила она. И снова эти глаза смотрели на меня так, словно видели насквозь. Я отвернулся. Это было все равно что смотреть на солнце.

— Уединенное. — Мой голос сорвался. Она кивнула и повела меня в угол.

— Хм, я надеялся пойти в комнату Шампанского, — сказал я, снова обнаружив, что мне трудно говорить. Она остановилась.

— Комната Шампанского стоит недешево. Ты уверен, что хочешь именно ее? — Я сглотнул и кивнул, задаваясь вопросом, говорит ли она о реальной комнате или о том, что я там напредставлял себе. Но это не имело значения. Я был готов заплатить и за то, и за другое.

— Хорошо, милый. Иди за мной, — сказала она, ведя меня к лестнице. Прежде чем подняться, она остановилась и вдруг обернулась, бросив на меня застенчивый взгляд. — Теперь я тебя вспомнила! Ты же друг Терри! Пришел сюда потому, что у тебя были проблемы с женой. Мальчик-девственник.

Я рассмеялся.

— Да, это я. Мальчик-девственник.

— Ну, что ж, я рада, что ты вернулся ко мне, Фрэнк. Своего первого никогда не забываешь, не так ли? А теперь пойдем наверх. Мне ведь не нужно говорить тебе, где я хочу видеть твои глаза, не так ли?

— Доверься мне. Я не собираюсь тебя обижать.

— Лучше не надо, — хихикнула она.

Как мы поднялись по лестнице, и она отвела меня в укромный уголок, я поймал себя на том, что начинаю нервничать. Я не знал, чего ожидать. Неужели я собираюсь с ней переспать? Неужели она ожидала просто потанцевать на коленях? Как вообще я могу спросить?

— Итак, Фрэнк, чего ты хочешь? — спросила она, как будто увидела мою дилемму и дала мне то, в чем я нуждался. Я сглотнул.

— Я не знаю, — честно сказал я.

Она усадила меня и оседлала, как и в прошлый раз. Затем наклонилась так низко, что ее рот оказался совсем рядом с моим ухом.

— Ты хотел приватный танец или чего-то еще? — прошептала она, ее дыхание танцевало на моей шее, когда она говорила. Ее руки обвились вокруг меня и мягко гладили мою голову. Запах цветов и секса снова наполнил мои ноздри.

— Я хочу тебя.

Она застонала, втискивая свой таз в меня, через мою болезненно твердую эрекцию. Я потерялся. В этот момент она владела моими глазами и ушами. Все остальное не имело значения.

— Что ты хочешь сделать со мной, детка? — спросила она, отправляя меня за грань здравомыслия.

— Я хочу... Я хочу трахнуть тебя, — наконец, сказал я. Она перестала ерзать на мне и села, глядя в глаза и улыбаясь.

— Окей. Я хотела, чтобы ты сказал это, дабы убедиться, что ты — не полицейский. Если ты хочешь трахнуть меня, то сначала тебе придется сделать пару вещей.

— Какого рода?

— Во-первых, тебе придется снять комнату. И не из дешевых. Если тебе нужна проститутка из глухого переулка, то можешь сразу уходить. Я не буду трахать тебя здесь, посреди этой комнаты. Это — ответственность для клуба, и вообще просто дрянь. Когда я закончу работу в два, ты сможешь забрать меня из клуба и отвезти в свою комнату.

— А что еще?

— Заплатишь мне триста долларов.

***

Именно это и произошло. Я снял комнату на берегу. В ней была лоджия, смотревшая прямо в океан. Это был период пиковой нагрузки — ближе к лету — так что, она стоила триста пятьдесят долларов за ночь.

Я не знал, что она имела в виду под «недешевым номером», поэтому выбрал тот, который, как мне казалось, подходил. Он был недостаточно дорог, чтобы выпендриться, чтобы показать свои деньги, но определенно не был какой-то дырой «мотелем для парочек».

Она вышла из клуба около полтретьего, огляделась и заметила меня возле машины. Когда она подошла ко мне, я был поражен тем, насколько по-другому она выглядит.

Она все еще была сексуальной бомбой. Не поймите меня неправильно. Ее лодыжки поднимались из каблуков и превращались в стройные ноги. Эти ноги тянулись целыми днями, исчезая под парой белых шорт. Над шортами виднелся подтянутый живот с кольцом в пупке. Ее сиськи торчали из облегающей майки, едва достававшей до пупка.

Как я уже сказал, чертовски сексуальная. Но она была более... реальной. Старлет в клубе была идеальным секс-ботом. В ней ВСЕ кричало: «трахни меня!». Но эта женщина, подошедшая к моей машине, была всего лишь девушкой. Ее лицо было лишено всего того, что накладывала сверху стриптизерша. Ее волосы были собраны в тугой хвост, подпрыгивавший, когда она шла. На ней даже были очки.

— Привет, Фрэнк. Я почти не ожидала, что ты появишься, — сказала она, подойдя ко мне. По ее лицу распространилась улыбка. Но чего-то в ней не хватало.

Я подвел ее к пассажирскому сиденью и открыл перед ней дверцу. Она очень плавно вошла в машину и села.

Когда я добрался до места водителя и сел, она легонько коснулась моей руки.

— У тебя есть что-нибудь для меня? — спросила она. Я понял, что она имеет в виду, сунул руку в карман и вытащил конверт с деньгами. Как только я протянула его ей, он исчез в ее сумочке.

— Всегда лучше покончить с этим раньше. А то позже это может испортить настроение. Но ты не волнуйся. Достаточно скоро ты не будешь об этом думать. — Она замурлыкала,

поглаживая мою руку, отчего волоски на ней встали дыбом.

— У тебя хорошая машина. Чем ты занимаешься? — спросила она, когда мы выехали с парковки клуба.

— Я — инженер, проектирую двигатели. На самом деле, именно для этой модели двигатель спроектировал я.

Она выглядела впечатленной.

— Вау. Ни хрена себе!

— Ни хрена. Он набирает от нуля до шестидесяти за меньшее время, чем требуется, чтобы разбить яйцо. На самом деле я нахожусь в команде, пытающейся создать новый тип двигателя, — гордо сказал я. Она кивнула и улыбнулась.

— Ты, очевидно, очень хорошо справляешься со своей работой. Это очень возбуждает.

Я знаю, что она имела в виду комплимент, но мои глаза затуманились, когда она это сказала. Я хорошо справлялся со своей работой. На самом деле лучше всех. Но цена, которую я заплатил за это, того не стоила.

— Разве я сказала что-то не так? — спросила она. Я встряхнулся.

— Нет. Просто меня преследуют призраки. Понимаешь?

— Мне знакомо это чувство, — тихо сказала она. У меня возникло ощущение, что она говорит больше сама с собой, чем со мной. Несколько минут мы сидели молча.

— Ты голодна? — спросил я, пытаясь разрядить возникшее напряжение. Она кивнула.

— Немного. Но уверена, что ты хочешь добраться до номера и получить то, за что заплатил. Я могу подождать.

Меня это не устраивало. Мне не нравилась мысль о сексе с ней, голодной.

— Ты любишь блинчики?

— Да.

— Ты любишь блинчики? В это время открыты только ИХОП и Макдональдс, а я не могу есть фальшивую еду.

Она слегка улыбнулась, чтобы показать, что мой жест был по достоинству оценен.

— Я в порядке, Фрэнк. Спасибо, что спросил. Но я предпочла бы просто сделать то, ради чего мы едем.

Это прозвучало так холодно. Клинически. Сделать то, ради чего мы едем? Как будто это была не более чем деловая сделка. То есть, наверное, так оно и было. Но она могла оставить меня с фантазией, что это — нечто большее.

— Окей, — слишком уныло сказал я. Она уловила, но больше ничего не сказала.

Остальная часть поездки прошла довольно тихо. Первые слова были произнесены только когда мы вошли в номер.

— Итак, Фрэнки. Что бы ты хотел со мной сделать? — замурлыкала она. Ее глаза обольстительно смотрели на меня, как будто видели предмет своего желания. Перемена была такой внезапной, но такой плавной. Она преобразилась так легко, что это казалось естественным. Но это было не так.

Вот тут-то я и разглядел ее по-настоящему. Этот человек, этот мурлыкающий котенок, который весь состоял из секса и похоти, был игрой. Прекрасным миражом. Кокетливая особа, какой она была, когда я впервые встретил ее и когда вернулся, чтобы увидеть ее сегодня вечером, не была настоящей Старлет.

Черт, это даже не ее настоящее имя!

Не знаю, что на меня нашло, но я больше не возбуждался. Ее сексуальная привлекательность была порождена фантазией. Фантазией, которая, как я теперь понял, была чушью собачьей. Я больше не хотел заниматься с ней сексом.

Она сократила расстояние между нами и начала гладить мне руки и спину. Она легонько поцеловала меня в шею и прижалась ко мне всем телом. Я чувствовал, как мягкость ее грудей прижимается к моей груди.

— Старлет... — попытался сказать я. Она продолжала меня целовать.

— Тебе нравится это, детка? — проворковала она, в то время как ее руки скользнули между нами. Она потерла мой член через штаны, пытаясь уговорить его на полную эрекцию. Ей не пришлось так уж трудиться.

Однако, как бы сильно мое тело ни хотело ее, мой разум не был на той же волне. Для меня важны были оба. Я знаю, что многие парни схватили бы мою мужскую карточку и порвали ее из-за этого, но с осознанием того, с чем теперь я столкнулся с ней, я не мог этого сделать.

— Старлет, — сказал я с большей уверенностью, слегка оттолкнув ее. Она выглядела смущенной, когда я подошел к другой стороне комнаты и в отчаянии потер голову.

— Ладно, Фрэнк. Чего тебе надо? Я думала, что поняла тебя, но, видимо, нет. Скажи, что ты ищешь? — Я заметил в ее голосе нотку раздражения. Но она быстро пришла в себя. — Скажи маме, что она может для тебя сделать, Фрэнки?

Она была хороша. У нее была холодная личность соблазнительницы. Она могла включать и выключать ее по своему желанию. Но я видел ее насквозь.

— Я хочу что-нибудь съесть. Я голоден. Как насчет тебя? Ты голодна? — спросил я, потянувшись к телефону, чтобы заказать еду в номер. Ее лицо стало раздраженным. Но это выражение опять исчезло в мгновение ока, и вернулся котенок.

— Я бы предпочла, чтобы ты съел меня. Или скормил мне тот большой кусок мяса, что прячешь в штанах, — сказала она, подходя ко мне и снова пытаясь обнять. Я обошел ее.

Она стояла в замешательстве. Затем раздражение выплеснулось на поверхность:

— Какого хрена ты притащил меня сюда, Фрэнк? А? Ты собираешься трахнуть меня, или ты здесь, чтобы играть в игры? У меня была долгая ночь танцев, и я могла бы уже спать дома. Но я пришла сюда с тобой. Трахнуть тебя. А теперь скажи, чего ты хочешь, чтобы я заставила тебя кончить и вернулась домой.

А вот и она. Настоящая Старлет. Или как там ее звали?

— Я хочу поговорить, — честно сказал я. Она мгновение скептически смотрела на меня. Потом покачала головой и рассмеялась. Закончив смеяться, она снова с раздражением посмотрела на меня.

— Отвези меня обратно в клуб, — коротко сказала она.

— Что?

— Я сказала: «Отвези меня обратно в этот чертов клуб!» Туда, где припаркован мой автомобиль. Сегодня все кончено. Я — не та девушка, что тебе нужна, и не собираюсь тратить наше время впустую.

— Ты что, шутишь? Откуда ты знаешь, чего я хочу?

Она опять рассмеялась.

— Да ради бога! Ты думаешь, что отличаешься от сотен других парней, которых я видела? Неужели ты думаешь, что, открыв мне дверь и спросив, голодна ли я, я вдруг почувствую, что меня переполняет любовь? Это не какая-то гребаная сказка! Это должно было быть порно.

— Я не это хотел сделать.

— Фрэнк, перестань себя обманывать. То, что ты хочешь, — это подругу по вызову. Ты хочешь пообедать со мной, поговорить и посмеяться вместе, а потом трахнуть меня, как будто у нас имеются настоящие отношения. Как будто я — твоя девушка. А потом ты возвратишься домой, к своей жене, и станешь тем мужем, что ей нужен.

При упоминании моей жены по щекам потекли слезы. Я пытался остановить их, но они не останавливались. Они продолжали прибывать.

— Фрэнк?

Я попытался заговорить, но не смог. Поток слез не прекращался. Старлет недоуменно посмотрела на меня, а потом ее лицо погрустнело.

— Твоя жена. Она бросила тебя, не так ли?

На этом я сломался. Я всхлипнул. Я не говорю о мужественном виде плача, когда позволяешь упасть нескольким слезинкам. Я говорю о том, когда все кричит.

— Я только сегодня получил бумаги, — едва смог сказать я. А потом упал на колени.

Я думал, что больше не буду из-за этого плакать. Я думал, что все уже позади. Но это было не так. А теперь я был в комнате со знойной горячей женщиной, и все, что мог сделать, это плакать над этой сукой.

Старлет с досадой выдохнула, положив ее руки на бедра. Она честно не знала, что делать. Она медленно пересекла комнату и встала надо мной. Потом она прижала мою голову к своему животу. Я обернул свои руки вокруг ее талии, и пусть слезы льются...

Мы оставались в таком состоянии приблизительно десять минут. Когда поток утих, я посмотрел ей в глаза. Они были полны сочувствия.

— Мне очень жаль. Наверное, я испортил тебе настроение, — сказал я с самоуничижительным смешком.

— В значительной степени. — Она отвернулась, но в ее голосе послышались игривые нотки. Потом ее лицо стало серьезным. — Послушай, Фрэнк, мне жаль твоего брака. И это правда. Но то, что ты хочешь от меня сегодня, я тебе дать не могу. Я могу выебать из тебя все дерьмо и оставить тебя хромающим домой. Но не могу притвориться твоей девушкой. Я не так устроена. Извини.

Я кивнул и встал.

— Я понял, Старлет. Правда.

Она кивнула и поцеловала меня в щеку, потом схватила сумочку, сунула в нее руку и вытащила конверт с деньгами.

— Вот твои деньги, Фрэнк, — сказала она, пытаясь передать его мне. Я оттолкнул его обратно.

— Оставь их себе, Старлет.

— Но у нас не было секса.

Я посмотрел на нее и понял, что впервые за долгое время почувствовал нечто вроде облегчения. Это не самое мужественное признание, но, возможно, мне просто нужно было хорошенько выплакаться. Чтобы избавиться от этой желчи. И возможно, женщина, обнимавшая меня, когда я это делал, было именно тем, что мне нужно.

— Ты сегодня помогла мне, Старлет. Осознаешь ты это или нет, но ты это сделала. Секса у нас не было, но я считаю, что деньги потрачены не зря. Так что, оставь их себе. Ты это заслужила.

Она кивнула и положила конверт обратно в сумочку. Мы вышли из комнаты и направились к моей машине, чтобы я смог отвезти ее обратно в клуб. Некоторое время мы сидели молча. Неловкости, как будто два человека отчаянно думают, что сказать, не было. Так было удобнее. Никому из нас не пришлось говорить. На самом деле нам нечего было сказать, но все было в порядке.

— Знаешь, что, Фрэнк? Я голодна. Что ты скажешь, если мы все-таки пойдем в ИХОП? — нарушила молчание она. Я взглянул на нее и увидел, что она тоже смотрит на меня.

— Конечно. Я мог бы съесть неограниченное количество блинов, — пошутил я. Она улыбнулась и кивнула.

— Я тоже.

Когда мы сделали крюк, я повернулся к ней.

— Эй, Старлет. Если ты не захочешь отвечать, я пойму, но я должен спросить: как твое настоящее имя?

Она глубоко вздохнула и на минуту задумалась. Потом посмотрела на меня своими пронзительными глазами.

— Кассандра. Можешь звать меня Сандрой.

Я улыбнулся ей и кивнул.

— Приятно познакомиться, Сандра.

Ее удивленный взгляд превратился в ухмылку.

— Ах, да, приятно познакомиться. Потому что я только что назвала тебе свое настоящее имя, и ты как будто встречаешься со мной в первый раз. Умный, — саркастически сказала она.

— Я так и думал.

— Это потому, что ты банальный, — бросила она мне в ответ, после чего рассмеялась, отвела взгляд и покачала головой. Однако, взглянув на отражение ее лица в пассажирском окне, я увидел, что она улыбается.

Сандра. Мне действительно было приятно познакомиться с ней.