Я с изумлением наблюдал, как Сандра поглощает каждый кусочек еды на своей тарелке. Блины, яичница, бекон — все. До крошки. Должно быть, она почувствовала, что я наблюдаю за ней, потому что оторвалась от еды с раздраженным выражением лица.

— Что? — спросила она с набитым ртом.

— Ничего. Ничего. Ты просто ешь словно бездомная. Я уже собирался дать тебе доллар и попросить помыть мне лобовое стекло.

Ее лицо исказила ухмылка, или, по крайней мере, то, что было бы ухмылкой, если бы ее рот не был таким набитым. Она проглотила и сказала:

— О, так мы уже смеемся. Час назад ты ревел как маленькая девочка, у которой начались месячные.

Что-то пробежало по моему лицу, потому что ее лицо опало.

— Фрэнк, мне очень жаль. Я просто пошутила. Я не серьезно... — Я отмахнулся от ее извинений

— Это круто. Ты не сказала ничего плохого. Просто сейчас мне приходится иметь дело со многим.

Она кивнула и сделала глоток апельсинового сока. Между нами повисло неловкое молчание.

— Ты не хочешь поговорить об этом? Я могу быть проституткой и стриптизершей, но также я — хорошая слушательница, — сказала она с самоуничижительным смешком. В этот момент я увидел вспышку неуверенной в себе маленькой девочки, но она быстро исчезла.

Что-то в ней меня успокаивало. Я подловил ее. Я почувствовал это в ту первую ночь, когда мы встретились. Даже при том, что каждая часть нашего взаимодействия была искусственной, я не мог не чувствовать родства с ней.

— Это длинная и скучная история. Поверь мне, ты не захочешь этого слышать.

Она посмотрела на меня и тепло улыбнулась.

— Ну, ты заплатил мне триста долларов и угостил завтраком. Я почти уверена, что секс не будет обсуждаться, так что, считай, что ты заплатил за это.

— Подожди минутку. Разве за это платишь не ты? — спросил я с притворным шоком, указывая на еду. Ее глаза уловили юмор в моих, и мы оба рассмеялись. Потом она выжидательно посмотрела на меня, как будто ждала, что я ей все расскажу.

Я так и сделал. Я прошел через всю историю, начиная с того первого вечера, когда Клэр призналась, что несчастлива, и до того вечера, когда впервые встретил Сандру. Она ни разу не перебила. Когда я закончил, все на мгновение затихло.

— Если ты не возражаешь, я скажу, что твоя бывшая жена — настоящая стерва, — нарушила она молчание. Я чувствовал, что обязан защищать Клэр, но не сделал этого. Честно говоря, мне было приятно, что хоть кто-то на моей стороне.

Она продолжала:

— Я могу понять ее недовольство тобой. Но пойти и переспать с твоим предполагаемым лучшим другом? Низко.

— Она говорит, что я не оставил ей выбора. Не было причин бороться за брак.

— Ну, по-моему, никто никогда НЕ ДАЕТ повода для борьбы за что-то. Ты делаешь это потому, что потерять будет более болезненно, чем та борьба, которую необходимо выдержать, чтобы сохранить его. Я видела, как матери терпят унижения и боль, чтобы бороться за детей, которые не дают им для этого повода. Жены даже защищают мужей из низших слоев общества, которые бьют их и унижают, потому что чувствуют, что остаться без этого конкретного мужчины хуже, чем то дерьмо, с которым им приходится иметь дело, оставаясь с ним. В этом разница между любовью и всем остальным. Любовь сама по себе является причиной продолжения борьбы.

Я не мог не удивляться ей. Она увидела это и снова издала самоуничижительный смешок.

— Что, стриптизерша не может быть глубокой?

Мне пришлось рассмеяться.

— Думаю, ты знаешь о жизни больше, чем обычные люди.

При этих словах ее глаза сузились, и она сердито посмотрела на меня. Ее внезапная перемена настроения застала меня врасплох.

— Больше о жизни, чем обычные люди? Что это должно означать? Предполагаю то, что в детстве меня явно растлевали или бросил отец. Иначе зачем мне быть какой-то ненормальной стриптизершей? — набросилась она. Казалось, я оскорбил ее, что вовсе не входило в мои намерения.

— Нет, это не то, что я имел в виду. Я просто подумал, что ты видишь всевозможные истории с людьми, с которыми сталкиваешься. Я не мог быть первым парнем, что пришел к тебе, чтобы оправиться от разбитого сердца. В номере ты точно знала, что мне нужно, а значит, раньше уже встречала другого парня, похожего на меня. Это все, что я имел в виду.

— Один черт.

Она на мгновение опустила взгляд на меню, прерывая разговор. Я не хотел создавать еще больший беспорядок, чем уже был, поэтому просто заткнулся. Должно быть, она увидела в меню что-то, что ей понравилось, потому что я увидел, как ее губы изогнулись в улыбке. Затем она посмотрела на меня и игриво спросила:

— Ты позволишь мне взять кусочек яблочного пирога, если я тебе отсосу?

Как она это делает?

Сандра, казалось, обладала способностью маскироваться. Она показывает маленькие проблески настоящей женщины внутри, но они исчезают в одно мгновение. Она создала несколько персонажей, чтобы спрятаться от мира, и могла легко переключаться между ними. Сексуальный котенок, сука с характером или ухмыляющаяся саркастическая девчонка, на которую нелегко произвести впечатление. Она использовала их как доспехи. Она заключила себя в них: щит поднят, меч обнажен, и всегда готова к защите.

Большинство людей не захотели бы избавляться от этих иллюзий. Секс-котенок заставляет мужчин желать только затрахать ее до смерти, сука с характером заставляет их держаться от нее подальше, а саркастическая женщина просто заставляет их даже не пытаться узнать ее поближе.

Я решил не быть похожим на других мужчин. Как я уже говорил, я поймал ее. Я мог видеть сквозь внешнюю оболочку. Из-за этого я смогу пройти через эти опасные воды, несмотря на ее нежелание впустить меня. Я нашел ее достаточно интригующей, чтобы попытаться.

— Ты когда-нибудь любила? — спросил я. Она напряглась от этого вопроса, как будто тот удивил ее. Она не могла скрыть мрачного выражения на лице, отражавшего ее чувства, когда я спросил об этом. После того как он увидел, как она отреагировала, ответ «да» или «нет» был неуместен. Только человек, который любил, обжегся и потерял, мог чувствовать эмоции, заставлявшие такое красивое лицо выглядеть таким печальным.

До сих пор мы говорили только обо мне. Мне хотелось расспросить о прошлом ее. В одном она была права. Мне было интересно, как такая женщина, как она, стала стриптизершей, которая также спит с мужчинами за деньги. Она была не из таких. Если мы проверим наши стереотипы о стриптизершах/проститутках, то уверен, что все придумаем какую-нибудь поверхностную нимфоманку, жаждущую члена, или какую-нибудь роковую женщину — искательницу золота, которая, вероятно, убьет вас, чтобы заполучить ваш кошелек, если ей представится такая возможность. Сандра играла эти роли в совершенстве. Но это были всего лишь роли, как у актрисы в кино или театре. Я видел, что все это было лишь актом самосохранения. Под этой внешностью скрывалось гораздо больше.

Ее глаза остекленели, когда воспоминание преследовало ее. Она стряхнула его, как и все остальное, и сменила тему.

— Ну, Фрэнк, скоро я снова превращусь в тыкву. Мне пора вернуться домой и лечь спать. В пять утра мне уже давно пора спать.

Ее перенаправление моего внимания сработало, но только потому, что я не понимал, насколько уже поздно.

— Срань господня! Уже пять?! — воскликнул я, взглянув на часы. Так оно и было. Куда ушло время?

— Да, когда ты со мной, время летит. Так я действую на людей. Это потому, что я потрясающая, — сказала она, одарив меня улыбкой.

— Больше похоже на разочарование. Мы всю ночь говорили обо мне, а о тебе я ничего не узнал.

Вот оно снова. Вспышка настоящей Сандры. Я увидел это в ее глазах, но только в первый момент. Она отказывалась терять бдительность. Вернулась маска.

— Ну, ты мог бы узнать обо мне все, если бы захотел, красавчик, — игриво сказала она, проводя руками по всему телу, словно выставляя его на всеобщее обозрение.

— Ты же знаешь, что я не это имею в виду.

В этот момент ее поведение изменилось, взгляд смягчился. Прямо передо мной ее лицо стало более... невинным.

— Это обойдется тебе гораздо дороже, чем триста долларов, — сказала она. В ее голосе не было и тени юмора. Никакого сарказма. Это говорила настоящая Сандра.

— А как насчет трехсот долларов и завтрака? — легонько пошутил я. Это вызвало у нее искренний смех. Не гортанный, соблазнительный смех, как у Старлет, и не полный цинизма, когда я говорю что-то глупое. Это был настоящий смех.

— Фрэнк... нам пора идти. Мне нужно поспать. Некоторым из нас, знаешь ли, приходится зарабатывать себе на жизнь, — сказала она, снова замолкая. Она выскользнула из кабинки и схватила сумочку, показывая, что для переговоров нет места, и что разговор окончен.

— Гм, но ведь и я работаю. Много. Это — главная причина, по которой моя жена ушла от меня.

— Ну, когда ты будешь делать свою работу на пятнадцатисантиметровых каблуках и в стрингах, мы сравним наши впечатления.

Почему-то образ меня в туфлях на каблуках и стрингах был веселым. Должно быть, ей тоже было смешно, потому что мы рассмеялись вместе.

— Туше, — это все, что я мог сказать.

Официантка, должно быть, почувствовала, что мы готовы уйти, потому что появилась со счетом. Поблагодарив ее, я положил на стол пять долларов чаевых и пошел оплачивать счет.

Дорога назад в клуб от того места, где мы находились, была короткой. Через несколько минут я припарковался рядом с ее «Джеттой-Пассат».

— Ну, что ж, Фрэнк. Прошло много времени с тех пор, как мужчина проводил со мной всю ночь. У тебя есть некоторая выносливость! — пошутила она, снова используя свой ход, чтобы ввести сексуальную ссылку в каждый разговор. Но я не собирался этого делать. Я не собирался позволять ей спустить все на тормозах сегодня вечером с игривым подтруниванием.

— Сандра, сегодня ты помогла мне. Я не подпускаю к себе так уж много людей. Но рад, что впустил тебя. Спасибо, что ты здесь.

Впервые за сегодняшний вечер ее бдительность полностью спала. Она искренне посмотрела мне в глаза.

— В любое время, Фрэнк. Надеюсь, у тебя все получится. Ты — хороший парень. Ты заслуживаешь лучшего.

С этими словами она нежно поцеловала меня в губы и вышла из машины. Это был не страстный поцелуй, как бывает между двумя влюбленными, это был мягкий поцелуй. Поцелуй, который можно подарить другу.

Я смотрел, как она садится в машину и уезжает. Потом поехал обратно в свой номер. Я решил, что возьму этот номер еще на одну ночь. С тем же успехом я мог бы спать на большой двуспальной кровати.

Когда заснул, то спал как убитый. Я был измотан. Но впервые за долгое время я почувствовал, как боль отступает. Это была не маска гнева, которую я носил в последнее время, чтобы убедить себя, что меня это не беспокоит. Я на самом деле почувствовал, как он спадает, как будто я сбросил давление и избавился от чего-то избыточного.

Я почувствовал, что наконец-то могу начать исцеляться.

***

— Фрэнк? Ты не спишь?

Голос Клэр, когда она постучала в дверь моего кабинета, звучал тревожно. Это было примерно через неделю после моего вечера с Сандрой. Вернувшись домой после ночи, проведенной в отеле, я почувствовал, что свернул за угол. У меня была ясность. Мое будущее больше не выглядело таким мрачным.

Также мне показалось забавным, что Клэр спросила, где я был и почему пришел в такое время? Как будто я ей что-то должен. Конечно, чтобы я дал ей понять, что моя ночь была совершенно невинной, и что она может быть уверена, что у меня ни с кем не было секса. Да, точно.

Я просто отмахнулся от нее и оставил стоять. Мне было все равно, что она думает.

Я начал готовиться к отъезду. Я арендовал склад и начал перетаскивать туда кое-какие свои вещи. Также начал искать другое место для проживания. В это время я фактически выбирал между квартирой, бывшей рядом с моей работой, и домом в городе, что был в паре кварталов от Клэр и моих девочек.

Мне казалось, что я наконец-то вижу свет в конце туннеля. А потом случился этот вечер...

— В чем дело, Клэр? — невозмутимо спросил я. Я вообще-то не хотел ее видеть. Тем не менее, она приняла мои слова за приглашение и вошла в кабинет. Я повернулся на стуле лицом к ней. Она выглядела так, будто только что рыдала. Ее лицо было покрыто пятнами, словно только что высохшими слезами из опухших глаз.

— Я просто проверяла, как ты. Посмотреть, как ты там.

Посмотреть, как я себя чувствую. Разве это не мило? Ну, по правде говоря, я был зол. На нее. Видите ли, сегодня вечером мы решили сообщить девочкам новость о маме с папой. Как объяснить пятилетнему и восьмилетнему ребенку, что родители расстаются? Как вы будете повторять, что они будут видеться с папой, даже если тот будет жить в другом доме? Как сказать им, что они по-прежнему будут семьей, и что ничего не изменится?

Очень болезненно и с большим количеством слез. Вот как. Чертова Клэр и ее несчастливость.

Так что, можете себе представить, какую радость я испытал, услышав ее голос, когда она постучала в мою дверь.

— Я просто в восторге. Спасибо, что спросила.

— Фрэнк...

— Что, Клэр? Что? Чего ты хочешь от меня? — выпалил я, швыряя ручку, которую держал в руке, на стол позади себя. Я швырнул ее чуть сильнее, чем следовало, потому что она скользнула по нему и перелетела через край. — Ты хотела свободы, я дал тебе ее. Ты хотела половины всего (кроме того, о чем она не знала), я дал тебе и это. Алименты на тебя, алименты на моих гребаных детей! Я дал тебе все, что ты хотела! ЧТО ЕЩЕ Я МОГУ ТЕБЕ ДАТЬ? Пожалуйста, скажи мне, что еще я могу сделать, чтобы помочь ТЕБЕ!

— Я просто хотела поговорить.

Я сардонически рассмеялся.

— Поговорить? О, теперь ты хочешь поговорить? Что ж, лучше поздно, чем никогда! К сожалению, я уже все выговорил. Видишь ли, сегодня мне пришлось разбить сердца моих дочерей. Мне пришлось сказать им, что мама и папа не могут жить вместе, и теперь вся их семья разрушена. Так что, у меня не осталось к тебе никакого сочувствия. Если ты хочешь, чтобы кто-то помог тебе почувствовать себя лучше, тогда тебе нужно найти парня, которому наплевать, повредит ли твое решение разбить эту семью Келли и Стейси. Я — не тот парень. Ты должна найти своего парня. Ему должно быть плевать.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Тебе обязательно быть таким сейчас? Из всех времен, чтобы быть мудаком, ты не мог сделать перерыв только один раз, чтобы быть человеком? Я тоже была там! Я сидела рядом с тобой, когда мы рассказывали нашим дочерям о нашем разводе. Я знаю, что ты ранен, Фрэнк. Я знаю это, потому что мне тоже больно!

— КОМУ КАКОЕ ДЕЛО, ЕСЛИ ТЕБЕ БОЛЬНО?! Мне плевать, через что ты сейчас проходишь! Ты застелила эту дерьмовую кровать, и мы все оказались в ней. Так что, иди и найди Дуга. Раздвинь для него ноги. Он был так полезен, когда ты покончила со своим мужем. Он предоставил хороший член, чтобы послюнявить его... прости... предоставил хорошее плечо, чтобы поплакаться на нем, когда тебе нужна была помощь, чтобы замести меня под ковер. Я уверен, что он может сделать то же самое, чтобы помочь тебе забыть о боли, которую ТЫ причинила своим дочерям.

— Мы оба заставили их пройти через ад, Фрэнк! Мы ОБА принимали в этом участие!

— Гм, да. Я слишком много работал, а ТЫ ТРАХНУЛА МОЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА! Здесь не все равны. Хочешь обманывать себя — отлично. Но ты, должно быть, принимаешь какие-то серьезные наркотики, если думаешь, что я буду подыгрывать тебе под предлогом того, что «тебе было одиноко».

— Ты — засранец! — сказала она, вставая и выходя из моего кабинета. — ЧЕРТОВ ПРИДУРОК!

— По крайней мере, я — не изменщик! — крикнул я, когда она захлопнула дверь. Ответа я не получил, но уверен, что она меня услышала. Неужели я веду себя по-детски? Конечно. Я мог бы это признать. Было ли это приятно? Нет, не совсем. Мое подростковое поведение было просто способом выплеснуть свое настоящее разочарование. Боль от того, что ты смотришь своим детям в глаза и разрушаешь их мир, — это агония, которую можно сравнить только с подобной болью. Получить пулю, удар ножом или ожог — это даже не сравнимо.

В ту ночь с Сандрой я сделал два шага вперед, чтобы преодолеть горечь, которую почувствовал к Клэр. Сегодня вечером сделал гигантский прыжок назад. И у меня был разбег. Вокруг меня больше не было предательства. Теперь оно распространилось. Проклятие скрывать состояние нашего брака от наших дочерей до сих пор состояло в том, что мы также скрывали его и от самих себя. В любое время до этого мы могли бы бросить все и повернуть назад. Конечно, мы были бы сломаны. Наверное, никогда уже не были бы той любящей парой, что были ранее. Но мы могли бы притворяться нормальными достаточно долго, чтобы девочки повзрослели. Теперь же не было никакой причины поворачивать назад.

Разрушение было окончательным.

***

На следующий день на работе меня снова вызвали на совещание с головами. Когда Сара сообщила мне эту новость, я громко застонал. Не так давно у нас уже была встреча. Что им могло понадобиться так скоро?

— Тебе нужно успокоиться, мистер Андервуд. Ты же знаешь, какие они. Кучка толкателей карандашей. Не позволяй им увидеть свое разочарование, — сказала Сара, пытаясь меня успокоить.

— Чего же еще они могут хотеть? Я только что дал им полный отчет о проделанной работе. С тех пор больше ничего сделано не было. Боже! Почему я не могу просто сделать эту чертову работу и остаться один?

Она на мгновение задумалась, а потом наклонилась.

— Не думаю, что дело в двигателе. — Она, казалось, держала в руках сочную информацию и размышляла, стоит ли говорить правду.

Окей. Я был заинтригован. Когда дело дошло до этой компании, на самом деле были теми, кто всем управляет, были ассистенты. Они разговаривали между собой. Сара часто знала обо всем задолго до меня.

— О чем это может быть? — спросил я. Она знала, что поймала меня на крючок, потому что лукаво улыбнулась.

— Твой старый друг, мистер Стэмпер.

— Дуг?

Она понимающе кивнула. Судя по ухмылке на ее лице и ее поведению, я задался вопросом, как много на самом деле она знает о моей ситуации. До этого она не подавала никаких признаков того, что ей что-то известно. Она знала, что я собираюсь разводиться, потому что послала меня к Терри. Но я никогда не делился с ней подробностями. Но сейчас она говорила со мной так, словно мы были сообща против Дуга.

Знала ли она? Откуда? С другой стороны, как она узнаёт половину того дерьма, что знает?

— Зачем им встречаться со мной из-за него?

Она понизила голос.

— Я слышала, что, уходя, он украл несколько секретов. Думаю, они хотят подать на него в суд или что-то в этом роде. Но не уверена.

Не могу сказать, что мне было больно слышать, что Дугу не повезло. Черт, если честно, это немного скрасило мой день. И все же, я не мог себе представить, чтобы Дуг поступил так. Дело было не в его лояльности или этике. У него их не было. Я просто не думал, что он настолько глуп.

— А зачем им спрашивать об этом меня?

Она пожала плечами и, казалось, собиралась сказать что-то еще, но потом остановилась. Она смотрела мимо меня, как будто сзади кто-то приближался.

— Извините. Я ищу Фрэнка Андервуда, — послышалось у меня за спиной. Голос был мужским, и звучал молодо. Я повернулся, чтобы обнаружить какого-то парня, выглядящего как айтишник.

— Я — Фрэнк. Чем могу вам помочь?

Краем глаза я заметил, как Сара небрежно убрала прядь волос с лица. Она смотрела на этого парня, как девочка-подросток на отчаянного нападающего футбольной команды старшей школы.

— Привет. Меня зовут Джейсон Моррисон. Я из... компании. Мы заключили контракт на модернизацию системы безопасности. Мне было приказано встретиться с вами.

— Неужели? С каких это пор мы получаем обновление системы безопасности?

— Ну, мы — компания, поставившая вашу систему безопасности пять лет назад. С тех пор мы ее обслуживаем. Согласно вот этому... — он вытащил листок бумаги и зачитал название документа, — вы, ребята, также заключили с нами контракт на выполнение нескольких обновлений вашей системы. Я — тот парень, что должен провести первоначальную оценку.

Я смутно помнил, как была установлена новая система безопасности. Когда она устанавливалась, я был контактным лицом, и, вероятно, поэтому он меня сейчас и искал. Но я вспомнил, что разговаривал с каким-то другим парнем. Парнем постарше и потолще.

— Подожди минутку. Я помню вашу компанию. Главным был какой-то бывший моряк, выглядевший так, словно никогда не пропускал ни одной трапезы.

Молодой парень усмехнулся.

— Вы имеете в виду Берни? Да, он не пропустил ни одной трапезы. Когда-либо. На самом деле он ест еду у других людей, когда те отворачиваются.

Я посмотрел на Сару, хихикнувшую над шуткой, как будто это было самое смешное из того, что она слышала, с тех пор как Кевин Харт был на шоу Эллен. К этому времени она уже практически писала «Миссис Сара Моррисон» в своем блокноте с сердечками вокруг. Я почти ожидал, что она начнет задыхаться и свистеть в знак одобрения, а ее глаза в форме сердца выскочат из головы, как у мультяшного волка.

— Ну, что ж, Джейсон. Я рад, что вы здесь. Я буду ужасно занят и не смогу вас вести.

Он выглядел озадаченным.

— Гм, это будет проблемой. На самом деле мне будет нужно контактное лицо. Мне понадобятся пароли, журналы безопасности и многое другое. Как только я приступлю к делу, со мной все будет в порядке. Сюда придет моя команда и проведет модернизацию, и мы будем практически незаметны. Но в первую пару дней мне понадобится кто-то, кто укажет верное направление.

— Первую пару дней? А сколько времени займет само обновление?

— Около недели.

Я увидел, как одна из голов пытается привлечь мое внимание. У него было серьезное выражение лица. Чего бы они от меня ни хотели, это не было хорошо.

— Послушайте, мистер Моррисон, я уверен, что моя помощница Сара сможет достать вам все, что нужно. У меня срочная встреча, а также гора работы. Если ей что-нибудь понадобится, она может мне позвонить. Ты не против, Сара?

— Гм, конечно. Я останусь, чтобы помочь ему. — Судя по всему, она не испытывала ни малейшего неудобства.

— Хорошо. Увидимся позже. — С этим я пошел на выход. Про себя я чуть не рассмеялся. Это напомнило мне о том времени, когда я впервые встретил Клэр.

Любовь. Вначале она начинается как простое увлечение. Трепет глаз, учащенное биение сердца. Так чудесно в самом начале. Пока все не превратится в дерьмо.

***

Меня провели в зал заседаний и усадили перед головами. Эта встреча была определенно не для доклада о ходе работы. Вместе с обычными игроками я увидел Терри и еще парочку адвокатов.

Сидеть перед всеми главными людьми в вашей компании уже достаточно пугающе. Когда же приводят адвоката, тревога усиливается еще на ступеньку.

— Доброе утро, мистер Андервуд. Как вы знаете, меня зовут Терренс Росс. Мы здесь потому, что у нас есть пара вопросов о вашем старом компаньоне. Некий мистер Дуглас Стэмпер. Вы оба работали вместе в течение многих лет, прежде чем он ушел. Вы даже стали очень хорошими друзьями. Вы его помните?

Терри прекрасно знал, что я его помню. Я выложил ему всю свою историю. Но я знал, что он всего лишь выполняет свою работу. Изложение было сделано не только для меня, но и для всех присутствующих. Включая стенографистку, которая яростно печатала.

— Да. Я его помню. Мы работали вместе, и он был моим другом. Но я не разговаривал с ним уже несколько месяцев. Могу я спросить, в чем дело?

Я почти ожидал, что Терри заговорит о причастности Дуга к моему разводу, но он этого не сделал. Он относился к тому, о чем идет разговор, и к моему случаю, как к двум отдельным вещам.

— Вы узнаете это? — спросил он, пододвигая ко мне листок бумаги. Я схватил его и посмотрел на в течение короткой секунды.

— Это — чертеж, — сказал я, как будто все уже должны были знать, что это такое. Никто не казался пораженным моим откровением.

— Спасибо вам за это, мистер Андервуд. Но мне требуется, чтобы вы еще раз взглянули на нее. Что это за схема?

Я присмотрелся внимательнее, и мое сердце чуть не упало. Началась паника. Я узнал схему. Она была той самой, что мы с Дугом украли у другого стажера, когда боролись здесь за работу. Той, что для новой двигательной установки. Это была схема Дональда.

Ебать. Что она здесь делает?

— Гм, я, наверное, где-то ее уже видел, но никак не могу понять, почему вы спрашиваете меня об этом? — нервно спросил я. Это было совсем не хорошо. Прошлые грехи возвращаются, чтобы преследовать меня.

— Ну, мы полагаем, что мистер Стэмпер разработал эту систему, работая здесь и используя для этого наше оборудование. Он запатентовал проект, но это не отменяет тот факт, что он придумал его, используя наши ресурсы. Его компания только что опубликовала план запуска этой новой системы позже в этом году, и Дуг — ее разработчик. Если это правда, то мы можем доказать, что эта система принадлежит нам.

— Подождите минутку. Вы хотите сказать, что это придумал Дуг?!

— Да. И не так давно он запатентовал его. Это вас удивляет?

Какое-то мгновение я сидел ошеломленный. Дело было не в моих грехах. Все дело было в Дуге. Они хотели знать, не придумал ли этот проект Дуг, пока работал здесь.

Но не Дуг вообще придумал проект. Это сделал Дональд. Мы украли его, чтобы не дать ему опередить нас, но никогда не планировали его использовать. По крайней мере, я этого не делал. Смысл кражи состоял не в том, чтобы использовать его для себя, а в том, чтобы не дать ему ошеломить компанию и занять свое место. Я предполагал, что после того, как нас с Дугом возьмут на работу, Дональд передаст свой проект в другую компанию.

Но это ведь Дуг должен был отправить его ему по электронной почте, после того как все уляжется. Он ведь и послал его себе по электронной почте, не так ли? Я ломал голову, но на самом деле не видел, зачем Дуг это сделал. Я просто предположил, что он это сделал потому, что это являлось частью его плана. Мы просто хотели сделать так, чтобы ему было трудно добиться работы, а не все украсть.

Но, очевидно, у Дуга были другие цели. На самом деле он выдал проект за свой. Теперь компания хотела знать, знаю ли я, что Дуг спроектировал его здесь.

Это поставило меня перед огромной моральной дилеммой. Неужели я предам человека, который предал меня? Хммм? Трудный выбор.

Я хотел, было, открыть рот, но остановился. Был более жесткий выбор. Мне его просто трахнуть или трахнуть по-королевски? Я мог бы сказать, что Дуг придумал этот проект, работая здесь, или сказать, что он украл их у Дональда. Из-за первого на него подадут в суд, а из-за второго его, скорее всего, лишат права работать инженером. А потом все равно подадут в суд.

Хотел ли я, чтобы это было на моей совести? Дуг, вынужденный отказаться от карьеры и понести наказание за преступление, которое совершили мы оба? Я вспомнил то утро, когда лизал Клэр. Она извивалась на кровати передо мной, ее соки покрывали мои губы. Потом она позвала его по имени.

Также я вспомнил тот день в кабинете Дуга. Когда он самоуверенно оправдывал свое предательство, сваливая его на меня. «Ты не заслуживаешь Клэр», — ханжески сказал он, говоря, что любит ее. Очевидно, и я не заслуживаю такого лучшего друга.

С моей совестью все будет в порядке.

— Я узнаю эту схему, мистер Росс. Но не Дуг придумал этот рисунок, работая здесь, это сделал другой стажер. Дуг украл у него.

Клянусь, вся комната дружно ахнула. Никто, включая Терри, не ожидал такой информации.

— Итак, вы хотите сказать, что мистер Стэмпер украл этот проект у другого служащего, который раньше работал здесь, после чего перешел на новое место работы и выдал его за свой собственный? — спросила одна из голов. Терри посмотрел на меня с некоторым подозрением, но ничего не сказал.

— Да. Именно это я и хочу сказать.

Стенографистка печатала на бешеной скорости. Щелканье ее пальцев, когда они пробивали каждое наше слово, было непрерывным.

— Кто этот стажер? — спросила другая голова.

— Его звали Дональд. Я не помню его фамилии. Если подумать, я никогда и не знал его фамилии.

— Вы видели, как мистер Стэмпер украл эту схему? — вмешался Терри. Говоря это, он настороженно посмотрел на меня. Я видел, как он пытается передать мне невысказанное сообщение, предупреждая, чтобы я действовал осторожно.

— Да. Я видел, как он это сделал.

Я увидел, как Терри невольно поморщился. Остальная часть комнаты побормотала несколько секунд, а затем замолчала.

— Просто для того, чтобы убедиться, что мы вас правильно поняли, позвольте повторить. Вы утверждаете, что являетесь свидетелем преступления, когда мистер Стэмпер украл эту схему у стажера по имени Дональд. — Терри очень тщательно подбирал слова, подчеркивая те, на которые хотел обратить мое пристальное внимание. «Свидетель» и «преступление» — вот где менялись его тон и ударение, когда он их произносил.

— Да. Именно это я и хочу сказать.

Даже несмотря на свое профессиональное поведение, Терри слегка осел при этом признании. Я видел, что он не одобряет мой образ действий. Но у него была работа, и теперь я был сам по себе.

— Расскажите нам о том времени, когда вы стали свидетелем того, как мистер Стэмпер украл этот рисунок, — сказал Терри, возвращаясь к поведению адвоката. Его натренированный вопросительный голос был неколебим и ровен.

Я решил сказать правду. Единственная часть истории, которую я изменил, заключалась в том, что вместо того, что мы оба украли проект, я просто заставил сделать это Дуга. Все время, пока я говорил, Терри делал заметки.

— Итак, повторяю... — сказал Терри, читая со своего ноутбука, —. .. вы, мистер Стэмпер, и стажер-Дональд решили пойти выпить. Вы трое напились и поехали к Дональду, стажеру. Затем мистер Стэмпер крадет эту схему, которую мы вам показали, отправив ее по электронной почте самому себе, и пытается уничтожить личный ноутбук стажера Дональда, чтобы не было никаких доказательств его создания. Это верно, мистер Андервуд?

— Да, совершенно верно.

— Вы заранее знали, что мистер Стэмпер собирается украсть этот рисунок?

Этот вопрос был скользким. До сих пор все остальное являлось правдой, с одной измененной деталью. Все вышло так легко потому, что все, что мне нужно было сделать, это рассказать о событиях той ночи. Проект и впрямь украл Дуг, так что, правду говорить было легко. Однако в этом вопросе возникла проблема. Если я скажу «да», то стану соучастником. Если скажу «нет», то это может потом вернуться, чтобы напасть на меня. Несомненно, Дуга будут допрашивать. Когда он был там, все, что ему требовалось, — это бросить меня под автобус вместе с собой. Если меня уличат в откровенной лжи, это может меня дискредитировать.

Я решил сказать правду. Как бы.

— Да. Я знал, что он собирается его украсть. Мы соревновались за оставшиеся два места работы здесь. Все зависело от нас троих. Когда мы узнали, что Дональд собирается представить этот проект в качестве своего билета на одно из этих мест, то поняли, что он обеспечит место ему. Дуг чувствовал, что из нас двоих он — самый слабый кандидат. Поэтому, когда мы решили пойти выпить, он сказал, что собирается сделать так, чтобы у Дональда не было схемы, чтобы показать вам. Я предупредил его, чтобы он этого не делал, сказал, что мы найдем другой способ победить Дональда. Но он знал, что как только вы, ребята, увидите этот рисунок, ему конец. Поэтому, когда мы привезли Дональда в его квартиру, Дуг начал рыться в его ноутбуке. Я даже не знаю, как он обошел пароль. Я также не знал, что он планировал уничтожить ноутбук или что планировал выдать проект за свой собственный.

Кивки вокруг показывали, что мне поверили. Даже Терри выглядел убежденным. Это было достаточно легко сделать, потому что около девяноста пяти процентов всего было правдой. Спрятать от Дональда его замыслы — не преступление. За знание об этом я получу нагоняй. Уничтожение ноутбука — это немного серьезнее. Мне пришлось от этого дистанцироваться. Дуг украл дизайн и выдал его за свой собственный, вот и вся его тупая ошибка.

— Хорошо, мистер Андервуд. Спасибо за вашу честность. Мы свяжемся с этим Дональдом, чтобы подтвердить вашу историю, и примем решение. Я знаю, что, должно быть, трудно свидетельствовать против того, кого ты называешь другом... — даже Терри чуть не улыбнулся, —. .. но мы благодарим вас.

Терри коротко ухмыльнулся мне, как бы говоря: «Везучий ты сукин сын!». Я ответил ему невинным взглядом, говорящим: «Кто, я?»

— Если мы сможем использовать это, чтобы оспорить патент и добиться его отмены, то сможем получить этот проект для себя. Нам нужно немедленно найти этого Дональда. Если у него есть что-то, что может поставить это под сомнение, мы сможем его использовать.

Я практически слышал, как вращаются колеса.

— Ну, он отправил дизайн по электронной почте самому себе. Возможно, он использовал и адрес электронной почты своей компании. Я не уверен. Но если так, то это уже начало, не правда ли? — предложил я, стараясь помочь чем смогу. Они кивнули и еще что-то пробормотали.

Эй. Я просто хотел справедливости для своей компании. Это все. Моя готовность помочь не имела ничего общего с тем, чтобы привязать все к этому змеиному, предательскому сукиному сыну. Честное пионерское.

И кого волнует, если я — не пионер?

— Скажите мне, Фрэнк, можно ли использовать этот проект для решения текущих проблем с нашим двигателем? — спросил меня другой. Я взглянул на него и увидел возможности.

— Возможно. Я не знаю, но если мы возьмем в нашу команду Дональда, то уверен, он нам очень поможет. Любой, кто смог придумать это, обязательно принесет к столу что-то еще.

Я видел вокруг себя улыбки. Когда дело доходит до зарабатывания денег, здесь не будет ничего, кроме улыбок. Черт, они практически дрочили себе под столом. Остановка в развитии одного из наших конкурентов, несомненно, равнялась для них большому количеству долларовых банкнот в смысле времени. Взяв себе проект, который вывел бы их на следующий уровень, и сделав его нашим собственным... Яххуу!

И я был тем парнем, что сунул мышь в аквариум с питоном.

***

Прошло около недели, прежде чем я услышал что-нибудь еще. К тому времени я уже решил сделать ставку на городской дом, что был рядом с моими девочками. Я боялся, что если перееду в квартиру, что была ближе к моей работе, то моя предрасположенность к переработкам заставит меня потерять из виду то, что действительно важно. С глаз долой, из сердца вон. Но если буду жить поближе к моим девочкам, то мои ноги останутся на земле. Каждое утро по дороге на работу и возвращаясь с работы, мне придется проезжать мимо моего старого дома. Это будет моим ежедневным напоминанием того, чтобы найти время для двух самых ценных вещей, что у меня есть. Иногда истинная сила заключается в том, чтобы честно говорить о своих слабостях и предотвращать их.

Я как раз гулял со своими девочками в парке развлечений, когда мне позвонили. Каково же было мое удивление, когда на экране высветилось имя Дуга. Мои девочки по граммам всасывали сахарную вату, ели «безумный хлеб» и пили большую порцию содовой, так что, я смог ускользнуть из-за стола. Я знал, что этот разговор, скорее всего, не будет дружеским, и подошел к месту, которое было достаточно близко, чтобы я все еще мог наблюдать за ними, но вне пределов их слышимости, так что, я мог свободно разговаривать с предательским мудаком, не подвергая себя цензуре.

— Что тебе нужно, Дуг? — коротко спросил я, ответив на звонок.

— АХ ТЫ, МАТЬ ТВОЮ! Я ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ТЫ НАСТУЧАЛ ОБ ЭТОЙ СХЕМЕ!

Так-так-так. Думаю, совет директоров обратился к нему. Я ничего не мог с собой поделать. Мне пришлось ткнуть его носом.

— Дуг, ты, кажется, сердишься. Есть ли проблема?

— ТЫ — ПОДЛЫЙ ЗАСРАНЕЦ! ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ? НЕУДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ТЕБЯ БРОСИЛА ЖЕНА!

При обычных обстоятельствах это бы меня разозлило. Но теперь, зная, что ждет Дуга впереди, я успокоился. Я видел, что это было: отчаянная попытка падающего человека спровоцировать меня. Ц-ц-ц.

— Привет, Горшок, — сказал я ровно.

— А? О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Да ладно тебе, Дуг. Неужели мне действительно нужно напоминать тебе всю эту историю, когда «горшок над котлом смеется, а оба черны»? Ты действительно хочешь сравнить степень предательства? Кроме того, ты был настолько глуп, что попытался выдать чужую работу за свою. Я просто рассказал им все, что знал.

— Мы ОБА сделали этого засранца. Ты же знаешь! А теперь ты сделал так, чтобы казалось, будто я сделал это в одиночку.

Я не хотел признавать ничего, что могло бы быть использовано против меня. С такими технологиями, как сейчас, он мог легко все записывать. И все же, мне хотелось его помучить.

— Дуг-Дуг-Дуг, — рассмеялся я, — пожалуйста, не втягивай меня в свои зыбучие пески глупости. Я не пытался использовать украденные схемы для повышения своей карьеры. Я достаточно умен, чтобы сделать это своими собственными силами. В то время как ты соблазнял мою жену, я работал. Вы двое совершенно ясно дали это понять. Если бы ты тратил меньше времени на то, чтобы залезть в штаны Клэр, и больше — на свою работу, возможно, тебе не пришлось бы опускаться так низко.

— Этот проект был единственной причиной, по которой работодатель нанял меня! Ты уже получил повышение! Я просто пытался получить свое! — В его голосе звучала тревога. Мне было бы его жаль, если бы я так сильно не наслаждался его страданиями.

— Ну, что ж, ты все понял. Мои поздравления. Посмотри на все это с другой стороны, Дуг. Теперь у тебя будет гораздо больше времени, чтобы рассказывать Клэр, какая она замечательная. Тебе не нужно будет становиться трудоголиком, как мне. Разве это не здорово?

— Фр... — Он начал, было, что-то говорить, но потом остановился. Я думаю, решил сменить тактику, потому что, когда он снова заговорил, его голос стал мягче. Он почти умолял:

— Фрэнк. Пожалуйста. Это мой источник средств к существованию. Я знаю, что не нравлюсь тебе. Но раньше мы были друзьями. Ты не понимаешь, что это может преследовать меня всю жизнь. Возможно, я не смогу найти другую работу с этой записью в моем послужном списке. Мы можем решить то, что я сделал с тобой, по-другому. Ты — не тот парень. Ты не такой как я. Не позволяй моим действиям изменить тебя. Ты лучше меня.

Боже. Неужели он и впрямь опустился до низкопоклонства? Должно быть, он в отчаянии. Я лучше него? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

То, что я сделал дальше, было жестоким. Признаю. Но в свою защиту скажу, что это было чертовски здорово!

— Ладно, ты прав. Утром я поговорю с правлением. Скажу им, что совершил ошибку. Мы сможем уладить наши отношения по-другому: я всего лишь прошу, чтобы ты перестал встречаться с Клэр.

На мгновение он был ошеломлен. Он молчал так долго, что я чуть было не подумал, что мы отключились.

— Гм, что?

— Я скажу совету директоров, что совершил ошибку. Солгу ради тебя. Но только если ты перестанешь встречаться с Клэр. — Я почувствовал, как его сердце на другом конце провода упало.

— Но вы же в разводе.

— И причина тому — ты. Однажды ты сказал мне, что я не заслуживаю Клэр, потому что предпочел ей работу. Теперь тебе предстоит сделать тот же выбор. Ты должен доказать свое утверждение, что ты для нее — лучший мужчина чем я. Если ты ее потеряешь, я сохраню тебе работу. Или ты можешь продолжать встречаться с ней. Выбор за тобой.

Действительно ли я планировал поговорить с правлением? Черт, да нет же. Даже если бы и захотел, теперь это было не в моих руках. У руководства во рту был сочный бифштекс, и они никак не могли его выплюнуть. Но мне было любопытно. Он провозгласил свою любовь к ней, и я хотел увидеть, насколько на самом деле глубока эта любовь.

— Ты правда используешь это, чтобы нас разлучить? Неужели? Это низко, Фрэнк. Ты не настолько низок.

Я устал от его попыток взывать к моей доброжелательной натуре, манипулировать мной, чтобы сделать все лучше для него. В первый раз это было забавно. Теперь раздражало. Мне хотелось лопнуть его пузырь.

— Дуг, ты трахнул мою жену. Ты отнял у меня мою семью. Так что, пожалуйста, перестань говорить, насколько я лучше тебя. Это я уже знаю и так. Я не краду вещи, которые мне не принадлежат, и не пытаюсь сделать их своими. Я делаю свою собственную работу сам. У меня была собственная жена. А у тебя? Ты — жалкий придурок, который ничего не может добыть сам. Когда мы были стажерами, мы оба знали, что именно ТЕБЕ грозит опасность не получить работу. Не притворяйся, будто это неправда. Так что, теперь я даю тебе шанс сделать свой выбор. Быть мужиком и на самом деле пожертвовать ради того, во что искренне веришь. Так что, бросай Клэр, и сохранишь свою работу. Или наоборот. Выбор за тобой.

— Фрэнк...

— Тик-так, Дуг. Тик-так.

Все снова стихло. Я практически слышал, как он размышляет на другом конце провода. Шли секунды, и я и впрямь подумал, что он выберет Клэр. Затем, наконец, он тихо сказал:

— Ты победил.

— Что такое? Извини, я не расслышал тебя из-за лицемерия. Тебе придется говорить громче.

— Ты победил, придурок! Ладно? Я откажусь от Клэр. Ты счастлив?

На моем лице появилась зловещая улыбка.

— Видишь? Это было не так уж трудно. Очевидно, ты тоже не заслуживаешь Клэр.

— Ты — гребаный мудак, Фрэнк.

— Я знаю. И ты тоже. Я хочу, чтобы ты подумал об этом, когда останешься без работы.

— Что?!

— Да ладно! Ты ведь не думал, что я тебе помогу, правда? Боже, ты действительно глуп. Счастливой жизни, Дуг. Не звони мне больше.

— ТЫ, МАТЬ...

Я закончил разговор с самой широкой улыбкой на лице. Потом подошел к дочерям.

— Итак, кто хочет еще покататься?

— ЯААААА!

Их радостные визги приветствовали меня, когда они бросились ко мне. Каждая схватила меня за руку, таща меня прочь от столовой к аттракционам. Сегодня был такой прекрасный день!

***

Шли недели, подталкиваемые моими детьми, моей работой и битвой за заключение договора по таунхаусу. Я вел торговую войну с молодой парой, ждавшей близнецов. Они только начинали. У них даже была собака. Как странно.

Их сердце было сосредоточено на особняке. Он был точно таким же, как тот, в котором выросла его жена. Я мог бы посочувствовать этой ностальгии. Но я боролся за своих девочек. Я не хотел превращаться в отсутствующего отца, каким был когда-то. Для меня этот дом был первым шагом. Я выбрал его, чтобы быть ближе к своим девочкам, а не квартиру, которая была ближе к моей работе. Символизм одного этого делал этот дом для меня бесценным.

Они были полны решимости. Так что, я увеличил свою ставку еще на пару тысяч долларов. Я был готов подняться еще выше. Даже если я заплачу больше, чем дом того стоит, это будет стоить того.

Однажды вечером я сидел в своем кабинете и ел то, что приготовила Клэр. Это было хорошо. Единственное, чего мне определенно будет не хватать, так это ее стряпни. Когда мы только поженились, она не умела даже варить яйца. Я преувеличиваю, конечно, но ее кулинарные способности оставляли желать лучшего.

Со временем она собирала рецепты из интернета, случайных кулинарных книг и от других домоседок. Она твердо решила быть хорошей женой и хорошей матерью. Теперь она была на кухне волшебницей.

Мне показалось странным, что она все еще готовила для меня, хотя мы были в разводе. Наверное, это было не слишком странно, учитывая, что я до сих пор живу в том же доме. Тем не менее, можно было бы ожидать, что она откажется от всех супружеских обязанностей по отношению к мужу, которого больше не любила.

— Фрэнк, мы можем поговорить? — услышал я ее слова, через мгновение после того, как скрип двери моего кабинета дал мне знать, что кто-то ее открывает.

— Конечно, — сказал я, ставя тарелку на стол и поворачиваясь в кресле. Клэр вошла в мой кабинет и села на диван-кровать.

Она, казалось, пыталась что-то сказать, но ничего не получалось. Затем она начала запинаться.

— Я... Я просто... Боже, как это тяжело! У меня была запланирована целая речь.

Я мгновение сидел в замешательстве.

— Просто скажи то, что хочешь.

По ее лицу покатились слезы.

— Я просто хотела сказать тебе, как мне жаль. За все! Я все испортила!

Какое-то время она сидела и плакала. Я достал из коробки на столе несколько бумажных салфеток и протянул ей. Она вытерла ими нос.

— Я знаю, что была не права в том, что сделала с Дугом. Позже я это поняла. Я была так несчастна, что перестала думать о том, как это отразится на моей семье. Я просто хотела сделать что-то, что заставило бы меня чувствовать себя лучше. В первый раз это было ошибкой. Мы слишком напились, а потом...

Я кивнул, не желая слышать остальную часть этого заявления.

— Но после этого я просто подумала, что это может быть короткий роман. Что-то, что поможет мне пройти сквозь все. Я доверяла ему, потому что хорошо его знала. Он был добр ко мне. С ним было легко разговаривать. Я думала, что ты меня не хочешь, так что, ничего страшного. Затем он сказал, что любит меня. После этого все пошло наперекосяк.

— Потому что ты тоже в него влюбилась?

Она кивнула и снова заплакала. Я позволил этому перевариться. Не тому, что она сказала, а тому, как это на меня подействовало. А еще лучше — как это НЕ ПОДЕЙСТВОВАЛО на меня. Жгучей боли, которая была бы здесь несколько месяцев назад, просто не было.

— Когда я поняла, что люблю его, несчастье, которое я испытывала с тобой, возросло. Но, по правде говоря, я все еще любила тебя. На самом деле, я не собиралась с тобой расставаться. В тот вечер, когда я сказала тебе, что несчастлива, я планировала сказать, что у меня роман и что мы должны попытаться поработать над нашим браком. Я не хотела разрушать семью. Но все вышло не так. Все пошло наперекосяк. В конце концов, я просто согласилась.

— Ты должна простить меня, если я нахожу, что в это немного трудно поверить, Клэр. Ты сказала, что не собиралась уходить от меня, но, насколько я помню, я спросил тебя, не хочешь ли ты остаться со мной.

Она снова шмыгнула носом.

— Я знаю. И правда заключалась в том, что я бы боролась за брак ради детей, если бы ты захотел. Но меня также устраивало и его окончание.

Я на мгновение задумался. Я попытался вспомнить наши разговоры, чтобы понять, правда ли это. Возможно, но опять же, кто знает?

— Ты этого не говорила. Не знаю, изменило ли бы это наши пути, поскольку ты переспала с моим лучшим другом. Но это могло случиться. Теперь мы этого никогда не узнаем.

Она печально кивнула и снова вытерла нос.

— Да. Я знаю. Но я хотела сказать, как сожалею обо всем. Ты этого не заслужил. Что бы ты ни сделал, ты заслуживаешь лучшего. Я сожалею о своем выборе. Я вела себя с нашим браком как подросток. Если бы я могла что-то изменить, то пришла бы к тебе раньше, чем решилась на измену с Дугом. Попыталась заставить тебя понять то, что я чувствую. Предложила бы консультацию или что-то в этом роде. Я не уверена, что это могло бы спасти нас, но я обязана была сделать это ради нашего брака и наших детей. Я просто хотела сказать тебе это.

— Я оценил. Это очень много значит для меня.

И это произошло. Впервые я почувствовал, что она действительно понимает, что делает со мной. Конечно, она никогда не сможет ПО-НАСТОЯЩЕМУ узнать, каково это, если только это не случится с ней самой. То, что два верных друга вырвали твое сердце, — это чувство, которое невозможно сравнить ни с чем. Но она, по крайней мере, понимала всю глубину своего предательства.

В конце концов, это все, о чем я мог просить. Она не может загладить то, через что заставила меня пройти. Но в большинстве случаев все, чего мы действительно хотим, — это чтобы нас кто-то услышал. Чтобы и впрямь выглянул за пределы себя и увидел то, что видим мы.

— Если позволишь спросить, что привело к этой перемене в сердце?

Она пожала плечами.

— Я не знаю. Когда я впервые прочитала наши документы о разводе, то не могла отделаться от мысли, что это была моя вина. Когда нам пришлось рассказать об этом девочкам, я испытала то же самое чувство. В тот вечер я пришла к тебе, чтобы поговорить, а ты бросил мне это в лицо. Но я понимаю. Я была зла на себя, поэтому знала, что ты, должно быть, злишься на меня. Я просто подумала, что пришло время мне признаться в своей роли и больше не оправдываться. Я не смогу пройти через это и простить себя, если не сделаю этого. Понимаешь?

Я кивнул в знак согласия.

— Да. Я тоже был там однажды. Когда понял, как сильно пренебрегаю тобой и девочками.

Она улыбнулась сквозь слезы.

— Да. Ты очень старался. Я понимаю это и очень рада за тебя. Наши девочки обожают лишнее внимание. Ты — отличный отец. Даже когда тебя не было все это время, ты все еще был любящим отцом.

— Да, и ты, хотя и была изменщицей, но была хорошей матерью для наших девочек. Может быть, мы и были дерьмовыми супругами, но должны похлопать себя по плечу за этих двоих. Они — живое доказательство того, что мы — не законченные придурки.

Она рассмеялась. А потом встала и схватила меня за руку, поднимая со стула. В конце концов, мы обнялись. Думаю, именно в этот момент я начал прощать ее. Искренне прощать. Я понял, что исцеляюсь. Я ничего не почувствовал, когда она сказала мне, что влюбилась в Дуга. Никакого гнева. Никто не пострадал. Просто чувство ностальгического раскаяния за то, что когда-то было счастливым браком. Женщиной, которую я когда-то любил.

Теперь она была матерью моих детей. Поэтому я всегда буду заботиться о ней. Она всегда будет в моей жизни.

***

— Доброе утро, Сара, — сказал я, проносясь мимо нее.

— Доброе утро, мистер Андервуд! — весело сказала она. Ее улыбка растянулась от уха до уха. Сара от природы была жизнерадостной, но в это утро у нее, казалось, появилось что-то еще. Мне пришлось остановиться и спросить.

— Сара, сегодня ты, кажется, светишься особенно ярко. Чему ты так радуешься?

Она просияла, оторвавшись от компьютера.

— О, ничего особенного. Вчера вечером у меня было свидание.

Теперь мне стало интересно.

— Свидание? С кем? Надеюсь, ни с кем отсюда. Ты слишком хороша, чтобы встречаться с одним из этих ботаников!

Она хихикнула как легкомысленная школьница.

— Я встречалась с Джейсоном.

— Джейсоном? Ты имеешь в виду парня с повышения безопасности? — удивленно спросил я. Она широко улыбнулась и энергично закивала. Я видел все ее зубы до единого.

— Я так понимаю, все прошло хорошо.

Чего я не знал, так это того, что это заявление стало тем, чего она искала. Она рассказала мне практически все. Он служил во флоте, был разведен, имел дочь и, по-видимому, был искусен в постели. Последнюю часть она мне не рассказала. В этом не было необходимости. Судя по улыбке на ее лице, когда она сказала, что он приготовил для нее завтрак, не нужно было быть человеком моей гениальности, чтобы сложить два и два.

— Ну, что ж, я рад за тебя. Ты и впрямь этого заслуживаешь.

Я не шутил. Сара была великой женщиной. С годами я стал зависеть от нее. Я так увлекаюсь инженерной стороной дела, что если бы это было предоставлено мне, все остальное развалилось бы. Вдобавок ко всему, она всегда отличалась легким характером, изливающимся на весь офис.

— Спасибо, босс. И, если позволишь, я хотела бы сказать, что искренне сожалею о том, как все обернулось для тебя. Я уважаю то, как ты справляешься с делами. Большинство мужчин стали бы тиранами для всех вокруг. Но ты этого не сделал.

— Ты знала о моем положении? С Дугом?

Она кивнула.

— Конечно, знала, а не говорила об этом с тобой потому, что ты, похоже, не хотел это обсуждать. Я старалась держать на расстоянии людей, которые засыпали бы тебя вопросами об этом. Но мне потребовалось поговорить с твоим стажером. Он глупо продолжал поднимать вопрос с твоей женой. Для гения этот Томас может быть настоящим болваном.

— Знаешь, в один прекрасный день мы с тобой обсудим, откуда ты всегда знаешь, что происходит.

Она подмигнула и зловеще улыбнулась:

— Я не скажу.

Я спустился в лабораторию, чтобы проверить последние разработки двигателя. Мы продвинулись в решении проблем, но не настолько, чтобы было о чем докладывать. Я был доволен самоотдачей своей команды, но разочарован тем, что мы не продвинулись вперед.

Тем не менее, я был взволнован, не смогут ли головы на самом деле получить патент на этот проект. Если бы они сумели, и мы смогли бы принять в команду и его, и Дональда, тогда все стало бы действительно интересным.

Остаток дня был заполнен корректировками, тестовыми прогонами, новыми корректировками и новыми тестовыми прогонами. Не успел я опомниться, как было уже около восьми. Мне нужно было успеть домой, чтобы повидаться с девочками, до того как они лягут спать.

Направляясь на стоянку к своей машине, я почувствовал, что за мной кто-то идет. Я повернулся как раз вовремя, чтобы получить по морде и упасть на землю.

— ТЫ, ЗАСРАНЕЦ, ПРЕДАТЕЛЬ! ТЫ РАЗРУШИЛ МОЮ ЖИЗНЬ! — Я чувствовал, как меня били снова и снова. Удивительно, но удары не причиняли боли. Я думаю, что они должны были попадать мне в лицо, но просто продолжали прилетать мне в ухо и отскакивать.

Я смог защититься и оттолкнуть его от себя. Я вскочи на ноги и обнаружил, что Дуг тяжело дышит, все еще сжимая кулаки. Его глаза наполняли ярость и огонь, а ноздри раздувались, как у быка.

— Ах ты, ублюдок! Дональд подал на меня в суд за кражу его работы, а твоя гребаная компания использует его, чтобы аннулировать патент. Они дают ему работу в вашей компании. В обмен он собирается отдать им проект. МОЙ ЗАМЫСЕЛ! ЭТО ВСЕ ТВОЯ ВИНА! — С этими словами он снова бросился на меня.

Я знаю, что это та часть, где я говорю вам, что без особых усилий использовал свои секретные навыки кунг-фу, чтобы вырубить его. Быстрый рывок Джейсона Стэтхэма, выполненный с плавной точностью и хрустом костей. Потом я встаю над ним, ставлю ногу ему на грудь и говорю какую-нибудь язвительную фразу с британским акцентом.

Но нет. Я — не боец. И Дуг тоже. Мы — пара инженеров среднего возраста, которые никогда не участвовали в настоящей драке.

Тем не менее, много чего можно сказать о человеке со сдерживаемой яростью. Человеке, который месяцами подавлял свои низменные инстинкты насилия и мести, подавлял желание отпустить зверя. Человеке, вынужденном игнорировать необходимость выпустить весь свой гнев, боль, страдание и унижение, что были навалены на него тем, кто был достаточно близок к его сердцу, чтобы почти убить его от горя. Затем появляется объект его гнева, и между ними нет ничего, кроме открытой парковки и всей этой враждебности. Как подарок, завернутый в сокровище от Санта-Клауса, милый и красивый под елкой.

Почти похоже на то, что Бог все-таки есть.

Таким образом, хотя человек не может быть бойцом, концепция для него достаточно проста, чтобы понять. Кулак идет сюда. Все, что ему нужно, — это правильная мотивация. Она у меня была. В большом количестве.

Поэтому я ударил его. Снова и снова. И это было чудесно.

Но с каждым действием приходит противоположная реакция. От Инь к Ян. Есть причина, по которой умные люди не дерутся. Есть и обратная сторона. Бить человека — это потрясающе. Любой, кто скажет вам, что это не так, никогда не был достаточно зол,

чтобы нуждаться в этом освобождении. Впрочем, ПОЛУЧИТЬ удар — не так уж кайфово.

В таких фильмах, как «Перевозчик», плохой парень получает удар один раз, падает с экрана и не появляется снова, пока камера не поворачивается, чтобы показать его и его приятелей лежащими без сознания. В реальной жизни, когда ты бьешь парня, он бьет тебя в ответ. И это больно. Когда я лежал на земле, мое лицо было несколько защищено от ударов. Думаю, это наполнило меня ложной уверенностью. Когда я стоял, эти удары отзывались не так безболезненно.

Так мы и сражались. Лицом к лицу. Парочка ботаников средних лет, затеявших драку на парковке из-за женщины и давней дружбы, слитой в унитаз. Каждый из нас наносил удары, полные боли и сожаления, пытаясь заставить другого почувствовать то же, что и сам, переводя эти эмоции в физическую боль.

Бой длился, возможно, минут пять, максимум. Однако мы оба так запыхались, что можно было подумать, что мы — Гектор и Ахилл (ссылка на Трою). Следующее, что я помню: это охрана растаскивает нас.

Дуг был в ярости. Охраннику, который удерживал его, пришлось практически прижать его к земле, чтобы заставить прекратить. Охранник, державший меня сзади, увидел, что я спокойнее, и предупредил, чтобы я оставался на месте. Затем он пошел помогать своему напарнику с враждебно настроенным.

Стало ли мне лучше? Да. Немного. Насилие не решает всего, но решает кое-что. Иногда вежливость не помогает. Проверьте учебники истории или просто посмотрите любую войну. Но самое главное, бывают моменты, когда насилие просто приятно. Если бы это было не так, парни, ходя в кино, смотрели бы только романтические комедии. Супермен, Бэтмен и Чудо-Женщина пытаются говорить с Думсдэем, заставить его разговориться. Джейсон Борн проведет цивилизованную встречу с теми шпионами, что пытаются его убить.

Кенни Роджерс был прав. Иногда приходится драться, когда ты — мужчина. Время от времени мужчине просто требуется взбодриться. Мое лицо болело, и у меня, вероятно, слегка опухнет правая рука, но я чувствовал, что мне нужно было вырвать это из себя. Я знаю, что это звучит как мужественная чушь. Вероятно, так оно и есть. Но в тот момент я чувствовал себя победителем.

К моему восторгу добавилось наблюдение за тем, как охранники тащат Дуга, а он выкрикивает в мой адрес непристойности. Это было до странности смешно. Это было достаточно забавно, чтобы удержать меня от того, чтобы сделать что-нибудь глупое, например, побежать туда и попытаться продолжить драку. Для меня моя борьба с Дугом закончилась.

Вид моего удивленного лица только еще больше разозлил его, что заставило его действовать еще более иррационально. Это, в свою очередь, заставило их применить к нему еще больше силы, что только добавило юмора и моего развлечения.

Порочный круг.

В конце концов, он успокоился только тогда, когда ему сказали, что его арестуют, если он немедленно не уедет. Поэтому он был вынужден уехать, поджав хвост. Его также предупредили, что если снова увидят на нашей территории, то арестуют за незаконное проникновение.

Черт. Как вам такая карма? Было время, когда туфля была на другой ноге. Меня собирались арестовать за то, что я пришел к нему домой и в его офис, чтобы встретиться с ним лицом к лицу за то, что он ударил меня ножом в спину. Тогда у него было преимущество на домашнем дворе. Сейчас же...

Забавно, как устроена жизнь.

***

Месяц спустя я выиграл совершенно другой бой. Я выиграл войну торгов. В итоге я заплатил почти десять тысяч долларов сверх запрашиваемой цены, но оно того стоило. Я был гордым новым владельцем таунхауса с тремя спальнями и полутора ванными комнатами. Он был не таким большим, как тот дом, что я когда-то делил с Клэр и моими девочками, но он был самым красивым, что я видел за последнее время. Перед домом было не так уж много двора, но задний двор, который я делил со своим соседом, был довольно приличным. К тому же, прямо по улице был очень хороший парк. Там даже была новая велосипедная дорожка, которую только что построили. Она вела прямо к пляжу. После того как я заключил контракт, мне вручили ключи. Дом принадлежал мне.

День переезда был на самом деле горько-сладким. Я был взволнован тем, что наконец-то закончу эту главу своей жизни и начну новую, но все же нервничал из-за того, что ждет меня впереди.

К счастью, у меня был друг, который помог мне пройти через это. Терри помогал мне загружать вещи, которые упаковывали мы с Клэр. Я бы не стал утверждать, что мы будем друзьями на всю жизнь, но он — единственный человек, который понял, откуда я пришел. Принимая во внимание, что он сыграл немного более активную роль в гибели брака, это не сделало ничего, чтобы разрушить чувство того, что ты выбросил все за борт. Если вообще не усиливало его, потому что ты понимал, что там была и твоя вина. Кроме того, он ежедневно напоминал мне, что я — не такой плохой муж, как он.

Эй, я все еще человек. У нас могут быть свои эгоистичные мотивы.

— Ну, вот и все? — спросила Клэр, когда я погрузил последнюю коробку в грузовик. Ее глаза слегка затуманились, но слез еще не было.

— Да. Наконец-то я перестану тебе докучать.

Наконец по ее щеке скатилась слеза.

— Супер, — слабо пошутила она, быстро вытирая ее. В этот момент я мельком увидел Клэр, на которой женился много лет назад. Я скучал по ней.

Но жизнь меняет людей. Вот и Клэр здесь больше нет. Как и мужчины, который на ней женился. Слишком многое произошло, чтобы преодолеть этот разрыв. Теперь двое людей, стоявших здесь, были старше, мудрее и лучше самих себя, чем те двое, что впервые поженились. Но их совместное путешествие закончилось.

— Знаешь, Клэр, я только сейчас понял, что ни разу не извинился перед тобой. После всего, что случилось, я был так поглощен тобой и Дугом, что не подумал, что ты тоже нуждаешься в моих извинениях.

— Ну, это вполне объяснимая оплошность, учитывая обстоятельства... — Она опустила глаза и принялась ерзать из стороны в сторону, в то время как ее мучили мысли. Я легонько схватил ее за подбородок и приподнял, пока она не посмотрела мне в глаза.

— Клэр, прости, что я пренебрегал тобой все эти годы. Ты заслуживала лучшего мужа.

И тут по ее лицу действительно потекли слезы. Я схватил ее в объятия. Она обняла меня, плача у меня на плече.

— Ну, по крайней мере, тебе не придется беспокоиться о том, что сиденье унитаза остается поднятым, — пошутил я, чтобы поднять настроение. Она слабо рассмеялась, когда мы отпустили друг друга.

Она проводила меня до водительского места. Мы немного постояли. Казалось, она собиралась что-то сказать, но несколько раз останавливалась. Потом, наконец, сказала:

— Фрэнк, ты ни хрена не умеешь готовить. Я не хочу, чтобы ты там умер с голоду. Поскольку ты живешь прямо по улице, я бы не возражала, если бы ты иногда заходил поесть, — сказала она, с тревогой наблюдая за мной. Я ответил не сразу, поэтому она быстро добавила:

— Это было бы хорошо для девочек.

— Я не думаю, что это — хорошая идея. Меньше всего нам обоим нужно, чтобы я приехал на ужин и застал там Дуга. Это никому не пойдет на пользу. Особенно Дугу.

— О, гм, тебе не стоит беспокоиться о Дуге. Мы с ним... больше не встречаемся.

Это была хорошая новость. Не могу сказать, что я расстроился, услышав это.

— А что случилось, если позволишь спросить?

— Нет, все в порядке. Мы с Дугом были обречены с самого начала. Я хочу сказать, что люблю его и верю, что он любит меня. Но мы не помогли себе, начав все так, как начали. Потом, когда дела с его патентом пошли плохо, он наполнился таким гневом и ненавистью к тебе. Не говоря уже о том, что вы двое, тупоголовые, ведете себя как Мейвезер и Пакьяо, как пара малолетних преступников.

— Я был Мейвезером, — пошутил я. Ее лицо исказила игривая ухмылка.

— Что, несносный и самовлюбленный?

— Ха-ха. Веселый. Ты стала еще смешнее, с тех пор как мы развелись?

— Мне все равно, растяпа. В любом случае, это на самом деле ложится бременем на все. Я просто не могу иметь такого негатива вокруг девочек, понимаешь? Ты — их отец, и они любят тебя. Я не думаю, что он может принять это и стать благоприятным для нашей совместной жизни.

Она начала плакать, и я схватил ее в еще одно объятие. Ее руки обвились вокруг моей спины, когда она сжала меня. Когда мы, наконец, отпустили друг друга, она снова вытерла слезы.

— Я знаю, что это прозвучит корыстно, но ты поступила правильно. Дуг тебе не подходит. Я знаю, ты чувствуешь, что он был рядом с тобой, но поверь мне, ты была права, когда говорила, что ваши отношения были обречены с самого начала. Все строилось на том, что он помог тебе забыть меня. Все, что ему требовалось, это быть полной противоположностью мне. Честно говоря, я не думаю, что вы на самом деле знали друг друга.

Я вспомнил выбор, который дал Дугу, и то, что он в итоге выбрал. Я мог бы сказать ей об этом, но сейчас ей это не требовалось.

— Мне неприятно это признавать, но мы с Дугом гораздо больше похожи, чем ты думаешь. В этом и причина, по которой мы были лучшими друзьями.

Она грустно улыбнулась и кивнула.

— Спасибо, Фрэнк. Я знаю, что ты хочешь, как лучше, но это не спасает.

Я молча кивнул и больше ничего не сказал. Я лишь провел рукой по ее щеке, прежде чем открыть дверь и сесть во внедорожник. Я повернул ключ зажигания, и двигатель с рокотом ожил.

— Не забудь про ужин. Это — открытое приглашение, — сказала она, прежде чем я закрыл дверь. Я улыбнулся и кивнул. Она сделала шаг назад, когда я закрыл тяжелую металлическую дверь, а затем тронул внедорожник. Я смотрел, как Клэр помахала мне на прощание, и поехал в свой новый дом.

— После того как мы тебя устроим, ты будешь должен мне пиво, — сказал Терри с пассажирского сиденья.

— Естественно, Терри.

— Почему бы нам не пойти и не выпить пива в заведении, где полно молодежи. Не хочешь пойти к Сэлу?

Мысли о Сэле заставили меня вспомнить о Сандре. Прошло несколько месяцев, с тех пор как я видел ее в последний раз. Та ночь в ИХОП все еще была запечатлена в моей памяти. Время от времени я думал о ней.

— Нет. Я не в настроении для этого. Но знаю хороший спортивный бар.

— Показывай дорогу.

По правде говоря, я не мог пойти к Сэлу и увидеть Сандру в костюме Старлет. Я и правда не мог смотреть, как Терри или кто-то еще пускает на нее слюни.

Я знал, что этот человек — фальшивка. Кокетливый сексуальный котенок не был тем, кем она была. Я почувствовал связь с ней в первый же вечер, когда встретил ее, но это было построено на фасаде Старлет. Настоящая связь возникла, когда я сидел с ней в ресторане и смотрел, как она поглощает еду. Или когда был в номере и плакал навзрыд. Вот кто меня заинтриговал. Настоящая Сандра была сложным существом, прятавштмся за каменной холодной маской.

Но она не была холодна как камень. Хладнокровный человек не стал бы обнимать совершенно незнакомого человека, когда тот рыдает над своей бывшей женой. Или слушать, как незнакомец рассказывает ей обо всем, что ему пришлось пережить. Нет, у человека, который так поступает, доброе, заботливое сердце. Сердце, которое, вероятно, было разбито слишком много раз, и ему пришлось спрятаться в раковину, чтобы защитить себя. Тем не менее, он все еще заботится. Он ничего не может с этим поделать, несмотря ни на что.

***

— Джеймс, если это ты сидишь у моей машины, то лучше убирайся к чертовой матери! Если мне придется вызвать сюда Бруно, дела пойдут очень плохо. Поверь, это никогда не кончается хорошо, — крикнула Старлет в темноту парковки. Я поднял руки вверх в знак капитуляции.

— Сандра. Прости, что напугал тебя, — это я, — быстро сказал я, надеясь, что она узнает мой голос.

— Фрэнк?

— Да.

Я видел, как она заметно расслабилась, подходя ко мне.

— Какого хрена ты шныряешь вокруг моей машины?

Снаружи было темно, так как было около двух часов ночи, но уличные фонари, а также освещение, обеспечиваемое большой, напоказ, светящейся неоновой вывеской Сэла, обеспечивали достаточную видимость, чтобы я мог разглядеть ее лицо.

— Я не знал другого способа увидеться с тобой. Кто, черт возьми, такой Джеймс?

Клянусь, я заметил, как на ее лице появился намек на улыбку, прежде чем она опять нахмурилась.

— Некто неважный. Почему ты просто не зашел в клуб?

Я нервно засунул руки в карманы.

— Я не знаю. Наверное, не хотела видеть Старлет. Я хотел увидеть... тебя.

— Фрэнк...

— Нет, Сандра. Просто выслушай меня, ладно? — Она остановила то, что собиралась сказать, и кивнула.

— Послушай, я кое-что чувствую к тебе. Я не знаю, что это такое, но это нечто. Ты была рядом, когда я нуждался в тебе.

— Фрэнк...

— Не перебивай. Потому что я знаю все, что ты скажешь. Ты не играешь роль подружки по вызову. Ты не так устроена. Или какое-то другое оправдание, которое ты говоришь себе, чтобы не подпускать других мужчин. Но это — ложь, Сандра. И ты это знаешь.

Она ничего не сказала. Я ждал, что она ответит, но ничего не услышал. Затем она просто проскользнула мимо меня и начала садиться в свою машину.

— Значит, ты собираешься просто так уехать?

Она развернулась и уставилась на меня, ее лицо было наполнено ядом.

— Да! Я собираюсь уехать, потому что знаю, чем закончится эта история. Скажи мне, каким ты видишь наше будущее? Нежное ухаживание с розами и интимными ужинами? Занятия любовью при лунном свете после романтического свидания? Мы становимся парой. А что потом? Ты просыпаешься утром и идешь на работу. Когда ты возвращаешься с работы домой, на работу ухожу я. Сюда. Устраиваю приватные танцы. Трусь о твердые члены и получаю ласки. Мужчины швыряют в меня долларовыми купюрами, чтобы взглянуть на мои сиськи. А потом я прихожу домой, забираюсь к тебе в постель и смеюсь, когда мы говорим о наших тяжелых днях на работе. Это то, что ты видишь для нас?

Какое-то мгновение я стоял молча, позволяя всему этому осесть. Она продолжила:

— Ты собираешься представить меня своим родителям? Твоим детям? Что ты скажешь им обо мне? Как мы впервые встретились? Я уже проходила этот путь, Фрэнк. Он плохо заканчивается. Не для меня. Так что, да, я собираюсь уехать и предлагаю тебе сделать то же самое.

Она села в машину и завела мотор. Как раз перед тем, как она успела выехать с парковки, я встал у нее на пути.

— Убирайся с дороги, Фрэнк! — крикнула она из окна. Я стоял на месте, пока она сердито не вышла из машины и не подошла ко мне.

— Сандра, послушай. Я не знаю ответа на эти вопросы. Хорошо? Но я кое-что чувствую к тебе. Ты это тоже чувствуешь. Если бы ты этого не чувствовала, то не была бы сейчас такой злой. Все, чего я хочу, — это узнать тебя поближе. Это все. Нам не обязательно встречаться. Мы можем быть просто друзьями. Но я хочу увидеть тебя каким-то образом.

Она остановилась и на мгновение уставилась на меня. Затем скрестила руки на груди и посмотрела в сторону. Больше я ничего не говорил. Я просто дал ей подумать. Она все еще стояла рядом, вместо того чтобы позвать Бруно, чтобы тот вышел и надрал мне задницу, так что, я знал, что больше ничего не должен говорить.

— Боже! Ты чертовски раздражаешь! — наконец, выплюнула она.

— Ииии, это значит «да»? — осторожно спросил я. Она не ответила. Она просто перестала скрещивать руки, сунула руку в карман и схватила мобильник. Затем ввела свой пароль и протянула его мне.

— Набери свой номер телефона, пока я не передумала.

— Неужели?

— Да. И поторопись. Я уже начинаю передумывать.

Я улыбнулся, выхватил телефон у нее и сделал, как она просила. Ее поведение несколько смягчилось. Я видел. Она все еще не улыбалась, но гнев, который чувствовался минуту назад, исчез. Она стояла, положив руку на бедро, но на ее лице не было раздражения.

— Ты обещаешь мне позвонить? — спросил я, когда она выхватила телефон из моих рук. Она просто повернулась и пошла к своей машине.

— Перестань быть маленькой девочкой. Я тебе позвоню. А теперь отойди с дороги, пока я тебя не переехала! — сказала она через плечо, прежде чем сесть в машину. Я отодвинулся в сторону и позволил ей отъехать.

Пятясь, она проехала мимо меня. Потом перестала ехать задним ходом и тронула машину вперед. Однако не сразу ускорилась. Я видел, как она бросила на меня взгляд. Это была не совсем улыбка. Но взгляд задержался на мгновение дольше, чем обычно.

На меня смотрела не Старлет. Не холодная стерва, не саркастическая женщина. Это была Сандра. Один из тех редких проблесков девушки изнутри.

Но она тут же взяла себя в руки, выглянула из ветрового стекла и уехала в ночь.

***

Говорят, что у каждой истории есть определенное начало и конец. Но это не так. Каждая история продолжается до бесконечности еще долго после того, как автор закончит рассказ. Она может трансформироваться, смешивая новые персонажи и новые ситуации, но никогда не останавливается. Множество историй переплетаются каждый день, когда люди постоянно входят и выходят из жизни друг друга. Главная звезда в одной истории может стать созвездием в следующей. Злодей из одной истории может быть героем в другой. Или другом героя. Или просто каким-нибудь безобидным персонажем, на которого герой натыкается на улице.

У каждого есть своя история.