С того дня когда я приехал к Тане в город и стал жить в её доме, прошло две недели. За это время я устроился на работу водителем в местную автоколонну. И принёс сестре первые заработанные мной деньги, аванс в двадцать пять рублей. Что было весомым подспорьем для нашей семьи.

 Таня стала считать меня своим мужем с той ночи когда я впервые прикоснулся к обнаженному телу старшей сестры. И из мальчика которым я все ещё был к двадцати годам. Тогда на диване в зале, я стал мужчиной в жарких объятьях любимой сестренки.

 По просьбе Тани, я отрастил небольшую бородку и усы, и перестал быть похожим на неё. От матери мне достался рот и подбородок, а остальное у меня было от отца. И сейчас небольшая бородка с усами полностью скрывала единственное моё сходство с сестрой.

— Какой ты у меня красивый и сильный, муж мой любимый...

— говорила мне сестра, подходя со мной к зеркалу трюмо в зале. Таня обнимала меня и стоя со мной в обнимку перед зеркалом, любовалась собой и мной.

— Ты на меня теперь не похож Костя. И я хочу с тобой под ручку пройтись по городу. Ведь никто не догадается что мы с тобой родные по крови...

— Таня была права, визуально мы были с ней непохожи. Да и разница в возрасте в пять лет, не сильно бросалась в глаза. Только старшая сестра была на полголовы повыше меня ростом и посолиднее выглядела. Я худощавый стройный парень с тёмно-руссыми волосами на голове. А Таня высокая черноволосая молодая женщина, у которой есть что показать и спереди и сзади.

— Да сестра, с бородой я на тебя точно не похож. Но пройтись с тобой под ручку как муж и жена или как влюблённые. Мы сможем только в другом городе где нас не знают. А не в нашем райцентре в котором и у тебя и у меня полно знакомых...

— сказал я Тане, не очень одобряя её игры в мужа и жену. Намного лучше было бы чтобы мы с ней любили друг друга. И трахались втихаря как любовники, не играя в дурацкие игры в супружество. Но сестра была непреклонна, ей доставляло удовольствие считать меня своим мужем, а Виталика моим сыном. Хотя малыш был копией своего отца Сергея.

— А кто тебе сказал что мы в этой дыре будем с тобой постоянно жить? Через год когда Виталик подрастет, мы уедем отсюда в Москву. У меня подруга Валька на стройке работает штукатуром -маляром. Так ей квартиру через пять лет в столице обещали дать. И московскую прописку соответственно. Сейчас лимитчики в Москву требуются, со всех деревень в столицу едут работать. И мы с тобой брат поедем. Ты водитель, а шофера на стройках в Москве  нужны. А я штукатур- маляр, тоже специальность востребованная...

— сказала мне сестра возбужденным голосом, и потянулась к пачке сигарет лежащей на столе в зале. После первой нашей совместной ночи когда мы с Таней отмечали моё возвращение из армии. Сестра стала покуривать, не сильно но покуривать. Обычно пару сигарет в день, что не было вредным для ребёнка. И сейчас от волнения Таня взяла сигарету из пачки " космоса" на столе и встала с ней к окну. Я быстренько дал сестре прикурить, чиркнув спичкой. И девушка глубоко затянувшись ароматным кишинёвским " космосом". Красиво выпустила дым в открытую форточку.

— Я при разводе с Сергеем, оставлю его фамилию у себя в паспорте. А когда мы с тобой приедем в Москву, то сразу же подадим заявление в ЗАГС. Нас там распишут, и нам как молодой семье с ребёнком. Дадут комнату в семейном общежитии. Виталика устроим в ясли, а сами будем работать. Через пять лет получим квартиру в Москве, и станем москвичами. Ну как тебе такой вариант Костя? Согласен со мной брат...?

— спросила у меня старшая сестра, возбуждено смотря мне в глаза. И хотя авантюра Тани с поездкой в Москву и подачей документов в ЗАГС, мне пришлась крайне не по душе. Но я не мог сказать нет сестре. Потому что я влюбился по уши в эту красивую черноволосую девушку. И не представлял своей жизни без неё и Виталика, которого тоже полюбил всей душой.

— Да любимая, я согласен с тобой сестра...

— ответил я Тане, а она только и ждала моего согласия. Девушка выбросила окурок сигареты в форточку, и закрыв её, крепко обняла меня и расцеловала.

— Тогда иди в ванную брат, там баночка с вазелином лежит в аптечке. Помнишь я обещала тебе дать попробовать себя в попу. Так вот сегодня этот момент настал. Только обещай Костя что ты будешь потихоньку мне в неё вставлять. Я ведь ещё девочка там, и боюсь что мне будет больно...

— сказала сестра, целуя меня в губы.

— Конечно Танечка милая. Я буду очень осторожен. И ты не почувствуешь боли сестра...

— сказал я Тане, идя в ванную за вазелином. За две недели мы с ней перепробовали всё, и только анальное отверстие старшей сестры. Оставалось единственной дырочкой на её прекрасном теле, где ещё не побывал мой член.

  На следующий день после нашего с ней секса на диване. Когда Таня сделала меня мужиком. Едва я пришёл с работы, после ужина и совместного мытья в ванной. Покормив грудью Виталика, и уложив сына спать в его кроватку. Таня сделала мне обалденный минет, о которого я чуть не потерял сознание. Сестра села голая на диван и позвала меня к себе, заставив встать перед ней. Я встал как она просила, и тут же губы Тани обхватили мою залупу и стали сосать её как конфету.

 Старшая сестра сидя на диване бестыдно раскорячив свои ляжки, показывая мне интимную черноту между ног. Сосала у меня член придерживая его одной рукой. И время от времени поднимала голову. И с хуем в накрашенных губах, смотрела мне в глаза. И от этого взгляда, от сосущих мою залупу требовательных губ сестры, я испытал тогда райское наслаждение. И правы были ребята в армии. Которые рассказывали мне о том. Что минет который делают девушки, гораздо лучше полового сношения с ними. Кайф от сосания губ и языка Тани, когда она ими обрабатывала мою залупу, был запредельный. Я стоял и гладил сестру по волосам на голове, и кончил Тане в рот не в силах больше терпеть эту сладкую муку.

 А приятным дополнением к минету который сделала мне сестра. Было то что она тут же попросила поцеловать и полизать у неё письку. И я выполнил её просьбу без колебаний. Встал на колени перед Таней, и припал губами к её заросшему чёрными волосками лобку.

 Сестра гладила меня руками по волосам на голове, а я сосал у неё половые губы и клитор. Небольшой нарост торчащий из пизды старшей сестры, похожий на крупную фасоль. Тогда я конечно не знал что это клитор, самое чувствительное место на теле женщины. Но чувствовал, что когда я касался этого нароста вверху вагины старшей сестры языком. То Таня сильно стонала и крепко обхватывала мою голову руками. И именно лизанием этого нароста над входом в влагалище сестры. Я довёл девушку до оргазма, да до такого сильного. Что она чуть не придушила меня своими ляжками когда кончала.

  С Таней мы занимались сексом практически ежедневно, перепробовав многие позы. Но вот когда я касался залупой её заманчивой тёмно коричневой дырочки ануса. Таня не давала мне в неё вставить член. Говоря что ещё не время и она не готова к сексу в задний проход. И вот сегодня этот момент настал. Хотя по правде я и не горел особым желанием выебать сестру в жопу. Мне хватало традиционного секса с ней. Просто было интересно попробовать ещё и анальное порево с любимой сестренкой. И потом сравнить ощущения от ебли в пизду и в очко.

— Дай я сама намажу его тебе Костя. А то ты смотрю вазелин жалеешь...

— сестра отобрала у меня баночку с вазелином из рук, и густо намазала мою залупу кремом. Да так сильно что на конце у меня образовался конус из вазелина.

— И попу мне смажь Костя, а то у тебя хуй большой и я боюсь боли...

— попросила меня Таня, становясь " раком " на диване. Сестра нагнула голову в подушки, и выпятила свою белую как молоко жопу кверху.

— Да не будет больно сестренка. Разве я могу причинить тебе боль любимая...

— ответил я Тане, густо намазывая девушке остатками вазелина из банки. Нежное тёмно-коричневое отверстие её ануса. К нему по словам сестры ещё не прикасались члены парней. С которыми она спала в постели.  В разное время своей молодой но насыщенной в сексуальном плане жизни.

  Мне предстояло стать первопроходцем в попке у сестры. И сломать Тане целку в заднем проходе. Что я с радостью и сделал, встав на диване позади сестры. Взявшись руками за пухлые половинки её молочного цвета попки. И приставив густо смазанную залупу к тёмной анальной дырочке девушки. Плавно надавил головкой члена на анус старшей сестры. Мой хуй густо смазанный вазелином, легко скользнул внутрь тесного заднего прохода девушки.

 А в жопу гораздо приятнее ебать чем в пизду. Подумал я, плавно выгоняя член в задний проход Тане до упора. И по сравнению с горячим и склизким влагалищем сестры, которое было основательно разбито членами парней. И мой член ходил в пизде у Тани свободно. То её задний проход был узок и девственнен. Я натирал залупой его гладкие стенки, испытывая несравнимый с обычным сексом кайф. Но сестра не разделяла моего восторга по поводу ебли в жопу. Таня заводила задом и сильно застонав, попросила меня быстрее заканчивать.

— Ой Кость, кончай быстрее, больно...

— заныла старшая сестра, крутя жопой пытаясь освободиться от вставленного в неё хуя брата. Но этими движениями Таня только сильнее насаживалась на мой стояк. И я вогнал ей в жопу член до яиц.

— Потерпи сестра, сейчас, сейчас, милая...

— со стоном говорил я девушке, делая возвратно-поступательные движения в её тугой и горячей сраке. Чувствуя что вот вот кончу. Потому что долго ебать сестру в жопу было невозможно. Из за узости заднего прохода, по сравнению с широким влагалищем.

— Значит так брат. Больше я тебе в попу не дам. Мне было больно, и я не получила от этого ни какого удовольствия...

— говорила мне сестра, моя в ванной тёплой водой из чайника мой член, немного измазаный в её заднем проходе. После того как я очень хорошо кончил на девушке. И налил спермы ей в прямую кишку.

— Но я могу пойти тебе на уступки Костя, с обоюдной пользой для нас обоих. Ты получишь все же доступ к моей попе. Но только лишь для того чтобы быстро кончить в неё. А сейчас на полей жене, мне тоже нужно подмыться...

— сказала мне Таня, отдавая мне в руки чайник и становясь в ванную. Я намуслякал членом ей в жопе будь здоров. И сестра смывала с неё остатки вазелина и спермы.

— Спасибо милая, жена моя любимая. Я тебя не подведу Таня. И буду быстро кончать в твою попку, не делая больно...

— поблагодарил я девушку, за её мудрое, воистинно" соломоново" решение. Ведь после первой ночи со мной. Таня отказалась от противозачаточных таблеток, из за их ненадёжности. Сестра купила в аптеке презервативы, точная копия тех что я в школьные годы нашёл под матрасом у матери. И мы с ней стали ими активно пользоваться.

 Презервативы конечно давали почти стопроцентную гарантию от нежелательной беременности. Но наполовину снижали ощущения от секса. Ебля с " резинкой" была намного хуже чем без неё.

 И вот ближе к вечеру, поделав все домашние дела, накормив и уложив спать Виталика. Мы с сестрой решили испробовать предложенную ей альтернативу противозачаточным таблеткам и презервативам.

После непродолжительных взаимных ласк, старшая сестра вновь встала " раком" на диване. Угнув привычно голову в подушки и выпятив жопу кверху. А я тем временем пристроившись к ней сзади, умело довёл девушку до оргазма. Сношая Таню обычным вагинальным способом, время от времени как она меня научила. Вытаскивая на пару секунд член из её пизды. И давил пальцем на точку у себя в промежности за яйцами.

 Член у меня при этом продолжал стоять, а вот желание кончать отпадало. И когда сестра протяжно завыла ловя вагинальный оргазм. Я  вытащил член из её кончающего влагалища, и спустил Тане в очко. Быстро быстро, вгоняя член в задний проход любимой девушки.

 Смелый эксперимент предложенный старшей сестрой, увенчался успехом. Таня выбросила противозачаточные таблетки в мусорное ведро. Оставив лишь купленные недавно презервативы. Как дефицитную по тому времени вещь и нужные в хозяйстве.

 Но они мне и сестре больше не требовались. Я прекрасно научился контролировать себя в постели с Таней. Умело доводил девушку до оргазма и кончал ей в задний проход, не причиняя боли. Причём научился это делать в разных позах, а не только в позиции сзади.

 С того времени прошла ещё неделя, приближался Новый год. А мать которая обещалась приехать в город и проведовать меня и Таню. Все не ехала к нам, и этому возможно способствовали сплетни распускаемые Сергеем. Муж моей сестры ходил по городу и говорил всем что младший брат который живёт в доме у Тани, её любовник. И они спят вместе в одной постели.

 Конечно свечку над нами никто не держал, а слова Сергея о том что мы с сестрой любовники. Были всего лишь его словами. Но эти сплетни сделали своё дело и люди всерьёз стали думать о том. Что в доме под зелёной крышей, брат ебёт родную сестру. Я было хотел надавать мужу Тане по морде. Но сестра меня удержала от этого опрометчивого шага.

— Не трогай ты его Костя. Ты этим ничего не добьешься. Тебя посадят, а Сергей будет над тобой смеяться и ещё больше мне пакостить. Лучше потерпеть с год пока Виталик не подрастет. И мы уедем с тобой из этого гадюшника в Москву...

— успокаивала меня Таня, и я с ней был полностью согласен. Кулаками рот Сергею не заткнешь. Да было уже поздно, сплетни про нас с сестрой пошли гулять по городу. И стали предметом обсуждения досужих бабок сидящих днями у подъездов домов. Оставалось только терпеть и ждать когда сын Тани немного подрастет. Чтобы уехать из нашего райцентра в Москву. Где нас никто не знает и в столице легко затеряться.

 Но мне и старшей сестре не давало покоя поведение нашей матери Нины. За три недели она так и не приехала к нам в райцентр, чтобы проведать дочь и сына. Да и внука понянчить как родная бабушка тоже должна? И решив на семейном совете съездить к матери в деревню. Как только спадут морозы стоявшие в последние дни декабря. Чтобы не морозить малыша. Ведь от автобусной остановки с трассы. К нашему дому в селе, нужно идти пешком ещё пару километров. Как мамаша сама заявилась тридцать первого числа вечером.

 Я был в спальне и играл с малышом. Виталик лежал в своей кроватке и весело мне агукал, когда я гремел над ним побрякушкой. Сестра в это время была на кухне где готовила салаты и закуски для встречи Нового Года. Наигравшись с Виталиком вдоволь, я взял малыша на руки и пошёл с ним на кухню за чистыми пеленками, которые сушились на веревке над печкой.

 Дверь на кухню была прикрыта и я по привычке толкнул её ногой открывая, так как руки у меня были заняты ребёнком. И ещё толком не зайдя, крикнул от двери.

— Любимая, дай нам с Виталиком сухие пеленки...

— сказал я сестре и зайдя на кухню с её сыном на руках, увидел сидящую на стуле мать. Она очевидно только приехала, и сидела на стуле одетая в шубе и в зимних сапогах. Возле ног у родительницы стояли две большие сумки с продуктами. Таня незаметно для мамаши покрутила у себя пальцем у виска. Мол придурок ты Костя. Но дело уже было сделано, Нина прекрасно слышала как я назвал старшую сестру, любимой. И судя по взгляду матери направленного на меня, она все поняла. Но не подала по началу вида, переключив своё внимание на внука.

— Ой какой ты большой стал у нас уже Виталик. На маму похож и на папу Серёжу...

— сказала Нина, играя с сыном дочери, при этом зло глянув на меня. Мать хотела устроить мне и Тане разнос. Но пока молчала, забавляясь с внуком. И лишь только вечером когда сестра покормив сына грудью, уложила его спать в кроватку в спальне. Мы сели втроём за стол в зале, где выпили по пару стопок водки. Нина запьянев закурила сигарету, и сидя на стуле смотря на меня и на Таню спросила.

— Так что выходит правду о вас люди говорят...?

— как то устало и спокойно без раздражения спросила мать. Обращаясь по большей части к дочери чем ко мне. Нина откинулась спиной на спинку стула на котором сидела, с любопытством смотря на нас с сестрой. Ни каких истерик, скандалов и ругани, мы с Таней от нашей матери не услышали. Хотя предполагали что она будет прежде всего винить во всём старшую дочь. Но Нина спокойно сидела на стуле за столом, курила сигарету и ждала от нас ответа. Хотя мать и так все поняла, просто ей было любопытно. И это любопытство читалось у неё в накрашенных глазах.

 Нина приехала к нам с ночевкой встречать Новый Год, и была нарядно одета в красивую цветастую блузку с рюшами по краям. И в белую юбку, из под которой у матери выглядывали соблазнительные ляжки обтянутые чёрным капроном. На ногах у мамаши были натянуты чёрные капроновые чулки, а губы ярко накрашены как и её глаза.

— Да правду мама. Мы с Костей любим друг друга и я не жалею что ему дала. Хотя я не жадная и могу поделиться с тобой Нина. Да и лучше будет если ты к нам жить сюда переедешь из деревни насовсем. Дом у меня большой места всем хватит. А сплетни и разговоры которые ходят по городу про нас с Костей. С твоим появлением возможно поутихнут...

— неожиданно для меня и для нашей матери, сказала Таня. Я честно не ожидал от сестры подобного наглого предложения. Да и за те три недели, я ни разу не говорил Тане. Что не против и маме Нине засадить, если появится возможность. Боялся реакции старшей сестры, и думал что она обидиться на меня за это.

 Да и по правде я был полностью удовлетворен дырками Тани. И мои мысли о матери, отошли как бы на второй план. И вот сейчас старшая сестра, сделала смелое и заманчивое предложение нашей с ней родительнице. Не старой ещё женщине за сорок лет. Яркой и сексуальной брюнетке с большими сисярами и таким же объёмным задом. И у меня глядя на мать встал член в штанах. Только от мысли что Нина согласится на предложение дочери.

— Ты знаешь Таня, я жалею сейчас только об одном. Что не лупила тебя суку в детстве ремнём. Когда ты начала с парнями хвостом крутить. Ведь ты же брата соблазнила сучка, а не он тебя. Этот телок способен только мои трусы нюхать и дрочить на них...

— зло сказала Нина, почему-то презрительно смотря на меня. Выходит что она все эти годы знала что я нюхач, нюхаю её ношенные трусы и дрочу на них. Подумал я глядя на ляжки матери под юбкой, обтянутые чёрным капроном. И член у меня вообще задубел от невероятно бешенного стояка. Которого у меня даже на сестру сроду не было.

— Ну и дала ему, а что тут такого? Костя заботливый брат и мне с ним лучше чем с алкашом Сергеем. Я хочу жить с Костей, а с мужем я разведусь. Живи с нами Нина, я могу тебе свою спальню уступить. Так будет лучше для нас всех и для Кости тоже. А то он парень горячий и ему все мало и мало, а я не выдерживаю...

— опять внаглую предложила матери Таня, закуривая сигарету и отходя с ней к окну. Сестра открыв форточку курила и смотрела на Нину ожидая её решения. К слову сказать Таня не хуже мамаши нарядилась и накрасилась для встречи Нового Года. И хотя кроме нас троих в доме не было гостей, обе женщины мать и дочь. Благоухали духами и на их лицах был нанесен макияж. Но в этот вечер меня конечно заводила больше мама Нина, своими ляжками в чёрном капроне. Их сейчас она бестыдно мне демонстрировала, сидя на стуле куря сигарету, положив ногу на ногу.

— Нет Таня, я по другому сделаю. Заберу тебя сучку в деревню, и отправлю в колхоз на ферму коров доить. Вилами за день намахаешься, силос коровам потаскаешь, глядишь дурь из головы выйдет. Мужиков тебе мало, на брата полезла шалава...

— ругнулась на дочь Нина, туша окурок сигареты в пепельнице. А я тревожно глянул на стоящую у окна сестру, боясь что Таня обидиться на слово шалаша, и между женщинами возникнет ссора. Которая может перерости в серьёзные разборки, и Нина уедет к себе в деревню. А мне так хотелось засадить матери. И увидеть наконец её пизду, волосики с которой я находил у неё в трусах.

— Не ругайтесь девчонки Новый Год всё таки, давайте лучше за стол садитесь и ещё по рюмашке выпьем. А ты мама не права. Это я первый сестру соблазнил, и очень хочу чтобы ты жила с нами Нина...

— сказал я матери ложа ладонь поверх её руки лежащей на столе и погладил. Нина не убрала руку и не сбросила с неё мою ладонь. Только посмотрела мне в глаза таким многообещающим взглядом. Что я понял что она не только останется у нас ночевать. Но и возможно сегодня ночью я буду натирать стенки материнского влагалища.

— А что и останусь. Мне одной в деревне скучно, да и по хозяйству никто не помогает. Но сразу предупреждаю, если я буду с вами жить. Никакого блядства не будет...

— сказала Нина протянув руку к бутылке с коньяком. Но я её опередил, налив ей коньяка, себе водки, а сестре вина. К слову сказать на столе у нас выпивка была представленная армянским пятизвездочным коньяком, " пшеничной " и " сибирской " водками. Сухим грузинским вином "ркацители" и традиционным " советским" шампанским. Рядом с магазинной выпивкой, стояли два графина с домашней самогонкой. Трехлитррвую банку деревенского первака привезла с собой мать. Да и Таня тоже выгнала дома шесть литров первокласного самогона. Сестра настояла его на лимонных корках и дубовой коре, и он цветом стал похож на магазинный коньяк. Который тоже был по сути самогоном из винограда, только выдержанным.

 К выпивке на столе была и закуска соответствующая. По мимо обязательных на Новый Год, оливье и селедки под " шубой". В тарелках были и котлеты, жареное мясо, как и птица, так и свинина с говядиной. Сыр, колбаса трёх сортов, красная рыба и шпроты.

 Отдельно Таня поставила на стол вареную картошку. К которой сестра подала  истекающую жиром, необычайно вкусную селедку " иваси". Огромные жестяные банки с селедкой, продавались тогда в любом магазине. К картошке ещё были и дары леса, привезенные мамашей из деревни. Маринованные опята, соленые грузди, и лисички.

 Вообщем закусон был мировым, да и выпивка тоже. Хотя в те годы я не любил бухать. Но в компании двух злоебучих брюнеток, матери и сестры, да на Новый год. Выпить было не грех, чтобы быть более раскрепощенным в общении. Особенно с Ниной, её я ещё побаивался откровенно кадрить. И мне нужен был алкоголь для расслабления.

— И даже по праздникам мам не разрешишь...?

— спроил я у матери, после того как мы все выпили и слегка закусили блюдами в изобилии стоящими на столе. Причём я не просто спросил у мамаши, а внаглую положил ладонь на её широкую ляжку обтянутую чёрным капроном. И смотря в глаза Нине, нежно её погладил. После трех рюмок водки выпитых за столом, я стал наглым и раскованным в общении с женщинами. Да и женщины эти были свои родные, одну из которых я уже выебал. А другой только предстояло засадить, но она пока что строила из себя " целку".

— А это как вести себя будешь сынок. Может и разрешу, но только под моим строгим контролем...

— захохотала поддатая Нина, с любопытством глягув на меня. И на удивление мать не только не сняла мою руку со своей ляжки. Но и наоборот крепко её прижала к ноге, положив сверху теплую материнскую ладонь.

 Я сидел за столом по центру, а мать с сестрой пообок.  Таня ела оливье и незаметно для матери толкнула под столом меня ногой. Мол давай кадри её, не видишь что она бухая? Что я и сделал, снял ладонь с материнской ляжки и взяв Нину за руку, положил её к себе на ширинку. Где уже давно стоял колом член и в штанах у меня спереди выпирал здоровенный бугор.

— Тань, выключи телевизор, и включи магнитофон, потанцевать охота сил моих нет...

— попросила мать свою дочь, при этом смотря не на её, а на меня. И ещё Нина не только в гневе не одернула свою ладонь с моей ширинки. И не влепила сыну пощёчину, как это бы сделала любая другая мать на её месте. Но наоборот мамаша не убирала руку с моей ширинки, и даже легонько кончиками пальцев, ощупывала мне член.

 Не мяла, а осторожно щупала, словно пытаясь узнать размер члена у своего ребёнка. И от этого щупанья и без того стоящий колом член, стал словно каменный. А ещё меня сразил на повал взгляд мамы. Нина смотрела мне в глаза не взглядом любящей родительницы. А каким-то " стеклянным" бесцветным взглядом.  Карие глаза мамы, застилала пелена откровенной похоти. Я никогда не видел чтобы мать на меня так смотрела. И этот взгляд будоражил моё сознание, как и запах духов шедших от волос Нины.

— Как скажешь мам, всё равно до начала " Голубого огонька" по нему нечего смотреть...

— ответила Таня вставая со стула и идя выключать телевизор стоящий в углу комнаты. По которому показывали в это время откровенную муть. По первой программе Таниного " чёрно-белого "Рекорда", шла передача про шахматы. Которая так и называлась " Встреча с трехкратным чемпионом мира по шахматам А. Е. Карповым. А по второй программе, была передача про поэзию, Н. Некрасов- стихи разных лет.

 Время на часах стоящих на трюмо возле ёлки, было половина восьмого вечера. И ничего путного до начала " Голубого огонька" по телевизору в то время не показывали. Единственным развлечением по советскому тв на Новый Год, был " Голубой огонёк". Но он начинался после двенадцати ночи.

 Обе женщины и мать и дочь в этот вечер, одели на ноги туфли. Нина специально привезла их с собой из деревни, положив в сумку с продуктами. А сестра ходила по дому в своих белых туфлях на высоком каблуке. И сейчас идя выключать телевизор, заманчиво завиляла жопой под юбкой, что я невольно посмотрел ей вслед. Мать заметила мой взгляд на жопу дочери, и сильно сжала мне пальцами член. Да так что я чуть не кончил. Пьяная Нина ревновала меня к Тане, а иначе чем объяснить что она нажала пальчиками на мою залупу через штаны. Заметив что я пялюсь на жопу старшей сестры.

— Снег кружится, летает, летает,

И позёмкою клубя,

Заметает зима заметает...

— зазвучала песня из магнитофона сестры. Таня включала напольный торшер и выключила в зале люстру. В комнате воцарился легкий полумрак. В углу возле телевизора в ведре с песком стояла небольшая наряжанная ёлка. Её я принёс с работы, на ёлке горела переливаясь лампочками гирлянда и красная звезда на макушке.

— Ну иди танцуй Нина, а то я нашего кавалера заберу танцевать...

— сказала матери Таня, беря со стола сигарету и отходя с ней к окну.

— Я тебе заберу сучка. И так с братом натворила делов. Что мне теперь в деревне проходу не дают. Пошли сынок потанцуем, до двенадцати ещё уйма времени...

— сказала мать, отпуская мой член и вставая со стула, задвигая его под стол, чтобы оставить место для танцев.

— Да я с тобой мама и забыл когда танцевал...

— ответил я матери, вставая со стула вслед за ней и убирая его под стол как она.

— Короткая у тебя память Костя. А на проводах у тебя, кто со мной отплясывал под гармошку...?

— засмеялась Нина, обнимая меня за плечи. Я тоже приобнял мать но слегка за талию и закружился с ней в медленном танце. Вспоминая события двухлетней давности. Но тогда на проводах я плясал с Ниной, а не танцевал в обнимку как сейчас, упираясь членом ей в живот.

 Мать чувствовала мой стояк и сильнее прижалась ко мне животом. А я уже не держал её за талию, а положил ладони Нине на жопу. И тихонько мял мамаше ягодицы её пухлой попы через юбку.

— Снег кружится, летает, летает...

— звучала песня из динамиков магнитофона. Я танцевал медленный танец с поддатой матерью, лапая ту за жопу. А Нина даже не пыталсь снять наглые руки сына со своей задницы. Наоборот матери нравилось что сын мнёт ей ягодицы через одежду. Да ещё и в присутствии своей старшей сестры. Нина тяжело дышала и смотрела мне в глаза томным взглядом.

 А я наслаждался негой от прикосновения к поддатливым ягодицам родной матери. Пусть через одежду но лапать их было безумно приятно. И ещё я чувствовал тепло её горячего тела, и запах духов шедших от распущенных по плечам волнистых волос мамы Нины. И было потянулся к матери чтобы поцеловать её в губы. Так как она была повыше меня на полголовы, впрочем как и Таня. Я пошёл ростом в отца, а мать и дочь были высокими.

 Но Нина не дала мне себя поцеловать отклоняя голову назад. Возможно мать ещё не дошла до той кондиции чтобы сосаться с сыном при дочери.  Таня стоявшая с сигаретой возле окна и смотря как мы танцуем. Видя что я уже лапаю мамашу за жопу, и пытаюсь её целовать. Сестра бросила окурок в форточку и шатаясь пошла из зала в свою комнату.

— Костя, разбудишь меня около двенадцати. Чтобы Новый Год встретить. Смотри не забудь брат, а я пойду к себе посплю немного...

— сказала уходя Таня, незаметно для матери подмигнув мне глазом. Мол давай еби её не теряйся. И как только за старшей сестрой закрылась дверь, мать наклонила ко мне голову и поцеловала в губы. Поцелуй Нины был коротким, я даже не успел ответить ей, как она отошла от меня к столу.

— Наконец то ушла дура. Догадалась что нам мешает. Правда сынок...?

— сказала Нина, смотря на дверь зала.

— Ты сможешь её закрыть Костя? Не хочу чтобы эта блядь сюда зашла. Пусть до двенадцати в своей комнате сидит...

— попросила меня Нина, стоя возле стола и наливая себе водки в рюмку. И я заметил что мамины пальцы держащие бутылку с водкой трясутся от возбуждения. Мать наливая водку расплескала её из бутылки мимо рюмки. Нина хоть и была блядью, но она была ещё и матерью. А для матери лечь в постель с сыном, сильный психологический стресс. Даже в среде маргиналов мать может и ебется с сыном, но только по пьяне.

— Сейчас мам, закрою...

— ответил я матери, завязывая ручки входной двери зала, пояском от халата старшей сестры. Который как раз вовремя лежал на диване. Дверь в зале была двухстворчатой и открывалась во внутрь коридора. И сестра при любом раскладе теперь не сможет её открыть. Хотя конечно мне было бы по кайфу ебать Нину при её дочери. Но это будет потом, а сейчас у меня тряслись руки когда я заматывал ручки двери в зал. Понимая что неспроста мать попросила её закрыть, чтобы в комнату не вошла моя сестра. И сегодня произойдёт главное событие в моей жизни. О котором я мечтал ещё в школьные годы.

 Но я и представить себе не мог,   что в реале пересплю с родной матерью. И даже Таня моя старшая сестра, не вызвала у меня такого жгучего до дрожи в коленях желания. Как эта высокая черноволосая красавица Нина. На трусы которой я дрочил в школьные годы. Рассматривал волосики с лобка застрявшие в промежности её трусов. И сейчас я вживую увижу чёрный треугольник волос внизу живота мамы Нины.

— Жарко тут у вас сынок. Ты наверное натопил печь Костя...?

— услышал я голос матери за свой спиной. И когда обернулся закончив завязывать ручки двери, то честно охренел от увиденного. Нина сняла с себя блузку и сейчас стояла возле стола в одной юбке. И в белом бюстгальтере, в чашах которого выпирали её большие груди. А из под юбки у мамаши торчали края чёрных капроновых колготок одетых на ней.

— С наступающим сынок, пусть в этом году у нас будет всё хорошо...

— Нина дала мне в руки налитую рюмку водки, расплескав немного её содержимое. Но это не имело сейчас ни какого значения. Мы с ней стояли напротив друга,   и смотря друг другу в глаза понимали. Что прелюдия скоро закончится совместной постелью.

— С наступающим тебя мама. И пусть в этом Новом году, сбудутся все твои мечты и желания...

— сказал я матери, чокаясь с ней рюмками.

— Свет сходи выключи, не могу я при свете с тобой...

— хриплым голосом сказла мне Нина, когда выпив водки, я попытался её обнять и поцеловать возле стола. Но мать оттолкнула меня от себя, и села на стоящий рядом диван. Широко раздвинув ляжки, обтянутые чёрным капроном колготок одетых на ней в этот вечер. Я подошёл к торшеру стоящему у окна, и перед тем как его выключить, посмотрел на мать сидящую на диване. Она сидела и смотрела на меня, полуголая в юбке и бюстгальтере. С распущенными по плечам чёрными волосами. Глаза у Нины блестели неестественным блеском. И мать судя по выражению её глаз, желала меня не меньше, чем я хотел ей засадить.

— Ну ты чего? Руки убрал от меня. Я тебе не эта блядь твоя сестра...

— хрипя говорила мне Нина, сосясь со мной в засос сидя в обнимку на диване. Сейчас мы сосались с матерью уже по-серьёзному, сильно и глубоко. В комнате было практически темно, и только свет от горящей звезды на ёлке стоящей в углу. Немного освещал зал и диван на которым мы сидели с Ниной, тусклым неровным светом.

 Целуя мать в губы, я мял ей руками груди через одетый на ней лифчик и гладил её голый животик. Нина тяжело дышала, как-то хрипела от возбуждения. И мягко безвольно пыталась убрать мои ладони со своего бюстгальтера.

— Они у тебя такие большие мама, дай мне их поласкать Нина...

— сказал я матери, пытаясь стянуть с неё лифчик, но он ни как не хотел сниматься с её грудей.

— А у неё что они не такие? Пусти Костя, ты мне сейчас бюстгальтер порвешь сынок. Там сзади крючки есть, их расстегнуть нужно.

— мать уже сильнее оттолкнула меня от себя. И поднялась с дивана, поворачиваясь ко мне спиной. Я встал следом за ней, и трясущимися от дикого возбуждения руками. Кое-как расстегнул крючки лифчика у матери на спине, и он упал на пол.

— Они у тебя лучше мама, намного лучше...

— задыхаясь от чувств переполнявших меня, я взялся двумя руками сзади за мамины груди. И стал их мять, целуя родной женщине спину.

— У вас презервативы есть сынок? Боюсь я без них...

— спросила у меня мама, чужим хриплым голосом. Её нежный животик дрожал от возбуждения. Когда я обнял мать и положил на него руки в попытке стянуть с неё юбку.

— Да есть мам, целая пачка, они тут в серванте лежат в ящике...

— ответил я Нине, наконец найдя молнию сбоку юбки и расстегнув стащил её с матери на пол. И она осталась стоять в чёрных колготках натянутых на животе до пупка, через которые просвечивались белые трусы.

— Ну подожди, подожди сынок. Поищи лучше презервативы, а я ещё выпью. Меня трясет всю, неужели ты не чувствуешь...?

— с укором сказала мне Нина, в очередной раз отталкивая меня от себя. Я не стал ей мешать, и отошёл к серванту искать презервативы. Понимая что лучше будет когда мама основательно выпьет, и тогда она будет более покладиста со мной. У меня у самого пьянку как рукой сняло, до того трясло сейчас как в лихорадке в преддверии порева с родной матерью.

 А каково было сейчас Нине? Ведь той же Тане, было намного легче со мной переспать. Сестра не рожала меня в муках, и не кормила грудью. И для Тани я хоть и был братом, родным человеком. Но не сыном, каким являлся для матери. А Нине гораздо сложнее решиться на интим с собственным ребенком, чем старшей сестре с младшем братом. И сейчас моя мать пила рюмку за рюмкой. Чтобы залить водкой в себе стыд и нерешительность.

— Мам, можно я торшер включу. А то не видно ничего, и я не могу найти презервативы...

— Нарочно соврал я матери, нащупав в ящике серванта пачку с гандонами. Ведь я сам туда их положил по просьбе сестры. Просто мне жутко хотелось посмотреть на голую Нину. Особенно в этих блядских чёрных капроновых колготках, натянутых до пупка. Через которые просвечивались белые трусы одетые на маме. Я их раньше никогда на ней не видел, а колготки которые носила мать до моего ухода в армию. Были тряпочные из хлопковой ткани.

— Хорошо сынок включай. Мы не будем с тобой стесняться друг друга. Но только сначала хорошенько зашторь окно Костя. А то мне не совсем уютно щеголять голяком перед раскрытым окном...

— к моей радости сказала мне мама, и я тут же принялся выполнять её указание. Великое таинство инцеста, не должен видеть ни кто, ни одна живая душа. И мать сто раз была права, заставив меня плотно занавесить окно в зале шторой. Ревнивый муж Тани, мог запросто придти к её дому, и заглянуть в освещённое окно зала. И тогда по городу пойдут сплетни, что брат Тани, не только ебёт сестру, но свою родную мать.

 Занавесив шторой окно, я подошёл к торшеру и включил его. И тут же комнату озарил мягкий желтоватый свет напольной лампы. И я отчётливо как на яву,   увидел мать стоящую у стола с сигаретой в руке. Нина выпила водки и от волнения закурила. Мама курила красиво выпуская дым из своих чувственных накрашенных губ.

 А я видел в нескольких метрах от себя, красивую, рослую женщину. С волнистыми чёрными волосами распущенными по голым гладким плечам. Которая ни сколько не стесняясь сына, стояла перед ним с оголенной грудью. В чёрных полупрозрачных колготках, через которые отчётливо виднелись её белые трусы.

— Вот мама презервативы. Еле их нашёл...

— сказал я матери, ложа с краю на стол пачку гандонов. Без которых Нина не еблась, боясь залететь.

— Хорош сынок, я не могу без них. А с тобой и подавно боюсь. Может выпьешь Костя...?

— предложила мне Нина, беря в руки бутылку с водкой.

— Нет мама не нужно. Я не хочу больше пить, и тебе не следует выпивать. Так мы ничего не почувствуем. Удовольствие от секса не то будет...

— сказал я Нине, убирая её руку от бутылки с водкой. И стоя перед ней я разделся до гола. Скинув рубашку и штаны вместе с трусами на пол.

— Давай на диван сядем Костя. У меня ноги подкашиваются. Я стоять не могу...

— жалобно попросила меня мать, когда я стоя голый перед ней, поцеловал её в губы. И взялся двумя руками за её груди с тёмно- коричневыми сосками. А с моей залупы которой я упирался маме в живот. Капала смазка оставляя на колготках Нины тёмные пятна.

— Давай я его раздвину мам. Так намного удобнее будет...

— предложил я матери, садясь с ней на диван, он в этот новогодний вечер был собран чтобы в зале было побольше места.

— Нет не нужно, потом сынок, потом милый. Поласкай меня Костя, не могу я сразу...

— прерывисто дыша попросила меня мать, сидя со мной на диване. Я пытался стащить с неё эти блядские чёрные колготки вместе с трусами. Но Нина упиралась и не давала их снять с себя.

— Хорошо мама, но только не долго, а то у твоего сына член может лопнуть...

— ответил я матери, принимаясь ласкать её ещё не старое тело.

— Я не дам ему лопнуть сыночек, не дам милый. Но только немножко поласкай меня перед близостью. Мне это необходимо...

— жалобно попросила мать, обнимая меня и крепко прижимая к себе. Я мял руками не сильно отвислые груди Нины, наклонив голову, сосал у матери соски. И вдыхал волшебный аромат её тела, где запах духов был смешан с возбуждающим запахом женского пота. Мать страсно сосалась со мной но к моему члену не притрагивалась. Хотя он давил ей в живот, когда я полуложился на неё, лапая за груди.

— Ну всё, всё, хватит. Я готова сыночек, и мне не нужен больше разогрев...

— неожиданно быстро произнесла Нина, не дав мне толком её поласкать. В руках у матери зашуршал пакетик с презервативом. Я видел как блеснули золотые коронки во рту у мамы. Она зубами раскрыла пакетик, и нагнув голову к моему члену. Ртом одела на него гандон, ловко раскатав резинку по стволу губами.

 Все произошло настолько быстро и неожиданно для меня. Что по началу почувствовав жадные губы матери на своей залупе. Я подумал что Нина решила пососать у меня член. И даже приготовился улететь в нирвану от минета с родной матерью. Но она и не думала сосать. Просто мама показала своё мастерство, чего не умела делать её молодая дочь.

— Вставай давай, диван потом на ночь раздвинем. А сейчас я на стуле хочу...

— сказала мне Нина, беря меня за руку и поднимая с дивана. Честно я был ошеломлен предложением мамы заняться сексом на стуле. Сестра мне подобного не предлагала, а я не знал этой позы.

— Вот сядь на него Костя, так удобнее будет, чем на диване...

— Нина взяла деревянный стул со спинкой и поставила его посередине комнаты. Прося чтобы я сел на него.

— Я потушу свет милый. Не могу я при свете этим заниматься. Потом будем со светом, но не сейчас...

— сказала мне мать, скидывая с ног не нужные теперь туфли. Нина подошла к торшеру у окна, и было хотела его выключить протянув руку к включателю. Как передумала, повернулась ко мне передом и не спеша стянула с себя колготки вместе с трусами на пол. Я сидел в пару метрах от окна с надетым на член презервативом. И во все глаза рассматривал огромный чёрный треугольник у матери внизу живота. А он у неё был больше и обширнее чем у сестры.

— Красивая я у тебя сынок...?

— засмеялась мама, выключая торшер. Нина разнавесила окно и в комнате стало намного светлее. Из открытого окна в зал проникал лунный свет и ещё светила красная звезда на макушке ёлки. Я видел стоящую перед собой голую мать, пусть не так отчётливо как при свете торшера, но видел.

— Сынок, я сейчас умру милый...

— простонала мама, обнимая меня руками за голову и прижимая её к своим грудям. Несколько секунд мать стояла возле меня. А потом кряхтя стала садиться мне на колени. Придерживая одной рукой меня за спину. А другой рукой Нина держась за мой член, садилась на него влагалищем. И полностью сев на миг замерла, целуя меня в губы в засос, и охватывая руками мою шею.

— Ох, ох, Костя, так хорошо сынок, так хорошо...

— застонала мама, начав равномерные движения влагалищем на моём члене. А у Нины пизда уже чем у сестры. Подумал я, ощущая как мой член впритирочку ходит в горячей вагине мамы, словно поршень в цилиндре. И не издает противные хлюпанья, как в пизде у старшей сестры.

— Нина, Ниночка, мама родная моя. Как хорошо ты сейчас делаешь...

— говорил я матери ласковые слова, придерживая её за бедра. И смотря в окно, на падающий с неба снег. Я сидел на стуле лицом к окну и видел как с неба шёл снег освещаемый бледным светом луны. Старый стул под нами скрипел, но мать не обращала на это внимание. Нина ёрзала и ёрзала на моём члене, вверх и вниз постепенно ускоряя движения. И вскоре кончила оглащая приглушенным воем комнату. Правда я спустил матери ещё до её оргазма. Не в силах терпеть сумашедшую еблю с ней на стуле. Но к моему удивлению, хуй у меня не упал, а ещё долго продолжал стоять. Дав матери возможность кончить и завыть от наслаждения.