Давление ляжек кончающей матери было сильным, но не долгим. Нина судорожно сжала ляжками мою голову секунд на десять, а потом когда судороги клиториального оргазма сошли на нет. Мама раздвинула ноги, и я смог поднять голову из ее " сладкого" плена.

— Чуть не придушила тебя сынок. Прости милый, но сам виноват Костя. Довел мать до такого состояния...

— говорила мне Нина, сидя на диване с раскоряченными ногами, вытирая своими белыми трусами мне лицо. Испачканое в её выделениях из пизды.

— Они чистые, только сегодня их одела перед поездкой к вам в город. Да и тебе не привыкать к моим трусам, правда сынок...?

— с издевкой спросила у меня мать, нарочно суя мне под нос свои ношеные трусы.

— Спасибо мамочка. Я обожаю нюхать твои трусики Нина. И мне приятен запах исходящий из твоей письки...

— ответил я матери, нюхая промежность её трусов которые она поднесла мне под нос. И они действительно были чистые, запах мочи почти не чувствовался.

— Извращенец, мне стыдно Костя что ты мои сраные трусы нюхал. И я хочу сынок, чтобы бросил это занятие. Или хотя бы нюхал мои не сильно ношеные трусики. Я могу тебе их специально давать...

— сказала мне мать на полном серьёзе. Вытирая себе промежность своими трусами.

— Да не нужны они мне теперь Нина. Я их нюхал когда ещё дрочил. Теперь я познал сладость ваших влагалищ с Таней. И буду любить тебя и твою дочь, как мужчина в постели, а с дрочкой покончено. Если захочу понюхать, то уж лучше у тебя между ног мамуль, для того чтобы возбудиться...

— ответил я матери, целуя её чёрный заросший лобок. Я все ещё стоял на коленях возле неё, и не мог оторвать взгляда от чёрной материнской промежности. Нина бестыдно раздвинула передо мной ляжки, показывая сыну влагалище, из которого он вылез много лет назад.

 Тёмные половые губы, свисающие из пизды у мамы, набухли от ласк моего языка. И сейчас были похожи на перезрелые сливы. А клитор который я так усиленно сосал, и он был у матери величиной с мизинец. В данный момент обмяк после оргазма, и спрятался в свой "капюшон" вверху входа в вагину. Из него выглядывала только его розовая головка.

— Вот это правильно сынок. Незачем тебе копаться в моём грязном белье. Когда у тебя есть теперь доступ к моему телу. И с сегодняшнего дня ты будешь ответственный за мой лобок и влагалище. Раз тебе так нравится запах из моей письки. Следи теперь за ней чтобы она не зарастала. Вовремя подбривай, и подмывай её...

— засмеялась мать вставая с дивана. А я глядя на неё так и не понял, пошутила она насчёт своего влагалища, или нет? Хотя я бы был безмерно ей благодарен. Если бы Нина серьёзно вменила мне в обязаность, ежедневный уход за её чёрной пиздой. Я бы мыл у мамы письку, подбривал в нужных местах. Не давая кучерявым волосикам разрастаться.  И собенно с любовью, ухаживал за её клитором, который прятался в кожном " капюшоне" у мамы над входом в вагину. Целовал бы его, ласкал губами, и он набухал и вылазил полностью из своего убежища, вверху маминой письки. А Нина благодарила меня за это, обхватом своих нежных ляжек на моей голове.

— Я смотрю твой молодец принял боевое положение сынок. Давай ещё разочек перепихнемся, догнаться хочу вагинально. А то ты мне нашерудил своим языком. Кончить то я кончила, но это не то, не тот оргазм. От члена лучше, намного лучше сыночек...

— предложила мне мать, смотря на мой стояк и беря со стола пакетик с презервативом.

— Не нужно мама его открывать. Мы с тобой без " резинки" обойдемся. Твоя дочурка Таня научила меня не пользоваться презервативами. И ты сейчас попробуешь мой голенький член без гандона. А так гораздо приятнее, да мама...?

— сказал я матери, отбирая у неё из рук пакетик с презервативом. Который она уже подносила к губам, чтобы открыть кондом зубками.

— Это как это она тебя научила без " резинки" Костя? Ты что на живот ей кончаешь...?

— изумленно спросила у меня мать, берясь рукой за мой член. Нина ласково погладила его и слегка вздрочила, придавая ему твёрдость. Хотя это было лишнее с её стороны, хуй и так у меня стоял колом, и не собирался падать. Да и как на голую мать может упасть член?

— Нет не на живот мама, а в попку. Я кончаю сестре в задний проход. И это приятно и ей и мне...

— ответил я матери, внаглую смотря ей в глаза. С любопытством ожидая её реакции на то, что я ебу сестру в жопу.

— Вот же блядь чему она тебя учит. Но учти Костя, если кончишь мне в пизду, я тебе голову оторву...

— строго сказала мать, обнимая меня и целуя в губы в засос, разогреваясь перед сексом. А мое сердце радостно заколотилось в груди. От того что я всуну член матери в очко, и буду туда её ебать.

— Не пугай меня Нина. Я же тебе сказал мама, что не кончу во влагалище. Твоя дочка тоже боится забеременеть, но любит когда её ебут без гандона. Вот и обучила она меня как долго сношать по полчаса. И как не кончать ей во влагалище, а спускать в задний проход...

— ответил я злой матери, которая начала меня откровенно запугивать.

— Голову бы этой бляди оторвать за то что она тебя молодого развратила. Я мать должна обучать сына, а не она. У неё муж есть, а у меня нет никого. И мне обидно сынок. Что ты со своей старшей сестрой лёг впервые в постель, а не со мной...

— мама как ребёнок закусила нижнюю губу от обиды. Лаская мне член рукой, и смотря на меня обиженным взглядом.

— Да не переживай ты так мама. Ты знаешь ещё многие вещи которые не знает твоя молодая дочь. Я на стуле с Таней ни разу не пробовал, а ты мне показала эту позу...

— успокоил я обиженную на старшую дочь, родительницу. Зайдя к матери со спины, прижимаясь к её белой жопе членом. У деревенской Нины, спина и другие части тела были темнее. Так как они загорали на солнце во время работы в огороде. А вот её груди и ягодицы, имели белый, молочный окрас. И этот контраст меня дико возбуждал. Особенно когда мать раздвигала ноги, и я видел у неё между ног, таинственную, пугающую черноту.

 У мамы не только лобок обширно зарос чёрными кучеряшками. Но и промежность у Нины была волосатой. И когда я лизал у мамы письку, то чёрные жёсткие волосики постоянно лезли мне в рот и щекотали ноздри. Но это меня дико возбуждало, чёрное на белом, и белое на чёрном. Вот эти два цвета, с которыми я пойду теперь по жизни в сексуальном плане. Обе мои женщины, мать и сестра были брюнетками. И у обеих чёрные заросшие пизды. Таня обожала чёрное нижнее бельё, а у мамы белая как молоко жопа и чёрная промежность. И это мне было жутко по нраву.

— Ой, ну Костя. Хватит мять мне сиськи. А то намнешь и они станут совсем отвислые, а у твоей сестры груди молодые и упругие...

— опять обиженно сказала мне мать, ревнуя сына к своей старшей дочери. Хотя это было напрасно, мне нравилось ласкать не совсем отвислые груди у мамы. И пожалуй брать их в руки было приятнее, чем упругие сиськи у сёстры. Ведь сколько лет я смотрел на мамины груди под одеждой. И их мяли и лапали руки чужих мужчин. А я её сын, вынужден был дрочить держа в руках бюстгальтер мамы Нины. Вытащенный из кучи грязного белья за печкой. Нюхать его, вдыхая аромат тела матери, и фантазировать, одновременно онанируя.

 И вот теперь я вживую держу в руках волшебные сиси своей мамы. Пусть отвислые, но такие родные, о них я мечтал с детства. И прикосновение к маминым грудям даже после того как я познал негу её влагалища. Вызывало у меня какой-то священный трепет, чего не было когда я брал в ладони сиськи сестры.

— Ох мама, мама. Что же ты у меня такая ревнивая? Они у тебя хоть не такие упругие как у твоей дочки, но мне приятнее их ласкать чем груди у Тани...

— снова успокоил я ревнивую мать, которая то и дело сравнивала себя с молодой соперницей дочкой. Хотя это сравнение было не в пользу Тани. Мне нравились больше зрелые женщины, чем молодые девушки. Такие как мама Нина, зрелая красивая самка.

 Сильная, с чёрной заросшей пиздой чуть ли не до пупка. Злая по жизни и злоебучая в постели. У которой вверху влагалища торчал клитор, и он вставал когда Нина была возбужденна. Нет конечно сестру я не хотел обижать, но мать мне нравилась больше чем Таня.

— Ну и правильно сынок. Сестра так не может ласкать, как тебя мама приласкает. И я тоже кое- чему могу научить. Не все она знает соплячка...

— ответила мне мать, и так игриво поддала мой хуй жопой. Что моя залупа плотно вошла промеж её пухлых ягодиц молочного цвета, и уперлась матери в анус. Я тут же взял Нину за живот двумя руками, и стал его ласкать, такой мягкий, нежный и родной. Одновременно целуя женщине спину, упираясь членом маме промеж ягодиц.

— Как же приятно сынок. Обожаю когда меня сзади ласкают. И вообще я люблю позу сзади. И мы с тобой сейчас её попробуем...

— Нина мягко освободилась из моих объятий, зачем-то опять слегка вздрочила мне член, который и без того стоял колом. Мать возбуждено глянула на меня, и встала на четвереньках возле дивана. Ложа на него голову и упираясь руками в пол.

— Нина, Ниночка, родная моя...

— сказал я матери, дрожащим от возбуждения голосом. Ведь мне предстояло теперь самому ебать свою мать при свете. И смотреть на то, как мой член входит в её чёрное влагалище.

— Ой, Костя не балуй. Еби меня сынок, еби милый...

— заскулила мама и нетерпеливо заводила жопой, когда я встал на четвереньках позади неё. И сначала поводил залупой по её пухлым ягодицам. Этому меня приучила старшая сестра, Тане нравилась такая прелюдия перед сношением. И она любила в позиции сзади, когда мужчина водит членом ей по жопе. Прежде чем вставит его по назначению.

— Сейчас, сейчас мамочка. У тебя такая пухлая попка, и мне так приятно касаться её членом...

— сказал я матери, раздвигая у неё одной рукой, половинки белой как молоко попки. И вставляя член Нине во влагалище. Правда прежде чем вставить член матери в пизду, я на секунду замер. Пораженный пигментым окрасом её промежности. Жопа у Нины была белая, а вот между ягодицами и в промежности, словно пролегла тёмная полоса. И ещё я увидел очко у своей матери, то место которым она срет. И в него мне предстоит её ебать.

 Интересно, а у Нины очко тоже узкое как у дочки. Или наоборот у мамаши срань уже разбитая, судя по рабочему виду ануса мамы Нины. Подумал я, ебя мать раком на полу возле дивана, и видя её анальное отверстие во всей красе. У сестры анус был нежным и тёмно-розового цвета. А у мамаши очко чёрное, покрытое трещинками, которые лучиками расходились от центра к краям.

— Так, так сынок, ещё, ещё, глубже, глубже милый...

— говорила мне Нина, подмахивая жопой, стоя на коленях, на полу возле дивана. А я как мог старался поглубже засаживать злоебучей мамаше, и мял руками её пухлые ягодицы. Смотря на то как мой хуй, раз за разом входит в её волосатое влагалище. Раздвигая залупой половые губы тёмно лилового цвета.

 И что меня ещё поразило до глубины души. Так это белая слизь в виде крема, выходившая у матери из пизды. Она мазала мне член и волосики у Нины на лобке. И с каждым разом этой белой смазки текущей из влагалища мамы, становилось всё больше. Ничего подобного я не видел во время секса с сестрой. У Тани просто выходил из пизды бесцветный сок, и он был жидким. А то что текло из письки мамы, было больше похоже на  сметану.

— Да, так, так сынок. Еби меня, еби мамку...

— подвывала Нина, уткнув голову в диван, при этом активно подмахивая жопой в такт моим движениям. Ничего подобного я не испытывал с сестрой. Таня тоже мне помогала, но не так активно как это делала наша с ней мать. Нина буквально " сгорала" во время секса. И еблась так, словно это был последний день в её жизни.

— Мама, мамочка, как хорошо с тобой, родная моя...

— говорил я матери ласковые слова, целуя родившей меня женщине, спину. И засаживал ей максимально глубоко как она просила, доставая маме до матки. В такие моменты Нина хрипела, и водила задом, как бы натирая мою залупу об матку внутри себя. Матери было приятно когда член сына касался её матки. А вот моей старшей сестре это не доставляло удовольствие. И Таня ойкала когда я засаживал ей уж слишком глубоко.

 Сношая Нину, я думал что вроде две родные друг другу женщины, мать и дочь. А вот пизды у них разные, и ебутся они по разному. Мамаша любит чтобы ей доставали до матки, а её дочка напротив это не переносит. Ещё Таня не любит анальный секс, сестре больно из за узости её заднего прохода.

 И сейчас настало время познать сладость маминой анальной дырки. Потому что сил терпеть и ебать мать традиционно в пизду, не было ни каких. Нина активно мне подмахивала, крутила жопой и из её влагалища текла белая как сметана жидкость. И это усилило приближение моего оргазма до точки невозврата.

 Боясь кончить матери в пизду, за которую она обещала оторвать мне голову. Я вытащил член из её волосатого влагалища. И надавил залупой на темную дырочку её ануса, покрытую сетью мелких трещинок.

— Всё мам, я не могу больше терпеть. Ыыы, ааааа, ааааа...

— сквозь стоны сказал я матери, кончая ей в очко, сделав в её заднем проходе пару качков.

— Да, да сынок, туда лей мне сколько угодно. Это даже полезно для здоровья...

— ответила мне мать, не поворачивая головы от дивана. А я спуская мамаше порции спермы в очко. Был потрясён тем что мой член ходил в жопе Нины свободно. Не в притирочку как в узкой попке старшей сестры. А легко, словно во влагалище. Неужелжбюстгальтерали в жопу и разработали ей задний проход до такой степени, что он стал похож на пизду? Подумал я, ловя нешуточный кайф от ощущения что мой хуй находится у мамы в дырочке из которой она срет. И было похоже на то что своё анальное отверстие.  Мама Нина использовала не по прямому назначению для удовлетворения естественных нужд пищеварения. А для извращенного секса с мужчинами.

 И тут до меня дошло, очко у моей матери разработали скорее всего кавказцы. Бригада шабашников с Юга, работала у нас в совхозе на строительстве животноводческой фермы. Это было перед моим уходом в армию. И Нина с ними пересекалась по работе. В последнее время мать работала в должности бухгалтера и секретаря соответственно. А это означало что все расчёты с шабашниками проходили через неё. Да и горячие кавказкие парни не упустили бы шанс " полакомиться" такой жопой как у моей матери.

 И пока я служил в армии, маму Нину ебли армяне, разрабатывая колхозной секретарше её тугое очко. Да видно хорошо разработали, что мой большой член в двадцать сантиметров. Ходил в материнской сраке, словно во влагалище у Тани. Я сопоставил задние проходы старшей сёстры и мамы, и пришёл к выводу что у Тани в жопе действительно стояла " целка". А вот у нашей с ней матери, она была сломана и много раз.

 И только от одних мыслей об том что нежную белую жопу моей мамы, держали волосатые руки южан. И они её ебли раком на столе в конторе или у нас дома. Член у меня если и упал в заднем проходе у Нины, то лишь на пару секунд. Чтобы затем окрепнуть и налиться кровью, в разъёбаной маминой сраке.

— Тебе не больно Нина...?

— спросил я у мамы, совершая в её попе, возратно-поступательные движения. Я держал двумя руками мать за бедра. И не спеша с протяжечкой засаживал ей в задний проход. Смотря на то как мой член выходит и входит в её натруженное очко, покрытое сетью мелких трещинок.

 Но мать не ответила на мой вопрос. Нина подняла голову от дивана и повернув её назад насколько это было возможно в её положении. Посмотрела мне в глаза таким пронзительным и благодарным взглядом. Что я понял без слов, моя мать не только не ощущает боли от анального секса. Но и наоборот он ей приятен.

 Нине нравилось когда её ебли в жопу. И подтверждением этому, стали сладкие стоны мамы и движения её попки навстречу моим толчкам. Мать блаженно стонала и подмахивала сыну, во время извращенного полового акта.

— Ааа, аааа, ооооййй, так хорошо сынок...

— неожиданно для меня завыла Нина, испытывая анальный оргазм. Я видел как из чёрной волосатой пизды мамы, которая была у меня перед глазами. Потекли сгустки белого цвета, а её клитор встал колом и торчал розовой головкой из тёмно-лиловых половых губ.

— Ыыы, аааааа, аааа...

— зарычал я следом, усиливая толчки в заднем проходе у Нины. И сливая ей порции спермы в прямую кишку. С минуту я стоял на коленях позади мамы, не вынимая члена из её заднего прохода, пока он не упал. И лишь только потом встал с колен и помог подняться маме, протянув ей руку.

— Пошли в ванную сынок. Нам нужно с тобой подмыться. Я же не знала что ты у меня такой способный. А то бы подготовилась...

— сказала мать, целуя меня в губы. Благодарным поцелуем глубоко удовлетворённой женщины.

— Ну мам, дай мне дверь развязать. А то сестра скоро проснется и увидит нас в таком виде...

— сказал я маме, мягко отстраняясь от её объятий. Хорошо кончив женщины любят ласкать мужчин. Так делала моя старшая сестра, и мать была не исключением. Да и мне точно нужно было обмыть член. Он хоть не измазался в гомне, а лишь был покрыт бело - желтой смазкой на залупе. Но ебя мать в жопу, я чувствовал в глубине её заднего прохода. Как мой член упирается в твёрдый шарик. Я реально достал Нине до кишок, и ей и мне была необходима тёплая вода с мылом.

— Вот так дай я твоего красавца обмою. Сколько радости он мне сегодня принёс негодник...

— говорила мама, поливая мне член тёплой водой из душа, смывая с него желтоватый налет своих анальных выделений. Вода в титане на кухне не остыла, ведь я его топил перед приездом матери. Мы с Таней помылись чтобы чистыми встречать Новый год.

— Нин, а тебе приятно когда мужчины вставляют члены в твою попку...?

— как можно деликатней спросил я у матери, после того как мы с ней подмылись и вылезли из ванной. Я обнял мать сзади и прижался к её мягкой белой жопе, опавшим членом.

— Да приятно, и очень приятно сынок. Только немного больно без смазки. У тебя член то большой и его нужно хорошенько смазывать. У вас есть вазелин в хозяйстве Костя...?

— спросила мама, лаская меня своими нежными и тёплыми материнскими ладонями.

— Да для такого дела найдём Нина. Вот он перед тобой лежит...

— сказал я матери, открывая висевший на стене в ваной ящик, в котором хранились предметы женской гигиены. Резиновая груша для сприцевания, марганцовка, и несколько баночек с вазелином.

— Очень хорошо, а вот эта вещь мне сейчас будет нужна. Иди в зал сынок, а я задержусь в ванной на несколько минут...

— попросила меня мама, беря в руки резиновую грушу. Нина хотела почисть свою попку, а для этого нужна была клизма. Но это щепетильное дело было не для посторонних глаз. Мама стеснялась ставит себе клизму при мне. А я не хотел это видеть. И благоразумно пошёл в зал, в предвкушении предстоящего порева с Ниной в задний проход. Который мама прочистит специально для меня.

— Ну как засадил Нине. Хорошо она тебе дала...?

— спросила у меня сестра когда я вошёл в зал из ванной. Таня сидела на диване одетая и кормила грудью Виталика, задрав кверху блузку.

— Да в лучшем виде дала Тань. Честно не ожидал от нашей мамаши такой прыти...

— ответил я сестре, садясь рядом с ней на диван, обнимая и лаская девушку, боясь сцен ревности с её стороны. Но этого не произошло. Таня кормила ребёнка грудью и прильнув ко мне, поцеловала в губы.

— Вот и хорошо, завтра поедешь с ней в деревню и поможешь привести Нине вещи. Теперь она будет жить у нас. Я как и обещала, отдам ей свою спальню. А сама с сыном перейду в комнату поменьше. В ту которую я для тебя братик по началу приготовила...

— сказала мне сестра, смотря на меня влюбленными глазами.

— Не выдумывай Таня. Я хочу с вами с обеими спать в кровати. И мы сделаем по другому. Заместо дивана, поставим в зале большую тахту на которой можно будет поместиться втроём. И я буду засаживать и тебе и Нине по очереди...

— ответил я сестре, беря Виталика у неё из рук. Таня накормила сына грудным молоком, и малыш хотел поиграть со мной..

— А что, это вариант братик. Хочу посмотреть как ты её будешь ебать при мне. Да и Нина пусть посмотрит как мы с тобой трахаемся...

— засмеялась сестра, вставая с дивана и идя к столу. Но пить Таня не стала, а тут же потянулась к сигаретам.

— Что-ты раскурилась дорогая? Курево вредно для ребёнка...

— с укором сказал я сестре, смотря на то как девушка закурила сигарету и отошла с ней к окну.

— Да ничего Виталику не будет. Молоко она не испортит. Я тоже курила когда её родила, да и тебя с сигаретой в губах выкормила...

— сказала вошедшая из ванной мать, стыдливо прикрывая ладошкой свой чёрный лобок.

— Тань, я возьму у тебя в комнате чистые трусы и лифчик на прокат...

— спросила у дочери Нина, поднимая с пола своё грязное нижнее бельё, колготки, трусы и бюстгальтер.

— Да бери, мне что жалко что ли. В гардеробе в нижнем ящике у меня трусы лежат, а в среднем лифчики. А свои обтруханные труселя можешь в ванную кинуть на машинку. Завтра постираю...

— ответила матери Таня, стоя возле окна с сигаретой. Нина не обиделась на едкое замечание дочки по поводу её обтруханых трусов. Которые на самом деле являлись таковыми. И одевать их на чистое тело, наша с ней мать не хотела.

— Вот же блядь, трусы ей подавай. Совести ни грамма не осталось. Бабе уже за сорок лет, а все норовит с молодыми лечь в постель...

— ругнулась на мать Таня, куря сигарету и смотря на падающий снег за окном.

— У тебя что белых трусов нет в обиходе? Одни чёрные, не люблю я их...

— сказала Нина, заходя в зал из спальни дочери одетая в её чёрные эластичные трусы, и такого же цвета лифчик.

— А я белые не люблю. И вообще, нашему общему ёбарю, нравится чёрное нижнее бельё у женщин...

— ответила матери Таня, стоя у окна. А я с восхищением смотрел на мать, на жопе которой плотно сидели чёрные трусы её дочери. А великолепные сисяры Нины, томились в чашах чёрного бюстгальтера. И моя старшая сестра была права. Я обожал брюнеток, за их заросшие чёрные лобки. И так же предпочитал видеть на женщине нижнее бельё чёрного цвета.

— А к нам кажется гости. Муженек мой бывший на машине к дому подъехал. Сейчас я его быстро назад отправлю...

— воскликнула Таня, гася в комнате свет. И через незашторенное окно зала, мы с Ниной увидели. Как во двор дома сестры, заехали белые " жигули." И из них вылез Сергей с бутылкой шампанского в руке. Муж Тани был одет в модную белую дубленку, и в синие джинсы. А на голове у Сергея была одета чёрная норковая шапка.

— Это что его машина...?

— шёпотом спросила у нас мать, одевая при свете елочной иллюминации, юбку и блузку.

— Да его Нина. Новенькие " жигули" ему недавно мамаша купила, она же в областном райпо работает. И квартиру в новом доме обещала сыну выхлопотать, при условии что я буду с ним жить. Но мне его машина и квартира не нужны. Я Костю люблю, а этого алкаша на порог не пущу...

— зло сказала сестра, идя в прихожею, чтобы прогнать Сергея который уже названивал в дверь.

— Да погоди ты коза, разлетелась. Мозгов совсем нет. Кто же в наше время от новой машины и квартиры отказывается? Я сейчас пойду и открою дверь Сергею. А вы сидите тихо, я сама его уломаю...

— сказала Нина останавливая дочь на пороге комнаты. Мать включила в зале свет, подняла с пола свои туфли на высоком каблуке. Одела их, подкрасила губы губной помадой, взяв губной карандаш на трюмо. И цокая каблуками по полу, пошла открывать дверь блудному зятю.

— Делать нечего Нине. Я тебя люблю Костя. А с Сергеем больше не хочу ничего иметь общего...

— сказала Таня, беря у меня ребёнка из рук. Виталик уже начал засыпать, и сестра унесла малыша обратно в его кроватку в своей спальне.

— Проходи, проходи зятек дорогой. Молодец что к нам приехал Новый год встречать...

— воркующим голосом говорила Нина, встречая мужа Тани в прихожей.

— Здравствуйте Нина Петровна. С наступающим вас. Я вот решил к жене и ребёнку вернуться. И встретить Новый год в семейном кругу...

— говорил Сергей, нашей с сестрой матери. И судя по голосу он был трезвый, или слегка поддатый.

— Ну и правильно зятек. А я тебя как тёща поддержу в этом стремлении. Нечего шляться по чужым углам, когда свой дом есть и семья...

— говорила Нина, заводя Сергея в комнату. Я сидел за столом и ковырял вилкой оливье в тарелке. Но на всякий случай приготовился быстро встать из зо стола. Если муж Тани наброситься на меня с кулаками.

— Привет Костя, с наступающим тебя родственник...

— неожиданно дружелюбно сказал муж Тани, и протянул мне руку здороваясь со мной.

— С наступающим Сергей, и я рад что ты пришёл к нам встретить Новый год...

— ответил я законному супругу своей старшей сестры. А мать мне подмигнула, мол все правильно делаешь сынок. Я глядя на Нину и на её похотливые взгляды, понял что моя блудливая мамаша. Ради новой легковой машины и квартиры. Готова во чтобы то не стало соблазнить своего богатенького зятя.

 А я держал кулаки за мать. Мне жутко не нравились игры моей старшей сестры в мужа и жену. Лучше будет если она помириться с Сергеем. А жить мы все будем одной дружной семьёй. И у меня встал член в штанах, только от мыслей что Сергей на моих глазах, будет ебать Нину, а я засажу его жене.

— Что же мы стоим, включай телевизор Костя. Время без пяти двенадцать. Сейчас куранты бить начнут...

— воскликнула Нина, подталкивая меня к телевизору стоящему в углу возле ёлки. Он был выключен, так как мешал нам с матерью заниматься сексом.

— С наступающим Таня...

— сказал девушке Сергей, увидев её в дверях зала.

— С наступающим Сережа. Я рада что ты к нам пришёл встречать Новый год...

— ласково ответила своему мужу сестра, после тычка Нины в бок. Пока я включал телевизор, мать сходила в спальню к дочери. И видно уговорила её быть поласковее с Сергеем. Да и Таня, как и Нина, любила деньги и дорогие подарки. И все это мог дать ей Сергей, у которого мать занимала высокую должность в торговле. А у меня не было ничего, и я сам был зависим от своей злоебучей мамаши.

— Мужики, шампанское готовьте, скоро куранты бить начнут...

— воскликнула Нина, после поздравительной речи Игоря Кирилова, диктора советского телевидения. Тяжело больной Брежнев уже не выступал с Новогодними поздравлениями. И вместо него советский народ поздравлял с праздником, диктор Игорь Кирилов, от имени ЦК КПСС.

— С Новым годом, с новым счастьем...!

— воскликнула Нина, когда под бой кремлевских курантов ровно в двенадцать часов ночи. Мы с Сергеем дружно открыли бутылки с шампанским и налили игристый напиток в бокалы на столе.

— За то чтобы в Новом году, вы молодые больше не ссорились. Живите дружно дети...

— толкнула тост Нина, обращаясь к Сергею и Тане. Все чокнулись бокалами и выпив шампанского поцеловались в губы. Старшая сестра обняла Сергея за шею и коротко с ним пососалась. А Нина обняла меня и аналогично поцеловала в губы в засос. Причём поддатая мамаша, бесцеремонно положила ладонь мне на ширинку и внаглую помяла мой член. И всё это на глазах у зятя. Я видел как у Сергея буквально полезли глаза на лоб от увиденного. Но он ничего не сказал, так как Таня усадила своего мужа за стол.

— Давайте Новый год встречать. Выпьем и закусим как следует. Костя, наливай всем водки...

— скомандовала старшая сестра, накладывая Сергею в тарелку закуски.

— Я пас, завязал с выпивкой. Кроме лимонада больше ничего не пью...

— к удивлению Танин муж алкаш, накрыл свою стопку ладонью не давая мне налить в неё водки. В знак того что он в глубокой завязке.

— Я пьяниц не люблю, а не пьющих опасаюсь. Это русский писатель Максим Горький сказал. И я с ним солидарна. Алкашей и трезвеников ненавижу. Для веселья можно немного выпить затёк. Тем более что Новый год раз в году отмечают...

— сказала Нина, решительно убирая руку Сергея с пустой рюмки. И тот ей подчинился. Танин муж хоть и пришёл трезвый, но по маслянным глазам выпивохи. Сергей был не прочь выпить за новогодним столом. Тем более что ему это приказала его  очаровательная тёща.

 Я видел как муж старшей сёстры, посматривал на Нину. Ошеломленный её поцелуем в засос с родным сыном. Да и внешне не старая сорока однолетняя Нина. Была лакомым кусочком для мужчин которые знают толк в женских прелестях. А они у моей мамаши выпирали спереди под блузкой, и сзади под юбкой.

— Пьём за то чтобы у наших мужиков никогда не падали члены. А этот стол за котором мы сидим, был полон вина и закуски как сейчас...

— сказала Нина, поднимая рюмку с водкой.

— И за то чтобы вы женщины были в наступившем новом году, красивые и обоятельные...

— толкнул в ответ тост Сергей. Мы дружно чокнулись и выпив водки, закусили всем по немногу что было на столе. Я опять подцепил вилкой кусок жирной и вкусной иваси. А муж Тани закусил мариновыми опятами, которые Нина привезла из деревни.

— Девчонки, мы вас оставим на пару минут. Выйдем с Костей на терраску покурим. А то в комнате неудобно...

— сказал Сергей вставая изо стола. И судя по его взгляду направленного на меня, он не сколько хотел курить. А поговорить со мной насчет матери и сестры.

— Да идите курите, но не долго. А то нам скучно без мужиков...

— ответила своему зятю Нина, подмигнув мне накрашенным глазом. Мол можешь ввести Сергея в курс дела.

— А мама у тебя Костя боевая. И ещё совсем не старая...

— сказал мне Сергей, когда мы с ним вышли на терраску, плотно закрыв за собой дверь в дом, чтобы не нагонять холод.

— Да она фору ещё любой молодой даст. Ебётся как швейная машинка Зингер...

— ответил я Сергею, закуривая сигарету, выпуская дым в морозный воздух на терраске. И заметив ошалелый взгляд Таниного мужа, добавил глядя ему в глаза.

— Я вечером два раза засадил твоей тёще, и в рот ей накатил. И сестре тоже днём разочек вставил. Так что теперь ты в курсе что у нас в семье происходит...

— сказал я Сергею смотря на мужа старшей сестры, ожидая его реакции. Хотя выложив всё на чистоту, я играл с огнём. Танин муж мог сейчас взять свою одежду в прихожей и уехать. Узнав что родной брат спит в постели с его женой. Такой шанс конечно был. Но Сергей не был ревнивым придурком, и трезво оценил сложившуюся ситуацию.

— Кость, а тётя Нина мне даст...?

— заикаясь спросил у меня деверь, прикуривая сигарету дрожащими руками.

— Да без проблем даст. Сейчас пойдем и на диване им обеим засадим. Я твоей Тане присуну, а ты моей маме. У неё пизда как мышиный глаз, а очко разработано. Только предупреждаю Серёга. Не вздумай кому-либо рассказать об этом. Я тебе за сестру хотел ебало набить. Чтобы ты сплетни по городу не распускал...

— сказал я Сергею, туша окурок в пустой консервной банке на подоконнике.

— Да я тогда из за ревности и со злости что Таня меня выгнала.   Про вас с ней гадости говорил. А теперь я замок, лишь бы твоя мама мне дала Костя. Мне она нравится даже больше чем Таня. Я её давно люблю ещё со свадьбы. И даже когда твою сестру трахал, то представлял что подо мной Нина Петровна лежит...

— откровенно ответил мне Сергей, туша окурок в банке из под кильки в томате.

— Да даст, она спит и видит как тебе дать засадить Сергей. И мой тебе совет, лучше в попу её трахай. Она перед твоим приходом клизму ставила, чистила задний проход. А в попу моей маме больше нравится чем во влагалище...

— сказал я Сергею, и мы с ним пошли в дом, где нас ждали две злоебучие самки с чёрными заросшими пиздами. Мать и дочь удивительно похожие друг на друга черноволосые богини. Ебать которых одно сплошное наслаждение. А полёт в нирвану от их ласк обеспечен.